Косяк Щупов Андрей
Сверху донесся громкий шепот:
- Скоро вы там?!
Кид хлопнул Генри по плечу и профессиональным движением натянул на лицо маску с переговорным устройством. Пару раз вздохнул, проверяя работу дыхательного автомата. Генри отчетливо услышал, как с шипением перещелкнули клапаны. По-змеиному извернувшись, Кид без всплеска ушел в черную воду. Тоненький шнур скользнул у Генри меж пальцев.
- Удачи, Генри! - шепнул сверху Барнер. - Встретим вас с песнями и оркестром. И не лезь на рожон, слышишь?
Не отвечая, Генри натянул на лицо маску и ногами вперед плюхнулся в воду. На мгновение чувство растерянности овладело им. Глаза еще не привыкли к темноте, а Кид уже пропал где-то далеко впереди. Поднеся к маске руку, он разглядел подсвеченный циферблат. Итак, начало первого. Время ночных сюрпризов, время отхода ко сну. Здесь же на циферблате ютилась крестовина компаса, световое пятно на шкале глубин дрожало между второй и третьей отметкой. И, кажется, он продолжал погружаться. Капроновый шнур рывком натянулся. Кид успел выплыть за пределы слышимости переговорного устройства. Толкнувшись руками, Генри торопливо заработал ластами. Натяжение шнура тотчас ослабло. Дыхательный автомат размеренно пощелкивал, пузыри стайками уносились за спину. Сбавив темп, Генри попробовал приноровиться к партнеру и вскоре с удовольствием убедился, что это у него получается. Им предстояло проплыть без малого километр, и двигались они, как и советовал Кид, держась глубины двух-трех метров, стараясь слышать дыхание друг друга, "не торопясь, но и не мешкая".
Генри еще не доводилось плавать ночью, и он не мог не поразиться удивительной силе зрения. С каждой минутой границы видимого ощутимо раздвигались. Вода оказалась настолько прозрачной, что, как в иные свои погружения, он начинал представлять себя птицей, парящей на высоте. Белой витой нитью капроновый шнур уходил вперед, и оттуда же тянулась пузырчатая беспокойная вязь - след, оставляемый ластами Кида. Мгла простиралась вокруг, но она отнюдь не страшила, не наполняла душу холодом. Черный цвет на поверку оказался не таким уж и черным. Волшебные изумрудные оттенки угадывались и сейчас. Странное дело, Генри не утратил способности любоваться! Он следовал за своим спутником с уверенностью, которая смущала его самого. Черт возьми! Он ни на секунду не забывал, что инициатива спуска под воду принадлежала ему. Но что толкнуло его на этот шаг?..
- Как самочувствие, малыш?
Он с трудом узнал голос Кида. Переговорное устройство вкупе с водной средой значительно искажало звуки, внося в тембр говорящего неприятные писклявые нотки.
- Это ты, Кид?
- Кто же еще? - в ушах забулькал знакомый смех. - Это еще ничего. Послушал бы ты меня на глубине метров в семьдесят!.. Лепет годовалого младенца.
- Кид, мы ведь уже где-то рядом с ними, как ты считаешь?
- Если верить компасу, часам и Стоксону, то так оно и есть. Еще немного, и мы будем у цели. Ты не устал?
- Не беспокойся, я в форме.
Они замолчали. Работая ластами, Генри продолжал прислушиваться к себе. Изредка справа и слева мелькали стремительные силуэты. Отраженные в чешуйках звезды проблескивали таинственным всполохом. О том, что под ними бездна в полтора километра, он как-то не задумывался. Генри по-прежнему волновали иные проблемы. Вновь и вновь он убеждал собственное "я" прекратить бесполезное самокопание. Его действительно тянуло сюда, и вот он здесь. С того самого момента, когда он погрузился в воду, ему следовало успокоиться, окончательно покорившись воле бессознательного. Разгадка таилась впереди, и он приближался к ней, ведомый опытным проводником.
Длинная, похожая на пиявку рыбина ткнулась в стекло маски. Генри и не заметил, откуда она появилась. Шарахнувшись в сторону, он разглядел, что и рыбина пугливо поспешила прочь. Ее змееподобное тело серебристой синусоидой вонзилось в глубину и бесследно растворилось. А в следующую минуту океан стал оживать. Сердце Генри забилось чаще. Они приближались к границе косяка.
- Добрались, - голос Кида прозвучал хрипло. Генри рассмотрел его замерший силуэт и подплыл к напарнику вплотную.
- Кажется, да.
- Взгляни внимательнее, сынок, и ты отбросишь свое "кажется", - Кид шевельнул рукой.
Генри поразился, что не сумел разглядеть ИХ сразу. Слишком уж неподвижно стыли в воде рыбины. Должно быть, он ожидал чего-то иного. Потому и уподобился слепцу... Косяк располагался прямо перед ними. Серебристая стена тел, начинающаяся от поверхности воды и исчезающая в чернильной глуби. Одна за одной, размежеванные строгим интервалом, сотни, тысячи и миллионы маленьких существ. А в следующее мгновение, словно повинуясь дирижерской палочке, живая стена дрогнула и развернулась. У Генри появилось чувство, будто огромное задремавшее существо обратило в их сторону голову.
- Они заметили нас! Кид! Ты слышишь?
- Чушь! - Кид откашлялся. - Нормальная реакция на приближение хищника. И не обязательно, что этот хищник - мы. Возможно, он за сотни метров отсюда.
- Но они движутся синхронно!
- А как же иначе, - Кид хмыкнул. Шевельнув ластами, он развернулся к Генри. Шнур вился между ними спутанными кольцами. - Цепная реакция, парень. Сторожевые посты задают нужное движение, а все эти твари необычайно чуткие и им ничего не стоит в точности повторить маневр. Видел когда-нибудь солдатиков на параде? Здесь то же самое. Добавь к этому наше замедленное восприятие, и все встанет на свои места. Уверен, если бы кто заснял этот разворот ускоренной съемкой, обязательно обнаружилось бы несоответствие.
- А кто-нибудь проводил подобные съемки?
- Конечно. Как же иначе?
- Ты уверен в этом?
Кид отмахнулся.
- Я уверен в одном, парень: это обычные рефлексы. Перед нами рыба, Генри! Снедь для консервов. Торес попал впросак, и черт с ним! Но за тебя и за Барнера мне обидно.
- Но они спасли меня, Кид! Сознательно спасли! Это убедит кого хочешь!
- Только не меня! Я-то прекрасно знаю, что такое удар хвостокола. Ужаленным змеей тоже мерещится не весть что.
- Я не бредил, клянусь тебе!
- Хорошо, не будем спорить.
- Но пойми, это важно!
- Я уже сказал: все, хватит. Покончим на этом. Ты хотел что-то проверить? Так давай, действуй.
- Честно говоря, я рассчитывал на тебя... - Генри испытал озноб. Не от слов Кида и не от холода. Что-то вокруг изменилось. Рыбья стая вновь совершила небольшой разворот, мириадами зеркальных тел родив в толщах воды голубоватый отсвет. И одновременно с ними Генри непроизвольно шевельнул ластами. Новое незнакомое чувство повергло его в трепет.
- Кид! - он, не отрываясь, смотрел на рыб. Строгий шахматный интервал выдерживался с удивительной точностью. Ему хотелось восхищаться тем, что он видит, и самое главное - ему хотелось БЫТЬ СРЕДИ НИХ! - Кид!.. Мне кажется, я общаюсь с ними... Я начинаю понимать их!
Огромная ладонь взяла его за плечо, дружелюбно встряхнула.
- Ерунда, Генри! Ты навоображал себе какой-то чертовщины. Их просто много, и это, разумеется, производит впечатление. Во всем остальном ты обманываешься.
- Кид! Но я действительно что-то чувствую!
- Пусть так, разве я против?
Генри показалось, что подводник усмехнулся.
- Маленький эксперимент нам не помешает. И боюсь, я разочарую тебя.
Раньше, чем Генри успел что-либо сказать, Кид отплыл чуть в сторону и вскинул противоакулий пистолет. Детонация капсюля ударила по ушам. Прочертив пузырчатую траекторию, гарпун ударил в глубину косяка. Они не в состоянии были разглядеть, где завершился его полет, но оставленный им смертоносный след просматривался совершенно ясно. Нарушив структуру рядов и колонн, окрашивая пространство кровью, жертвы, оказавшиеся на линии огня, судорожно затрепетали. Генри с ужасом пронаблюдал, как окруживший их океан приходит в движение. Стена из рыбьих существ приблизилась вплотную. Теперь всюду, куда они не оборачивались, их встречал блеск чешуи.
- Что ты наделал, Кид! - Генри закружил на одном месте, порывисто подгребая руками. - Кид!
Его партнер пропал. Генри и не заметил, когда это произошло. Суматошным движением потянул к себе капроновый шнур. Конец оказался обрезанным.
- Кид!
Серебристая масса окутала его плотным кольцом, не позволяя ничего разглядеть. Генри продолжал крутиться на месте. Розовые подрагивающие полуокружья, бахрома плавников и мириады глаз... Рыбы вели себя спокойно. Никто не атаковал Генри. Но что в таком случае стряслось с Кидом?!. Режущий звук пронзил воду. Он несся повсюду и с каждой секундой нарастал. В ужасе Генри вообразил, что это напарник, терзаемый рыбьим богом, кричит в переговорное устройство. Генри поплавком вылетел на поверхность. Выплюнув загубник, глотнул свежего воздуха. И тут же по глазам ударил ослепительный свет. Неприятный гул превратился в гул приближающегося мотора.
Катер!.. Он сообразил это слишком поздно. Его заметили.
- Быстрей, быстрей, ребятки! Ищите второго!
Чужие руки подхватили Больсена, выдернув из воды, не очень аккуратно перевалили через борт.
- Может быть, спустить тройку-другую пловцов?
- Где же они его разыщут? В такой каше...
- А может, и нет никакого второго?
- Оператор говорил о двоих... Эй, парень! - Генри грубо тряхнули за плечо. Ослепленный светом прожектора, он ничего не видел. - Где твой приятель?
- Не знаю, - Генри мотнул головой.
- Послушай, с тобой не собираются шутить. Если ты не хочешь, чтобы этот олух попал в трал...
- Да говорю же вам, я не знаю! - Генри всего трясло. - Он был в воде, а потом исчез.
- Это я и без тебя вижу... Ладно, этого везем на флагман. Второго будем искать. Время еще есть.
Подвесной мотор снова взревел. Качнувшись, Генри едва ухватился за мокрый от брызг поручень. Зрение постепенно восстанавливалось. Огни главного крейсера маячили прямо по курсу. Выловленного из воды пленника везли на флагманский корабль.
Допрос проходил в богато обставленном салоне. Высокие потолки, зеркала и картины, мохнатый ковер, покрывающий пол. Торес оказался человеком лет сорока пяти, темноволосым и смуглым. Сидя в просторном кресле, он скучающе разглядывал красивые ухоженные ногти и, казалось, не слушал ответов Генри. Кроме него присутствовали еще двое: старшина с "Веги" и неприятный маленький офицер с тонкими стрелочками усов и излишне аккуратным пробором на голове. Собственно говоря, допросом это нельзя было назвать. В течение пяти минут старшина коротко изложил Торесу все свои наблюдения относительно "консультантов от прессы" Генри Больсена и Джека Барнера. Когда он закончил, усатый офицерик немедленно задал вопрос:
- Кто был вторым, мистер Больсен? Барнер или кто-то из команды?
- Осмелюсь заметить, - вмешался старшина. - Барнера видели на "Веге". Это кто-то другой.
- Я ценю вашу осведомленность, и все-таки старайтесь ее проявлять, когда вас об этом попросят, - офицер метнул в сторону старшины сердитый взгляд. Чуть помешкав, снова обратился к пленнику:
- Так кто же был тот второй? А, мистер Больсен?
Чтобы не встречаться с его глазами, Генри опустил голову. Из всего, что он услышал по дороге сюда, можно было понять следующее: военные до сих пор не нашли его приятеля. Таким образом, Кид либо погиб, либо успел благополучно вернуться на судно. О первой возможности Генри даже не хотелось думать. Он не знал, что случилось с подводником, но, как бы то ни было, откровенничать с Торесом и его людьми не собирался. Мертвому Киду они бы не помогли, живой Кид меньше всего нуждался в подобном откровении. Будь на его месте Барнер, уж тот нашелся бы, что сказать. Генри же не был уверен в собственном красноречии, а потому предпочитал молчание. Кроме того, мысли его занимал Стоксон. Он не мог поверить, что спокойный и улыбчивый швед решился на предательство. Что-то здесь было не так, и прежде всего сомнение вызывал тот факт, что военные не знали ничего о Киде. Возможно, их заметили случайно? Есть же, в конце концов, ночная оптика, подводные радары...
- Может быть, вы объясните, зачем вам понадобилось спускаться под воду? - стрелочки усов на лице офицера нервно подрагивали. - Вы избрали нелепую тактику. Рано или поздно все прояснится, но выводы, к которым мы придем, будут для вас не самыми благоприятными.
Генри опустил голову.
- Я жду объяснений! Что вы вынюхивали здесь?
- Не стоит, Ребель!
Генри впервые услышал голос адмирала. Низкий, умело приглушающий властные раскаты. Почему-то ему подумалось, что командующий эскадрой неплохо поет. Если он, конечно, вообще имеет обыкновение петь.
- Оставьте его, Ребель. Он ничего нам не скажет, - Торес лениво поднялся. - Разве вы не видите по его физиономии, что он о нас думает.
- Вы полагаете, он заслан от "зеленых"?
- Зеленых или красных - какая разница? Так или иначе, мы знаем о них достаточно много. По крайней мере достаточно для того, чтобы не бояться их.
Мягким шагом Торес прошелся по ковру. Он оказался меньше ростом, чем предполагал Генри. Казалось странным, что такой невысокий человек владеет столь мощными голосовыми связками. Дойдя до края ковра, Торес остановился. Словно желая подтвердить мысли Генри, рокочуще произнес:
- Капитан Дэмпси, войдите! Покажитесь покорителю глубин!
Дверь в конце салона открылась, и грузной походкой в помещение вошел человек, который совсем недавно представлялся Генри сотрудником института океанологии. На этот раз Дэмпси был облачен в мундир и держался более прямо и строго. Но как и прежде, улыбка совершенно не шла его лицу.
- Здравствуйте, мистер Больсен. Вы меня узнаете?
Торес изучающе поглядел на пленника.
- Приятная неожиданность, не правда ли? Отчего же вы не ответите на приветствие?
Генри продолжал свою игру в молчанку.
- Впрочем, это несущественно, - Торес усмехнулся. - Я только хотел показать, что мы знаем несколько больше, чем вам представляется. Я не собираюсь затевать расследование. Скажу откровенно, вы меня совершенно не волнуете. Подобное противодействие со стороны кого бы то ни было мы даже предусматривали. Поэтому и старались вести себя со всей возможной осторожностью. Вас волнует ваша судьба? Что ж... Могу успокоить. Вы вернетесь к семье целым и невредимым. Более того вас будут охранять мои люди. Вас и ваших друзей. Самого главного вы не увидите, а значит, не сумеете и пересказать. Да, да, Дэмпси! Я прощаю их. И почему, собственно, я не могу этого сделать? В конце концов, ими двигало элементарное любопытство. Ведь так, мистер Больсен?
Генри машинально кивнул.
- Вот видите, с какой готовностью он соглашается! Он совершенно безобиден, - на губах Тореса заиграла непонятная улыбка. - А если найдутся еще какие-нибудь не в меру ретивые активисты, то наших сил хватит и на них. Мы живем в свободной стране, и каждый из нас имеет право возмущаться. В этом и заключается определение свободы. - Вернувшись к креслу, Торес присел на массивный подлокотник. - Не мы виноваты, мистер Больсен, что закон и прочие преимущества на нашей стороне. Что поделаешь, государство всегда было и будет орудием подавления. Весь наш прогресс - всего-навсего путь к более гуманным и цивилизованным формам подавления. Так что смиритесь с этим, мистер Больсен, и не обижайтесь.
- Вы, я вижу, философ, - процедил Генри.
- Ого! Вот вы и заговорили!.. Нет, я не философ, - Торес развел руками. - Я практик и, надо вам сказать, неплохой практик. Неплохой, потому что всегда добиваюсь того, чего хочу. Ребель! - Торес обернулся к офицеру. - Я поручаю этого человека вам. А мы с Дэмпси вернемся к нашим делам.
С аудиенцией было покончено. Генри услышал, как позади отворилась дверь. В сопровождении рослых морских пехотинцев он покинул салон.
Только оказавшись на палубе, он заметил, что ночь пошла на убыль, уступая натиску зарождающегося утра. Багровое солнце, холодное и неяркое, только-только оторвалось от горизонта. Кинув взгляд на расцветающий красками океан, Генри представил себе тело Кида, медленно и безжизненно погружающееся на далекое дно. Его передернуло. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком чудовищно...
Тяжелая рука охранника опустилась на плечо. Сутулясь, Генри проследовал в указанную ему каюту.
Единственный плюс усталого человека - способность стремительно засыпать. Он не страдает бессонницей и не прибегает к снотворному. Даже возбужденное состояние ему не помеха. То же самое произошло и с Генри. Ночные события доконали его. Оставшихся сил хватило только на то, чтобы стянуть с себя гидрокостюм. Стоило ему вытянуться на кушетке, как сон смежил веки, заставив отключиться от всего окружающего.
Проснулся он от близкого скрипа и, подняв голову, тут же сел. На соседней койке, зевая, ворочался Барнер - Джек Барнер собственной персоной!
- Ты?! Здесь? - Генри протирал глаза. Он ничего не понимал.
- А ты не рад? - журналист приветственно помахал ладонью. - Лучше бы, конечно, мы встретились в другом месте, но в конце концов и здесь не столь уж плохо.
Вид у журналиста был незавидный: полуоторванный ворот рубахи, недостающие пуговицы и густая синева под левым глазом. Однако вопреки всему Барнер жизнерадостно улыбался.
- Здоров же ты спать! Я думал, хоть бомбы тебя разбудят... Между прочим, только что заглядывал стюард, спрашивал, будем ли мы ужинать. Так будем или нет?
- Ужинать?.. - Генри ладонями протер лицо. - Подожди! Ты сказал о каких-то бомбах! Или я ослышался?
- Да нет. Со слухом у тебя полный порядок, - Барнер уселся, скрестив ноги по-турецки. - Они пустили в ход бомбы. Часа три назад. Помнишь, Стоксон говорил о гантелеобразной форме косяка? Так вот, Торес решил перерубить эту перемычку и попытаться выловить одно из полушарий с помощью сетей. Своеобразная лоботомия...
- Выловить? - Генри растерянно оглядел комнату. - Но они же убьют их таким образом!
- С чего ты взял?
- Я не уверен, но может случиться и так. Если это единый большой мозг... - Генри в волнении сжал собственное запястье. - Ты знаешь, что Стоксон сообщил о нас военным?
- Выбрось это из головы, малыш. Стоксон может хитрить, но он никогда не предаст. Ему пришлось вмешаться, потому что речь зашла о глубинных бомбах. Ни он, ни я не знали, когда вы вернетесь, и он сообщил капитану, что двое водолазов находятся в воде. Все вышло слишком уж неожиданно. И я считаю, что Сток поступил правильно. Если бы он этого не сделал, от вас осталось бы одно мокрое место.
Генри кивнул.
- Теперь мне понятно. Он не назвал наших имен.
- Это единственное, что он мог для вас сделать.
