Герцогиня в подарок Жукова-Гладкова Мария
– Погодите, погодите. Пока я со всем не разобрался, он останется у меня.
– Послушайте, я – свободный человек…
– Еще вспомни Европейскую конвенцию о защите прав человека! Каллиопа, наверное, с ней знакома. Иностранцы обычно очень хорошо знают свои права.
– Но она их не качает, – встрял Вася. – Она замуж хочет, поэтому пока не выпендривается. А как марш Мендельсона прозвучит, все бабы – что наши, что иностранные – тут же права начинают качать.
Сигизмунд Сигизмундович не обратил на него никакого внимания и опять повернулся к брюнетке и крашеной блондинке:
– То есть вы обе приехали за Артемом, так?
Брюнетка с блондинкой кивнули.
– А адрес откуда узнали и как сюда добраться?
– Знаете, если женщина решила прибрать к рукам мужчину… – заговорила тетя Света.
– Знаю. Она становится очень находчивой и изобретательной. Поясните, пожалуйста, девушки, как вы проявляли находчивость и изобретательность.
– Бабушка принесла от Каллиопы, – сообщила Настя.
– У нее не могло быть этого адреса! – заорал Вася.
– Был, и с подробными объяснениями, – заявила брюнетка и извлекла из кармана бумажку, которую я демонстрировала Клавдии Степановне, а потом вручила общественницам.
Сигизмунд Сигизмундович быстро взглянул на нее и повернулся ко мне. Заговорил он на очень хорошем в плане грамматики и лексики английском, правда с совершенно жутким акцентом. Его, естественно, интересовало, откуда адрес появился у меня.
Я вежливо пояснила, что с утра первой приходила девушка, какая-то знакомая Артема, но даже не назвала свое имя. Она оставила эту записку, просила показывать всем приходящим, а если спросят, говорить, что ее оставил Артем. Девушка пояснила, что Артем обычно все забывает и сейчас забыл сообщить адрес всем, кому нужно. Я показывала.
– А ведь мне девка какая-то звонила, – задумчиво произнесла Клавдия Степановна. – Сообщила, что Артем вместо Ленки какое-то чудище заморское привез, а Ленку бросил… И тут как раз доченька моя позвонила…
– Каллиопа, вы узнаете ту девушку, если снова увидите? – спросил у меня Сигизмунд Сигизмундович.
Я кивнула.
Доброчинский тут же повернулся к Артему и уточнил, кто это мог быть. Артем пожал плечами.
«Ой, а куда делась записка с телефоном мачехи, оставленная Анькой?» – попыталась вспомнить я. Вероятнее всего, Артем ее выкинул вместе с «козлиной кастрированным» и забыл о ней. Потом я подумала про труп в саду. Сигизмунд Сигизмундович и Бодряну про него не обмолвились ни словом. Хотя с какой стати им орать в первое мгновение: «Что там за труп лежит?» Ленка вон тоже про него на какое-то время запамятовала. Но Ленку-то эмоции переполняли, а двух пришедших мужчин не должны бы. Не те люди. И должны были видеть трупы раньше. Мне, по крайней мере, так казалось.
А может, никакого трупа там нет? И не было? Или уже нет? Например, подручные Бодряну его уже убрали. А потому главная проблема Доброчинского – вывезти меня из своего особняка и страны.
– Кто здесь бывал из ваших баб? – процедил Сигизмунд Сигизмундович, переводя взгляд с Артема на Олега, потом на Васю.
– Шлюх вызывали, – сообщил Вася. – Но разве упомнишь, каких… И что это даст?
– Вася! – рявкнул Олег.
– Я в самом деле не понимаю! Ну оставила девка адрес. Хотела сделать гадость Артему. То есть нет… Олегу. На бумажке написано «Олег»? Но тогда почему она к Артему поперлась? Ленка, явно ты все устроила! Точно, вот куда деньги с телефонного счета ушли! Я все понял! Ленка позвонила кому-то из подружек из Парижа, и они нам всем сделали козу. Она-то ведь адрес знала, сейчас же вот приехала…
– Я здесь бывала! – перебила Васю Ленка.
– Я о том и говорю. И кто-то из твоих подружек…
– Да не звонила я! У меня тогда другие проблемы были!
