Девушка с полотен Тициана Остен Эмилия
— Пришел почтовый пароход так что в книжной лавке свежие поступления. Я решил, что вам с Эдди нужны новые сказки. Конечно, я и для себя кое-что купил, но я обязательно дам вам почитать. В обмен на ваши.
— Спасибо!
Эдди запрыгал от возбуждения, выхватил у Форда сверток и побежал в гостиную распаковывать.
— Вы же присоединитесь ко мне за вечерним чаем?
Джулиана думала, что предложение обрадует Джеймса, но тот, казалось, колебался, словно хотел отказаться.
— С удовольствием, — наконец согласился Форд.
Эдди, увлеченный новой книгой, согласился отправиться в кровать немедленно, поэтому Джулиана и Джеймс остались наедине. У горничной был свободный вечер, миссис Шервуд отправилась на три дня на ферму к старой подруге, а Булей не ночевал в доме, он был многодетным отцом и согласился работать только днем.
Джулиана разлила чай, поставила на стол сэндвичи с огурцом и свежие булочки с джемом.
— Кажется, все это приготовлено на завтрак, но я предпочту плотно поужинать.
Джеймс принял свою чашку, а от закусок отказался.
— Мисс Джулиана, я…
Она едва не расплескала чай, когда услышала столь формальное обращение.
— Джеймс, вы случайно не ударялись сегодня головой?
— Нет, а почему вы так подумали?
— Вы назвали меня «мисс Джулиана».
— Ах, это. — Джеймс аккуратно поставил на столик чашку с чаем, к которому даже не прикоснулся. — Просто так положено, я читал. Если джентльмен вынужден по такому вопросу обратиться к леди, а не к ее почтенному родителю, то обращаться к ней необходимо полным именем и титуловать полным титулом, даже если прежде они допускали между собой иное.
— У вас хорошая память.
Джулиана поняла, что сейчас последует, но избежать этого уже было невозможно. Форд явно собрался с духом и не думал отступать. Помолчав, он выговорил:
— Мисс Джулиана, вы станете моей женой?
— Мистер Форд, я чрезвычайно польщена, но вынуждена вам отказать.
Традиционная форма вежливого отказа прозвучала каким-то утонченным издевательством. Джулиана покачала головой.
— Джеймс, только прошу вас, не делайте то, что написано в вашей книге в разделе «Как вести себя, если вам отказали». Позвольте мне объяснить.
Он выглядел не просто разочарованным — убитым, хотя выражение лица почти не поменялось. Но Джулиана уже научилась угадывать его настроение.
— Наверное, я знаю, что вы хотите сказать.
— Если у вас хорошая память, а она у вас хорошая, то вы знаете, без всякого сомнения. — Джулиана не стала дальше тянуть. — Ничего не изменилось с того момента, как мы об этом разговаривали. Все стало еще хуже.
— Почему хуже? — удивился Форд. — К вам постепенно возвращается память, вы нашли сына. Я не понимаю.
— Я не сказала вам об этом в Индии, сама не знаю почему. Да и потом… — Пришло время говорить откровенно, она уже не имеет права молчать. — В последнее время я действительно много вспомнила. Своего мужа, тетю, дядю. Я не знаю, что с ними сейчас, и не помню, почему я оказалась в Индии. Я поспешно уехала из Англии. Из-за чего — не знаю. А вот из Бомбея я бежала, спасаясь от убийцы… Я видела там его, на пирсе. И он видел меня. И клипер. Я потеряла память из-за того, что меня хотели убить. Этот человек хотел убить — Абадайя Краштвуд. Так что все стало только хуже. Я не просто женщина без памяти, я женщина, которую преследует убийца. Он хотел убить не только меня, но и Эдди тоже. И пока я не пойму, почему меня преследуют убийцы и что случилось с моим мужем, я не могу принять ваше предложение.
— Пожалуйста, Джулиана, ответьте мне честно, очень вас прошу.
Форд встал и нерешительно сделал несколько шагов в направлении кресла Джулианы, секунду помедлил и решительно завершил задуманное: опустился рядом с ней на колени.
— Вы хотите принять мое предложение? Скажите «да» — и я буду ждать сколько угодно.
— Да, — она не удержалась и растрепала волосы на его склоненной голове:
— Джулиана… — Его голос дрогнул, но тут же обрел новую, неведомую ей доселе силу. Как будто мир Джеймса Форда сейчас перевернулся. Он и заговорил по-другому: — Тогда не отказывай мне сейчас. Поверь, я смогу решить все твои проблемы. Кто бы ни был этот Абадайя Краштвуд — он больше не прикоснется к тебе, не причинит ни малейшего беспокойства ни тебе, ни Эдди. Я клянусь.
И она верила ему, верила. Но она не верила себе. Не верила своим воспоминаниям, не знала себя. Какие еще темные места ее прошлого остались нераскрыты?
— А если я уже замужем?
Он молчал. Побить эту карту ему было нечем.
— Тогда я буду ждать и верить, что ты вспомнишь, что ты свободна, что ты можешь стать моей.
Он поднес руку Джулианы к губам и перецеловал каждый пальчик. Она не отняла руки, ведь ей страстно хотелось, чтобы он никогда не останавливался, чтобы это длилось вечно.
— Джулиана, скажи, чтобы я остановился, — взмолился Джеймс.
«Ради всего святого, не останавливайся!» — едва не вскрикнула Джулиана, но смогла лишь едва слышно простонать.
— Джулиана… Скажи, пока не поздно.
— Уже поздно.
Как это ни странно, это произвело обратный желаемому эффект — Джеймс отпустил ее руку и встал.
— Действительно, поздно. Мне пора. И завтра же с утра я пришлю к вам парней для охраны. Вам больше не надо ни о чем волноваться.
Она проводила Джеймса до калитки и вернулась в дом. Возможно, стоит довериться ему и себе окончательно. Может быть, он и сможет защитить ее и Эдди. Может быть, она свободна.
Глава 17
Джулиана присела на кушетку в гостиной. Только сейчас она поняла, что так беспокоит ее… помимо потери памяти и ищейки, идущей по ее следу. Муж. Берти. Он был в ее воспоминаниях. Они любили друг друга. У них есть сын. Но почему каждый раз, когда она о нем думает, когда пытается его вспомнить, что-то странное происходит в ее душе? Словно колючий еж сворачивается в груди. Это не страх, не боль утраты, не ненависть. Что-то неназываемое и невообразимое. Острая, непреходящая холодная пустота, словно место в ее душе и сердце, отведенное для Берти, превратилось в ледяную пустошь, в вечные снега, окутанные безраздельной ночью. Она не хотела, чтобы он появился в ее настоящем. Она хотела Джеймса. И из-за этого чувствовала себя отвратительно, словно… словно она изменила мужу, предала. Она пыталась вспомнить еще что-то — и боялась, что память откроет ей нечто такое, что не оставит никаких надежд, никакой возможности стать женой Джеймса Форда.
Да, уже поздно, действительно поздно, пора спать. Джулиана встала и едва не уронила со стола стопку книг. Кажется, завтра утром Джеймс явится вместе со своими людьми. Он забыл свои книги.
Джулиана всегда перед сном заходила посмотреть на Эдди, не изменила она этой привычке и сегодня. Тихо, стараясь не шуметь, она поднялась по лестнице и открыла дверь комнаты сына. У Эдди всегда горел ночник, поэтому ужасающая картина предстала перед Джулианой во всей своей полноте.
Абадайя Краштвуд, обтрепанный, обросший, но все же это был он. Не в силах ни закричать, ни пошевелиться, Джулиана лишь тихо пискнула. Но и этого было достаточно, чтобы привлечь внимание ищейки.
Когда Джулиана вошла, Абадайя стоял, склонившись над кроваткой Эдди, словно собирался поправить ему сбившееся одеяло. Теперь же он выпрямился и в упор уставился на Джулиану. Его холодные голубые глаза не имели никакого выражения, снулое безразличие — вот что в них сквозило.
Абадайя был готов рвать и метать, когда понял, что отплыть из Бомбея у него получится лишь через пару недель. Ни один корабль не собирался покидать порт, пока не закончится период самых сильных штормов. Почтовый пароход, на который он так рассчитывал, покинет Бомбей лишь через те же самые две недели. Птичка опять ускользнула. К тому же почта из Англии принесла дурные вести. Ему в помощь (а это значило, ему на замену) уже высланы люди. Если он их не опередит, то можно позабыть о Лондоне и начать подыскивать для себя хижину в джунглях, подальше от европейцев.
Когда почтовый пароход все же достиг берегов Мельбурна, Абадайя был измучен морской болезнью, но полон решимости покончить с этим делом раз и навсегда. Больше никаких разговоров, никаких нежностей. Он просто зайдет, прирежет птичку и ее выродка и подожжет дом. Говорят, в Австралии летом пожары не редкость.
Ему даже не пришлось тратить время на розыски ее дома. Надо же, назвалась миссис Джулианой Джоунс и думает, что спряталась. Прочитав в газете об открытии пансиона благородных девиц, Абадайя сразу же понял, что поиски завершены. Пароход причалил после обеда, а к вечеру Краштвуд уже пробрался в сад Джулианы и затаился в глубокой тени за сараем с инструментами. Скоро стемнеет — и все будет кончено.
Судьба подкинула еще одно препятствие: на накате явился какой-то хлыщ с объемистым свертком и просидел в доме едва ли не до полуночи. Вот тебе и целомудренная леди! Уж наверняка они там не чай пили! Впрочем, это не сто дело. Его дело — исполнить приказ. Сейчас Абадайя даже сожалел, что тогда, в Бомбее, не выполнил все по инструкции: найти, убить, изобразить несчастный случай, если представится возможность — забрать чек. Он проявил слабость, захотел кое-чего для себя, это-то его и подвело. Больше такого не повторится, приказ будет выполнен. И те, что спешат заменить его, останутся ни с чем. Абадайя Краштвуд еще ни разу не проваливал задания.
Наконец джентльмен соизволил удалиться. Птичка проводила его до калитки. Какие нежности! Пока они прощались, Абадайя воспользовался моментом и проскользнул в дом. У него возник план. Чтобы опять не вышло, как в прошлый раз, и не пришлось снова гоняться за сыном и родительницей по всему свету, он решил сначала тихо разобраться с мальчишкой, а потом заняться мамочкой. Тенью прокравшись на второй этаж, Абадайя оказался в коридоре, куда выходили шесть дверей. Придется заглядывать в каждую. Жаль, что он не посвятил подготовке операции несколько дней, тогда бы он знал, есть ли в доме еще люди, кто и где спит, да и план дома тоже не помешал бы. Однако Абадайе приходилось спешить — иначе его опередят другие.
Мальчишка нашелся только за пятой дверью. Спит как ангел. Так пусть же невинная душа и присоединится к хору небесному, раз уж на этом свете для него нет места. Тихо прикрыв за собой дверь, Абадайя подошел к кроватке и склонился над мальчиком, размышляя, как проще и тише с ним покончить.
— Ты же не будешь кричать, милочка, — прошипел ищейка. — Разбудишь мальчишку.
Стоило Джулиане услышать его мерзкий голос, так долго наполнявший кошмарами ее сны, как оцепенение спало. Она не стала кричать, а молча бросилась на Абадайю с кулаками. Он не ожидал нападения, так что Джулиане даже удалось оттолкнуть его от кроватки Эдди. Она закрыла собой сына и прошептала:
— Убирайтесь! Я уже позвала слуг!
— Мне не понадобится много времени. Да и ваша горничная меня не пугает, а вот позабавиться с ней я не прочь. — Он засунул руку за спину и достал огромный, остро отточенный нож. — Пристрелить тебя я не могу, сразу сбегутся соседи, так что придется тебе помучиться, раз не согласилась ублажить меня в Бомбее.
— Убирайтесь!
Джулиана не повышала голос, боясь разбудить сына. Абадайя же, кажется, всегда говорил лишь свистящим шепотом, словно в горле у него что-то застряло.
— И не подумаю.
Перекинув пару раз нож из руки в руку, он двинулся на Джулиану.
— Вы обещали убить нас быстро, если я вам отдамся, — проговорила Джулиана, не сводя глаз с блестевшего даже в тусклом свете ночника лезвия.
— Ага! — оживился Абадайя. — Значит, испугалась смерти?
— Так вы выполните свое обещание?
— Только если отдашь мне еще и деньги.
— Хорошо, я отдам все, что у меня есть, — быстро согласилась Джулиана. — В моей комнате.
Единственным ее желанием было увести ищейку как можно дальше от сына. Глупая надежда: так можно лишь отсрочить неминуемое, но Джулиана была готова на все, лишь бы дать сыну шанс спастись. Сначала увести Абадайю из комнаты Эдди, а потом она еще что-нибудь придумает. Удалось же им с сыном сбежать и прошлый раз. Может быть, удача улыбнется им и сегодня.
Комната Джулианы находилась рядом со спальней Эдди, но ведь Абадайя про это не знал! Он вышел вслед за Джулианой в коридор, не отступая ни на шаг, спустился по лестнице в гостиную. Нож он так и держал в руке, только перехватил по-другому. Джулиана догадалась, что это метательный хват.
Внизу еще горели свечи, Джулиана думала посмотреть на Эдди и спуститься на кухню, выпить теплого молока. На столе по-прежнему лежала стопка книг. Ох, Джеймс!
Входная дверь открылась и грохнула о стену; Абадайя повернулся на звук и приготовился метнуть нож. Никого. Непроизвольно Джулиана отступила на пару шагов от ищейки. Теперь их разделяли несколько шагов и спинка кушетки. Почему открылась дверь? Сквозняк?
Абадайя же осторожно двинулся к двери, словно позабыв о Джулиане, не представлявшей для него особой угрозы. Свет свечей, хоть и слабый, мешал ему рассмотреть хоть что-то в темноте за дверью. Неожиданно там что-то шевельнулось, Джулиана не поняла, что это было, и Абадайя метнул свой страшный нож. Раздался глухой удар и мучительный стон.
— Ага! — обрадовался Краштвуд и шагнул в темноту прихожей.
Что произошло дальше, Джулиана не поняла, но в следующее мгновение Абадайя влетел в гостиную и растянулся на полу. У него в спине торчал его же нож.
Джулиана едва успела подавить рвущийся из груди крик ужаса и облегчения. Кажется, она спасена. Но как?
Джеймс Форд тихо вошел в гостиную и прикрыл за собой дверь.
— Я забыл книги.
Джулиана закрыла лицо руками, рухнула на пол и зарыдала. Из-под правого локтя Абадайи Краштвуда растекалось по нежно-бежевому ковру темное кровавое озерцо.
Форд обогнул тело и опустился на пол рядом с Джулианой. Что сделать и что сказать, он не знал. За свою жизнь Джеймсу приходилось убивать людей, причем не один раз — иногда даже он это делал расчетливо и хладнокровно. Но ни разу в жизни он не забирал жизнь так легко и с таким удовольствием. Он предполагал, что Абадайя может бросить в него нож, так что своевременно нашел, чем прикрыться. Выдернуть нож из спинки стоявшего в прихожей кресла и всадить в спину убийце было делом пары секунд. Форд был доволен своей работой. Джулиана же, по всей видимости, видела убийство первый раз в жизни.
— Джулиана, где Эдди?
Она мгновенно перестала плакать и вскочи ла на ноги: имя сына произвело магическое действие. Джеймс тоже поднялся.
— Он наверху. Я старалась, чтобы он не проснулся.
Она шагнула к лестнице, но Форд ее удержал.
— Иди к нему и оставайся там. Ты слышишь? Оставайся с Эдди и никуда не выходи. Ты меня поняла? Я скоро вернусь.
Джулиана кивнула, но Джеймс сомневался, услышала ли она хоть слово. Тогда он осторожно взял ее за руку и сам повел наверх. Джулиана шла, покорная и явно ничего не соображающая. Дверь в спальню Эдди осталась открытой, однако мальчик так и не проснулся, и из груди Джулианы вырвался вздох облегчения. Она присела на краешек кровати сына, осторожно взяла мальчика на руки и прижала к груди. Эдди спокойно спал, невинный и уставший за день ребенок.
Спустившись вниз, Джеймс осторожно, чтобы не наступить в кровавую лужу, подошел к трупу. Очевидно, это и есть Абадайя Краштвуд. Что ж, одной проблемой меньше. Кажется, теперь между ним и Джулианой стоит только ее призрачный муж. Да уж, если бы и с ним можно было так легко покончить!
Форд осторожно перевернул труп. Ковер все равно безнадежно испорчен, так что сильно осторожничать не стоит. Кроме ножен за спиной, Краштвуд имел при себе «кольт», удавку и маленький стилет. В карманах нашлась достаточно солидная сумма денег, кисет, трубка и свернутая в несколько раз бумага с гербовой печатью на веревочке. Джеймс развернул потертый на сгибах листок и похолодел. «Именем Короны прошу и требую оказывать подателю сего любую запрашиваемую им помощь. В деяниях своих податель сего подотчетен только Нам и Всевышнему». И подпись, знакомая любому подданному Британской империи. И самая настоящая печать.
Кажется, он серьезно влип, прикончив этого Абадайю. Впрочем, выбор у него был небогат: или отправить на тот свет правительственного агента — или дать ему убить Джулиану. Не то чтобы Джеймса особо беспокоил тот факт, что у Джулианы проблемы с законом (и даже не с законом, а с самой Короной) — в Австралии почти каждая семья пару поколений назад началась с каторжника или проститутки, а то и с обоих преступных личностей сразу. Да и сейчас положение едва ли лучше, каторжников сюда ссылают до сих пор. Но вот опыт Джеймсу подсказывал, что правительственные агенты редко ходят поодиночке. Даже если этот работал один, за ним последуют другие. И так будет продолжаться до тех пор, пока они не добьются желаемого результата. А хотят они одного — смерти Джулианы и Эдди.
Поразмыслив немного, Джеймс решил, что главная задача на данный момент — избавиться от трупа. Вряд ли властям понравится наличие убиенного ножом в спину правительственного агента на полу гостиной Джулианы. Но что еще более важно — сделать так, чтобы никто и никогда, ни при каких обстоятельствах, не узнал, что Абадайя Краштвуд был правительственным агентом. Джеймс снял канделябр со стола и поднес бумагу к огоньку. Медленно и неохотно листок занялся и осыпался на ковер мягким пеплом. Форд завернул труп в ковер и выволок в сад. Нужно вернуться в контору за коляской, отвезти Краштвуда в буш и закопать там без креста и поминовения.
Джеймс вернулся под утро. Джулиана спустилась вниз пару часов назад, чтобы приготовить Эдди завтрак. Она долго не решалась на это. Мысль об истекающем кровью теле заставляла ее дрожать от ужаса и отвращения. Она желала смерти своего преследователя, но вид Абадайи, лежащего на ковре в ее гостиной с ножом в спине, — это слишком. Как Джеймсу удалось так быстро с ним расправиться? Словно он всю жизнь только и делал, что уничтожал профессиональных убийц. А что она вообще думает о Джеймсе Форде? Он богат, но вот разбогатела его семья на золоте, а это часто связано с преступлениями. Он имеет дело с Дирком Струаном, а того недаром зовут Зеленоглазым Дьяволом и боятся во всех южных морях. Он растит опийный мак. И он убивает, не дрогнув и не побледнев.
Впрочем, такие мысли беспокоили Джулиану совсем недолго. Потом первый шок прошел, и она здраво рассудила, что Джеймс прежде всего спас ей и Эдди жизнь. А остальное — абсолютно неважно. Абсолютно. И Абадайя Краштвуд заслужил такую смерть — с ножом в спине. Только вот как спуститься вниз, если он там лежит? Собрав все мужество в кулак, Джулиана преодолела лестничные ступеньки и замерла на последней, осознав, что никакого тела и никакого ковра в гостиной нет. Ничего и никого нет. Может быть, ей все это приснилось?
В кухне было не так страшно, как в гостиной, так что Джулиана уже почти успокоилась, когда через заднюю дверь вошел Джеймс. Он был во вчерашней одежде и весь в пыли.
— Он больше тебя не побеспокоит, — сказал Форд с порога. — Абадайя Краштвуд исчез, как страшный сон.
— Ох, Джеймс, я так испугалась! — Она только сейчас смогла вздохнуть спокойней. Здесь, в его присутствии, страх сразу отступил, откатился. — Он появился, как призрак из моих кошмаров. Он был в комнате Эдди.
— Ты умница, что смогла его увести оттуда.
— Ты так вовремя появился.
Джулиана испытывала огромную благодарность к Джеймсу. Если бы не он, сейчас и она, и Эдди были бы уже мертвы.
— Я забыл книги.
— Я помню.
И Джеймс взял у нее из рук венчик и быстро взбил омлет, с которым она в это время возилась. Потом отодвинул миску в сторону. Джулиана немедленно в нее вцепилась, но венчик Джеймс ей не отдал, так что она стояла просто так, не задумываясь, что делает. Форд тяжко вздохнул и снова забрал у нее миску и принялся взбивать омлет дальше.
— Джулиана… — Его голос, казалось, заполнил все потаенные уголки ее души. — Сегодня ты могла погибнуть. Ты это понимаешь?
— Да. — Это она понимала очень хорошо. — Но я не понимаю, зачем ты постоянно мне об этом напоминаешь.
Джулиана опять отняла у него миску с омлетом, пока он не превратил его в пену целиком и полностью.
— Последним днем твоей жизни мог стать тот день, когда ты отвергла меня. Отвергла не из-за отсутствия чувства ко мне, а из страха. Ты понимаешь?
Джулиана аккуратно поставила омлет на стол и медленно опустилась на скамью. Действительно, лишь мгновение отделяло ее сегодня от смерти. Как она вообще могла спокойно думать о том, чтобы позволить Абадайе убить себя? Почему она с самого начала не открылась Джеймсу, как только узнала о том, что ее хотят убить? Разве не доказывал он раз за разом, что способен решить любую проблему?
Да какое все это вообще имеет значение, если она могла умереть — и так никогда и не познать его любви, его объятий? Так ни разу и не проснувшись с ним рядом?
— Джулиана, ты выйдешь за меня?
— Да. Да. И желательно — как можно скорее.
Глава 18
Приготовления к свадьбе Джулиана помнила смутно. Дела с пансионом пришлось временно приостановить, а Эдди отправить в Гленфилд, чему он чрезвычайно обрадовался. Там, под присмотром Кена, Бетси и кучи весьма здоровых пастухов, с мальчиком не могло случиться ничего плохого. Отец Фоули согласился обвенчать Джулиану и Джеймса без предварительного оглашения и ровно через неделю. Джулиана согласна была обвенчаться немедленно, но святой отец эту идею категорически отверг. Священнику хотелось пышной свадьбы с приемом. Джулиана почти не могла думать, ей хотелось только одного — чтобы все закончилось, чтобы она стала женой Джеймса и они бы уехали в Гленфилд, к Эдди и тихой спокойной сельской жизни.
Пока же суета и всяческие приготовления настолько выматывали Джулиану, что она просто падала вечером в постель и засыпала, без сновидений, без кошмаров, без воспоминаний.
Пришлось организовать достаточно пышный прием в доме миссис Шервуд и позвать все высшее общество Мельбурна. Джулиана хотела тихой свадьбы, поэтому в церкви, в отличие от приема после венчания, будут только несколько человек, без присутствия которых обряд не может состояться. Миссис Шервуд с удовольствием взяла на себя обязанности по организации праздника.
Наконец все было готово. Наступил тот самый день. Джулиане казалось, что это происходит не с ней, что она снова уснула или что-то вспоминает; иногда ей приходилось щипать себя за руку, чтобы убедиться в реальности происходящего. Мадам Жаннет за неделю сшила ей прекрасное светлое платье, превращавшее Джулиану в волшебную фею. Увитая цветами, запряженная белой лошадью коляска доставила невесту к месту венчания.
Словно во сне, Джулиана вошла в церковь отца Фоули. Вопреки традициям к алтарю ее подвел жених. Они преклонили колени — и начался обряд.
Джулиана едва слышала, о чем говорит священник. Голова сильно кружилась, а в ушах постоянно звучало какое-то странное эхо, словно кто-то повторял все слова за священником и венчающейся парой.
— Согласен ли ты, Джеймс…
— Согласен ли ты, Альберт Эдуард…
— Да.
— Да.
— Согласна ли ты, Джулиана…
— Согласна ли ты, Джулиана…
— Да.
— Да.
И тут небеса разверзлись.
Альберт Эдуард фон Саксен-Кобурггот, принц Уэльский, наследник Короны Британской империи. Это было невероятно, но это было так. Берти, ее муж из снов и смутных воспоминаний, отец ее ребенка… В одно мгновение, стоя у алтаря и став преступницей-двоемужницей, Джулиана вспомнила все.
Все ее опасения сбылись, ее прошлое разрушило настоящее. Уничтожило и ее, и Джеймса. Она замужем. И это не самая страшная беда.
— Нет! — выкрикнула Джулиана, но было уже поздно.
— Властью, данной мне Богом, — завершил отец Фоули обряд, — объявляю вас мужем и женой. Скрепите же свой брак поцелуем.
Джулиана вскочила и бросилась к выходу. Куда она бежит, она не знала. Прочь, прочь, исчезнуть навсегда, забиться под камень и умереть. Выскочив из церкви, она отвязала неизвестно чью лошадь от коновязи, взлетела в седло, не обращая внимания на задравшиеся юбки, и послала лошадь вперед. Вперед, не разбирая дороги.
Остановиться Джулиана смогла лишь спустя несколько часов, у источника на полпути к Гленфилду. Обессилев, она буквально сползла с лошади и рухнула в сухую траву, рассыпающуюся желтым порохом. Мир качался вокруг, трава колола лицо. Господи, лежать бы так вечно, не вспоминая, что произошло. Она ничего не слышала, ничего не понимала. Ей показалось даже, что на время она лишилась чувств.
— Джулиана, — прикосновение к плечу было таким неожиданным, что она вскрикнула.
— Зачем ты поехал за мной?
Джулиана перевернулась на спину и бездумно уставилась в небо.
— Ты скачешь в Гленфилд. Это и мой дом тоже. — Он опустился рядом с ней и приподнял ее голову, устраивая Джулиану на своих коленях, как на подушке. — Что случилось? Неужели ты передумала в последний момент? Но ты немного опоздала, мы все же стали мужем и женой.
— Нет, не стали. Наш брак недействителен, потому что мой первый муж… Мой настоящий муж жив. — Джулиана закрыла глаза. — О, Джеймс, почему я оказалась такой слабой? Я же знала, я чувствовала, что должна держаться от тебя подальше, но я настолько сошла с ума от любви, что загнала свои сомнения в самый темный угол, лишь бы быть твоей. А теперь мы оба погибли. Я — преступница перед людьми и Богом, а ты мой соучастник.
— Джулиана… — Казалось, он не услышал ни единого слова, кроме тех, где Джулиана призналась ему в любви. — Если ты действительно меня любишь, то плевать я хотел на законы людские и божеские, я буду твоим мужем, буду любить тебя всю свою жизнь, буду беречь и защищать.
Джулиана покачала головой:
— Я не могу позволить тебе связать свою жизнь с моей. Выслушай меня.
Джулиана открыла глаза и села. Ее платье было безнадежно испорчено, волосы растрепались, все пропылилось, но она не обращала на это ни малейшего внимания. Какое теперь все это имеет значение?
— Меня зовут Джулиана Редгрейв, мне двадцать пять. Я родилась и прожила до двадцати четырех лет в маленьком поместье в Шотландии. Наши земли граничат с землями замка Балморал, где проводит каждое лето королевская семья. Однажды на прогулке, тогда мне едва-едва исполнилось восемнадцать, и я была очень наивна и очень романтична, я познакомилась с молодым человеком. Он был умен, красив и очарователен. Наше знакомство продолжилось, но оставалось тайным, никто не видел нас вместе, даже моя тетя Патрисия. Мои родители умерли, когда мне было пятнадцать, тетушка воспитывала меня после их смерти, мы жили тихой, но приятной жизнью.
Я полюбила Берти, так он назвался, он же отвечал мне взаимностью с таким пылом, что иногда пугал меня. Он был настойчив — и словно спешил. Мы были так молоды, а страсть в юных сердцах вспыхивает так быстро. Однако мне хватило остатков разума, чтобы стойко сопротивляться его страсти. Гораздо тяжелее было бороться с собой…
Дождь вдруг усилился, сыпанул холодными каплями; но все это за пределами грота, в котором находились Джулиана и Берти. Девушка поплотнее запахнулась в плащ; Берти же, казалось, не обращал внимания на непогоду. Он нервно расхаживал по гроту туда-сюда, заложив руки за спину. Волосы его совсем растрепались. Наконец Берти остановился перед Джулианой.
— Я понимаю, что не могу скрывать от тебя дольше.
— Я приму все, — пообещала она — возможно, слишком опрометчиво.
— Не торопись. — Берти усмехнулся. — Быть может, тебе вовсе не понравится то, что я скажу. Я младше тебя, мне шестнадцать.
— Ты выглядишь старше.
Берти действительно казался ей более взрослым, двадцатилетним… Может быть, Джулиану ослепляла любовь, она не знала. Ей было ведомо только одно: она любит Берти, и гори все огнем.
— Да, многие мне это говорят. Но дело не в моем возрасте, пойми. Я… Я влюбился в тебя, хотя не должен был. Эти свидания… Мне удается выкроить для них слишком мало времени. Все остальное занято моими повседневными обязанностями… Ты понимаешь…
— Нет, — честно сказала Джулиана.
— Ты никогда не спрашивала, как меня зовут. Я сам тебя просил не спрашивать. Тайные свидания, так романтично… И я знаю, что твое имя Джулиана, и просил тебя не говорить о себе много… Думал, вдруг мы разлюбим друг друга… Прости, это кощунственно. Но это так непросто. Меня зовут Альберт Эдуард.
— Альберт — очень красивое имя, — кивнула Джулиана.
— Ты не поняла, — печально усмехнулся он. — Я Альберт Эдуард, принц Уэльский.
Джулиана вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Она поверила Берти сразу. Этим объяснялось все: и торопливые, выкроенные им для нее минуты, и его скрытность, и его сомнения при разговорах о будущем, когда такие возникали… Он мрачнел, замыкался в себе и уходил от ответов. Было отчего! Принц Уэльский! Это бесперспективно. Джулиана медленно покачала головой, осознавая весь ужас своего положения. Она не сломает свою жизнь, не уступит больше ухаживаниям Берти. Он прав. Это нужно прекратить немедленно.
— Я… теперь я понимаю, — прошептала она.
Берти взглянул на нее с мольбой.
— Не думай, что я меньше люблю тебя! Я так охвачен любовью к тебе, что иногда мне кажется, я не смогу без тебя дышать. Я думал об этом, я ночами не спал… Убежим, Джулиана!
— О чем ты говоришь? — Она не могла поверить. — Ты говоришь мне о бегстве? Я не смогу. Я не настолько желаю тебе зла.
— Но почему?
— Нас найдут. Найдут быстро, и тогда не поздоровится нам обоим. А как же твои обязанности, о которых ты говорил? Берти, подумай сам, это невозможно!
Она любила его так сильно, что не испытала робости, когда он сказал, кто он… Она не думала о себе, только о нем — как связь с нею, Джулианой, может отразиться на его судьбе.
— Но я не готов отказаться от тебя!
— Я тоже не готова.
— Тогда будь моей, Джулиана!
— Нет, — вздохнула она, — это все равно неправильно.
— …Совершенно потеряв голову от любви и страсти, Берти признался мне, кто он такой, — продолжила Джулиана, и тут голос ее прервался.
Если она продолжит, то поставит под угрозу его жизнь. Такая тайна убивает, как оказалось. А она-то, наивная, поверила, что клятва молчания и отъезд на другой конец земли могут положить всему конец.
— Альберт Эдуард, принц Уэльский. Будущий король Британской империи.
Джеймс мог предположить все, что угодно, но только не такой поворот событий. Все сходится: правительственный агент, преследующий Джулиану и Эдди (Эдуарда!) с упорством, теперь вполне объяснимым. Эдди — законный старший сын принца Уэльского, а значит, следующий в очереди на трон. Но это еще не самое страшное. Принц Альберт Эдуард в прошлом году вступил в брак с принцессой Александрой, а это значит…
— Наследник короны-то у нас двоеженец!
— Джеймс!
— Прости, но ситуация настолько абсурдно-ужасна, что это просто в голове не укладывается.
Джулиана нервно хихикнула.
— Ты дослушай до конца.
Она переменила позу. От платья полетели клубы пыли.
— Я пыталась порвать с ним отношения, но он был настойчив, как все Виндзоры, и очарователен, как Кобурги. А я была влюблена и молода. Он уговорил меня на совершенно безумный поступок. Как ты уже понял, мы обвенчались тайно, но абсолютно законно. Свидетелем был его доверенный слуга, священник был на нашей стороне… Тетя Патрисия, особа еще более романтичная, чем я в свои восемнадцать, приняла наш брак как свершившийся факт. Она и не догадывалась, кто такой Берти. Она даже проглотила историю про то, что я так люблю ее и наш дом, что уговорила мужа не лишать меня этого. Так что мы мирно жили прямо в тени Балморала. Теперь я удивляюсь, как это никто ничего не заподозрил. Мы не особо скрывались. Иногда Берти подолгу отсутствовал, я говорила тете, что его задерживают в Лондоне дела, и ей этого было достаточно. Эдди родился через девять месяцев после свадьбы. Тогда же у нас с Берти произошла первая размолвка. Я пыталась доказать ему, что теперь нам нужно открыться его семье, ведь Эдди — прямой наследник трона. Какая же я была дурочка! Молодая романтичная влюбленная дурочка.
— Восемнадцать лет. Простительно.
— Тогда уже было девятнадцать. Но это не имеет значения. Берти убедил меня, что еще не время, что сейчас у его семьи большие проблемы, отец болен. Действительно, принц-консорт тогда тяжело заболел, и королева Виктория очень волновалась. Вряд ли тогда было подходящее время. Впрочем, сейчас я понимаю, что подходящее время не настало бы никогда. Тем не менее все шло почти прекрасно следующие пять лет. Правда, почти год из них я не видела мужа. Умер принц Альберт, и принцу Уэльскому нужно было поддержать мать, которая, в свою очередь, отвергала его. Это страшно его расстраивало. Эдди рос, а мы с Берти постепенно отдалялись, хотя любовь и не исчезла. Его постоянно отвлекали от меня и сына важные государственные дела. Во всяком случае, я так думала. Но все чаще в газетах стали появляться сплетни о его любовных победах. Берти уверял меня, что газетчики лгут и это все ничего не значит, он был так искренен, и он был отцом моего ребенка… Я старалась не думать об этом, но иногда просто не могла сдержаться. Я была законной супругой принца, Эдди — его сыном, но моя жизнь все больше напоминала существование любовницы. Словно я была постыдной тайной, словно Эдди был бастардом.
— Тебе так хотелось стать принцессой?
Форд искренне удивился: Джулиана не была похожа на честолюбивую золотоискательницу.
— Нет, мне хотелось иметь нормальную семью. Я отлично помню, как Берти уговаривал меня выйти за него. Господи, он мне обещал все на свете, весь мир, все, что угодно. Почему я поверила ему, если изначально наши отношения строились на лжи и обмане? Тайный брак… Даже слова эти звучат ужасно неприятно.
— А потом все открылось? А как удалось замять скандал? Уверен, что такая новость дошла бы до любого уголка Империи, даже до самого глухого.
— Скандала не было.
Джулиана сидела, сцепив пальцы, неподвижно, словно статуя. Хорошо, что тетя Патрисия гуляет в саду с Эдди. Хорошо, что они с Берти одни.
Он стоял спиной к ней, глядя в окно. То, что он произнес только что, — эти несокрушимые и жестокие слова, — все еще набатом отдавалось в голове Джулианы. Этого просто не может быть. Берти шутит.
Он уже давно с ней не шутил.
— Значит, ты должен на ней жениться? — произнесла Джулиана чужим голосом.
Слова упали, словно тяжелые золотые монеты; она почти слышала их стук.
— Да. Так велит мать.
— Ты… любишь принцессу Александру?
Джулиана произнесла это имя бесстрастно, хотя Бог ведал, каких усилий ей это стоило. Берти молчал. Это молчание было страшнее всего, что случалось с Джулианой за долгие, долгие годы. Никогда ее еще не пугала так простая тишина между двумя людьми.
— Она, конечно, очень привлекательная женщина, — пробормотал Берти минуту спустя.
— Понятно. — Джулиана стиснула пальцы до боли. — Однако у тебя есть я. Неужели наши с тобой отношения ничего не значат? Неужели я стала для тебя никем?
— Нет, Джулиана! — Берти наконец повернулся к ней, однако она по-прежнему плохо видела его лицо. — Ты все так же дорога мне. И наш сын.
— Эдуард — твой наследник, наследник престола, — отчеканила Джулиана. — Если ты забыл об этом, так я тебе напомню.
Она могла бы оставить в стороне свои интересы, хотя тоже не собиралась. Но ради Эдди она пойдет на все.
— Я помню об этом каждую минуту, — глухо откликнулся Берти. — Что ты прикажешь мне делать? Мать хочет, чтобы я взял в жены принцессу Александру. Это политически выгодный брак. И я не знаю, как…
— Зато я знаю! — отчеканила Джулиана. Она встала, подошла к мужу и положила руки ему на плечи. — Поедем в Виндзор. Расскажем все твоей матери. Она поймет.
Берти скривился.
Читать бесплатно другие книги:
