Новгородская земля. Природа. Люди. История. Хозяйство Глушкова Вера

Рюрик, Трквор и Синеус. Миниатюра Радзивиловской летописи. XV в.

Когда легендарный князь Рюрик умер (879), его сыну и наследнику Игорю было всего два года, поэтому правителем при малолетнем князе стал родственник Рюрика – князь Олег Вещий, ставший со временем великим русским князем. Он отправился в военный поход на Киев, насильственным путем вокняжился в Киеве, объявил его «матерью городов русских». 882 год некоторые историки считают датой образования раннефеодального государства Русь. Олег определил размер дани со славян (словен), кривичей и мери, приказал Новгороду платить ежегодную дань варягам для сохранения мира. В 907 г. Олег совершил победоносный поход на Византию. В 912 г. он умер от укуса змеи. Князь Игорь Рюрикович (877–945), занял великокняжеский киевский стол после смерти великого князя Олега в 912 г. Он был убит из-за своей жадности во время сбора дани восставшими древлянами, его женой была псковитянка Ольга. Великие киевские князья сажали в Новгород на княжение своих сыновей, родственников, верных людей и назначали им в помощники посадника.

Новгородский князь с 1010 г. Ярослав (в крещении Георгий) Владимирович (978—1054, сын великого русского князя Владимира Красное Солнышко) в 1014 г. перестал подчиняться отцу и платить Киеву дань. С 1019 г. он стал великим киевским князем, вошел в историю как Ярослав Мудрый (см. с. 135). После смерти князя Ярослава, всегда любившего и выделявшего Новгородскую землю, она стала обычной частью Киевского княжества. Новгород полностью подчинился киевскому великому князю.

Предпосылкой к успешному развитию Новгорода было княжение в нем неординарных личностей – мудрых и дальновидных людей, в своих воззрениях нередко опережавших свое время. Среди них выделяются (в скобках годы княжения в Новгороде) Ярослав Мудрый (1010–1019), его сын Владимир Ярославич (1036–1052), Мстислав Ростиславович (или Георгий Храбрый, 1178–1180), Александр Ярославич Невский (1236–1251). Много полезного для развития Новгорода сделали его духовные пастыри (в скобках – годы на новгородской кафедре), особенно архиепископ Евфимий (1429–1458), архиепископ Геннадий Новгородский (1484–1503), митрополит Никон (1648–1652) и некоторые другие.

Ярослав Мудрый. Реконструкция М.М. Герасимова

У древних новгородцев постепенно сложились особые отношения с киевским великим князем из-за удаленности их земли, ее низкой плодородности (по сравнению с южными волостями), что заставляло киевских князей считать Новгород в числе не самых важных их владений, новгородские земли не были предметом княжеских распрей, потому что они мало дорожили ими. Новгород еще в Х, ХI вв. не притягивал внимание великого киевского князя и мало-помалу освободился от его давления. Произошло это не быстро, но важно, что произошло. Со смертью великого киевского князя Владимира Мономаха (1053–1125) начался упадок Киевской Руси, сопровождавшийся ее распадом на отдельные княжества, наступил 200-летний период феодальной раздробленности Руси. Из-за княжеских усобиц в Новгороде часто менялись князья и состав новгородской администрации. Князь правил в Новгороде при помощи назначенных им посадника (гражданский правитель, высшее должностное лицо в городе) и тысяцкого (военный и полицейский начальник, возглавлял новгородское ополчение). Но были многочисленные случаи, когда князья менялись; тогда в промежутке между их правлением для сохранения порядка в городе, управления им новгородцам пришлось самим выбирать себе правителя, выполнявшего должность посадника. Так сложился в Новгороде обычай выбирать посадника, который председательствовал на вече – городском собрании мужчин. Посадник из блюстителей интересов князя превратился в блюстителя интересов населения Новгорода. Прибывший очередной князь был вынужден считаться с выбранным до его появления в городе посадником, утверждать выбранного человека в этой должности. Город нужно было защищать, наводить в нем порядок, обеспечивать духовно-религиозную помощь жителям. В промежутках княжения новгородцы позже стали выбирать также тысяцкого и местного епископа. Епископ, позже архиепископ, имел свой двор и «владычный полк». До второй половины ХII в. епископа в Новгород рукополагал киевский митрополит под влиянием великого киевского князя; в 1156 г. впервые сами новгородцы выбрали себе епископом владыку Аркадия, игумена одного из местных монастырей; затем продолжили традицию выбора своего духовного владыки из рядов местного духовенства. Постепенно складывался вольный, самостоятельный, не терпевший команд, поучений сверху характер новгородцев.

В Новгороде постепенно сформировалось и усилилось в начале ХI в. стремление к обособлению от Киева (Киевской Руси). Наиболее активно выступали с этой идеей новгородские бояре; их поддерживало рядовое городское население, на плечи которого ложилась уплата дани и обязанность поставлять войска для военных походов киевского князя. В 1136 г. новгородское вече, в котором участвовали и жители зависимых от Новгорода городов – Пскова и Ладоги – решило порвать с Киевом. Новгородцы на вече выгнали князя Всеволода Мстиславовича и объявили Новгород республикой. Высшим политическим органом в Новгороде стало вече, а не княжеская власть, как это было в то время в Северо-Восточной Руси. По форме государственного устройства Новгород стал настоящей республикой, ведь высшим органом власти являлось вече – собрание, на которое могло собираться свободное мужское население, городское и сельское. Вече собиралось по зову вечевого колокола на Ярославовом дворе на Торговой стороне или на Софийской стороне, на площади у Софийского собора. Иногда, как результат новгородский распри, созывались два вече: одно на Торговой стороне на Ярославовом дворе, другое – на Софийской стороне, на площади у Софийского собора. Раздор нередко кончался тем, что оба вече сходились на Волховском мосту для окончательного выяснения отношений. Тогда только вмешательство духовенства могло предупредить кровопролитие, но нередко все-таки происходили рукопашные схватки на Волховском мосту.

Городское вече в Новгороде традиционно избирало посадника и тысяцкого, немного позже стали выбирать и епископа (с 1156, затем – архиепископа). Главными правительственными лицами были посадник и тысяцкий (избирался из небоярского населения, осуществлял контроль и за налоговой системой). Во главе официальной исполнительной власти стоял архиепископ; в его ведении находились казна, внешние сношения Новгородской республики, право суда и ряд других дел. Реальная фактическая законодательная и исполнительная власть находилась в руках бояр, точнее – группировки (или партии) бояр, которым удавалось под прикрытием вече всем верховодить на Новгородской земле и приглашать удобного им князя. Фактическое положение и властные возможности князя сильно зависели от силы боярской партии, которая его призвала.

Новгородцы стали сами приглашать к себе князя, заключать с ним договор на княжение, оговаривать его права и обязанности. Новгородцы уяснили выгоду для них от усобиц князей, ведь можно было выбирать между князьями-соперниками. Новгородское вече решало, какого князя пригласить и на каких условиях; если приглашенный князь новгородцам не нравился, решением вече его изгоняли и приглашали другого. Хотя князь по своему статусу был в Новгороде важным человеком, на самом деле он был прежде всего военачальником, а значимой правительственной и судебной властью не обладал, один ничего решить не мог, все действия обязан был согласовывать с выбранным на вече посадником. Главное, что обязан был делать князь, – оборонять Новгородские земли и обеспечивать безопасность ее торговых интересов (новгородские купцы хотели перевозить товары свободно и безопасно). Князь был в первую очередь наемным военачальником новгородского войска и защитником его торговых интересов. Князь управлял вече под контролем посадника. Князь получал определенный доход, но он и его дружина не имели права приобретать в собственность земли и людей. Суд в Новгороде князь вершил только с содействия посадника и архиепископа. Князь в своем уделе обязан был дать льготы новгородским купцам, покровительствовать торговле.

Кроме высших, т. е. городских, органов власти были и низшие территориально-административные органы самоуправления. Обе стороны Новгорода: Софийская и Торговая – делились на несколько городских районов – концов. В концах собиралось свое вече, избиравшее кончанских старост. Концы в свою очередь делились на улицы во главе с уличанскими старостами.

Печати новгородских князей, посадников, тысяцких. XI–XV вв.

Постепенно сложилась и утвердилась характерная в то время только для Новгорода система управления и жизнеобеспечения в нем и его владениях. Новгородское вече, теоретически вершившее все дела на Новгородской земле, собиралось не регулярно, а по мере надобности решать вопросы. Подготавливали материал для рассмотрения на вече, принятие решений осуществлял особый орган – Совет господ. Все его члены, кроме председателя, именовались боярами, были представители богатейших новгородских семейств или их ставленниками. Этот Боярский совет, по сути, и решал абсолютно все дела в городе. Он готовил и собирал вече, определял принятие на нем решений, отстаивавших прежде всего интересы боярского клана, имевшего могущественное экономическое влияние. Вече только формально изображало волеизъявление новгородцев. Пришедшие на вече свое решение кричали, по силе и числу криков принимались решения якобы по большинству голосов. Боярский совет тщательно готовил сценарий и спектакль вече. Все важнейшие посты в Новгороде занимали представители богатых боярских кланов, хотя теоретически в Совет господ (или Боярский совет), посадником, тысяцким могли выбирать любого полноправного гражданина Новгорода, все решающие посты, включая старост (территориальные власти нижнего звена – т. е. улицы и концы города) и сотских (военный шеф низшего звена), занимали влиятельные люди в городе или их ставленники. Желавших верховодить в городе было немало. Новгородская феодальная республика (из которой в ХIII в. выделилась Псковская земля) не была однородной по своему составу. Год от года происходила и усиливалась социальная поляризация в новгородском обществе. Небольшая верхушка ловких и часто нечистоплотных на руку новгородцев, прорвавшихся к власти и, по сути, узурпировавших ее, создали для себя исключительно выгодные условия для быстрого обогащения, стабильного увеличения своих богатств под прикрытием республиканского управления, общегородского вече (на самом деле игрушки в их руках), выборных основных должностей посадника и тысяцкого, приглашения князя (на деле послушного им, нанятого ими). Новгородская республика по сути своей была республикой аристократической, боярской, в которой в течение веков сформировалась и укрепилась боярская олигархия, подчинившая себе республиканские институты или даже их ростки (по В.Л. Янину).

Знатные новгородцы. Фрагмент иконы XV в.

Сам класс власть-предержащих в Новгороде был не монолитным по интересам, планам, желаниям. В Новгороде были местные политические кружки, во главе которых стояли главы богатейших боярских фамилий. Эти кружки и их лидеры отстаивали интересы своих кланов, стремились посадить князем в Новгороде выгодного и послушного им человека. Да еще и опытного в военном деле. В Новгороде до ХIV в. князья сменялись часто, отражая процесс борьбы враждующих боярских группировок, каждая из которых стремилась посадить нужного, выгодного ей князя в этом городе. Не сами князья вызывали беспорядки, политические смуты; соперничавшие между собой, враждовавшие за шанс княжения князья были всего лишь прикрытием борьбы за интересы местных богатейших боярских семейств. Новгородские богатейшие роды, группировки, кланы в стремлении к получению, упрочению своей власти и связанным с этим личным обогащением враждовали между собой ожесточенно, смертельно боролись, чтобы поставить нужного, послушного им князя, посадить выгодных им посадника, тысяцкого, других административных лиц. Эти боярские кланы, как теперь говорят, освоили некорректные политтехнологии – покупали голоса на вече, были щедрыми на невыполнимые обещания, практиковали подкуп, шантаж, клевету, не брезговали и физической расправой (для этого обычно нанимали представителей «черного люда»). Эти враждовавшие между собой боярские кланы до ХIV в. определяли частую сменяемость князя в Новгороде, не пытались погасить соперничество князей, не понимали необходимость укрепления вертикали новгородской центральной власти, сполна не осознавали опасность растущих социальных и имущественных различий.

Растущие эксплуатация, притеснения, умаление интересов большинства простых новгородцев привели к тому, что с середины ХII в. и особенно сильно с ХIV в. Новгород стал местом напряженной социальной борьбы, вылившейся в многочисленные городские восстания. Решение обострившихся социально-экономических проблем осложнялось внешними политическими причинами, было немало желавших захватить новгородские земли.

Соседство с воинственно настроенными литовцами, немцами, шведами заставило новгородцев тщательно думать об охране своих границ, обеспечении сохранности владений, организации в случае необходимости обороны, создании безопасных условий для движения по суше и водным путям торговых караванов своих и заморских купцов. Длительное время в Новгороде большое внимание уделялось воинству, обучению, обмундированию воинов, подбору дельных военачальников. Но в XIV в. эти важные организационные вопросы выпали из поля первоочередного внимания новгородского руководства.

С середины ХII до середины ХV вв. Новгород был центром вооруженной борьбы с внешней агрессией со стороны Швеции и Ливонского ордена. Под руководством новгородского князя Александра Ярославича западные враги были повержены. В 1240 г. Александр Ярославич разбил в Невской битве шведов (в связи с этим прозван Невским); также под его руководством в Новгороде формировалось русское войско, победившее во главе с ним немецких рыцарей в Ледовом побоище на льду Чудского озера в 1242 г. Ордынское иго также осложняло развитие Новгорода и решение его социальных проблем. Хотя Новгород не пострадал от ордынского нашествия, Новгородская республика платила дань Золотой Орде. Внешние опасности тормозили решение внутренних проблем, в том числе экономических и социальных.

Большинство новгородцев были люди небогатые, но и не было поголовной бедности, что определялось особенностями местной экономики. Основой хозяйства Новгородской республики в ХII – ХV вв. являлись земледелие, скотоводство, значительное развитие имели промыслы (охота, бортничество, рыболовство) и ремесленное дело. На побережье Финского залива добывали железо, в Старой Руссе и некоторых других поселениях занимались солеварением. Важную роль играли льноводство и разведение хмеля. Лен, хмель, рыба, сало, воск, мед, пушнина вывозились в разные русские города и за границу. Новгородские купцы были сообразительными людьми, быстро богатели, успешно вели торговлю со Швецией, Германией, Данией, другими странами. Но не крестьяне, ремесленники, купцы, а 3–4 десятка богатейших боярских фамилий к ХIV – ХV вв. сосредотачивали в своих руках более половины новгородских частновладельческих земель (новгородские земли тянулись от Финского залива, вдоль северных морей до Урала; северные владения, богатые пушниной, морским зверем, рыбой, солью, имели очень большое экономическое значение для Новгородской республики).

Общество новгородское делилось на «лучших и меньших людей», т. е. на богатых, влиятельных и несостоятельных, бедных. Было три новгородских класса: высший класс – бояре, средний – житьи люди и купцы, низший – черные люди. Всем верховодили бояре – крупные землевладельцы и держатели денежных средств, не принимавшие прямого участия в торговле, но ссужавшие свои большие капиталы купцам. Бояре, по сути, торговали через других и стояли во главе огромных торговых оборотов Новгорода. Практически все высшее новгородское сословие (бояре) принимало активное участие во внешней торговле. Они монополизировали самую доходную торговлю – пушниной. От бояр зависели купцы, ремесленники, крестьяне, другие простые люди. Богатства бояр первоначально создавались на базе личного землевладения, образования в течение длительного времени больших боярских вотчин; получали они земли и за службу князю, занятие по назначению князя высших правительственных должностей (тысяцких, посадников, старост, сотников и других). Житьи люди – это новгородские землевладельцы и средние держатели капитала, жившие процентами с них. Купцы занимались торговлей, им ссужали капитал под проценты более богатые новгородцы; купцы делились на сотни и основывали купеческие компании, каждый член которой пользовался поддержкой своей общины, за членство в компании нужно было платить вступительный взнос. Черные люди – это ремесленники, рабочие, смерды (безземельные люди), земцы (мелкие землевладельцы, все сельское население).

Хотя в истории Новгорода ярче всего оставили о себе память бояре, купцы, мореходы, не они, а ремесленники были основными по численности жителями в этом древнем городе. Ремесленное производство в Новгороде насчитывало более 200 специальностей. По его отраслям назывались концы (части) города: Плотницкий, Гончарный, улицы – Железная, Пищальницкая, Щитная, Оловянка, районы – Кожевники, Кузнецы, Молотково, Котельники, Калачники и др. Изделия новгородских ремесленников славились не только в русских землях, но и за границей.

Вариант реконструкции облика Неревского конца XIV–XV вв.

С ХIV в. в Новгороде резко участились городские смуты. Если до ХIV в. смуты возникали в большой мере из-за торговых интересов и происходили главным образом в высших классах (сталкивались интересы разных кружков новгородской аристократии), то с ХIV в. причины смут крылись в обострившихся противоречиях городских сословий, в осложнившихся экономических условиях жизни большинства новгородцев. Именно эти смуты в первую очередь способствовали упадку Новгородской республики, допустившей чрезмерное социальное, классовое, имущественное неравенство общества.

В ХV в. управление на Новгородской земле окончательно и полностью перешло в руки немногих богатых бояр, вече превратилось в игрушку немногих боярских фамилий, которые составляли большие партии на вече из так называемых «худых мужиков вечников», подкупая и заставляя их действовать в свою пользу. Постепенно новгородское устройство совсем утратило республиканский дух и выродилось в охлократию, которая прикрывала собой олигархию. При этом новгородские власти не смогли надежно подчинить себе власти и население низшего территориального уровня в их владениях.

Вокруг Новгорода лежали громадные пространства земли, принадлежавшие ему, т. е. его состоятельным гражданам. Владения и влияние Новгорода простирались на очень большой территории, жители которой знали о порядке и делах в нем. Знали они и о том, что сами новгородцы, по сути, разуверились в республиканских началах их государства, поняли, что ничего изменить они не могут, всем верховодят ловкие бояре, в массе своей плуты, жулики, непорядочные люди. Пригороды и волости из-за неурядиц, злоупотреблений из Новгорода стремились к обособлению, местная автономия давала для этого возможности. В такой ситуации Новгород недооценил острую необходимость усиления вертикали своей власти, не смог надежно подчинить себе или привязать выгодными узами власть-предержащих лиц на местах, не догадался объединиться с ними на почве взаимных интересов. Крупные части Новгородской земли стремительно обособлялись от Новгорода. (Псков постепенно добился полной политической самостоятельности от Новгорода; новгородская колония Вятка издавна пребывала в независимых отношениях с метрополией; Двинская земля многократно пыталась дистанцироваться от Новгорода.) Получилось, что большинство самих новгородцев и подчиненные Новгороду территории со временем перестали ценить слишком дорого стоившую им вольность Новгорода и не стремились отстаивать его самостоятельность в борьбе с внешними врагами. Области, волости и не верившие в порядочность своих верховных властей сами новгородцы стали постепенно равнодушными к судьбе Новгорода, не хотели защитить чуждые им боярскую власть и собственность. Получилось, что падение Новгорода, растившего в себе семена разложения, стало неизбежным. В период борьбы с Московским княжеством за сохранение независимости Новгорода, за его вольность Псков, Вятка, Двинская земля не оказали поддержку Новгороду и даже послали против него свои полки в помощь московскому князю. Огромная часть населения Новгорода и подвластных ему территорий не хотели рисковать своей жизнью во имя интересов мало заботившейся о них боярской новгородской верхушки. Такие настроения способствовали ослаблению новгородского воинства, что было особенно пагубно в условиях падения военного авторитета Новгорода.

Несомненно, способствовала падению Новгорода постепенно сложившаяся слабость его военных сил. Новгород в ХII – ХVII вв. вел борьбу с претендовавшими на его земли соседями. Новгород воевал со шведами, ливонскими рыцарями, литовцами, русскими князьями, непростыми были отношения с ордынцами. Только с середины ХII в. до середины ХV в. Новгород вынужден был 26 раз воевать со Швецией и 11 раз с Ливонским орденом. Ордынцы после победоносной для них битвы на р. Сити (Ситская битва, 1238) не решились напасть на Новгород, хотя были всего лишь в 100 км от него, и повернули назад. Но Новгородская республика признала себя зависимой от ордынцев, стала их данником, на Новгород был наложен ордынский «выход» – дань.

В литературе есть разные объяснения факта ненападения ордынцев на Новгород. По одной версии, ордынцы побаивались нападать на хорошо укрепленный город, славившийся своими храбрыми жителями, а также мастерски выученными воинами. По другой версии, ордынцы в приближении весенней распутицы с разливом рек, таянием болот спешили уйти с Новгородской земли, тем более что у них были большие людские потери. По третьей версии, ордынцы вообще не собирались нападать на город. В Булгарских летописях есть сведения о том, что в 1237 г. в Новгород принесли грамоту от Великого хана с обещанием не разорять город, если новгородцы не будут помогать великому князю владимирскому. Князь Александр Ярославич, городские и церковные власти (три независимые силы) Новгорода дали согласие на это условие ненападения ордынцев на Новгород, держали строгий нейтралитет, пока ордынцы громили северо-восточные русские земли (по А.Б. Широкораду, 2008, с. 150).

Новгородская рать довольно долго славилась смелостью и хорошей выучкой воинов. Можно привести много примеров победоносных военных походов новгородцев, которые давали им большой полон (добычу: богатства, ценности, пленных). Так, в 1164 г. новгородский князь Святослав Ростиславович разбил укрепленный шведский лагерь под г. Ладога (теперь г. Старая Ладога). Удачным был поход 1191 г. на северные земли. В 1187 г. новгородцы взяли штурмом и сожгли шведскую столицу того времени Сиггуну (об этой победе новгородцев напоминают вывезенные из Сиггуны, или Сигтуны, и установленные в новгородском Софийском соборе врата, украшенные бронзовыми барельефами). В 1188 и 1227 гг. были победоносные походы в Финляндию, из которых «полона привезли без числа». Можно привести немало других примеров, подтверждающих смелость пеших новгородских воинов и воинов-мореходов, в том числе хорошо знавших шведские шхеры. Победы новгородцев под предводительством князя Александра Ярославича в 1240 г. (Невская битва со шведами) и в 1242 г. (Ледовое побоище с немцами) были продолжением славных воинских традиций новгородцев, свидетельствовали о ярком полководческом таланте Александра Невского.

Сигтунские врата

Особо нужно сказать о воинственно настроенных лихих молодцах-новгородцах, которых стали называть ушкуйники (впервые упоминаются в летописи в 1320 г.). Ушкуи – это морские или речные парусно-гребные судна, использовавшиеся в военных и торговых целях. Но в историю они вошли прежде всего как военные корабли новгородской вольницы – ушкуйников. Основную часть ушкуйников составляли новгородские бедняки со всех концов Новгородской земли, но ими руководили опытные новгородские воеводы, а деньгами и оружием их снабжали богатые новгородские бояре и купцы, с которыми ушкуйники делились добычей. Ушкуйники были профессиональными бойцами, имели хорошее вооружение (копья, мечи, сабли, луки, арбалеты и др.), могли умело воевать в пешем и конном строю. Новгородские бояре и купцы делали вид, что ушкуйники чинят свои военные походы без их ведома, что с ними у них – людей достойных и состоятельных – нет ничего общего, что было откровенной ложью. Военные походы новгородской дружины и набеги ушкуйников способствовали обогащению новгородцев, в первую очередь – богатых бояр и купцов.

Ушкуйники были молодыми и отчаянными людьми (их прототипом стал былинный герой Василий Буслаев – сильный, смелый, способный на разные лихие дела). Ушкуйники нападали и грабили разные города и земли (шведские, норвежские, другие, в том числе и татарские). Для ушкуйников борьба с Ордой была главной задачей; бить ордынцев для них было обычным житейским делом, промыслом. Ушкуйники в 1360 г. штурмом взяли большой татарский город Жукотин (Джукетау, около современного волжского г. Чистополь), в 1360-е гг. они промышляли в верховьях р. Оби, на стыке границ Золотой Орды, Чагатайского Улуса и Китая, в среднем течении р. Волги, в других местах. Ушкуйники первыми доказали, что побеждать ордынцев можно, что их войско не всегда может эффективно защищать даже свою столицу (участвовавшие позже в Куликовской битве 1380 г. знали об этом, поэтому решительно бились за победу).

Когда ордынские ханы посылали грамоты-жалобы великому московскому князю на ушкуйников и гневались на них за их разбойничьи набеги, то новгородцы-бояре и купцы утверждали, что ничего общего не имеют с ушкуйниками, действовавшими без их воли, а чтобы уменьшить гнев великого князя, откупались, т. е. делились частью добычи, полученной на самом деле от ушкуйников. С 1360–1375 гг. ушкуйники совершили 8 походов на среднюю Волгу и несколько малых набегов. В 1374 г. ушкуйники в третий раз взяли г. Булгар (или Болгар, около Казани), также взяли г. Сарай – столицу Великого хана. Татары, по сути, боялись ушкуйников, не решались одолеть их в честном открытом бою, но пытались обманом побороть их. Самое большое поражение ушкуйники потерпели в 1375 г. Они нанесли разбойничьи визиты в города Булгар и Сарай; правители Булгара откупились большой данью, а столицу Сарай ушкуйникам пришлось брать штурмом, затем они ее разграбили. Потом они пошли дальше к Каспию. Хан Салгей (правил Хазторанью, ныне Астрахань) заплатил им дань, устроил в честь ушкуйников грандиозный пир, напоил их и почти всех пьяных убил руками своих вооруженных слуг. Этот случай заставил ушкуйников быть осторожнее, не переоценивать свои силы, предвидеть вероломство врагов. Они продолжали свои плодоносные для них набеги, в том числе в 1392 г. опять взяли Жукотин и Казань.

Ушкуйники на карбасах. Гравюра XVIII в.

Но в любом случае нужно помнить, что именно новгородские ушкуйники первыми в отечественной истории доказали на практике, что считать ордынцев непобедимыми нельзя. Получается, что предтечей побед русичей над ордынцами был именно пример воинственных новгородских ушкуйников.

Воинскую огромную славу Великому Новгороду, конечно, принесли не ушкуйники, а войско Великого Новгорода, включавшее дружину князя (высокого класса воины-профессионалы), были также владычный полк (полк архиепископа), ополчение. Новгородский князь возглавлял городское войско, тысяцкий был практическим начальником в ведении военных дел, обеспечивал выполнение приказов князя. Он был реальным начальником городского полка (называвшегося тысячей). Тысяцкий был, как правило (но не всегда), представителем низших классов новгородского общества (в противоположность посаднику), был доверенным лицом бояр; его войско делилось на сотни, во главе которых стояли подчиненные ему сотские. Главную массовую военную силу Новгорода составляло народное ополчение – полк, формировавшийся во время войны по разбору (по разверстке) из жителей города и его сельских волостей.

Во второй половине ХIV в. из-за роста силы и влияния Новгорода военных конфликтов с ним стало мало. Власти Новгорода, уверовавшие в свою силу, мощь, непобедимость новгородских войск, не уделяли должного внимания вопросам совершенствования новгородского военного устройства и сохранения военного могущества (и так тянулось почти сто лет). Оснащение войска, порядок в нем, боевое мастерство воинов постепенно пришли в полный упадок. Кроме того, они переоценили работавший на их интересы фактор соперничества их завистников-соседей между собой.

Результаты невнимания к усилению военной мощи Новгорода сказались пагубно на его судьбе. В 1456 г. новгородцы численностью 5 тысяч конных ратников потерпели поражение под Руссой от хорошо обученных и добротно вооруженных 200 московских ратников. В 1471 г. новгородцы в борьбе с Московским княжеством наспех собрали войско, посадили на коней и заставили воевать необученных конному бою горожан и крестьян; в битве при Шелони 40 тысяч новгородских воинов не могли одолеть московскую рать, численностью всего лишь 4,5 тысячи воинов, тогда 12 тысяч новгородцев погибли, а 2000 новгородцев попали в плен.

С конца ХIII – начала ХIV в. соседи Новгорода, уяснив ослабление его обороноспособности, дали волю своим помыслам овладеть новгородскими землями и подчинить Великий Новгород себе. Если в ХIII в. шведы и немцы посягали на Новгородские земли, то с ХIV в. к ним прибавились Москва (Московское княжества), затем – Тверь и Литва. Началось с того, что великий князь владимирский Михаил Ярославич (1272–1318) прислал в Новгород наместника без предварительного обсуждения его кандидатуры с новгородцами; великие князья московские Иван Калита (1296–1340), Семен Гордый (1316–1353) и другие московиты как могли стремились ограничить самостоятельность Новгородской республики. В 1397 г. Московское княжество отторгло у Новгородской республики Двинскую землю, разразился новгородско-московский конфликт, в 1398 г. Двинскую землю вернули Новгороду. Новгородцы считали, что выгоды им в союзе с Москвой не будет, поэтому искали установления союза с Литвой, с которой у Московского княжества были разногласия. В середине ХV в., когда происходила ликвидация государственной раздробленности на Руси, именно Новгородская республика стала главным препятствием для завершения этого с исторических позиций прогрессивного процесса. В этот период Новгородская республика была готова даже стать под власть католического княжества Литовского. Новгородские бояре были готовы принять власть Литвы, чтобы сохранить свои личные привилегии. Очень серьезный конфликт с Московским княжеством стал с середины ХV в. неизбежным.

Отношения новгородцев и московских князей, великих князей, царей были натянутыми. Новгородцы не пытались прихватить московские владения, Новгород не нападал на Москву, как правило, не грабил московские земли, население. А московские князья, цари мечтали о присвоении богатств Новгородской земли, искали предлоги для военных походов на Великий Новгород.

Великие московские князья до Ивана III (1440–1505, великий князь с 1462) прежде всего думали о своем обогащении, а не о создании мощного русского централизованного государства (эту задачу в основных чертах решил Иван III). Нет никаких документальных подтверждений тому, что великий князь московский Иван Калита (1296–1340, великий князь с 1325) и его потомки до Василия Темного включительно (1415–1462, великий князь с 1425) целенаправленно что-то делали во имя создания мощного единого русского государства. Они хотели сохранить и увеличить свои владения, богатства, упрочить свой статус великого князя. Новгород был лакомым куском в их алчных стремлениях, мечтах об обогащении. Они хотели любой ценой подчинить себе Новгород, включить Новгородскую землю в состав Московского княжества, приращивать свои богатства за счет богатых новгородцев.

Новгородцы знали о желаниях московских князей и изо всех сил стремились сохранить самостоятельность, сберечь как государственное образование Новгородскую вечевую республику. Новгородцы, имевшие большие владения и влияние, имели своих данников. Со временем им пришлось самим платить дань ордынцам. Новгородцы, естественно, не хотели, помимо ордынского ярма, тащить еще и московское. Зная агрессивный настрой в их адрес московских великих князей, новгородцы любой ценой искали пути сохранения их богатств, привилегий, вольницы, самостоятельности. В этой ситуации они потерпели поражение прежде всего из-за своей жадности, алчности богатейших бояр и купцов, их политической недальновидности, отсутствия мудрых и ловких правителей, невнимания к проблемам своего воинства, растущего социального неравенства в новгородском обществе, недооценки возможностей церковных иерархов в решении любых проблем. Новгородцы слишком верили в возможности своих богатств, полагали, что за их деньги можно купить решение разных проблем. В своих стремлениях к неуемному обогащению, вере во всесильность денег они становились уязвимыми в нравственно-духовном плане, неизбежно притупляли, истребляли свою человеческую сущность.

Год от года все в большой мере на жизнь и обстановку в Новгородской республике оказывали влияния непростые отношения Новгорода и великого Московского княжества, тем более что началось и продолжалось объединение русских земель вокруг Москвы. С давних времен главным и самым опасным оплотом политического сепаратизма на Руси являлась именно Новгородская боярская республика. Долго шла борьба между Московским княжеством и Новгородской республикой (которая со второй половины ХV в. была в большой мере склонна принять власть Литвы, лишь бы не подчиняться московскому князю).

Иван III Васильевич. Титулярник. XVII в.

В конфликте за великое княжение между великим князем московским Василием II, Темным (1415–1462, великий князь с 1425 г., ослеплен в 1446 г.) и князем Дмитрием, Шемякой (сын удельного князя Юрия Дмитриевича Звенигородского и Галич-Костромского, который был великим князем в 1433–1434), новгородские бояре активно поддерживали Дмитрия Шемяку, который в случае успеха его действий обещал им не посягать на самостоятельность их боярской республики. В 40-х гг. ХV в. по решению вече, определенному волей новгородских бояр, польский король и великий князь литовский Казимир IV получил право сбора нерегулярной дани с некоторых новгородских волостей и право держать в новгородских пригородах своих тиунов. Антинациональная политика бояр, их произвол и усиление феодальной эксплуатации вызвали ряд крупных выступлений рядовых новгородцев и крестьян в 1418, 1421, 1446 гг. Эти события облегчили Москве борьбу за подчинение Новгорода. Как уже отмечалось, войска Василия Темного разгромили новгородское ополчение под Руссой в 1456 г., был подписан Яжелбицкий мир, ставший первой вехой в процессе лишения Новгорода самостоятельности и его подчинения Москве. Новгород обязывался не принимать больше противников Василия Темного (в 1450 г. Дмитрий Шемяка, потерпевший поражение в сражении при Галиче, бежал в Новгород и там вскоре был отравлен). Новгород лишился права внешних сношений и законодательных прав (не вече, а московский князь стал высшей судебной инстанцией), новгородскую печать для документов заменили печатью московского великого князя (что было выражением политической зависимости Новгорода от Москвы). В 1460 г. Василий Темный с младшими сыновьями пять недель жил в Новгороде. Но новгородцы отнеслись к этому неприязненно, о чем говорит и попытка покушения на воеводу великого князя Федора Васильевича Басенка. В период правления Ивана III (1440–1505, великий московский князь с 1462) начался решающий этап в процессе объединения русских земель вокруг Москвы. В период конфликта Новгорода и Пскова (вторая половина ХV в.) Иван III занял осторожную позицию, стремился сохранить политический нейтралитет. Когда новгородские правители обратились к своим западным соседям, Ордену, с предложением о совместных действиях против Псковской республики, Москва начала готовиться к войне с Новгородом. С конца 60-х гг. ХV в. отношения между Московским княжеством и Новгородом стали существенно ухудшаться. Новгородская боярская республика не платила в великокняжескую казну пошлин; захватила земли, которые их правительство уступило в свое время великому князю; временами нападали на владения великого князя и его братьев и т. п. Затем новгородцы пригласили на княжение в их боярскую республику без согласия Москвы из Литвы князя Михаила Олельковича, человека хотя и православного, но откровенно тяготевшего к Литве. Затем влиятельные богатые новгородские бояре во главе с Марфой Исаковной Борецкой решили принять власть Литовского государства, создать в нем Новгородское православное наместничество (см. с. 108). Весной 1471 г. прибывший (1470) из Литвы в Новгород князь Михаил Олелькович из-за обострившейся обстановки в городе покинул Новгородские земли. Под давлением партии Марфы Борецкой новгородские послы заключили договор с Казимиром IV, признали его своим князем, обязались принять его наместника и получили от него обещание охранять их интересы. В этих условиях Иван III решил жестоко наказать новгородцев: не щадить в боевых действиях бояр, призвал своих воевод к жестокому обращению со всем новгородским населением, в том числе мирными жителями. Как уже отмечалось, в 1471 г. московское войско нанесло сокрушительный удар при р. Шелони (впадает в оз. Ильмень к западу от Новгорода). В результате этой решительной победы и заключения в местечке Коростыни московско-новгородского договора великий московский князь Иван III получил большую контрибуцию, самостоятельность боярской республики была существенно урезана. Новгород вернул Москве часть земель, ранее захваченных ими; обязался точно платить великому князю дань и московскому митрополиту – судную пошлину, посвящать в сан архиепископа новгородского только в Москве; не сноситься с королем польским и великим князем литовским; отменить вечевые грамоты; оставить за великим московским князем верховную судейскую власть (многое из этого они обещали еще князю Василию Темному в 1456 г. по Яжелбицкому миру, но не выполнили свои обещания). Осенью 1471 г. московское войско вместе с Иваном III вернулось из первого похода на Новгород в Москву. В Новгороде продолжился боярский беспредел, в очередной раз обострились классовые противоречия. В конце 1475 г. Иван III в сопровождении большого войска пошел с «миром» в Новгород. Перед новгородцами он намеренно ловко и хитро выступал как защитник простых людей от боярского засилья, приобрел симпатию городских низов, в среде которых преобладали антилитовские настроения. В 1477 г. в Москву из Новгорода усилились жалобы на местные беспорядки и непочтение боярской верхушки великого князя. В октябре 1477 г. Иван III предпринял второй военный поход на Новгород, которому был придан общерусский характер, поскольку он осуществлялся в интересах централизации единого государства. Во втором походе Ивана III на Новгород участвовали не только полки московского великого князя, но и воинские формирования его братьев, войска тверского князя, Пскова, татарского царевича Даньяра. Московские войска блокировали Новгород, начались и тянулись целый месяц переговоры враждующих сторон, завершившиеся полной капитуляцией новгородцев. Осада Новгорода московскими войсками была снята, власть в Новгороде с конца января 1478 г. полностью перешла к великокняжеским наместникам, новгородское вече навсегда прекратило свое существование (вечевой колокол сняли, отправили в Москву, повесили на звоннице в Кремле), завершилось независимое существование Новгородской боярской республики.

Поход Ивана III на Новгород. Битва на Шелони. 1471 г.

В первый год после подчинения (1478) Новгорода Иван III не карал, не налагал опалы на новгородцев, казнил еще в 1471 г. только основных мужчин – зачинщиков беспорядков, вожаков литовской партии (Дмитрия Борецкого, В. Селезнева, Е. Сухощеку, К. Арбузьева), несколько знатных бояр – недругов Москвы отправил в московские тюрьмы, но против основной массы новгородцев крутых мер не принимал. Новгородцы все это расценили как слабость великого князя, боязнь потерять их расположение. Уже через год после сдачи великому князю они (1479) попробовали восстать и вернуться к своим прежним правилам, стали тайно сноситься с Казимиром IV. В 1479 г. заговор против московского князя Ивана III возглавил архиепископ Феофил. Иван III с войском снова направился в Новгород в 1479 г., начал крутую расправу с новгородцами. Новгородского архиепископа Феофила отправили в Москву, вместо него в Новгород прислали архиепископа Сергия; многих новгородских бояр казнили, еще больше переселили на восток, в московские земли. Все лучшие земли крамольных новгородских бояр отошли к Ивану III или были им розданы верным ему московским служилым людям, которых он в большом количестве переселил на новгородские земли. До тысячи новгородских представителей духовенства, крупных боярских и купеческих семейств выселили в 1480—1490-х гг. с Новгородской земли, еще 7000 семейств простых людей переселили в Московские земли. Иван III добился исчезновения новгородской знати и даже памяти о новгородской вольности. Простые новгородцы радовались избавлению от боярского гнета, из них образовали крестьянские податные общины на московский образец. Уничтожив новгородскую знать, Иван III способствовал падению новгородской торговли с Западом (откуда бояре ожидали помощь, поддержку), он выселил из Новгорода немецких купцов. Были уничтожены торговые связи и торговая самостоятельность, как и вся самостоятельность Новгорода, что было для него непоправимой бедой. После покорения Великого Новгорода Ивану III первому на Руси дали прозвище Грозного, но в похвальном смысле – грозного для своих врагов и недругов возглавляемого им Московского княжества. Со временем об этом забыли, его в истории называют Иван Великий, а вот его внука в истории за его решительность и жестокость называют Иван Грозный.

Как мы видим, растущее экономическое неравенство и увеличивавшийся гнет рядовых жителей, внутренние смуты, умаление военной мощи и силы воинства, военные конфликты, продажная сущность боярства ускорили падение Великого Новгорода.

Судьба боярского рода Борецких (или Исаковых) хорошо отражает пагубную ситуацию в Новгороде, продажную, эгоистическую, хищническую сущность его богатейших горожан, что ускорило падение Великого Новгорода.

Марфа Исааковна Борецкая была богатой вдовой новгородского посадника Исаака Андреевича Борецкого (умер в 1460), принадлежала к боярской аристократической верхушке Новгорода. К 70-м годам ХV в. по размерам своих владений она была третьей после новгородского духовного владыки (архиепископа Феофила) и монастырей. Очень богатая вдова (а в Новгороде вдовы, тем более состоятельные, пользовались особым уважением, почетом, влиянием) смогла обрести ощутимый политический вес, мечтала о сохранении большой власти в руках ее семьи (привыкла к очень высокому обогащающему положению, ведь ее муж Исаак был новгородским посадником в 1438–1439 и с 1453 гг.). Думала она о своем личном благополучии, обогащении, о росте состояний и влияния ее сыновей Дмитрия и Федора, внуков. Хитрая, жестокая, властолюбивая Марфа, ратуя перед народом за свободу Новгорода, преследовала свои далеко идущие цели. Она понимала возможность потери Новгородом его самостоятельности, шанс его вхождения в Московское княжество и неизбежное зависимое положение от московского князя, что грозило потерей богатств и всесильного статуса рода Борецких. Марфа Борецкая и ее сторонники во имя сохранения их власти, богатств, влияния искали союза с Литовским государством, надеялись на его помощь в борьбе с московским князем. Во второй половине ХV в. в Новгороде организовалась группа бояр, выступавших за союз с Литвой против Москвы. Во главе этой группы встала властная и жесткая боярыня Марфа Борецкая. В литовскую «партию» во главе с М. Борецкой входили представители новгородской боярской аристократии, самые богатые купцы и исполнители их воли. В планы этой новгородской аристократии входили создание Новгородского православного наместничества, зависимого от Литовского католического государства, брак будущего наместника из числа литовских панов с богатейшей новгородской собственницей – Марфой Исааковной Борецкой, что фактически означало совместное владение богатствами Новгородской земли. Активным сообщником Марфы был ключник новгородского владыки архиепископа Феофила – Пимен, который мечтал со временем стать новгородским архиепископом. Марфа знала это и выдвинула кандидатом на пост новгородского владыки ключника Пимена, имевшего доступ к казне главного собора и церковных дел Новгорода. По поручению Марфы Борецкой продажный ключник Пимен передавал церковные деньги на нужды литовской «партии». Марфа и ее сыновья, а также Пимен, чтобы привлечь на свою сторону вече и выступать от имени всего народа, подкупали представителей «черного люда», которые в нужный момент звонили в колокола или использовались для физической расправы с противниками Борецких. Под влиянием боярской литовской «партии» во главе с Марфой Борецкой новгородское правительство пригласило из Литвы на княжение князя Михаила Олельковича. Была другая партия в Новгороде, выступавшая за союз с Москвой, соглашение с Московским княжеством, состояла она преимущественно из простонародья, больше симпатизировала православному московскому князю, а не литовскому чужаку.