Сигизмунд Сигизмундович и Бодряну молчали, очень внимательно слушали всех, переводя взгляд с одного на другого участника событий. Возможно, пытались определить по выражениям лиц и жестам, кто из них врет.
Внезапно дверь опять распахнулась, и в комнате появились новые лица.
Это были парень примерно одного возраста с Олегом, Артемом и Васей и девица в весьма откровенном платье. Как я поняла, парень был гостем мальчишника и до той минуты выше первого этажа не поднимался, а девчонка – одна из прибывших для увеселения мужчин проституток.
– Возвращайтесь вниз! – первым делом приказал Олег. – Здесь…
– Там какие-то мужики труп закапывают, – проблеял парень. – Бабу мертвую.
Девица судорожно закивала. Я только сейчас разглядела, какая она бледная.
– Я же говорила вам, что труп есть! – заорала Ленка. – А некоторые мне не верили…
– Пошли посмотрим! – издала боевой клич тетя Света и первой ринулась из комнаты. – Показывайте, ребята!
Парень с девицей понеслись по коридору, а за ними пышнотелая тетя Света. Клавдия Степановна схватила Ленку за руку, и мать с дочерью тоже вылетели из комнаты. Следом припустила другая подруга Клавдии Степановны, потом Артем, явно решивший, что лучше держаться подальше от Доброчинского и Олега. За Артемом рванули брюнетка с блондинкой и Вася, а затем вылетела и я, пока меня не задержали.
Негодяи ушли. И унесли мешки с телами друзей. Рабочий остался на месте. Никак не мог вылезти из камина. Шум двигателей отъехавших машин давно стих, а он все не решался.
Потом ему показалось, что кто-то ходит внизу… Мужчина опять затаился. Кто-то поднялся наверх. Два человека. Они очень тихо переговаривались, потом ушли. Это точно были не те негодяи! Но рабочий все равно не показывался – боялся теперь всех.
Он не знал, сколько сидел в камине. Не чувствовал уже тела – и потому, что оно сильно затекло, и потому, что сознание как-то отключилось. Или он ненадолго заснул.
Рабочий очнулся (или проснулся?) оттого, что замерз. И все тело болело. Но больше всего болела душа…
Он вылез из печки, отряхнулся. Половина шестого утра. Значит, все-таки заснул. Организму требовался отдых. Но, как теперь понимал рабочий, отдохнуть ему придется не скоро…
Он опустился на пол, обхватил голову руками и заплакал. Ему было жаль друзей, жаль себя, свою семью… Он не знал, где теперь будет зарабатывать деньги, как будут жить семьи погибших, не знал, к кому обратиться за помощью. Милиции боялся, как выйти на управляющего, не представлял, влиятельных знакомых не имел… У него в городе оставался только Тимоха, который придет только часов в десять.
А до десяти оставалось еще много времени…
Рабочий все-таки заглянул в зал, где друзья реставрировали пол, и понял, что ему случившееся не почудилось. И пятно было, и дыра в полу у стены. Он заглянул в дыру. Конечно, там ничего не осталось. На пятно было страшно смотреть. Оно было каким-то мрачным, темно-бурым. В период белых ночей в Петербурге в это время светло, но все равно не так, как когда светит солнце… И пятно было ближе к дальней от окон стене…
В комнате, где они жили, остались матрасы, два одеяла из четырех, четыре подушки. Сумки с вещами отсутствовали. То есть они с Тимохой теперь еще и вещей лишились. Ничего ценного там не было, но восстановить будет трудно. Вещи же денег стоят! А они были добротные, качественные. Особенно свитер было жалко, его мама вязала.
Хотя при чем тут свитер?! Жизнь спасать надо. Только Тимоху предупредить и посоветоваться с ним. Они вместе что-нибудь придумают. Звонить ему еще рано… Или позвонить? Нет, женщину его лучше не ставить в известность о случившемся. Если захочет Тимоха ее подключить, то пусть уж сам. А он его просто дождется и расскажет. И покажет. Ведь по телефону человек может и не поверить в такое.
Но рабочий не хотел и не мог уже оставаться в особняке с закрытыми окнами. Ему хотелось на улицу подышать, ведь рано утром в субботу даже в центре Петербурга воздух еще не загазован. А может, до Петропавловки прогуляться? Там же пляж. Сейчас бы окунуться с головой в прохладную водичку… Может, мысли прояснятся. Может, он что-то придумает.
Людей на улицах не было. Проехало несколько автомобилей. Потом он увидел двух пьяных на другой стороне улицы. Пьяные были прилично одеты, видимо, долго засиделись в каком-то кабаке. Пьяным не было до него дела.
Рабочий завернул на узкую улочку и резко остановился.
На тротуаре, метрах в двадцати от угла, стоял старенький дедок, возраст которого определить не представлялось возможным. То ли семьдесят с лишним, то ли восемьдесят, а может, и больше. Старичок был маленьким и худеньким – как сам рабочий. Только густые седые волосы были растрепаны и торчали во все стороны. На дедуле были серенькие брючки, клетчатая, какая-то сероватая рубашка с закатанными рукавами, видавшая виды жилеточка, на ногах – древние ботинки. Теперь такие вроде и не шьют.
Рядом с дедулей на тротуаре стояло небольшое ведерко с водой, а сам дедуля мыл «лентяйкой» окно на первом этаже.
Глава 10
Но я пока не побежала во двор, а быстренько юркнула в соседнюю комнату, тихо закрыла и заперла за собой дверь, бросилась к окну, вылезла на балкон, пригнулась и устроилась у окна комнаты, в которой остались Доброчинский, Бодряну и Олег.
Окно было чуть-чуть приоткрыто, так что я могла слышать все, что говорят в комнате. С улицы меня не должны заметить – ограда балкона, к счастью, состояла не из одних железных прутов, а имелся декоративный лист «под черепицу», который и прикрывал меня от любопытных (и, возможно, следящих) взглядов.
Бодряну кому-то звонил.
– Семен, почему вы столько копались? – заорал он на русском. – Хватайте труп и убирайтесь оттуда! Немедленно! Бросайте яму! Только инструмент возьмите! Вон отсюда! С территории! Потом перезвонишь! К вам бегут… Так, отключил связь. Будем ждать.
– Почему им потребовалось столько времени? – спросил Сигизмунд Сигизмундович.
– А труп что, в самом деле есть? – промычал Олег.
– Есть! – рявкнул Доброчинский. – И ты даже не представляешь, чей!
«Боже, только бы не Анькин!» – подумала я, но позвонить ей никак не могла. Хотя я ведь могу послать SMS…
Но первым делом не Аньке. Первым делом – работа и собственная безопасность.
Телефон стоял у меня на виброзвонке, и звуковое сопровождение нажатия клавиш было отключено. Я могу слушать, что говорится в комнате, и набирать текст. Сообщения я отправлю шефу и Джону. Одинаковые. Как хорошо, что появились мобильные телефоны, и я с питерской SIM-картой легко могу отправлять сообщения в Лондон!
Я стала вкратце описывать случившееся. Отрывочными фразами, без пробелов. Главное – чтобы поняли. А шеф и Джон поймут!
– А почему… – снова открыл рот Олег.
– Помолчи пока, – оборвал его Бодряну. – Сейчас дождемся звонка моего Семена, а там будем решать.
– Иностранка труп не видела? – тем временем уточнил Доброчинский у Олега.
– Нет. И не знает, что он вообще есть. Мы на русском говорили. Да и вообще про труп мало говорили… Но сейчас ей могут объяснить… Она же за ними побежала.
– Почему ты ее не удержал?!
– Я как-то не сообразил… И она так рванула…
– Да она, наверное, подумала, что пожар или землетрясение, – хмыкнул Бодряну. – Чего вы ожидали? Прибежали двое, что-то сказали, причем дрожащими голосами, девка вообще белая была от страха. Все тут же рванули из комнаты. Она совершенно естественно отреагировала. Но спрашивать обязательно будет. Наша единственная надежда на моих мальчиков.
Наконец у Бодряну зазвонил телефон.
– Да, Семен? Успели? Отлично! Отъезжаете от поселка? Куда ее? Сейчас обсудим, – он повернулся к Доброчинскому с вопросом на лице.
– В лес пока. Только место пусть запомнят. И подальше отсюда, но с другой стороны. Но очень далеко не следует заезжать…
Затем, судя по всему, неведомый мне Семен спросил, закапывать труп или можно забросать ветками.
– Со зверьем здесь как? – Бодряну посмотрел на Сигизмунда Сигизмундовича.
– Вообще-то тут озеро недалеко… – промямлил Олег.
– Никаких озер! – отрезал Доброчинский. – Как потом доставать-то?
– А вы его доставать хотите?!
– Ты сам захочешь. И не его, а ее. Это твоя Полина.
Олег издал нечленораздельный звук.
– Водички выпей, – уже мягче сказал Сигизмунд Сигизмундович. – А лучше коньячку. И нам с Николаем налей. Николай, я думаю, что все-таки надо закапывать. А потом можно и веточками…
«Полина?» – тем временем думала я. Но кто же ее…
Я застыла на месте и даже прекратила набирать текст, хотя как раз теперь следовало продолжать. Диктофон у меня, конечно, работал, но пока я передам диктофонную запись шефу…
Сюда ехала Анька. И не доехала. И мне больше не звонила (я бы почувствовала виброзвонок). Значит, она была в состоянии сильнейшего стресса. Но от того, что сделала, или от того, что увидела?
У Аньки нет пистолета. Или есть? И ведь с ней был неизвестный мне частный детектив. У него вполне может быть разрешение на ношение оружия. Но кто же убивает из зарегистрированного оружия? Ах да, мы ведь в России, у частного детектива мог быть нелегальный ствол.
Но раз эта компания решила труп спрятать, об Аньке и ее свободе, пожалуй, беспокоиться не стоит…
– Ну, теперь можем расслабиться и выпить за разрешение по крайней мере одной проблемы, – произнес Бодряну.
– Почему они так долго копались? – опять спросил Сигизмунд Сигизмундович.
– Вначале не могли инструмент забрать – так, чтобы не попадаться на глаза никому из пьяной компании.
– А у них с собой… – открыл рот Доброчинский.
– Нет, лопат у нас с собой нет. Знаешь ли, Сигизмунд, мы как-то не рассчитывали…
– Это в самом деле Полина? – промычал Олег, но на него не обратили внимания.
– Грунт очень сухой, – продолжал объяснять Бодряну, – дождей давно не было. И место нужно было найти такое, чтобы не привлекло ничье внимание. Чтоб никого туда не понесло. Кто же знал, что кому-то захочется заняться любовью под кусточком!
Бодряну помолчал и добавил, что раз я точно труп не видела, то по этому поводу можно успокоиться. Но теперь нужно было решить вопрос со мной. Я навострила уши.
– Могу переправить девчонку в Европу так, будто она в России не появлялась, – заявил Бодряну.
«Живой? Или мне нужно срочно уносить ноги?» – мелькнуло в моей голове.
– Каким образом? – по-деловому уточнил Сигизмунд Сигизмундович.
– Как я понимаю, в пограничных базах данных ее въезд как англичанки не зарегистрирован?
– Олег! – окликнул Доброчинский.
– Нет, она по чужому паспорту въезжала, как Ленка.
– Найти, кто именно въехал по Ленкиному паспорту, невозможно. И искать никто не будет.
– Ой, Ленка что-то говорила, будто по ее паспорту из Парижа выехали, а в Россию не прибыли. Вася еще вспоминал друга, которому при выезде из России как-то забыли поставить штамп, и мы решили…
– Что ты несешь? – прошипел Сигизмунд Сигизмундович. – Какой Васин друг? Я это имя вообще уже слышать не могу!
– Так, берем как данность, что Каллиопа оказалась здесь нелегально. И ее нужно вывезти без регистрации выезда как Каллиопы, – спокойным тоном заговорил Бодряну. – Чтобы здесь не осталось никаких следов ее пребывания. А что она у себя там будет говорить, нас не интересует. Умные люди подумают, что у нее наркотический бред.
– Считаешь, она наркоманка? – спросил Доброчинский.
– В любом случае не совсем здорова на голову. Разве нормальный человек может такое устроить из собственных волос? А на шее у нее что висит? А что в нос вставлено? И никто в полиции нормальной европейской страны не поверит, будто она побывала в России, если ни в каких базах данных и у нее в паспорте нет доказательств ее пребывания здесь.
– И что ты предлагаешь?
– Вывезти ее как гречанку, – невозмутимо заявил Бодряну.
– На гречанку она точно не похожа! – воскликнул Сигизмунд Сигизмундович. – И вообще я в Греции никого не встречал в подобном виде. Во Франции – да, в Голландии, в Германии…
– Сигизмунд, я тебе сказал, что решу проблему, и я ее решу, – все так же невозмутимо продолжал Бодряну. – Но не просто так.
Доброчинский крякнул.
– Да, Сигизмунд. Книга! – продолжил Бодряну. – Ты мне книгу, я – Каллиопу в Европу. Хоть завтра. Билет надо купить только. Кстати, имя у нее греческое. А девочки, которые за тем парнем приехали, собирались ее превращать в человека. Пусть сделают ее жгучей брюнеткой, а то светофором своей прически она очень привлекает внимание. Все побрякушки с нее снимем – и вперед. Я с девчонкой сам поговорю. По-отечески.
«Какую книгу?!» – хотелось закричать мне, но я сдержалась и продолжала подслушивать. Дело становилось все более интересным. Как удачно я здесь оказалась! Спасибо Васе с его идеями.
– Вася с Артемом обещали сводить Каллиопу в ресторан, – подал голос Олег. – Они так и уговорили ее с ними ехать – в ресторан в Питере.
– Вот я с ней и схожу, – кивнул Бодряну. – Не понимаю, что ты так волнуешься, Сигизмунд. Ты же ничего не теряешь.
– То есть как? – процедил Сигизмунд Сигизмундович.
– У тебя есть Олег, Вася и Артем. Если Олег, как тоже пострадавшая сторона, сможет вытрясти деньги с Васи и Артема, то можешь освободить его от оплаты твоих расходов. У него, как я понимаю, и в мыслях не было тащить Каллиопу в Россию и сюда в особняк.
– Да-да, конечно, – подтвердил Олег.
– Я помогу вам, господа, объяснить Васе и Артему, что за дурость нужно платить.
– Васю можно использовать, – вдруг сказал Олег.
– Как? – одновременно произнесли Доброчинский и Бодряну.
– Я вообще хотел вам предложить подключить его к делу.
– Нет уж, спасибо! – покачал головой Сигизмунд Сигизмундович.
– Подождите. Вася на самом деле хороший торговец. Вы не видели, как он машины клиентам впаривает. Да, балбес, но он – рисковый парень. За хорошие деньги точно пойдет на риск. И за интерес может. То есть ему нужно, чтобы можно было кайф словить. Артем – трус. Его брать нельзя, совершенно однозначно. А Васе можно предложить отработать.
– Хм-м-м… – задумался Доброчинский.
– Ну, это уже вы без меня решите, – заявил Бодряну. – Значит, Сигизмунд, мы договорились. Ты мне – книгу, а я вывожу Каллиопу в Европу. Кстати, куда хотите?
– В Париж, наверное… – промямлил Олег.
Тут, как я поняла, Доброчинский обратил внимание, что компьютер не выключен.
– Ты мне по телефону говорил, что она к компьютеру попросилась? Посмотри, что она делала.
Минут через пять Олег хохотнул и сообщил, что я читала информацию о предстоящем в начале августа в Голландии параде геев и лесбиянок.
– Давай в Голландию ее, – сказал Доброчинский. – Для парада еще рано, но там много этих, не пропадет. И Голландия в Шенгенской зоне. Кстати, а почему как гречанку?
– Потому что у меня есть женский греческий паспорт. С российской визой. Со штампом о въезде. Только Каллиопу нужно в человека превратить. А перед выездом я ее напою. Тут я с Васей полностью согласен. И еще поговорю с ней в ресторане. Пообещаю сводить в ресторан в Амстердаме. И, может, даже свожу.
– А Полина? – с надрывом сказал Олег.
– Полины больше нет. Прими как факт. С телом чуть позже разберемся. Надо ее похоронить по-человечески.
– Но кто ее… Кто мог?! Зачем? – Внезапно Олег перешел на крик: – Может, ваши подручные? Потому что она их увидела?
– Во-первых, мои подручные не попадаются на глаза кому не надо, если им отдан соответствующий приказ.
Тут я могла бы возразить Бодряну и даже предъявить доказательства, но, конечно, делать этого не стала.
– Во-вторых, мои подручные не ходят с огнестрельным оружием по территории чужой страны. В-третьих, для того, чтобы кого-то убить, тем более женщину, не способную оказать достойное сопротивление, им никакое оружие не требуется. Они способны сделать это голыми руками. А Полине выстрелили в спину.
– Я поставил бы на женщину, – сказал Сигизмунд Сигизмундович.
Олег напомнил, что Вася ходил трахать какую-то бабу, появившуюся на территории. Вася бабу никогда не видел и даже не спросил имени.
– И какая-то баба сегодня приходила в квартиру Артема, – напомнил уже Бодряну. – И оставила адрес особняка. И звонила Клавдии Степановне. Олег, мне кажется, что ты не умеешь решать проблемы с женщинами. Тебе явно мстит какая-то дамочка, которую ты бросил.
– Точно! – вдруг воскликнул Доброчинский. – Дочь нефтяного короля!
«Он и про Аньку знает?» – охнула я про себя.
– Вася с ней знаком, – мрачно возразил Олег. – И Артем тоже. А бабу, которую Вася трахал в парке, оба в окно увидели и заявили, что не встречали раньше. Ой, так ведь и Каллиопа ее в окно видела! Надо спросить у Каллиопы, она приходила с утра или…
– Не надо ничего спрашивать у Каллиопы, – заявил Сигизмунд Сигизмундович. – Раз девочка не сказала, что приходила она… Вообще, судя по тому, сколько народу тут сегодня побывало… Так, Олег, давай-ка разгоняй своих гостей, а мы с Николаем спустимся в сад. Нужно в самом деле с Каллиопой поговорить. И с Клавдией Степановной, которая кажется мне очень здравомыслящей женщиной…
Я поняла, что мне пора спускаться вниз. Все важное, что можно было услышать, я услышала. И записала. И сообщения шефу и Джону отправила.
Оставалось поговорить с Анькой. Но ей я пока позвонить не могу.
– Так, давайте смотреть, что мы надыбали, – сказал убийца, удобно располагаясь в кресле.
Они поехали все-таки к третьему, последнему прибывшему на место другу. У третьего в квартире имелся инвентарь для более тщательного исследования находок. У убийцы ничего подобного не было. Менеджер реально смотрел на вещи и признавал, что в драгоценностях ничего не смыслит. Вот в машинах…
Банкир молча накачивался коньяком. Убийца его на всякий случай сфотографировал на мобильный телефон, заставив доставать мешок с телом из машины третьего друга. И третий друг сфотографировал. Они с убийцей понимали, что со слабым банкиром еще нужно будет проводить работу. Его можно держать только страхом разоблачения. Или…
Про «или» думать не хотелось. Все-таки они все вместе учились в одном классе, знакомы с семи лет… и в финансовых вопросах друг хорошо соображает. Сколько раз помогал! И кто тогда будет деньги переводить клиентам третьего друга? Да и у менеджера автомобильного салона контракт с банком. Контракт и личная договоренность… Заменить такого человека, конечно, будет трудно, да и жалко. Парень свой, только трус и истерик. И подкаблучник!
– Кольцо мне выберите, – пробурчал банкир.
Третий выбрал.
– Нравится?
– Главное, чтобы его пиле ржавой понравилось! – рассмеялся убийца-менеджер. – А ей должно понравиться. Это же брюлики, да?
– Сапфир в окружении бриллиантов, – пояснил третий. – Очень недурственно. Я себе тоже возьму что-нибудь. Вот серьги, например. А ты? – посмотрел он на убийцу-менеджера.
– А я баб так не балую, – заржал тот. – Но вообще-то надо что-то на память взять… Мало ли когда какой-нибудь бабе подарок потребуется сделать. Как я понимаю, эти побрякушки нигде не зарегистрированы, ни в каких каталогах не числятся… Вот брошечка мне понравилась. И кулончик ничего. Вообще-то драгоценности – хорошее вложение денег, – задумчиво произнес менеджер. – В особенности старинные драгоценности.
– От них надо избавляться! – взвизгнул банкир, поднимая голову от стакана. Глаза его покраснели, и в целом вид был больной.
– Надо подумать, – с самым серьезным видом сказал третий. – И с шефом посоветоваться. Какие-нибудь книги мы точно под это дело пустим… У меня даже кое-что на примете есть. И я знаю, к кому обратиться, чтобы подобрать нужное.
Менеджер-убийца взял в руки старый том.
– О, так тут еще и пометки на полях! – воскликнул он. – Ну-ка, ну-ка… Слушай, а книга считается испорченной, если имеются пометки на полях? – посмотрел он на третьего друга.
– Когда как. Иногда наоборот, повышается в цене. Сейчас не могу ничего сказать, я не настолько в этом разбираюсь. Но почерк тут явно женский…
Глава 11
Я по звукам поняла, где находится вся честная компания, к которой присоединились и другие участники мальчишника.
Но по пути к месту сборища я наткнулась на лежащее под кустом полуголое женское тело. Девица была в стельку пьяна, не отреагировала на мое прикосновение, но дышала.
Тогда я решила, что нужно еще больше запутать этих русских. И побежала на голоса, надеясь, что меня не искали.
Компания стояла вокруг вырытой могилы или просто ямы, в которую точно можно было бы уложить человеческое тело. Часть народа у ямы не поместилась и стояла за кустами, так что меня скорее всего не искали. Если что – скажу, что ходила в туалет. А у англичанок не принято делать это под кустиками, в особенности если туалет имеется в пределах пешей досягаемости.
Так, где тут Артем или Вася?
Первым я увидела Артема, стоявшего между блондинкой и брюнеткой.
Я подошла сзади и тронула его за плечо. Обернулись все трое.
– Простите, – сказала я. – Я ходила… э-э-э…
– Мы все поняли, – кивнула Настя.
– Там лежит женщина… Не шевелится… Я ее коснулась, она не отреагировала…
Артем выругался.
– Народ, Каллиопа труп нашла! – радостно заорала брюнетка.
Ко мне тут же подскочила Клавдия Степановна.
– Каллиопа, где ты была? – спросила она, прищурившись.
– В туалете она была, – громко сообщила Настя по-русски.
– Труп в туалете? – спросила у меня Клавдия Степановна.
– Нет, под кустом, – ответила я.
– Веди! – велела Ленкина мать.
Я показала русским гражданам девицу под кустом и отступила в сторону. Тут же начались вопли, бурное обсуждение, высказывание версий.
– Что здесь происходит? – внезапно прозвучал громкий голос Сигизмунда Сигизмундовича, которому удалось перекричать всех. – И не пора ли всем по домам?
– Каллиопа труп нашла, – сообщил Вася.
– Где? – одновременно взревели Доброчинский, Бодряну и Олег.
– Да жива она! – послышался незнакомый мне женский голос.
– Пустите меня к ней! – истошно закричал Олег и стал расталкивать толпу.
Бодряну с Доброчинским переглянулись. Потом Сигизмунд Сигизмундович нашел глазами меня и стал пробираться в мою сторону. Я улыбалась идиотской улыбкой.
– У Олега обморок! – прозвучал мужской голос. – Нашатырь есть в доме?
– И Люське надо бы. И под холодную воду ее поставить, – сказала какая-то женщина.
Ко мне одновременно добрались Сигизмунд Сигизмундович и Клавдия Степановна с дочерью.
– Я видела другую девку, – проговорила Ленка. – Мама, я же вам всем показала место. Правда, сейчас там ее нет, но трава-то примята. Там точно кто-то лежал!
– Может, такая же пьяная шлюха, – заметила Клавдия Степановна.
– Я не понял: труп есть или нет? – уточнил у Клавдии Степановны Доброчинский, которому приходилось задирать голову, чтобы видеть ее лицо.
– Нет, пьяная девка. В бессознательном состоянии.
– Куда Каллиопа ходила? – спросил Доброчинский.
– Писать, – ответила Ленкина мать. – Возвращалась и наткнулась на эту, – она мотнула головой.
– Трупов нигде никаких нет?
– Был, – уверенно заявила Ленка. – И ребята видели. И могила раскопана.
Читать бесплатно другие книги:
