Русалка в бассейне Вознесенская Юлия
– Здесь мог быть указан любой язык: румынский, мальгашский, но, скорее всего, конечно, немецкий или русский или даже оба.
Инспектор следил за нею, напряженно хмуря лоб.
– Графиня! – взмолился он. – Неужели вы всерьез думаете, что моих убогих случайных познаний в русском языке хватает, чтобы следить за цепью ваших рассуждений?
– А от вас никто этого и не ждет, инспектор. Вы присутствуете, ждете от меня чудес, как всегда, и этого вполне достаточно, чтобы стимулировать мою мысль. Вы ведь верите в то, что мы найдем убийцу?
– Конечно, без всяких сомнений!
– Вот и отлично. Пока это все, что требуется от вас на данном этапе. Теперь я должна буду отправиться в русскую библиотеку и просмотреть все номера «Русской мысли» за… Понятия не имею, за какое время! На нашей «русалочке» были светлые летние брюки, как помнится?
– Да, узкие спортивные брюки из плотной холстины.
– Она могла носить их постоянно, могла надеть их в первый раз в этом году, и тогда это прошлогоднее объявление, но могла не носить их вообще год или два, и тогда моя задача усложняется. Современная одежда – это нечто непредсказуемое! Начнем с того, что у всех ее просто слишком много: я знаю дам, которые понятия не имеют, что именно хранится у них в шкафах с одеждой!
– С моей женой точно такая же история, – кивнул инспектор.
– Ну вот видите!.. И даже молодежь не так уж слепо следует сезонным и годовым изменениям моды. Кстати, а сколько лет было этой девушке, что на этот счет говорит экспертиза?
– Лет двадцать пять – двадцать восемь.
– Если она недавняя эмигрантка из Советского Союза, можете смело сбросить лет пять.
– Почему?
– Эти девушки, как правило, быстрее взрослеют. Ей может быть всего лет двадцать с небольшим, а по виду и состоянию организма она будет похожа на западную женщину под тридцать. Это объясняется как неправильным питанием и хронической нехваткой витаминов, так и психологическими перегрузками, которым они почти все подвержены.
– Понимаю. Ну что ж, графиня, к сожалению, это все, что у нас пока есть, и потому разрешите мне откланяться. Желаю вам успеха с просмотром газет и жду вашего звонка.
– Да, я сразу же позвоню, если найду это объявление, а там мы с вами решим, что делать дальше. Не торопитесь! Мы выйдем вместе. Можете подождать меня здесь или внизу в гостиной, я должна переодеться.
Инспектор спустился вниз, а графиня поднялась наверх, где под крышей дома была ее спальня. Там стоял огромный платяной шкаф, Апраксина подошла к нему, распахнула дверцы и задумалась.
– Совершенно не представляю, что мне сегодня надеть? Надо бы навести тут порядок и куда-то пристроить лишнюю одежду, – сказала она себе вслух, задумчиво глядя на плотно притиснутые друг к другу ряды вешалок с одеждой. Сбросив с себя голубой спортивный костюм, в котором она запросто принимала инспектора, Апраксина принялась рассеянно трогать вешалки указательным пальцем.
– Это? А может быть, это? А что это за серенький костюмчик? Ну совершенно не представляю, откуда он у меня! По-моему, он довольно мил. Вот его-то я и надену.
Глава 4
У каждого детектива свои методы, и чем их больше в его арсенале, тем лучше, считала Апраксина. Один из ее приемов носил кодовое название «По секрету всему свету» и означал, что она рассказывает об очередном своем деле как можно большему числу своих знакомых, а то и незнакомых. Ее совсем не беспокоило, что таким образом и преступник может быть извещен о том, что им интересуется «сама графиня Апраксина». Она полагала, что это вовсе неплохо для дела, если преступник будет встревожен и деморализован: он может впасть в панику и, стараясь спрятать улики, вдруг обнаружит себя самым неожиданным образом. Она прибегала к этому методу особенно в тех случаях, когда у нее не было никаких улик; вот и в деле о «русалке в бассейне» она решила поступить именно таким образом.
Придя в русскую библиотеку Толстовского фонда, графиня тут же рассказала обеим библиотекаршам, что именно она намерена искать в «Русской мысли». Танечка, уже довольно давно работавшая в библиотеке, понимающе кивнула головой и пошла за подшивками газет. Зато второй библиотекарь Виктория, недавно приехавшая с Украины (ИЗ Украины, как она говорила, – совершенно непереносимый на слух Апраксиной демократический «новояз», уже подхваченный радио Свобода и новоэмигрантской прессой), слушала Апраксину с огромным интересом. Увидев ее широко распахнутые черные глаза и слегка приоткрытый рот, Апраксина уселась поудобнее и стала рассказывать подробнее.
– Неужели бедную утопленницу обнаружила САМА Марго Перес? – спросила потрясенная слушательница. Конечно, новенькая библиотекарша уже познакомилась с Птичкиными творениями, благо стараниями автора они занимали в библиотеке целых три полки. Читатели библиотеки с удовольствием брали читать ее книги, хотя выходили они по-немецки; ведь это же была своя, мюнхенская писательница, да еще и до сих пор живая! – ну, значит, и немецким ее книгам было самое место в русской библиотеке.
– Представьте себе! И именно она первая сообщила об этом сотрудникам «Парадиза», ну а уже те, естественно, пригласили полицию.
Поскольку народу в залах было немного, Татьяна вызвалась помогать Апраксиной, оставив напарницу разбираться с читателями. Графиня дала Тане копию объявления, и они обе склонились над подшивками. А тем временем Виктория, исполняя невысказанное поручение Апраксиной, щедро сеяла информацию среди читателей: вручая им выбранные книги, она в качестве приложения выдавала каждому свежую новость: в пруду под Мюнхеном утоплена русская девушка.
– Оказывается, и на Западе жить совсем не так уж безопасно! – скорбно заметила эмигрантка из новых.
– Как испортилась российская эмиграция! – вздохнул старичок-эмигрант. – Когда-то у нас, русских, был самый низкий процент преступности из всех перемещенных лиц.
– А теперь одни бандиты едут! – вздохнула полная смуглая дама. – Стреляют и топят кого хотят, от них и в Израиле не было спасения. Что вы хотите, – русская мафия!
Чихая от пыли, Апраксина и Татьяна внимательно проглядывали все объявления на последних страницах «Русской мысли». Час проходил за часом, гора просмотренных подшивок поднялась уже выше метра, когда Татьяне повезло.
– Вот оно, это объявление, Елизавета Николаевна! Вика, мы нашли его!
– Да неужели? – Виктория оставила работу и разговоры, бросилась в читальный зал и взволнованно склонилась вместе с Апраксиной над развернутой Таней газетой.
«Требуется опытная сиделка по уходу
за престарелой больной со зн. рус. яз.
Предоставляется отд. комн. в загор. доме
под Мюнхеном, ФРГ. Оплата по соглаш.»
Газета была двухлетней давности. Апраксина списала объявление, спрятала листок в сумочку и пошла мыть руки в туалет.
– Прямо не знаю, как и благодарить вас, дорогие мои! – сказала она, вернувшись, обеим библиотекаршам. Она и вправду была благодарна Татьяне за помощь, но еще большие надежды возлагала она на общительную Вику. – Давайте я схожу в кафе и принесу пирожных!
– Не надо нам пирожных, мы худеем! – заявила Татьяна. – Вы лучше пообещайте нам, что вы, когда найдете убийцу, придете в библиотеку и все-все нам расскажете!
– Обязательно! Но и вы тоже, если вдруг услышите что-нибудь интересное от читателей или знакомых, звоните мне сразу же. Вдруг кто-нибудь что-нибудь расскажет о пропавшей девушке. Обещаете?
– Обещаем! – с воодушевлением сказали обе библиотекарши.
Апраксина отправилась домой и оттуда сразу же позвонила в Париж, в газету «Русская мысль» и спросила, не могут ли ей дать справку об одном объявлении двухгодичной давности. Секретарша тут же заявила, что найти квитанцию на объявление такой давности практически невозможно и вообще они таких справок не дают. Тогда графиня запоздало представилась, и тон секретарши мгновенно изменился, она пообещала «попробовать поискать» и даже записала текст объявления. Апраксина эту перемену в отношении взяла на заметку, но обещанию секретарши почему-то не очень поверила и попросила пригласить к телефону Александра Гинзбурга, своего старого приятеля. Нехотя секретарша ее переключила.
– Алик, здравствуйте, мой дорогой! У меня к вам огромная просьба. Я в Мюнхене ищу убийцу, прикончившего русскую девушку. По ходу дела мне бы надо выяснить, кто и откуда давал два года назад одно объявление в вашу газету…
– Да нет проблем, Елизавета Николаевна! Телки наши не найдут – сам разыщу! Давайте текст.
– Записывайте! – И она снова продиктовала объявление, текст которого уже знала наизусть.
– Записано.
– А чего это голос у тебя какой-то… нездоровый!
– А я и сам нездоровый, Елизавета Николаевна.
– Что с тобой, Алик?
– Легкие…
– Простыл и запустил?
– Вроде того. Ну, ждите обратного звонка!
Через полчаса позвонила секретарша и подчеркнуто вежливым голосом сказала:
– Объявление, которым вы интересовались, госпожа Апраксина, опубликовала госпожа Кето Махарадзе из Германии. Дать вам ее адрес?
– Да, пожалуйста.
– Кето Махарадзе, Блюменштрассе 29, Блаукирхен, ФРГ. Еще должна вам сказать, я очень извиняюсь…
Но Апраксина извинений слушать не стала, коротко поблагодарила и опустила трубку. Тут же она набрала номер криминальной полиции.
– Говорит Элизабет Апраксин. Соедините меня с инспектором Рудольфом Миллером.
– Один момент, графиня! – ответил дежурный.
– Инспектор Миллер у аппарата.
– Дорогой инспектор, у меня две новости!
– Так скоро и так много! – обрадовался Миллер.
– Представьте! Новость первая – теперь у нас есть на руках полный текст объявления, и новость вторая – у нас имеется имя и адрес хозяина объявления.
– Прекрасно! Диктуйте, и я завтра же с утра займусь этим человеком.
– Нет, дорогой инспектор, не завтра, а сегодня, сейчас и немедленно! Слухи о том, что полиция вышла на след, уже идут по Мюнхену и окрестностям, и мы должны спешить.
– Бог мой! Да кто же их распускает, эти слухи? Мы ничего не давали в газеты.
– Слухи распускаю я, с помощью моих знакомых. – Инспектор только присвистнул в ответ. – А хозяйка объявления живет в Блаукирхене, неподалеку от имения моих лучших друзей, и я не исключаю, что они знакомы; это может быть очень хорошо, а может – и наоборот, поэтому давайте на всякий случай поспешим. Когда вы заедете за мной?
– Через двадцать минут, максимум через полчаса. Будьте готовы и ждите меня у ваших ворот на улице. Вы правы, в Блаукирхен надо ехать немедленно, и поэтому мы поедем на полицейской машине, чтобы не застрять на автобане.
Уже через четверть часа полицейская машина с Миллером за рулем, меланхолически подвывая, зарулила на тихую Будапештскую улицу. Инспектор лихо затормозил, выскочил из машины и галантно распахнул перед Апраксиной дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Вы мальчишка, инспектор! Вашими кино-детективными эффектами вы нервируете моих бедных соседей! – сказала она, посмеиваясь и пристегивая ремень безопасности.
– Это чтобы не терять время, – пояснил инспектор. Он тут же тронул с места и опять включил звуковой сигнал.
– А эту русскую графиню опять арестовала полиция! – сказала мужу, дремавшему на веранде за чтением газеты, работавшая в саду соседка: они недавно купили дом на Будапештской и еще не успели привыкнуть к экстравагантному соседству.
– Ее все равно отпустят. Это же русская мафия! – пробурчал муж.
Распугивая на своем пути автомобили и автобусы, прижимая их к тротуару, полицейская машина промчалась по Баланштрассе, затем свернула на Химгауштрассе и выскочила на автобан № 8 Мюнхен – Зальцбург; час пик еще только приближался, машин на автобане было немного.
– Рудольф, да выключите же наконец эту вашу визжалку, ведь на дороге почти пусто! – взмолилась Апраксина.
Инспектор послушался, отключил сигнализацию, но скорости не сбавил.
– Как мы будем вести себя в доме княгини Кето Махарадзе, если, конечно, застанем ее по этому адресу? – спросила Апраксина минут через пять.
– Как обычно! Я буду вести допрос, а вы – выступать в качестве переводчицы, если потребуется перевод. Если же госпожа Махарадзе свободно владеет немецким, я представлю вас в качестве сотрудницы полиции.
– Понятно. Дайте мне карту, инспектор, я пока отыщу Блюменштрассе.
Инспектор не глядя нашарил в отделении для перчаток альбом с картами Мюнхена и окрестностей и протянул его Апраксиной. Открыв страницу с подробной картой Блаукирхена, графиня легко отыскала Блюменштрассе.
По почти пустому автобану до городка они домчались минут за двадцать.
– Направо. У второго светофора – налево. Четвертая улица справа, – подсказывала Апраксина, следя за дорогой по карте.
– Может быть – включить? – спросил инспектор, протягивая руку к кнопке.
– Ни в коем случае! Я думаю, нам и машину лучше оставить у перекрестка – зачем тревожить людей заранее?
Вся Блюменштрассе была застроена отдельными домами, скорее даже виллами, причем новых строений тут почти не было, а все больше старинные особнячки причудливой архитектуры, окруженные ухоженными садиками. Местность, на которой располагался городок Блаукирхен, была холмистой, и Блюменштрассе начиналась как раз у подножья холма: дом номер 29 оказался на середине склона. Забор вокруг участка был довольно высок, а сам дом прятался в глубине сада, его почти не было видно, только проглядывала сквозь зеленые кроны красная черепичная крыша. К узорным чугунным воротам с улицы вел крутой въезд, а рядом – каменная лестница к калитке. Инспектор с Апраксиной поднялись по ступеням и прочли на латунной табличке: «ПРОФЕССОР ВАХТАНГ МАХАРАДЗЕ».
– Интересно, профессор – чего? – спросила Апраксина, не ожидая, впрочем, ответа от Миллера. Тот нажал кнопку звонка: щелкнул замок, и калитка чуть-чуть отошла от каменного столбика.
– Прошу! – сказал Миллер, распахивая калитку и пропуская вперед Апраксину.
В глубь сада к дому вела аккуратная дорожка, выложенная желтым кирпичом наподобие старинного паркета – «елочкой». Вправо и влево от нее отходили такие же кирпичные дорожки, только более узкие. Апраксина по пути внимательно оглядывала растения по бокам дорожки и в глубине сада.
– Здесь живут состоятельные люди, – негромко сказала она инспектору.
– Естественно: такой дом и обширный участок!
– Да нет, дело даже не в доме, хотя он действительно большой и красивый. Но вот сад! Его можно демонстрировать как образец садово-парковой архитектуры. Я сужу по подбору растений, по уходу за ними, по состоянию газонов.
– У вас тоже очень красивый и ухоженный сад, графиня, – галантно заметил инспектор.
– Ну что вы! Здесь поместится двадцать моих садиков, а такие розы, как вон там, в розарии с перголами, мне просто не по карману! Для поддержания в порядке такого сада требуется как минимум работа двух-трех садовников, причем хотя бы один из них должен обладать высокой квалификацией и работать каждый день.
– Любопытное наблюдение, – довольно равнодушно заметил Миллер.
– Очень! – согласилась с ним Апраксина. – Немногие люди могут содержать даже одного постоянного садовника.
– Скажите, графиня, должен ли я вас сразу представить как русскую графиню?
– Ни в коем случае! Возможно, не зная об этом, хозяева начнут между собой переговариваться по-русски или по-грузински. Махарадзе – грузинская фамилия.
– А вы и грузинский знаете?
– Я знаю много такого, что и сама не упомню, – уклончиво ответила Апраксина, но Миллер ее ответ принял как положительный и уважительно кивнул. – Но нас уже встречают! – предупредила его Апраксина.
В дверях дома стояла молодая девушка в синем платье, белом передничке и белой же кружевной наколке на темных кудрявых волосах.
– Горничная, – почтительно заметил Миллер. Впрочем, почтение относилось не к горничной. Ей он сказал довольно строго: – Мы из криминальной полиции Мюнхена. Могу я видеть господина Вахтанга Махарадзе?
– Вахтанга Махарадзе? Но он же… Пройдите и обождите в гостиной, я спрошу княгиню.
Через просторную прихожую с двумя большими зеркалами она провела их в гостиную, темную из-за дубовой обшивки стен и потолка, указала на кресла в проеме окон и попросила обождать, а затем простучала каблучками в глубь дома.
– Она спросит княгиню! – уважительно повторил Миллер, глядя вслед горничной. Апраксина слегка улыбнулась, зная его благоговение перед всякими титулами: никто с таким удовольствием не именовал ее «графиней» через каждые три слова. Особенно при посторонних.
Через минуту-другую горничная вернулась и объявила, что княгиня примет их и сама все объяснит. Что именно должна объяснить княгиня, оставалось пока непонятным.
В ожидании хозяйки Апраксина обратила внимание на паркетный пол в гостиной: он был натерт воском, а не покрыт легко моющимся лаком. Старинная мебель была также в прекрасном состоянии и явно тоже регулярно натиралась воском и полировалась. Через высокое окно была видна все та же парадная часть сада, через которую они только что прошли.
Раздалось легкое поскрипывание, и в гостиную въехала инвалидная коляска, а в ней Апраксина и Миллер увидели редкой красоты старую женщину: у нее были белоснежные волосы, уложенные в пышную прическу, высокие и тонкие темные брови и под ними такие большие черные глаза, которых хватило бы на двух итальянских красавиц, – блестящие, нежные и в длиннейших ресницах.
– Здравствуйте, господа. Не вставайте, не вставайте! – Она помахала Миллеру сухой смуглой рукой, унизанной перстнями. – Скажу вам сразу, что если вас интересует доктор Вахтанг Махарадзе, то вы решительно опоздали: профессор скончался семь лет тому назад. И, признаться, я удивлена: полиции должен был бы быть известен этот факт, ведь мой муж был не последним человеком в этом городе.
– Видите ли, княгиня, мы не из местной полиции. Мы из криминального отдела мюнхенской полиции. И дело у нас в таком случае к вам, а не к вашему мужу, профессору Махарадзе.
– Я слушаю вас.
– Известно ли вам о преступлении, случившемся в вашем городке в прошлую субботу? Об этом наверняка писали в местных газетах.
– Понятия не имею, о чем вообще пишут в местных газетах. У меня, слава богу, сохранилась моя библиотека и мне есть что читать, кроме газет.
– В таком случае я расскажу вам об этом, княгиня.
– Большое вам спасибо, но я не уверена, что вам стоит трудиться: если даже в городе совершено какое-то преступление, то я навряд ли могу иметь к этому отношение, так почему это должно меня волновать? Я уже много лет практически не покидаю свой дом и веду весьма замкнутый образ жизни.
– Ваше имя Кето Махарадзе?
– Да.
– Выходит, что это преступление имеет к вам некоторое отношение. Возможно, совершенно незначительное, косвенное, но выяснить эту связь мы просто обязаны по долгу службы.
– Присутствующая здесь дама – ваша коллега?
– Да. Переводчица. Но я вижу, она нам не понадобится – вы говорите на прекрасном немецком языке.
– Благодарю за комплимент. Так я слушаю вас, господин инспектор!
Миллер поднял с полу портфель, уложил его на колени и начал:
– В прошлую субботу в садовом магазине «Парадиз» был обнаружен в пруду труп молодой женщины. Ее утопили. Взгляните, пожалуйста, на эту фотографию! – Миллер вынул из портфеля и протянул фотографию хозяйке. Та подъехала к нему чуть ближе и с явной неохотой ее взяла, посмотрела, покачала головой и вернула обратно.
– Как жаль, такая молоденькая! Но я этой девушки никогда не видела.
– Понятно. Тогда следующий вопрос. Вы когда-нибудь давали объявление в газету «Русская мысль»?
– Я? Какое объявление? – И без того высокие, выщипанные снизу, брови хозяйки поднялись еще выше.
– Вот это. – Миллер протянул ей полную копию текста объявления.
Княгиня внимательно и неспешно прочитала текст и задумалась, склонив свою красивую благородную голову.
– Да, если мне не изменяет память, именно такой текст я посылала в «Русскую мысль» года два тому назад.
– Совершенно верно, оно была напечатано именно два года тому назад. Вы не помните, кто-нибудь на него тогда откликнулся?
– О, довольно много женщин из разных стран! Я выбрала одну, и она до сих пор работает у нас в доме, ухаживает за моей свекровью.
– За вашей свекровью? – удивился Миллер.
– А что в этом странного? Мы, грузины, известные долгожители, у нас редко кто до ста лет не доживает. Но, к сожалению, свекровь моя очень хворает, больше даже, чем я: я не выхожу за пределы нашего сада, а она и вовсе никогда не спускается из своих комнат наверху. Впрочем, мы можем подняться к ней, если вы хотите с ней познакомиться… По долгу службы, я имею в виду.
– Да нет, знакомство со свекровью можно пока отложить. А вот с сиделкой, которая за нею ухаживает, я бы поговорил.
– К сожалению, вот это как раз невозможно: она в отпуске. Ее временно замещает сиделка из местной больницы.
– Понятно. В таком случае я хотел бы узнать ее имя.
– Постоянной сиделки или больничной?
– Постоянной. Той, что явилась к вам по объявлению.
– Ее зовут Авива Коган по паспорту, но представилась она как Анна, так мы ее и зовем.
– А где она проводит свой отпуск?
– У себя на исторической родине, в Израиле.
– И когда она вернется на работу?
– Я жду ее первого июля. Если ничего не случится непредвиденного.
– А что может с нею случиться?
– Не только с нею, с любой молодой девушкой, когда она надолго покидает место службы. Она может, например, выйти замуж, найти более подходящую работу или пойти учиться в университет. Мало ли что им взбредет на ум, этим молодым!
– А у вас есть ее адрес в Израиле?
– Конечно, нет. Зачем он мне? Я не веду дружеской переписки с моей прислугой.
– Так у вас еще кто-то работает?
– Простите, но вас, кажется, интересовало мое объявление о найме сиделки? Про сиделку я вам все рассказала. Можете поговорить о ней с моей горничной, вы ее видели. – Она взяла с круглого столика серебряный колокольчик с фарфоровой ручкой и позвонила.
Вошла горничная.
– Вот это, господа, моя горничная Лия Хенкина. Лия, вот эти господа из полиции хотят с тобой поговорить. Правда, я не успела их предупредить, что ты работаешь у меня недолго и еще проходишь испытательный срок, а потому мало что знаешь о нашем доме. Но их главным образом интересует Анна.
– Анна? Но она же в Израиле!
– А вы не знаете адреса, по которому ее можно там найти?
Девушка почему-то замешкалась.
– Ты же знаешь адрес ее родных, Лия! – напомнила княгиня.
– Конечно, знаю, ведь мы двоюродные сестры.
– Так что же ты стоишь как истукан? Пойди в свою комнату, найди адрес и принеси сюда.
Горничная слегка пожала плечами и ответила:
– Да мне не надо искать, я его и так помню. Пожалуйста: Нахумнир 29, Бат-Ям, Израиль. Только…
– Что еще? – строго спросила княгиня.
– Да нет, ничего. Просто Анна может быть и где-нибудь еще, у друзей, например.
Но и Миллеру, и Апраксиной показалось, что горничная чего-то не договаривает. Миллер адрес записал и спросил:
– Скажите, а у вас случайно нет фотографии вашей двоюродной сестры?
– Да сколько угодно! Но это такие фотографии, где мы сняты вместе.
– Можно нам на них взглянуть?
– Да, я сейчас принесу мой альбом.
Девушка вышла из комнаты. Хозяйка молча сидела в кресле, утомленно прикрыв свои прекрасные глаза.
Лия вернулась с альбомом и, полистав его, показала Миллеру и Апраксиной несколько фотографий, на которых она была снята рядом с высокой черноволосой девушкой, очень похожей на Лию и не имевшей ни малейшего сходства с «русалкой из бассейна».
Инспектор вежливо поблагодарил девушку и хозяйку дома и встал с места.
– Похоже, что мы напрасно вас потревожили, – сказал он чуть виновато. Апраксина, не произнесшая за всю беседу ни единого слова, согласно кивнула. Кивком она и попрощалась, когда инспектор вежливо раскланялся и простился с хозяйкой и горничной.
Они вышли из дома.
Проходя по саду, Апраксина вдруг замедлила шаг и негромко сказала Миллеру:
– Инспектор! Попробуйте совсем незаметно взглянуть направо: видите там молодого человека возле большого розового куста? Это садовник!
– Вижу. И что?
– Пока ничего. Остальное я вам скажу в машине.
Когда они спустились по каменной лестнице, сели в автомобиль и направились через город к выезду на автобан, Апраксина спросила:
– Дорогой инспектор, у вас у самого когда-нибудь были слуги?
– Слуги?! – удивился инспектор. – Конечно, нет! Впрочем, как сказать… К нам раз в неделю приходит женщина помогать моей жене с уборкой по дому, а когда дети были маленькими, мы иногда нанимали бэбиситтера, чтобы сходить в кино или в гости. Но это вряд ли можно назвать наличием слуг…
– А многие из ваших знакомых имеют возможность держать постоянных слуг в доме? Ну, хотя бы домработницу или няню?
– Практически никто. Все, знаете, как-то устраиваются… Хотя вот у младшего инспектора Зингера есть няня: его жена-учительница так любит свою работу, что отдает половину зарплаты няне, лишь бы сохранить место в школе.
– Вот видите – половину зарплаты учительницы! А моя подруга баронесса…
– Альбина фон Ляйбниц, – вставил инспектор.
– Да, она. Так вот баронесса не может себе позволить чаще двух раз в году приглашать садовника на пару недель. Хотя сад у нее куда больше, чем садик княгини Махарадзе. А мы с вами видели у княгини горничную, садовника и слышали о сиделке. Возможно, что есть еще и шофер: на столике в прихожей я видела пришедший по почте проспект автомобильной страховой компании «Гаранта»: они присылают подобные проспекты вместе со счетами за страховку автомобиля. Но я не думаю, что княгиня сама водит машину. Вы, кстати, заметили, какие у нее руки?
– Очень красивые руки. А перстни какие!
– Да, руки красивые, с длинными, утонченными на концах пальцами и очень холеные. Но одна из них почти не действует: в какой-то момент левая рука княгини упала с подлокотника, и она водрузила ее обратно правой рукой. Хотя пальцы и на левой руке подрагивали, когда княгиня начала волноваться. Интересно, а почему она волновалась, когда мы задавали вопросы горничной? Но я хотела только сказать, что шофер весьма вероятен. Хорошо бы нам выяснить в полиции Блаукирхена, сколько точно слуг прописано в доме вдовствующей княгини Махарадзе? Кроме того, хорошо бы установить наблюдение за горничной Лией. Если я правильно поняла взгляд горячих черных глаз княгини, она была чем-то в ее поведении очень недовольна, и весьма вероятно, что сегодня был последний день работы Лии Хенкиной в этом доме: может быть, сейчас она уже собирает вещи, чтобы лететь на историческую родину вслед за сестрой.
– Может быть, нам стоит вернуться и заглянуть в полицию Блаукирхена?
– Да нет, до завтра она из городка никуда не исчезнет! В приличных домах не выставляют горничных на улицу на ночь глядя.
– Так вы думаете, княгине есть что скрывать?
– Несомненно! Но вот имеет ли это отношение к нашей «русалке», этого я вам пока сказать не могу.
Глава 5
В шесть утра инспектору Миллеру позвонил сотрудник полиции Петер Зингер, наблюдавший по его поручению за домом княгини Махарадзе, и сообщил, что только что из ворот дома вышла черноволосая кудрявая девушка с дорожной сумкой на плече и чемоданом на колесиках. Она направилась к станции электрички. Инспектор велел Зингеру сняться с места и проследить за ней. Второе сообщение от него же последовало через час, уже из аэропорта: девушка ведет себя странно, билет не регистрирует, а просто сидит на скамеечке в зале ожидания в терминале «С», откуда направляются рейсы в Израиль.
– Когда первый рейс на Тель-Авив? – спросил инспектор.
– Через сорок пять минут. Все пассажиры уже давно прошли паспортный контроль, а она так и стоит возле тележки со своими вещами в терминале «С» и явно чего-то ждет.
Только тут инспектор не выдержал и позвонил Апраксиной.
– Немедленно велите увести ее оттуда под любым предлогом, пусть он пригласит ее для разговора в ресторан в терминале «В», – сказала Апраксина. – Удивительно, что ее еще не задержали израильские охранники, заподозрив в ней террористку: вот тогда уж мы до нее не скоро доберемся! Мы с вами встретимся там же, в терминале «В», возле входа в ресторан. Выезжаем, инспектор!
Графиню инспектор Миллер догнал еще на автобане: хотя она жила на окраине, как раз неподалеку от шоссе в аэропорт, но зато он ехал на полицейском автомобиле с сиреной. Узнав его машину, идущую в коридоре в потоке машин, она немедленно пристроилась сзади и прибавила газу. Разгоняя сиреной впереди идущие машины, они мигом домчали до аэропорта «Рим».
В первом зале ресторана они сразу же увидели Лию Хенкину, взволнованную, бледную и злую, напряженно сидевшую напротив застывшего на своем стуле форменным истуканом молодого полицейского. Видно было по всему, что, не будь он в форме, девушка ни минуты не оставалась бы на месте, просто встала бы и ушла.
– Какая приятная неожиданность! – пропела Апраксина, подходя к ней. – Здравствуйте, Лия!
– Ой, это вы! И господин инспектор с вами… Вот это замечательно! Послушайте, помогите мне: вот этот тип задержал меня и приказал следовать за ним. Привел в ресторан, посадил за столик, сел напротив – и вот уже полчаса молчит, как монумент полицейской славы! И никак я не могу добиться, чего ему от меня надо?
– Но тем не менее подчинились его требованию и скандалить не стали. Похвально!
– Так он же молчит при исполнении обязанностей! – фыркнула Лия. – Поскандалишь тут в моем положении.
– А мы его сейчас отпустим, – успокоил девушку инспектор и кивнул Зингеру: – Можете идти, Петер, с этой девушкой все в порядке – мы ее знаем и видели ее документы.
Читать бесплатно другие книги:
