Места без поцелуев Жукова-Гладкова Мария
– Вот именно, – кивнул Равиль. – Значит, ты видела Окорока только у Туманова и запомнила его?
– А его можно не заметить и не запомнить? – расхохоталась Лена. – Такого слоника!
Равиль тоже засмеялся.
– А на Куприянова особого внимания не обращала?
Как заметила Лена, Сергей, в общем-то, – тип ничем не примечательный. Ничего нет во внешности приметного. Ему бы в частный сыск идти. В слежку. По его лицу взгляд скользнет – и ничего в памяти не останется.
Кильдеев кивнул и заявил, что он бы парня с такими внешними данными к себе взял – именно для таких целей.
– А он у Туманова мог бывать?
– Шеф говорит, что ни разу его к себе не приглашал. Кстати, Куприянов раньше трудился в одном из отделов «Сапфира», чертил что-то, правда, тогда это был еще не «Сапфир», а… как там он раньше назывался?
Лена пожала плечами.
– Не помню. Да и названий было несколько. Но я с Сергеем Викторовичем точно не работала. На переговорах и на встречах по крайней мере. Но рожа знакомая. Случайно, наверное, пересекались. Во дворе, например, когда машины ставили… Он, кстати, на каких колесах ездит?
– «Шестерка» темно-синяя, не первой молодости.
– Я на мужчин в старых отечественных автомобилях, тем более неприметных цветов, уже давно не смотрю, – решила пококетничать Лена. – Вот в ярких «японцах» – другое дело.
Равиль похлопал ее по коленке, выглядывавшей из-под норковой шубки.
Лена немного помолчала. Затем спросила, что именно ей нужно выяснить у Веры Григорьевны.
– Не знала ли она Жировецкого?..
– Почти уверена, что нет, – перебила Лена. – Слишком естественно орала.
Равиль заметил, что, может, как раз поэтому и орала. В любом случае почву прощупать следовало. Может, фамилия ей знакомая. То же самое про Куприянова. Вдруг где-то фамилию слышала? Возможно, вспомнила за вчера-сегодня? Ведь у Лены прекрасная память на лица. И еще: следовало подробно выяснить, чем занимается Вера Григорьевна. Нет ли каких контактов с «Инвест-Девелопмент», лично с Прокофием Васильевичем, его многочисленными фирмами, фирмочками и ребятами.
– Кстати, а фамилия финская у этой Веры Григорьевны откуда? – спросил Равиль. – Она чухонскую кровь в жилах имеет, что ли? Как и ты? Поэтому так друг другу и понравились? По национальному признаку?
Лена покачала головой.
– Последний муж финн был.
– А всего их сколько у нее в почетном списке?
– Если правильно помню – четверо.
– Кто-то из вас замуж ни разу не ходит, а кто-то за себя и за трех подруг старается, – усмехнулся Равиль.
Лена пожала плечами.
– Я ни на что не намекаю, – поспешно добавил Кильдеев. – Не бери в голову.
– Да я спокойно ко всему отношусь, – сказала Лена. – Вернее, уже спокойно.
Она отвернулась от Равиля и посмотрела в боковое стекло. Они уже повернули на Наличную. Про то, что в списке телефонов в электронной записной книжке Юханссона значился некий Святослав Алексеевич Седых (просто как Слава), Равиль Лене не сказал: не посчитал нужным. Он даже не предполагал, что она может быть с ним знакома…
– Прости, Лена.
– Тебе не за что просить прощения. Только… Но в последнее время все чаще про него думаю. – Лена покосилась на заднее сиденье.
– Прости, а с его… в общем, поняла… – Равиль не хотел говорить при Вовчике. – Там нет шансов? Хотя бы из-за него? – Равиль тоже покосился на заднее сиденье.
Лена с грустной улыбкой покачала головой.
– Абсолютно никаких. Я даже отдаленно не представляю, где он. И знать не хочу. Он… мне деньги на аборт давал. На том и расстались. Даже не интересовался, кто родился.
– Ясно, – произнес Кильдеев.
Лена молчала.
– Так, давай по номерам домов теперь смотреть, – через какое-то время сказала Лена.
– Вон парни в «бээмвэшке», – заметил Равиль. – Значит, тут и поворот.
Проезжая мимо старенькой неприметной иномарки, Кильдеев подмигнул сидевшим в салоне ребятам. Во дворе, под деревьями с опавшей листвой, стояла темно-синяя «девятка». Кильдеев остановился перед нужным подъездом, открыл дверцу Лене, потом Вовчику и помог им выбраться из машины.
Лена на прощание обещала позвонить перед выходом. Или – в крайнем случае…
– Медальон, – кивнул Равиль. – Но я очень надеюсь, что он тебе не понадобится. Вообще никогда.
Равиль поцеловал ее в щеку, потрепал Вовчика по плечу и снова забрался в машину. Лена с сыном вошли в подъезд.
Вера Григорьевна проживала в роскошной трехкомнатной квартире, отделанной в соответствии с мировыми стандартами. Сама она занимала огромные спальню и гостиную, внук Степа с няней размещались в детской.
Степа с Вовчиком были тотчас отправлены к компьютеру – их общей страсти. Вера с Леной проследовали в гостиную, где уже был накрыт стол на двоих.
Откупоривая бутылку коньяка, привезенную Леной, Вера Григорьевна заявила, что детям подадут в Степкину комнату – чтоб не мешали маме с бабушкой. У них своя «свадьба» с этим чертовым компьютером, который вечно пищит, у Веры с Леной своя – с коньячком.
– Ладно, Ленок. Давай выпьем за то, чтобы у нас с тобой всего всегда было в достатке.
Вера Григорьевна подняла рюмку.
Потом недавняя попутчица поинтересовалась, не очень ли Лену вчера менты мучили? Лена покачала головой.
– Да, наша компания произвела впечатление, – усмехнулась Вера, вспоминая. – Вы подпитку дали?
– Две сотни «зеленых».
Вера тоже дала столько же. Так что больше беспокоить не станут, как она предполагала.
Лена решила ковать железо, пока горячо, и тут же спросила, не пересекалась ли когда-нибудь Вера с этим Павлом Жировецким. Вера Григорьевна в жизни его не видела. И не слышала про такого. Да и молод он больно для нее.
Вера расхохоталась. Лена тоже.
– Да, кстати, ты представляешь, Ленчик, наш другой попутчик, этот невзрачненький, инженерского вида, так он зам у моего третьего бывшего.
– Что?! – воскликнула Лена с округлившимися глазами. «Вот это да, – промелькнуло у нее. – Сюда бы шефа или Равиля».
– Ага, – продолжала Вера как ни в чем не бывало. – Вы-то быстренько ушли из вагона, а мы почему-то задержались. Выхожу – хрен-блин! – Константин Павлович собственной персоной на платформе жирком своим потряхивает. Я уже рот открыла, чтобы заорать что-нибудь – ну ты меня знаешь, – а он мне быстренько так подмигнул, чтоб не показывала виду. Я опешила, но рот закрыла и удалилась.
Мысли вихрем проносились в голове у Лены. Значит, Вера не знала, что Сергей Куприянов работает на Окорока? Появление Романова оказалось для нее неожиданностью? Или все-таки…
– Выходит, Окорок – ваш бывший муж? – пробормотала Лена.
– Ты с ним знакома? – в свою очередь удивилась Вера.
– Так, пересекались…
– А где, если не секрет?
– Ваш бывший муж арендует площадь у моего начальника для своего колбасного производства.
– Тесен мир, – заметила Вера Григорьевна.
Молодая женщина кивнула. Вера же спросила, не встречала ли Лена раньше их попутчика Сергея. Та покачала головой и добавила, что, может, и пробегал когда мимо, да она просто не обращала на него внимания. И фамилия ей незнакома.
– А на других мужиков смотришь? – усмехнулась Вера. – С хорошим телом, высоких, накачанных, со смазливой рожей?
Лена пожала плечами и подумала: «Я смотрю на тех, на кого велят. На остальных просто нет времени».
– Да, Сережа – мужичонка невзрачненький, – продолжала Вера Григорьевна. – Я и сама всегда видных любила.
«Это Окорок-то видный? – мысленно усмехнулась Лена. – Он просто выделяется из общей массы своими габаритами».
Вернее, мужчины Веры Григорьевны были видными, когда она с ними знакомилась. Потом спивались. Она не знает, почему ей судьбой уготованы алкоголики, но так уж получалось. Первый спился, второй спился… Окорок, правда, не спился, но они с ним быстро разошлись – через полтора года. Однако и Окорок уважает это дело, только ему, видимо, очень много надо. А финн, за которого по расчету выходила, вернее, не по расчету, а потому, что было нужно для дела, – так тот тоже алкашом оказался. Вера уже усомнилась, что нормальные-то мужики вообще существуют, такие, которые не пьют, даже среди Лениного поколения… Верин адвокат, например, может так уклюкаться, что теряет человеческий облик, шофер – тоже, если дать поблажку. Что же происходит с мужиками? Вырождается пол?
Лена улыбнулась.
– Пьют, конечно, все, – сказала она. – Только кто-то становится алкоголиком, а кто-то нет. Не могу объяснить этот феномен. Наверное, что-то в генах. Как и проказа. Или она к тебе прилипает, или нет. Никто не знает почему.
– Давай-ка еще по рюмашке, – предложила Вера. – За нас, за женщин, которые все на себе тянут. Ну куда бы мужики без нас делись?
Лена расхохоталась. То Вера про всеобщий алкоголизм рассуждает, то опять выпить предлагает. Конечно, пьянство всегда было проблемой на Руси, и отец Лены погиб именно по этой причине, но ведь есть множество мужчин, которым утрата человеческого облика не грозит. Так что, наверное, все дело в генах, в предрасположенности.
Повариха принесла горячее – мясные рулетики в горшочке с картошкой и грибным соусом.
– У вас прекрасный повар, Вера, – похвалила Лена. – Давно я так вкусно не ела.
– А ты знаешь, у Ольги Михайловны нет специального кулинарного образования. Никаких кулинарных техникумов она не заканчивала.
Лена улыбнулась, тут же вспомнив Хазанова.
Ольга Михайловна горничной в «Москве» раньше работала, а кулинария – ее хобби. Вера ее к себе пригласила и предоставила ей полную свободу и возможность выбора. Она закупает продукты, которые посчитает нужными – Вера ее в расходах не ограничивает, – и экспериментирует на них. А сама Вера Григорьевна, кстати, тоже в «Москве» начинала и тоже горничной. Дошла до секретаря парткома. В те годы надо было быстренько в комсомол, а потом в партию двигать, чтобы взлететь повыше. Что Вера Григорьевна и сделала. Тем, кто не состоял в рядах борцов за светлое будущее, путь к светлому настоящему был закрыт. А тех, кто из рабочей семьи и не на «интеллигентской» должности состоял, – тех принимали сразу же. Муженек Верин первый биографию не портил – прапор обыкновенный был; второй – сантехник в той же «Москве», так что Вера Григорьевна быстро поползла вверх по социальной лестнице. Связями обросла. До сих пор их использует. Сейчас бывшие партработники преобразовались в демократов, банкиров, прочую подобную публику. В общем, только вывеску сменили, а суть-то осталась прежней.
Вера замолчала. Женщины взяли еще по мясному рулету. Лена подложила себе свеклы с майонезом и салата из помидоров.
– С партработниками мне сталкиваться никогда не приходилось, – призналась она. – А вот с комсомольцами довелось. Чтоб им пусто было. Профессиональные болтуны.
– А мне и с теми, и с теми. Правда, я и сама бывший партработник.
– Вера, да какой вы партработник?
– Работала же. Но профессиональных комсомольцев всегда терпеть не могла. В партию все-таки в те годы многие люди вступали по искренним убеждениям, а комсомольцы… – Вера махнула рукой. – Я когда лесом только начинала торговать, приходилось действовать через одного такого деятеля. Вернее, бывшего уже труженика обкома. Вот стервец был! Но ничего, меня он на всю жизнь запомнил.
Вера усмехнулась, вспоминая.
– Расскажите, – попросила ее Лена.
Вера Григорьевна пустилась в воспоминания.
Задумал один хитрый комсомольский «жук» ее нагреть. Но не на ту нарвался. Там, естественно, целая цепочка была, по которой лес шел. Многие кормились от природных богатств родной страны. Вот и они со Славиком тоже пристроились. Вера его давно знала. Он от обкома гостиницы курировал. Часто в «Москве» пасся. Один раз она даже его приятелю помогала крышку от унитаза из гостиницы вынести…
Вера до сих пор не могла вспоминать ту историю без смеха. Святослав и какой-то его друг – вроде бы тоже из комсомольцев – с редким именем Арнольд пили в одном из баров гостиницы «Москва». В те годы зайти туда было очень сложно: на входе стояли швейцары – бывшие комитетчики, да и не только они. Это теперь двери открываются автоматически, и даже ни одного швейцара не осталось. Хочешь в бар – иди себе спокойно, только деньги плати – рынок. Раньше же в интуристовскую гостиницу простому советскому человеку было не попасть, а твердую валюту иметь вообще не полагалось. Приходилось трясти удостоверениями перед носами честной компании, собравшейся у входа. Естественно, все находилось под контролем Комитета.
Арнольд рассказал Святославу, а потом и Вере, к которой Святослав обратился за помощью, что разбил дома крышку от импортного унитаза, купленного тещей за немыслимые по тем временам деньги. Из дома его чуть ли не навсегда выгнали за такие дела. Он с горя встретился с другом, и пили они до умопомрачения иностранные спиртные напитки, врачуя ими израненную тещей отечественную душу.
Вера не запомнила фамилию Арнольда, но имя в голове отложилось. И отправился этот Арнольд немного отлить этих самых импортных спиртных напитков. Зашел в предназначенный для иностранных гостей туалет – и собственным глазам не поверил: там оказались точно такие же унитазы, как у него дома. С целыми крышками, естественно.
Отлив, Арнольд бросился к другу Славику сообщить о своем открытии.
– Надо брать, – сказал Славик.
– Только как вынести?
Славик долго думал. И вдруг увидел старую знакомую, Веру Григорьевну, куда-то следовавшую в сопровождении двух джентльменов отечественного происхождения, то есть товарищей.
Святослав велел Арнольду ждать его в баре, а сам бросился вдогонку за Верой. Когда он объяснил ей ситуацию, она долго смеялась, но решила помочь молодым людям: Славик ей будет чем-то обязан, а гостиница не обеднеет – спишут, мол, пьяные иностранцы разбили. Ведь никто же не подумает, что наши товарищи вынесли. Раз до сих пор никто из сотрудников не прихватил… Да ведь и унитазы такие мало у кого дома стоят, надо тогда уж целый переть, что не так-то просто.
– Этот твой Арнольд, он тощий или толстый? – спросила Вера.
– С животиком.
– Тогда тебе придется, Слава, – сказала Вера.
– То есть? – не понял Святослав.
– Ты что думаешь, я вместе с вами мимо швейцаров и прочей «гопы» пойду с крышкой под мышкой и объяснять стану на выходе, что вот этим ребятам надо крышку донести до машины? Не получится, мои дорогие. На пузе потащите. Пиджак у тебя свободный, поместится. Удостоверениями помашете. Черт с вами, я тоже вас провожу до двери, прикрою своей грудью…
– Но, Вера Григорьевна… – попытался возразить Святослав.
– Слава, ты понимаешь, о чем ты меня просишь? И через задний ход не пойду. Я за такую мелочь слететь могу. Зачем мне это? Пойдет какая-нибудь баба Маня к директору и скажет: секретарь парткома крышки от унитазов домой таскает. И тю-тю партбилет. Делать все надо по-тихому: так, чтобы шито-крыто было. Вора за что бьют? Не за то, что украл, а за то, что попался. Если же вы попадетесь, я ничего не знала ни про какую крышку, просто старых знакомых до двери провожала.
– Ну хоть так-то, – вздохнул Святослав.
Они спрятали крышку под пиджаком Святослава и зашли в кабинет Веры. Красный от стыда Арнольд (почему-то ему стало стыдно) рассказал ей про конфликт дома. Теперь он был уверен (если все пройдет нормально), что его примут обратно в лоно семьи.
– Ой, холодная! – кричал Святослав.
– Сейчас телом согреешь, – говорила Вера.
Она где-то раздобыла веревку и на всякий случай привязала крышку к талии Славика. Получился мужчина с небольшим животиком.
Компания критически осмотрела растолстевшего Святослава.
– Ладно, пошли, беременный ты наш, – усмехнулась Вера и первой двинулась к двери.
Они миновали коридор у выхода. Вера мило распрощалась с друзьями, с трудом удерживаясь от смеха. Молодые люди отправились ловить машину.
Святослав заехал на следующий день с бутылкой дорогого коньяка – от Арнольда: того дома приняли с распростертыми объятиями. Происхождением крышки никто не заинтересовался. Теща просто похвалила находчивого зятя…
Лена посмеялась от души. Только у нее вдруг возникла мысль: не тот ли это комсомолец Славик, с которым она имела несчастье (или, наоборот, счастье – ведь теперь есть Вовчик) встретиться на жизненном пути. Вера Григорьевна ни разу не назвала Славика по фамилии – требовалось уточнение. Но уж слишком много совпадений: из обкома, специализировался по гостиницам, да и афера с крышкой от унитаза казалась Лене как раз в духе Седых…
– Ну а потом вы с этим Славиком стали торговать лесом?
– Ага, – кивнула Вера Григорьевна. – После известных тебе изменений в нашем дорогом Отечестве. Давай-ка, кстати, за них выпьем.
Подвыпившая Вера продолжала подробно рассказывать про детально разрабатываемые ею авантюры, про подкуп должностных лиц и постоянные их «подпитки» на дни рождения (которые она записывала в специальный блокнот) и праздники. Вера Григорьевна всегда вела бурную жизнь, иначе просто не могла. Да и поболтать любила, но поболтать обычно было просто не с кем. Ее основными слушателями являлись шофер Тимофей и повариха Ольга – но разве они могли понять ее размах, полет ее мысли?..
Лена казалась заинтересованной слушательницей (что соответствовало действительности), задавала дельные вопросы, и Вера поняла, что разговаривает с толковой, понимающей суть ее авантюр собеседницей. Вера говорила и говорила, а Лена внимательно слушала, запоминая мельчайшие детали.
– А с этим самым Славиком, с которым вы вместе крышку от унитаза выносили, вы расстались? – поинтересовалась Лена, когда поток речей, льющихся из Веры, начал иссякать.
Вера кивнула.
– Сука он, сволочь, – прошипела женщина.
Славик, одним словом, хотел ее кинуть. Думал, она – баба-дура, сравнил Веру со своими комсомолками, которых трахал в диких количествах. Но не на ту напал. Хотел партию леса по другому адресу направить, а денежки и там, и там срубить. Причем подставить Веру – будто это лес из-за нее потерялся. Ведь она в той цепочке за конечный пункт отвечала, с финнами непосредственно работала.
– А как вы выяснили, что он хочет вас кинуть? – поинтересовалась Лена.
– Я знала и других финнов, с которыми Седых связался через головы всех наших участников.
При упоминании фамилии отца своего ребенка Лена чуть вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Вера ничего не заметила. Она не была такой наблюдательной, как Лена, и ее специально не готовили профессионалы, не учили подмечать все – малейшее изменение выражения лица, позы, интонации. «Значит, Славик из комсомольцев в лесовики переквалифицировался, – подумала Лена. – Где-то ты теперь, сокол мой ясный?» Но, по всей вероятности, местонахождения Славика Вера не знала: больше он ее не интересовал.
– Я с теми, с другими финнами уже сама вела переговоры насчет леса. Слово за слово, я по лишнему стаканчику налила, ну и всплыло…
– И что вы сделали?
Вера Григорьевна помогла Славику немного отдохнуть – для обдумывания житья-бытья и размышлений на философские темы. У Веры, естественно, имеются знакомые менты. Как и представители других профессий. Благодаря ее стараниям господин Седых Святослав Алексеевич отправился в Кресты, где провел несколько месяцев.
– Ему «лесное» дело пришили?
Вера покачала головой.
– Ну зачем же? Стала бы я ментовку в свои аферы посвящать! Да и другие участники меня бы за это по головке не погладили, а так, наоборот, спасибо сказали. Седых уже всем надоел тогда. Совсем другое дельце на Славика повесили. Мелочь какую-то в принципе. Его, кстати, потом отпустили за недоказанностью. Но сам факт важен – он знал, что это я постаралась.
– И дорого стоило посадить, если не секрет? – Сейчас Леной овладело чисто женское любопытство.
Вера заплатила всего две штуки баксов следователю. Ерунда. По сравнению с моральным удовлетворением.
«Это еще смотря какой следователь…» – подумала Лена.
– Кстати, Славик не так уж на меня и обиделся.
Лена в удивлении приподняла брови.
Ему Верины действия были понятны. Он на ее месте ведь то же самое сделал бы. Ну, может, не то же самое, но нечто из той же оперы. Звонил потом Вере. Это года два назад было… Предлагал в каких-то банковских аферах участвовать. Он теперь банкир.
– Что?!
Вера расхохоталась.
– Знала бы ты милого друга Славика, Ленка… Может, он бы тебе как мужик понравился. Я, если бы молодая была, тоже, наверное, позарилась бы…
«Я и так знаю. Вернее, знала и позарилась. В годы своей совсем не бурной молодости, – думала Лена. – Результат знакомства в соседней комнате в компьютерные игры играет. И не исключено, что теперь придется возобновить знакомство. Но это уже решать Туманову».
Лена еще не знала, что в записной книжке Юханссона, как выяснили Равиль с Игорем, наряду с телефонами убитого Жировецкого, начальника кредитного отдела «Инвест-Девелопмент», значились и телефоны Святослава Седых, заместителя управляющего того же банка. Пока ей этого не сказали ни Туманов, ни Равиль. Сама же Лена списала только номера и указанные рядом имена и фамилии, если таковые имелись. Седых у Юханссона значился просто как Слава. Туманов про свою единственную в жизни встречу с Седых не помнил. Александров, учившийся вместе со Святославом, во время утреннего разговора не присутствовал. К тому же у Равиля и у Туманова не было времени передать Лене всю поступившую информацию. Если бы они считали ее крайне важной, тут же сообщили бы, но то, что Лена, возможно, знакома с Седых, они не приняли во внимание…
В общем, Славик приглашал Веру в очередное свое предприятие. Предприятие – не в смысле фирму, а в смысле аферу. Он через банк свой что-то прокручивал. И, наверное, до сих пор прокручивает, если только не сел опять или не пристукнули. Банкиров ведь теперь часто отстреливают…
Лена кивнула.
– А он на руководящей должности в банке своем? И кстати, какой банк?
Вера задумалась. Она действительно не помнила название банка; но в том, что Славик оказался на одной из руководящих должностей, не сомневалась. И она была права.
– А знаешь, что самое смешное? – продолжала Вера. – В той афере Славика участвовал и Арнольд. Только он сейчас в каком-то другом городе живет. Вернее, два года назад жил. Теперь, может, опять в Питер перебрался. Кто их разберет, этих проходимцев?
«Ты, Верочка, дорогая, – подумала Лена, – и господин Туманов, и я, сирота, все мы мыслим в одном направлении. И можем понять друг друга. Вот бабулю какую-нибудь не можем. Ветерана войны и труда не можем. И честного инженера, у которого после всех перемен крыша поехала. А тебя, Веруша, Славика Седых, Окорока – это другое дело. Разобраться только надо». В том, что Туманов и его команда, в которую входила и сама Лена, разберутся во всех тонкостях, она не сомневалась. Да и вообще банкиром Славой следовало поинтересоваться. Может, что с него срубить удастся?
Вера крикнула поварихе, чтобы несла чай с пирогом.
– Детей надо пойти проведать, – заметила Лена.
– Не вставай, – ответила Вера. – Тихо сидят – и слава богу. Я иной раз кляну эти компьютеры на чем свет стоит, а часто и рада, что он есть: ребенок хоть занят все время, не путается под ногами.
– Послушай, Вера, – обратилась Лена к хозяйке, – я что-то не поняла: а с Константином Павловичем вы вчера разговаривали или нет?
– Вечером по телефону, – кивнула Вера. – Я же тебе сказала, что на платформе он мне подмигнул, мол, не показывай, что мы знакомы. Из-за ментов, естественно. А вечером позвонил.
– Чего-нибудь интересное вещал?
– А что он знает? – искренне удивилась Вера. – Труп он этот, вернее, мужика, как там его? Жиро… не Жириновский, а…
Вера махнула рукой, отчаявшись вспомнить, и продолжала:
– Ладно, будем говорить Жириновский. Запутаешься в этих мужиках.
– Их должно быть слишком много, чтобы путаться, – с улыбкой заметила Лена.
– У тебя, что ли, мало?! – воскликнула Вера.
Лена скромно потупила глазки.
– Ну так вот. Костя сам меня спрашивал, не знаю ли я чего. А мы что видели? Привели его какие-то бугаи и оставили. Потом ночью грохнулся на меня сверху. Тобой, кстати, интересовался. Костя, в смысле. Я над ним еще посмеялась, что на молоденьких теперь стал заглядываться. А вы, оказывается, знакомы.
– Не нужен он мне со всеми его потрохами, – заверила собеседницу Лена.
Вера отмахнулась – к Лене своего бывшего совсем не ревновала, потому что ей он уже без надобности. Да и вообще не ревнивая она. Наверное, потому что к ней всегда очередь стояла. Вера знала: один уйдет, другой придет. А Костю чего ревновать? Разошлись они по-мирному, правда, когда жили – воевали постоянно; теперь же поддерживают отношения, только деловые, конечно. Собственно, Вера вообще не задумалась, почему Костя про Лену спросил.
– Как ты считаешь, – обратилась Вера Григорьевна к гостье, – нас больше никто не станет беспокоить по поводу этого трупа? Менты вроде бы все от нас получили, что хотели, – и информацию, и «зеленые»… Остальные… Кто он хоть такой был?
– Понятия не имею, – ответила Лена. И тут вдруг вспомнила…
Туманов утром сказал, что Жировецкий являлся начальником кредитного отдела «Инвест-Девелопмент». А Равиль просил выяснить, не связана ли Вера каким-то образом с Прокофием и его фирмами, фирмочками и людьми. Седых, как сказала Вера, теперь в банкиры переквалифицировался (если, конечно, за два прошедших года его не убили и не посадили). А если вдруг окажется так… Но это уж слишком много совпадений. Правда, в жизни они бывают гораздо чаще, чем принято считать. По крайней мере, она теперь скажет Равилю, в каком направлении работать, что и кого проверять. Но все, конечно, может оказаться совсем не так, как ей кажется.
А будет ли кто их беспокоить по поводу этой злосчастной поездки, Лена сама не знала. Что касается милиции, то считала, что оставят в покое. А остальные структуры – банковские и другие, неофициальные, стоящие за банковскими, – вопрос спорный. Все зависело от того, чем занимался этот самый Жировецкий, за что его убили, кто убил, кто еще вовлечен в дело. Вопросов было много, и Лена, как уже не раз случалось, оказалась в самой гуще событий.
– Лен, – говорила Вера, – может, нам всем собраться и обсудить это дело?
– Кому – всем? – уточнила Лена.
– Нам с тобой. И Косте с Серегой, который с нами ехал.
– А что мы с ними обсуждать будем? – спросила гостья, подумав о том, что этот вопрос следует «прокачать» с Тумановым.
Лена даже не представляла, что сможет вытянуть из Окорока и его зама в приватной беседе на квартире у Веры. Тут лучше действовать самому Туманову или его ребятам – собственными методами. Станет Окорок рассказывать бывшей жене о своих нечистых делишках? Да еще в присутствии Лены – а Окороку известно, что она работает на Туманова… В особенности если эти дела – вне поля зрения «папы» Вали и с них не платится ничего в тумановскую казну.
– Да не знаю даже… – пожала плечами Вера.
– Давайте подождем развития событий, – решила Лена. – Если что-то произойдет…
Хозяйка постучала костяшками пальцев по деревянному столу. Гостья последовала ее примеру.
– Будем надеяться, что нет, – продолжала Лена. – А если что – встретиться всегда успеем.
Вера кивнула.
– Нам вообще-то уже домой пора собираться, – пробормотала Лена. – Теперь ждем вас с ответным визитом.
– Обязательно приедем, – кивнула Вера.
Женщины направились в комнату, где играли дети, и сообщили, что Вовчику скоро придется отправляться домой. Лена пошла звонить на радиотелефон Равилю.
Минут через десять Лена с Вовчиком оделись, распрощались с хозяевами и ушли. Вовчик болтал без умолку, рассказывая о своем новом друге Степе.
– Ну? – спросил Равиль.
– Ребятам отбой. Остальное потом, – сказала Лена, легонько кивнув в сторону Вовчика.
Мальчик принялся рассказывать дяде Равилю о том, как играл со Степой, какой у того классный компьютер и сколько игрушек. Равиль с Леной поддакивали, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами.
Когда они выезжали со двора, Татарин дал условный сигнал ребятам в «девятке»; при выезде на Наличную – парням в «БМВ». Те тронулись с места.
Вовчик по-прежнему болтал без умолку. Когда они подъехали к дому, Лена повернулась к Равилю и, украдкой подмигнув ему, предложила зайти попить чайку.
Они вылезли из машины, Равиль поставил ее на сигнализацию, и вся компания поднялась на восьмой этаж.
Тетя Люся весь вечер или читала, или смотрела телевизор. Вовчик принялся и ей рассказывать, как ему понравилось у Степы. Лена увела Равиля на кухню.
Кильдеев опустился на табуретку. Лена поставила на плиту чайник и достала чашки, варенье и печенье. Татарин вопросительно посмотрел на нее.
Во-первых, Лена была уверена, что сама Вера ни в чем не замешана. Она казалась слишком искренней и непосредственной. Но…
– Не люблю я эти «но», – проворчал Равиль.
– Я тоже, но тем не менее… Наш друг Окорок – один из ее бывших мужей…
– Что?! – воскликнул Равиль.
– Он на платформе дал ей понять, чтобы она скрывала их знакомство. Вера уже собиралась заорать на весь Московский вокзал, но он ее опередил. Она вначале сама не поняла, чего он боялся, а потом решила, что из-за ментов: чтобы поменьше всех дергали. Может, так оно и есть. Может, не так.
Равиль сообщил, что Окорок не говорил Туману о Вере. Как это понимать?
– Вот именно, – кивнула Лена. – Если бы там какая одноразовая партнерша – ладно бы, но про бывшую жену он должен был сказать шефу. Вчера вечером он ей звонил, расспрашивал про меня и про все, что ей известно об этом деле.
– А оно становится все интереснее и интереснее, – заметил Равиль.
Закипел чайник. Лена встала, опустила в чашки пакетики и залила крутым кипятком. Кильдеев положил себе варенья прямо в чай. Потом взял печенье, медленно прожевал и отхлебнул чаю.
– Это еще не все, – продолжала Лена. – Вера предложила мне как-нибудь у нее собраться – всем вместе: она, я, Окорок и Сергей Куприянов. Не знаю, откуда у нее появилась такая мысль, но подозреваю, что ее заложил Окорок. Кем был Жировецкий, она не знает, даже фамилию точно не помнит, она его Жириновским величала для простоты. Но…
– Опять «но»?!
– Что поделаешь? Проверь еще один вариант, Равиль… Может, конечно, окажется совершенно тупиковым, и ты впустую потратишь время…
Равиля учили, что надо проверять все варианты. Да и Лена всегда неплохо соображала.
– Раньше Вера торговала лесом. Она и сейчас этим занимается, но в меньших масштабах. С ней работал один проходимец, который потом пытался ее кинуть, за что она устроила ему отдых в Крестах.
– Ушлая мадам, – усмехнулся Равиль. – Такой палец в рот не клади.