По острию ножа Михановский Владимир

Глава 2

В объединенном штабе

После того как был обсужден тактический план ближайшей операции по перехвату группы боевиков, которую вертолетчики обнаружили в горах, Матейченков сказал:

– Я только что объехал Шелковской и Наурский районы.

Начштаба насторожился:

– И что?

– Проверял работу КПП.

– Есть неполадки?

– Есть.

– Я слушаю, Иван Иванович, – начальник штаба с готовностью взял ручку, пододвинул чистый лист бумаги. – Контролируют слабо? Пропускают, кого попало? Давно хотел до них добраться, только руки не доходят.

– Ребята работают нормально. Сегодня, например, на моих глазах двух наркокурьеров прихватили. Неполадки не у них, а у нас. Почему личному составу задерживается выплата боевых суточных?

– Выплату боевых в Шелковском и Наурском районах отменили, – сказал начальник штаба.

– На каком основании?

– Эти районы признаны мирными.

– Мирными? Может, война уже закончилась и чеченцы перестали обстреливать блокпосты? Может, мы не теряем там каждую ночь по несколько бойцов убитыми и ранеными?..

Начштаба молчал.

– Остальным размер боевых не урезали? – спросил полпред после тягостной паузы.

– Нет. Так и осталось: около тысячи рублей в день.

– В общем, так… Заготовьте приказ: всем сотрудникам КПП немедленно выплатить все причитающиеся боевые, включая задолженность.

– Не могу, Иван Иванович.

– Почему?

– Распоряжение из Москвы.

– Чье?

– Из Минобороны.

– Мотивы?

– Ну… они решили, что эти деньги необходимо направить на более неотложные нужды, – замялся начальник штаба.

– Более неотложных нужд у нас нет. Пишите приказ.

Начштаба покачал головой:

– Не могу, Иван Иванович…

– Можете!

– Да они меня в бараний рог скрутят. С ними только начни заедаться… Вмиг голову снесут. Поймите меня по-человечески, Иван Иванович: не могу я класть свою голову…

– А я свою – могу! Пишите приказ от моего имени, – сказал Матейченков.

– Как прикажете, товарищ генерал-полковник, – произнес заметно повеселевший начальник штаба.

Матейченков не ушел, пока приказ не был подготовлен по всей форме: он слишком хорошо знал повадки штабных чиновников. Только подписав приказ, он попрощался и заторопился: на конец дня оставалось еще несколько дел, и все требовали его участия и решения.

Уже стоя в дверях, Матейченков обернулся:

– Еще одно.

– Слушаю!

– Распорядитесь, чтобы со следующей недели сотрудников КПП снабжали минеральной водой.

– В бутылках?

– В бутылках! А то пьют черт знает что, отсюда – и дизентерия, и отравления, и прочее в том же духе.

– Из какого фонда?

– Из моего личного, – произнес генерал и покинул помещение.

Глава 3

Координация

При всех текущих делах, которые во множестве приходилось решать каждый день, полномочный представитель Президента РФ не забывал о главной своей задаче – направлять в единую колею действия подразделений различных силовых и, если можно так выразиться, полусиловых ведомств.

По его мнению, страна давно уже должна была определиться со своей военной структурой.

Однажды, во время очередного приезда в Краснодар, полпред имел об этом серьезный и обстоятельный разговор с генерал-лейтенантом Михаилом Куликовским. Они встретились в номере ведомственной гостиницы, в которой остановился Матейченков, сам не ведая, насколько – на день, два, три, – пока очередная необходимость не вырвет его телефонным звонком обратно в Чечню.

– Я всегда говорил, и сейчас могу повторить: нас губит узкий ведомственный подход к делу, – горячился Куликовский.

– Согласен. Но что же конкретно надо делать? Ведь ты посмотри, какая картина получается, – сказал Матейченков. – Россия имеет, кроме обычной регулярной, еще по крайней мере пять армий.

– Ну уж и пять…

– Я столько насчитал. Пусть они поменьше, зато тоже прилично вооружены, а главное – вполне самостоятельные. Скажи, Борисыч, разве это дело?

– Давай для начала их пересчитаем.

– Ну, начну с моих родных. Войска МВД. Сила довольно внушительная. Сюда входят и внутренние войска, и ОМОН. И прочие спецчасти, – произнес Матейченков.

– МЧС, – добавил Куликовский, – это два.

– Да, они необычайно выросли за последнее время, – добавил Матейченков. – И оснащение у них хорошее, современное, да и организации позавидуешь.

