Сыщица по амурным делам Жукова-Гладкова Мария

Глава 1

16 марта 200… года, вторник, вечер

Я сидела одна в своей уютной вместительной кухне и тупо смотрела в граненый стакан. Бутылка водки была опорожнена уже наполовину, но я никак не могла опьянеть, хотя почти не закусывала. Именно так всегда и получается: хочешь напиться – и никак, а когда нужно остаться трезвой, тебя развозит. Я хотела забыться…

Костя, брат, который занимается моим домашним хозяйством, смотрел телевизор у себя в комнате, а четырнадцатилетний сын Сашок шлялся по Интернету или устроил компьютерное игрище – точно сказать не могу. Главное, что мне не мешали: мои родственники всегда знают, когда ко мне можно сунуться с вопросом, а когда лучше не попадаться на глаза – а то, не дай бог, сяду на метлу и взлечу к потолку. Последствия непредсказуемы.

Пару часов назад позвонила моя давняя подруга Верка, ночная бабочка во всех смыслах этого выражения, и сообщила, что Тарасова убили. Всегда найдется какой-нибудь доброжелатель, чтобы донести подобную новость до тех, кого она выбьет из седла. Верка, правда, не хотела сделать мне гадость (я надеюсь), хотя бы потому, что подруг у нее, кроме меня, нет вообще. Она просто констатировала факт, совершенно обоснованно предполагая, что я все равно об этом узнаю, раньше или позже. Верка решила, что меня следует уведомить раньше и не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня: подружка была в курсе, что Стас Тарасов всегда пользовался услугами моей турфирмы, и не исключала, что он вновь заказал какой-то тур, не успев пока его оплатить. В таком случае мне следовало быстро аннулировать бронь.

– Допрыгался Стасик, – заявила подруга. – Взорвали его в собственной машине. По радио только что передали. Включай телевизор, наверное, покажут. А я поехала на промысел. Завтра созвонимся.

Я включила питерский канал и выяснила, что крохотное взрывное устройство не приклеили к днищу машины, как это часто делают. Оставшийся инкогнито киллер оказался даже в некотором роде гуманистом: и водитель, и компаньон Тарасова Вениамин Багловский, находившиеся вместе с ним в автомобиле, остались живы.

По предварительной версии следствия, взрывное устройство, созданное неизвестным талантом, прикрепили к пальто Тарасова, между тканью и теплой подстежкой. Оно гарантировало смерть предполагаемой жертвы и одновременно сохранение жизней тех, кто по несчастливой случайности окажется поблизости. Правда, компаньона, как передали в программе, отправили в больницу с сердечным приступом, но это уже издержки. Побочный эффект, так сказать.

Я не стала слушать дальше, да и другие сюжеты меня нисколько не интересовали, хотя они вполне могли оказаться посвящены моим знакомым или клиентам моей турфирмы, согревающим кости под тропическим солнцем после холодных острогов. Достав из холодильника початую бутылку «Синопской», я решила в одиночестве помянуть Стаса. Сын и брат мне в этом не товарищи (от Кости бутылки вообще лучше держать подальше), у Верки – «ночная смена».

Мы со Стасом познакомились лет семь-восемь тому назад, когда он впервые пришел в мою турфирму. Все последующие годы Тарасов, желая отбыть куда-нибудь за рубеж, обращался только ко мне. Во-первых, потому, что я гарантирую хороший сервис, во-вторых, потому, что умею молчать. Возможно, я расположила причины не в том порядке, но, по-моему, они одинаково важны.

В каждый тур Тарасов ездил с новой пассией. О покойном Стасе я вообще могу сказать, что он вел обычную для современного бизнесмена половую жизнь: днем – секретарша, вечером – любовница, ночью – жена.

Но если любовниц ходок Тарасов регулярно менял, то со своей законной спутницей жизни, Аллой Сергеевной, уже справил серебряную свадьбу. Правда, от такой Аллы Сергеевны не очень-то и убежишь, в смысле навсегда. Держалась она за Тарасова крепко и регулярно возвращала его в лоно семьи.

Мне иногда даже казалось, что эта семейка просто играет. Тарасов заводит новую пассию и прикидывает: сколько времени удастся продержаться девчонке до того, как жена пронюхает о ее существовании? Алла Сергеевна, в свою очередь, не дремлет и регулярно выслеживает неисповедимые пути собственного мужа. Если его путь пересекается с дорожкой какой-нибудь симпатичной молоденькой куколки – законная супруга тут как тут. Ногти у нее всегда в состоянии боевой готовности.

Меня она в свое время тоже заподозрила в порочной связи с ее сокровищем – и устроила дебош прямо в офисе. Такого у нас не случалось ни до, ни после. Тарасов, правда, компенсировал мне ущерб – и мой кабинет сделался еще краше. Так что худа без добра не бывает. Более того, Стас также стал рекомендовать мою турфирму всем своим приятелям: я его Алле Сергеевне не «сдала».

Стас продолжал возить своих подружек за границу с моей помощью. Алла Сергеевна, в дальнейшем даже извинившаяся передо мною (единственный случай в ее буйной практике, как сообщил Тарасов), сама пару раз обращалась ко мне и даже попробовала завести дружбу, от которой я умело увернулась. Не надо мне таких «подруг»! Мой клиент – Тарасов, а Алла существует на его деньги, поэтому я решила, что должна учитывать интересы ценного постоянного покупателя, а он не желал сообщать жене о целях своих поездок и о составе группы.

Кроме Тарасова, у меня имелось еще несколько подобных клиентов (вернее, с подобными супругами, правда, Алла Сергеевна могла любой из них дать фору в плане дебошей), так что я вскоре разработала свое ноу-хау по выгораживанию кобелящихся мужей перед их женами. Для этой цели я подключила одного талантливого фотографа, за определенную сумму монтировавшего любые снимки. Муж, отправляющийся на курорт с любовницей, предоставлял свои фотографии в деловом костюме, я давала снимки достопримечательностей тех мест, куда он отправлялся (или же просто брался какой-то конференц-зал), фотограф монтировал групповой снимок, а также снимки «героя» с деловыми людьми мужского пола. Женам все это подавалось под соусом бизнес-семинара, бизнес-круиза, конференции, симпозиума и прочих подобных мероприятий. Фотографии подтверждали правдивость слов мужа.

Прокол случился лишь однажды, прошлой осенью – опять же с Аллой Сергеевной. Но с ее нюхом это неудивительно. Она понеслась на Кипр вслед за своим сокровищем, проводившим там симпозиум с симпатичной инструкторшей по аэробике из одного спорткомплекса, куда ходили и Стас, и Алла Сергеевна. Там вообще престижно сгонять жиры, и многие мои клиенты жалуют своим присутствием этот центр. За немалые бабки, естественно. Месяц занятий там равняется годовой зарплате учителя средней школы. Я, признаться, тоже там отметилась пару раз, но потом решила, что мне жиры сгонять не надо, я и так не поправляюсь – с моей безумной работой и многочисленными авантюрами, в которые волею судьбы регулярно влипаю. Если уж ходить куда-то, то в тир или на курсы выживания в экстремальных условиях. Мало ли куда судьба меня еще закинет? Хотя… И киллеры в меня стреляли, и чеченцы в плен брали, и машину мою взрывали, но я осталась целехонька, если не считать синяков и царапин, которые уже давно зажили. В общем, я считала, что выберусь из любых передряг.

А вот Стасу не повезло…

И куда только смотрела Алла Сергеевна?

Но пока доскажу лав стори с инструкторшей по аэробике, выслеженной законной женой на Кипре. В общем, мадам Тарасова разгромила номер в отеле. Никто из лично знакомых с Аллой Сергеевной особо не удивился, только киприоты слали мне письма по электронной почте с описанием причиненного Аллой Сергеевной ущерба. С киприотами разобрался Тарасов. Инструкторша по аэробике попала в больницу, а Алла Сергеевна примчалась в мою фирму, правда, второй дебош у меня она учинять не решилась: я встретила ее с кочергой в одной руке (у меня камин в офисе) и глобусом – в другой. Мы немного друг на друга поорали, она обвинила меня в содержании своднической конторы, я заявила ей, что в мои функции не входит слежение за моральным обликом моих клиентов, а Алла Сергеевна сама виновата, что мужа должным образом не проконтролировала.

Не разрушив и не повредив ничего из моего имущества, Алла Сергеевна ретировалась, – не исключаю, что впервые в жизни, вероятно, вначале прикинув, во сколько Стасу обойдется очередное восстановление моего офиса. Возможно, госпожа Тарасова поняла, что это будет накладно – после восстановления гостиницы на Кипре. Правда, я тешила себя мыслями, что это мой грозный облик остановил Аллу Сергеевну и умерил ее праведный гнев.

Но что-то будет с ней теперь? И с ее сыном?

Сыну Тарасова и Аллы было уже шестнадцать.

У Стаса был еще один отпрыск от другой женщины. Братья появились на свет с разницей в три месяца. Алла Сергеевна долго не могла родить, а Тарасов не терял времени зря. Он любил обоих сыновей и старался, чтобы незаконнорожденный (Рома) не был ничем обделен – и, по-моему, уделял ему даже больше внимания, чем Славику, сыну Аллы. По всей вероятности, Стас чувствовал себя виноватым перед Ромой. Обо всех сложностях отношений Стаса с детьми я знала: он делился со мной своими проблемами и спрашивал мое мнение. Я искренне старалась помочь ему разобраться. Могу с уверенностью сказать: я была ему другом. Я многое знала о его жизни и смотрела на происходящее с женской точки зрения, которую Стасу тоже иногда хотелось выслушать. Да ведь и со стороны лучше видно…

Неделю назад Стас приехал ко мне в офис и предложил вместе пообедать. Я дала своим девочкам задания и отправилась вместе с Тарасовым в один уютный ресторанчик в старой части Питера. Мы заняли кабинку и просидели часа три. Стас рассказывал мне о достижениях женушки.

Алла Сергеевна за годы своего замужества совершила немало подвигов, подобных концерту в моей фирме или дебошу в кипрской гостинице. Тарасов сказал, что я должна радоваться и благодарить судьбу за то, что его супруга не разгромила мою квартиру, не изувечила меня (меня, пожалуй, изувечишь!) и моих родных (на сына Сашку я вполне могу положиться, вот с братцем дело обстоит гораздо хуже). Аллочка, по выражению законного мужа, могла пройтись арматурным прутом по моей машине, устроить пожар в офисе и моей квартире, а также по камушку разнести все здание, в котором располагается моя турфирма.

– И ты выплачивал компенсацию за все ее художества? – уточнила я у Стаса, не совсем его понимая.

Чем же она его держит? Другой мужик давно дал бы дурной бабе кулаком в глаз, спустил ее с лестницы, утопил в озере или просто отправил в психушку. С деньгами Стаса это, по-моему, не представляло труда. Уж как-то он мог бы отделаться от Аллочки, если бы по-настоящему захотел? Или Стас – в некотором роде – второй Костя, мой старший братец, сидящий дома и способный только вести домашнее хозяйство? И бизнесом стоило заняться Алле, а Стасу – обеспечивать домашний уют? У моего братца последнее получается очень даже неплохо, а вот о первом он даже думать не хочет. Бизнес ему может привидеться только в кошмарном сне.

– Выплачивал, – кивнул Стас и сообщил, что Алла Сергеевна за годы их совместной жизни не только с его любовницами расправлялась.

– А еще с кем? – в удивлении спросила я.

– С должниками. Почище всякой «крыши» долги выбивала.

Я изобразила на лице знак вопроса. Стас усмехнулся и поведал мне о подвигах Аллы Сергеевны, которые до сих пор оставались для меня тайной. Правда, в нашем городе о них было хорошо известно – в основном партнерам Тарасова, точно знавшим, что их ждет в случае задержки платежей или поставок или невыполнения каких-то обязательств. Тайфун в виде Аллы Сергеевны, по сравнению с которым природные катаклизмы можно назвать легким морским бризом. Связываться с ней никто не хотел. Один партнер даже заявил Тарасову по пьянке, что предпочел бы столкнуться с десятком братков, только не с разъяренной Аллой Сергеевной.

«Интересно, а обо мне кто-то так когда-нибудь скажет?» – грустно подумала я. Подобную характеристику я считала высокой оценкой заслуг на ниве бизнеса.

Тарасов тем временем подробно рассказывал мне о подвигах своей красотки, поясняя по ходу, почему терпел все ее выходки: они были частью ее имиджа. Истории становились достоянием общественности (к чему прилагали усилия супруги Тарасовы), рейтинг Аллы Сергеевны повышался. Кстати, внешне Алла Сергеевна была хрупкой и невысокой, к тому же имела кукольное личико. Первое впечатление – полная дура, и только потом понимаешь, что скрывается за этой маской, но никогда не сможешь предугадать заранее, какую хитрую игру она задумала.

После того как Стас мне все это объяснил, я поняла, почему ему не хотелось разводиться с Аллой Сергеевной. Но зачем он пригласил меня пообедать? Что он хотел мне сказать?

Вскоре все встало на свои места.

Стас просил меня позаботиться о его незаконнорожденном сыне Романе, если с ним самим что-то случится.

– У тебя появились опасения за свою жизнь? – с беспокойством посмотрела я на Стаса.

– Да нет, Лана. Ну, ничего такого… Конечно, все мы под Богом ходим, да и современный бизнес, сама знаешь, не способствует долголетию, – Тарасов грустно улыбнулся. – Просто как-то… Возраст, наверное.

Стасу было сорок три.

Оказалось, что он утром составил завещание, о его содержании он мне не сказал ни слова, только просил проследить, чтобы его любимый сын Рома не был обделен и получил все, что хотел Стас.

– Ты ему многое отписал? – все-таки уточнила я.

Стас кивнул, сказал, что оставил бы ему и больше, но тогда Алла Сергеевна точно ринется в бой, сметая на своем пути всех и вся, а так – есть надежда, что Рома получит то, что ему завещал отец. Стас взял с меня слово, что я помогу в этом мальчику и – в случае возникновения любого конфликта – возьму его сторону, а не Аллы Сергеевны и не Славы, сына Тарасова и Аллы. Я слово дала, не думая, что у меня в связи с этим возникнут какие-то особые проблемы.

Я еще попытала Стаса – в плане угроз в его адрес и его опасений за свою жизнь, но он только отшучивался и говорил, что беспокоиться не о чем.

Но чего-то ведь он опасался? Кто отправил его к праотцам? Это как-то связано с его бизнесом, о котором я практически ничего не знаю?

А вдруг он все-таки решился уйти от Аллы Сергеевны? Вдруг нашлась девчонка, способная увести его от законной жены? И он все-таки смог сказать Алле, что уходит? Ведь он опять собирался поехать отдохнуть с той инструкторшей по аэробике… Причем хотел взять с собой и Рому. Как раз во время последней встречи в ресторане он просил подобрать им троим какой-нибудь тур туда, где сам Тарасов еще не был, но чтобы лететь не через пол земного шара. А в феврале он с ней же летал в Таиланд… Предыдущие девочки, насколько я помнила, так долго не задерживались.

Как правило, тарасовских подружек я видела только на паспортных фотографиях: они в мой офис не приходили, появлялся только Стас с их документами. Но ведь и имея только паспортные данные можно многое выяснить. С моими-то связями… Завтра в офисе посмотрю, как зовут последнюю подружку, а потом наведу о ней справки.

Значит, возможны две причины его смерти: бизнес и уход к другой женщине. Ведь если Алла Сергеевна поняла, что на этот раз Тарасов собрался покинуть ее навсегда…

По телевизору про убийцу ничего не сказали, да ведь и на взрывном устройстве киллер свой автограф явно не оставил. Кто он? Тот, кому смерть Стаса была выгодна. Кому же она была необходима? И кто имел доступ к его пальто, к которому и прикрепили это самое взрывное устройство?

Тарасов просил меня позаботиться о Роме, но я не могу не попытаться выяснить, кто убил самого Стаса. Милиция – это, конечно, прекрасно, но я привыкла в жизни рассчитывать только на себя. Я отодвинула водку в сторону. Хватит пить. Тарасова я помянула. Жалко его, конечно, но жизнь продолжается, и мне нужно действовать.

В это мгновение раздался долгий звонок в дверь.

Я взглянула на часы: начало первого. Кого еще принесло?

– Ланочка, открывать? – просунулась в кухню голова братца.

– Вместе пойдем, – ответила я.

Я встала, поняла, что все-таки водка ударила мне в голову (вот теперь мне не надо, а она подействовала), и нетвердым шагом направилась к входной двери. Костя семенил следом. Сашок, пожалуй, уже заснул. Ему к девяти в школу, и он там не хозяин, как я в своей турфирме.

Я посмотрела в глазок, но ничего не увидела, так как лампочку у нас в очередной раз свинтили. Не исключено, что какие-нибудь дружки моего братца – из тех, с которыми место встречи у пивного ларька изменить нельзя.

– Кто там? – спросила я.

– Это я, Алла, – ответили с другой стороны.

– Алла Сергеевна?! – поразилась я.

– Да, Лана, открой, пожалуйста.

Дверь я распахнула, руки в боки вперила и пьяно спросила:

– В рожу пришла мне впиваться, по национальной традиции?

Костя, стоявший рядом со мной, подобрался. Интересно, он как, между нами бросится, если мы сейчас устроим бои без правил?

Алла Сергеевна посмотрела на меня удивленно и ответила тихим голосом, который я после личного знакомства и всего, что о ней знала, никак не ожидала услышать:

– Нам нечего делить, Лана. Но у нас общее горе: я любила Стаса, он был твоим другом. А мне… не с кем выпить. Подруг у меня нет.

Я отступила в сторону, давая ей пройти. Алла Сергеевна скинула норковую шубу, повесила ее рядом с моей и уточнила:

– Где квасишь-то?

Я показала путь в кухню, а Косте велела укладываться, хотя ему тоже страшно хотелось выпить.

– А кто завтра утром меня разбудит? – посмотрела я на братца. – На выходных нажрешься. Верку приглашу.

При упоминании моей подружки, на которую Костя уже много лет имеет виды, питая бесплодные надежды, братец вздохнул, кивнул, попросил хотя бы пива, я выдала ему бутылочку «Невского» из холодильника, и он опять отправился к телевизору.

– У нас «Жириновский» будет третьим, – сказала гостья, выставляя на стол водку, когда за Костей закрылась дверь. – Давай и мне стакан. Помянем Стаса!

Глава 2

17 марта, среда

В ту ночь мы напились до поросячьего визга, стали лучшими подругами и вместе завалились спать на мою двуспальную кровать. Утром я проснулась с таким ощущением, словно Владимир Вольфович у меня в желудке лично толканул речь. Алла сказала, что в ее желудке также трепались Зюганов с Горбачевым, причем говорили долго и упорно. В общем, достойно они выступили у меня в квартире, и мы обе некоторое время поминали «Жириновского» в обнимку с унитазом. В зеркало смотреть не хотелось, потому что мне было достаточно и внешнего вида Аллы, которую до этого я видела только уложенной и ухоженной – даже во время дебоша у меня в турфирме.

Опохмеляться желания не было, я вообще не представляю, как люди утром после пьянки могут смотреть на алкоголь. Мы выпили немного молочка, поданного Костей, потом съели по яичку всмятку, сваренных Костей, выпили крепчайшего кофе, заваренного Костей, и стали думать, что нам делать дальше. Костя суетился у плиты, иногда встревая с комментариями.

Если вчера у меня еще и появлялись мысли о причастности Аллы Сергеевны к покушению на Тарасова, то теперь я уже не считала ее убийцей мужа.

– Он составил завещание где-то с неделю назад, – повторила она мне то, что говорила вчера в пьяном ступоре (я не сообщила ей, что уже в курсе). – Я не знаю его содержания. То есть всего содержания. Но часть – и немалая! – оставлена второму сыну. Это я тебе точно говорю. Сука!

Кто именно был назван последним словом, я так и не поняла, хотя оно могло относиться и к Тарасову, и к его незаконнорожденному ребенку, и к маме ребенка, и к нотариусу.

Кстати, откуда Алле все-таки известно о том, что Рома не забыт? Или это Тарасов ей заявил? Вполне мог, по-моему. Во время очередной ссоры, например. Надо будет спросить у нее, но чуть позже.

А пока я поинтересовалась, как Алла Сергеевна – с ее способностями к устранению конкуренток и детективной работе вообще – допустила рождение того ребенка.

– Я на сохранении чуть ли не девять месяцев валялась. Ну, этот гад и вышел из-под контроля. Ой, о мертвых нельзя так… Эта сука его окрутила, пока я не могла оказать ей должного сопротивления. Пришлось выбирать: или опять не выношу (я ведь десять лет не могла родить), или допущу наличие любовницы. А мне страшно ребенка хотелось.

Через три месяца после рождения Славы на свет появился его брат.

– Ты в курсе, что Тарасов с ним встречался?

– В курсе, – процедила сквозь зубы Алла.

Алла знала, что второй сын, Рома, оказался любимцем Стаса. Во-первых, он был здорово на него похож, к тому же очень рано заинтересовался бизнесом и часто бывал на заводе у отца. Рома не только выглядел старше своих лет, но и вел себя не по возрасту, вникая в тонкости производства. Наверное, это и объединяло их с отцом. Славу же завод совершенно не интересовал, как и компьютер, в котором Рома разбирался прекрасно. Слава в пять лет пошел в большой теннис (вернее, его туда отдала мать) и увлекся этой игрой.

– А Слава знает о брате?

Алла покачала головой, пояснив, что прилагала все усилия, чтобы скрыть это от собственного сына. Тарасов вначале хотел их познакомить и постоянно возвращался к больной для жены теме, но Алла Сергеевна твердо стояла на своем, требуя, чтобы эта информация дошла до Славы не раньше чем в двадцатипятилетнем возрасте, причем если к тому времени у него уже будет своя семья. Алла Сергеевна лучше других знала, как Слава борется за внимание отца и как ему его недостает, то есть теперь уже надо говорить в прошедшем времени.

Алла Сергеевна так активно пыталась вернуть Тарасова в семью, извлекая его из чужих постелей, еще и потому (а в последнее время главным образом поэтому), что страдал ее любимый Слава. Отец был то на работе, то в банях с друзьями, то с подругами, то со своим вторым сыном, на которого у него всегда оставалось время. На Славу же он часто огрызался, когда тот хотел с ним о чем-то поговорить вечером: «я устал, давай завтра», ну и так далее. Тарасов мог не выполнить данное Славе обещание, но всегда выполнял данные Роме. Несколько раз он заявлял Алле, что не может присутствовать там-то и там-то или вернуться во столько-то, так как договорился о встрече с Ромой. Встреча с Ромой оказывалась важнее финального теннисного матча на турнире, где играл Слава. Алла не сомневалась, что ее сын проиграл тот матч только потому, что его отец не пришел за него болеть. Отец мог поехать отдыхать с Ромой, но никогда не ездил вдвоем со Славой. Алла очень страдала из-за этого, но ничего не могла поделать.

– А его мать – в смысле Ромина – предпринимала какие-нибудь шаги, чтобы захомутать Тарасова?

Алла покачала головой и пояснила, что Райка – богемная художница, на которую Тарасову давно плевать. Он увлекся ею в молодости, когда она показалась ему нестандартной и отличной от всех женщин его круга, но ее пьянки ему быстро надоели. Не исключено, что он так много времени проводил с Ромой, потому что мать сыном практически не занималась.

– Он даже хотел взять его к нам, – вздохнула Алла. – Но тут уже я легла костьми поперек порога. Сказала: только через мой труп! Поэтому и не препятствовала их встречам. По-моему, даже было бы лучше, если бы у Ромки мать была нормальная. Тогда я бы с ней разобралась по-своему… – Алла улыбнулась улыбкой кобры. – А этой все по фигу. Ну абсолютно все! Я же, как отошла после родов и кормить перестала, с ней быстренько познакомилась, как ты догадываешься.

Алла усмехнулась. А я догадывалась.

Шестнадцать лет тому назад одна молодая мамаша приехала к другой. Но у второй уже имелся сожитель, а сама она пребывала в пьяном ступоре. Ребенком даже больше занимался сожитель, пожелавший его усыновить, но Тарасов не позволил ему этого сделать.

Рома очень рано научился себя обслуживать: мог приготовить нехитрую еду, постирать свои вещи, что-то починить. Он рано стал подрабатывать мойкой машин, хотя отец и давал ему деньги, причем готов был давать в любом количестве.

– Так что там с завещанием? Откуда ты смогла выяснить про Рому? – задала я волновавший меня вопрос. – Ты еще что-то знаешь?

– Я выяснила только, что часть денег оставлена Ромке. Столько, что ему хватит на все, чего его душенька пожелает.

– Откуда ты это узнала?! – не могла больше сдерживаться я. – Это тебе Тарасов сказал?

Алла со своим опытом частного детектива прикрепила к одежде Тарасова крохотный микрофончик и переставляла его с одной одежды на другую: ведь именно она ведала тем, что носит муж.Когда у нее была возможность (а главное, интерес), она следовала за мужем на своей машине и, сидя на некотором удалении от объекта, слушала его разговоры.

– И меня?.. – уточнила я.

– Ну а как же? – воскликнула гостья. – Я же должна была быть в курсе, куда и с кем едет Тарасов! И ведь согласись: я появлялась как раз вовремя. И если бы Стас с Ромкой и этой последней бабой все-таки собрались на отдых, я бы им устроила… Мало ей, значит, оказалось одной больницы.

Алла блаженно улыбнулась. Тут встрял Костя, пожелавший узнать, как наша гостья могла бы их остановить. Еще одну гостиницу разгромить (Костя уже был в курсе), на крыле самолета повиснуть, аэропорт поджечь?

– Я еще не придумала, – честно призналась Алла. – Но время-то оставалось. Скорее всего, конечно, я бы здесь с этой сукой разобралась. В тот момент, когда Тарасов начал бы подумывать о совместной жизни с ней. Я этот момент всегда чувствовала. А у Тарасова – возраст. Седина в бороду. Он об этой суке, кстати, Ромке рассказал, тот и предложил им втроем съездить отдохнуть на Ромкиных каникулах, Тарасов радостно согласился, хотя только что в Таиланд с этой дрянью летал. Раньше-то он каждый месяц по курортам не шлялся. Работать ведь надо все-таки.

– Рома его поддержал? – тихо спросила я. – В плане той женщины?

– Конечно! А ты как думала? Ромка трезво смотрит на жизнь. Он прекрасно понимает, что к его матери отец не вернется ни при каких условиях. Но меня он ненавидит всеми фибрами души. Любая женщина лучше, чем я. А тут мне такой щелчок по носу.

Рома всегда поддерживал походы отца налево. По мнению Аллы Сергеевны, Роме было наплевать на чувства отца, главным было сделать гадость законной жене родителя – за то, что тот никогда не женился на его матери.

– То есть Тарасов сказал Роме, что оставил ему крупную сумму денег? – уточнила я.

Алла Сергеевна кивнула.

– И ты считаешь, что его сын?..

– Я не исключаю такого варианта, Лана, – вздохнула гостья.

– М-да, – протянула я, глубоко задумавшись. Отцеубийство, если это, конечно, оно? Пока отец не изменил условия завещания? Но откуда Рома мог взять взрывное устройство? И как мне себя вести в таком случае?

Я спросила, что за хитрая штуковина оказалась прикрепленной к подстежке пальто Тарасова. Я представляла взрывные устройства другими – не только судя по фильмам о Великой Отечественной войне, которые мне доводилось смотреть. Однажды к моей-то машине тоже какую-то радиоуправляемую гадость прикрепили. Но тогда рвануло так, что у меня заложило уши, и я на мгновение ослепла, а куски машины потом нашли в пятидесяти метрах от места взрыва. И если бы я оказалась внутри в момент срабатывания устройства, от меня не осталось бы ни рожек, ни ножек. Тут же и машина на ходу, и компаньон с водителем живы.

Гостья с умным видом пояснила, что, во-первых, в наше время в нашем славном городе на Неве можно купить что угодно – были бы деньги. Выяснить место, где это добро продается, тоже не проблема. Эх, знала бы она, что мне уже доводилось покупать и что хранится в моей квартире… А если бы ей еще и гранатомет показать из Веркиного гаража… Интересно было бы взглянуть на физиономию Аллы Сергеевны! Но я не имею дурной привычки давать людям лишнюю информацию. Костя тоже молчал, словно воды в рот набрал, только украдкой показал мне глазами на холодильник. Я надеялась, что Алла Сергеевна туда носа не сунет: у нас в нижнем ящике (для фруктов) хранятся тяжеленькие «лимончики», при обнаружении которых все видевший Лешка Афганец, мой любимый мужчина, чуть не лишился чувств. Правда, потом он объяснил мне, чем наступательная граната отличается от оборонительной.

– Ты прикинь, Лана, если бы тебе потребовалось кого-то взорвать, – продолжала разглагольствовать Алла Сергеевна. – Ну очень надо было бы! И бабки у тебя имелись бы, специально отложенные… ну, например, на новую машину. Есть деньги, есть желание. Ты нашла бы, у кого спросить, где взять взрывное устройство, пистолет и что-то еще из этого ряда?

Костя больше сдерживаться не мог и, чтобы не сорваться, кухню покинул, многозначительно на меня посмотрев. Я же кивнула с невинным видом. Есть у меня знакомый оружейник Андрюша… То есть, скорее, знакомый моей подружки Верки. Может, попросить ее с ним проконсультироваться насчет взрывного устройства?

Кстати, а Тарасов с моим любимым мужчиной, Лешкой Афганцем (он же – бизнесмен Алексей Петрович Карташов) были знакомы? Не перешел ли Стас дорогу тому, с кем лучше не встречаться темной ночкой, да и светлым днем тоже? В особенности если хочешь дожить до старости, причем с целыми руками и ногами, а главное – с неоторванной головой.

«А если поговорить с Афганцем?» – прикидывала я. Ну не прибьет же он меня за простой вопрос? Хотя от Лешки всего ожидать можно, в особенности если я опять суну свой любопытный нос куда не следует.

«А ведь мне, пожалуй, хочется встретиться с Лешкой», – внезапно подумала я. Из всех моих мужиков он произвел на меня самое сильное впечатление, оставив глубокий след в душе. Я вспомнила его руки, губы… В отличие от моего слабовольного братца и двух бывших мужей, Афганец обладал недюжинной внутренней силой, и в нем имелся стержень, который не согнули никакие жизненные передряги.

– Во-вторых, – невозмутимо продолжала Алла Сергеевна, – наука и техника все время идут вперед. Оружие совершенствуется. В-третьих, Россия всегда славилась своими талантами. Взрывное устройство, кстати, скорее всего, самодельное. Кто-то из отечественных умельцев постарался. Ты же знаешь, Лана, как русский мужик блоху подковал? Вот и тут тоже… Мне вчера мент сказал. Они просто обалдели – ведь бригаду на место пригласили, в ее составе то ли сапер был, то ли минер, то ли еще кто-то из подобных специалистов. Я не знаю, как они называются. Они машину хотели проверить – нет ли в ней еще какой-то гадости? Но нашли только остатки этой штуковины, от которой погиб Стас. Какой-то там специальный анализ проводить собираются. Но мне до результатов дела нет.

– Зря, – заметила я.

Алла Сергеевна вылупилась на меня большими круглыми глазами, а я пояснила свою мысль: если найти специалиста, изготовляющего подобные взрывные устройства, то можно найти и покупателя.

– Ты думаешь, производитель кассовые чеки выбивает? Или товарные выписывает? Или ведет учет своих… заказчиков?

– Последнее не исключаю, – высказала свое мнение я. – Да, фамилий он, скорее всего, не знает, но если ему фотографии предъявить?

– Так он нам и скажет!

Насчет последнего я могла бы поспорить, так как у меня есть кое-какой навык получения информации, да и средства для ее выбивания в доме имеются, вопрос был в другом: к кому обращаться? Если изготовлял хитрую штуковину не Андрей-оружейник, то знает ли он других мастеров, которые могли бы такое взрывное устройство состряпать? Знает ли таких мастеров Афганец? Или этот «народный умелец» себя не рекламирует? Но каким-то образом он должен был где-то засветиться, а значит, если его нашел тот, кто пожелал отправить Тарасова к праотцам, то его найду и я. Кто ищет – тот всегда найдет.

Пока я размышляла, Алла Сергеевна закурила, глядя в окно, потом перевела взгляд на меня.

– У тебя алиби есть? – вдруг спросила она.

– В смысле? – не поняла я. Какое, к черту, алиби? И зачем оно мне?

– Ты можешь точно доказать, что не ты прикрепила взрывное устройство к пальто Тарасова?

Я пожала плечами. В последний раз мы встречались с Тарасовым в ресторане девятого марта, в первый после праздников рабочий день. Верхнюю одежду мы одновременно сдавали в гардероб и одновременно же получали. Кто поверит, что я тогда прикрепила взрывное устройство к его пальто? Зачем это мне?! Это мой постоянный клиент, друг, в конце концов, более того, мы никогда не были любовниками. С какой стати мне его убивать?! Хотя, конечно, при желании на любого человека можно повесить убийство. А те, кто знает о моих прошлых подвигах, вполне могут предположить, что это я постаралась. Но Алла-то Сергеевна о них слыхом не слыхивала! И неужели Тарасов столько времени ходил с взрывным устройством – и не заметил? Хотя я могла себе представить, что Стас его не обнаружил, но жена-то? Познакомившись с ней, я не сомневалась, что она регулярно проводила ревизию вещей мужа на предмет женских волосков, следов помады и прочего. Я уточнила это у Аллы Сергеевны.

– Менты сказали, что штуковина была крохотная и легкая. Он мог носить ее на себе день, неделю, месяц… Я, дура, не ощупывала все его вещи. Я другое искала, как ты правильно догадалась, – Алла Сергеевна грустно усмехнулась. – Я так понимаю, что она напоминала то ли пуговицу, то ли… Я вполне могла решить, что это запасная пуговица. Сама знаешь, что их иногда к боковому шву прикрепляют изнутри. Ну, то есть я могла ее нащупать, подумать, что это пуговица, и забыть. И в следующие разы, когда щупала, тоже думала, что пуговица. Лана, я не помню, было что-то такое или нет! Ну не помню, и все! У меня нюх на бабские штучки. Я, даже если волос чужой на Стасовых шмотках видела, сразу же понимала, что он женский.

Более того, Алла Сергеевна напомнила мне, что сама ставила на одежду Тарасова маленьких «жучков», чтобы слушать, о чем и с кем разговаривает супруг.

Я поинтересовалась, где она брала «насекомых». Алла махнула рукой и заявила, что их, как и оружие, достать в нашем городе не проблема, еще проще, чем пистолет, кстати.

– И почем нынче «насекомые»? – мое любопытство требовало удовлетворения, тем более что я не исключала – мне они тоже могут понадобиться.

Алла Сергеевна поделилась со мной опытом приобретения и использования «букашек», сообщив, что в нашем городе стоимость данного товара колеблется от ста до тысячи долларов, в зависимости от модели. Приобретя некоторые навыки шпионской деятельности, Алла Сергеевна остановилась на модели за двести семьдесят баксов, вначале попробовав более дешевую и более дорогую.

Алла Сергеевна грустно улыбнулась и рассказала мне подробно, как она «считывала» воркование голубков при помощи дистанционного управления, записывала все на магнитофон, а потом давала прослушать Тарасову. Выражение лица уличенного в измене мужа стоило всех затрат. Тарасов, правда, всегда считал, что Алла нанимает сотрудников какого-то детективного агентства, но она их услугами не пользовалась никогда. Зачем? Ей самой было интересно.

– Если эта штуковина была такой же крохотной, как мои «насекомые», – продолжала говорить моя гостья, – я могла решить, что это я сама на то место «жучок» прикрепила. Лана, я не помню точно, куда я последний сажала! Честно, не помню!

– Так, может, убийца снял твой «жучок» и прикрепил свою гадость?

Алла покачала головой: «жучок» работал. В последний день жизни Тарасова на нем висели две штуковины: Аллина и еще чья-то. А Алла, наткнувшись на одну, могла решить, что это ее «насекомое», и не искать дальше.

– Ты что, не все пальто ощупывала?

– Не помню… Все вроде бы. Или не все… Может, нашла «жучка» и прекратила искать… Лана, я честно пытаюсь вспомнить! Он в понедельник вечером из спорткомплекса пришел. Так мне сказал, по крайней мере. Он туда ходил по понедельникам и четвергам, а позавчера был как раз понедельник. То есть он мог заниматься в спорткомплексе. И трахаться с этой сукой!

Алла Сергеевна считала, что ее соперница вполне могла прикрепить взрывное устройство к подкладке тарасовского пальто. Мало ли что сказал любовнице Тарасов… Вдруг он сам решил с ней расстаться, до очередного дебоша Аллы Сергеевны? Вдруг отверг инструкторшу по аэробике? А месть отвергнутой женщины, как известно, вещь страшная и ужасная. Вдовушка также заявила, что «сука» могла действовать по чьему-то наущению. Ведь кто-то ее мог нанять? Вполне, согласилась я. Более того, последняя пассия могла не знать реального действия покупаемого устройства. Крохотулька на вид, такая фигня, по мнению простого обывателя, и вреда особого не принесла бы.

– Ты в курсе, куда ее прикрепили? – взглянула на меня гостья.

Я покачала головой: по телевизору об этом ничего не сказали.

– К боковому шву, на уровне пупка! Знаешь, что мент сказал? Что, наверное, задницу Стасу подпалить хотели, только заряд не рассчитали. Есть в милиции такая версия.

– Но тогда ведь ему бок покорежило бы, а не зад? – не понимала я.

– Бок, – кивнула Алла, – но так, что человек не мог бы месяц сидеть. Понимаешь? У наших китайских друзей есть такие сюрпризы. Менты, кстати, на их сувениры в первую очередь и подумали. И сейчас, наверное, продолжают так думать. А прямо под задницу не прикрепили, чтобы Стас ничего не заподозрил. А то сел бы – и там что-то мешается, хотя, конечно, он мог бы и не почувствовать.

Взрывное устройство оказалось достаточно мощным – и в результате Стасу разворотило весь левый бок. Врачи сказали, что он умер от разрыва сердца.

– В прямом смысле?

– Ой, Ланка, не знаю точно, – махнула рукой Алла Сергеевна. – Наверное. Менты так сказали. С врачом я сама не говорила. Да какая теперь разница?! Теперь главное: найти убийцу!

Гостья помолчала немного и спросила меня, не соглашусь ли я ей помочь в этом деле. Алла Сергеевна призналась, что больше ей обратиться не к кому, не к бывшим же любовницам мужа? Я же была его другом, а вдовушка мне, опять же, в рожу не вцеплялась, как всем остальным знакомым мужа женского пола. Я посмотрела на нее внимательно и уточнила – почему Алла вдруг решила взять на себя функции милиции (хотя сама вчера решила заниматься тем же самым)? Гостья вздохнула и выдала информацию, повергнувшую меня в шоковое состояние.

– Я ехала на машине вслед за «мерсом» Станислава. На некотором удалении, естественно. Я же говорила тебе сегодня, что «жучок» продолжал работать… Ох, если его менты нашли… Но мне, правда, ничего не сказали, а я, конечно, не спрашивала. Может, мой «жучок» исчез при взрыве? Я видела, как «мерс» резко затормозил и как там… Ты понимаешь, что машину вообще не разворотило? Не было ни столба пламени, ни грохота – ничего.

Я перебила ее, напомнив, что вчера смотрела телевизор и была весьма удивлена состоянием машины.

– Да в этот «мерс» хоть сейчас садись и поезжай! – заорала Алла и уже более спокойным тоном продолжила рассказ.

Затормозив посреди улицы, водитель выскочил из машины и с истошным воплем рванул через дорогу, не обращая внимания на гудки клаксонов. Багловский, компаньон Тарасова, сидевший на переднем месте пассажира, с трудом открыл дверцу и сполз на асфальт, потом на четвереньках стал пробираться к тротуару – опять же по проезжей части. Водитель рухнул у стены ближайшего дома и сидел с выпученными глазами, судорожно хватал ртом воздух и непонимающе глядел на «Мерседес», так и стоявший посреди дороги с открытыми передними дверцами.

Тут народ очухался, водители стали вылезать из машин и заглядывать в салон «Мерседеса», на тротуаре собралась толпа. Кто-то вызвал милицию и «Скорую».

Алла Сергеевна, следовавшая за мужем на стареньких «Жигулях», о существовании которых Тарасов не знал, услышала через принимающее сигналы устройство дикий крик мужа, затем все звуки резко оборвались: прием прекратился.

Госпожа Тарасова притормозила вместе с другими машинами, выскочила из своей и заглянула в «Мерседес», пока не успела приехать милиция. Ее передернуло от одного воспоминания.

– Ты сразу поняла, что он мертв? – уточнила я.

– Если бы ты видела, в каком состоянии он был, то не задавала бы глупых вопросов.

К счастью, я не видела и желания такого не испытывала.

Алла же быстро загрузилась в машину и уехала с места происшествия. Когда ей позвонили, чтобы сообщить о гибели мужа, она уже находилась дома.

У сына случилась истерика, ему даже пришлось вкалывать успокоительное. Их семейный доктор остался ночевать в квартире, чтобы быть рядом со Славой.

– Наш врач посоветовал мне напиться, – грустно улыбнулась Алла. – Спросил: есть ли мне с кем? Потому что лучше бы в компании – с тем, с кем я могу вспомнить Стаса. Я почему-то сразу же подумала о тебе. Спасибо, что не спустила меня с лестницы. Я бы, наверное, на твоем месте спустила.

Я тоже изобразила печальную улыбку, но ничего не сказала. Я убедилась, что мы с Аллой Сергеевной разные люди: я никогда не стала бы устраивать слежку за мужем, закатывать ему истерики, бить посуду, впиваться ногтями сопернице в физиономию. Не вижу в этом смысла.

И что получила Алла? Да, Тарасов с ней не разводился, но стоит ли жить так, как они жили? Я, наверное, не смогла бы. Хотя, пожалуй, Аллу все устраивало, и чем бы она занималась, если бы не приходилось постоянно выслеживать мужа и соперниц? Она никогда не работала, ребенок уже вырос. Надо же чем-то увлекаться? А хобби, насколько я поняла, у нее нет. В традиционном смысле. Она, по-моему, просто развеивала рутину – именно так я объясняла все ее действия. Аллина неуемная энергия требовала выхода – и нашла себе русло.

– У тебя любовник есть? – спросила я.

Гостья обалдела от такого вопроса, потом заинтересовалась, почему он у меня вообще возник. Я пояснила.

Алла усмехнулась, сообщила, что я в некотором роде права – в смысле развеивания рутины, но были и другие причины ее действий. Об одной она уже говорила: Слава, которого она не могла лишить отца, так как считала, что в случае развода Тарасов взял бы к себе жить Рому и вообще мог прекратить контакты с сыном Аллы. Также моя гостья не хотела лишаться материальных благ, к которым она привыкла, в чем честно и призналась.

– Ну и… Тарасов бы без меня пропал, Лана, – заявила гостья. – Хочешь – верь, хочешь – нет. Жалко мне его было, как старую собаку. Он сам не понимал, что если я уйду с горизонта, то его тут же начнут кидать многие партнеры. Так-то они знали, что если что – я прилечу на метле и устрою дебош, – Алла усмехнулась. – Без меня и фирма бы приказала долго жить. Кстати, о фирме. Ты знаешь, почему еще я приехала к тебе?

Я пожала плечами.

Алла Сергеевна прямо заявила мне, что ей нужна помощница, которой она могла бы доверять и с которой могла бы посоветоваться, хотя бы иногда. Я же давно кручусь в бизнесе, причем являюсь директором фирмы.

– Ты готова доверять мне? – удивилась я.

Алла Сергеевна сказала, что в свое время она провела обширные разведмероприятия, активно интересуясь моей особой. Теперь, основываясь на них, она делала мне предложение: стать ее консультантом по руководству принадлежавшим Тарасову предприятием «Нева-металл», производящим гвозди, гайки, болты и прочие подобные изделия.

– Я ничего не смыслю в гвоздях! – заорала я. – Я никогда не хотела работать ни на каком заводе! Я занимаюсь тем, чем хочу заниматься! А туризм и гвозди – это две большие разницы, как говорят в Одессе-маме.

– Да ведь принцип-то один, Лана, – заметила Алла Сергеевна.

Я неопределенно пожала плечами.

А Алла Сергеевна продолжала убеждать меня помочь ей заняться бизнесом.

– Я ничего не понимаю в гвоздях! – во второй раз заорала я, потому что гостья уже начинала выводить меня из себя.

– Захочешь – поймешь, – спокойно сказала Тарасова. – Известный тебе Станислав Леонидович тоже ничего не понимал и не умел – а вон какое производство организовал. Не без моей помощи, конечно. Тебя кто-нибудь обучал туризму? Сама ведь наверняка училась. Ты кто по специальности, кстати?

Я сказала, что в свое время окончила медучилище.

– Ну, вот видишь. И большинство наших бизнесменов тоже ничего не умели и лет десять-пятнадцать тому назад даже предположить не могли, чем станут заниматься. Без образования – но с наглостью, без опыта – но с умением держать нос по ветру. Кое-какие законы современного бизнеса я хорошо усвоила. Да старину Хоттабыча бы в наше время – помер бы он от зависти после знакомства с акулами капитализма, как и персидские и прочие маги. Деньги исчезают – и никто, включая президента, не знает, куда они делись. Товар вагонами улетучивается. Все, что хочешь, растворяется в воздухе после проведения магических ритуалов нашими соотечественниками.

– Нет, Аллочка, законы физики все-таки работают. Закон сохранения энергии, например, правда, преломленный на нашу действительность. Исчезнувшие в России рубли каким-то немыслимым образом превращаются в доллары, евро и швейцарские франки и оседают на швейцарских номерных счетах.

– Я знала, что пришла к нужному человеку! – воскликнула Алла Сергеевна. – Я не сомневаюсь, что ты, Лана, очень хорошо представляешь, как все эти законы срабатывают. А в плане гвоздей… Захочешь – научишься. Да и что я, прошу тебя в технологию производства вникать, что ли? Мне нужны твои консультации по вопросам исчезновения и превращения, чтобы мужики меня не кинули. А стимул я тебе обеспечу – и очень немалый, причем в долларовом выражении.

– Ну ладно, давай попробуем, – кивнула я, правда, сразу же предупредила гостью, что от турфирмы отказываться не намерена и стану уделять внимание «Неве-металл» только в свободное от своей основной и любимой работы время.

Затем я уточнила, собирается ли Алла Сергеевна кого-то увольнять из старых работников «Невы-металл»? Уже немного изучив ее, я не сомневалась, что она и там себе нажила врагов.

– Посмотрим, – ответила Алла Сергеевна и сообщила, что десять процентов «Невы-металл» принадлежат Багловскому, компаньону Тарасова, если он не помрет, конечно. Алла была не в курсе, что там у него с сердцем. Не скончается – оставим, по крайней мере временно, а там видно будет. Он – коммерческий директор. Алла Сергеевна планировала стать генеральным директором, меня назначить своим замом – должность могу придумать себе сама. – Но все это не главное, – закончила она свое выступление.

Я с удивлением посмотрела на нее.

– Надо еще убийцу найти, чтобы Тарасова на меня не повесили. Иначе не будет ни фирмы, ни бабок. Так что первая и главная задача: расследование! Я не питаю никаких иллюзий в отношении ментов, Лана, – сказала гостья. – Не станут они носом землю рыть. Им бы только дело списать. А я для роли негодяйки подхожу великолепно. Я – главная наследница! Мне смерть Тарасова была выгоднее всех. И если еще каким-то образом выяснят, что я за ним следила…

Мысли пролетали у меня в голове с космической скоростью. А чего же в самом деле хочет Алла? Найти убийцу – или отвести подозрение от себя? И предлагает мне за это солидный куш? И не запутаюсь ли я во всех этих ее хитромудростях? Ведь Алла, похоже, – это конь с яйцами и Лиса Патрикеевна в одном лице. Хотя и я тоже не промах.

Но я все равно влезла в это дело – в первую очередь потому, что обещала Тарасову помочь его сыну. Пусть у Аллы Сергеевны будут другие приоритеты. Мое дело – разобраться с фирмой и не дать Алле прибрать все к рукам. Даже хорошо, что она ко мне пришла сама. А уж разобравшись, я решу, что делать. Но надо бы для начала выяснить, как именно распределил свое наследство Стас.

Глава 3

17 марта, среда

После долгих разговоров нам с Аллой Сергеевной захотелось съесть что-то существенное, я свистнула братца, сидевшего в комнате перед телевизором, и велела ему что-нибудь быстро сготовить, так как собиралась еще съездить на работу и сидеть там до позднего вечера, раз уж не появилась в офисе утром. Братец пожарил картошку с мясом, которую мы с большим аппетитом приговорили. На этот раз мы решили выпить чаю, но не успели: в дверь позвонили.

– Ждешь кого-нибудь? – уточнила гостья.

Братец уставился на меня молча. Он уже приучен ожидать всяких гадостей и выдрессирован не открывать незнакомым людям. Долго не мог постичь эту науку, кстати, но после того, как в нашу квартиру ворвалось стадо непрошеных гостей и держало их тут с Сашкой в заложниках до моего приезда, Костя стал гораздо осторожнее. На своих ошибках, как говорится…

– Да нет вроде… – протянула я. – У нас тут много всякого народу шляется. То подписи собирают, то социологические опросы проводят, то мед натуральный продают, то еще что-то. Редко какой-то день проходит, чтобы никто в дверь не звонил.

– Посылай всех подальше, – порекомендовала Алла Сергеевна, опуская пакетики с чаем в наши чашки.

– Я обычно так и делаю, – ответила я, сурово посмотрела на Костю, встала и отправилась к входной двери, из-за которой услышала:

– Лана, открывай! Это я, Серый.

С Сергеем Стандецким мы в свое время познакомились при весьма специфических обстоятельствах – когда я поехала покупать свой первый пистолет. Потом несколько раз пересекались, опять же, всегда в таких ситуациях, в которых нормальные люди просто никогда не оказываются. Но я имела о нем самые светлые воспоминания, к тому же именно он как-то раз скрутил одну киллершу, пытавшуюся меня убить.