Колдовские страсти Жукова-Гладкова Мария

Глава 20

Я внезапно проснулась: надо мной кто-то стоял. Дверь опять бесшумно открывалась! И я почувствовала только шевеление тела… Когда оно оказалось так близко…

Э, да что же он такое хочет?! А если он сейчас в меня… ну там кинжал или что-то в этом роде? Доводилось, знаете ли, читать во всяких-разных романах про такие вот штучки в камерах.

Я пока не двигалась, некий тип тоже застыл на месте. К сожалению, дверь была закрыта, внутрь не попадало ни одного самого тонкого лучика самого тусклого света, я не могла разглядеть даже очертаний стоящего надо мной человека. Это вполне могла оказаться женщина. Но я ощущала его или ее… Никогда мои органы чувств не работали в таком напряженном режиме…

А если попытаться… Что? В принципе, я ведь своей массой вполне могу любого придавить – есть плюсы в крупном теле. Навалюсь на мерзавца или мерзавку… Если только враг не держит в руке нож, на который я вполне могу напороться.

Но следовало на что-то решаться, пока враг не начал действовать первым. Откуда-то я помнила, что лучшая оборона – это нападение.

Резко вскочив на ноги – насколько позволяли мои габариты – и изловчившись, я бросилась на типа, в самом деле стоявшего надо мной, грохнула его об пол и рухнула сверху. Тут проснулась Зойка.

– Таня! – прошептала она в ужасе. – Что происходит?

– Тут кто-то есть, – сказала я, ощупывая бесчувственное тело мужского пола, на котором уже сидела верхом. – Ползи сюда.

Зойка быстро ко мне присоединилась, мы обыскали карманы типа и обнаружили небольшой фонарик и связку ключей. Остальное добро (носовой платок и зажигалка) нас не заинтересовало.

– Танька! – воскликнула Зойка полушепотом. – Шанс есть…

– А что с этим делать будем? – кивнула я на ночного гостя. Пожалуй, я его придавила. Задохнулся он от нахлынувшего на него счастья. Да еще и башкой об пол ударился.

– Погоди, – ответила Зойка и на цыпочках поскакала к двери, тронула за ручку – и мы обе застыли на местах, – Зойка дверь приоткрыла, о чем я могла судить по тут же проникнувшему внутрь тонкому лучику света.

Подружка дверь закрыла, вернулась ко мне, включила фонарик, извлеченный нами из кармана мужика, и направила в лицо так и остающемуся без сознания хозяину.

– Китаеза, – констатировала факт Зойка, выключая фонарик. Будто я сама не видела.

Затем соседка велела мне немного подвинуться, я почувствовала, как она склоняется над китайцем в темноте, дотрагивается до него…

– Дышит, гад… Таня, убить его или как ты думаешь? Башкой, например, еще разок об пол треснуть?

– Зоя! – прошептала я. – Ты чего?!

Я вообще уже чувствовала себя виноватой, хотя…

– Или он, или мы, – спокойно сказала соседка. – Пошли, Танька.

И треснула мужика затылком об пол. Оттолкнув Зойку, я рванула к нему и приложила ухо к груди. По крайней мере, грех на душу мы не взяли. Очухается. Но, надеемся, когда мы уже будем далеко отсюда. А Зойка тем временем взяла меня за руку. Я поднялась тяжело, о резвости козочки, с которой я бросалась на жертву, могла только вспоминать с ностальгической грустью.

– Зоя… – опять прошептала я.

– Да заткнись ты! – прошипела Зойка. – И возьми себя в руки! И никого из этих не жалей! Нам отсюда выбираться надо. Поняла? Или предпочтешь остаться?

Я промолчала, но шаг мой стал тверже.

Зойка уже снова приоткрыла дверь и выглянула наружу, я пока оставалась в нашей камере.

– Так, вроде пусто, – сообщила соседка и первой выскользнула из места нашего заточения. Я последовала за ней.

В доме стояла полная тишина. Мы с соседкой находились в тускло освещенном узком коридоре. Знать хотя бы, где мы… Ведь могли завезти невесть в какую глухомань. Из замка Айчила я сама дорогу ни в жизнь не нашла бы. И остались бы в лесочке мои косточки…

А Зойка тем временем осмотрелась и уверенно тронулась влево: тот конец коридора упирался в дверь.

– Может, тут еще пленники есть? – прошептала я.

– Заткнись! – опять приказала Зойка. – О себе вначале подумай. Спасение утопающих – это, знаешь ли…

Мы быстро подлетели к избранной Зойкой двери, и она потянула ее на себя, а я уже приготовила связку ключей, экспроприированную у китайца, оставшегося в камере. Но дверь, к нашему величайшему удивлению, оказалась не заперта.

– Чудеса, да и только, – прошептала Зойка себе под нос.

Она осторожно толкнула дверь, и мы оказались перед идущей вверх узкой лестницей. Где-то чуть повыше горела тусклая лампочка. Они тут что, нормальное освещение установить не могут?

Зойка опять схватила меня за руку и потащила вверх по ступенькам. Мне казалось, что мы создаем слишком много шума, хотя мы и старались передвигаться, как мышки. Но разве можно быть бегемотом и переступать ножками, как легкая стрекоза по стебелечку? Правда, и Зойка, и я были обуты в некое изобретение опять же наших китайских друзей, продаваемое на вещевых рынках и, в принципе, довольно удобное: тапки на резиновой подошве толщиной около сантиметра, с полусантиметровым широким резиновым каблучком, с тряпичным верхом, с застежкой в виде небольшой пряжечки на подъеме. С моим весом я в них передвигаюсь без труда, вот только носились бы подольше… Хотя за ту цену, что за них просят…

На следующей лестничной площадке (по идее, уже над землей) нас ждала еще одна дверь. Если искать выход на улицу, то, естественно, с первого этажа. Зачем нам выше? Мы тут не собираемся заниматься никакими исследованиями и обысками. Предложим кое-кому другому, если до них доберемся, конечно.

Зойка попробовала дверь – и она тут же открылась. Кто это их оставил не запертыми? Не о нас ли позаботился? Но, с другой стороны, кто же мог предположить, что мы сбежим?

В общем, мы оказались в неком предбаннике с тремя дверьми на выбор. Из одной мы только что вышли, оставались еще две. В выборе следовало не ошибиться: от этого, не исключено, зависели наши с Зойкой жизни.

– Эх, картишки бы мне! – вздохнула Зойка.

– Ты их что, тут на полу бы раскладывала? – прошептала я.

Свет, хочу заметить, падал в предбанник только с лестницы, дверь куда мы пока не прикрыли: я ее придерживала. Возможно, тут где-то и имелась лампочка, но мы ее не видели: потолок оставался погруженным во мрак. Здание же, судя по высоте потолка, строили не в наши времена.

А Зойка тем временем приложила ухо вначале к одной двери, потом к другой. Я стояла, стараясь даже не дышать. Думала, правда, о том, как мне хочется есть. А хотелось страшно… Мне бы сейчас к Айчилу… Или к Николаю Николаевичу…

– Пожалуй, эта – на улицу, – решила Зойка и попробовала дверь.

Она оказалась заперта. Я протянула соседке связку ключей, Зойка осветила их по очереди фонариком, потом оглядела замок, ничего не поняла и стала совать в него ключи по очереди. Третий подошел, соседка его повернула пару раз, взялась за ручку, и дверь приоткрыла. Та предательски заскрипела. Зойка выругалась себе под нос, я стояла ни жива ни мертва, ожидая нападения. Но дом оставался погруженным в тишину.

Зойка выглянула из предбанника, затем, ни слова не говоря, схватила меня за руку и резко потянула за собой. Я успела ключики прихватить. Мало ли еще пригодятся какому-то благородному рыцарю? Я лично в данное гостеприимное заведение возвращаться не собиралась.

Мы оказались на улице, в каком-то глухом дворе. Нас окружали непонятные здания, погруженные во мрак. Но, пожалуй, мы все-таки в городе. В старой части Питера, я бы даже сказала, так как в новостройках такого ландшафта нет. Да и здания там гораздо выше.

А Зойка тем временем тянула меня дальше. Фонарик она выключила.

– Осторожно, – прошептала я ей, – нам бы на корягу какую-нибудь не напороться!

– Какие коряги? – огрызнулась Зойка.

– Ну, на железяку, – исправилась я.

К нашему величайшему удивлению, двор оказалась чистым, а асфальт под ногами – ровным. Может, мы уже и не в Питере? – невольно промелькнула мысль. У нас-то ведь с рытвинами и колдобинами – полный порядок.

Зойка тем временем остановилась у стены дома напротив двери, из которой мы выскочили, постояла секунд десять, потом тронулась по часовой стрелке, ощупывая каждый сантиметр. Фонарик подружка включать не решалась, а свет сюда никакой не попадал. Белые ночи еще не начались, небо не только было темным, но еще и покрытым тучами. Ни звездочки. Вот не повезло-то! Я даже не могла взглянуть на часы и узнать, сколько сейчас времени. Ладно, еще успеем.

– Окно! – вдруг прошептала Зойка.

Я присоединилась к подружке, и мы его ощупали.

– Стой здесь, – приказала Зойка, направляясь дальше. – Я дверь поищу.

Она вернулась ко мне примерно через минуту и опять потянула за собой. Вскоре мы оказались на широкой ступеньке (единственной).

– Давай, Танька, – сказала соседка. – Теперь надежда только на твою силушку.

Я тронула дверь за ручку, потрясла. Она была закрыта, но замок (с моим опытом вышибания дверей) казался ерундовым. Сначала я действовала руками, но, к сожалению, безрезультатно, так что вскоре пришлось перейти к уже опробированному мною способу вышибания ногой. Сработало со второй попытки, мы влетели внутрь, дверь за собой прикрыли и оказались под какой-то лестницей.

Зойка опять прокладывала путь, освещая дорогу фонариком.

Лестницу мы быстро обогнули и оказались в холле, заставленном всяким строительным хламом. Э, так тут ремонт кто-то делает? Или уже сделал, судя по количеству мусора?

Зойка решила завернуть в открывающийся слева коридор – и мы рванули туда. Пробежали по нему, огибая канистры и банки, выставленные вдоль стен в большом количестве. Уже в самом конце коридора Зойка все-таки задела одну банку – и растянулась на полу. Я притормозить не успела и грохнулась на Зойку. А банка тем временем раскрылась – и ее содержимое омыло нашу помятую одежду. Пол, как выяснилось, покрывал внушительный слой пыли.

Мы с Зойкой даже ругаться друг с другом не стали, сразу же переключившись на банку и высказав ей все, что о ней думаем (в плане ее родственников).

После того как облегчили душу, снова поднялись, поняли, что себя приводить в порядок некогда, да это, пожалуй, и невозможно. Зойка, правда, успела высказать вслух кое-какие планы: надо будет сюда потом вернуться за краской и растворителями, чтобы сделать ремонт и у нее, и у меня дома.

– Тут и на замок Айчила хватит, – заметила я. – Да и Николаю останется. Если, конечно, все эти банки – полные. И как их до нас-то никто не спер? Ты уверена, что мы еще в России?

– Таня, когда ты научишься в первую очередь думать о себе? – сурово глянула на меня Зойка, продолжая путь. – Какой Айчил? Какой Николай? Нашла кого вспоминать! Они о тебе думают? А с местом разберемся, когда на улицу выйдем.

Из коридора мы выскочили еще в один холл с еще одной лестницей, увидели справа дверь и рванули к ней. Раскрыли – и замерли: перед нами красовалась будка охраны. За будкой имелась лестница примерно в десять ступенек и еще метра через полтора – внушительных размеров дверь. Неужели на свободу? Мы замерли, но тут же пришли в чувство благодаря молодецкому храпу, сотрясавшему стены будки.

Ни слова не говоря, Зойка опять схватила меня за руку и потянула к «вертушке», стараясь не создавать лишнего шума. Но проскочить через нее мы не смогли – требовалось нажать на рычаг.

Мы переглянулись. Ну что ж – мужик сам виноват, что «запер» вертушку.

А Зойка тем временем указала на телефон, стоявший на столике внутри.

Соседка стянула свой свитер, а я, неслышно приоткрыв дверь будки, нависла над мужиком, затем резко его перевернула (он спал на спине) и быстро связала руки Зойкиным свитером. Мужик попытался издать вопль, но спросонья у него получился хрип. Бедняга дико вращал глазами, на нас глядючи, и пытался что-то сказать, но пока у него ничего не выходило. Он еще не очень соображал, да и из его рта на меня неслись выхлопы, судя по которым можно было сделать вывод о его вчерашнем времяпровождении. Теперь мне хотелось не только есть, но и закусить.

Обозрев будку, я заметила под столиком, на котором стоял телефон, длинный ряд пустых бутылок в количестве двенадцати пивных и двух водочных, в мусорном пластиковом ведерке валялась промасленная газета, возможно, что-то еще, но я не смогла ничего больше рассмотреть. Запах копченой рыбы смешивался с запахом пива, капли которого остались в бутылках. Вообще создавалось такое впечатление (если судить по вони), что мы с Зойкой оказались в дешевой пивнухе, посещаемой рабочим классом с ближайшего завода и окрестными бомжами. Сам мужик по виду напоминал потрепанного запорожца, возможно, пышными усами, росточка был среднего, имел небольшой выпирающий животик и проклевывающуюся лысину. Из-под старого свитера (скорее всего, из секонд-хенда) вылезал ворот давно не стиранной рубахи грязно-зеленого цвета, тренировочные штаны, прошедшие не одну тренировку на застольях (судя по количеству пятен), оказались зашитыми в трех местах. Ну и охранничек.

Зойка меня подвинула, присела на старую продавленную кушетку рядом с мужиком и ласково на него посмотрела. Я стояла над ними, скрестив руки на груди, готовая в любой момент оказать соседке посильное содействие в усмирении буйных.

– Мы против тебя лично ничего не имеем, – сообщила Зойка. – Но нам нужна информация.

Я в этот момент впервые смогла разглядеть, как мы с соседкой выглядим. Будка и место до двери (похоже, на улицу) освещались лучше, чем какое-либо из помещений, в которых нам довелось побывать сегодняшней ночью. Зойкины всегда аккуратно причесанные волосы были растрепаны, свою косу она после пробуждения заплести, конечно, не успела, так что «петухи» торчали во все стороны. Косметика отсутствовала, физиономия и юбка с футболкой были перепачканы голубой краской, не говоря уже о пыли. Я глянула на себя (хорошо, что не в зеркало), поняла, что мои платье и кофта пребывают не в лучшем состоянии и помяты еще больше Зойкиных, но у меня стрижка, так что, надеюсь, она выглядела лучше, чем соседкина коса. Но на всякий случай я провела по волосам пятерней. Расчесаться следовало хотя бы потому, что рядом находилось существо противоположного пола, а Анна Ивановна мне уже плешь проела насчет того, что неплохо бы еще разок замуж сходить, а я за собой не слежу. Вот я и последила – как сумела.

Мужик тем временем продолжал вращать глазами, потом прохрипел:

– Чего надо?

– Пожрать есть? – спросила я, не дав Зойке вымолвить ни слова.

Соседка посмотрела на меня укоризненно, затем подумала и тоже обратилась к мужику:

– Для начала – покушать, а там дальше говорить будем. Ты же, наверное, знаешь, что по русской традиции гостя вначале накормить надо?

Он в бессилии ткнул пальцем в угол. Я глянула в том направлении и увидела черную спортивную сумку, с которыми у нас ходит полгорода, рванула к ней, раскрыла и увидела два бутерброда с сыром и небольшой термос. Один бутерброд сам запрыгнул мне в рот, второй я тоже туда понесла, но вспомнила про Зойку и ей протянула.

– Мне половины хватит, – благородно сказала та.

Я отдала ей половину, сама проглотила вторую, мы запили их остатками чая из термоса, потом снова обратились к мужику, узнавая, нет ли у него чего-нибудь еще и побольше. Он судорожно замотал головой, потом вдруг его осенило, и он заявил:

– Тут недалеко склад есть. Но там только выпивка. Я с вами схожу, если хотите. Я лаз знаю. Вот только вы, пожалуй, не пролезете, – и он глянул в мою сторону, а потом тут же скромно опустил глазки.

«Лаз? К складу со спиртным? Пожалуй, мы все-таки в России». Это уже радовало.

– Нет, нам бы чего съестного, – вздохнула я, а потом вспомнила, что сейчас главное – не набить мой безразмерный желудок, а выяснить, где мы находимся, о чем я и спросила охранника.

– Бабы, вы откуда свалились, а? – поинтересовался он в ответ, немного приходя в чувство и нас оглядывая.

– Ты скажи: мы в Питере или как? – проворковала Зойка.

Мужик снова нас оглядел с несколько странным выражением лица и молвил:

– Да вы же вроде бы не сумасшедшие.

И на том спасибо, подумала я, но продолжала вопросительно смотреть на мужика, а Зойка тем временем пригнулась к его физиономии и прихватила за один ус. Правда, свое лицо она от его спитой рожи отворачивала: уж очень от него разило.

– Отвечай, пока спрашивают по-хорошему, – прошипела она голосом Бабы Яги (в своем нынешнем состоянии моя соседка ее очень напоминала). – А не то, усатенький, эпиляцию тебе сделаю ручным способом. Объяснить, как?

Мужичонка заерзал, задергался, затравленно посмотрел на нас. Странный какой-то охранник.

– Так где мы, усатенький? – проворковала Зойка.

– Вы – идиотки, – сказал мужик.

Соседка тут же рванула один ус на себя, мужик взвыл, потом высказался относительно своих желаний в адрес Зойкиной матери (давно умершей, кстати), соседка моя в долгу не осталась и пожелала кое-чего относительно кармы и чакр нашего пленника – со знанием дела. Мужик попытался что-то возразить – и Зойка тут же немного добавила насчет его астрального тела.

– Вы откуда свалились на мою голову? – застонал мужик.

– Из летающей тарелки, – сказала я. – Слыхал что-нибудь про НЛО? Ведь, наверное, и в ваших краях про них пишут? И ты если не читал, то, по крайней мере, с друзьями обсуждал? Вот хотим выяснить, где конкретно приземлились.

– В Питере, – сказал мужик. – В самом центре. Только где вы тут сесть умудрились? Или вы и на воду можете? Хотя тут тоже узковато…

Потом задумался на мгновение, еще раз на нас посмотрел, но как-то осоловело, и выдал вслух ту мысль, что явно мучила его в последнюю минуту:

– А может, это и есть белая горячка?

Его дальнейшие рассуждения сводились к следующему: ведь никто из друзей-товарищей (они же – собутыльники) белой горячкой пока не страдал и обычно не помнил ни то, что делал, ни тех, кто ему являлся после принятия внутрь «ершей», «красных шапочек» и прочих смесей из этой оперы. Наш собеседник никогда не читал медицинской литературы на данную тему и к наркологу не обращался, алкоголиком себя не считая. Теперь думал, что следовало бы проконсультироваться, чтобы ему точно сказали, в каком виде может приходить та самая белая горячка, которой, как мы поняли, он и боится больше всего.

Слушая бредни пленника, Зойка украдкой мне подмигнула. Я подмигнула в ответ: направление работы мне было понятно.

– Мужик, – обратилась Зойка к философу, – ты нам, пожалуйста, поконкретнее скажи, где приземлились наша летающая тарелка. Улицу, номер дома. Желательно еще ближайшую станцию метро.

– «Техноложка», – сказал пленник.

– Молодец, – похвалила Зойка. – А теперь улицу вспоминай.

– Это не улица.

– Переулок? Проспект? Аллея? Бульвар?

Уж на что, на что, а на аллею с бульваром те глухие стены, которые мы видели, никак не тянули, хотя в центре Питера и не такое можно встретить… А тут даже дворик чистенький был, обычно-то ожидаешь увидеть разруху, словно только что кончилась война.

– Набережная реки Фонтанки, – родил мужик.

На лбу у него даже пот выступил, он помолчал немного и попросил:

– Товарищи инопланетяне, то есть инопланетянки, попить принесите, а? Вон там туалет и раковина.

Кивком головы пленник указал направление.

– Зоя, лучше ты сходи, – сказала я. – А я нашего друга покараулю. От меня, сама знаешь, еще никто не сбегал.

И показала мужику свой кулак, достойный специалиста боев без правил. Зойка встала, прихватила одну из пустых бутылок из-под стола, а я опустилась на кушетку на соседкино место, но та явно оказалась не рассчитанной на мой вес. Послышался дикий грохот, нижняя левая ножка, ближе всего к которой я оказалась, подогнулась под тяжестью – и в результате кушетка вместе с нами с мужиком замерла в несколько наклоненном положении. Я съехала на грязный пол, но не особо расстроилась: платье и кофту все равно уже не отмоешь, мужик тем временем опять высказывался не литературно, показывая себя большим знатоком анатомии. Зойка задерживаться не стала, брякнув: сами встанете, и отправилась на поиски воды. Я же тем временем поднялась, пленника усадила на кушетку над двумя целыми ножками, а сама опять приняла стоячее положение со скрещенными на груди руками, чувствуя себя так гораздо увереннее.

– Ты времени зря не теряй, – сказала я. – Номер дома назови.

– Не помню, – пролепетал мужик, поднимая на меня покрасневшие глаза.

– То есть как это не помнишь?

– Да не помню я! – завопил пленник истошным голосом, потом закашлялся. – Я бы перекрестился, если бы вы мне руки не связали!

Тогда я спросила, какое сегодня число. Мужик странно на меня глянул, задумался, думал долго, даже Зойка успела вернуться и для улучшения качества мыслительного процесса напоила его водой из горлышка пивной бутылки.

– Так какое сегодня число? – проворковала подружка.

– Не знаю, – прошептал мужик. – Честно, не знаю. Знаю только, что вчера была среда. То есть сегодня, значит, уже четверг. На часах у вас сколько?

Я наконец вспомнила про часы, глянула на свои и поняла, что они давно остановились. У Зойки часов не было. Соседка развернула мужика, посмотрела у него на руке, сообщила мне, что сейчас самое начало четвертого, я как раз свои завела.

– Значит, утро, – сказал мужик, обращаясь лично ко мне. – Я не знаю, как там у вас на планете, а у нас днем светло. Но и ночью иногда бывает.

– У нас так же, – с самым серьезным видом сообщила Зойка, а потом поинтересовалась, с которого часа на данной планете работает метро. Нам-то раньше с утра им пользоваться не приходилось, вечером-то я знаю, что до двенадцати, и поэтому в гостях не засиживаюсь, чтобы потом не ловить машину. С машинами в Питере тоже не всегда может повезти – особенно в сезон разводки мостов, так что приходится ограничивать время пребывания у друзей, живущих на другом берегу Невы.

Мужик долго думал, потом опять сказал, что не знает. И когда автобусы начинают ходить, не знает. Он лично общественным транспортом давно не пользовался: все больше пешком ходит, да и некуда ему ездить. Потом он бросил унылый взгляд на телефон, сказал, что можно было бы позвонить какому-то Ваське, он дворником работает, так что может сказать, если добудимся, но не позвонит, так как телефон отключили.

Я подняла трубку и услышала в ней молчание. Зойка тем временем уточнила, что же мужик здесь делает.

– Я тут сторожем, – потупился он.

– А это? – показала Зойка на ряд бутылок: словно суровая жена, принюхивающаяся вечером к мужу в день зарплаты, одновременно изучая врученные ей капиталы.

– Ну это друзья вечером заходили, – снова потупился пленник. – Знаете, как тут скучно целые сутки сидеть? И лучше здесь, чем в подъезде. Сами знаете…

– Догадываемся, у нас на планете мужики тоже любят культурно отдохнуть, – сказала Зойка, потом глянула на меня и поинтересовалась моим мнением относительного наших действий.

Я считала, что стоит подождать ориентировочного времени открытия метро (в шесть-то уж точно начнет работать, но мне казалось, что это радостное для нас событие должно произойти даже раньше) и двигать домой. А можно и на трамвае, если прогуляемся немного по Московскому проспекту. Трамваи, наверное, начинают ходить раньше, да и нам это удобнее: от метро-то еще на автобусе ехать, да и нас в таком виде в подземку могут не пустить.

– Во сколько тогда пойдем? – спросила Зойка.

– В пять, – ответила я, но потом добавила: – А вообще-то лучше бы побыстрее убраться из этих мест. Уж больно мы близко… – я глянула на внимательно прислушивавшегося к нам сторожа, – к месту приземления нашей тарелки.

– Ты права, – кивнула Зойка с самым серьезным видом. – Не хочется, чтобы аборигены знали, что именно мы представляем внеземную цивилизацию. В противном случае нам, возможно, не удастся выполнить возложенную на нас командованием миссию.

А мужик уже шепотом обращался к Господу. Мы навострили ушки – и наши усилия тут же были вознаграждены: он шептал о том, что то узкоглазые муравейник рядом устроили, то летающие тарелки приземляются. Неужели вся эта нечисть другого места в городе найти не может?

Я подмигнула Зойке, и она тут же учинила мужику допрос с пристрастием относительно упомянутого муравейника.

– Попить дайте, – попросил несчастный.

Зойка дала.

Мужик быстро поведал о старом занюханном общежитии по соседству, в котором в добрые советские времена кто только не жил и кому оно только не принадлежало, правда, всегда оставалось рассадником тараканов, клопов, блудниц, мелких воришек и картежников. Если какой-то приличный человек тут и оказывался, то быстро или исчезал в неизвестном направлении, или превращался в одного из них. Какие только облавы тут не устраивались… Но через некоторое время рассадник порока продолжал свое существование в старом режиме.

Года три, может, четыре назад его стали заселять узкоглазые. Их количество все увеличивалось и увеличивалось. Точное количество, наверное, не может сказать никто. Наш пленник никогда внутри не был и желания такого не испытывал, но поскольку с рождения жил в этом районе в одном из бывших доходных домов, в советское время переделанных в коммуналки, а в перестроечное не привлекших внимания никого из новых русских, то слышал все местные сплетни. Сам он давно трудился сторожем, но не знал, сколько еще продлится эта лафа. Здание месяцев пять назад купили новые владельцы, вроде бы ремонт затеяли, а потом все бросили. Сейчас на работу ходит только охрана, телефон за неуплату отключили (о чем нам уже было известно), вроде бы грозятся отключить свет и воду. Два соседних дома тоже почему-то пустуют, там и охрана отсутствует. Что будет дальше, мужик не представлял.

После того, как пленник закончил свой рассказ, я описала ему особнячок господина Лима, в котором один раз ужинала и который видела снаружи, и уточнила, не он ли находится по соседству.

– Да вы чего? – удивился мужик. – Какой особнячок? Особнячки поближе к Невскому. А мы-то сейчас где…

– Так, нам пора, – сказала мужику Зойка. – Если кому-то скажешь, что нас видел, – проклятия внеземной цивилизации тебе не миновать. Чакры свернутся, карма почернеет, а астральное тело подохнет, как и ты сам. Усек?

Мужик усиленно закивал, а я попросила его выделить нам, как гостьям его родной планеты, средств на проезд в общественном транспорте.

– Вон там в кармашке возьмите, – кивнул мужик на сумку. – Только мне на пиво оставьте.

Зойка взяла деньги, поблагодарила мужика от имени внеземной цивилизации и поднялась с наклоненной кушетки.

– Э, товарищи инопланетянки, – позвал нас мужик.

Мы обернулись.

– А кто меня развязывать будет?

– У тебя же сменщик, наверное, есть? – сказала Зойка. – Утром придет и развяжет.

– Да как же он сюда попадет, если дверь изнутри закрыта? – мужик кивнул в сторону выхода.

– Мы оставим открытой, – невозмутимо ответила моя соседка и еще раз напомнила мужику про чакры и карму, которые беречь следует, а потом рявкнула: – Спать!!!

«Как она все-таки на Кашпировского похожа!» – подумала я. Уж не родственники ли они? Или, может, в предыдущей жизни вместе проживали?

Мужик тут же отрубился, а Зойка освободила его руки от связывающего их свитера, чтобы не оставлять улик нашего пребывания. Кто ему поверит, если он кому-то расскажет про двух инопланетянок?

Глава 21

Отворив дверь, в самом деле закрытую изнутри на защелку и вставленный в замок ключ, мы вышли на свежий воздух и вдохнули полной грудью. Тучи исчезли, но пока не светало.

Дом, в которым мы провели пару последних часов, стоял в глубине квартала, правда, к данному участку города это определение не очень подходило. Правильнее было бы сказать, что он стоял в третьем дворе, из которого мы, ориентируясь по звукам все-таки уже появившихся на улицах машин, вышли на набережную. Судя по указателям на домах – в самом деле Фонтанки.

– Нам туда, – кивнула Зойка влево.

Мы с соседкой бойко зашагали в сторону Московского проспекта. Стоило нам на него завернуть и пройти метров сорок, как рядом притормозила милицейская машина.

Только этого нам не хватало!

Два добрых молодца лет по двадцать с небольшим выскочили из машины и, сверкая глазами, потребовали предъявить документы. Мне как-то стало неуютно, но Зойка мгновенно взяла ситуацию в свои руки. «Неужели и этих в сон погрузит?» – пронеслась мысль. Только бы они сначала головы наши об асфальт не разбили.

– Вам уколы нужно сделать не откладывая, – совершенно спокойно сказала моя соседка. – Иначе заболеете. Потом лечиться труднее.

– Чего? – взревел парень, стоявший напротив Зойки, и добавил небольшую тираду, которую человеку в форме произносить не стоило бы, хотя бы чтобы форму не позорить.

– Документы! – рявкнул второй. – А то сейчас вызовем подкрепление и поедете в отделение. Я посмотрю, как там с вами разговаривать будут!