Лавка дурных снов (сборник) Кинг Стивен

I

Экспериментируя с новыми технологиями

Когда коллеги Уэсли Смита спрашивали его – некоторые с усмешкой поднимали брови – что он делает с этим устройством (которое они все называли гаджет), то он отвечал им, что экспериментирует с новыми технологиями, хотя это было неправдой. Он купил гаджет, который назывался Кайндл, просто со злости.

– Я не удивлюсь, если при анализе своих продаж Амазон даже не заметит мое приобретение, – думал он и от этой мысли получал некоторое удовлетворение, но не настолько сильное, какое он надеялся получить, удивив Эллен Сильверман совей покупкой. Этого еще не случилось, но случится обязательно. Университетский городок ведь небольшой, а новая игрушка (в начале он называл его новой игрушкой) у него всего неделю.

Уэсли был преподавателем отделения английского языка в колледже Мура, штат Кентукки. Подобно всем преподавателям английского языка он лелеял мечту, что внутри себя он вынашивает роман, который когда-нибудь все-таки напишет. Колледж Мура относился к тому типу учебного заведения, который люди называют «хорошая школа». Друг Уэсли по английскому отделению (его единственный друг в отделении) однажды объяснил, что это означает. Друга звали Дон Оллман, и, когда он представлялся, ему нравилось говорить: «Я один из братьев Оллман. Я играю на огромной трубе (в действительности он ни на чем не умел играть)».

– Хорошая школа, – говорил он, – это такая школа, о которой за тридцать миль уже никто ничего не слышал. Люди называют школу хорошей, потому что никто просто не знает, что она плохая, и потому что большинство людей являются оптимистами, хотя про себя они такими не считают. Люди, которые называют себя реалистами, часто являются самыми большими оптимистами из всех.

– И это делает тебя реалистом? – как-то спросил его Уэсли.

– Я думаю, мир в основном населен засранцами, – ответил Дон, – и именно ты обнаружил это.

Колледж Мура не был хорошей школой, но не был и плохой. По шкале качества обучения колледж располагалась немного ниже посредственного уровня. Большинство из трех тысяч студентов оплачивали счета и многие из них находили работу после окончания учебного заведения, хотя мало кто продолжал (или хотя бы пытался) учиться ради получения степени. В колледже изрядно пили, и, конечно, часто праздновали, и по шкале увеселений колледж Мура находился уже чуть выше уровня посредственности.

Из стен колледжа вышло несколько политических деятелей, но тоже посредственных, даже по шкале взяточничества и махинаций. В 1978 году один из выпускников был избран в Палату представителей, но умер от сердечного приступа через четыре месяца. Его сменил выпускник Бейлора.

Единственными признаками исключительности колледжа были мужская футбольная команда и женская баскетбольная команда, игравшие в третьем дивизионе. Футбольная команда «Мангусты Мура» была одна из худших команд в Америке, победившая только в семи играх за последние десять лет. Постоянно говорили о ее расформировании. Нынешний тренер был наркоман, которому нравилось говорить людям, что он посмотрел фильм «Рестлер» двенадцать раз и никогда не плачет, когда Микки Рурк рассказывает своей отвергнутой дочери, что он просто развалившейся кусок мяса.

Женская баскетбольная команда, однако, была исключительно на хорошем счету, особенно принимая во внимание то, что большая часть игроков имела рост не более пяти футов семи дюймов и состояла из будущих маркетологов, оптовых продавцов или (если им повезет) персональных помощников могущественных боссов. Команда «Леди мангусты» восемь раз за последние десять лет побеждали в своей лиге, возглавляя список. Их тренером была Эллен Сильверман, бывшая подруга Уэсли, ставшая бывшей месяц тому назад, она и являлась причина той злости, которая подвигла Уэсли купить Кайндл в Амазоне. Да, Эллен и еще тот парень Хендерсон, который слушал курс Уэсли «Введение в современную английскую литературу».

Дон Оллман заявлял, что и весь факультет был посредственностью. Не безнадежным, как его футбольная команда – что хотя бы было занимательно – но, точно, посредственным.

– А что скажешь про нас? – спросил Уэсли.

Они находились в кабинете, который делили на двоих. Когда студент приходил на консультацию к преподавателя, то второй преподаватель уходил, освобождая место. Большую часть осенних и весенних семестров это не доставляло неудобств, так как студенты всегда приходили на консультации только перед самой сессией. И даже тогда приходили только старшекурсники-зубрилы, привыкшие зубрить еще с начальной школы. Дон говорил, что иногда фантазирует о консультации соблазнительной студентке, одетой в футболку с надписью «Я ПЕРЕСПЛЮ С ТОБОЙ ЗА ХОРОШУЮ ОЦЕНКУ», но этого никогда не случалось.

– Про нас? Да ты просто посмотри на нас, дружище.

– Вот я, например, собираюсь написать роман, – сказал Уэсли, хотя даже эти слова угнетали его. С тех пор, как от него ушла Эллен, всё угнетало его. Когда он не был в депрессии, то чувствовал раздражение.

– Да, и Президент Обама даст тебе звание поэтического лауреата! – воскликнул Дон. Затем он указал на захламленный стол Уэсли. Кайндл лежал как раз на книге «Американские мечты», учебнике Уэсли, который он использовал в курсе литературы.

– Полезная вещь?

– Просто замечательная, – ответил Уэсли.

– И он сможет заменить тебе книгу?

– Никогда, – ответил Уэсли. Но он уже начинал в этом сомневаться.

– Я думал, их выпускают только белого цвета, – сказал Дон.

Уэсли посмотрел на Дона также высокомерно, как на него самого смотрели при первой встрече в английском отделении с Кайндлом в руках.

– Ничего не бывает только белым, – сказал он, – это же Америка.

Дон обдумал это и затем сказал:

– Я слышал, ты и Эллен разбежались.

Уэсли вздохнул.

Еще четыре недели назад Эллен была его вторым другом и даже более достойным. Она, конечно, не работала в английском отделении, одна только мысль оказаться в постели с кем-то из английского отделения, пусть даже это была бы самая (по правде, лишь чуть) симпатичная Сюзанна Монтанари, приводила его в содрогание. А Эллен была ростом пять футов два дюйма, с голубыми глазами, стройная, с копной коротких вьющихся черных волос, что делало её отдаленно похожей на эльфа. У неё была потрясающая фигура и целовалась она с энергией дервиша (Уэсли никогда не целовался с дервишем, но мог себе это представить). И её энергия не ослабевала, когда они находились в постели.

Однажды, задыхаясь, он опрокинулся на спину и сказал:

– Я никогда не буду равным тебе, как любовник.

– Если ты будешь презирать себя так, как сейчас, то ты и не будешь моим любовником надолго. Ты просто супер, Уэс.

Но он предполагал, что это не так. Он предполагал, что и в этом отношении он тоже полная посредственность.

Однако вовсе не из-за его посредственной сексуальной формы завершилась их связь. И не в том причина, что Эллен была строгая вегетарианка у которой в холодильнике лежали только бутерброды из тофу. И не потому, что она иногда, лежа в постели после любовных игр, говорила о баскетбольной тактике и неспособности Шоны Дисон научиться чему-то такому, что Эллен называла «старой садовой калиткой». На самом деле эти монологи иногда даже погружали Уэсли в глубочайшие, сладостные и освежающие сны. Он думал, что это происходит из-за монотонности её голоса, который так отличался от пронзительных криков ободрения (часто непристойных), которые она издавала во время занятий любовью -подобно тому, как она кричала во время баскетбольной игры, носясь у боковой линии, как заяц (или белка, взбирающаяся на дерево), командуя своим девочкам «Отдай мяч!», «Бросай в кольцо!» или «Веди игру». Иногда в постели она начинала кричать «Сильнее, сильнее, сильнее!» точно так же, как в оставшиеся минуты игры, когда она способна была только на вопль «Бросок, бросок, бросок!».

В каком-то смысле они отлично подходили друг другу, по крайней мере, на короткий период. Она была раскаленным железом, прямо из горна, а он – в своей квартире, набитой книгами – той водой, в которой она охлаждала себя.

Проблемой были книги. Книги и тот факт, что он назвал её безграмотной сукой. Раньше он никогда не называл женщин так, но она вызвала в нем такую злость, о какой он в себе и не подозревал. Он мог быть посредственным преподавателем, как намекал Дон, и его роман мог так и остаться внутри него, подобно тем зубам мудрости, которые никогда не вырастут и тем самым избегнут гниения, инфекции и дорогого, да и болезненного лечения, но все-таки он любил читать. Книги – вот его ахиллесова пята.

В тот раз она пришла раздраженная, что было не в первой, но тут она была основательно разозлена – а он не разглядел этого состояния, потому что никогда раньше не видел её такой. Кроме того, в тот момент он перечитывал «Избавление» Джеймса Дикки, упиваясь вновь тем, как хорошо Дикки укрощает свою поэтичность ради хорошего повествования, и он как раз читал завершающий эпизод про несчастных байдарочников, которые стараются скрыть то, что сделали они и что сделали с ними. Он ведь понятия не имел, что только что Эллен была вынуждена выгнать Шону Дисон из команды, и что они дрались в зале, визжа, на глазах у всей своей команды плюс на глазах мужской баскетбольной команды, которая ожидала очереди потренировать свои посредственные навыки, и что Шона Дисон, выйдя на улицу, бросила камень в ветровое стекло "Вольво" Эллен, и что за это она, безусловно, будет отчислена. Он понятия не имел, что Эллен сейчас винит себя, горько винит себя, бормоча «я думала, что она уже взрослая».

Он услышал эту часть – «я думала, что я уже взрослая» – и сказал «Ух» в пятый или шестой раз, что стало на один «ух» больше, чем Эллен могла вынести, потому что ее бешеный темперамент так и не выдохся за весь этот тяжелый день. Она вырвала «Избавление» из рук Уэсли, швырнула её через комнату и сказало то, что будет преследовать его весь следующий месяц:

– Почему ты не можешь просто читать с экрана компьютера, как все?

– Она действительно так сказала? – спросил Дон, слова которого вывели Уэсли из транса. Он осознал, что только что рассказал всю историю товарищу по кабинету. Он не собирался, но сделал это, и обратно пути уже не было.

– Да. И еще я сказал: это было первое издание этой книги, которое мне подарил отец, ты, безграмотная сука.

Дон потерял дар речи. Он мог только таращиться.

– И она ушла, – сказал Уэсли несчастно, – и я не видел ее и не говорил с ней с тех самых пор.

– И ты даже не позвонил, чтобы извиниться?

Уэсли попытался позвонить, но услышал только запись ее голоса на автоответчике. Он подумал о том, чтобы приехать к ней в дом, который она снимала в колледже, но его остановила мысль, что она может всадить вилку ему в лицо или в другую часть тела. К тому же он не считал, что в случившемся есть только его вина. Она ведь даже не дала ему шанс. А еще она действительно была практически безграмотна. Она рассказала ему однажды в постели, что единственная книга, которую она прочитала ради развлечения после приезда в Мур, называлась «Путь к вершине: дюжина правил для достижения успеха в любых делах» баскетбольного тренера "Теннеси Волс" Пэт Саммит. Она смотрела телевизор (преимущественно спортивные программы), а когда хотела узнать что-то подробнее, шла на сайт Дрэдж Рипот. Хотя в компьютерном отношении безграмотной ее не назовешь. Она нахваливала беспроводную сеть колледжа Мур (которая была превосходной, а не посредственной) и нигде не появлялась без сумки с ноутбуком, висящей на плече. Спереди на сумке была фотография баскетболистки Тамики Кэтчингс – кровь из рассеченной брови течет по лицу – и надписью «Я ИГРАЮ КАК ДЕВЧОНКА».

Дон сидел молча, стуча пальцами по узкой груди. За окном ноябрьские листья пролетали мимо здания подготовительного отделения. Затем он сказал:

– Имеет ли какое-то отношение это к уходу Эллен? – Он кивнул на новый электронный прибор. – Ведь имеет, не так ли? Ты решил читать с компьютера, как все. И зачем? Это вернет её обратно?

– Нет, – сказал Уэсли, потому что не хотел говорить правду: он все-таки еще не до конца понял, что он купил гаджет, чтобы разозлить её. Или посмеяться над ней. Или причинить ей что-то еще.

– Совсем нет. Нет, я просто экспериментирую с новой технологией.

– Да, – сказал Дон, – а я новый поэтический Лауреат.

Его машина находилась на стоянке «А», но Уэсли предпочел пройти пешком две мили к своей квартире, что он часто делал, когда хотел подумать. Он поплелся вниз по проспекту Мура, вначале пройдя группу общежитий, затем жилые дома, из окон которых доносились взрывы рока и рэпа, затем миновал цепочку баров и ресторанов, служащих системой жизнеобеспечения каждого маленького колледжа в Америке. Здесь находился также книжный магазин, специализирующийся на букинистических книгах и прошлогодних бестселлерах, продаваемых со скидкой пятьдесят процентов. Магазин выглядел пыльным и безжизненным и часто пустовал, потому что люди сидели дома, читая книги с компьютера, как предполагал Уэсли.

Коричневые листья шуршали под ногами. Его портфель бился о бедро. Внутри были учебные тексты, книга, которую он читал для удовольствия («2666», автор Роберто Болано) и тетрадь в переплете с красивой обложкой под мрамор. Подарок от Эллен на его день рождения.

– Записывай туда идеи своих книг,- сказала она.

Это было в июле, когда отношения между ними еще только расцветали и кампус казался им удивительно прекрасным. В тетради было больше двухсот пустых страниц и только первая была исписана его крупным простым почерком.

В верхней части страницы (печатными буквами) было написано: РОМАН!

Ниже: мальчик обнаруживает, что его отец и его мать имеют любовников

И еще:

Молодого парня, слепого от рождения, похищает его сумасшедший дед, который…

И дальше

Подросток влюбляется в мать своего лучшего друга и…

Ниже находилась последняя запись, сделанная вскоре после того, как Эллен бросила книгу через комнату и ушла из его жизни.

Застенчивый, но преданный преподаватель колледжа и его сильная, но неграмотная подруга ссорятся после…

Это, пожалуй, было лучшей идеей – написать про то, что ты знаешь, все эксперты соглашались с этим, но он просто не мог начать. Хотя беседовать с Доном было достаточно тяжело, но полной откровенности так и не возникло. Ведь он так и не признался ему, как сильно хотел, что бы она вернулась.

Когда он приблизился к трехкомнатной квартире, которую он называл домом, – Дон Оллман иногда называл её «коконом холостяка», – мысли Уэсли вернулись к тому парню, Хендерсону. Как его звали – Ричард или Роберт? Уэсли чувствовал, что эта мысль блокируется в мозге, не совсем так, как заблокированы проблески любых отрывочных мыслей о его романе, но, вероятно, похоже. Он подозревал, что подобные блоки обусловлены страхом и в основе имеют истерическую природу, как если бы мозг обнаружил (или лишь подумал, что обнаружил) какого-то отвратительного зверя внутри и запер его в клетке со стальной дверью. Ты можешь слышать, как он колотится и прыгает там как бешеный енот, который укусит, если ты подойдешь – но ты его не видишь.

В футбольной команде Хендерсон был полузащитником или защитником, или кем-то в этом роде, и хотя он был так же ужасен на футбольном поле, как и вся команда, в жизни это был приятный парень и неплохой студент. Уэсли он нравился. Но все-таки он был готов оторвать парню голову, когда увидел, что на занятии тот пришел с чем-то таким, что, как предположил Уэсли, было КПК или новомодным сотовым телефоном. Это произошло вскоре после того, как Эллен ушла. В те первые дни разрыва Уэсли часто просыпался в три часа утра и буквально поглощал литературу, стоящую на полке: обычно это были его старые друзья Джек Обри и Стивен Матурин, о приключениях которых рассказывал Патрик О'Брайен. И даже это не мешало ему вспоминать хлопанье двери, когда Эллен ушла из его жизни (возможно, и к лучшему).

Так что он был в дурном настроении и готов был к ругани, когда подошел к парню и сказал:

– Убери. Это литературный класс, а не интернет-кафе.

Хендерсон поднял голову и мило улыбнулся. Это ни в малейшей степени не улучшило дурного настроения Уэсли, но гнев утих. Скорее всего потому, что он был не злым человеком по натуре. Он полагал, что он склонен к депрессии, может быть, даже он был невротиком. Разве он не подозревал, что Эллен Сильверман слишком хороша для него? Разве он не знал, в глубине души, что хлопок дверью ожидал его с самого начала, когда он проводил вечера, разговаривая с ней на скучных факультетских вечеринках? Эллен играла, как девчонка, а он играл, как неудачник. Он даже не мог как следует разгневаться на студента, который играл со своим карманным компьютером (или с чем-то вроде Нинтендо) прямо на занятиях.

– Так здесь же то, что Вы задали, мистер Смит, – сказал Хендерсон (на его лбу был большой лиловый синяк от последней игры за команду), – это «Случай с Полом». Взгляните.

Парень повернул устройство к Уэсли, чтобы тому было видно. Плоский прямоугольник белого цвета. Плоский, меньше, чем половина дюйма толщиной. Сверху написано Амазон Кайндл и смайлик-логотип, который Уэсли хорошо знал, ведь он все-таки имел дело с компьютерами и много раз заказывал книги через сайт Амазона (хотя обычно он старался покупать их в книжном магазине города, частично из жалости, потому что даже дремлющий на подоконнике кот выглядел голодающим).

Однако самым интересным в устройстве парня был не логотип сверху или маленькая клавиатура (компьютерная клавиатура, надо же!). В середине находился экран и на нем была не заставка или какая-нибудь видеоигра, где молодые мужчины и женщины с вгоняющими в дрожь телами убивали зомби в развалинах Нью-Йорка, а текст рассказа Уиллы Кэсер о бедном мальчике с разрушительными иллюзиями.

Уэсли потянулся к нему, а затем отдернул руку.

– Можно?

– Конечно, – сказал парень Ричард-или-Роберт Хендерсон, – тут все довольно просто. Вы можете скачивать книги как бы из воздуха, и вы можете сделать шрифт таким большим, как хотите. Кроме того, эти книги дешевле, потому что в них нет бумаги и их не надо переплетать.

По спине Уэсли пробежал холодок. Он осознал, что большая часть слушателей курса «Введение в американскую литературу» наблюдает за ним. Уэсли понимал, что им трудно понять, к какой группе отнести его, тридцатипятилетнего: к представителям Старой Школы (как древний доктор Венс, который в своем костюме-тройке выглядел сущим крокодилом) или Новой Школы (как, например, Сюзанна Монтанари, которой нравилось включать песню Аврил Лавин «Подружка» в ходе курса современной драматургии). Уэсли полагал, что то, как он отреагирует на Кайндл Хендерсона, поможет им классифицировать его.

– Мистер Хендерсон, – сказал он, – книги будут существовать вечно, именно на бумаге и с переплетом. Книги являются реальными объектами. Книги – это друзья.

– Да, но… – начал Хендерсон с милой улыбкой, ставшей несколько хитрее.

– Что «но»?

– Книги это еще мысли и эмоции. Вы ведь сами говорили это на первой лекции.

– Да, – сказал Уэсли, – говорил. Тут вы меня подловили. Но книги это не только мысли. Книги, например, имеют запах, запах, который с годами вызывает ностальгию… А у вашего устройства есть запах?

– Нет, – ответил Хендерсон, – конечно, нет. Но когда вы листаете страницы… здесь, вот этой кнопкой… они порхают, как и в реальной книге, и я могу перейти на любую страницу, куда захочу, и когда прибор спит, на экране рисуются портреты знаменитых писателей, и это сохраняет заряд батареи, и…

– Это компьютер, – сказал Уэсли, – вы просто читаете с экрана компьютера.

Хендерсон забрал устройство обратно.

– Вы говорите так, как будто это что-то плохое. Но ведь это тот самый «Случай с Полом».

– А Вы разве никогда не слышали раньше о Кайндле, мистер Смит? – спросила Джози Квин. Таким тоном антрополог мог бы интересоваться у члена племени Комбаи из Новой Гвинеи, о том, слышал ли он когда-либо об электроплитках или обуви с внутренним каблуком.

– Нет, – сказал он, хотя это не было правдой – он видел нечто, называемое МАГАЗИН КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛОВ, когда покупал книги через Амазон Онлайн – просто потому, что бы он предпочел быть отнесенным ими к Старой Школе. Быть представителем Новой Школы казалось ему чем-то посредственным.

– Вы должны купить себе такой, – сказал Хендерсон, и когда Уэсли автоматически ответил, – «может быть, я его куплю», – класс непроизвольно захлопал в ладоши. Впервые после ухода Эллен Уэсли чуть воспрял духом, потому что они хотели, чтобы он читал книги с гаджета, а также потому, что аплодисменты подсказали ему, что они видят в нем представителя Старой Школы. Представителя Старой Школы, который может научиться чему-то новому.

Он не рассматривал всерьез вопрос о покупке Кайндла в течении нескольких следующих недель (если он был представителем Старой Школы, то ему следовало читать обычные книги). Однажды по дороге домой он представил, как Эллен увидит его с Кайндлом, идущим через двор и нажимающего пальцем на маленькую кнопку СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.

– Какого черта ты делаешь?- спросит она, наконец-то обратившись к нему.

– Читаю на компьютере, – ответил бы он, – как и вы все.

Он уязвил бы ее.

Но «разве это плохая вещь», как сказал бы Хендерсон? Он подумал, что его злость была своего рода метадон ом для влюбленного. Было ли это лучше, чем переносить ломку? Возможно, что нет.

Придя домой, он включил стоящий на столе компьютер (ноутбука у него до сих пор не было и он гордился этим) и отправился на сайт Амазона. Он ожидал, что гаджет стоит четыреста долларов или даже больше (за модель для «Кадиллака»), и удивился его дешевизне. Тогда он открыл МАГАЗИН КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛОВ (который до сих пор он так успешно игнорировал) и обнаружил, что Хендерсон был прав: книги там были до смешного дешевы, романы в твердом переплете (какой там переплет, ха-ха) по цене были значительно ниже тех, что в бумажных обложках. Учитывая то, сколько он тратил на бумажные книги, Кайндл достался бы ему практически бесплатно. Что касается реакции его коллег – всех этих поднятых в усмешке бровей – Уэсли обнаружил, что такая перспектива приводит его в восторг, что приводило к интересной мысли относительно человеческой природы, или, по крайней мере, природы человека из академической среды: ему нравится, что бы студенты расценивали его как представителя Старой Школы, тогда как коллеги относили бы его к Новой.

– Я экспериментирую с новыми технологиями, - он представил, как он им это скажет.

Ему нравилось, как это звучит. Новая Школа в полном объеме.

Ему также нравилось думать о реакции Эллен. Хотя он перестал оставлять сообщения на ее телефон и начал избегать заведений типа «Пит-стоп» и «Пицца Гарри», где они могли бы столкнуться, новый гаджет мог бы все изменить. Определенно, поведение в стиле «я читаю на компьютере, так же как и все», принесло бы свои плоды.

Боже, какой же маленький, - ругал он себя, когда, сидя перед компьютером, смотрел на изображение Кайндла. Злости, которой можно вложить в это устройство, едва хватит на то, что бы убить новорожденного котенка.

Верно! Но если эта вся злость, на какую он способен, то почему бы не доставить себе такое удовольствие?

Так что он кликнул по кнопке Купить Кайндл и гаджет доставили через день, в коробке с логотипом-смайликом и надписью ДОСТАВКА ЗА ОДИН ДЕНЬ. Уэсли не выбирал при заказе доставку за один день и собрался опротестовывать платеж, если с его МастерКарты спишут дополнительные средства, но распаковывал он своё новое приобретение с удовольствием, похожим на то, которое он чувствовал при распаковке ящика с книгами, но только сейчас оно было сильнее, потому что, как он предполагал, это был прыжок в неизвестность.

Нет, он совсем не ожидал, что Кайндл заменит книги или станет чем-то большим, чем новой игрушкой, интерес к которой угаснет через несколько недель или месяцев, чтобы затем гаджет начал пылиться на полке в гостиной рядом с кубиком Рубика и другим барахлом.

И еще он не обратил никакого внимания на то, что Кайндл Хендерсона был белым, а его – розовым.

Тогда он этого просто не заметил.

II

ФУНКЦИИ УР

Когда Уэсли вернулся в свою квартиру после исповеди Дону Оллману, то автоответчик мигал. Два сообщения. Он нажал на кнопку воспроизведения, ожидая услышать слова матери, жалующуюся на свой артрит и выговаривающую ему о том, что некоторые сыновья звонят домой чаще, чем дважды в месяц. После этого последует сообщение от робота из газеты «Эхо Мура», который напомнит ему – уже в двенадцатый раз – что срок его подписки истек. Но на этот раз это были не мать и не газета. Когда он услышал голос Эллен, он застыл в своем движении за банкой пива и слушал, склонившись, с рукой, протянутой в морозное свечение холодильника.

– Привет, Уэс, – сказала она с необычной для неё неуверенностью. Долгая пауза, достаточно длинная для того, что бы Уэсли подумал, что продолжения уже не будет. На заднем плане он услышал глухие крики и звуки отскакивающих мячей. Она находилась в зале или пришла туда, пока говорила. – Я думала о нас. Думала, что, возможно, мы должны попытаться начать снова. Я скучаю по тебе. – И затем, как если бы она увидела, что он уже рванул к двери. – Но не сейчас. Мне нужно еще немного подумать о том… что ты мне сказал. – Пауза. – Я неправа, что швырнула книгу, но я была так расстроена. – Еще одна пауза, почти такая же длинная, как после того, как она сказала «привет». – В эти выходные будет отборочный турнир в Лексингтоне. Тот, который называется Блюграсс. Он важен. Может быть, когда я вернусь, нам следует поговорить. Пожалуйста, не звони мне до тех пор, потому что я должна сосредоточиться на команде. Защита у нас ужасна, а у меня только одна может по-настоящему забрасывать мячи по периметру, и… я не знаю, это, вероятно, большая ошибка.

– Это не так, – сказал он автоответчику. Его сердце учащенно билось. Он по-прежнему стоял, наклонившись перед открытым холодильником, чувствуя холодный поток, охлаждающий его горящее лицу. – Поверь мне, это не так.

– Я обедала с Сюзанной Монтанари на днях, и она сказала, что у тебя появилась одна из этих электронных читалок. Мне кажется, что… я не знаю, это как знак, что мы должны попытаться начать еще раз.

Она засмеялась, затем крикнула так громко, что Уэсли подпрыгнул.

– Догоняй потерянный мячом! Либо беги, либо сиди!

А затем:

– Извини. Мне надо идти. Не звони. Я сама как-нибудь тебе позвоню. После Блюграсс. Мне жаль, что я не отвечаю на твои звонки, но… Ты задел мои чувства, Уэс. Знаешь, у тренеров ведь тоже есть чувства. Я…

Сигнал перебил ее. Отведенное для сообщения время закончилось.

Уэсли произнес вслух то слово, которое редактор Нормана Мейлера запретил ему употреблять в романе «Нагие и мертвые».

Затем началось второе сообщение и ее голос вернулся.

– Я думаю, преподаватели английского также обладают чувствами. Сюзанн говорит, что мы не подходим друг другу, она говорит, что наши интересы слишком далеки друг от друга, но… Может быть, есть общие точки. Я рада, что у тебя есть читалка. Если это Кайндл, я думаю, ты можешь использовать его для выхода в интернет. Я… я должна подумать об этом. Не звони мне. Я еще не готова. Пока.

Уэсли взял пиво. Он улыбался. Потом он подумал о злобе, что жила в его сердце последний месяц, а теперь исчезла. Он пошел к календарю на стене, и написал ОТБОРОЧНЫЙ ТУРНИР на субботе и воскресенье. Затем он подчеркнул всю следующую рабочую неделю и написал на ней ЭЛЛЕН??

Сделав это, он сел в свое любимое кресло пить пиво и пытаться читать «2666». Безумная, но интересная книга.

Удивительно, если бы она была в МАГАЗИНЕ КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛА.

Вечером, после того, как он трижды прослушал ее сообщения, Уэсли включил компьютер и зашел на сайт спортивного отделения для получения более подробной информации о турнире Блюграсс. Он понимал, что не стоило заходить туда и он не намеревался делать это, но ему очень хотелось узнать, с кем будут играть «Мангусты», каковы их шансы, и когда Эллен вернется.

Оказалось, там восемь команд, семь из Второго Дивизиона и только одна из Третьего: «Леди мангусты» из Мура. Уэсли почувствовала гордость за Эллен, увидев это, и еще раз устыдился своей злобы… о которой она (о счастье!) ничего не знала. Такое впечатление, что она действительно поверила, что он купил Кайндл только для того, что бы сказать ей: Может быть, ты права, и, возможно, я смогу измениться. Может быть, мы вместе сможем измениться. Ему уже самому казалось, что если все пойдет хорошо, то он сможет убедить себя, что так оно и есть.

На сайте он увидел, что команда отправится в Лексингтон автобусом в полдень в ближайшую пятницу. Они будут тренироваться на арене Рапп вечером, и сыграют свою первую игру против «Бульдогов» из Труман Стейта, Индианы – утром в субботу. Так как вылететь из турнира можно было только после двух проигрышей, то они ни в коем случае не вернутся обратно до вечера воскресенья. И значит, она ему не позвонит, как минимум, до утра следующего понедельника, так что это будет длинная неделя.

– И, – сказал он своему компьютеру, который был хорошим слушателем, – в любом случае, она еще может передумать звонить снова. Я должен быть готов к этому.

По крайней мере, он может попробовать приготовиться. И он мог бы также позвонить этой суке Сюзанне и в недвусмысленных выражениях потребовать, чтобы она прекратила кампанию против него. Почему она так себя вела с самого начала? Она же его коллега!

Хотя, если он это сделает, Сюзанна может сразу же рассказать все своей подружке Эллен (подруга? кто же знал или хотя бы догадывался, что они подруги?). Может, лучше всё оставить, как есть? Оказалось, что еще не вся злость покинула его сердце. Теперь она была направлена на Сюзанну Монтанари.

– Ничего, – сказал он компьютеру. – Джордж Герберт был неправ. Благополучие – не лучшая месть, счастливая любовь – вот лучшая месть.

Перед тем, как выключить свой компьютер, он потом вспомнил, что Дон Оллман сказал о его Кайндле: Я думал, они выпускают их только белого цвета. Безусловно, у Хендерсона он белый, но – что тут скажешь? – одна ласточка еще не делает весны. После несколько фальстартов, когда из всего предоставленного Гуглом объема информации, он вышел на дискуссию о возможности вывода цветных изображений на экране Кайндла, что его, как читателя книг, совершенно не интересовало, он подумал о поиске на сайтах фанов Кайндла. Он нашел один, который назывался Кайндл Кэндл. Вверху страницы было странное фото женщины в квакерской одежде, читающую Кайндл при свете свечи. Или, если вспомнить имя сайта, при свете канделябра. Здесь он прочитал несколько жалоб, все как одна, на то, что Кайндлы выпускают только единственного цвета, который один блогер назвал «старый добрый дружественный к грязи белый цвет». На это был ответ, что если жалобщик так и не начнет мыть свои руки перед чтением, то ему могут сшить на заказ защитный чехол для Кайндла.

– Любого цвета, который вам нравится, – было добавлено, – развивайтесь и проявите творческий подход!

Уэсли выключил компьютер, пошел на кухню, взял еще пива и вытащил Кайндл из портфеля. Свой розовый Кайндл. За исключением цвета, он выглядел точно так же, как те, что на сайте Кайндл Кэндл.

– Кайндл-Кэндл, фигли-мигли, – сказал он, – ведь это всего лишь цвет пластика. Возможно, но откуда тогда взялась однодневная экспресс-доставка, если он ее не выбирал? Потому что кто-то на фабрике Кайндлов захотел избавиться от розового мутанта как можно скорее? Это было смешно. Они могли бы просто выбросить его, объявив не прошедшим контроль качества.

Он вспомнил сообщения Эллен снова (к тому времени он знал их наизусть).

Если это Кайндл, я думаю, ты можешь использовать его для выхода в интернет, - сказала она.

Он подумал, что это было бы здорово. Он включил Кайндл, и тут же припомнил еще одну странность: к устройству не было инструкции. У него не возникало вопросов до сих пор, потому что устройство было настолько простым, что казалось, Кайндл включился сам (жуткая идея, от которой мурашки пошли по коже). Он подумал о том, что бы вернуться на сайт Кэндл, чтобы выяснить, действительно ли это необычно, а затем отказался от этой идеи. Он просто сходит с ума, коротая часы в ожидании следующего понедельника, когда он сможет снова услышать голос Эллен.

– Я скучаю по тебе, малыш, – сказал он, и был удивлен, услышав, что его голос дрожит. Он в самом деле скучал по ней и не понимал, насколько сильно, пока не услышал ее голос. Он был слишком погружен в свое собственное уязвленное эго, не говоря уже о злости, доводящей его до испарины. Странно думать, что злость могла бы дать ему еще один шанс. В сущности, это было даже более странно, чем розовый Кайндл.

Экран, озаглавленный Уэсли Кайндл, ожил. Стал виден список уже купленных им книг – «Революционная дорога» Ричарда Йейтса и «Старик и море» Хемингуэя. В гаджет уже был предварительно загружен «Новый Оксфордский американский словарь». Ты только начинаешь вводить слово и Кайндл сразу находит его. Он подумал, что это как интеллектуальный видеомагнитофон на современном уровне. Вопрос теперь заключался в том, есть ли у него доступ в Интернет?

Он нажал кнопку МЕНЮ и увидел список пунктов для выбора. Разумеется, верхний приглашал его в МАГАЗИН КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛА. Ниже было пункт с названием ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ, который его заинтересовал. Он перевел курсор на этот пункт, открыл его и прочитал в верхней части экрана: Мы работаем над этими экспериментальными возможностями. Вы находите их полезным?

– Ну, я не знаю, – сказал Уэсли. – А что там есть?

Первой возможностью оказался ДОСТУП К ВЭБ, так что Эллен оказалась права. Кайндл, видимо, являлся в гораздо большей степени компьютером, чем это казалось на первый взгляд. Он взглянул на другие экспериментальные возможности: ЗАГРУЗКА МУЗЫКИ (раздался громкий звук) и ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ТЕКСТА В РЕЧЬ (которая была бы удобна, если бы он был слепым). Он нажал кнопку СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА, чтобы выяснить, существуют ли другие экспериментальные возможности. Там был единственный пункт: ФУНКЦИИ УР.

Черт возьми, что это? Слово «Ур», как ему было известно, имело только два значения: город из Ветхого Завета и префикс, означающий «примитивные» или «основные». Экран Кайндла не помог с объяснением, хотя для других экспериментальных возможностей имелись подсказки. Что ж, оставался один способ выяснить. Он выделил пункт ФУНКЦИИ УР и нажал ввод.

Раскрылось новое меню с тремя пунктами: КНИГИ УР, АРХИВ НОВОСТЕЙ УР, и МЕСТНЫЙ УР (В РАЗРАБОТКЕ).

– Хм, – сказал Уэсли. – Черт возьми.

Он выделил КНИГИ УР, нерешительно держа палец на кнопке ввода. Внезапно он почувствовал, как по коже пробежал холодок, как в тот момент, когда при звуках голоса Эллен он застыл перед холодильником, доставая пиво. Позднее он подумает: это был мой собственный УР. Что-то основное и примитивное глубоко внутри советовало мне не делать этого.

Но разве он не современный человек? Один из тех, кто сейчас читает с экрана компьютера?

Да. Он современный человек. Поэтому он нажал кнопку.

Экран очистился, затем наверху появилась надпись ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КНИГИ УР… красного цвета! Блогеры сайта Кэндл, очевидно, отстали от поступи технического прогресса: Кайндл мог показывать изображения в цвете. Ниже надписи находилось изображение, но вместо портрета Чарльза Диккенса или Юдоры Уэлти это была большая черная башня. В этом изображении было что-то зловещее. Ниже, также красным, было выведено приглашение ВЫБЕРИТЕ АВТОРА (НЕ ВСЕ ИЗ НИХ ДОСТУПНЫ). И ниже мигающий курсор.

– Какого черта, – сказал Уэсли пустой комнате. Он облизал губы, которые внезапно высохли, и напечатал ЭРНЕСТ ХЕМИНГУЭЙ. Экран очистился. Никакого ответа не последовало и казалось, что устройство перестало работать. Через десять секунд Уэсли потянулся к Кайндлу, чтобы выключить его, но, прежде чем он успел передвинуть боковой ползунок, на экране появилось новое сообщение.

10438721 УР ОБСЛЕДОВАНО

17894 НАЗВАНИЙ ЭРНЕСТА ХЕМИНГУЭЯ НАЙДЕНО

ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ НАЗВАНИЕ, ВЫБЕРИТЕ УР ИЛИ ВЕРНИТЕСЬ К ФУНКЦИИ УР

ВЫБОРКА ИЗ ТЕКУЩЕГО УР НЕ БУДУТ ВЫВЕДЕНА НА ДИСПЛЕЙ

– Бог ты мой, что это? – прошептал Уэсли. Ниже сообщения мигал курсор. Над ним, мелким шрифтом (черным, не красным), виднелась еще одна инструкция: ВВОДИТЬ ТОЛЬКО ЦИФРЫ БЕЗ ЗАПЯТЫХ И ТИРЕ. ВАШ ТЕКУЩИЙ УР: 117586.

Уэсли почувствовал сильное желание (до одУРи сильное!) выключить розовый Кайндл и запихнуть его в буфетный ящик. Или в морозильник вместе с мороженым и обедами быстрого приготовления, что, возможно, было бы даже лучше. Вместо этого на маленькой клавиатуре устройства он ввел свой день рождения. 7191974 – хороший номер, не хуже любого другого, подумал он. Снова поколебавшись, он нажал кнопку ввода кончиком указательного пальца. Когда экран снова очистился, ему пришлось побороться с желанием встать с кухонного стула и выйти из-за стола. В его голове возникло сумасшедшее видение: рука – или когтистая лапа – собирается высунуться вверх из серого экрана Кайндла, схватить его за горло, и затащить внутрь. Там он будет заточен навечно в компьютерной серой мгле, плавая среди микрочипов и миров УР.

Затем на экране возникла надпись, выполненная самым обычным шрифтом и суеверный страх ушел. Он пристально осмотрел экран (размером с небольшую книгу), хотя и не понимал, чего он там так пристально высматривал.

На экране сверху было указано полное имя автора «Эрнест Миллер Хемингуэй» и даты жизни. Затем шел длинный список его опубликованных работ, но… он был неправильный. Там были «И восходит солнце", и «По ком звонит колокол», короткие рассказы, «Старик и море», разумеется, но еще там были три или четыре названия, которые Уэсли не мог вспомнить а ведь за исключением мелких эссе, он считал, что прочитал все значительное, что было у Хемингуэя.

Он изучил экран снова и увидел, что, кроме того, дата смерти неверна. Хемингуэй умер 2 июля 1961, застрелившись из ружья, а на экране надпись утверждала, что в великую небесную библиотеку он отправился 19 августа 1964 года.

– Да и дата рождения тоже неверная, – пробормотал Уэсли. Свободной рукой он взъерошил волосы, образовав на голове эксцентричную прическу. – Я почти уверен в этом. Должен быть 1899, а не 1897 год.

Он перевел курсор вниз, на одну из тех книг, название которой он не знал: «Псы Кортлэнда». Скорее всего, это была шутка каких-то сумасшедших программистов, но название «Псы Кортлэнда», по крайней мере, звучало очень по-хемингуэевски. Уэсли выбрал его.

Экран очистился, а затем показал обложку книги. На ней в черно-белой палитре были изображены лающие собаки, окружившие чучело. На заднем плане, с опущенными плечами, в позе усталости или поражения, стоял охотник с ружьем, видимо, тот самый Кортлэнд.

Среди лесов верхнего Мичигана Джеймс Кортлэнд сталкивается с неверностью жены и смертельной угрозой. Когда на старой ферме Кортлэнда объявляются три опасных бандита, перед самым известным героем папы Хэма встает страшный выбор. Насыщенный событиями и символами, заключительный роман Эрнеста Хемингуэя был удостоен Пулитцеровской премии незадолго до смерти автора. Цена $7,50

Под иконкой обложки возник вопрос от Кайндла: ПОКУПАТЬ КНИГУ? ДА, НЕТ.

– Что за фигня, – прошептал Уэсли, подсветив ДА и нажав кнопку выбора.

Экран очистился снова, затем выскочило новое сообщение: В соответствии со всеми существующими законами парадокса, романы УР не подлежат распространению. Вы согласны с этим? Да, Нет.

Улыбаясь, как и полагается тому, кто понял шутку, но все равно намерен участвовать в розыгрыше, – Уэсли выбрал ДА. Экран очистился, а затем показал новую информацию:

СПАСИБО, УЭСЛИ!

ВЫ ЗАКАЗАЛИ НОВЫЙ РОМАН УР

С ВАШЕГО СЧЕТА БУДЕТ СПИСАНО $7,50

ПОМНИТЕ, РОМАНЫ УР ТРЕБУЮТ ВРЕМЕНИ НА ЗАКАЧКУ ОСТАЛОСЬ ЖДАТЬ 2-4 МИНУТЫ

Уэсли вернулся к начальному экрану своего Кайндла. Там находились все те же «Революционная дорога», «Старик и море», «Новый Оксфордский словарь» и он был уверен, что ничего нового там и не окажется. Роман Хемингуэя «Псы Кортлэнда» отсутствовал, его не было ни в этом мире, ни в каком другом. Тем не менее, он встал и пошел к телефону. Трубку взяли после первого гудка.

– Дон Оллман, – сказал его товарищ по кабинету. – И, да, я действительно родился бродягой.

На этот раз звуковым фоном служили не звуки спортивного зала, а дикие крики трех сыновей Дона, которые звучали так, как будто они разносили дом Оллманов камень за камнем.

– Дон, это Уэсли.

– А, Уэсли! Я не видел тебя… ха, должно быть, целых три часа!

Из глубин сумасшедшего дома, где, как предполагал Уэсли, Дон жил со своей семьей, возникло что-то вроде предсмертного крика. Дон Оллман невозмутимо сказал:

– Джейсон, не бросай это в брата. Будь хорошим маленьким троллем и иди смотреть Губку Боба. – И затем он обратился к Уэсли. – Что я могу сделать для тебя, Уэс? Дать совет по поводу твоей любви? Или посоветовать что-то на тему улучшения твоей сексуальной формы и выносливости? Или что-то по поводу названия романа, который ты сейчас пишешь?

– Я не пишу роман и ты это знаешь, – отрезал Уэсли, – но я хочу поговорить о другом романе. Ты ведь знаешь всю нетленку, что накатал Хемингуэй, правда?

– Я люблю, когда ты так выражаешься.

– Так знаешь или нет?

– Конечно. Но не так хорошо, как ты. Это ведь ты у нас занимаешься американский литературой двадцатого века, а я погряз в тех дней, когда писатели носили парики, нюхали табак и говорили изысканными фразами вроде «Клянусь всем святым» и «Разрази меня гром». Так что ты хочешь?

– Как ты полагаешь, Хемингуэй писал беллетристику о собаках?

Дон обдумал это под крики другого ребенка.

– Уэс, ты в порядке? По голосу ты не в себе.

– Просто ответь на вопрос. Писал или нет?

ВЫБЕРИТЕ ДА ИЛИ НЕТ, - подумал Уэсли.

– Ладно, – сказал Дон, – навскидку, без консультации с моим компьютером, он такого не писал. Я помню, что как-то раз он написал о том, как партизаны во время правления Батисты забили до смерти его любимую дворняжку, хотя правда ли это? Ну, помнишь, это когда он был на Кубе. Он принял это как знак того, что они с Мэри должны уносить ноги во Флориду, и они побежали, сломя голову.

– Ты случайно не помнишь имя собаки?

– Думаю, что помню. Я бы перепроверил в Интернете, но мне кажется, что ее звали Кортлэнд. Яблоки такие, по-моему, есть.

– Спасибо, Дон. – Губы у него онемели. – Увидимся завтра.

– Уэс, ты уверен, что ты… ФРЭНКИ, ПОЛОЖИ НА МЕСТО!

Грохот.

– Черт. Я думаю, это был Делфт. Я должен идти, Уэс. Увидимся завтра.

– Пока.

Уэсли вернулся за кухонный стол. Он увидел, что на экране Кайндла появилась новая информация. Роман (или нечто вроде романа) под названием «Псы Кортлэнда» оказался полностью загружен откуда-то.

Откуда именно? Из другого плана реальности под названием Ур (или, возможно, УР) 7191974?

У Уэсли уже не было силы смеяться над этой идеей или гнать ее прочь. Но у него еще были силы подойти к холодильнику и взять пиво, которое ему действительно было нужно. Он открыл банку, опустошил ее наполовину в пять больших глотков и рыгнул. Сел, чувствуя себя немного лучше. Он выбрал на экране свою новую покупку ($7,50 это больно дешево за еще неопубликованного Хемингуэя, подумал он) и открыл титульный лист.

На следующей странице находилось посвящение: Сай и Марии, с любовью.

Ниже шел такой текст:

Кортлэнд верил, что жизнь человека была длиною в пять собак. Первой собакой была та, которая учила вас. Второй та, которую вы учили. Третья и четвертая те, которых вы сделали сами. Последней была та, что пережила вас. Это была зимняя собака. Зимняя собака Кортлэнда не имела имени. Он думал о ней только как о собаке, которая служила в качестве чучела…

Жидкость поднялась в горле Уэсли. Он побежал к раковине, наклонился над ней, в попытке удержать пиво. Затем его горло успокоилось, и вместо того, чтобы смыть водой то, что было в раковине, он набрал воду в пригоршню и плеснул воду на потную кожу. Стало лучше.

Затем он вернулся к Кайндл и уставился на него.

Кортлэнд верил, что жизнь человека была длиною в пять собак.