– У Минюста свои войска есть тоже, – подхватил Куликовский. – Посчитать их по всей России, тоже небось мало не покажется.

– Это уже три, так? Добавь сюда МПС, – продолжал Матейченков. – У наших доблестных железнодорожников тоже ведь свои войска. Ну и на закуску – войска ФПС.

– Пять и выходит, кроме Минобороны. Итого – шесть разных армий! – покачал головой Куликовский.

– Теперь обратимся к военному опыту последних лет. У меня он поднакопился и в Карачаево-Черкесии, и в той же Чечне, да и по работе в структурах МВД. Очень нелегко координировать действия этих самостоятельных сил.

– Целиком согласен.

– Ведь ты посмотри, какая складывается картина, – продолжал Матейченков. – Каждая армия обязана иметь свои собственные тылы, свою систему снабжения, даже свои собственные учебные заведения… Получается как бы маленькое государство в государстве. И такое маленькое государство само себе ставит цели и задачи, само – в конечном счете – определяет свои потребности в деньгах, которые потом всеми правдами и неправдами выколачивает из общего бюджета.

– Верно, – согласился Куликовский, внимательно слушавший Матейченкова.

– Что же получается в итоге, люди добрые? Все эти игрища выливаются в гигантские государственные расходы. Всем в результате хорошо, только государству плохо. А особенно плохо рядовому солдату на войне…

– Ты о чем?

– Да об элементарных вещах. С дерьма сливки приходится снимать. Боевые выплаты урезаем, жалкие гроши. Людям, которые жизнью и здоровьем ежедневно рискуют!

– Да, и я с этим сталкивался, да и сейчас приходится сталкиваться, по линии моих ветеранов. Столько сил и нервов угробил, чтобы эти несчастные выплаты сохранить. Ладно. Давай вернемся к тому, как нам быть с шестью самостийными армиями, – сказал Куликовский.

– Есть несколько вариантов… Хотел бы обсудить их с тобой, пока хотя бы чисто теоретически.

– Обсудить можно, – согласился Куликовский. – А что дальше?

– Подадим наверх докладную записку. Может быть, какие-то наши мысли и пригодятся.

– Какие же у тебя варианты реорганизации? С чего предлагаешь начать?

– Ведомственные армии сохранить…

– Да ты что?

– Подожди, дай договорить. Ведомственные армии сначала сохранить в неприкосновенности, однако для всех создать единый тыл. Понимаешь – единый.

– Хорошая штука. Но… ничего из этой затеи не получится, Иван Иванович. По очень простой причине.

– Ведомственность?

– Ну конечно. Структуры, имеющие армии, грудью встанут на защиту своих интересов. Ты представляешь, какой жирный кусок бюджетного пирога они рискуют потерять?!

Было уже далеко за полночь, гостиница давно угомонилась, но оба генерала не собирались заканчивать разговор.

Матейченков сказал:

– Значит, ты полагаешь, что маленькие армии так просто не сдадутся, не пойдут под крыло Минобороны?

– Нет.

– Я это и сам предполагал, и придумал еще одно штуку: включить в эту гипотетическую единую структуру еще и весь военно-промышленный комплекс.

– Логично. Хотя бы потому, что вся военная сила государства будет собрана в единый кулак. Но что это даст для самостийников?

– А они после этого хода никуда не денутся. Просто у них будет выбита почва под ногами. Одобряешь?

Куликовский улыбнулся:

– Знаешь, Иваныч, такой анекдот? На дрейфующей льдине полярник смотрит на козу и говорит: «Всем хороша ты, Машка, только стирать не умеешь».

– Это ты к чему?

– Всем твой план хорош, но только… Как бы это сказать поточнее… Не слишком ли мощным получается в результате такой единый военный кулак?

– Это неплохо.

– Как же неплохо! – загорячился Куликовский. – Это ж полная милитаризация государства.

– Пора нам выбираться из выгребной ямы на свет божий. Слишком долго мы разрушали собственную армию, унижали ее, пренебрегали ее интересами. А чтобы выпрямить искривленную палку, нужно перегнуть ее в обратную сторону. Согласен? – спросил Матейченков.

– Против твоей логики не попрешь. Но как хочешь, а я остаюсь при своих сомнениях.

– Да мне и самому этот план кажется несколько односторонним, – признался Иван Иванович. – Тогда послушай второй вариант реформы военных сил России.

– Давай.

