Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе Мухин Юрий

9 августа летчики JG54 испытали настоящий шок: в бою с советским истребителем был сбит и погиб самый удачливый и результативный на тот период «воздушный охотник», обладатель всех мыслимых наград III Рейха, командир 7-го штаффеля обер-лейтенант Макс-Хельмут Остерманн (102 победы). Его «мессершмит» упал в Ильмень-озеро и затонул.

Когда четверка ЛаГГ-3 из 41-го ИАП направлялась к линии фронта, на истребителе старшего лейтенанта Сукова обнаружилась неисправность системы питания. Двигатель стал работать с перебоями.

По приказанию ведущего Аркадий Суков покинул строй, развернулся и, разогнавшись на пикировании, направился к своему аэродрому.

На выводе из пикирования он почти одновременно услышал рев заработавшего мотора и увидел дымные трассы.

«Что скрывать, — вспоминал Аркадий Иванович, — в первой фазе боя мне просто повезло: очереди «охотника» прошли мимо моего «ЛаГГа». После атаки немец проскочил вперед, и тут уже я оказался в выгодном положении. Крутился он мастерски, однако оторваться не смог и минуты через три плотно вписался в прицел моего истребителя. А дальше — дело техники: вооружение на «ЛаГГе» было мощным».

10 августа эскадру ожидало новое потрясение: севернее Ржева в воздушном бою с «харрикейнами» был уничтожен истребитель командира II Группы хауптмана Карла Саттига (53 победы). Летчик покинул горящий «мессершмит», спасся на парашюте и попал в плен.

Однако эта схватка оказалась тяжелой и для противников «Grunherz» — летчиков 485-го ИАП. Шесть истребителей полка в течение 45 минут отбивали атаки 12 «мессершмиттов», значительно превосходивших «харрикейны» по летно-техническим характеристикам. В бою погиб лучший летчик 485-го ИАП майор Кондратьев, однако еще для трех пилотов эскадры он оказался последним. Кто именно сбил Саттига, нам установить не удалось — по «мессершмиту» в этот день уничтожили майор Кондратьев, капитан Габринец, старшина Тараненко и командир полка подполковник Зимин.

18 сентября в летной книжке старшего лейтенанта Сукова появилась следующая запись: «Боевой вылет 1 ч. 09 м. ЛаГГ-3. Ведущий группы. Обеспечение действий Ил-2 448-го ШАП. Воздушный бой с 8 Me-109 севернее станции Тосно. Сбил ведущего фашистской группы, награжденного Рыцарским Крестом».

В этот день шестерка летчиков 41-го ИАП, сошлась в бою с пилотами из II.JG 54. Сначала к Ил-2, штурмовавшим станцию Тосно, пытались прорваться четыре «мессершмита», затем число атакующих удвоилось. Тем не менее советские летчики, действуя парами на вертикалях и горизонталях и применяя взаимную поддержку и выручку, обеспечили работу штурмовиков. Ни в группе Ил-2, ни в группе сопровождения потерь не было. Безуспешные атаки стоили «Grunherz» одного истребителя и одного летчика: выпрыгнувший с парашютом чемпион Германии по боксу (в легком весе) хауптман Херберт Финдейзен (67 побед) попал в плен.

18 сентября замкомэск 154-го ИАП капитан Зеленое в районе Новой Ладоги перехватил одиночный «мессершмит» и после короткого боя подбил его. Летчик I Группы фельдфебель Петер Зиглер (49 побед) получил серьезные ранения, не смог довести истребитель до своего аэродрома и разбился.

7 октября северо-западнее Ильмень-озера в бою с «яками» из 283-го ИАП погиб командир 5-го штаффеля хауптман Иоахим Вандель (75 побед), прозванный «Гномом» за небольшой рост и постоянную сосредоточенность. Сильного немецкого летчика в двадцатиминутном поединке вымотал и сбил младший лейтенант Зайцев, причем это была его первая из двенадцати побед.

25 октября командир 92-го ИАП майор Соломатин уничтожил «мессершмит», «охотившийся» неподалеку от Будогощи в районе советских аэродромов. В Сиверской напрасно дожидались обер-лейтенанта Бернхарда Шультена (59 побед), группенадьютанта II.JG 54.

11 ноября замкомэск 41-го ИАП капитан Суков, облетывая после ремонта истребитель Як-7Б, рискнул и направился на одиночную «охоту» в район Большой Вишеры. На небольшом удалении от линии фронта он обнаружил пару Bf-109, которая на малой высоте шла в тыл советских войск. Атака сзади на повышенной скорости оказалась для противника полной неожиданностью: один «мессершмит» был сбит и упал, а другой, мгновенно развернувшись, вышел из боя. Третий по счету обладатель Рыцарского Креста лейтенант Ханс-Иоахим Хейер (53 победы) из III.JG 54 стал жертвой капитана Сукова, которому «наркомовские» сто грамм вполне заменили шампанское.

6 декабря над Балтикой пропал без вести летчик штабного штаффеля унтер-офицер Норберт Пфейффер (37 побед), чемпион мира по лыжному спуску. Его «мессершмит» после затяжного боя уничтожил капитан Сухов из 3-го ГИАП.

За 1942 год «Grunherz» потеряла 93 летчика.

8 конце декабря JG 54 была частично перевооружена на новейшие истребители Fw-190A-4, превосходившие «мессершмиты» по многим показателям, однако число потерь не сократилось. Полное перевооружение эскадры завершилось к маю 1943 года.

9 января старший лейтенант Голубев, возглавлявший четверку И-16 тип 29 из состава 4-го ГИАП, атаковал в районе Ладожского озера истребитель незнакомой конфигурации, окрашенный в белый камуфляжный цвет, и уничтожил его. Второй истребитель, поврежденный ведомыми Голубева, скрылся в облачности и был потерян.

Тем не менее «Grunherz» лишилась двух «фокке-вульфов» и двух асов: в Гатчину не вернулись летчики штабного штаффеля фельдфебель Альфред Деттке (33 победы) и фельдфебель Йозеф Брехтль (27 побед), который при посадке на фюзеляж разбился северо-восточнее Мги.

19 января с новыми немецкими истребителями встретились товарищи Голубева по 61-й бригаде ВВС КБФ — летчики 3-го ГИАП. В течение 15 минут старший лейтенант Каберов на ЛаГГ-3 в одиночку отбивал атаки звена Fw-190 из I.JG54 и выстоял. Подоспевшие на помощь капитан Цапов и сержант Шилков один «фокке-вульф» уничтожили, причем обер-лейтенант Вальтер Майер (58 побед), переведенный незадолго до этого из JG26 и совершавший на Fw-190 первый боевой вылет, погиб.

Оставшись втроем, пилоты «Grunherz» решили не искушать судьбу и вышли из боя.

21 февраля под Демьянском закончил войну командир II Группы майор Ханс «Асси» Ханн (108 побед), оказавшийся в числе трех летчиков, чьи Bf-109G-6 были сбиты в бою с «яками» из 485-го ИАП. За поединком лейтенанта Гражданинова с немецким асом наблюдал командующий 6-й Воздушной армии генерал Полынин.

Полынин красочно и довольно точно (судя по донесениям немецких летчиков) описал этот бой в книге «Боевые маршруты».

Майор Ханн спасся на парашюте, попал в плен и в Германию вернулся только в 1950 году.

В том же бою погибли оберфельдфебель Герхард Беютин (60 побед) и унтерофицер Артур Гартнер (27 побед).

16 марта командир I.JG54 хауптман Филипп и унтер-офицер Хайнц Николяйт (19 побед) допустили ошибки, однако одному из них это стоило жизни. В этот день для сопровождения корректировщика Hs-126 в район Мги был направлен всего один «фокке-вульф». Хауптман Филипп понадеялся на опыт своего подчиненного, а унтер-офицер Николяйт, находясь в зоне действия советских истребителей, плохо наблюдал за воздушным пространством.

Уничтожение «хеншеля» было поручено организовать замкомполка 4-го ГИАП капитану Голубеву. Гвардейцы, незадолго до того освоившие новый истребитель Ла-5, совершали первые вылеты после возвращения на фронт и постоянно рвались в бой.

Для выполнения задачи командования капитан Голубев направил пару истребителей, разрешив при этом любимцу полка старшему лейтенанту Дмитриеву лететь на своем, лучшем в полку «лавочкине» с бортовым номером «33».

Обойдя противника с северо-запада, советские летчики с одного захода подожгли и «хеншель», и «фокке-вульф», причем их противники даже не видели нападавших. Сверхрезультативный боевой вылет, в котором старший лейтенант Дмитриев и лейтенант Столярский одержали по победе, занял всего 11 минут.

17 марта, по наведению постов ВНОС, командир 436-го ИАП подполковник Панов на истребителе «Киттихаук» Р-40Е атаковал севернее Старой Руссы пару «мессершмитов», которые «охотились» в тылу советских войск.

После внезапной атаки один из Bf-109 развернулся и ушел на запад, однако его товарищ, проявив мастерство и настойчивость, продолжал бой.

В течение 20 минут противники маневрировали на вертикалях, однако окончательная победа осталась за советским летчиком.

Удостоенный незадолго до того «Цветной капустой» к Рыцарскому Кресту, командир шварма II Группы обер-лейтенант Ханс Бесиссвенгер (152 победы) был сбит и погиб, но до сих пор в документах «Grunherz» считается пропавшим без вести.

Причиной подобного стало донесение, которое составил ведомый Бесиссвенгера унтер-офицер Карл Рихтер. «Последнее, что я видел, — писал он, — был «мессершмит» командира, ведущий бой с большой группой русских истребителей».

В конце марта командир JG 54 подполковник Траутлофт ушел на повышение, возглавив истребительный корпус «Ост», в который, помимо его «родной» эскадры, вошли JG51 и JG5. В это же время на базе учебного штаффеля была сформирована IV Группа, и таким образом численность летного состава «Grunherz» увеличилась на 25 процентов.

Также в конце марта эмблемы JG54, прозванные в Люфтваффе «зеленые жопы» и гордо сиявшие на бортах «мессершмитов» и «фокке-вульфов» с сентября 1941 года, были закрашены матовой серо-зеленой краской, дабы не вводить в искушение советских летчиков, считавших делом чести уничтожение истребителей прославленной эскадры. Кроме унижения, испытанного асами «Grunherz», эта мера не дала ничего.

13 апреля капитан Голубев одержал свои вторую и третью победы на новом истребителе Ла-5. В паре с ведомым начальником штаба 61-й бригады ВВС КБФ полковником Катковым он вылетел на свободную охоту в район Порзоловских болот под Ленинградом.

Севернее поселка Беззаботный балтийцы обнаружили две группы Fw-190, маневрировавшие выше и в стороне. Набрав высоту, капитан Голубев атаковал звено противника сзади и с дистанции 400 метров открыл огонь. Один истребитель был поврежден и начал отворот с креном влево, подставив под стволы Ла-5 всю площадь крыла. Вторая пушечная очередь добила «фокке-вульф».

Командир 2-го штаффеля обер-лейтенант граф Зигфрид Матушка (29 побед) не сумел покинуть штопорящий истребитель, который упал на минное поле и взорвался.

Между тем капитан Голубев, продолжая бой, уничтожил еще один истребитель. Унтер-офицер Теодор Вольфан (17 побед) выбросился с парашютом и попал в плен.

1 мая в бою с «яками» 485-го ИАП западнее Старой Руссы погиб лейтенант Хорст Ханнинг (98 побед), сменивший «Гнома» Ванделя на посту командира 5-го штаффеля. Его сбил командир звена старший лейтенант Давыдов.

22 мая из вылета не возвратился летчик II Группы фельдфебель Вальтер Хек (32 победы). Его Fw-190 атаковал и сбил капитан Романов, возглавлявший два звена ЛаГГ-3 из 156-го ИАП. Однако в целом советские летчики действовали неудачно и не смогли помешать трем девяткам Ju-87 беспрепятственно нанести удар по железнодорожному мосту и станции Волхов.

26 мая капитан Зазаев из 86-го ГИАП одержал свою 16-ю воздушную победу, уничтожив в районе Новой Ладоги Fw-190. Его жертвой стал летчик II Группы лейтенант Вернер Лохманн (47 побед), совершивший вынужденную посадку и попавший в плен.

30 мая 8 «киттихауков» 191-го ИАП участвовали в отражении налета 48 немецких бомбардировщиков Не-111 и Ju-88, которые прикрывали около 20 истребителей Fw-190A-5. Правда, основной бой провели летчики 240-й и 275-й ИАД, летавшие на «яках» и «лавочкинах».

Когда бомбардировщики противника поодиночке стали уходить на запад, их атаковали «киттихауки». В районе Шлиссельбурга майор Митрохин в течение 15 минут уничтожил два «хейнкеля» и вступил в схватку с Fw-190. P-40К значительно уступал в скорости немецкому истребителю, однако в маневрировании по горизонту имел преимущество. Опытный немецкий летчик допустил явную ошибку, приняв бой на виражах, за что и поплатился. Очередь крупнокалиберного пулемета поразила мотор «фокке-вульфа», который, вспыхнув, пошел к земле. Хауптман Херберт Эрдманн (34 победы) из штабного штаффеля спасся на парашюте и попал в плен.

На допросе в штабе 13-й ВА Эрдманн сказал, что «главным огорчением для него была ошибка в бою с устаревшим «киттихауком», шесть из которых он легко сбил, воюя в Африке в составе JG27».

Несколько успокоил немецкого летчика послужной список его противника: майор Митрохин участвовал в боях с первых дней войны, уничтожив 19 самолетов и еще 6 — в группе с товарищами.

5 июля северо-восточнее Курска в бою с Ла-5 были сбиты «фокке-вульфы» командира I.JG 54 майора Рейнхарда «Зеппи» Зейлера (109 побед) и его ведомого лейтенанта Уго Хюнерфельда (28 побед).

В этот день четверка истребителей, возглавляемая командиром эскадрильи 523-го ИАП капитаном Харченко, вылетела на прикрытие шести бомбардировщиков Пе-2. Недалеко от линии фронта советская группа была атакована восьмеркой Fw-190. Пара, ведомая капитаном Мищенко, осталась прикрывать «пешки», а пара Харченко связала боем «фокке-вульфы». Бой был невероятно тяжелым: маневрируя на вертикалях, советские летчики с трудом уклонялись от вражеских трасс. Тем не менее капитану Харченко удалось сбить один немецкий истребитель, а его ведомому лейтенанту Сморчкову — подбить. В этом бою оба «лавочкина» были сильно повреждены и совершили вынужденные посадки.

Майор Зейлер погиб, а лейтенант Хюнерфельд спасся на парашюте и попал в плен.

9 июля такая же участь постигла и унтер-офицера Ханса-Иоахима Хаппача (20 побед) из II.JG 54. В бою с четверкой Ла-5 из 254го ИАП его «фокке-вульф» был подбит и загорелся, что вынудило летчика прибегнуть к помощи парашюта. Победу на свой счет записал командир звена старший лейтенант Назимов.

13 июля в районе Ленинграда был сбит самый возрастной летчик эскадры — 32-летний оберфельдфебель Петер Бремер (40 побед) из штабного штаффеля, прозванный «лисом» за соответствующие качества характера. «Фокке-вульф» уничтожил комэск 29-го ГИАП майор Петр Покрышев. Бремер попал в плен после вынужденной посадки на советской территории.

16 июля восточнее Витебска в воздушном бою сошлись шесть «фокке-вульфов» JG 54 и шесть «яков» 28-го ГИАП. После двадцатиминутной «карусели» один немецкий истребитель был сбит, а остальные вышли из боя, как полагали советские летчики, после гибели командира.

Так оно и оказалось: один из молодых воздушных бойцов 28-го ГИАП лейтенант Козловский таранил «фокке-вульф», в кабине которого погиб командир 1-го штаффеля лейтенант Гюнтер Шелль (71 победа).

Лейтенант Козловский остался жив и даже дотянул Як-9 до своего аэродрома, где совершил посадку на фюзеляж.

22 июля командир IV.JG 54 хауптман Рудорффер возглавил три звена своей Группы в ознакомительном облете линии фронта. Костяк подразделения составляли летчики JG 1 и JG 26, переведенные в JG 54 незадолго до этого.

Увлекшись радиопереговорами, пилоты «Grunherz» пропустили атаку пары Ла-5 из 4-го ГИАП. «Фокке-вульфы» хауптмана Рудорффера и его ведомого были повреждены, а вся группа — рассыпалась.

Эрих Рудорффер над своей территорией совершил очередной (из девяти) прыжок с парашютом и вернулся в эскадру, а его ведомый фельдфебель Рудольф Тереке (27 побед) погиб.

Вторая атака не принесла успеха капитану Костылеву и старшему лейтенанту Селютину. Гоняться за одиночными «фокке-вульфами» балтийцы не стали.

30 июля со «свободной охоты» не вернулся командир II Группы хауптман Хайнрих Юнг (68 побед). «Фокке-вульф» был сбит молодым летчиком 254-го ИАП лейтенантом Сидоренковым юго-западнее Тихвина. Тот вылет на разведку складывался для Сидоренкова не совсем удачно: сначала из-за неполадок в двигателе не смог взлететь его ведущий, а через некоторое время сам летчик был атакован парой немецких «охотников». Смерть была рядом: пушечная трасса прошла над кабиной и срезала мачту радиоантенны. Однако молодой боец не растерялся.

Нырнув в кучевое облако, он выполнил маневр, которого опытные немецкие пилоты не ожидали, оказался сзади пары «фокке-вульфов» и открыл огонь. Один истребитель, заваливаясь на нос и левое крыло, устремился к земле; другой, на повышенной скорости, ушел на запад.

Однако 2 августа был сбит и он. Летчик 4-го ГИАП капитан Костылев обнаружил над Финским заливом пару «фокке-вульфов» и один из них уничтожил. Лейтнант Херберт Броэндле (58 побед) выпрыгнул из горящего истребителя, спустился на парашюте и был взят в плен экипажем торпедного катера.

3 августа северо-западнее Витебска летчик 28-го ГИАП Герой Советского Союза капитан Смирнов во время «свободной охоты» внезапно атаковал и уничтожил один из восьми «фокке-вульфов», направлявшихся в тыл советских войск. Немецкий истребитель упал и взорвался, похоронив под обломками командира I Группы майора Герхарда Хомута (63 победы).

Место Хомута во главе 1 Группы занял обер-лейтенант Ханс Гец (82 победы), однако находился на этой должности менее суток.

4 августа в бою с истребителями 18-й ГИАП Гец был сбит в том же месте, что и его предшественник, а из 12 «фокке-вульфов» возглавляемой им группы на базу возвратились только 5. В этом бою были подбиты два «яка» из восьмерки капитана Заморина, однако все советские летчики остались живы.

19 августа группа капитана Смирнова вновь сошлась в воздушной схватке с летчиками «Grunherz». Однако на этот раз противники имели равный состав — 12 против 12 и разошлись только после полной выработки горючего, потеряв два «яка» и два «фокке-вульфа».

В этот день попал в плен командир 5-го штаффеля обер-лейтенант Макс Штоц (189 побед), выбросившийся из горящего «фокке-вульфа» на парашюте. Оберфельдфебель Хейнрих Коллер (49 побед) погиб.

В 1943 году результаты боя уже не удовлетворяли командование 28-го ГИАП, поэтому сразу после возвращения группы был устроен тщательный разбор тактических ошибок.

27 августа летчик 254-го ИАП лейтенант Сидоренков сбил в районе Чудово свой второй «фокке-вульф», прикрывавший самолет-корректировщик артиллерийского огня. Немецкий истребитель перешел в штопор, взорвался при столкновении с землей и вместе с ним погиб пилот I Группы оберфельдфебель Ксавьер Мюллер (47 побед).

15 сентября в бою с Як-9 были сбиты и погибли два летчика из 1.JG 54 унтер-офицер Ханс Груберт (35 побед) и унтер-офицер Иоахим Груберт (4 победы), братья-близнецы. По одному Fw-190 уничтожили лейтенанты Бражинец и Герман из 42-го ИАП.

22 сентября заместитель командира 4-го ГИАП капитан Татаренко сбил в районе Новой Ладоги истребитель Fw-190. Унтер-офицер Фридрих Розенталь (45 побед) из 5/JG 54 совершил вынужденную посадку на советской территории и попал в плен.

10 октября со «свободной охоты» в районе Смоленска не вернулась пара «фокке-вульфов» из I Группы. Лейтенант Карл Фухс (67 побед) и унтер-офицер Курт Паблер (31 победа) до сих пор считаются пропавшими без вести. Тем не менее и их судьба известна.

Герой Советского Союза маршал авиации Зимин, в те дни командир 240-го ИАД, вспоминал: «После начала Невельской наступательной операции немецкая истребительная авиация проявляла особую активность. Летчики из эскадр «Зеленое сердце» и «Мельдерс» вновь применили испытанный прием: «свободную охоту» у наших аэродромов под Смоленском.

И вот 10 октября мне докладывают, что летчики 86-го ГИАП лейтенант Мануилин с ведомым лейтенантом Куницыным подкараулили и сбили такую пару. Вскоре немецких «охотников», выпрыгнувших с парашютом, привезли в дивизию. Это были настоящие асы, одержавшие в воздушных боях немало побед.

А через два дня старший лейтенант Данилин из 133-го ГИАП уничтожил еще одного «охотника».

Это был не вернувшийся 12 октября со «свободной охоты» в том же районе летчик 2/JG54 фельдфебель Ханс-Гюнтер Райнхардт (44 победы).

11 ноября «Grunherz» лишилась еще двух летчиков, вылетевших в составе 1/JG54 для «расчистки воздуха» в район железнодорожной станции Ярцево. Однако прорваться к цели «фокке-вульфы» не смогли, более того, в воздушном бою с «яками» из 900-го ИАП был сбит и погиб один из удачливейших летчиков I Группы лейтенант Антон «Тони» Дебеле (94 победы). Его участь разделил обер-лейтенант Карл Фишер (33 победы). По одному «фокке-вульфу» сбили старший лейтенант Лисецкий и лейтенант Думан.

1943 год заканчивался для «Grunherz» так же, как и начинался, — потерей «фокке-вульфов». 15 декабря в районе Орши в бою с «Аэрокобрами» был сбит и погиб майор Хубертус фон Бонин (77 побед), сменивший Траутлофта на посту командира JG54. Опытного немецкого аса, одержавшего 6 побед еще в небе Испании, сбил летчик 67-го ГИАП капитан Новичков.

В тот же день над Балтикой был поврежден «фокке-вульф» обер-лейтенанта Йозефа Похса (43 победы) из 5/JG54.

Около полудня шесть штурмовиков Fw-190F-8 из состава SG5, сопровождаемые четырьмя Fw-190A-6, попытались нанести удар по аэроузлу Лавенсаари.

В завязавшемся бою с истребителями Ла-5 немецкая группа была рассеяна и боевой задачи не выполнила. Многие «фокке-вульфы» чудом дотянули до Финляндии, а Похс был вынужден спасаться на парашюте. Он опустился в море и, скорее всего, утонул — его судьба осталась неизвестной. Командир звена 4-го ГИАП старший лейтенант Бычков, уничтоживший в этот день Ju-88, теперь прибавил на свой счет и «фокке-вульф».

Обер-лейтенант Похс стал одним из 112 летчиков Эскадры, потерянных в 1943 году.

4 января 1944 года северо-западнее Новгорода летчики 254-го ИАП капитан Синчук и его ведомый лейтенант Иванов, «охотившиеся» за железнодорожными составами противника, обнаружили пару Fw-190, которая направлялась к линии фронта. Атака Ла-5 была мгновенной и результативной. Командир шварма обер-лейтенант Отто Винсент (45 побед) и его товарищ фельдфебель Курт Ихленфельд из 1.JG 54 были сбиты и погибли.

30 января эскадра недосчиталась еще двух опытных летчиков I Группы, одержавших одинаковое число побед — 27. В бою с Ла-5 254 ИАП были сбиты лейтенант Гюнтер Хаазе (погиб) и фельдфебель Герхард Проске (пленен). По одному «фокке-вульфу» уничтожили старший лейтенант Назимов и лейтенант Серегин.

25 февраля комэск 845-го ИАП капитан Полуновский во главе четверки «яков» патрулировал в районе Пскова. Когда горючее подходило к концу, группа была внезапно атакована 4 «фокке-вульфами». Однако советские летчики оказались готовыми к поединку и приняли его. После короткого боя один немецкий истребитель был сбит, остальные ушли на запад. Командир IV Группы хауптман Зигфрид Шнелль (93 победы) не смог покинуть кабину истребителя, расстрелянного комэском Полуновским, и погиб.

6 марта над Финским заливом командир 4-го ГИАП майор Голубев провел показательный бой с асом из JG 54.

«Надо сказать, — вспоминал Василий Федорович, — что в 1944 году немецкие летчики старались избегать боев с нами, атаковали только при численном превосходстве, да и то неохотно. При малейшей угрозе с нашей стороны они делали переворот через крыло и удирали, дымя форсированными моторами. Поскольку мы прикрывали суда Балтийского флота от бомбардировщиков, гоняться за «фокке-вульфами» не собирались. Однако 6 марта немец из боя не вышел, действовал грамотно и напористо».

На глазах летчиков своей группы майор Голубев прижал противника к самой воде, вынудив сначала потерять скорость, а затем, без скорости, уходить на вертикаль. Догнав «фокке-вульф» на горке, майор Голубев сбил его.

Обер-лейтенант Герхард Лооз (92 победы) из 1.JG 54 выбросился с парашютом и был пленен экипажем минного тральщика.

2 апреля северо-западнее Пскова молодым летчиком 254-го ИАП лейтенантом Ивановым был атакован «фокке-вульф», выходивший из боя. Пораженный с небольшой дистанции немецкий истребитель вспыхнул, перевернулся на спину и в таком положении врезался в землю. Третий по результативности на тот период летчик эскадры, командир 6-го штаффеля лейтенант Альбин Вольф (144 победы) погиб.

28 апреля смешанная группа Fw-190 из JG54 и SG5 попыталась нанести удар по позициям советских войск в районе Карельского перешейка. Для отражения налета была поднята восьмерка Ла-5ФН 191-го ИАП. В бою отличились капитан Лихолетов и его ведомый лейтенант Серов, уничтожившие два «фокке-вульфа». Летчик II.JG54 унтер-офицер Херберт Штоэбер (34 победы) погиб.

24 мая севернее острова Котлин в бою с советскими истребителями пропал без вести летчик 5/JG54 унтер-офицер Хайнц Бузхан (21 победа). В тот день звено Fw-190 вылетело на «охоту» за небольшими судами КБФ.

Для уничтожения противника была поднята четверка Ла-5ФН из 4-го ГИАП. В завязавшемся бою над Финским заливом унтер-офицер Бузхан пропустил атаку из задней полусферы, а его «фокке-вульф», сбитый заместителем командира полка Героем Советского Союза капитаном Татаренко, упал в море и затонул.

В июне-июле 1944 года, когда советские войска проводили Псковско-Островскую наступательную операцию, была отмечена последняя вспышка активности немецкой истребительной авиации на этом участке фронта.

8 июня четыре летчика из 927-го ИАП провели в районе Пскова тяжелейший бой с восьмеркой «фокке-вульфов» и три из них сбили, потеряв при этом истребитель Ла-5. В бою погиб заместитель начальника штаба эскадры обер-лейтенант Эуген-Людвиг Цвайгард (69 побед).

12 июня на базу не вернулся еще один офицер штаба лейтенант Хорст Форбиг (58 побед). Его истребитель сбил летчик 254-го ИАП младший лейтенант Ведерников.

19 июня восьмерка Fw-190A-6 из II.JG54 сопровождала пикирующие бомбардировщики Ju-87, совершавшие налет на караван судов КБФ. С аэродрома Лавенсаари взлетели три звена истребителей Ла-5ФН из 3-го ГИАП и с ходу вступили в бой с противником. Сбросив бомбы далеко в стороне от каравана, «юнкерсы» стали пикировать к воде и разворачиваться на обратный курс. Пытаясь помешать «лавочникам» атаковать бомбардировщики, летчики «Grunherz» действовали достаточно решительно, но далеко не лучшим образом.

Укомплектованная большим количеством неопытных бойцов немецкая группа не удержалась за командиром и распалась. Балтийские летчики, напротив, вели бой в составе пар, атаковали слаженно и три «фокке-вульфа» уничтожили, причем, по иронии судьбы, в числе сбитых оказались два самых результативных аса из II.JG54.

Командиру Группы майору Рудорфферу пришлось тянуть поврежденный истребитель до побережья Финляндии, где он вновь положился на парашют, а лейтенант Хельмут Гроллмус (75 побед) погиб.

Однако летчики-гвардейцы доложили об уничтожении трех бомбардировщиков и только одного истребителя. Его записал на свой счет старший лейтенант Потемкин.

Через день в воздушном бою северо-восточнее Лавенсаари вновь встретились летчики II.JG54 и 3-го ГИАП. И на этот раз победа была на стороне балтийцев: по одному «фокке-вульфу» сбили Герой Советского Союза старший лейтенант Кравцов и старший лейтенант Шестопалов. Хауптман Херберт Алоэ (31 победа) и унтер-офицер Эрих Кнобель были признаны пропавшими без вести, хотя уже вечером 21 июня стало ясно, что на авиабазу в Котку они не вернутся.

21 июля «фокке-вульфы» из 5/JG54 перелетели на аэродром Пецери в Прибалтике. Над Балтийским морем немецкие истребители подверглись атаке двух Ла-5ФН из 3-го ГИАП, которые уничтожили три Fw-190. Победы были записаны на счет майора Костылева и лейтенанта Прасолова, однако первый участвовал в вылете неофициально и не состоял на тот период в составе 3-го ГИАП.

Обер-лейтенант Эрнст Хиршфельд (24 победы), фельдфебель Отто Холи и унтер-офицер Вольф Мак (14 побед) погибли.

7 августа летчики «Grunherz», успевшие привыкнуть к постоянным потерям, были потрясены: севернее Чудского озера пропал без вести командир I Группы майор Хорст Адамейт (166 побед). В этот день замкомполка 4-го ГИАП Герой Советского Союза капитан Татаренко в бою с четверкой «фокке-вульфов» верно рассчитал маневр и сбил ведущего немецкой группы, а Герой Советского Союза капитан Цыганов — ведущего второй пары. Майор Адамейт покинул горящий «фокке-вульф», спасся на парашюте и попал в плен, а унтер-офицер Ханс Лорр (41 победа) погиб.

9 августа четверка Ла-5ФН майора Батурина патрулировала над Финским заливом, прикрывая морские коммуникации, по которым осуществлялись перевозки стратегического значения. Немецкое командование подготовило операцию по уничтожению караванов и перед ее проведением направило в этот район сильную группу «расчистки воздуха».

Однако вытеснить советские истребители из зоны патрулирования немецкие летчики не смогли и, несмотря на то, что в три раза численно превосходили группу 10-го ГИАП, потеряли один «фокке-вульф». Летчик II Группы обер-лейтенант Рудольф Хофман (37 побед) погиб.

25 августа шестерка Ла-5 из 927-го ИАП провела бой в районе Тарту с 30 бомбардировщиками и прикрывавшими их 12 истребителями. Советские летчики сбили два «юнкерса» и два «фокке-вульфа», причем все «лавочкины» получили значительные повреждения, но вернулись на свой аэродром. Унтер-офицер Гюнтер Рауш погиб, а командир шварма I Группы лейтенант Георг Хахнлейн (40 побед) попал в плен.

Капитан Пузанов и старший лейтенант Егоров записали на свой счет по одному Ju-87, а лейтенанты Николай и Анатолий Левченко — по истребителю.

19 сентября пара истребителей того же полка прикрывала восьмерку Ил-2, которые нанесли удар по танковой колонне противника в районе Риги. В разгар штурмовки советская группа была атакована восьмеркой «фокке-вульфов», один из которых поджег истребитель старшего лейтенанта Островского. Однако советский летчик не вышел из боя: скольжением сбив пламя, он сумел уничтожить одного из нападавших. Его ведомый лейтенант Воробьев также одержал победу, а третий «фокке-вульф» был сбит воздушными стрелками «илов».

Советская группа потерь не имела, хотя Островский и Воробьев с трудом дотянули до аэродрома.

В этом бою погибли заместитель начальника штаба эскадры лейтенант Гюнтер Халлер (30 побед) и летчики I Группы оберфельдфебель Хельмут Мисснер (82 победы) и унтер-офицер Георг Цейдлер (25 побед).

Последним асом «Grunherz» из сбитых в 1944 году стал оберфельдфебель Хайнрих Веферс (52 победы). 17 декабря его «фокке-вульф» перехватил над Рижским заливом летчик 254-го ИАП капитан Суков и после короткого боя уничтожил. Веферс выпрыгнул с парашютом, однако в эскадру не вернулся.

В целом, потери JG 4 остались на уровне 1943 года и составили 109 летчиков.

3 января 1945 года летчики 254-го ИАП прикрывали группу Пе-2, совершавшую налет на Либаву. Отсекая атаки немецких истребителей, командир звена капитан Суков сбил последний из 12 «фокке-вульфов», уничтоженных им в годы войны. «Немецкий пилот оказался отличным летчиком, — вспоминал впоследствии Аркадий Иванович. — Однако он слишком горячился, пытаясь прорваться к бомбардировщикам, и невнимательно смотрел по сторонам. Вскоре я сумел с большой дистанции короткой очередью поразить мотор его истребителя. Из-под капота повалил сизый дым, потом появилось пламя. Добивать «фокке-вульф» я не стал, потому что видел, как он, разваливаясь, шел к земле».

В этом бою получил тяжелое ранение командир 3-го штаффеля лейтенант Ханс-Иоахим Крошински (76 побед). Тем не менее он сумел выпрыгнуть с парашютом и остался жив.

16 февраля 1945 года на свой аэродром в районе Либавы не вернулся четвертый по результативности ас Люфтваффе командир 2-го штаффеля обер-лейтенант Отто Киттель (267 побед).

В этот день восьмерка Як-9, возглавляемая комэском 4-го ИАП дважды Героем Советского Союза майором Степаненко, вылетела для «расчистки воздуха» перед налетом Ил-2 из 225-й ШАД, которые должны были нанести удар по немецким и латвийским частям в районе Тукумс-Либава. Советская группа состояла из ударного звена и звена прикрытия, эшелонированных по высоте.

Над целью ударное звено «яков» во главе с дважды Героем Советского Союза майором Рязановым завязало бой с четверкой «фокке-вульфов». Одновременно звено майора Степаненко было атаковано двумя группами немецких истребителей, появившихся со стороны Балтийского моря.

Однако только одному «фокке-вульфу» удалось прорваться к штурмовикам. Встреченный дружным огнем бортовых стрелков, немец шарахнулся в сторону, был расстрелян майором Рязановым и, заваливаясь на правое крыло, врезался в землю.

Вскоре был сбит еще один «фокке-вульф». Потеряв два истребителя, противник прекратил атаки.

Майор Степаненко одержал в этом бою свою 30-ю индивидуальную победу, а майор Рязанов — 29-ю. Вместе с Киттелем погиб унтер-офицер Альбрехт Лихт.

После гибели лучшего аса «Grunherz» лейтенант Хайнц Кордез, возглавивший 2/JG54, заявил: «Без Отто — нам конец!», хотя и с живым Киттелем рассчитывать на другой расклад было, по меньшей мере, наивно.

6 марта 1945 года в том же районе командиром 4-го ИАП подполковником Марковым были уничтожены два «фокке-вульфа». Обладатель Рыцарского Креста лейтенант Хайнц Вернике (49 побед), из I.JG54 выпрыгнул из горящего самолета, спасся на парашюте и был пленен. Его ведомый ефрейтор Хельмут Хопп (31 победа) погиб.

Бой завязался в момент нанесения штурмовиками удара по танковой колонне, причем противники имели равный численный состав: 12 Як-9 с советской стороны против 12 Fw-190A-8 — с немецкой. Группы, эшелонированные по высоте, действовали на малых интервалах и увеличенных дистанциях. Сначала в схватке участвовали по одному ударному звену с каждой стороны, а четверки прикрытия маневрировали на высоте около 3000 метров, угрожая атаками с вертикали. Незначительная ошибка в маневре привела к тому, что ведомый первой пары ударного звена Хельмут Хопп, сблизившись с ведущим, оказался значительно ниже и правее звена подполковника Маркова.

Выполнив переворот через крыло и доворот в направлении противника, командир полка из положения «вверх колесами» открыл огонь. Уходя от трасс, Хопп рванулся в сторону и таранил своего ведущего. «Фокке-вульфы» огненным клубком упали на землю.

Потеряв два истребителя, немецкая группа перестроилась и атаковала звено подполковника Маркова. Одновременно к месту боя подошли еще две четверки «фокке-вульфов». Звено прикрытия, которым командовал майор Степаненко, оказалось в численном меньшинстве и помочь командиру не смогло.

Истребители командира полка и его ведомого были подбиты, а подполковник Марков и лейтенант Кошевой — тяжело ранены, тем не менее группа продолжала бой и уничтожила еще два «фокке-вульфа».

Вернике стал последним асом «Grunherz», сбитым в годы войны. Да и вообще потери эскадры с начала 1945 года пошли на убыль, что объясняется малым количеством боевых вылетов, которые совершали немецкие летчики. Запертая в «Курляндском мешке», JG54 испытывала серьезные затруднения с топливом, да и боевой дух летного состава был близок к точке замерзания. Рациональные немцы, не спешившие умирать за Родину в любое время, теперь справедливо полагали, что с поражением Германии жизнь не заканчивается. Надо только успеть вовремя смыться, что и было с успехом проделано.

Ранним утром 8 мая «фокке-вульфы» без «зеленых сердец» взлетели с аэродромов Прибалтики и взяли курс на Гамбург. Несколько летчиков из-за навигационных ошибок совершили посадки в Дании и Швеции и, переданные советской стороне, некоторое время жили в СССР, например, в Иваново, Вологде или Рязани. Но ведь именно к этому они и стремились в 1941 году.

А в целом расчет оказался правильным: жизнь продолжалась. 26 октября 1982 года 34-я эскадра истребителей-бомбардировщиков ФРГ получила почетное наименование «Grunherz», на бортах «Торнадо» засияли «Зеленые сердца». На праздник собрались ветераны эскадры во главе с легендарным коммодором Ханнесом Траутлофтом.

В окружении молодых летчиков они и повеселились, и погрустили, вспоминая боевых товарищей, погибших на Восточном фронте. А вспомнить было кого: 416 летчиков «Grunherz» не возвратились из боевых вылетов.

Посидев в кабинах современных самолетов, ветераны сравнили их с верными «мессершмитами» и «фокке-вульфами», 2135 из которых остались в виде дюралевого лома на огромном пространстве от Ладоги до Львова. Словом, праздник удался.

Остается добавить, что из 112 летчиков «Grunherz», которые под ласковым июньским дождиком выруливали на взлетные полосы аэродромов Восточной Пруссии, перед вторжением в Советский Союз, до капитуляции Германии дожили только четверо.

И уже в первых боях немецкие пилоты осознали, что предстоит долгая война на взаимное уничтожение.

Поэтому какие бы заявления ни делал Гитлер перед войной, его любимцам приходилось считаться с объективной реальностью. Валерий Дымич[202]

Обсуждение «веселой охоты»

Прежде всего отметим общий итог — в эскадре JG54 к концу войны уцелело 4 летчика из тех 112, кто начал ее, т. е. 3,6 % — втрое меньше, чем в 4-м ГВИАП Голубева. А это пусть и не абсолютно убедительно, но говорит о том, что наши летчики изначально, с 22 июня 1941 г., были, по меньшей мере, не хуже немецких.

Да, уверенно можно сказать, что до начала войны и тем более по ходу войны наши летчики уступали немцам по количеству часов летной подготовки. Сильно уступали в организации боя, поскольку очень долго не использовалась радиосвязь, причем, похоже, что расстрелянные руководители ВВС РККА ее специально не вводили. К примеру, в истребительной дивизии Балтийского флота перед войной радиостанции были сняты со всех самолетов и отправлены на склад под смехотворным предлогом, что треск в наушниках отвлекает летчика от пилотирования машины. Возвращены со складов на самолеты радиостанции были уже в ходе войны. И, несмотря на это, выживаемость наших летчиков оказалась выше, чем у немцев. Значит, были иные качества, которыми советские летчики намного превосходили немцев, настолько превосходили, что это нейтрализовало и недостатки учебы, и недостатки организации. Об этих качествах несколько позже, а пока давайте займемся статистическими подсчетами, благо Дымич предоставил для этого хотя и плохо систематизированный, но в целом достаточный материал.

Давайте сначала ответим на вопрос, являлось ли сбитие немецкого аса случайностью (на войне ведь воюет и случай) либо оно было обусловлено мастерством советского аса. В нашей авиации опыт летчика можно без большой ошибки оценить по его званию. В таблице 1 собраны численные данные по сбитым немецким асам по годам в зависимости от воинского звания сбившего их советского летчика.

Таблица 1

Из этой таблицы видно, что немецкий ас — это все же ас и на халяву его не собьешь. Это работа для мужчины, а не для мальчика, и редкие в воздухе майоры и подполковники сбили немецких асов почти столько же, сколько и многочисленные лейтенанты. Эта таблица показывает, что гибель немецких асов случайностью не была, их били в первую очередь за счет мастерства.

Затем — за счет мужества и хладнокровия, чему примером является бой молодого лейтенанта Сидоренкова, когда он в одиночку против двух асов загнал в гроб немецкого летчика, который до этого записал себе 68 побед. И за счет яростной храбрости, как в бою молодого лейтенанта Козловского, который тараном уничтожил аса с 71 «победой».

Из данных Дымича, хотя и не всегда корректных из-за недостатка фактов конкретного боя, можно понять, каково было в воздухе соотношение немецких и советских самолетов в том бою, когда немецкий ас был сбит (таблица 2).

Таблица 2

Из анализа этих данных следует, что менее 10 % немецких асов было сбито, когда в воздухе было (как я предполагаю) превосходство наших самолетов, а каждый третий был сбит, когда превосходство немцев было подавляющим. Как это объяснить? Ведь по идее ас стоит нескольких летчиков, почему же даже к концу войны советские летчики не использовали свое численное превосходство?

Ответ один: немецкие асы сбегали из боя, в котором наших самолетов было больше. Другого ответа нет. Не все, конечно, но основная масса сбегала. И сбить их можно было только тогда, когда немцы соблазнялись легкой добычей.

В подтверждение этой мысли посмотрите на такую статистику: 71 ас был сбит: «ЛаГГами» (10), «яками» (28), «лавочниками» (32) и «Аэрокоброй» (1) — самолетами более-менее равными «мессершмитам» и «фокке-вульфам». Но ведь 15 асов были сбиты на уже устаревших самолетах: на И-16 (5), на МИГ-1 (2), «Харрикейнах» (6), «Киттихауках» (2). Почему? А потому, что немцы не боялись с ними вести бой. Вспомните, как Голубев ловил их на свой «подбитый» И-16 как на живца, вспомните, как гауптман Эрдманн показал, что не побоялся вступить в бой с «Киттихауками», потому что сбил их в Африке 6 штук. Тут тебе, парень, не Африка, в «Киттихауке» не англичанин сидел.

Думаю, что немцы, с целью пропаганды искусственно создав институт этих асов, а затем сохраняя их, позволяя им уклоняться от боя и приписывать себе победы, нанесли своим военно-воздушным силам большой вред: они деморализовали самих немецких летчиков. Ведь если асы боятся атаковать численно превосходящие силы, то как же быть рядовым летчикам? И вы видите, до чего дошло дело.

Зачем JG54 рисовала на бортах «Зеленое сердце», т. е. знак карточной червы зеленого цвета? Чтобы напугать, смутить противника, чтобы из-за смущения он не вовремя делал маневр, стрелял, когда расстояние еще велико или когда он еще не прицелился. Эта эмблема была дополнительным оружием эскадры. А чем кончилось? Уже весной 1943 г. они закрасили эмблемы, т. е. официально признали превосходство наших летчиков над собой в психологическом плане. Так почему же они сняли эмблемы? Советский летчик, видя «мессер» без эмблемы, возможно, и не отлетит от охраняемых бомбардировщиков, а увидев «зеленую жопу», соблазнится и бросится за ней. Ну и что? Ведь его, отлетевшего от своих, можно сбить! Черта с два! Немцы уже не были уверены в том, что они в открытом бою справятся с русскими, и их асы JG54 начали прятаться за самолеты других эскадр, нападать только скопом и только из-за угла. И ведь это не я говорю, это числа статистики говорят.

Думаю, что советское командование существенно выиграло, что не дало пропаганде советских героев дойти до маразма их искусственного создания. А это не заслонило выполнение боевых задач приписками сбитых самолетов. Вон капитан Романцев сбил немецкого аса Хека, его советское командование что — поблагодарило? Романцев из-за того, что погнался за «зеленой жопой», пропустил к мосту немецкие пикировщики, и его действия признаны неудовлетворительными. Действительно: на хрена нужен этот Хек, если немцы мост разрушили?

Андрей Морозов восхищен умом Хартмана, струсившего атаковать американские бомбардировщики, и высчитывает дурацкие соотношения сбитых истребителей, не понимая, повторю еще раз, что основная победа ковалась на земле, что без победы на земле победы в воздухе — это мышиная возня. А наши асы это понимали. По критериям Морозова, Голубев с пятеркой устаревших «ишачков» не имел права атаковать строй из 81 «юнкерса» и «мессершмита». Но этот строй шел бомбить Дорогу жизни, и Голубев с товарищами его атаковал, даже не стремясь сбивать (хотя и сбил двух, в том числе и аса): он не давал бомбардировщикам прицельно бомбить! Вот это признак ума и храбрости настоящего аса, а не «свободная охота» по добиванию подбитых самолетов.

Обнаглеть немцам в начале войны дало довоенное советское командование ВВС, а не рядовые летчики. Правильно, что это командование расстреляли, этого даже мало. Надо было таких генералов толпой ставить к стенке. Да, положим, командующие ВВС, «жертвы сталинизма» Смушкевич или Рычагов, распорядились снять с истребителей радиостанции, но почему сотни командиров дивизий и полков не жаловались наркому обороны или в ЦК? Да потому что это было на руку этим трусливым бестолочам. Ведь они командиры, они обязаны командовать в бою, а командуют, отдавая приказы. А как дашь в воздухе команду, если радиостанций на самолетах нет? Значит, самим можно в бой не летать, а сидеть на аэродроме и посылать в штабы списки не вернувшихся из боя летчиков. Многие ветераны-летчики прямо или намеками на это указывают — пока не заменили этих трусов на боевых летчиков, потери были огромны, а результаты мизерными.

Скажем, уже до войны зона ПВО Ленинграда была оборудована неплохими радарами советской конструкции. Но оба истребительных полка Балтийского флота, непрерывно летая с раннего утра 22 июня 1941 г., смогли первый немецкий самолет сбить только на четвертый день войны (25 июля А. Антоненко сбил Ю-88).[203] Почему? А надо вникнуть в то, как они искали в воздухе немцев без радиостанций.

Посты ВНОС (Воздушного наблюдения, обнаружения и связи) засекали перелетающие линию фронта немецкие самолеты и звонили командованию ВВС, оно давало команды на аэродромы. Истребители поднимались в воздух и летели… к позвонившему посту ВНОС. Тот на земле выкладывал белыми полотнищами стрелку в направлении, в котором улетели немцы, и поперечные полосы по одной на 1000 м высоты, на которой немцы летели. Наши истребители разворачивались и пытались догнать немцев в направлении, указанном постом ВНОС. Но ведь немцы это моментально раскусили и после перелета линии фронта делали маневр, кроме того, они уже и отрывались от наших истребителей минимум на 50 км. И первый немецкий бомбардировщик сбили, когда поднятый в воздух летчик догадался, что немцы вылетели бомбить Кронштадт, и сразу полетел туда.

А потом Голубев, получивший эскадрилью после снятия из-за трусости первого ее командира, приказал (под глухое ворчание сидящего на земле командования полка) поставить на самолеты радиостанции, его эскадрилью стали наводить на немцев операторы радаров, он получил возможность заходить на немецкие самолеты с выгодного направления и начал бить их даже на И-16. За ним последовали остальные эскадрильи, наши летчики получили связь, а затем и более скоростные самолеты, положение с уровнем техники стало более-менее равным, и вот тут дело решили природные и воспитанные качества советских летчиков. А немцам пришлось закрасить на самолетах «зеленые жопы». Куда же денешься?

Что толку, что тебе по приказу Геббельса записали 92 сбитых советских самолета, что больше, чем было на счету за всю войну у двух самых лучших асов 4 ГВИАП Костылева (41) и Голубева (39) вместе взятых? Сунулся такой ас под Балтикой к командовавшему в воздухе полком майору Голубеву, и тот его показательно разложил и замочил в полном смысле этого слова.

А Морозов разрешает мне сделать нашим летчикам снисхождение, дескать, до Хартмана им, конечно, далеко, но к концу войны они тоже кое-чему научились. Спасибо, Андрей, но я вижу проблему не в этом. На мой взгляд, главное — это вычистить еще до войны из Армии всех «профессионалов» с таким пониманием военного дела, как у вас, и с такими, как у вас, взглядами на войну.

* * *

Статистика судьбы асов 54-й истребительной эскадры немцев, в дополнение к хвастливой болтовне Хартмана, показывает, что да, не только Хартман, но и практически все немецкие асы старательно избегали боя — ситуации, когда им надо было сбить советский самолет за счет умелого маневрирования лицом к лицу с противником. Массовую трусость следует из рассуждений исключить, следовательно, в вопросе с немецкими летчиками есть нечто, общее для всех, но это «нечто» такое, что мы его плохо видим.

Глава 9. Асы: тактика и подготовка

А куда они подевались к концу войны?

Вот Морозов уверен, что в 1944 году бедный Хартман остался на всем Восточном фронте один, а кожедубов с покрышкиными вдруг стало там много-много. Однако Майк Спик без моей помощи и только среди асов дневной авиации Люфтваффе насчитал 230 человек, которые «сбили» больше, чем Покрышкин, и из них 224 немецких летчика «сбили» больше, чем Кожедуб. По его счету процентов 40 из этих немецких асов не только к 1944-му, а и к концу войны могли остаться в живых.[204]

По подсчетам Р. Толивера и Т. Констебля, у немцев 913 лучших асов «сбили» 44 179 самолетов. (Для справки: за всю войну ВВС РККА от боевых повреждений потеряли 46,1 тысячи[205] самолетов всех типов). Но асов в Люфтваффе (тех, кто сбил более 5 самолетов) было более 5 тысяч[206] Куда же они все сразу подевались? Второй вопрос: эти первые 913 асов сбили в среднем на каждого по 40 самолетов, а в ВВС РККА летчиков, сбивших 30 и более самолетов, было всего около полусотни.[207] И что — эти полсотни загнали 913 немецких асов в Берлин? И, наконец, непонятно, кто летал в мае 1945 года на самолетах с красными звездами, если немецкие летчики всех наших летчиков записали себе в победные списки и даже немецким зенитчикам никого не оставили? И почему Морозов горестно всхлипывает о немецких «пилотах-новичках», которых Хартманн, один-одинешенек, заменить не мог?

Это, повторю, подлое свойство нашей интеллигенции, которая в своей массе является густопсовой смердяковщиной. Что бы на Западе ни сбрехали, а для наших «интеллектуалов» это святая правда. Морозову мысль о «пилотах-новичках» вложил в голову Хартманн, который именно так хвастается о своем докладе на аудиенции у Гитлера:

«Фюрер спешно прикончил свой завтрак.

«Скажите мне, Хартманн, вы считаете подготовку наших пилотов-истребителей недостаточной?»

«Я думаю, что она недостаточна. Я в России получил в свою эскадрилью множество молодых пилотов, имеющих налет менее 60 часов, причем на Ме-109 они летали менее 20 часов. Им приходилось совершать боевые вылеты, имея только основную подготовку. Это приводит к тяжелым потерям истребителей на Восточном фронте».

Гитлер слушал с отсутствующим выражением. Тогда Хартманн перешел к собственной истории.

«Эти юноши приходит к нам, и их практически немедленно сбивают. Они приходят и уходят, подобно волнам прибоя. Это преступление, мой фюрер, я думаю, здесь виновата наша пропаганда».

На сей раз Гитлер выпрямился и проявил какие-то признаки жизни.

«Как?» — спросил он.

«Они знают, что не готовы к боевым вылетам. Они едва могут благополучно поднять Ме-109 в воздух и посадить его обратно, даже без боя. Однако они попадают на фронт фанатически настроенные. Они требуют привлекать их к операциям, хотя это самоубийство».

Гитлер выглядел невероятно усталым, он обмяк в своем кресле.

«Хартманн, все, что вы говорите, может быть правдой. Но сейчас это слишком поздно»[208]

Ни у Хартмана, ни у его биографов в этом эпизоде не хватило ума оценить ситуацию: почему немцы перестали успевать готовить летчиков? Ведь ответ один: немецкие летчики гибли на Восточном фронте быстрее, нежели их успевали учить. И гибли от рук советских летчиков. Но это немедленно вызывает естественный вопрос: почему же СССР прекрасно успевал учить летчиков, почему уже в 1943 году даже опытные летчики перед попаданием на фронт месяцами тренировались и готовились к боям в запасных авиаполках? Ответ тоже один: потому что их гибло меньше, чем немецких летчиков. Надиктовав американцам текст о встрече с Гитлером, Хартман, сам того не подозревая, сообщил читателям, что его список «побед» — это туфта. Если бы он и другие асы действительно сбили столько самолетов, сколько у них записано, то Советский Союз, а не Германия с 1943 года выпускал бы в бой малообученных юношей.

У нас же, как вы прочли выше, к концу войны стали посылать на фронт полки, которые всю войну простояли вдоль обширных границ СССР. Из всех щелей и штабов начали вылезать летчики с довоенной подготовкой, которые в 1941–1942 годах боялись фронта, но которым было стыдно оставаться невоевавшими. Герой Советского Союза В.Ф. Голубев вспоминал, что летом 1943 года он хотел внутри полка повысить в должностях боевых летчиков, но вместо этого на свободные вакансии ему стали из вышестоящих штабов присылать летчиков из тыла. Комдив объяснил ему откровенно: «Ты не удивляйся таким назначениям — привыкай. Полк в морской авиации передовой, воюет с меньшими потерями, чем другие, да еще и летает на Ла-5 — лучших самолетах-истребителях. Теперь желающих принять участие в войне, а также и побыть рядом с ней станет больше. Они будут слетаться в четвертый гвардейский, как осы на сладкое. Поэтому на повышение в должностях пока не посылай, буду помогать тебе отбиваться от посланцев, которые идут помимо нас с тобой».[209]

А вот еще, удививший меня момент. Через 6 лет после окончания Второй мировой войны началась война в Корее, где наши летчики, как я уже начинал об этом писать, схватились с американцами. В той схватке 14 советских пилотов сбили по 10 и более американских самолетов. По сведениям, которые о них имеются, все 14 уже были летчиками во время Великой Отечественной войны, причем только капитан (звания даны на момент Корейской войны) Л.К. Щукин окончил училище поздно — в 1944 году. Скажем, майор Д.П. Оськин — в 1940 году, полковник Е.Г. Пепеляев — в 1938 году, капитан Г.У. Охай — в 1937 году. По данным В.В. Гагина, писавшего о них, только Г.У. Охай реально воевал с немцами и сбил 6 немецких самолетов. По американским данным, могли иметь сбитых немцев еще два летчика, а остальные в боях с немцами не участвовали: либо служили на Дальнем Востоке, как Сутягин, Пепеляев или Бахаев, либо были инструкторами летного обучения, как Милаушкин, либо служили в ПВО внутренних областей. Но если бы этих советских асов допустили бить немцев в Великой Отечественной, то неужели бы они оплошали? Глядя на эту статистику, приходится сделать вывод, что, как ни странно, огромные личные счета немецких асов на Восточном фронте не произвели никакого впечатления на ВВС РККА — тотальной мобилизации летчиков не было, и по поступлении достаточного количества самолетов командование стремилось решить вопрос с немцами теми из летчиков, кто имел боевой опыт, а не рисковать неопытными, даже если эти неопытные имели хорошую летную подготовку.

Вопрос о том, почему к концу войны в СССР даже трусы запросились на фронт, а в Германии даже асы куда-то подевались, непростой, частично мы рассмотрим его в конце книги, а сейчас просто еще раз подчеркнем, что такая ситуация начисто перечеркивает геббельсовскую брехню о фантастической результативности немецких асов.

Цель обучения

Как вы видели из эпиграфа к статье В. Дымича, Гитлер считал, что «искусство боев в воздухе истинно германская привилегия. Славяне никогда не смогут им овладеть». Вообще-то Гитлер ошибался довольно часто, но, пожалуй, никогда он не ошибался так круто, как в данном случае. И ошибка здесь принципиальная.

Уже много веков, как Россия разделилась на два класса: собственно народ, то есть крестьяне, мастеровые, купцы, промышленники и вообще деятельные люди, стремящиеся воочию увидеть результаты своего труда; и паразиты на народе — чиновничество, в свое время помещики и всегда — интеллигенция. Первый класс, зарабатывая на жизнь трудом, довольно молчалив, а вот второй класс криклив до неприличия, поскольку он именно криком зарабатывает себе на жизнь. Это внешне. Но внутренние различия между классами еще более огромны. Скажем, российская интеллигенция всегда молилась на Запад, причем делала это исключительно тупо — раз с Запада, значит выдающегося качества. Мне запомнился рассказ по ТВ какого-то старого то ли артиста, то ли поэта о том, как он в 70-х приглашал к себе московскую богему на виски. Для этого он в привезенные из-за границы бутылки из-под виски наливал деревенский самогон, разбавленный чаем, и напиток всегда проходил на ура. «В этой стране такого делать не умеют», — дружно соглашались ценители виски.

А народ, накрепко связанный с делом, никогда и ни на кого в своем деле не молится — ему плевать, с Запада это или с Востока, — он руководствуется здравым смыслом, а в трудных случаях полагается на интуицию — на «авось». Так вот, наши враги, как правило, этого не знают, поскольку перед ними постоянно мельтешит крикливая толпа «выразителей чаяний русского народа» — всяких там познеров, жванецких, астафьевых, солженицыных, немцовых и прочих хакамад. И у врагов постоянно возникали соблазны воспользоваться идиотизмом этого «русского народа». Вот Геббельс почитал кое-что из довоенной советской литературы и записал для памяти 16 марта 1940 года в своем дневнике: «Советско-российские сатиры Зощенко «Спите быстрей, товарищи!» хотят быть остроумными, но разворачивается мрачная картина большевистского бескультурья, социальной нищеты и неспособности к организации».[210] Зощенко писал не о русских, он писал о московских, но ведь немцы этого понять не могли. Ну и как им было упустить момент и не занять страну, населенную людьми «неспособными к организации», населенную зощенкоподобными существами?

Вот и Гитлер счел, что русские неспособны к воздушному бою, но где и когда он этих русских видел? Он же видел только паразитный класс и описание русских этим классом. А представители этого класса всегда пишут только о себе, о ком бы они не писали. А русский же народ на самом деле исстари считал паразитный класс придурками, от которых ничего полезного нельзя услышать. Еще Салтыков-Щедрин писал, что Россию спасает то, что в ней глупые законы дурно исполняются. Законы, инструкции, правила всегда пишет паразитный класс для исполнения их народом. А народ, презирая авторов, презирает и сами инструкции и уверен, что поступать надо не так, как в них написано, а так, как требует здравый смысл или интуиция.

Этим русские сильно отличаются от немцев, у которых элита всегда стремилась быть тружениками, стремящимися достигнуть чего-то в интересах Германии. Соответственно и немцы относились к ней уважительно, соответственно немцы уважают и инструкции, написанные элитой. А почему нет? Жить по инструкциям легче — не надо думать своей головой, — и если инструкция толковая и написана уважаемым человеком, то почему бы ей не следовать?

Нет, русские тоже знают пользу инструкций, но если немец никогда не перейдет улицу на красный свет, даже если нет автомобилей, то русский ее перейдет не колеблясь, хотя правила он знает. Правила правилами, а здравый смысл надежнее…

Управление самолетом — дело не простое. Зададим вопрос, кого легче научить летать — русского или немца? Человека, который в сложной полетной ситуации начинает вспоминать, что именно по этому поводу написано в инструкции, или который на это время не тратит и моментально действует исходя из здравого смысла или интуиции?

Морозов пишет, что мы недостатки техники «восполнили массовым героизмом»? Только ли? Взял бы и объяснил, как это можно сделать: как на И-16, летавшем со скоростью 470 км/час, за счет героизма, даже массового, развить скорость хотя бы в 530 км/час? К разряду таких общих «ля-ля» относятся и его слова о том, что мы «превзошли немцев по уровню общей подготовки обычных пилотов». Это действительно так, но в том, в чем мы превосходили немцев, мы превзошли их не к концу войны, а еще до нее.

Хартман жалуется фюреру, что молодые немецкие летчики имеют налета 60 часов, из которых 20 — на боевом самолете. Действительно, по сравнению с Хартманом это мало. Он, правда, не пишет, сколько у него было налета и на каких самолетах, но в 10-м учебном полку он сел на самолет с инструктором 5 марта 1941 года примерно после четырех месяцев теоретической подготовки и начал летать очень интенсивно — до 24 марта Хартман сделал 73 вылета на спарке, после чего до 14 октября летал самостоятельно на учебных самолетах. И с этого времени он учится летать на боевом Ме-109 и длится это почти год, поскольку на фронт он попадает только в октябре 1942 года. Упомянутый мною Хейнц Кноке также в разгар войны учился летать полтора года, прибыв в 11-й учебный полк 15 ноября 1939 года, а первый боевой вылет он совершил 24 мая 1941 года. Причем и он учился очень интенсивно: первый полет совершил 17 февраля 1940 года, а к 16 мая он уже летал 250 раз.

Тут надо сказать, что нацисты интенсивно начали готовить летчиков еще задолго до своего прихода к власти в 1933 году, а после прихода они начали массовую подготовку пилотов. «История Второй мировой войны» об этом сообщает: «Личный состав ВВС готовился в летных школах гражданской авиации и многочисленных спортивных союзах. К 1933 г. только общество «Спортфлюг» и его филиалы подготовили 3200 летчиков и 17 тыс. планеристов. Министерство авиации во главе с Герингом осуществляло руководство всей деятельностью по подготовке и созданию мощного военно-воздушного флота. Спортивные общества и клубы были объединены в «Германский союз спортивной авиации», основу которого составил нацистский авиационный корпус»[211]

Видя такое дело, и в СССР начала создаваться сеть аэроклубов, в которых молодые люди учились летать. И почти все советские летчики, которых я цитирую в этой книге, перед поступлением в военное училище прошли обучение в местном аэроклубе. И мне интересна скорость, с которой русские учились летать. Летчик Ил-2 Я.И. Борейко начал занятия курсантов в аэроклубе параллельно с учебой в 9-м классе средней школы (1939–1940 гг.). Далее, на каникулах: «После экзаменов все свободное время было отдано практическим полетам. Для того чтобы курсанта выпустить в самостоятельный полет на самолете У-2, по курсу учебно-летной подготовки требовалось в среднем 18–20 полетов с инструктором. 15 июня 1940 года, после десяти вывозных и двух контрольных полетов с начальником аэроклуба, в кабину вместо инструктора принесли груз (мешок с песком) для сохранения центровки, и я выполнил два самостоятельных полета по коробочке. С этого дня началась моя летная карьера, которая продолжалась до 1965 года. Мечта летать сбылась.

…Экзамен по технике пилотирования был более серьезным. Надлежало выполнить один полет по кругу, другой в зону. В зоне выполнить два мелких виража с креном 30, два глубоких с креном 60, петлю Нестерова, которую в то время называли мертвой, переворот, боевой разворот, штопор с выводом в заданное направление, спираль, скольжение в обе стороны, планирование. После посадки инструктор сказал, что все нормально и что общий результат экзаменов и выводы будут объявлены 30 июля»[212]

Сравним. Борейко полетел самостоятельно после 12 вылетов с инструктором, а Хартман — после 73. Максимум через полтора месяца после того, как начал летать самостоятельно, Борейко сдал экзамен по летному мастерству с элементами не только простого, но и сложного пилотажа. А Хайнц Кноке в том же 1940 году через 3 месяца и 250 вылетов записал в дневнике: «Теперь нас обучают технике высшего пилотажа»[213] Вот ткнуть бы Гитлера мордой в эти цифры и спросить: «Так кто тут, блин, не способен к воздушному бою?»

Да, по сравнению с подготовкой Хартмана 60 часов налета немецких летчиков в 1944 году — это немного, но как их сравнивать с налетом наших летчиков в начале войны? Скажем, Г.М. Рябушко стал курсантом в апреле 1941 года, а уже в декабре со званием «сержант» был отправлен на фронт, имея 16 часов налета на У-2 и чуть больше — на И-16. Конечно, много летчиков с такой подготовкой погибло, но краха ВВС РККА не наступило — советская авиация не только продолжала воевать, но и энергично наращивала свою численность. И Н.Г. Голодовников, хотя и имел налет в 110–120 часов, из которых до 45 часов на боевых истребителях, как вы увидите чуть ниже, считает, что 35 часов налета на боевом самолете может быть достаточно. Таким образом, вопрос не в том, кто сколько учебных часов налетал, а в том, с какой целью летал — чему именно учился.

А здесь вопрос стоит так. Для того чтобы выиграть бой, разрабатывают его тактику, а уже под эту тактику заказывают самолеты и этой тактике учат летчиков. Так что, прежде чем сравнивать количество учебных часов, нелишне поинтересоваться, в чем именно отличались тактики боя истребителей немецких и советских ВВС.

Считаю, что будет полезным выслушать для начала, что думают по этому поводу уже упомянутые ветераны: летчик-истребитель Н.Г. Голодовников, летчик-штурмовик Г.М. Рябушко и летчики-пикировщики Т.П. Пунев и А.П. Аносов. Поскольку историк А. Сухоруков брал у них интервью не для этой книги, то его вопросы по интересующей нас теме разбросаны по всему тексту его беседы с ветеранами. Я их скомпоновал как мог и сначала дам без комментариев, отдельными разделами и для удобства чтения, без выделения курсивом. Первым, и больше остальных, что естественно, по вопросам тактики и подготовки пилотов-истребителей разъяснения сделает летчик-истребитель, генерал-майор в отставке Н.Г. Голодовников.

Н.Г. Голодовников о тактике и подготовке:

А.С. Николай Герасимович, уже после войны были обобщены следующие основные недостатки предвоенного обучения летчиков-истребителей:

1. Малый налет на боевых машинах;

2. Не умели стрелять по воздушным целям;

3. Не умели осматриваться (не «видели воздуха»);

4. Кое-как умели вести бой «один на один» и совсем не умели вести бой «группа на группу»;

5. Совершенно не умели пользоваться радиосвязью, даже если она и была. Николай Герасимович, насколько это соответствует истине?

Н.Г. Давай по порядку. Налет на боевых машинах был небольшой, это правильно. 35 часов на боевом истребителе — это не много, но и нельзя сказать, что совсем мало. Все зависело от того, на что это время тратилось. То, что не умели стрелять по воздушным целям, — это неправда. У нас в училище стреляли достаточно много. Стреляли по конусам. У моего выпуска по воздушным целям было стрельб 15 и где-то 20–25 по наземным целям. Правда, надо сказать, что перед самой войной, в году 41-м, был выпуск летчиков, которые стреляли немного, где-то у них было стрельб пять по воздушным целям (тем же конусам) и стрельб 5 по наземным целям. Но этот ускоренный курс состоял из летчиков, имеющих довольно хорошую летную подготовку, — в основном из бывших инструкторов аэроклубов. Их не учили, их переучивали, поэтому им срок обучения и подсократили. Другое дело, что у стрельбы по конусу, как учебного упражнения, есть довольно серьезный недостаток — по самому конусу дистанцию определить невозможно, он маленький, поэтому дистанцию определяли по буксировщику. Поскольку навыка в определении дальности до цели у нас не было, то это приводило к тому, что в реальном бою летчик начинал стрелять со слишком большой дистанции, особенно по бомбардировщикам (он кажется о-го-го каким громадным!) Эта ошибка плюс малокалиберное оружие делала стрельбу малоэффективной. Когда научились правильно определять дистанцию до цели — «по заклепкам» (начинаешь различать заклепки, можно открывать огонь), — стали очень хорошо попадать. В остальном стрельба по конусу давала очень хороший навык воздушной стрельбы, поскольку учила правильно рассчитывать упреждение и экономно расходовать боеприпасы.

А.С. Я слышал, что многие летчики, привыкнув стрелять по конусу, открывали стрельбу по цели, когда она становилась размером с привычный ему буксировщик?

Н.Г. Нет. Неправда. Упреждение рассчитываешь все равно по конусу, не по буксировщику, поэтому и прицел «вперед» буксировщика никто никогда не выводил, какая ж тут привычка?

А.С. А фотокинопулеметы в училище не использовали?

Н.Г. Нет. Знали, что такие есть, но у нас их не было.

Страницы: «« 345678910 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Они и вправду были хороши. Круглобокие, расписанные цветами, или просто красные, в цвет породившей ...
«Все было почти так же, как три года назад. Ханс пускал пузыри. Болтаясь в воде под старым пирсом, с...
«В голосе старосты звучала то ли надежда, то ли, напротив, опасение. Он хитровато глядел снизу вверх...
«Дом Куорта стоял на отшибе. Остальные дома скучились вокруг деревенской площади, как поганки на дре...
«Вся эта история началась в Вегасе, когда Вермон Шульце, вместо рулеток и одноруких бандитов, постав...
«Язона зацепило, когда он покупал сигареты в ларьке на Кутузовском. Привычно и сладко потянуло под ж...