- Но Кид... С ним что-то случилось! - вскочив с кушетки, Генри нервно заходил по каюте. - А все это чертово погружение! Если бы я мог только предполагать, что все так произойдет!
- Не переживай, малыш, - Барнер загадочно хмыкнул. - В конце концов, Кид сам виноват. Взбалмошный капризный тип!
- О чем ты говоришь, Джек! - Генри потрясенно уставился на журналиста. - Он ведь был твоим другом!
- Почему был? Он им и остался. Кстати, тебе от него привет. Сейчас он на "Веге" и, должно быть, все еще сходит с ума от новости, что ты жив. Он ведь тоже клял себя за эту вылазку.
- Жив!.. Кид жив! - Генри в волнении пристукнул кулаком по собственному бедру. - А я-то чего только не передумал. Все обернулось так странно... - он неожиданно взглянул на Барнера. - А тебя кто так разукрасил?
- Завидная логика, - журналист рассмеялся. - Ладно, придется рассказать все по порядку. Но для начала сядь и не мельтеши перед глазами.
Генри послушался, и Джек неспешно повел рассказ.
Начал он с главного - о Киде. Иначе бы Генри просто не выдержал. К счастью, худшие предположения не оправдались. Подводник остался цел и невредим, и более того умудрился вернуться на судно до того, как обнаружили его отсутствие. В тот первый момент, когда он потерял Генри из виду, Кид находился в полной уверенности, что их атакуют. Никогда ничего подобного он не испытывал. Он оказался в окружении рыб - настолько плотном, что у него мелькнула мысль о карцере. Всюду, куда он ни оборачивался, взор натыкался на серебристую живую стену. А чуть позже Кид сообразил, что тонет. Происходило что-то невероятное. Уши закладывало, ему приходилось то и дело продуваться. Руками и ластами он судорожно выгребал наверх, но глубиномер упрямо показывал на продолжающееся погружение. Мрак становился все более густым, а световой зайчик на циферблате лениво переползал с одной отметки на другую. Если Генри помнит, они находились на смехотворно малой глубине, почти у поверхности. Тем не менее битых пять минут Кид, как заправский пловец-спринтер, прорывался наверх, к воздуху. По его словам, рыбы совершили с водой какой-то фокус. Они превратили ее в текучее масло, и в этом самом масле Кид не мог продвинуться ни на сантиметр. На глубине примерно сорока метров он совсем обезумел и ринулся вниз. Он и сам не понимал, зачем это делает и кого пытается перехитрить. Трюк не удался, мрак стал совершенно непроглядным, а световое пятно на глубиномере пересекло шестидесятиметровую отметку. Вот тогда-то он ощутил настоящий страх. Возможности акваланга ограничивались ста двадцатью метрами, но ограниченный запас воздуха, необходимость делать декомпрессионные остановки при всплытии превращали и этот предел в нечто недопустимое.
Муки его прекратились внезапно. В очередной раз взглянув на циферблат, он с удивлением обнаружил, что постепенно всплывает. А когда вода просветлела, понял, что живого чешуйчатого плена больше нет. Его отпустили, наказав за содеянное. Казнь была отменена в последнюю минуту. Сумев собраться с мыслями и сориентировавшись, Кид взял курс на "Вегу". Вскоре он уже был там и ему удалось подняться на борт незамеченным. Сообщив о погружении, Стоксон не упомянул имен. Никто из коллег-ныряльщиков также не собирался выдавать Кида. Словом, для этого счастливца все обошлось наилучшим образом.
А вот Барнеру отвертеться не удалось. Ему досталось и от старшины, и от капитана. А когда в ответ на глубинные взрывы Джек устроил демонстрацию протеста, его попросту забрали с "Веги". Прислать за скандалистом катер Торесу было нетрудно.
- Значит, ты тоже виделся с командующим эскадрой?
- Еще бы! Напыщенный индюк - вот кто он такой.
- А мне он показался человеком неглупым.
- Эффект красивой фразы!.. Это сбивает с толку многих, так что не обольщайся на его счет.
- Кажется, начинаю догадываться, откуда этот синяк.
- Верно. Когда я срываюсь, я срываюсь до конца. Сегодня досталось всем - и Торесу, и его помощникам, и нашему с тобой надсмотрщику.
- А в конце концов и тебе.
- Чепуха, - Барнер прикоснулся пальцами к синяку и ойкнул. - Ты бы поглядел, как я с ним схватился. Я говорю о нашем великане-надсмотрщике. Со стороны это был, наверное, цирк. Таких, как я, ему нужен минимум десяток. Детина ростом под потолок, каждый кулак, как голова ребенка, в общем, этакий Примо Карнера без перчаток. Ну да ты с ним еще увидишься...
Слова Барнера оказались пророческими. Не успел он договорить фразу, как дверь отворилась и в каюту заглянул морской пехотинец. Едва взглянув на него, Генри понял, что журналист нисколько не преувеличивал. Даже Кид выглядел рядом с этой горой мускулов замухрышкой.
- Так как насчет ужина? - вошедший окинул их колючим взором.
- А ты разве не прихватил его с собой?
Фыркнув, военный вышел. Барнер с видом победителя обернулся к Генри.
- Только так с ними и нужно!
- Неужели ты и впрямь дрался с этим слоном? Не понимаю...
Барнер самодовольно улыбнулся.
- Я напал первым! И даже успел дважды ударить. Уж не помню, куда я попал, но поверь мне, это были удары в цель.
- Хорошо, но что же делать теперь? Мы оба под замком, и мне это очень не нравится.
- Согласен, приятного мало, - журналист беспечно кивнул. - И потому первое, что мы предпримем, это плотно поужинаем. Сытый взгляд на события существенно отличается от голодного.
- Но если произойдет что-нибудь важное? Мы ведь ничего не узнаем!
- Ты хочешь, чтобы я снова завелся? - Барнер пожал плечами. - Нет уж, уволь. С меня достаточно и одного синяка. Хочешь знать, что я чувствую? Зависть. Черную зависть.
Генри недоуменно приподнял брови.
- Поясню. Вы с Кидом поставили меня в идиотское положение. По долгу службы я любопытен, но так уж вышло, что из нас троих я единственный, кто не ощутил силу рыбьего разума.
- И ты переживаешь по этому поводу?
- Не то слово. Я в бешенстве! После того, как Кид описал свои злоключения, я не нахожу себе места. Это как шило в одном месте. Э-э, да разве ты поймешь!..
В каюту вошел стюард с подносом. Следом заглянул бритоголовый охранник. Покосившись в его сторону, Барнер со вздохом приблизился к столу.
- Впрочем, может, хоть это меня успокоит? - он сорвал с блюда салфетку, шумно втянул носом воздух. Удрученно констатировал: - Конечно. Так я и думал. Яд - и довольно сильный.
Охранник у двери что-то буркнуло себе под нос. Барнер немедленно обернулся к Генри.
- Садись же! Он желает нам приятного аппетита...
Крупная черная муха бродила по потолку. Возможно, она решилась пересечь его из конца в конец, но, не располагая компасом и картой, то и дело сбивалась с пути, петляя и возвращаясь на исходный рубеж. И все же путешествие пешком, по-видимому, доставляло ей удовольствие. Останавливаясь, она счастливо потирала лапки. Жизнь была чудесна, просторы манили и радовали. И разве не подвиг - отказаться от крыльев, как некогда Икар отказался от ног? Самоотречение, даже самое бессмысленное, всегда подвиг!..
Лежа на кушетках, они лениво следили за успехами насекомого. Длилось это уже добрых полчаса, и Генри чувствовал, что потихоньку начинает ненавидеть муху. Она отвлекала от мыслей - и без того бледных и скучных.
- Всех понимаю - жуков, червей, пауков, - забормотал Барнер. - Даже комаров! Они-то знают, на что идут и чем могут заплатить. Но только не мух! Безмозглые создания! Мелькают, снуют - и все без смысла.
- А какой смысл у комара?
- Ну, не скажи! Комар сполна платит за чужую кровь. Все-таки собственная жизнь - не шутка! Он рискует - и одним этим заслуживает уважения. А вот мухи... - Барнер привстал, держа в руках полотенце. - Их и убивать-то противно.
Он взмахнул импровизированным орудием. Муха исчезла. Поглядев на Генри, журналист невесело рассмеялся.
- Честно говоря, ненавижу режиссеров, помешанных на натурализме. Лазейка для бездарей с претензиями.
- Это ты к чему?
- Да просто так. Отчего-то вспомнилось. Представь: таких же мух или тараканов кто-нибудь медленно давит пальцем. А то еще хуже - рубят головы петухам или стреляют из ружей по собакам. Никогда не видел подобных киношедевров?
Генри покачал головой.
- Счастливец! - Барнер снова улегся на кушетку. - А я вот насмотрелся. Так сказать, чреватое любопытство. Хотел понять, для чего это делается.
- И понял?
- Нет, но понял другое. Смерть животных и насекомых - это авангард и экзотика. Сам же человек - давно за рамками натурализма. То есть, к сковыриванию прыщей и испражнению на экране нам, вероятно, еще предстоит попривыкнуть, но убийство мы давно прошли. Настолько давно, что иного кинотворчества у нас практически не осталось. Смерть гуманоидов - это норма, обязательный атрибут любого сериала. Остренький пустячок, как приправа к салату. - Барнер печально усмехнулся. - А помнишь, был такой фильм "Тарзан"? Пожалуй, взглянуть на него сегодняшним зрением ужаснешься. Сколько животных там поубивали, жуть!
- Нравы были иные.
- Верно. Тогда это никого не шокировало. - Барнер язвительно провозгласил: - Эволюция, мой друг! От животного к человеку!
Генри озабоченно потер виски.
- А может быть, все к лучшему? Как ни крути, мы отходим от привычного эгоцентризма, если начинаем жалеть бегемотов и обезьян.
- Чушь! Никого мы не начинаем жалеть. Просто окончательно перестали уважать самих себя, сопоставили наконец животный мир и человека, сделав вывод, что звери невинны и потому достойны некоторого сочувствия, а вот человек - тот тысячу раз заслуживает наказания! Он может даже еще не родиться, но он уже обречен на зло, которое ему суждено вершить. Мы обременены разумом, и по одной этой причине наше место на скамье подсудимых. Только осмысленное зло является злом. Львы, волки и тигры грызутся, мы же смакуем! Слышишь, Генри, сма-ку-ем! Процесс смакования мы довели до невероятных форм. Умнейшие представители рода человеческого без устали предостерегают нас, а мы даже их не слышим! Сам Господь Бог бессилен! Одну за другой ниспослал на землю три религии - и что толку? Мы прем и прем вперед, как обезумевшее стадо. Да и вперед ли? - Барнер в раздражении махнул рукой.
- Прекрасная речь, - похвалил Генри. - Ты в самом деле так думаешь?
- Не знаю. Можешь считать это экспромтом, произнесенным в запальчивости.
- Ну, а что ты думаешь насчет косяка?
- А что я могу думать? - Барнер живо перевернулся на бок и подпер щеку ладонью. - Ты о нем должен знать больше. Как-никак дважды сталкивался лоб в лоб. Я же маленький человек и даже не способен совершить такого пустяка, как поднять бунт на флагмане и вздернуть Тореса на рее. Да и почему, черт возьми, нашим рыбкам самим не позаботиться о себе? Если они действительно представляют собой разум, отчего не сообразят, что к чему? В конце концов, стоит им рассыпаться в стороны, и Торес окажется с носом. Ищи-свищи ветра в поле!
- Но это будет равносильно самоубийству. Сами по себе рыбы не располагают разумом. Их сила в единстве.
- Тогда почему бы им не наказать Тореса? Могли же они сделать это с Кидом! А касатки, а вертолеты? Не идеализируй их, Генри. Они уже знакомы с основами самозащиты, и я совершенно не понимаю нынешнего их бездействия.
- Мы не понимаем еще многого. Вспомни, того же Кида они выпустили, как только он по-настоящему испугался.
- Рыбы-телепаты, - Барнер хмыкнул. - Стало быть, они все-таки в состоянии понимать нас? Но отчего бы им не установить с людьми более тесный контакт? За ними следят сотни глаз, и целая армия операторов была бы счастлива зафиксировать хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее разумный отклик.
- Ты подходишь к этому явлению с точки зрения человеческих мерок.
- Наверное, но иных у меня нет.
- Возможно, ты прав, но не забывай, у эскадры иная задача. Сомневаюсь, что Тореса вообще интересуют успешные контакты. А кроме того, я далеко не уверен, что мы поймем рыбью логику. Слишком уж мало общего. Они лишены языка и плохо видят, зато прекрасно ощущают электромагнитные поля. Нашим мыслям будет непросто соприкоснуться. Возможно, состояние ужаса и предчувствие надвигающейся опасности - то немногое, что нас роднит. Пример с Кидом - лишнее тому подтверждение.
Журналист внимательно вгляделся в лицо Генри.
- Может быть, я ошибаюсь, но то, о чем ты не договаривал раньше, все еще остается в силе, - Барнер помолчал. - Вероятно, ты даже в состоянии сформулировать ЭТО. Или я по-прежнему не прав?
Закрыв глаза, Генри прислушался к себе. Медленно покачал головой.
- Я до сих пор не знаю, что ЭТО. Иногда мне кажется, что я чувствую их... На расстоянии. И чаще всего это похоже на тревожное ожидание. Я даже словно вижу наши корабли со стороны, но это так зыбко и мимолетно... Скорее ты будешь прав, если не поверишь мне вовсе. Я и сам склонен списывать все на разгулявшееся воображение. Ни одного ясного и убедительного доказательства.
Барнер пошарил по карманам и достал сигареты.
- Если бы я не беседовал вчера с Кидом, я знал бы, что посоветовать тебе. Но вся беда в том, что и Кид ощутил НЕЧТО. Его рассказ и есть то самое недостающее доказательство. Разумны они или неразумны, но они способны на многое.
Поднявшись, журналист приблизился к двери и требовательно постучал. Обернувшись к Генри, пояснил:
- Даже в худших из тюрем узникам положены прогулки на свежем воздухе. Надеюсь, ты присоединишься ко мне?
Генри было плохо. Он стоял, перегнувшись через планшир, и часто дышал. Волна за волной судороги пробегали по телу, и где-то в затылке разгорался болезненный огонь. А прелюдия была такова. Торес действительно сменил тактику. От ожидания он перешел к действиям. Операция по отлову косяка началась еще на рассвете, и, потеснившись, крейсера уступили место траулерам. Тогда-то рыбы и оборвали один из тралов. Это было что-то вроде живого тарана, пробившего ячеистую паутину. Лебедки с системой блоков на рыболовном судне мгновенно вышли из строя. Операцию приостановили. Подводный противник впервые продемонстрировал силу, и сила эта внушала серьезные опасения. Катер, спущенный с поврежденного траулера, не сумел сдвинуться с места, а едва двигатель заглушили, как люди ощутили могучий рывок, и несчастная посудина чудом не затонула, отброшенная назад, к траулеру. Именно после этого инцидента Торес и пустил в ход глубинные бомбы. "Лоботомия" была произведена по всем правилам хирургии, и, соорудив что-то вроде гигантского кармана, рыболовецкие суда повели меньший из косяков к берегу. Решено было идти полным ходом в Лоди, на военно-морскую базу. Окруженные железным кольцом боевых кораблей, траулеры тянули за собой отяжелевшие сети. Позволить "разрубленному" косяку воссоединиться не входило в планы командующего. Несмотря на поздний час, свободная от вахты команда не покидала палубы. Дневные события взбудоражили людей. Никто не хотел спать, и главным развлечением вечера стала рыбная ловля. Наживкой не пользовались. Вода кипела от рыбьих тел, и все, что требовалось от разохотившихся моряков, это удачно подсечь дрожащую леску. В то самое время, когда их выпустили на прогулку, у Генри и случился первый приступ. Один из рыбаков, вытащив из воды тридцатисантиметровую сельдь, небрежно швырнул ее на палубу.
- Трепыхается, зараза!
Тяжелый каблук размозжил рыбью голову, и тотчас взрыв боли обрушился на Генри. Стиснув ладонями виски, он тщетно пытался сообразить, что же с ним творится. Увы, это было лишь началом. Через пару минут его скрутило с новой силой. Потоками расплавленной магмы боль стекалась к нему со всех сторон. Он превратился в озеро, вбирающее чужое страдание. Барнер в растерянности суетился рядом. Он ничем не мог помочь Генри.
Завершилось все тем, что их препроводили обратно в каюту. Находящийся на грани обморока, Генри так и не понял, очутился ли он на койке самостоятельно или благодаря заботам журналиста. Явь ускользала, и лихорадочные видения проплывали перед его мутнеющим взором. Он снова барахтался в черной беспросветной глубине. Понятий "верха" и "низа" не существовало. Куда бы он ни двигался, всюду была вода. В панике Генри крутился на месте, с ужасом сознавая, что воздух в баллонах вот-вот кончится. А когда это случилось, он выплюнул загубник и неожиданно ощутил облегчение. Его посетило внезапное озарение! Водой можно было дышать!.. Он совершал один вздох за другим, и вода проникала в грудь покойно и сладостно. Все его боли прошли, и только голова еще слегка кружилась. Продолжая вдыхать воду, Генри искренне недоумевал, почему люди не открыли такой простой вещи до него. Насколько бы облегчилась их жизнь. Мир ихтиандров - как это было бы здорово!..
- Проснись же, Генри! Ты слышишь меня?
Водная мгла просветлела, видения смешались и осыпались пушистыми хлопьями. Открыв глаза, Генри увидел Барнера и Кида. Последний сидел на стуле совершенно мокрый, в тесно облепившей тело одежде. Вода стекала по его лицу, а у ног скопилась порядочных размеров лужа.
- Кид?! Как ты очутился здесь? Тебя тоже задержали? - Генри порывисто ухватил водолаза за кисть.
- Не все сразу, малыш, - Кид отечески похлопал его по руке.
- Он с "Веги"! - выпалил Барнер. - Представляешь? Вплавь, без ласт и акваланга! Сумел взобраться на флагман да еще приласкал нашего славного Карнеру!
- Не знаю уж, как там его зовут, но парень явно был против того, чтобы я повидал вас.
- Услади мой слух, Кид! Расскажи еще раз, как ты его уложил? - Барнер в возбуждении пощупал свой синяк. - Правой в пах, не так ли?
- Ты считаешь меня таким недомерком?
- Да нет же, Кид! Но при его росте... Честное слово, не могу себе представить!
- Все очень просто, Джек. Я попросил его сесть, а уж потом познакомил его со своим кулаком...
- Подожди, Джек! - Генри ошеломленно взглянул на Кида. - Как вплавь? Мы же идем полным ходом! Я и сейчас чувствую!..
- А ты не понял? - Кид устало улыбнулся. - Это ОНИ помогли мне. Не скажу, что это было совсем уж плевое дело, но все-таки я добрался сюда.
- Чудеса! - Барнер присвистнул. - Чтоб меня сожрала акула!.. Нет-нет, ребятки, не обращайте на меня внимания. Это всего-навсего зависть. Черная, но не злая. Мне надо походить, успокоиться...
- Значит, ты окончательно поверил в них? - тихо спросил Генри.
- Больше, чем поверил. Да ты и сам знаешь, как это бывает. - Кид вздохнул. - По крайней мере, одного сеанса мне вполне хватило, и теперь... Теперь я на ИХ стороне. Собственно говоря, потому я и здесь.
- Господи! Чтоб я лопнул!..
- Да сядь же ты, Джек! Сколько можно дергаться!
- Тебе легко говорить! А каково мне?
Читать бесплатно другие книги:
