Адреналин Милявская Наталья
– Подожди! Нужно кого-то оставить в кафе. Маша, садись за столик, следи за улицей! – я снимаю с головы и отдаю Маше надоевшие мне темные очки.
– А что мне делать, если Вадик вернется к машине? – спрашивает она.
– Поймаешь тачку и поедешь за ним! – говорю я. – А мы…
– А мы уже побежали! – дергает меня за руку Андрей.
Мы выскакиваем за дверь.
Улица залита огнями. Город пахнет дождем. Низкое вечернее небо навалилось брюхом на крыши. Люди и машины движутся мимо нас по своим делам.
Оглядываясь по сторонам, мы пытаемся найти Вадима.
– Сто процентов, он в метро! – говорит Леха. – Это самый простой способ свалить в неизвестном направлении.
Мы бросаемся в сторону «Маяковской».
Впереди, увеличивая между нами расстояние и ловко уворачиваясь от идущих навстречу прохожих, несется Андрей. Леха бежит следом – а я, прихрамывая и проклиная мозоль на левой пятке, скачу в самом хвосте. А еще мне до ужаса надоел глупый парик – вот только снимать с себя скальп посреди улицы нет времени.
– Аккуратней! – бросает мне вслед парень в наушниках, которого я задеваю локтем.
Пижон! Я оглядываюсь – а в следующую секунду едва не попадаю под машину, вынырнувшую из переулка. Би-и-ип! – несется мне в спину.
«Пошли к черту!» – кричу я мысленно.
Впереди Андрюха, оглянувшись на нас, ныряет в двери метрополитена.
– Я через переход, направо, гляну на площади! – кричит мне Леха, проносясь мимо меня дальше по улице, к подземному переходу. Я долетаю до входа в станцию метро – и бросаюсь вниз по ступеням.
Лавируя между спинами спускающихся людей, поворачиваю направо – и вижу Вадима! В тот самый момент, когда я выскакиваю из-за угла, Вадик совершает прыжок через турникет.
– Эй! – орет ему вслед обалдевшая тетка в униформе, высунувшись из прозрачного аквариума.
Ровно секунду спустя через турникет совершает прыжок Андрей. Кто-то в толпе показывает на него пальцем. Вслед Андрюхе несется трель свистка.
Бесцеремонно расталкивая людей, Вадим скачет вниз по эскалатору. Он буквально ввинчивается в толпу – а на четыре головы сзади то же самое делает Андрей. Я слышу крики возмущения, какие-то возгласы – и через мгновение оба бегуна проваливаются вниз вместе с уползающей под пол лентой эскалатора.
Интересно, а мне слабо вот так же, ласточкой, сигануть через турникет? Я лезу в сумку в поисках проездного. В кармане трезвонит телефон.
– Черт! – сумка летит на пол. – Да! – ору я в трубку, одной рукой пытаясь собрать рассыпавшиеся на мраморном полу кошелек, ручки, блокнот и прочую дребедень.
– Что? – вопит мне в ухо запыхавшийся Леха.
– Они здесь! То есть они внизу. Вадик в подземке, Андрей пытается его догнать! – продолжаю орать я.
Люди вокруг бросают на меня удивленные взгляды.
– Понял, вхожу на станцию со стороны площади! – сообщает Леха и отключается.
Мне, наконец, удается отыскать проездной в боковом кармане сумки и собрать в этот безразмерный мешок разлетевшиеся по полу вещи. Оттеснив какую-то парочку, я просачиваюсь к турникету, прижимаю проездной и – ура! – проскакиваю внутрь.
Стараясь не сбавлять темпа, протискиваюсь сквозь толпу в левый ряд. Женщина с ребенком, старушка с тележкой, парень с гитарой, девушка с бойфрендом, старичок с баулом, мальчик со скейтом – куда все эти люди едут в половине девятого вечера?
– Извините! Извините! Извините! – киваю я налево и направо, преодолевая эту полосу препятствий. Сколько раз говорили, стойте справа, проходите слева!
Выглядывая из-за чьей-то украшенной дредами головы, смотрю вниз – далеко впереди Андрей делает два последних шага с эскалатора и пропадает в толпе.
Внизу я оказываюсь через минуту, которая кажется мне вечностью. Звезды вспыхнули и погасли, галактики намотали миллионы световых лет на спидометрах – а я все волокусь на бесконечной ленте эскалатора, пытающегося доехать до зала станции «Маяковская».
Еще раз буркнув «Извините!», бегом несусь вперед, оглядываясь по сторонам. Толпа расходится к перронам – вот только Вадика или Андрея среди пассажиров метро нет. Справа от меня в темном провале тоннеля пропадает крокодилий хвост уходящего состава.
Черт! Вадька, конечно, успел сесть в этот поезд. Теперь ищи его, свищи!
А Андрюха? Успел ли он вскочить за Вадиком в вагон? Звонить ему сейчас бесполезно!
Звук ушедшего состава перебивает звук поезда, прибывающего к левому перрону. Я в растерянности стою посреди зала. Люди выходят из дверей, навстречу им в вагоны пытаются побыстрее протиснуться те, кому не терпится уехать… И вдруг, в самый последний момент, когда толпа уже вошла внутрь, а машинист, видимо, привыкший все делать не спеша, раздумывает, что сделать сначала – закрыть двери или почесать в ухе, от колонны метрах в пятнадцати от меня отделяется фигура в джинсах и черной кожаной куртке, и запрыгивает в вагон.
Я еще не успеваю ничего сообразить – а мое тело уже совершает рывок к ближайшей открытой двери. «Осторожно, двери закрываются!», и позади моей спины смыкаются створки консервной банки, в которой плотными рядами натолканы люди-шпроты. Поехали!
Две с половиной минуты я провожу, вжавшись носом в мощную мужскую грудь. Если этот парень женат, думаю, супруга задаст ему пару каверзных вопросов по поводу помады, отпечатавшейся на его джинсовой куртке. В колено мне тычется носом чья-то собака на поводке. На плече кто-то пытается пристроить книгу.
Сердце мое прыгает от волнения.
«Станция “Белорусская”!» – сообщает вежливая тетка в динамиках. Поезд тормозит. Выходить или нет – такого вопроса даже не возникает. Во-первых, надо понять, выйдет ли на этой станции Вадим, во-вторых, меня в любом случае вынесут на перрон.
Торможение, чья-то нога на моем ботинке, сосредоточенные лица людей, пытающихся протиснуться к дверям – и вот мы выпадаем на перрон.
Я тут же отскакиваю назад, выпуская хлынувший из вагона поток людей. Локти, плечи, сумки, волосы… Кто-то смотрит на меня сквозь мельтешащую перед глазами толпу. Напротив – в дверях соседнего вагона, так же, возле самого края платформы, стоит Вадим.
Он стоит и смотрит мне в глаза. И улыбается.
Кровь приливает к моему лицу. А он, не скрываясь, открыто и весело смотрит на меня в упор.
– Здравствуй, Вадик! – произношу я одними губами и тоже расплываюсь в улыбке.
Народ начинает входить в вагоны – а мы не двигаемся с места. И не отводим глаз. Мы, кажется, даже не моргаем. Ждем, кто что предпримет в следующее мгновение.
Вадик мне подмигивает. И делает шаг в вагон.
Я не двигаюсь. Я понимаю, что это – уловка. Сейчас, когда я тоже войду в вагон, Вадик выскочит в последний момент и обведет меня вокруг пальца.
«Осторожно, двери закрываются!» Нервы у меня не выдерживают – ия делаю шаг внутрь – где возле самой двери для меня есть крохотный пятачок.
В это мгновение Вадик выпрыгивает на перрон. Двери начинают двигаться – и я в последний момент просачиваюсь наружу. А Вадим…
Вадим, в тот самый момент, когда между створками дверей его вагона остается сантиметров двадцать, выставляет между дверей руки, задерживает движение и протискивается внутрь. Я инстинктивно сую руки в створки своих дверей – но моей силы растянуть их в стороны не хватает. Двери захлопываются.
– Сука! – яростно восклицаю я.
Поезд трогается с места, набирая ход – и через секунду мимо меня проносится прижатое к стеклу ехидно ухмыляющееся лицо Вадима. Я бессильно стукаю ладонью по проносящемуся мимо окну, затем показываю вслед уходящему составу средний палец.
Какая-то тетка бросает на меня укоризненный взгляд.
Меня трясет от злости.
Он провел меня, как ребенка!
Я снимаю с головы парик и устало вытираю им взмокшее лицо.
Минут через двадцать я возвращаюсь в кафе. Я последняя. Маша, Андрей и Леха сидят за столиком. Посетители в кафе сменились, на улице накрапывает дождь. Я заказываю большую чашку горячего чая.
– Отлично выглядишь! – говорит Маша, убирая с моего лица мокрые рыжие пряди. – А где парик?
– Вот, – показываю я ей брошенную в сумку копну белых волос.
– Я видел, как ты запрыгивала в поезд! – говорит Леха. – Я сесть уже не успел.
– Прости, я облажался! – виновато начинает нудить Андрей. – Мы почти сцепились у входа в зал, но потом увидели полицейских. Отошли друг от друга, а Вадик рванул за столбы. Там была куча народа, и я запутался… В общем, я уехал в другом поезде.
Идиотизм! На что годна наша четверка, если Вадик в одиночку запросто обвел нас вокруг пальца?
– Да ладно, – говорю я.
На столе меня ждет порция виски, оплаченная Вадиком. Лед в бокале давно растаял. Не знаю, отчего – то ли после пробежки, то ли потому, что за алкоголь платил Вадим, – пить совершенно не хочется.
Мыслей в голове нет. Хочется послать все к чертовой бабушке – Вадика, этот дурацкий миллион, эту уже никому не нужную конспирацию, – и просто выспаться.
Мимо проходит обслуживающий нас Денис.
– Еще что-нибудь? – спрашивает он, выразительно глянув на мои волосы.
Ну да, полчаса назад я еще была блондинкой.
– Да нет, мы, наверное, уже расплатимся, – отвечает Маша.
Мы дружно лезем в сумки и карманы за деньгами.
Я оглядываюсь на окна – возле тротуара все еще припаркован Вадькин «форд». Может, устроить возле него засаду?
Хотя… Вадик, наверняка, больше здесь не появится. А что ему «форд»? Если у него есть миллион евро, он может каждую неделю покупать новую тачку.
– Слушайте, я так понимаю, машина Вадиму не нужна… – говорю я.
Маша, Андрей и Леха смотрят на меня, ожидая продолжения.
– Она ему совсем не нужна, вообще. Ни капельки! – продолжаю я. – А раз так, мы ведь можем делать с тачкой все, что угодно. Правда?
– Ты хочешь ее угнать? – недоверчиво спрашивает Леха.
Ага. В десять вечера. На одной из центральных улиц Москвы. Угнать машину с сигнализацией.
– Не-а… – понимает, к чему я клоню, Маша. В ее глазах загораются недобрые огоньки.
Обожаю Машу – она всегда улавливает любые, самые сумасшедшие идеи, на раз-два!
– Вы обалдели! – шепчет Андрюха, склонившись над столом.
– Ты отказываешься от участия в шоу? – интересуюсь я.
Андрей смотрит мне в глаза и отрицательно машет головой.
Мы кладем деньги в папку со счетом, благодарим за отличный сервис Дениса (который, видимо, уже причислил нас к серийным маньякам) и с благообразными лицами покидаем заведение. Маша даже, кажется, в дверях оглядывается, чтобы еще раз мило кивнуть нашему официанту.
Потом мы чинно доходим до угла, заворачиваем за дом, все убыстряя ход, и почти бегом бросаемся вдоль по улице.
– Алюминиевая бита, – говорит Машка. – Плюс канистра для бензина.
– Травматический пистолет «Оса», – говорит Андрей. Мы удивленно смотрим на него. – Чего? Я еще недели две назад разрешение оформил и сразу пистолет купил на всякий случай. Я разве не говорил, нет?
– И пара кирпичей, – добавляет Леха. – Эх, жаль, меча с собой нет!
– Через пять минут – возле «форда»! – кричит Машка, и мы попарно бросаемся к своим машинам.
Через пять минут мы выруливаем на Первую Тверскую-Ямскую. Дождь усилился – теперь он выстукивает по крыше и капоту непрерывные дьявольские синкопы. Не менее дьявольские улыбки играют на моем и Машином лице. У нее на коленях лежит короткая алюминиевая бита, которую она всегда возит с собой. В моих руках – громоздкая пустая канистра.
Парни подъехали к «форду» раньше – аварийные огни «шестерки» мы видим издалека. Из-за дождя прохожих на улице поубавилось – это даже к лучшему!
Маша тормозит позади «шестерки», включает аварийные огни. Я набирают номер Андрея.
– Готовы? – спрашиваю я.
– «Проект “Разгром”» в действии! – весело восклицает Андрюха.
Я смотрю на Машу– та с улыбкой кивает мне.
– У нас на все – тридцать секунд! – говорю я. – Ну, на счет три!
Раз, два, три!
Со стороны происходящее, думаю, смотрится чертовски стильно. Синхронно открываются двери белой «шестерки» и красного «мини-купера» – и на мокрой от дождя дороге появляются четверо. Пожалуй, если бы я монтировала из этого кинофильм, я бы замедлила происходящее – в два или четыре раза. Так эффектней, не правда ли?
Четыре человека подходят к припаркованному возле входа в дорогое кафе «форду-маверик». Переглядываются. А потом высокая блондинка замахивается и с удовольствием опускает на лобовое стекло машины короткую биту.
Стекло крякает и расползается в разные стороны живописными трещинами.
Взрывается истеричка-сигнализация. Вторя ей, где-то за горизонтом, нецензурно рявкает гром.
Четверо вокруг машины принимаются с остервенением крушить «форд».
Андрей стреляет по кузову. Вам! Вам! В корпусе авто появляются здоровенные вмятины. Мы с Лехой на пару разбиваем стекла – сначала он опускает тяжеленный камень в центре заднего стекла, потом в стекла дверей – а я расширяю отверстия канистрой, расталкивая стекло в крупу и засыпая осколками салон. Машка с маниакальным наслаждением крушит фары. Стекло брызгает в разные стороны прозрачным фейерверком.
Бросив взгляд в сторону окон кафе, я вижу ужас на лицах посетителей, которые, забыв о своем кофе, застыли, открыв рты.
Мы не можем оторваться – процесс ужасно увлекателен! Мы безостановочно колотим и бьем, бьем и колотим.
Вы когда-нибудь ломали чужие дорогие вещи?
Сирена бесится и завывает – и ей вторят клаксоны автомашин, едущих мимо нас.
– Валим! – кричит Машка.
Мы оставляем искореженный внедорожник и бежим к своим машинам. В последний момент я цепляю из салона пакет с логотипом какого-то супермаркета. Именно с этим пакетом Вадик вышел сегодня из магазина? Посмотрим, что он себе прикупил!
– Скорее! – кричит мне Маша.
В глазах водителей проезжающих мимо авто – удивление.
Я бросаю канистру на заднее сиденье и влезаю в салон. Я не могу остановиться – корчусь и хохочу как полоумная. Машка давит на педаль газа – и мы уезжаем с места чрезвычайного происшествия.
Давно мы так здорово не проводили время!
6
Ночью какая-то мысль не дает мне покоя. Она назойливо присутствует в моем сне, тревожит, сбивает с толку, заставляет вертеться с боку на бок. Однако осознать ее до конца мне не удается. Какое-то время я балансирую на краю сна и бодрствования, и все же просыпаюсь.
Рядом безмятежно спит Машка. А я, смяв одеяло и измусолив подушку постоянными поворотами на более прохладную сторону, наконец оставляю надежду снова провалиться в сон, встаю, напяливаю домашний Машкин халат и выползаю в гостиную.
Парни спят на диванах. Стол завален объедками, стаканами, окурками и апельсиновой кожурой. Возле стола на полу дремлет кальян. Вчера, обнаружив в Вадькином пакете кучу провизии, мы с удовольствием уничтожили ее подчистую. Я какое-то время смотрю на беспорядок на столе, потом решаю, что стоит спуститься вниз и выпить чаю. Или кефира. Или просто холодной воды.
Иду вниз по ступеням, крепко держась за перила. Не хватало еще спросонья сломать себе на крутой лестнице шею. Захожу на кухню, включаю чайник, ищу фильтр с водой… Фильтр оказывается пуст.
Достаю из шкафчика чашку, наливаю воды из-под крана. После всего выпитого алкоголя и всех выкуренных сигарет стакан проточной московской воды уже ничего не сможет сделать с моим организмом. Делаю несколько обжигающе-холодных глотков, глядя на гору посуды, сваленной в раковину. С утра придет Зоя, убирать за нами весь этот бедлам.
Среди тарелок, разделочных досок, ножей и мисок в раковине свалено несколько бокалов для виски. Я смотрю на их стеклянные бока – и тут меня словно током пронзает. Таящаяся где-то на задворках сознания призрачная мысль становится четкой.
Вчера вечером, когда официант Денис в кафе на Маяковской принес нам виски, оплаченные Вадиком, на подносе было три бокала. ТРИ! Не четыре, а три.
Это подсказка! Это то, за что мы можем зацепиться! Вадик до сих пор не знает, что Маша в Москве. Он думает, что она в Риме, ждет от него вестей.
Эта мысль так меня поражает, что я какое-то время стою, бессмысленно уставившись в окно.
Значит, несмотря на то, что Вадик вчера засек нас в «Европейском», он видел только меня и Андрея. Машу, даже если и видел, не узнал. Ну, все ясно – мы с Андрюхой слишком сильно мельтешили у Вадима перед глазами, а Маша держалась особняком, близко не подходила. И в метро за ним рванули мы втроем, без Маши.
На ее звонки с римского номера Вадим не отвечает – то есть он по-прежнему недоступен, а если изредка и включает телефон, Маше не перезванивает. Переписка по e-mail – в стадии глубокой заморозки. Значит, все, что нам нужно – инсценировать прилет Маши из Рима. Если Вадим как-то узнает, что Маша в Москве, он не откажется с ней встретиться.
Вопрос лишь в том, как нам найти Вадима. Вчера мы его окончательно спугнули – любой другой на его месте, прихватив чемоданчик с деньгами, следующим же утром свалил бы из города!
Чайник закипает и выключается. Я кладу в чашку пакетик чая, наливаю кипятку, бросаю туда тонкий кружок лимона и, поглощенная своими мыслями, медленно поднимаюсь на второй этаж. Вхожу в гостиную и усаживаюсь с чашкой в кресло у балконной двери, в котором так любил раньше сидеть Вадим. Свет от фонарей, проникающий сквозь белые занавески, делает все предметы, находящиеся в комнате, серо-фиолетовыми.
Мальчишки посапывают во сне. Смешные! Леха с головой замотался в одеяло, словно гусеница, превратившаяся в кокон. Андрей, наоборот, разметал длинные конечности по дивану, закинув одну ногу на спинку, – и одеяло держится только на его животе. Я встаю, натягиваю на Андрюху съехавшее одеяло, смотрю на его по-детски полуоткрытый во сне рот. Ему сейчас – лет пятнадцать, не более. Ему бы за девушками ухаживать или учебой заниматься – а он, выкрасив волосы в зеленый цвет, в компании нескольких придурков играет в шпионов.
А Леха? Занимался бы программированием, тихонько ходил бы в свою контору к девяти пять раз в неделю. А Машка? Уехала бы в Рим, вышла бы замуж за какого-нибудь знойного аборигена, жила бы себе припеваючи… А я? Могла бы спокойно работать в телекомпании, воображать себя телезвездой… Мне-то зачем вся эта развлекуха?
Прав была Вадим, скука – наш бич. И поиски лекарства от скуки завели нас слишком далеко…
Я возвращаюсь в кресло. На самом деле ни фига мы не шпионы. Мы просто кучка дилетантов, которым еще нужно набираться опыта. А мы действовали слишком напористо, открыто и необдуманно. Засветились по полной программе. Если до вчерашней истории и была какая-то надежда отыскать Вадима в Москве – при условии, что он не знает, что мы его ищем, – теперь такая надежда стала совсем призрачной.
Впрочем, о чем это я? Вадим понял, что мы хотим его найти, не вчера в «Европейском» – он понял это в тот день, когда я звонила ему на сотовый и рассказывала, что Савельев жив. Удивляюсь, почему он в тот же день не уехал из Москвы. Куда угодно. Да хоть к родителям в Самару.
В Самару…
В Самару… Что-то смутное всплывает в моей памяти при мысли о Самаре…
Когда Вадим два года назад приехал в Москву, он первое время жил у своего друга в Зеленограде. И после, вплоть до последнего времени – пока мы не начали пропадать на работе круглосуточно, – Вадим с ним общался. Друга зовут Артур. А вот фамилия… Фамилию я не помню.
Если мы найдем этого друга, возможно, он выведет нас на Вадима. К примеру, сообщит адрес и телефон его родителей в Самаре. Или даст нам какую-то иную зацепку… В любом случае, институтская дружба просто так не забывается.
Обрадовавшись своим мыслям, я смеюсь в голос. Потом спохватываюсь – в квартире все спят! Потом я делаю глоток чая, а в моем воображении возникает восхитительная картина: мы находим друга Вадика, тот выводит нас на самого Вадима, Маша при встрече с ним незаметно подкладывает ему в карман или прикрепляет за ремень брюк радиомаячок, и мы в тот же вечер накрываем Вадика, где бы он ни жил.
Радиомаячок! Хорошая штука! К сожалению, всю аппаратуру для акции с Савельевым мы брали напрокат – маячки, бинокли ночного видения, камуфляж, рации, устройства слежения. Такие штуки не продаются в магазине, ими пользуются только спецслужбы, и Аркадьев запросто снабдил нас полным комплектом только в силу своих обширных связей и неограниченного влияния…
Но программа, расшифровывающая сигнал, приходящий на приемное устройство, стояла на Лехином ноутбуке. И если он хотя бы примерно понимает, как вся эта система работает…
Если мы все-таки найдем Вадика, устройство для слежки нам нужно будет позарез!
Я не могу ждать до утра. Я встаю с кресла, присаживаюсь на диван к Лехе и тихонько трясу его за плечо.
– Леш! Лешка!
Тот не просыпается. Так и лежит, укутанный в одеяло, как куль.
– Леха! – трясу я его сильнее.
Наконец Лешка подает признаки жизни.
– Что? – спрашивает он, откидывая одеяло с лица и щурясь спросонья. – Что-то случилось?
– Тсс! Все в порядке! – шепчу я. – Прости! Просто… Мне нужно с тобой посоветоваться!
– Посреди ночи? – смотрит на меня одним глазом Леха.
– Ну… Извини! В общем… Скажи, ты бы мог сделать такие же штуки, как те устройства слежения, что нам давал Аркадьев? Ну ты же работал с программой, хотя бы частично понимаешь, как они устроены…
– А что? Ты хочешь прикрепить маячок к Вадиму?
– Ясное дело, не к тебе же!
– Где ты возьмешь Вадима в три часа ночи? – бормочет Леха.
– В три часа ночи не возьму, а вот попытаться найти его через старого самарского приятеля попробую.
Леха садится на диване, нащупывает на журнальном столике очки, надевает их и задумывается.
– Я не знаю… Я уже думал на эту тему. Понимаешь… Программа у меня в ноуте сохранилась, но толку от нее никакого. Я не знаю механизма работы схемы этих радиомаяков – там очень сложная электроника, а я в радиоэлектронике не силен.
– Блин, кто у нас технический директор – ты или я? – спрашиваю я.
– Ты просишь меня в кустарных условиях собрать звездолет! – возмущается Леха.
– Ясно, – говорю я разочарованно. – То есть у нас никаких перспектив…
– Ну, перспективы есть всегда… А если нам просто попросить Аркадьева снова дать нам пару маяков?
– Кто общался с Аркадьевым? Вадик. И его телефоны знает только он. А всю документацию мы сами уничтожили на следующий день после акции. Так что… Маша, разумеется, может достать телефон Аркадьева через отца, но обращаться к нему, возможно, будет не очень тактично. Здравствуйте, Леонид, помогите нам найти нашего генерального директора, который сбежал с деньгами… И с вашими тоже. К тому же… кто знает, где сейчас Аркадьев и как быстро он сможет достать нам маяки? А у нас времени в обрез! Вадик сейчас уже, возможно, чемоданы пакует. Если он приезжал к кафе и видел, что осталось от его «форда», он понимает, что мы настроены весьма решительно.
Леха хмыкает.
– На самом деле нам необязательны такие сложные устройства, какими мы пользовались в акции Савельева, – говорит Леха. – Графический интерфейс вообще никому не нужен, это все понты. Все, что нам нужно, – это непосредственно радиомаяк в кармане цели и улавливающая параболическая антенна.
На этом месте мой мозг зависает.
– Какая антенна? – спрашиваю я.
– Тарелка! Любая спутниковая антенна – параболическая. Но нам большая не нужна, хватит портативной. С рукояткой, чтобы можно было рукой туда-сюда водить, улавливать сигнал. Ты вообще примерно знаешь, как работает металлоискатель? Не в аэропортах, а портативный, с которым сумасшедший народ клады ищет. Наушники и антенна различной конфигурации. Пищит в ушах – цель рядом, пищит, но слабо – ты промахнулся, цель ушла. Ладно, забей, вечно ты пытаешься во все вникнуть на сто процентов. Главное – я смогу сделать радиомаяк, параболическая антенна – это вообще не проблема, а если мы будем пеленговать цель не одной антенной, а двумя… то сможем понять не только, куда эта цель движется, но и насколько она удалена. То есть вероятность преследования цели на безопасном расстоянии возрастет в несколько раз. Даже посреди Москвы.
– Отлично! – бросаюсь я обнимать Леху.
– Да погоди ты! – говорит он, стыдливо натягивая на себя одеяло. – Во-первых, если сделать радиомаяк с достаточным запасом энергии, даже упустив Вадима, мы снова сможем его засечь – в течение двух-трех суток. Это положительная сторона. А отрицательная – и это второе, – что сделать радиомаяк таким же крохотным, как те, что нам доставал Аркадьев, не получится.
– А какого примерно размера будет маяк? С зажигалку?
– Ну не знаю. С большую зажигалку. С коробку спичек. С мобильный телефон.
– Ты сможешь встроить маяк в какой-нибудь презент?
– Презент? – спрашивает Леха.
– Ну, безделушку. Медведя. Настольные часы. Брелок.
– Подумаю… – Леха чешет в затылке. – Лучше бы, чтобы этот предмет был сделан не из металла. Иначе у нас будет слишком много помех…
– Если я не ошибаюсь, – подает голос с другого дивана Андрей, – Вадик, при всем своем цинизме, человек достаточно сентиментальный… Давайте подарим ему какую-нибудь безделушку. Да хоть плюшевого зайца! В память о старой дружбе.
– Ты чего не спишь? – спрашиваем мы с Лешкой в унисон.
– Потому что вы орете на всю квартиру! – садится на диване Андрей. – Выспишься тут с вами! Кстати, Наташа, ничего, что ты вторгаешься на нашу личную территорию ночью, а мы не одеты?
– Так, королева английская, сейчас ты получишь от меня хорошего пинка! – сообщаю я.
– Да, отшлепай меня, отшлепай! – дурачится Андрюха, дрыгая ногами.
– Вы чего не спите? – спрашивает Маша. Она стоит в дверях, кутаясь в одеяло.
– Мы придумали, как найти Вадима! – кричим мы хором.
Машка зажигает свет – и мы все, щурясь, смотрим друг на друга.
– Сначала мы найдем его самарского друга, который живет в Зеленограде. Потом, если его друг, с которым они, как ты помнишь, учились в университете, знает телефон его родителей, или каких-то друзей, или еще кого-то, мы сможем выйти на Вадима, – объясняю я. – Вадим не знает, что ты в Москве, – вчера в кафе он заказал для нас три порции виски, а не четыре. А значит, если мы инсценируем твой прилет в Россию и ты попытаешься его вызвонить, думаю, он не откажется с тобой встретиться!
– А потом ты подаришь Вадику какую-нибудь ерунду, в которую Леха встроит радиомаячок, мы отследим, куда Вадик поедет после встречи с тобой, узнаем, где он живет, и возьмем его тепленьким! – радостно сообщает Андрюха. – Кстати, а почему это Вадик должен встречаться именно с Машей? – вдруг озадаченно произносит он. – Любой из нас может ему позвонить.
Андрей смотрит на меня. И Леха смотрит на меня. А я смотрю на Машу.
– Потому что у меня с Вадиком был роман, – говорит Маша.
Наступает тишина.
– Ни фига себе! – удивляется Андрей.
– Я так и думал, – ни к кому конкретно не обращаясь, произносит Леха.
– Давайте сейчас не будем это обсуждать, – говорит Маша. – Лично у меня нет ни малейшего желания. Лучше объясните мне, кто этот друг из Самары. И как мы его найдем.
– Друга зовут Артур, – объясняю я. – Фамилию, к сожалению, не помню. У него квартира в Зеленограде.
Маша проходит в комнату и садится рядом с Андрюхой на диван. Вчетвером мы представляем отличную картину – заспанные, закрученные в одеяла бывшие руководители ЗАО «Адреналин» устроили импровизированное совещание в четвертом часу утра.
– Если квартира в собственности, я могу попытаться найти его по своим каналам, – предлагает Маша. – Попрошу отца мне помочь. А вот если не в собственности…
– Социальные сети! – говорит Леха. – Раз плюнуть! «ВКонтакте», «Одноклассники», можно еще в ЖЖ порыться, у меня там страница и знакомых до фига. Наверняка у друга Вадима хотя бы на одном из сайтов есть свой аккаунт! Вот только одного имени недостаточно. Фамилию помнишь? – спрашивает он меня.
– Кажется, Проскурин, – напрягаю я память. – Или Прасковьев. Черт…
– Ну вспоминай, вспоминай, – умоляет меня Маша.
– Проскуряков! – говорит Андрей. – Артур Проскуряков.
Мы смотрим на него с удивлением.
– Чего? Мы пару раз пересекались в городе вместе, пиво пили, – объясняет Андрей. – Давно уже, но фамилию я хорошо запомнил.
– Отлично! – светлеет лицом Маша. – Итак, я ищу Артура по своим каналам, Леха – в ЖЖ.
– «Одноклассники» и «ВКонтакте» я беру на себя! – заявляет Андрей.
– Кто найдет Артура первым, получает от остальных бутылку «Рэд Лейбла»! – заявляет Маша.
Если вам интересно, бутылка досталась Лехе.
Читать бесплатно другие книги:
