Мертвоград Калугин Алексей

Локализаторы. Гнездо шоггота

Гнездо шоггота закрыто серым асбестовым полотном, натянутым на круглую алюминиевую раму, прибитую к асфальту девятидюймовыми гвоздями. В девяти точках, равномерно распределенных по окружности. Щель между асфальтом и заглушкой залита жидкими гвоздями. Все по инструкции. Рядом установлены предупреждающие знаки. Все как и полагается. Неподалеку стоит патрульный джип. И четверо ребят в шлемах с затененными забралами.

– Так, кто здесь старший? – с ходу, из машины не выбравшись, натянул поводья Брим.

– Нет старшего, – ответил один из патрульных.

– Как это – нет?

Не глядя на тех, с кем он разговаривал, Брим принялся ладонью очищать рукав стильного темно-синего пиджака с широкими лацканами и короткими полами от налипших на него волосков. Шика днем отвозил собаку к теще. И додумался посадить ее на переднее сиденье. А собака у него ворсистая. Какой-то странной породы – на лису похожая. Теперь все сиденье, да что там сиденье – весь салон в собачьей шерсти! И ведь не скажешь ему, что болван, – обидится. Брим искоса глянул на хлопнувшего дверцей с другой стороны Шику. Да уж, чувствительный ему достался напарник. Но вообще-то Брим о том не жалел. Пусть лучше чувствительный, чем зануда. Или, того хуже, – дурак. В смысле, истинный дурак, по жизни, а не тот, что собак на переднем сиденье возит. Как-то раз, еще до Исхода, Бриму довелось работать с дураком, который сам прекрасно понимал, что он дурак. Вот это была песня! Занимался Брим доставкой экспресс-почты. А дурак был у него шофером. Водилой дурак был профессиональным, но во всем остальном – дурак дураком. И чуть что не так, голову – в плечи, руки – в стороны. Ну, чего вы от меня хотите? Дурак я! Дурак! Порой у Брима закрадывались подозрения, что напарник его вовсе и не дурак, а лишь прикидывается дураком. Чтобы, значит, жить было проще. С дурака ведь какой спрос? Однако ж если так, то делал он это настолько профессионально, что Бриму ни разу не удалось его подловить. Интересно, чем сейчас этот дурак занимается? А впрочем, какая разница? Он – где-то там, а Брим – здесь. Шогготов изводит. Работа у него такая. Шогготы любят ночь, а Брим не любит шогготов. Поэтому и работает он преимущественно по ночам. Многие, вот хотя бы Шика, ночь не любят. Шику дома жена ждет, дети. Та же теща с псом блохастым. А Брим один – ему все равно. Ночью даже лучше. Не так бросаются в глаза городские мерзости. Кто-то говорит, что это после Исхода город так запаршивел. А Брим полагает, что он всегда был таким. Только Исход сорвал с него золоченое покрывало, под которым прятались гниль да плесень. Мертвое, полуразложившееся тело.

– Как это – нет старшего? Куда он, за пивом, что ли, пошел?

– Чистильщики его увезли.

– Чистильщики?

Брим выразительно посмотрел на патрульного. Но у того на голове шлем с затененным забралом, и ему все равно. Как бильярдному шару. Тогда Брим перевел удивленный взгляд на напарника. Шика как раз вытащил из багажника машины дьюар с жидким азотом и устанавливал его возле заглушки. Ему, видно, тоже было не до похищенного чистильщиками командира патрульных – он лишь безразлично пожал плечами. Присел на корточки и стал вворачивать клапан в отвод на ободе заглушки.

– Какие, трель твою, чистильщики? – снова уставился на патрульных Брим.

– Санитары на «неотложке».

– Слыхал, Шика? – через плечо глянул на приятеля Брим. – Санитары у патрульных командира увезли!

– Ну и что? – не отрываясь от работ, буркнул Шика. Он подсоединял к клапану гибкий шланг в металлической оплетке. – Увезли – значит, так надо.

– Кому, трель твою, надо катать патрульных на «неотложке»?

Брим взмахнул руками – универсальный жест, которым можно выразить многое, если не все. В исполнении Брима взмах руками выражал недовольство, возмущение, протест, непонимание и, самую малость, желание отлынить от дела, которым он должен был заниматься. Нет, ну в самом деле! Удавить прикрытого заглушкой шоггота – дело нехитрое. Интереснее выяснить, куда это и зачем укатил старший патрульный с санитарами? Брим видел «неотложку» не только снаружи, но и изнутри. На прогулочный фиакр не похоже. Да и на карету «Скорой помощи» – тоже. Одно только название, что «неотложка». Чтобы людей не пугать. На самом деле фургон этот и труповозкой не назовешь. Хуже. Гораздо хуже. Есть вещи, которые самому лучше не видеть. Да и с чужих слов знать о них вовсе не обязательно.

Говорят, в Китае из города в город курсируют передвижные фургоны смерти – автобусы, специально оборудованные для приведения в исполнение смертных приговоров. Технология, в принципе, понятна. При массовом вынесении смертных приговоров экономическая выгода – налицо. А китайцы – народ рачительный, добро понапрасну разбазаривать на станут. Не то что наши соотечественники, для которых главное – широта да простор. Так, чтобы махнул одной рукой – гуси из рукава полетели, махнул другой – вино рекой полилось. Ну, или, на худой конец, пиво… Вот и возникает вполне, так сказать, технологический вопрос: как и, главное, куда из этих фургонов трупы казненных исчезают? Вопрос, может, и возникает, только вслух его никто не задает. Зачем? Эдак ведь недолго и на нелицеприятный ответ нарваться. В смысле, а вам-то, дорогой товарищ, что за дело до наших покойников?

И все же Бриму хотелось знать, что произошло со старшим патрульным.

Брим достал из кармана небольшую зажигалку в блестящем металлическом корпусе и щелкнул ею, точно в руке у него диктофон.

– Вы не станете возражать, если я буду записывать наш разговор?

Патрульные плотнее сбились в кучку. Бриму даже показалось, что сейчас они начнут биться шлемами, чтобы таким образом наладить невербальный контакт. Глядя со стороны, их запросто можно было принять за инопланетян. Гадких и злобных элайнов. Вышедших на улицы города в поисках жертв. У которых они здоровенными шприцами отсасывают особую спинномозговую субстанцию, образующуюся в момент…

– Брим!

– Ну, что еще? – недовольно оглянулся стильный лок.

Оглянулся – и тут же забыл, о чем спросил. Асбестовое полотно заглушки на гнезде шоггота вспучивалось и поднималось вверх, как будто под ним надувалось сразу несколько воздушных шаров. Или же какая-то бесформенная масса, плотная и упругая, пыталась выбраться наружу. Спрашивать, что это такое, не имело смысла: если Брим не знал ответа, откуда Шике знать?

– Ты отвлекаешься от работы, – медленно процедил сквозь зубы Шика.

Глядел он при этом не на Брима, а на асфальт у себя под ногами.

Бриму только показалось или Шика на самом деле злился на него?.. Странно, Брим вовсе не чувствовал себя виноватым. Ни в чем… Ну, разве что неделю назад… Так это когда было!

– Брим, сосредоточься на работе, – снова зашипел Шика.

– А я что делаю? – непонимающе округлил глаза Брим.

– Тащи сканер. Живо!

– Да не проблема. – Брим достал из багажника большой чемодан из черного пластика и демонстративно хлопнул дверцей. – Чего ты так разбухтелся?

– Ты видишь, что происходит? – Шика указал на вздувающееся полотно. – Видишь?

– Ну и что? – с показным безразличием дернул плечом Брим. – Шоггот зашевелился. Сейчас мы его…

– С чего он вдруг зашевелился?

– Да откуда мне знать-то? Может, неудобно ему там, решил на другой бок перевернуться…

Волнение под полотном стало затихать. Как будто вниз, под асфальт уходило.

– Вот видишь! Порядочек!

Брим поставил чемодан, щелкнул запорами и откинул крышку.

Шика слышал множество историй о пробудившихся шогготах, которые начинали проявлять себя на физическом уровне. Но при этом не встречал ни единого человека, который сам бы был тому свидетелем. О чем это говорило? О том, что, скорее всего, все эти истории являлись либо выдумкой чистой воды, либо фантастической интерпретацией неких вполне реальных событий, к шогготам отношения не имеющих. Шогготы не существовали на привычном нам физическом уровне – сей непреложный факт локализаторам был известен лучше, чем кому бы то ни было.

Шика был локом.

И все же…

Шика покосился на двух пожилых мужичков в спортивных костюмах со вздувшимися на коленях пузырями и оттянутыми карманами. Они сидели на бордюре, не спеша потягивали пивко из бутылок и наблюдали за работой локализаторов. Им было все равно, на что смотреть – просто нечем было заняться. Они могли бы точно так же сидеть и пить пиво, глядя на спаривающихся дворняг. Или на крысу, размазанную по асфальту колесом грузовика. Состарившиеся, обрюзгшие, страдающие простатитом и геморроем Бивис и Батхед. Их мемплексы – куча подпирающих друг друга стандартных блоков.

Чуть в стороне, возле сломанного банкомата, топтались трое молодых ребят в широченных штанах, свисающих до колен майках и одинаковых сине-белых банданах. Они негромко переговаривались, демонстративно громко хохотали, толкали друг друга с показной агрессивностью и время от времени настороженно поглядывали в сторону обосновавшейся на проезжей части компании. Интересовали их не локализаторы, а патрульные. Ребята то ли затевали что-то нехорошее, то ли уже что-то натворили и теперь пытались понять, не пало ли на них подозрение? И не по их ли душу прибыли среди ночи стражи порядка? Стандартная малобюджетная сборка из примитивных, уже побывавших в употреблении мемплексов.

Больше никого поблизости не было. Значит, спровоцировать шоггота мог либо кто-то их патрульных, либо ушедший в глухую несознанку Брим.

– О чем ты думал, Брим?

Брим даже головы не поднял.

– Когда?

И все же…

Если чего-то никогда прежде не происходило, сей факт вовсе не означает, что этого вовсе не могло быть. Это означало лишь одно – никто прежде этого не видел. И, если ты хочешь стать свидетелем того, что никогда прежде никто не видел, нужно лишь не упустить случай. И в нужный момент, оказавшись в нужном месте, посмотреть в нужную сторону.

Что, если именно им, Шике и Бриму, выпала такая удача? Стать первыми свидетелями того, что прежде считалось невозможным?..

– О чем ты думал, когда я тебя окликнул?

– А… Ну, точно не помню…

– Напрягись.

– Слушай, ты постоянно донимаешь меня этими дурацкими расспросами. О чем ты думал?.. Что ел на ужин?.. Сколько раз в туалет ходил?.. Тебе что, заняться больше нечем?

– Я делаю свою работу.

– Я тоже!

Брим включил сканер.

На экране появилось причудливое, диковинное существо, будто снятое на дне самой глубокой морской впадины. Тело похоже на скрученную в упругую спираль раковину моллюска, из которой торчат длинные, тянущиеся вверх и словно колеблемые невидимыми потоками многочисленные щупальца. Что самое удивительное, существа этого на самом деле не существует. Сканер улавливает лишь его образ, отражение, спрятанное под асбестовой заглушкой.

– Красиво, черт возьми…

Один из наставников, объяснявший будущим локализаторам, в чем будет заключаться их работа, сравнил шогготов с темной материей – их присутствие невозможно зафиксировать на физическом уровне, но их необходимо принимать в расчет. Иначе вся картина мироздания довольно быстро превратится в грязный комок копировальной бумаги, летящий в разверстое жерло черной дыры… Он даже порядковый номер этой чертовой дыры назвал. Да только номер у Брима из головы вылетел. У него вообще была плохая память на цифры. Он даже свой собственный возраст знал весьма приблизительно. В случаях, когда нужно было точно его назвать, Брим принимался на пальцах считать прожитые годы.

Ладно, к дьяволу то, что кануло в Лету!

Под асбестовой заглушкой ничего нет.

Повторим это медленно, выразительно, по слогам: ни-че-го!

Отраженный образ. Подсознательная флуктуация воображения.

Тогда что же пыталось выбраться из-под заглушки?..

Брим растянул губы в подобие усмешки Гуимплена и ногтем постучал по обнажившимся, крепко стиснутым зубам. Он знал за собой эту дурацкую привычку. Сам ее ненавидел. И даже пытался бороться. Вот только совладать с ней ему не удавалось. Почти никогда.

– Брим…

– Да?

– О чем ты думал?

– О том, что патрульные похожи на инопланетян, с мясорубками наперевес вышедших на охоту за человеческими мозгами! – Брим махнул рукой в сторону так и стоявших плотно, едва не касаясь плечами друг друга, патрульных. – Скажи, что нет!

Шика отрицательно качнул головой:

– Это не то, что могло пробудить шоггота.

– О чем ты, дружище? – непонимающе посмотрел на приятеля Брим.

На самом деле он, конечно же, понимал, что имел в виду Шика. А Шика, в свою очередь, прекрасно понимал, что Брим притворяется. Но Брим не хотел говорить Шике, что порой его стремление выслужиться здорово отдает идиотизмом. А Шика был уверен, что Бриму просто нечего сказать.

– Ты сам видел, что произошло.

– Я ничего не видел.

– Ничего?

– Ничего такого, чему невозможно дать разумное объяснение.

– Чьи-то мысли породили мемвирус, который, в свою очередь, вызвал пробуждение шоггота. Это как, сойдет?

– Знаешь, на кого ты сейчас похож?

– На кого?

– На дворника, начитавшегося попсовых брошюр и решившего, что теперь он лучше всех понимает теорию относительности.

– Я говорю лишь о том, что мы оба видели.

– Да наплевать мне на то, что мы видели! – едва не с отчаянием всплеснул руками Брим. – Я знаю, что шогготы нереальны! Что они не могут оказывать физическое воздействие на предметы! Все, Шика! Точка! Я понятия не имею, что происходит там, под заглушкой. Да, честно признаться, и знать не хочу. Мы здесь для того, чтобы прикончить этого шоггота. И мы знаем, как это сделать. Так чего ж мы тянем?

Тянул вообще-то Шика. Но Брим из дипломатических соображений использовал местоимение «мы». И, надо сказать, поступил весьма разумно. В данном, конкретном случае.

Мироздание могло катиться в тартарары, но короткое слово «мы», произнесенное одним из напарников, сплавляло их в единую двутелесную сущность. С которой чужаку лучше было не связываться. Потому что она готова была защищать себя с силой и яростью объединившихся в ней существ. Причем, что самое удивительное, удвоения интеллектуальных способностей у данной андрогинной сущности не наблюдалось. Скорее наоборот, уровень мыслительной активности снижался почти вдвое, приближаясь порой к отметке легкого идиотизма. Должно быть, все нервные синапсы были задействованы на обеспечение стремительной и бесперебойной рефлекторной деятельности. Длилось подобное экстатическое слияние недолго, но эффект его мог значительно превзойти ожидания тех, кто прежде не сталкивался с подобным феноменом.

Брим хотел, чтобы Шика прекратил свои поиски причин, а может быть, заодно и виновника странного происшествия, свидетелями которого они стали. Да – удивительно. Да – ничего подобного они никогда прежде не видели. Ну и черт с ним! Под заглушкой сидел шоггот. Самый обыкновенный шоггот. Для того чтобы удостовериться в этом, достаточно было взглянуть на экран сканера. Их задача – уничтожить шоггота. Для этого Шике достаточно кран повернуть, выход от которого он уже подсоединил к заглушке. Три-четыре минуты – и от шогготика останется лишь воспоминание! Да еще сделанная сканнером запись – как подтверждение того, что локи выполнили свою работу. А раз выполнили – значит, могут отвалить! Именно так гласит народная мудрость, которую Брим готов был превратить в Первую Заповедь Локов.

А почему нет? У врачей ведь есть их клятва Гиппократа!.. Вот только можно ли приравнивать к врачам патологоанатомов?.. Что может означать заповедь «Не навреди» в отношении покойника?.. И на что они кладут руку, когда произносят свою крякнутую клятву?.. И можно ли после этого им руку пожимать?..

На этот раз Брим почувствовал, что его понесло. О, на этот раз он первым окликнул приятеля!

– Шика! – он сделал движение кистью руки, как будто что-то повернул. – Крути краник!

– Нет! Нет! – Шика вскинул руку, как будто испугавшись чего.

Или – желая защитить глаза от внезапно вспыхнувшего яркого света.

– Что – нет?

Брим озадаченно посмотрел сначала на заглушку – лежит, не шелохнется, затем – на экран сканера. Там тоже полный порядок – шоггот съежился, затих, щупальцами неторопливо перебирает. Как будто вылавливает что-то из потоков чужих мыслей и чувств, сквозь которые плывет из ниоткуда в никуда. Оставаясь при этом на месте. Пришпиленный к асфальту асбестовой заглушкой.

– В чем проблема, Шика?

Брим спросил это так, для порядка. На самом-то деле он знал ответ. Ну, или, по крайней мере, полагал, что знает… Да к черту все! Брим точно знал, был уверен в том, что Шика мечтает выслужиться в контролеры. Как он дослужился до локализатора, Шика никогда сам не рассказывал, но Брим-то знал, что прежде его напарник работал санитаром! Ага! «Неотложку» водил!.. К дьяволу, лешему, в жопу крякнутому шогготу все… Если хочет – пусть будет. Это, в конце концов, его право… Его желание… Санитар может стать локализатором. Лок, если как следует подпрыгнет, может зацепиться за должность контролера. Но дальше-то дорога все равно закрыта. Еще ни один контр не стал криминалистом. Все! Дальше хода нет. Кримы – это уже другой мир. Кримы – это уже действительно Гильдия, а не прихожая, в которой обслуга топчется – локализаторы, санитары, контролеры. Да, и патрульные, пожалуй, тоже. Они хотя формально и самостоятельная структура, а все одно, под Гильдией ходят. А Гильдия – это уже другой мир. В который ни нахрапом не прорвешься, ни тихой сапой не проберешься. А ежели так, то какой смысл корячиться да из кожи вон лезть? Кто сказал, что контрам живется веселее, чем локам? У контра палец все время на спусковом крючке пляшет. И, в отличие от того же санитара, он до последнего не знает, в кого нужно стрелять. Да и нужно ли?..

Шика пальцем подозвал Брима к себе. И, когда тот подошел, прошептал таинственно:

– Здесь что-то не так.

– Где именно? – уточнил на всякий случай Брим.

Хотя, в принципе, ему было понятно, в какую сторону клонит напарник.

– Шогготы не имеют физического воплощения. По крайней мере, в нашей реальности.

– Да, я в курсе…

Шика едва заметно повысил голос:

– Мы должны этим заняться.

– Мы? – недоумевающе уставился на него Брим. – Почему это мы?.. И кому это мы должны?.. И чем именно мы, по-твоему, должны заниматься?.. А еще!.. – Шика показал приятелю ладонь, давая понять, что он уже все понял и продолжения не требуется. Но Брима было уже не остановить. – А еще я хочу узнать, какого, пся крев, ты возишь в служебной машине свою собаку? Черт с ней, с тещей! Она не линяет! Но псина! Паршивая, блохастая псина!..

Хлоп!

– Что?

Взгляд Брима мгновенно сделался растерянным. И даже немного испуганным. Самую малость.

– Что?

Хлоп!

– Сам посмотри. – Шика взглядом указал в сторону, где находилась асбестовая заглушка.

– Нет, – мотнул головой Брим. – Не хочу!

– Он снова шевелится.

Хлоп!

Как будто кто-то несильно постукивает спичечным коробком или пустой сигаретной пачкой по туго натянутому брезенту.

– Пошел он в рай, – медленно, едва слышно процедил сквозь зубы Брим. И вдруг взорвался: – Открывай этот крякнутый баллон, Шика! Открывай немедленно! Открывай, или… – Он вскинул руку, сжатую в кулак, как будто собирался ударить. – Или я сам это сделаю! Честное слово, сделаю, Шика!..

Шика положил руку напарнику на плечо и не похлопал даже, а успокаивающе погладил. Взгляд же его при этом скользил по сторонам, перескакивая с одного выступающего из темноты предмета на другой, перебегая от одного растворяющего мрак пятна света к другому. Он будто искал, за что бы зацепиться. И не находил. Все, что он видел, казалось ему ненужным, не несущим никакой смысловой нагрузки. Абсолютно никаким. Или, во всяком случае, не тем, что он искал.