Тайна гувернантки Остен Эмилия
– А говоришь, что понравилась тебе.
– Она понравилась. Правда. Только… Она не для тебя, Кеннет.
– И ты видишь это вот так сразу? – возмутился брат. – С первого раза?
– Ты же знаешь, я умею разбираться в людях.
– Я тоже.
Кеннет скривился.
– Тебе просто не нравится, что она гувернантка.
– Не стану скрывать, этот факт тоже имеет значение. Но дело не в этом.
– В чем же тогда?
– Не могу объяснить. Мне кажется, эта девушка принесет нам беду.
– А мне – счастье.
– Кеннет!
– Не смотри на меня столь осуждающе, сестричка. Что, если я отыскал свою любовь?
– Свет тебя не одобрит.
– Какое мне дело до мнения света? Она же не кухарка, в самом деле.
– Ты еще совсем мальчишка, – покачала головой Кейлин.
– Мне столько же лет, сколько и тебе, разве что на несколько минут побольше. А ты почему-то полагаешь себя старше и умнее.
Вот теперь он действительно рассердился – Кейлин видела это по глазам, ощущала злость, как давящую тяжесть.
– Я не хочу обижать тебя или мисс Ларк, Кеннет. Я хочу, чтобы ты хорошенько все обдумал.
– Боишься, что я наделаю глупостей?
– Или она.
– Не беспокойся, сестренка. Все будет благопристойно, я обещаю.
Глава 5
Эмбер выждала денек, прежде чем обратиться за помощью к Шерре. По возрасту ей была ближе Аделия, но Аделия, относившаяся к гувернантке ранее спокойно и равнодушно, после визита к Фэйрхедам Эмбер невзлюбила. Наверное, потому, что Кеннет обратил на мисс Ларк внимание. Шерра же, рассеянная и веселая, вызывала у Эмбер больше доверия.
Хозяйку дома она подкараулила в саду, когда та вышла, чтобы срезать несколько ранних роз. Шерра любила цветы и сама составляла букеты, которые затем распределяла по вазам и комнатам. Высокомерные розы, нежные фиалки, белоснежные лилии – все находили свое место. Шерра напевала, выбирая цветы, и не сразу заметила, что Эмбер подошла.
– Леди Даусетт!
Шерра выпрямилась.
– А, это вы, мисс Ларк.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Что-нибудь не в порядке с Бруно? – забеспокоилась Шерра.
– О нет, с ним все хорошо. Он здоров, а сейчас играет с миссис Моуди. – Эмбер замялась. – Это по поводу приглашения виконта Фэйрхеда…
Шерра положила в корзинку очередную срезанную розу и придирчиво уставилась на оставшиеся.
– Да?
– Стоит ли мне его принимать?
– Если вы хотите, то конечно, – пожала плечами Шерра. Она явно не видела никаких проблем; для Эмбер их было море.
– Но это… сопряжено с некоторыми трудностями…
Леди Даусетт выбрала розу; щелкнули садовые ножницы.
– Вы имеете в виду, этично ли это? Ну конечно же, этично. Вы ведь леди.
– Я не такая леди, чтобы ездить к виконтам, – высказала свои сомнения Эмбер.
Шерра внимательно посмотрела на нее.
– А почему, собственно? Потому что вы работаете в нашем доме, мисс Ларк? Но это же глупость. Вы прекрасно воспитаны, умеете вести себя в обществе, унаследовали пусть небольшое, но состояние. Я не питаю никаких иллюзий, будто вы останетесь у нас навсегда. Однажды на вас обратит внимание какой-нибудь джентльмен, и вы удачно выйдете замуж; при вашей красоте и мягком характере это дело пары лет.
Эмбер не думала, что леди Даусетт воспринимает ее именно так.
– Но для этого вам нужно начать выезжать, – спокойно продолжала Шерра, – а пока у вас не было такой возможности. Сельский праздник – отличный шанс познакомиться с людьми нашего круга. Который, если вы не забыли, также и ваш.
– О, леди Даусетт! – растроганно сказала Эмбер.
– В пансионе вам, верно, твердили быть скромнее? – усмехнулась Шерра, выуживая очередную бледную розу из куста. Щелк! – Забудьте об этом на некоторое время. Я буду рада, если вы окажетесь удачно пристроены, так что поедете с нами к Фэйрхедам, даже если Бруно останется дома.
– Но я никогда не бывала в столь блистательном обществе, леди Даусетт.
– А, понимаю. – Шерра окинула взглядом простое платье Эмбер. – Думаю, эту проблему мы решим. У меня полно платьев, которые я не ношу, и у Аделии кое-что найдется. Мы подгоним вам по фигуре.
– Разве это удобно?
– О Господи, в каком же мире вы жили до этого? – изумилась Шерра. – Ну разумеется, это удобно. И не вздумайте возражать.
Ричард вылез из кареты и задумчиво посмотрел на дорогу, еще не просохшую после вчерашнего дождичка. Тут и там стояли лужи, в колеях отпечатались следы колес. Высунувшийся следом за хозяином зевающий Филипп осмотрел это безобразие и заметил:
– Может быть, вы все-таки вернетесь в экипаж, милорд?
– Нет, я хочу прогуляться. – Ричард свистнул, подзывая собаку; Самир радостно выпрыгнул на дорогу и поскакал, разбрызгивая грязь.
– А что мне передать виконту?
– Скажи, что я появлюсь через час. Он не видел меня две недели, еще один час точно переживет. – Ричард полагал, что в такую рань Кеннет еще спит, так что и объясняться не придется.
– Хорошо, милорд.
Дверца захлопнулась, кучер стегнул лошадей, и карета, покачиваясь, покатила в сторону Фэйрхед-Мэнор. Впрочем, эти земли вроде бы уже принадлежат Фэйрхедам; или нет? Ричард бывал в поместье несколько раз, однако границами, проходящими по «вон тому ручью» и «за той изгородью», особо не интересовался. Дорога все равно выведет его к дому, а в такое хорошее утро и прогуляться не грех.
Впрочем, многие сочли бы утро неподходящим для прогулок: тучки закрывают солнце, да и дождь вчера был. Глупцы, ничего они не понимают в красоте природы. Ричард пошел вперед, обходя лужи и периодически тыкая тростью во все подозрительные места. Сапоги он испачкает, это верно, не зря Филипп так кисло смотрел – чистить-то лакею. Но вот поскальзываться – это лишнее, негоже являться к друзьям в измазанных штанах. А правая нога может подвести, знал за ней Ричард эту подлую особенность. На ровной дороге или на тротуаре возможно избежать конфуза, а здесь, в первозданной глуши…
Впрочем, тут он погорячился: какая здесь первозданная глушь? Все перепахано, там пшеница всходит, там овес колосится, а здесь овцы пасутся. Всего-то четыре часа езды от Лондона, но, черт возьми, как хорошо! После дождя запахи земли и свежей травы поднимаются, словно прилив; возятся в листве деревьев просыпающиеся птицы; жемчужный рассвет уже покорил небо, и солнце, стоящее низко, прячется за облаками – поэтому свет странный, розовато-серый. От этого зелень полей еще ярче.
Ричард, как человек, который много путешествует по миру, любил смотреть по сторонам и подмечать особенности. Так он выявил, что в разных частях мира совсем разный свет. Как патриот, Ричард любил вот этот свет английского раннего утра, неповторимый, не слишком яркий, но приятный глазу; затем, конечно же, итальянский свет – удивительное рассеянное сияние бледно-золотого оттенка, вдохновлявшее не одно поколение живописцев. В Индии все яркое, словно Бог, когда раскрашивал страну, выбрал самые насыщенные краски в своей палитре. Иногда Ричард сожалел об отсутствии у себя художественных способностей, хотелось запечатлеть на холсте то, что видел, только он даже домик не мог с прямыми стенами изобразить – куда уж картины писать. И приходилось запоминать, записывать вечерами, сидя у окна гостиницы или у костра, или в кабаке, или на палубе корабля; торопливо выводить строчки при меркнущем свете или в сиянии единственной свечи. В старости Ричард предполагал перечитывать свои записки, а может быть, составить из них книгу. Нет, он не мнил себя писателем. Но что-то духовное нужно оставить потомкам, кроме семейных владений. Если они, потомки, будут.
Самир залаял невдалеке – то ли мышь выкопал, то ли зайца спугнул. Ричард свистнул, подзывая его, и пес вскоре показался на дороге: светлая шерсть уже частично заляпана грязью, морда довольная, нос в глине. Точно, мышь копал.
– Красавец, – сказал ему Ричард.
Самир довольно фыркнул и унесся снова. Ричард за него не беспокоился: нюх у пса преотличный, никуда он не денется, от хозяина далеко не отойдет.
Дорога петляла, солнце поднималось все выше, облака рассеивались. Ричард принялся насвистывать матросскую песенку – выучил, когда возвращался из Индии. Песенка была так себе, не слишком приличная, одним словом – матросская. Но благородных леди поблизости нет, шокировать некого, да и слова Ричард не пропевал. С пением у него дела обстояли приблизительно так же, как с рисованием.
Когда он дошел до очередного поворота дороги, солнце, наконец, робко выглянуло в прореху в тучах и сразу Ричарду заулыбалось. Мир немедля стал смотреться намного дружелюбнее, и Ричард остановился у очередной изгороди, чтобы передохнуть. Он прислонил рядом трость, оперся о мшистый верх каменной стенки и некоторое время наблюдал, как над долиной переливаются облака, как блестит озеро вдалеке, как по земле скользят тени. С севера пришел прохладный ветер, растрепав волосы Ричарда, выбившиеся из-под шляпы.
– Хороший день, – сказал он сам себе, подхватил трость и направился дальше.
Все-таки он немного переоценил свои силы, так что идти пришлось медленнее. Ну да никакой в том беды нет; явится в Фэйрхед-Мэнор как раз к завтраку. Прикидывая, сколько еще осталось идти, и припоминая очередную песенку, Ричард повернул в несчетный раз и приостановился.
У изгороди стояла чалая лошадь под седлом, а рядом с нею – девушка; она приподняла левую переднюю ногу лошадки и что-то там сосредоточенно высматривала на копыте.
Сначала Ричард подумал, что встретил Кейлин, но, подойдя ближе, увидел, что ошибся. Профиль не тот, и платье слишком простое и блеклое – Кейлин предпочитает яркие цвета. Чтобы не ставить даму в неудобное положение, Ричард окликнул ее:
– Вам нужна помощь, мисс?
Она резко выпрямилась и повернулась к нему. Нет, эта девушка была Ричарду незнакома, и совершенно напрасно – давно он не видел столь прелестного создания. Она не блистала яркой, уверенной красотой, как та же Кейлин, не было в ней и очарования наивных дебютанток. Темно-шоколадные волосы собраны и почти все упрятаны под шляпку, но несколько прядей выбилось, и они живописно обрамляют лицо девушки, румяное после недавней скачки. Лицо округлое, кожа нежная, а глаза удивительного цвета – как Средиземное море у берега в яркий солнечный день, голубые, затягивающие. Незнакомка оказалась где-то на голову ниже Ричарда, стройненькая, с высокой шеей и небольшими руками в простых матерчатых перчатках.
Она улыбнулась:
– Ничего ужасного, милорд. Моя лошадь потеряла подкову.
– Дайте-ка я посмотрю. – Он шагнул к чалой, слегка потеснив незнакомку, приподнял толстую лошадиную ногу и с сожалением констатировал: – Вы правы. Потеряла.
– Если я правильно помню, что на лошади, потерявшей подкову, ездить нельзя, – задумчиво сказала девушка.
– Если напорется на камень, может охрометь.
– Значит, поведу ее домой так. – Девушка погладила чалую по упитанной морде; судя по всему, эта лошадка не бедствует. – Несчастная Маргаритка!
– Это животное зовут Маргаритка, – сказал Ричард, – а вас?
Она ответила, продолжая поглаживать лошадь:
– Мисс Эмбер Ларк.
– Очень необычно. А я Ричард Мэнли. Вы живете где-то поблизости?
– В Грейхилле.
– Имение Даусеттов, верно? – припомнил Ричард. – Это далеко?
– Отсюда – нет. Всего пара миль через поля.
– И вы собираетесь одолеть эту пару миль пешком? – Все леди, которых Ричард до сих пор встречал, скорее умерли бы, чем испачкались в весенней грязи. Даже Кейлин. – Вы храбрая девушка, мисс Ларк.
– О, это же совсем нетрудно.
– Зато очень грязно.
Она пожала плечами:
– Ботинки можно вычистить.
– То же самое я говорю своему лакею, – усмехнулся Ричард. – Но все же не проще ли дойти до Фэйрхед-Мэнор? Или вы не представлены?
– Я знакома с виконтом и виконтессой Фэйрхед, – ответила мисс Ларк и очаровательно зарозовелась, добавляя этот румянец к предыдущему. – Однако не думаю, что они сильно обрадуются моему появлению. Это не слишком уместно.
– С чего вы взяли?
– Я работаю гувернанткой у Даусеттов, – созналась Эмбер. – Мое положение несколько иное, чем у владельцев Фэйрхед-Мэнор.
– А положение помешает обратиться к конюху, чтобы он поменял подкову? – проворчал Ричард. Эмбер недоверчиво взглянула на него – то ли предыдущие джентльмены, с которыми она водила знакомство, переставали ее замечать, узнав о роде занятий, то ли он сказал что-то не то. Не поймешь этих женщин.
– Я почти никого там не знаю.
– И все же, как джентльмен, я не должен позволять вам идти через поля. Наилучшим выходом было бы посадить вас в карету и довезти до дома, да вот беда – карету я отпустил. Однако я точно знаю, где она теперь находится. Прогуляетесь со мной?
– Не желаю быть вам обузой…
– Вы, судя по всему, скромница, мисс Ларк. Оставьте возражения. Я настаиваю.
Она снова улыбнулась. Ричарду понравилась эта улыбка – искренняя, непритворная. Он достаточно повидал людей, чтобы понимать, насколько они порою бывают лживы. А эта молоденькая гувернантка, неиспорченное дитя, вся насквозь видна, словно кусок стекла. Интересно, сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать? Если она работает у Даусеттов, минимум восемнадцать должно быть.
Зашуршали кусты, показался Самир. Он с интересом воззрился на мисс Ларк, подбежал и обнюхал ее юбку, подойдя к вопросу весьма тщательно.
– Какой красивый!
Ричарду понравилось, что она не испугалась.
– Это ваш пес?
– Это Самир.
– Никогда таких не видела. Как называется эта порода?
– Сибирский хаски. Мне привезли его с севера России.
– Можно его погладить?
– Самир, это друг. – Пес фыркнул. – Теперь гладьте. Он запомнит ваш запах и будет защищать.
Эмбер засмеялась:
– Да у меня врагов нет; от кого меня защищать?
– От других злых собак.
Она трепала Самира за ушами, тот жмурился от удовольствия. Ричард наблюдал за действом с высоты своего роста, прищурившись.
– Не похоже, что он злой.
– Он с вами добрый. А на самом деле – ужасно свирепый зверь.
Эмбер недоверчиво покосилась на Ричарда снизу.
– Вы меня разыгрываете.
– Наполовину. Так что, идемте, мисс Ларк? Давайте я поведу вашу лошадь.
Эмбер выпрямилась, отпустив Самира, немедленно принявшегося отряхиваться.
– Хотите, я понесу вашу трость?
– Нет, спасибо, не стоит.
Левой рукой Ричард взял чалую под уздцы; хотелось бы предложить правую даме, однако так он далеко не уйдет. Впрочем, дама, похоже, не ждала такого предложения. Она спокойно шла рядом, оглядываясь по сторонам.
– Часто ездите верхом, мисс Ларк?
– Редко, потому и попала сейчас впросак, – мирно объяснила она. – Там, где я жила раньше, возможность кататься верхом выпадала нечасто. А здесь я не так давно. И лишь вчера набралась смелости попросить у леди Даусетт позволения ездить верхом по утрам.
– Жаворонки просыпаются рано?
Она оценила шутку:
– С первыми лучами солнца. А иногда и раньше.
– Я сам люблю просыпаться на рассвете, потому и гуляю тут.
– Вы живете неподалеку, мистер Мэнли? Я не встречала вас раньше, но, как уже сказала, я тут недавно.
– Хм. Нет. Я приехал в гости. – Ричард поудобнее перехватил трость; чалая мирно плелась позади.
Эмбер не стала уточнять к кому. Видимо, и так сделала закономерный вывод, коль скоро они шли к дому Фэйрхедов.
– Маргаритка – самая смирная лошадь в конюшне. Именно поэтому мне ее оседлали. А я умудрилась сделать так, что она потеряла подкову.
– Вряд ли вы собственноручно эту подкову оторвали.
– Но Маргаритка потеряла ее, когда я ехала верхом. Значит, это на моей совести.
– Вам никогда не говорили, что вы излишне ответственны?
Эмбер пожала плечами:
– Это помогает выжить.
– А вам выживать приходилось?
Она что, не из благородных? Непохоже. Осанка, наклон головы, тонкие черты – девушка явно из знатной семьи, хотя, конечно, знавал он и благородных уродцев, и красавчиков-плебеев. Что-то в ней было, неуловимо знакомое; словно Ричард уже встречал ее однажды. Ларк, Ларк… То ли слышал эту фамилию, то ли девушку видел. Но где бы?
– Ну, я не жила в трущобах и не голодала, если вы об этом. Однако нравы в пансионе иногда оставляли желать лучшего. И следовало воспитать в себе некие качества, чтобы существовать… – Эмбер запнулась, подбирая слово, – комфортно.
– Какие ужасы вы рассказываете.
– Вы надо мной смеетесь, мистер Мэнли?
– Да нет, – сказал Ричард, в очередной раз поудобнее берясь за поводья Маргаритки и стараясь не слишком сильно опираться на трость. – Скорее, я с вами шучу.
– Со мной редко шутят.
– Что же, у вас тяжелая жизнь в Грейхилле?
– Конечно нет! – воскликнула Эмбер в ужасе. – Грейхилл просто рай, а Даусетты – чудесные люди!
– Но вам чего-то не хватает, так?
Она даже приостановилась.
– Почему вы так решили?
– Вы так непринужденно болтаете с незнакомцем, но вполовину не понимаете шуток. То ли у меня отвратительное чувство юмора, то ли вы редко участвуете в веселых беседах.
– Я же говорила вам…
– О да. Мрачные стены каземата под названием «пансион для благородных девиц». Суровая юность.
– Вы весьма циничны, мистер Мэнли, – несмело упрекнула его Эмбер.
– И практичен. Это мое предназначение.
Ричард ожидал, что она переспросит, но она не переспросила; некоторое время они шагали в молчании.
У нее было прелестное имя, перекатывающееся на языке, словно кусочек жженого сахара. И волосы, выбившиеся из-под шляпки, чрезвычайно милы, и даже это простенькое платье не портит ее – скорее, подчеркивает достоинства фигуры и оттеняет красоту. Ричард поглядывал на Эмбер, однако так и не решил – действительно она столь воспитанна и неиспорченна или притворяется. Скорее первое, чем второе, но современные девицы научились играть в невинность.
Дорога вильнула, открылся вид на Фэйрхед-Мэнор. Эмбер в нерешительности замедлила шаг.
– Может быть, я все-таки пойду через поля? Мне не хочется никого утруждать.
– Мисс Ларк, вы меня весьма обяжете, если мне не придется гоняться за вами по пшенице. А я джентльмен и погонюсь, дабы выручить даму из тяжелого положения.
Это ее наконец рассмешило. Она расхохоталась, заливисто и звонко, и тут же прикрыла ладонью рот. Очень жаль: Ричард давно не слышал такого открытого и легкого смеха. Заслушавшись, он едва не поскользнулся и еле удержал равновесие, внутренне выругавшись и велев себе быть внимательнее. Не хватало еще шлепнуться в грязь на глазах у леди. Гувернантка, не гувернантка, но она леди, Ричард готов был об заклад побиться.
К счастью, до дома Фэйрхедов оставалось совсем немного. Разбитая дорога перешла в весьма приличную подъездную аллею, посыпанную гравием. Ричарду стало даже немного жаль, что прогулка заканчивается, – с мисс Ларк оказалось довольно легко как говорить, так и молчать. Очень ценное качество в женщине.
– А вон и мой экипаж. – И действительно, карета стояла у крыльца – в конюшни отогнать еще не успели. – Сейчас мы привяжем вашу Маргаритку сзади, и она как миленькая побежит следом. А вы поедете с комфортом, коль скоро вы его любите.
– Мне так неловко вас утруждать…
– Мисс Ларк! – простонал Ричард. – Вы меня удивляете! Для меня честь вам помочь!
– А вы будете гостить у виконта, да? – спросила она невпопад.
– Да, как и сотни две других людей. Нас тут будет много, я так понимаю.
Еще издалека он увидел стоявшую на крыльце Кейлин; та приглядывалась, пытаясь разглядеть, кто идет, и вдруг резво двинулась навстречу. Ричард остановился – можно не торопиться. Маргаритку сейчас кто-нибудь заберет, хотя бы и мисс Ларк, весьма погрустневшая при виде леди Фэйрхед. Стесняется, не иначе.
– Ричард! – ужаснулась Кейлин, подойдя. – Ты что, действительно шел пешком?!
– Английские дороги – ерунда по сравнению с некоторыми тропинками, которые вьются в долине Ганга. – Ричард завладел рукой Кейлин и запечатлел поцелуй. – Рад видеть тебя. Как прошло великое переселение? Кеннет уже стенает, бросается на стены и просится в Лондон?
– Нет, к моему удивлению… Доброе утро, мисс Ларк. – Кейлин, казалось, только сейчас заметила Эмбер.
– Доброе утро, леди Фэйрхед…
– Я встретил мисс Ларк на дороге. У лошади отвалилась подкова, – внес ясность Ричард. – Так что сейчас я отправлю мисс Ларк в Грейхилл и после этого готов пить чай. Я даже привез этот чай с собой, дорогая Кейлин. Индийцы знают в нем толк. Кеннет уже встал?
– Пока нет. А я занималась тем, что распекала твоего Филиппа; как он мог бросить тебя на дороге!
– Это я его отослал. Да, у бедняги явно будет тяжелый день: сначала твои нотации, затем мои сапоги… – Ричард выразительно взглянул на обувь, измазанную грязью, и махнул своему кучеру. – Что ж, мисс Ларк, располагайтесь с удобствами в экипаже, скоро вы окажетесь в Грейхилле. – Он передал поводья Маргаритки кучеру и приподнял цилиндр освободившейся рукой. – Был очень, очень рад знакомству.
– Я тоже, мистер Мэнли. До свидания, леди Фэйрхед.
– До свидания, мисс Ларк.
– Бернс, отвезите молодую леди в Грейхилл.
– Да, милорд.
Ричард подождал, пока кучер поможет Эмбер забраться в карету, привяжет Маргаритку и взберется на козлы; щелкнул кнут, экипаж неторопливо покатил по аллее. Ричард и Кейлин проводили его взглядом.
– Она что, правда гувернантка? – спросил Ричард.
– Да, воспитывает маленького Бруно, сына Даусеттов.
– Но она леди?
– Да. Хотя родословная, наверное, знаменитыми именами не блещет.
Ричард внимательно посмотрел на Кейлин. Та погладила подбежавшего Самира, давнего своего знакомого.
– Она тебе не нравится.
– Не то чтобы. Я просто пока не поняла, что она собою представляет.
– Милая девушка.
Кейлин взяла его под освободившуюся руку.
– Для вас, мужчин, все женщины милые.
– Не скажи. Была у меня няня, вот уж нечисть в юбке. Впрочем, к черту подробности, идем пить чай. Пять часов недавно миновало. Пять утра, а не вечера, но кого волнуют такие подробности…
Глава 6
– Ну вот видите, – сказала Шерра, – это платье вам идет, как я и говорила.
Она развернула Эмбер, чтобы та могла увидеть себя в большом зеркале.
В комнатах Шерры царил легкий беспорядок: когда хозяйка собирается ехать в гости, вокруг все обычно завалено платьями (выбрать так трудно), драгоценностями (выбрать еще труднее), атласными туфельками, перчатками, веерами… Эмбер немного терялась среди всего этого великолепия. Сегодня утром из Фэйрхед-Мэнор доставили приглашение, и в нем после имен графа и графини Даусетт и мисс Маттон значилось имя мисс Ларк. Все официально, Кеннет не отказался от своих слов. Ехать придется. Эмбер это смущало, Шерру забавляло, а Аделию злило. Одному Джонатану было все равно.
Бруно вчера целый день вел себя отвратительно, капризничал, обидел миссис Моуди; потому на семейном совете решили, что на этот прием наследник не поедет. Может, на следующий, если научится себя вести. Бруно поревел немного, осознавая тяжесть совершенных преступлений, и притих; наверное, в другой раз не станет совать няне за шиворот пойманную в саду лягушку. Любовь к животным – это прекрасно, но не в тот момент, когда холодная, насмерть перепуганная лягушка пытается выбраться из-под твоего платья, отчаянно барахтаясь и доставляя массу незабываемых ощущений.
А Эмбер вот пригласили, и отказаться неловко, тем более что Шерра взялась за дело с присущим ей энтузиазмом. Она позвала Эмбер в свои покои и велела перемерить кучу платьев, пока наконец не остановилась вот на этом – нежно-зеленом с кремовой отделкой, с белоснежной вышивкой на рукавах и на лифе.
– Может быть, все-таки синее или серое? – промямлила Эмбер, глядя на полузнакомую девушку, отражавшуюся в зеркале. Никогда она еще не выглядела так.
– Да вы что, милая моя?! – ужаснулась леди Даусетт. – Вы не должны носить темные цвета! Вам же всего восемнадцать!
– Мне девятнадцать, – поправила Эмбер. – И я не дебютантка.
– В каком-то смысле вы дебютантка. Ну-ка, возьмите вот эти перчатки, и вот это ожерелье вам пойдет. – Шерра выудила из шкатулки длинную жемчужную нить. – Давайте, я застегну. И серьги. Вы носите серьги?
– Нет.
– Непростительное упущение. Ладно, на сей раз сойдет и так. – Шерра отступила на пару шагов, любуясь делом рук своих. – Отлично. Это платье теперь ваше.