– Между прочим, я подобные идеи встречал и у других генералов… У меня они, признаться, вызывают больше сочувствия, чем первый вариант, с единым «железным кулаком». Тут нет уже единого тыла…

– А что предлагается?

– Шесть ведомственных армий ликвидируются, создается единая военная организация.

– Вот это уже интересно.

– При этом единым становятся и управление, и снабжение. Одно руководство, один тыл.

– Слез и поломанных амбиций будет много, но овчинка, пожалуй, стоит выделки, – одобрил Куликовский.

– Вооруженные силы страны должны быть едины.

– Постой-ка, брат, постой! – воскликнул Куликовский. – Ты противоречишь сам себе.

– В чем это?

– А как же, например, близкие твоему сердцу участковые милиционеры? Ты что же, собираешься лишить их оружия?

– Никакого противоречия здесь нет, – парировал Матейченков. – Да, те, кто не входит в вооруженные силы, должны быть лишены не только оружия, но и погон, и прочих армейских знаков отличия: ведь они уже не будут входить в собственно армию.

– И кем же они станут?

– Особым разрядом государственных служащих.

– Но ведь перед милицией, скажем, стоит определенная задача: обеспечивать социальную безопасность, стабильность общества. Как же ее обеспечивать без оружия?

– Другими методами. Но это особый разговор.

– «Всем хороша ты, Машка…» – начал Куликовский.

– Что, и со вторым вариантом не слава богу?

– Ну конечно. Сам посуди, Иван Иванович. Маленькие полководцы железнодорожных шпал и кавалеры слепой Фемиды своих привилегий без боя не отдадут.

– Значит – бой. А куда денешься?

– Я скажу тебе больше, дорогой полпред. Твой проект и в самом Минобороны встретят в штыки.

– А им-то что?

– Продолжи дальше свою логическую цепочку. Из твоей новой системы единого комплекса вооруженных сил выпадают и министр обороны, и весь его дорогостоящий аппарат.

– Говори.

– Причина здесь простая: ведь главнокомандующим-то становится президент.

– Давай вспомним российскую конституцию, – предложил Матейченков. – Мы все ее основательно подзабыли, а зря.

– Ты говоришь о роли правительства?

– Ну да, – кивнул полпред. – Конституция говорит, что правительство обязано осуществлять меры по осуществлению обороны страны. Минобороны – не что иное, как одно из структурных подразделений правительства. Ты, надеюсь, с этим согласен?

– Абсолютно.

– А с другой стороны, что означает: «обеспечение»? Это вполне конкретное понятие: сюда входит обеспечение финансовое, материально-техническое, продовольственное.

Куликовский добавил:

– Производство вооружений. Стоп!.. Это что же получается? Министр обороны должен будет переквалифицироваться в хозяйственника, финансиста, в производственника… Да в кого угодно! А как же маршальские погоны?..

– Увы, они в этом варианте утрачиваются. – Матейченков помолчал и добавил: – Но пора ведь не о погонах, а о России подумать.

Глава 4

Замысел

Гибель каждого солдата в Чечне генерал Матейченков воспринимал тяжело, болезненно, как личную свою утрату. Особенно невыносимо было видеть, как гибнут мальчишки-новобранцы, успевшие отслужить в армии без году неделю. Он пытался докопаться: чья злая воля отправила их на Северный Кавказ? Но нащупать главного виновника было нелегко. Все лица минобороновских высокопоставленных чиновников сливались в одно, серое и невыразительное.

Попробуй, разрушь эту круговую поруку! И что здесь является первопричиной? То ли огромные деньги, проще говоря – взятки, то ли чье-то осознанное желание обескровить Россию, пустить по ветру самый ценный ее человеческий материал. А может – и то и другое вместе?..

К счастью, не только из мало обученных новобранцев состояла армия. Были здесь и кадровые военные достаточно высокого уровня подготовки.

Матейченков отчетливо понимал: Чеченские войны – и первая, и вторая – не говоря уж о Кавказской кампании, которая велась в ХIХ столетии генералом Ермоловым, имеют специфическую окраску, резко отличающую их от других войн. Они проходят в основном в горной местности, и потому в той или иной степени вынужденно носят партизанский характер.

Поэтому, решил генерал Матейченков, необходимо срочно расширить и укрепить части, способные вести именно такого рода боевые действия. Один опытный диверсант способен принести урон противнику больше, чем целая рота или батальон бравых вояк, приученных к войне в равнинных условиях.

Полпред долго искал, на кого опереться, чтобы осуществить свой замысел. Наконец, выбор его остановился на полковнике Николае Константиновиче Петрашевском

Полковник некоторое время возглавлял войсковую разведку армейского корпуса, что Матейченкова устраивало. Устраивало его и то, что Николай Константинович хорошо знал местные условия, причем его богатый военный опыт отнюдь не ограничивался одной Чечней: кроме нее, Петрашевский повоевал практически во всех «горячих точках» Кавказа и Закавказья: Дагестане, Карабахе, Баку, Тбилиси, Абхазии…

В Чечне во время ожесточенного сражения полковник был тяжело контужен вражеской миной, но теперь излечение близилось к завершению.

Генерал пригласил его на беседу – дружескую, неофициальную. Они сидели в офицерской палатке, за ее брезентовыми стенками гремела недальняя канонада. Докрасна раскаленная буржуйка источала жар, на столе стоял чайник со свежезаваренным чаем, от которого в палатке пахло как-то по-домашнему…

– Какие у тебя планы на будущее, Николай Константинович? – спросил Матейченков.

– Простые: долечиться.

– А потом?

– Вернуться в строй.

– Демобилизоваться не собираешься?

– Нет.

– Между прочим, имеешь полное право.

– Я кому-то здесь мешаю, товарищ полномочный представитель? – с солдатской прямотой рубанул Петрашевский.

– Никому ты не мешаешь, успокойся, полковник, – улыбнулся в густые усы Матейченков. – Наоборот, я очень хотел бы, чтобы ты как можно сильнее мешал.

– Кому?

– Боевикам.

– Наши желания совпадают. Потому я и хочу остаться в армии.

– Коли ты так настроен, поговорим более подробно. Меня интересует твое видение нынешней войны.

– Я часто об этом думал, – оживился полковник. – Почему при таких мощных силах и технике мы то тут, то там терпим неудачу? В чем корень наших ошибок, или просчетов?

– Интересно…

– Дело в том, что мы привыкли к традиции. Возьмем тот же Кавказ – это самая близкая для меня тема. До начала девяностых Кавказ был спокоен – таким оставил его нам в наследство Советский Союз.

– Спокоен до определенной степени, – уточнил генерал.

– Вот именно! – подхватил Петрашевский. – Это было спокойствие спящего вулкана, который мог проснуться. Наше тогдашнее военное и политическое руководство обязано было этот момент предвидеть, а оно, честно говоря, его прозевало. Когда чеченский вулкан начал просыпаться, мы по старинке продолжали полеживать на боку, уповая на авось, на то, что все обойдется.

– А чеченцы?

– Вот те не дремали. У них сразу же возникли – может быть, и стихийно – мелкие диверсионные группы, которые наносили нам вред больше, чем целые организованные части.

Матейченков кивнул.

– Понимаете, доходило до того, что они вытаскивали – или выкрадывали – с наших баз БТРы, танки. Даже самолеты и артиллерию! И не штуками – десятками.

– А может, покупали?

– Слышал я и такое… Насколько это правда, судить не берусь. Хотя при нашем уровне коррупции вполне допускаю.

– Так или иначе – результат один, – заметил генерал.

– Да. Ну кто о чем, а вшивый про баню, – продолжал Петрашевский. – То бишь – про войсковую разведку. Я быстро понял, что в новых условиях партизанской и диверсионной войны старая армейская разведка мало пригодна.

– Можно подробней? – попросил Матейченков. – Дело в том, что я и сам над этим думаю.

– Ну, например, я сразу решил, что у нас среди чеченцев должна быть своя агентура. Постоянная. Так сказать, штатная. Получающая за свою работу приличные деньги. Попытался я решить этот вопрос, по крайней мере приступить к нему, и сразу наткнулся на огромную проблему.

– Догадываюсь, какую…

– Правильно догадались! – воскликнул полковник. – У нас ведь все по полочкам разложено, что кому дозволено, а чего нельзя. Оказывается, иметь свою агентуру официально разрешается только ГРУ и КГБ, или там ФСБ… Все это мне популярно разъяснили. Хорошо. Спрашиваю, как быть? Есть ли решение вопроса? Есть, говорят. Ваша армия, как и всякая, имеет Особый отдел. Ищите себе агентов, но оформляйте их через него.

– Так ты и сделал?

– Ничего путного, увы, не получилось. Все потонуло в какой-то бумажной волоките. А это вызвало самое неприятное в таком деликатном деле – утечку информации.

– И ты сложил крылья?

– Нетушки! Я поступил, как в анекдоте. Когда у банкира спрашивали, как его здоровье, он отвечал: «Не дождетесь!» Обратился я с просьбой к высокому начальству, минуя всякие промежуточные инстанции. Хочу, мол, создать при своей разведке особую диверсионную группу. Ну а к ней в виде необходимого разведывательного приложения – небольшую агентурную сеть. Начальник сказал: «Действуй по собственному усмотрению. Задумка интересная. Мешать не буду, посмотрю на твою самодеятельность сквозь пальцы. Но если что не так, ежели облажаешься – пеняй на себя. На меня не ссылайся, прикрывать не буду: мне своя голова дороже».

«Знакомая фраза», – подумал Матейченков.

– Дальше было просто, – продолжал Петрашевский. – Перебрал весь свой разведывательный батальон, благо, знал ребят как свои пять пальцев, не один пуд соли с ними съел… Начал отбирать людей с их согласия…

– А по какому принципу отбирал?

– Понимаете, Иван Иванович. Есть разведчики и – разведчики. Иной по всем параметрам вроде бы хорош. Он и храбрый, и добросовестный, и на память не жалуется. Но нет у него такого, не знаю, как сказать… Фермента, что ли…

– Закваски.

– Вот-вот! Короче, разведчиком надо родиться. Как, допустим, писателем либо музыкантом. Таких вот разведчиков от бога я и отобрал. С полсотни человек. А потом начал действовать, как завещал нам товарищ Ленин: учиться, учиться и учиться. Соорудил небольшой лагерь, позвал нескольких инструкторов – асов разведки. Разработал особую программу подготовки и засадил ребят за парту…

– Представляю, чего тебе все это стоило.

– Это оставим за скобками, – махнул рукой полковник. – Запьем вопрос чаем…

Разговор длился долго. Полковник терпеливо отвечал на все вопросы, не решаясь спросить, что за всем этим стоит. Может, кто-то стукнул про его учебный лагерь, существующий, по сути, на птичьих правах, и Матейченков собирается сделать ему втык?.. Так-то вроде не похоже, но кто его знает, что может быть на уме у высокого начальства?

Будто прочтя в глазах собеседника немой вопрос, генерал улыбнулся и произнес:

– Не тушуйся, полковник, ты все делаешь путем. Есть у меня одна задумка, но об этом немного позже. А пока расскажи мне, кого ты считаешь разведчиком от бога?

Полковник задумался:

– Общие вещи повторять не буду. К тому, что называл, добавлю еще двужильность, скажем так. Особенно, когда действие происходит в горах. Здесь от выносливости разведчика может зависеть не только возможность выполнить задание, но и сама его жизнь. Он должен уметь, не зная усталости или побеждая ее, сутками лазить по горам, продираться сквозь густые заросли, избегая троп, иногда даже звериных… Опускаться в провалы, как заправский альпинист. Во всяком случае, превосходить в выносливости чеченцев, которые всю жизнь только и делают, что лазают по горам.

– А еще?

– Умение мгновенно оценивать ситуацию. Как хороший шахматист, играющий блиц. Тут тоже ошибиться нельзя – иначе секир-башка. Еще? Способность восстанавливать силы за короткий срок. Выдалось спокойных пятнадцать минуток, завалился, передремал – и все в порядке. Хитрость, осторожность – само собой. Ну а главное – прирожденный талант разведчика, о котором мы говорили.

– Ну да, его словами не определить… – кивнул Матейченков. – И у тебя все ребята такие?

– Надеюсь.

– А как проходит обучение?

– Можно сказать, на ходу. Поскольку существуем мы как бы полулегально, то и действуем, как вольные стрелки. Вот, скажем, в одном дальнем ауле в горах, до него трудно добраться, чеченцы создали как бы маленькую ячейку рабовладельческого общества. Собрали туда русских военнопленных, главным образом технарей, и устроили маленькое предприятие по ремонту и производству стрелкового оружия. Причем все у них было организовано четко. Пленных держали в специально выдолбленных ямах, летом открытых, на зиму накрывали их вместо крыши ветками. Ямы глубокие, самостоятельно оттуда не выбраться, на работу пленных веревками вытаскивали… А работа шла в большом загоне, вроде сарая, где располагались необходимые станки. Кстати сказать, первоклассные… Вот на них наши пленные с техническим образованием не только ремонтировали старое, но и, представьте себе, собирали новое оружие.

– Из каких деталей?

– Не могу сказать в точности… Наверно, тоже из-за границы.

– Вот тут, Николай Константинович, боюсь, ты ошибаешься.