Прекрасно, милая Чейз Джеймс
Он сделал над собой усилие и сел. Они сами должны были приехать на машине… Где она?
Он вышел на тропинку, которая вела по крутому склону от пещеры к поляне. Разложил ветви, маскировавшие вход, и начал спускаться; он двигался медленно, испытывая панический страх, в ожидании, что боль в груди вот-вот вернется.
В результате он оказался на поляне. Осмотрелся и прошел по тропинке еще немного до грунтовой дороги. Там он увидел плохонький «корвет-стинг-рей», оставленный под деревьями, и листок бумаги на лобовом стекле под «дворником». Он подошел к машине, приподнял «дворник» и взял листок в руки.
Прочел записку Тома.
Закрыл глаза и прислонился к машине. Теперь все стало ясно. У них поломка, они одолжили его «бьюик», но непременно вернутся! Если повезет, в багажник они не заглянут. Это невозможно!.. У них нет ключей!.. Он замер. Но ведь парень завел машину… Как он умудрился сделать это без ключей? Точно так же он откроет и багажник! Впрочем, может, они и не станут этого делать.
Дрожащей рукой он записал адрес Уайтсайда на обратной стороне старой квитанции, которую обнаружил в кармане, после чего положил записку Тома на место.
Теперь оставалось только надеяться. Судя по виду, ребята попались порядочные. Они вернут машину, заберут свою, и больше он их никогда не увидит… если повезет. Все так. Однако он не мог себя в этом убедить, так как разум подсказывал ему, что все не так гладко. Зададутся ли они вопросом, откуда на поляне взялась машина? Сообщат ли о том, что нашли ее, в полицию? Возможно, ему лучше уйти, когда они вернут машину. Но куда податься? Он вновь почувствовал слабость и удушье. Ему очень хотелось лечь и отдохнуть. Осторожно ступая, он направился обратно к пещере.
Патрульный Фред О’Тул посмотрел на часы. Через десять минут его сменят… и можно будет, наконец-то, забыть о времени! Проверкой бесконечного потока машин, выезжавших из города, он был сыт выше головы, а это не способствовало хорошему настроению.
Увидев очередную приближающуюся машину, он тяжело вздохнул. Вышел на ограничительную линию и поднял руку.
«Бьюик»-купе притормозил, и из окна показался Том Уайтсайд. Лицо его было бледным, несмотря на загар, а улыбка натянутой.
— Привет, Фред.
— А, это ты… — О’Тул смотрел на него с любопытством. — Мне казалось, я видел тебя, когда вы ехали в сторону дома. — Он подошел к окну и внимательно посмотрел на Тома и Шейлу.
— Да… Теперь я отгоняю этот автомобиль обратно, — ответил Том.
— Добрый день, мистер О’Тул! — звонко произнесла Шейла. И подарила ему обворожительную улыбку. — Давно не виделись. Вам нравится мой загар?
О’Тул всегда думал, что жена Тома самая хорошенькая вертихвостка, которую он когда-либо встречал. Он улыбнулся в ответ, беззастенчиво рассматривая ее бюст.
— Вы так поджарились, что хочется вас съесть, миссис Уайтсайд. Хорошо провели время?
— Вы когда-нибудь брали жену в поход с палаткой, мистер О’Тул?
О’Тул рассмеялся:
— Я не ищу неприятностей.
— А вот мой любимый муж не замечает неприятностей, даже когда они у него под носом. Впрочем, все было не так плохо.
За этим коротким разговором О’Тул не забыл, что надо осмотреть машину. Он вспомнил, что все ищут «бьюик»-купе, а это как раз и был «бьюик»-купе.
— Это новая, Том? — спросил он.
— Нет… моя старушка сломалось. Я одолжил эту. А что, что-то не так?
— Что? Ты газет не читаешь? Из казино украли два с половиной миллиона долларов. Грабители окопались где-то в городе, так что у нас приказ проверять все выезжающие машины.
— В самом деле? — Шейла выпятила свой бюст, демонстрируя его О’Тулу. — Подумать только! Два с половиной миллиона… ого!
О’Тул посмотрел на нее. Этому Уайтсайду, несомненно, повезло: каждую ночь спать в одной постели с такой красоткой!
— Я должен осмотреть машину, Том, — сказал он, вспомнив о том, что находится при исполнении.
— Давай. — Том протянул ему ключ зажигания. — Я ее просто возвращаю, чтобы забрать свою развалюху.
О’Тул заглянул в багажник и отдал ключи Тому.
— У кого ты ее одолжил?
— Ну… у одного из наших клиентов, — ответил Том, смахивая пот с лица.
О’Тул заглянул внутрь, изучил карточку владельца. Затем отступил и сделал в блокноте надпись: Франклин Людовик, Мон-Репо, Сэнди-Лейн, Парадиз-Сити.
Том смотрел на него и чувствовал подступающую тошноту.
— Ладно, проезжай. Через пять минут меня сменят. Класс! Вот будет здорово!
— Понимаю. До встречи! — Том завел двигатель и проехал через дорожный пост.
— Уф! — облегченно вздохнула Шейла.
Том ничего не сказал. Он думал сейчас о стоявшей в их гостиной коробке с такой суммой денег, которую ему и представить-то было трудно.
Он думал о том, что вознаграждение должно быть приличным. Казино получит страховку. Но они сделали ошибку, что сразу не пошли в полицию. Как объяснить, почему они тянули время? Он поежился. Подумал о том, что предложила Шейла. С ума сошла! Он искоса взглянул на ее холодное непроницаемое лицо, и ему стало жутковато. Неужели она всерьез собирается присвоить эти деньги?!
Он свернул с шоссе и поехал вверх по лесной дороге.
— А знаешь, они могут нас там поджидать, — внезапно сказал он Шейле.
— Они? Остался только один… этот хилый старикашка, которому за шестьдесят. Ты же слышал, что сказали по радио? — презрительно бросила Шейла. — Только не говори мне, что ты его боишься.
Но она попала в точку: Том действительно боялся.
— Он не такой, как мы, пойми. У этого типа… наверняка есть пистолет.
— Ну и что? У него пистолет… а у нас два с половиной миллиона! Если ты с ним не справишься, то я сделаю это сама!
Том опять поежился.
— Ну, конечно! Сказать очень просто! Я по-прежнему думаю, что надо пойти в полицию.
— О Господи! Да не пойдем мы ни в какую полицию!
Впереди показался «стинг-рей». Том остановил машину и вышел из «бьюика». И тут же заметил, что записка все еще прижата «дворником». Он вытащил ее и сунул в карман. «Ну что ж, — подумал он, начиная успокаиваться, — хоть в чем-то повезло. Этот тип не нашел мою машину».
Вернувшись к «бьюику», он достал бензонасос, который когда-то стащил из гаража «Дженерал моторс», и приступил к замене скончавшейся детали на новую.
Шейла вышла на поляну, и тут ее увидел Майски. Он наблюдал за тем, как она прогуливается. Не тревога, а стариковская похоть сейчас владела им. Он разглядывал ее упругие груди, следил за движением ягодиц при ходьбе.
«Чертовски хорошо сложена штучка», — вожделенно думал он.
Ему стало жаль, когда она и скрылась из виду, вернувшись на дорогу. Он услышал, как они переговариваются, после чего тут же завелся мотор. Поскрипывая и постукивая, автомобиль уехал.
Майски собрался с силами и пошел вниз, к «бьюику». Когда он отпирал багажник, его руки дрожали. Он поднял крышку и оцепенел. В приступе внезапной ярости он со всей силы ударил по пустому дну багажника.
Они нашли и забрали коробку!
Том завел машину в гараж и выключил мотор. Шейла вышла и закрыла дверь. Через кухню они поспешили в гостиную. Постояли, глядя на коробку, затем Шейла подняла крышку.
— Никогда не думала, что когда-нибудь в своей жизни увижу столько денег, — глухо проговорила она и, присев на корточки, взяла одну пачку.
— Два с половиной миллиона… мечта! — Она прижала ее к груди.
Том упал в кресло. Его трясло от страха.
— Мы не можем их оставить! Надо скорее сообщить полиции!
Шейла бросила пачку обратно в коробку.
— Мы их оставим… все деньги. — Она подошла к бару, налила две большие порции виски и одну протянула Тому. — Держи…
Том выпил залпом. Алкоголь подействовал моментально. Вдруг стало так хорошо, что он почувствовал — ему все нипочем.
— Никто не знает, что они у нас, — продолжала Шейла, сидя и потягивая напиток. — Теперь все нужно сделать с умом. Это подарок судьбы… вбей себе это в голову. Мы оставим все себе! Все!
Том почувствовал, как виски приятно разливается по его телу.
— Ладно… предположим, мы пойдем на глупость и оставим их. Но мы не можем их тратить. В этом чертовом городишке все знают, что денег у нас нет. Как мы с ними поступим?
Она задумчиво посмотрела на него и подумала, что он мыслит, пожалуй, в правильном направлении. Наконец-то ее муж готов был искать общий язык!
— Мы подождем. Через несколько месяцев их можно будет безопасно вывезти отсюда. Не будут же они вечно перекрывать эти дороги! Когда страсти улягутся, мы испаримся.
Том провел потными пальцами по волосам.
— Вот как? А что мы будем делать с этим сейчас? Оставим здесь?
— Нет… спрячем. Под окном кухни есть клумба… там и закопаем.
Он в ужасе уставился на нее. Казалось, у нее на все находился ответ.
— Ты понимаешь, что мы можем угодить на двадцать лет в тюрьму?
— А ты понимаешь, что нам принадлежит два с половиной миллиона долларов?
Том встал. Она была гораздо сильнее, чем он. Может, ей и удастся все устроить. Он понимал, что поступает плохо, и чувствовал укоры совести, но уж больно большая была сумма.
— Ладно. Поступай, как знаешь. Мне пора. Посмотри, сколько времени. Я уже опоздал. Что делать с этой коробкой сейчас?
Шейла подумала, потом предложила:
— Поставим в свободной спальне, прикроем одеялом.
— Если мы в это впутаемся, ты будешь привязана к дому, не сможешь даже выйти на улицу. Ты это понимаешь?
— Думаешь, это так тяжело? Присматривать за такими деньгами — не каторга.
— Это может растянуться на месяцы.
— Ну и пусть. Я готова сидеть здесь месяцами.
Не зная, что возразить, он, наконец, сдался.
— Мне по-прежнему кажется, что мы совершаем большую ошибку. Еще есть время сообщить полиции.
— Я же сказала… Я все улажу. Полиции говорить не будем.
Он пристально посмотрел на нее и бессильно поднял руки. Он понимал, что это слабость… глупость… но, с другой стороны, столько денег…
— Ну, ладно.
— Понесли это в спальню.
Они перетащили коробку и приставили ее к стене. Шейла сняла с кровати одеяло и накрыла ценный груз.
— Иди. Лучше принеси что-нибудь на ужин.
Том понял, что хочет ее сейчас больше всего на свете.
— Если мы вместе из этого выпутаемся, — сказал он с дрожью и хрипотцой в голосе, — то нам уже все будет нипочем.
Она догадалась о его желании по тому отчаянному выражению во взгляде, который он бросил на нее, и еще раз убедилась в своей полной власти над ним.
— О да… если выпутаемся.
Она сняла брюки, затем трусики. И легла на постель. Он ворвался в нее торопливо, словно от отчаяния, она прижала его к себе, делая вид, что возбуждена: пусть насладится, она ему позволяет. Когда он задрожал, вцепившись в нее, она уставилась в испещренный следами от мух потолок; он был ей настолько противен, что она закричала.
Когда он ушел, она приняла душ. Затем, обнаженная, вернулась в спальню, сняла с коробки одеяло, села на корточки и долго поглаживала денежные пачки.
Вот она, сила, думала Шейла, ключ ко всем дверям в мире, о котором она всегда мечтала. Первое, что она себе купит, — это норковое манто, затем бриллиантовое колье и другие драгоценности, которые ей приглянутся. Она представила себе дом с шестью спальнями, где в каждой будет своя ванная, с просторной гостиной, большим садом, безупречно поддерживаемым слугами-китайцами. Автомобиль «бентли» каштанового цвета и шофера-японца в форме под цвет ему. Разумеется, у нее будет моторное судно: возможно, яхта. Но она еще точно не знала этого, так как никогда не выходила в море. Все уже было ею продумано: она мечтала быть богатой с незапамятных времен. А теперь мечта была близко — стоило руку протянуть…
Шейла встала, пробежала пальчиками по телу, вздыхая, приподняла груди и начала одеваться. Она продолжала обдумывать дальнейшее.
Том между делом «сойдет с дистанции»: в ее идиллическую картину он не вписывается. Слишком он мелкий… недалекий… трусливый. В ее воображении рисовался смуглый, высокий, крепкий мужчина, который умеет распоряжаться деньгами, которого уважают метрдотели и который знает, как ублажить леди. Да, когда-нибудь, в будущем, она должна будет бросить Тома, но это время еще не пришло.
Не в силах воспротивиться соблазну, она взяла из коробки три пятисотдолларовые купюры, затем закрыла крышку и водрузила на место одеяло. Засунула сложенные купюры под резинку чулка. Ее приятно возбуждало прикосновение денег к коже.
Подойдя к шкафу, она презрительно осмотрела его содержимое. Боже! Ну и лохмотья! Но ничего не оставалось, как выбрать что-то из этих лохмотьев. Она надела плиссированную серую юбку и бежевый свитер.
Накрасив личико и причесавшись, она пошла в гостиную. Взглянула на свои дешевенькие часики. Стрелка только что прошла отметку одиннадцать тридцать. Том не вернется до шести. Обычно она куда-нибудь отправлялась, но теперь почувствовала, что не может покинуть дом. Читать у них было нечего. Она нахмурилась, так как внезапно поняла, что с этой минуты и до тех пор, пока они не покинут дом навсегда, она будет его пленницей. Столько денег, которые можно было бы потратить… и такая прорва свободного времени!
Она захотела есть и вспомнила, что в доме хоть шаром покати. Поразмыслив, встала и набрала номер сандвич-бара в конце улицы. Заказала два куриных сандвича и бутылку молока. Мужской голос ответил, что заказ сейчас вышлют.
Она включила телевизор, но в это время все программы были такими дурацкими, что пришлось почти тотчас же его выключить. Посыльный с едой появился через четверть часа. Она расплатилась, обратив внимание на то, что в кошельке у нее только три доллара и несколько центов.
Расхаживая по гостиной, съела сандвичи. Ее ни на минуту не оставляла мысль о деньгах, спрятанных в спальне. Она думала о том бесконечном времени, которое ей придется выжидать, прежде чем для нее начнется праздник жизни.
Когда она доедала последний сандвич, в дверь позвонили. Услышав звонок, она вскочила и застыла на месте, сердце забилось сильнее. Звонок повторился, и она пошла открывать.
На площадке перед дверью стоял Гарри Дилан.
— Кажется, вы забыли о назначенной встрече, — сказал он, помахивая перед ней бутылкой под названием «Увядшие розы». — Жена ушла за покупками. Я подумал — дай-ка загляну.
Она смотрела на него, не решаясь впустить, но потом подумала, что его общество лучше, чем скука, и скрасит ее одиночество.
— Что ж… входите.
— Мистер Уайтсайд ушел на работу? — Дилан разглядывал ее. Провел по губам кончиком языка.
— Да… он на работе.
Она провела его в гостиную.
— Вот квитанции и пакет.
Она взглянула на счета за электричество и газ и кинула их на стол.
— Муж расплатится. — Она повернулась к Дилану. — Он не оставляет мне денег.
— Наверное, большинство мужей такие. — Дилан нервно рассмеялся. Его глаза так и бегали. — Не желаете выпить, миссис Уайтсайд?
— Не откажусь.
Она достала бокалы, принесла воды и льда. Пока длились эти приготовления, она все время ловила на себе его изучающий взгляд. «Ну и пусть смотрит, кретин недоделанный, — думала она. — Мне это ничего не стоит».
— Вы слышали об ограблении казино? — спросил Дилан, наливая две большие порции. — Это что-то! Два с половиной миллиона! Могу спорить, что не видать им этих денег как своих ушей!
Она села, небрежно приподняв юбку, потом одернула ее, продемонстрировав цвет своих трусиков. Он отхлебнул виски.
— Да, я слышала об этом по радио. А как бы вы поступили с такими деньгами, мистер Дилан?
— Если честно… даже не знаю. Говорят, они сейчас у какого-то типа. Я много лет проработал в банке, миссис Уайтсайд. И кому как не мне знать, какова истинная цена денег. Уверен, обычный человек не сумел бы ими распорядиться.
Она с трудом сдержалась, чтобы не смерить его презрительным взглядом.
— Ну, не знаю. Деньги быстро тратятся.
— Но не такие большие. Они станут обузой. Кроме того, они все в купюрах по пятьсот долларов. Сейчас такая крупная купюра вызывает подозрение. Если в банке, где я работал, кто-нибудь хотел разменять пятьсот долларов, я всегда проверял. Представьте, каково сидеть на куче таких купюр!
Шейла задумчиво уставилась в свой бокал. Об этом она не подумала, он прав.
— Но ведь у кого-то есть пятисотдолларовые купюры?
— Конечно, но таких людей не так много. — Они продолжали пить, а его взгляд в это время скользил по ее ногам. — Значит, вы хорошо отдохнули?
Она не слышала вопроса. Она думала, пыталась понять, знает ли этот толстый дурак, о чем говорит. Наверное, нет. Как бы там ни было, богатые игроки казино наверняка пользуются этими пятисотдолларовыми купюрами так же часто, как она помадой.
— Миссис Уайтсайд… вы такая задумчивая, — сказал Дилан и вдруг рассмеялся. — Витаете в облаках?.. Вы хорошо отдохнули? Вам и правда понравилась поездка?
О Боже! Опять все сначала! Она почувствовала, что сыта им по горло. Его неприкрытая похоть, его бегающие глазки и одутловатое, покрытое потом лицо вызывали у нее брезгливую неприязнь.
— Да… понравилась. — Она допила и встала. — Что ж… а теперь простите, что выгоняю вас, но мне еще нужно кое-что разобрать. Том зайдет расплатиться сегодня вечером. Спасибо за виски.
Она избавилась от него прежде, чем он успел сообразить, что его выпроваживают. Проследила в окно за тем, как он удаляется, такой грустный и одинокий.
Она скорчила рожицу. И подумала: «Вот они, мужчины!»
Глава 8
В двадцать минут первого ночи Том, постоянно поглядывавший на часы в течение последних тридцати минут, встал.
— Можно приступать, — сказал он. — Не хочу больше ждать.
— Лучше выйти и посмотреть, у всех ли погашен свет, — отозвалась Шейла, но ей тоже хотелось поскорее закопать деньги.
— Я понимаю… понимаю… нечего мне напоминать!
Том пошел на кухню, выключил свет, открыл заднюю дверь дома и вышел в сад.
Ночь была теплой; в небе висела огромная луна, напоминавшая ему почему-то лицо покойника и заливавшая сад тревожным белым светом. Он не спеша прошел по садовой дорожке, пока не уперся в плоскую изгородь, и оглянулся на соседские дома. Всюду было темно. Он повернул назад; навстречу ему тотчас вышла Шейла.
— Все в порядке?
— Да… Только схожу за лопатой. Иди к изгороди и наблюдай.
Она кивнула и прошла мимо.
Копать оказалось труднее, чем он предполагал. Они оставили клумбу пустой, вовремя не побеспокоившись о том, чтобы посадить в ней цветы, поэтому земля была твердой.
Шейла ходила по дорожке, приговаривая:
— Господи! Ну скоро ты закончишь?
Он только огрызался в ответ. И она была взвинчена, нервы находились на пределе.
В конце концов он вылез из ямы и заглянул в нее: ему показалось, что она достаточно глубока.
Увидев, что он уже наверху, подошла Шейла.
— Полтора часа копать пустячную яму! — высокомерно бросила она. — Ну что ты за человек?
— Слушай, заткнись! — рявкнул Том. — Земля как бетонная. Давай… потащили коробку.
Они прошли в спальню, где она стояла, уже заклеенная пленкой, которую Том нашел на чердаке. Сверх того коробку перевязали веревкой, чтобы удобнее было опускать в яму. Вдвоем они выволокли ее наружу.
— Выйди и посмотри! — велел Том и взялся за лопату.
Двадцать минут спустя оба вернулись в гостиную.
Том налил себе большую порцию виски. Он, нервничая, весь взмок.
— Мы ненормальные! — сделал он глоток. — Нам никогда не потратить таких денег! И почему мы не ограничились положенной частью?
— Да, пусть мы ненормальные, — отозвалась Шейла. — Прими душ и иди спать. Меня мутит от одного твоего вида!
— А что, если их кто-нибудь отроет, пока мы спим?
— Кто?
— Не знаю, я просто подумал…
— Ты что, предлагаешь сидеть здесь всю ночь? Тогда и сиди сам!
Он злобно посмотрел на нее.
— Бывают сторожевые собаки…
— Ладно, хватит! — Она ушла в спальню и начала раздеваться.
Том подумал, затем мрачно последовал за ней. После теплого душа он почувствовал облегчение. Войдя, он обратил внимание на быстрое движение, которое украдкой сделала Шейла.
— Что там у тебя?
— Ничего особенного!
— Ты что-то спрятала?
— Глупости! Я…
Он пристально взглянул на нее и подошел вплотную. Она тоже смотрела на него, и взгляд ее блестящих глаз был напряженным. В коротенькой ночной рубашке, намного выше колен, она была очень соблазнительна, особенно с просвечивающими сквозь тонкую материю алыми кончиками грудей.
Он потянулся к ящику комода, стоявшего возле кровати, но она шлепнула его по руке — мол, куда это ты?
— Ты словно маленький мальчик, Том… — Она не договорила.
— Ты взяла деньги?
— Нет!
— Врешь!
Он оттолкнул ее с такой силой, что она плашмя свалилась на спину поперек кровати. А он рывком выдернул ящик, но денег там не оказалось.
Она лежала и смотрела на него с насмешливой улыбкой на губах; ее рубашка задралась, обнажив белые бедра.
— Доволен, троглодит?
Он растерянно стоял перед ней: тревога подавила сексуальное желание.
— Я тебе не верю! Ты помешалась на деньгах! Предупреждаю: если ты потратишь хоть одну из этих бумажек, тебе несдобровать! Ты понимаешь? Вбей это в свою алчную головенку! Мы не дотронемся до них, пока не окажемся за пределами штата… Ты все поняла?
Она села; купюры были зажаты у нее в правой руке.
— Не кричи на меня!
— Я говорю тебе это, потому что ты жадная, глупая и злая. Пойми, наконец: если мы потратим хоть одну из этих купюр… мы пропали!
— Я не глухая. Поняла с первого раза. Из-за чего ты так взвился? Не трогала я этих денег! Ложись и не строй из себя актера-неудачника.
Она, вызывающе покачивая бедрами перед его носом, прошла через комнату в ванную. Хлопнула дверью, потом постояла, прислушиваясь, и, разжав пальцы, взглянула на три скомканные бумажки в руке. «Чуть не вляпалась, — подумала она. — Если бы он нашел деньги, он бы их отобрал». Она поспешно затолкала купюры в коробочку с салфетками «Клинекс», которыми Том никогда не пользовался, затем, что-то мурлыча, встала под душ.
Том вытянулся на постели. Он думал о деньгах, зарытых в саду. Думал о Шейле. Она пыталась что-то спрятать… он был в этом уверен. Она слишком алчная и глупая, и ей непременно взбредет в голову потратить деньги сразу же. Том провел ладонью по лицу, уставясь в потолок. Какой же он идиот, что дал себя уговорить и оставить эти миллионы!
Она вернулась в спальню, обошла вокруг кровати.
— Завтра мне понадобятся деньги, — сказала она, залезая под одеяло. — У меня осталось только три доллара.
— Завтра и поговорим. До конца месяца у меня тоже не слишком много.
— Ничего себе! Всего каких-то два с половиной миллиона! — Она расхохоталась.
— Сколько раз тебе повторять… мы не потратим из них ни цента, пока не выберемся из штата!
— Я повторяю, что услышала это с первого раза!
Он выключил свет. Они молча лежали в темноте. Он вспомнил, как она лежала на кровати в рубашке, задравшейся почти до пупка. И заерзал.
— Слушай, Казанова, — зло произнесла она в темноте. — Намек поняла. Но свой месячный лимит ты уже исчерпал. Так что спи.
Она повернулась на другой бок, вытянув свои длинные ноги.
В ту ночь им обоим не удалось сомкнуть глаз.
Солнечные лучи, пробившиеся сквозь ветви, которыми был замаскирован вход в пещеру, разбудили Майски. И он тут же ощутил, что к нему вернулись силы. Из осторожности он еще полежал, глядя на влажный свод пещеры. Затем медленно сел, убедился, что чувствует себя отдохнувшим, и бодро поднялся с груды одеял. Он прошелся по пещере, потягивая тонкие руки.
Приступ как будто прошел, черт его побери! Теперь захотелось есть.
Он приготовил яичницу с ветчиной и с удовольствием проглотил ее, запивая слабым кофе, затем побрился и умылся в ведре с водой. После этого минут двадцать полежал на постели из одеял, по-прежнему чувствуя себя вполне нормально. «Чудеса!» — подумал он. Ведь в предыдущую ночь ему казалось, что он вот-вот умрет.