Загадка Либастьяна, или Поиски богов Фирсанова Юлия
– Леди Ведьма, – не то ругаясь, не то благоговея, тихо пробормотал Элегор, хрустнув костяшками пальцев и подумав о Лейме. Уж до бога авантюристов логичность объяснений дошла в полной мере, только почему-то герцог сильно сомневался, что друга проймут и заставят раз и навсегда разлюбить дословная цитата из речей принцессы и красочное описание состояния Рэта.
Грей судорожно вздохнул и, оставив попытки сопротивления, сдался на милость богини.
– Вот и все. – Завершив «лечение», Элия погладила друга по спутанным волосам, по покрытому испариной лбу – и отпустила. Шпион мешком осел на ковер, словно лишившись последних сил, и даже не сделал попытки подняться, но тем не менее выдавил из себя хрип:
– Знаешь, королева моя дорогая, если минуту назад мне хотелось провести вечность у твоих ног, то теперь осталось только одно желание – прямо тут и сдохнуть!
– Не будь пессимистом, приятель. Отоспись, поешь шоколада и тебе захочется убить меня, а не умирать самому, – совершенно серьезно посоветовала богиня.
– Наверное, – широко зевнул Рэт, едва не вывихнув челюсть, и попытался свернуться клубком на мягком ворсе ковра у самых сапожек принцессы. Из-за присутствия Повелителя Межуровнья в гостиной остатки самосохранения предостерегли мужчину от желания проползти в спальню любовницы.
Элия только покачала головой, но не стала пинать усталого сверх всякой меры шпиона. Прищелкнув пальцами, она телепортировала измученное тело погрузившегося в сон приятеля в его собственную спальню в городском доме, заодно позаботившись о том, чтобы там было тепло, а после пробуждения бедолагу встретил завтрак с горячим шоколадом и большой вазой сластей. Маленьким добавлением к чарам стал звоночек, который должен был известить принцессу о пробуждении Грея, предусмотрительная богиня собиралась побеседовать с дружком до того, как он явится на доклад к королю Лимберу, и настоятельно посоветовать придержать кое-какую информацию.
Избавившись от страдальца Рэта, не в добрый час заглянувшего в Хранилище магического вооружения, Элия повернулась к Элегору.
– Только не говори, что я тоже нуждаюсь в лечении, – подозрительно, но в тоже время опасливо фыркнул герцог, готовый в случае необходимости защищаться не только словами.
Всмотревшись в ауру друга, как всегда полную сумасшедших завихрений энергии, но не имевшую в своем сумасбродстве никаких иных аномалий, Элия улыбнулась не без облегчения:
– Не скажу. Ты все такой же сумасшедший, как прежде, никаких отклонений не вижу, что не может не радовать. К счастью, герцог, ты полностью иммунен к воздействию силы любви. Поэтому не получил ничего, кроме оплеухи чистой энергии, но к такому тебе не привыкать.
– Иммунен? Да ну? – не сразу поверил в эту добрую весть Гор, перестав выискивать в себе следы внезапной пылкой страсти к принцессе.
Нет, конечно, сама мысль о том, что он может влюбиться в Элию, казалась герцогу полным абсурдом, явной нелепицей, но, как уже бог успел убедиться за свою пусть короткую, но полную ярких приключений жизнь, даже самые абсурдные вещи иногда случаются. Кроме того, богиня любви отнюдь не была сварливой тупой уродкой, способной вызвать у мужчины лишь отвращение. Элегор, бывало, откровенно любовался ее грудью в излишне низком вырезе или точеной фигурой, обтянутой узким платьем, но видеть в Элии добрую приятельницу и советчика молодому богу казалось куда более естественным и удобным, чем превращать ее в любовницу на пару ночей. В этом был своего рода упрямый эпатаж: «Нет! Я не стану таким, как все, млеющим от одного только намека на внимание богини любви!»
Но, как и любой лоулендец, герцог слышал о силе Элии и относился к ней со сдержанной опаской. Весть о собственной врожденной защите приятно потешила самолюбие молодого бога, когда он понял, что принцесса говорит абсолютно серьезно, и убрала из его души давний отголосок скрытого страха.
– Ну да, – перевернув словечки во фразе приятеля, ответила с усмешкой принцесса, скрестив руки.
– Теперь, когда ты исполнила то, что велел долг, вернемся к разговору, Элия? – сухо попросил Злат и, повернувшись к Элегору, повелел: – Ты свободен, бог.
Каким бы вспыльчивым и упрямым ни был герцог, даже он понимал, что Повелитель Межуровнья – не то существо, с которым можно затевать пререкания, тем более что в голосе Злата не слышалось той прежней снисходительности, какую замечал за ним Элегор в ту пору, когда пришелец из Межуровнья гостил в Лоуленде. А значит, придется уйти, так и не поговорив с Элией.
Герцог отвесил полупоклон и вознамерился встать.
– Подожди, – не менее безапелляционно, чем Повелитель Межуровнья, велела приятелю принцесса, пояснив Злату: – Прежде чем рассказать тебе все, я хотела бы составить полное представление о происходящем. Мне нужно переговорить с Элегором.
Повелитель откинулся в кресле, полуприкрыл глаза и кивком дал разрешение.
– Начните с того, герцог, как вы проникли в Хранилище, не имея на то нашего дозволения, – холодно подсказала принцесса Элегору, и он явственно почувствовал, что говорит сейчас не добрая приятельница, а принцесса Лоуленда, Советница короля Лимбера, и ничего хорошего от разговора ждать не приходится. Таким тоном она обращалась к нему нечасто, но если начинала, то ответ нужно было дать незамедлительный и полный.
Скрытая досада на то, что Элия пыталась отстранить его от дел, шевельнулась в душе герцога, он резко кивнул и сказал:
– Слушаюсь, ваше высочество. В тот вечер, несколько раз безнадежно попытавшись вызвать Лейма, я решил самостоятельно приступить к поискам, для чего собрался использовать заклинание поиска-притяжения. Дождался ночного часа, прошел к Хранилищу, усыпил стражу, открыл дверь.
– Так, стоп, – прервала богиня приятеля. – Что значит открыл? Взломал замок, вскрыл его, используя чары, или дверь была не заперта?
– Не знаю, – нахмурился Гор, не понимая, к чему клонит принцесса. – Я не колдовал, подошел, взялся за ручку, потянул и открыл.
– Ты слышал щелчки замков?
– Да, – сдвинув брови, согласился герцог, припоминая подробности.
– Понятно, – проронила Элия, извлекла из воздуха прозрачную мензурку и, подойдя к Элегору, велела: – Закатай рукав рубашки.
Герцог удивился, но выполнил просьбу-приказ принцессы без возражения. Богиня поднесла колбочку к руке мужчины у локтя и, используя часть своего таланта, доставшегося ей в качестве бонуса из-за родства с вампирами и год от года проявляющегося все ярче, властно прошептала одними губами некий приказ. Венка на руке Элегора с готовностью отворилась, и тоненький ручеек проворно устремился в мензурку. С добросовестностью и вниманием врача наполнив ее наполовину, Элия снова что-то шепнула, и живительная влага моментально прекратила свой бег.
– Я должна взять твою кровь, чтобы разобраться, почему не сработала защита, – пояснила принцесса загадочные манипуляции.
– А что, защита и в самом деле была? – запоздало удивился Гор. – Разбирайся. – И проворчал, оправляя рукав: – Ладно, хоть кусаться не стала. Это что же, по твоему слову и кровью истечь можно?
– Легко, особенно если меня разозлить, – равнодушно, без угрозы согласилась принцесса и, телепортировав мензурку из гостиной, попросила, присаживаясь: – Продолжай.
Злат, безразличный, неподвижный и прекрасный, словно зловещая классическая статуя, восседал в своем кресле, и только внимательный блеск изумрудных глаз отличал его от мертвого камня и давал понять, что он внимательно слушает.
– Я читал заклинание, когда появился Рэт, – признался Элегор, испытывая некоторую неловкость за свои действия. – Он хлопнул меня по плечу и нарушил концентрацию. Плетение вырвалось из-под контроля. Заклятие подхватило нас и, протащив через миры, вышвырнуло в Топи Хеггарша прямо над каким-то жалким остовом дерева. Падая, я пытался ухватиться за ветку, но она, зараза, обломилась. В руках оказался кисет, кое-как выбрались на корни и принялись отбиваться от гончих, разбираться с находкой было некогда. Не видя другого выхода, мы начали звать на помощь. Примчался патруль мэсслендцев. Рэт надеялся, что страже удастся затуманить мозги, но их возглавлял сам принц Дельен. Нас скрутили, обыскали и отвезли в его замок для допроса. Грей наплел джокерову дюжину мешков чуши о том, что я заявился в топи на свидание с эксцентричной любовницей, но Дельен знал меня в лицо и вряд ли поверил. В кисете, который случайно попал в мои руки на болоте, он обнаружил карту Повелителя Межуровнья. Принц требовал, чтобы я назвал ему того, кто изображен на миниатюре, вот я и ответил, как положено, назвал лорда Злата полным именем. Тогда пришел Злат, перепугал Стража Границ до колик в животе и забрал нас в Лоуленд, потому что мы сказали ему, что лучше тебя о портрете не расскажет никто.
– Очень увлекательная история, – кивнула Элегору принцесса, не выпытывая более подробностей. Мэсслендского принца по рассказам Энтиора она знала неплохо, и вряд ли Гор мог добавить к имеющейся информации бесценные сведения. Куда больше принцессу заботили сейчас другие проблемы: карта Злата и кровь в мензурке.
– Не веришь? – почти оскорбился герцог.
– Ну почему же, – протянула богиня. – Верю. Дело в том, что, как я успела выяснить, контроль за заклятиями при поиске карт Либастьяна в принципе невозможен, чары вызывают масштабный резонанс и срабатывают обратной петлей, именно поэтому мы запретили их использование. Верю я и тому, что вы, герцог, способны перенестись именно туда, где ваше пребывание наименее желательно в данный момент, – на границу с Мэсслендом, где тысячелетиями тлеют угли конфликта, готового разгореться с новой силой от малейшей искры. И такой искрой вполне может стать, если уже не стало, незаконное вторжение в Топи герцога Лиенского – одного из самых могущественных лордов Лоуленда…
Элегор сделал вид, что ему стыдно, и смущенно кашлянул.
– Удалитесь в свою резиденцию, герцог Элегор, пребывайте там до тех пор, пока вас вновь не призовут обратно, и молитесь Творцу и Двадцати и Одной о том, чтобы приключение ваше не имело продолжения в виде ноты протеста Мэссленда или тем паче объявления войны, ибо тогда первое, что сделает его величество король Лимбер, – это повесит вас на воротах Лоуленда, лишив почетной привилегии расстаться с головой на плахе от меча Нрэна.
– Я понял, Элия, – резко кивнул герцог, понимая, что на сей раз богиня права.
– Принцу Лейму будет дозволено скрасить ваше одиночество, – чуть смягчила суровый приговор принцесса, попутно надеясь на то, что кузен не только развеет хандру заточенного герцога, но и попридержит его неистовый нрав.
– Леди Ведьма – ты само великодушие, беру свой протест по первому пункту назад, – улыбнулся бог, понимая, что ему разрешили рассказать всю историю другу.
Конечно, Элегору ужасно хотелось остаться и послушать, о чем станут говорить Повелитель Межуровнья и Элия, но все-таки хотелось не настолько, чтобы рисковать жизнью, тем более что герцог уже и так знал о карте и был уверен, что принцессе ничего не грозит. Каким бы могуществом ни обладал мужчина, Элия всегда крутила им как хотела.
«Сосланный» в родовое гнездо дворянин быстро поднялся, коротко поклонился и, понимая, что его время вышло, телепортировался из гостиной, оставив приятельницу наедине с Повелителем Межуровнья.
Глава 24
Откровения
В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью оказываются простота и откровенность.
Ж. де Лабрюйер
Настоящее предназначение берет все – до последней капли крови, да еще выжмет тебе вены, чтобы убедиться, что больше ничего не осталось, но возвращает вдвойне.
Л. М. Буджолд. Танец отражений
А. Вратарев
- Жить в своем доме всегда одному
- Скучно и мне, и тебе, и ему!
Злат перевел взгляд на богиню, стукнул пальцем по картинке, которую все еще держал в руке, и чуть заметно кивнул, показывая, что готов слушать. Но холодности в обращении не умерил. В его глазах было чуть больше тепла, чем в сердцевине айсберга, впрочем, принцесса и не ожидала иного, слишком сильную обиду она нанесла этому всевластному, чужому существу, отвергнув его, чтобы он мог легко простить и забыть.
– Это карта Ферзя из Колоды Джокеров, которая была создана Либастьяном, гениальным, полубезумным бродягой-рисовальщиком с душой пророка, впрочем, ты и сам чувствуешь силу карт. Ни символы на его миниатюрах, ни существа, изображенные на них с портретной точностью, неслучайны. Они избраны Творцом в качестве спутников и помощников Великой Триады. Мы уже имели возможность убедиться в этом. Еще не зная о существовании Колоды, мы стали свидетелями предсказаний, сделанных жрицей и возвещавших пришествие Трех и их спутников. Касательно личностей самих Джокеров у меня нет точных данных, но что касается Колоды, то уже найдено несколько карт. Джей и Кэлер – Туз Лжи и Авантюр и Туз Стражей, причем первому из братьев было дано и предсказание о его миссии, Нрэн и Лейм составили тебе компанию в должности Ферзей, один Ферзь Войны, второй Координатор. Воитель, как и Джей, получил пророчество о своем предназначении. А ты, Злат, последний, третий Ферзь Колоды. Ферзь Теней. Знаешь, занятно, на твоей карте название написано не высоким лоулендским, а старолоулендским шрифтом. «Айдель» – слово, имеющее несколько толкований: «тень», «сумерки», «перекрестье» и даже «создание из теней». Толкование зависит от контекста, а в данном случае употреблено так, что допустимо как одно, так и все разом толкования. Ферзь Теней… Да, тебе подходит. – По губам рассуждающей вслух принцессы скользнула мимолетная улыбка, и она прибавила: – Кроме этих карт найдена еще одна черная карта и карта Всадника Торговца.
– Покажи, – приказал Злат, прерывая рассказ.
Элия потянулась сознанием к Хранилищу магического вооружения, замерла, позволив защите просканировать и узнать отпечаток тонких структур ее личности, подождала, пока заклинания медленно расступятся перед ней, пропуская внутрь, и перенесла к себе злополучный ларчик, ставший предметом паломничества богов в Хранилище. Зная, что беседу со Златом никто не решится подслушивать, богиня была спокойна за сохранность карт.
– Возьми. – Элия передала ларчик Повелителю Межуровнья.
Откинув крышку, Злат извлек изрядно увеличившуюся всего за несколько дней стопку миниатюр и, неторопливо изучая обрамление карт и сами портреты, пролистнул ее. Особенно внимательный, хоть и бесстрастный взгляд Повелителя Межуровнья задержался на Ферзях Колоды, тех, кого поставили вровень с ним самим. Карте Нрэна он кивнул, признавая обоснованность выбора, портрет Лейма рассматривал долго и пристально, словно видел не строгое лицо юного зеленоглазого принца, а нечто куда более загадочное, недоступное пока иным взорам. Наконец, положив свою карту поверх имеющихся, то ли утверждая главенство, то ли соглашаясь с приобщением себя к коллективу сумасшедших лоулендцев, Злат захлопнул крышку. Впрочем, ларца принцессе не отдал, оставил его у себя на коленях.
– Не думал раньше, что такое возможно – написать пророческие портреты истинной сути, – задумчиво констатировал мужчина, – но у вашего Либастьяна получилось. Ты заметила, Элия, он рисовал не тех, кем твои родичи являются сейчас, но тех, какими они будут, какими им суждено стать ради служения Джокерам? – Злат чуть пренебрежительно скривился при слове «служение» и проронил: – В веселую компанию пытается сунуть меня Творец.
– Твоя карта уже есть, Злат, – позволила себе осторожное возражение Элия, – вряд ли это только попытка. Похоже, Он там, – богиня слегка кивнула вверх, – уже все решил, и решил в незапамятные времена.
– Но не решил я, – жестко ответил Повелитель Межуровнья, рука его сжала подлокотник кресла.
Принцесса только пожала плечами и снова улыбнулась, словно показывая, что ее собеседник волен возмущаться, сколько ему заблагорассудится, но она своего мнения не изменит.
– Это смешно? – вздернув смоляную бровь, колко уточнил Злат, откидываясь в кресле, и резко потребовал ответа: – Чему ты улыбаешься, Элия?
– Ты, как никто другой во Вселенных, неподконтролен никому и ничему, кроме собственного внутреннего ощущения правильности, – спокойно ответила богиня, уже не страшась ни этой резкости, ни яростного малахитового взора Дракона Бездны. – Так с кем ты сейчас споришь, Злат? С Творцом? Со мной? А не слишком ли я ничтожная партнерша для диспута? Или с самим собой? Вне зависимости от твоих желаний существует истина, которую уже приняли твои сердце и душа, хоть и встает на дыбы гордый нрав.
– Не слишком ли ты многое видишь и знаешь, моя проницательная малышка? Так ли уж ты можешь быть уверена, что у меня есть этот орган и эта структура? – невыразительно поинтересовался Повелитель, глядя куда-то в бесконечность, рука его лежала на крышке ларца.
– Уверена, – категорически заявила Элия. – Я чувствую. Ты можешь водить за нос кого угодно, изображая из себя бездушного монстра, Злат, но ты, обреченный управлять чудовищами, куда больше, чем просто жупел для Уровней. Если вижу я, видит и Он, и делает правильный выбор.
– Значит, сейчас ты должна быть довольна, принцесса. Если следовать твоим рассуждениям, то деваться мне некуда. Твой брат Рикардо – Всадник Торговец Колоды. И я, как Ферзь, должен помочь излечить его недуг, ничего не требуя взамен. Все сделки отменяются? Так? – коварно вопросил Злат и недобро прищурился.
– Я ничего не знаю о взаимоотношениях и обязательствах, существующих внутри Колоды. Мы вообще пока знаем о Джокерах и Колоде ничтожно, до обидного мало, – печально возразила принцесса, покачав головой, мягкое облако волос от этого простого жеста заволокло плечи и грудь богини. – Между родичами – узы крови, ты же с нами не связан, и я не жду от тебя помощи. Если у меня не получится помочь Рику своими силами, я соглашусь на предложенную тобой сделку.
– Своими силами? Каким образом? – заинтересовался Злат, и в его голосе впервые промелькнул намек на искреннюю увлеченность, а взгляд утратил отстраненный, холодный блеск драгоценного камня.
– Ты сам подсказал путь. Когда зов вытащил меня в Лоуленд, я ловила расплетателя в одном из рушащихся миров, – откровенно призналась богиня.
– Расплетателя? – до глубины души, в существование которой верила принцесса, изумился Дракон Бездны, разом утратив большую часть своей зловещей нездешности, но по-прежнему остался очень красивым мужчиной. Он рывком поднялся из кресла и, подойдя к богине, положил руку ей на плечо, заставив смотреть себе в глаза. – Где твой логичный ум, богиня Элия? Эти демоны не подчиняются никому, кроме меня, они неуничтожимы заклинаниями, на Уровнях нет средств, способных разделаться с ними! Неужто я настолько противен тебе, что ты предпочла безнадежный риск моему предложению?
– Нет, вовсе нет, Злат, – покачала головой принцесса, утопая в малахитовой зелени колдовских глаз Повелителя, – скорее наоборот, ты очень соблазнительная приманка. Самая соблазнительная из всех, какими располагает Тьма. Прекрасный, зловещий, таинственный, такой притягательный мужчина, ради которого хочется забыть о мирах, окунуться в Бездну и слушать песнь Межуровнья вечно. Но я помню о своей истинной сути, о своей душе… Я не хочу идти на безнадежный риск потерять себя, изменить своей сути. Я временами жестокая, мужчины правы, просто бессердечная тварь, но я – богиня любви, и сила моя светла, пусть и беспощадна. Но если Бездна изменит меня, навсегда исказится и сущность силы любви, она будет смертоносной и всесокрушающей, забирающей жизнь и ничего не дающей взамен. Я уже не буду самой собой.
– И только поэтому ты отправилась ловить расплетателя, – закусил губу Дракон Бездны, впервые по-настоящему задумавшись над тем, на что толкнула Элию его прихоть. – Как же ты собиралась пленить его и заставить вылечить брата?
– Воздействуя силой любви. Она действует на всех, даже на самые примитивные и иммунные к магии существа. Если использовать мощное направленное излучение, то попавшее под воздействие силы создание окажется в моей абсолютной власти, станет больше чем рабом, будет жить во имя служения мне, – ответила Элия.
– Тогда почему было не попробовать ее на мне? Повелитель Демонов – орудие куда более могущественное и привлекательное, нежели примитивный демон. Или ты не была уверена в действии своей силы на Дракона Бездны? – коварно вопросил Злат, не отдавая себе отчета в том, что пальцы его уже погрузились в волосы богини и ласкают их.
– Для меня понятие чести – не пустой звук. Ты не раз спасал мне жизнь, Дракон Бездны, – в прекрасных устах принцессы это ужасающее прозвище прозвучало как красивое имя, – и никогда не причинял вреда осознанно. Отплатить за это нападением, пусть не клинком, но силой – черная неблагодарность. Моя сила действует на тебя, но никогда я не применила бы ее к тебе в той мере, чтобы превратить в своего бездумного раба. И, в конце концов, есть просто женское самолюбие, которое настаивает на том, что даже такой могущественный и прекрасный мужчина способен прельститься моими красотой, обаянием, незаурядным умом, а не просто оказаться привязанным на поводок силы любви. Ты можешь не верить моим словам, я не собираюсь доказывать их справедливость, но то, что думаю, я сказала.
– Но тогда и сейчас, когда твоя сила была свободна, она должна была подействовать на меня? – задался вопросом Повелитель, уловив ошибку в выводах принцессы. – Или я тоже иммунен к ее воздействию, как твой не в меру идейный приятель?
– Она и подействовала, но вовсе не так, как ты полагаешь, я не ощущаю в тебе дикого вожделения или яростной страсти, – с готовностью ответила богиня и продолжила, пока Злат недоверчиво хмурился, – и покажу, если желаешь. Открой свою душу и смотри туда вместе со мной. Ну?
Элия протянула руки к мужчине и, почувствовав его скрытые за маской подозрительного внимания колебания, сказала:
– Клянусь, я не использую своих знаний против тебя, Злат, можешь верить слову богини. Если хочешь понять, тебе нужно увидеть моими глазами.
Повелитель Межуровнья решился и вложил свои ладони в руки принцессы, Элия потянула его вниз, и Злат плавно опустился на ковер подле ее кресла. Теперь глаза мужчины и женщины были на одном уровне: малахит и серый отблеск серебра смешались, разверзлась дорога в тайные, темные глубины души Повелителя, свет силы богини ярким лучом пронизал мужчину. И он явственно увидел, что в вечном холоде его сути что-то случилось. Глубокие каверны боли, пронзительного ощущения чуждости всему и всем, страшного одиночества, провалы, которым не было дна и из которых частенько поднимались вспышки черной ярости, неистовой жестокости и волны глубочайшей меланхолии, словно стали меньше. А кое-где и вовсе сомкнулись, заполнившись ощущением едва уловимого тепла, похожего на нежную ласку первого весеннего солнца в стране бесконечной зимы, на легкое дыхание друга в темноте за плечом…
– Что ты сделала со мной? – изумленно прошептал Злат, выходя из транса, разделенного с принцессой Лоуленда.
– Каждый принимает любовь по-своему, ибо разные нужды заставляют нас жаждать ее, дорогой, – тихо отозвалась принцесса, запуская руки в волосы Повелителя Межуровнья, лаская его лицо, легонько проводя тонкими пальцами по векам, прикрывшим глаза Злата, по хищным крыльям носа, по властному изгибу волевого рта. – Ты безмерно одинок, Повелитель Бездны, и стремишься к обществу тех, кто мог бы стать равным тебе, заполнить пустоту одиночества твоей печальной души. Моя сила лишь показала тебе путь, помогла ощутить то, что ты можешь обрести. Открыла, что ты прячешь за жаждой страсти и банальным желанием обладания.
– И ты можешь мне это дать, – хрипло прошептал Злат, укрыв лицо в ладонях Элии и обхватив руками ее колени.
– Не я, мой дар будет лишь каплей, неспособной утолить страждущего, но Творец. Он уже показал тебе путь, – осторожно ответила принцесса. – Дело лишь за тобой, отвернешься ли ты из ложного высокомерия, обокрав самого себя, или найдешь то, чего тебе так не хватает.
– Теперь мне ясно, зачем собрана воедино ваша сумасбродная, шальная семейка, даже без Джокеров способная перевернуть вверх дном все миры, – задумчиво усмехнулся Злат, – и понятно, почему ты – величайшее из сокровищ, досталась сборищу этих сумасшедших. Я был прав, ты – та нить, на которую нанизались бусины, и они все еще продолжают нанизываться. Такая тоненькая… Но вытащи, порви ее, и развалится все плетение.
– Возможно, – не стала спорить принцесса. – Так далеко я не заглядывала.
– Я хочу знать о пророчествах и этой пророчице, – попросил Злат, вставая и садясь не в то дальнее кресло, которое занимал до сих пор, а в соседнее с креслом богини, после той близости, которую он испытал, не было нужды держать дистанцию или притворяться. К тому же старая обида на Элию, бередившая душу Злата, словно незаживающая рана, сочившаяся ядом, куда-то исчезла. Повелителю вновь стало легко и очень приятно в обществе принцессы и вдвойне приятно от того, что не нужно было скрывать получаемого удовольствия. Жажда обладания красоткой никуда не исчезла, но сделалась как-то мягче, он пока вполне довольствовался тем, что богиня находилась рядом и разговаривала с ним.
– Косвенным образом вы уже знакомы, это та девочка, которую я просила вызволить из Межуровнья, – пояснила Элия.
– Вот как… Выходит, я уже упустил шанс получить предсказание, – нахмурился Повелитель, потирая подбородок.
– Не исключено, – согласилась богиня, – но Ижена, жрица Кристалла Авитрегона храма мира Жиотоваж, пока жива. Я не стремилась сама получить пророчество и не советовала никому из братьев посещать этот далекий мир, чтобы не привлекать к Ижене нежелательного внимания. Жизнь истинного Гласа Творца никогда не бывает легкой и долгой, а укорачивать отведенный девочке срок своим неосмотрительным поступком мне не хотелось, но твои перемещения по Уровням никому не подконтрольны. Повелитель Межуровнья имеет право заглядывать туда, куда ему заблагорассудится, и носить с собой все, что ему угодно. – Взгляд принцессы переместился на ларец с картами.
– Ты хочешь отдать его мне на хранение? – удивился неслыханному доверию Злат.
– Более удачного решения не вижу, – призналась Элия. – Я боюсь за семью, за свой мир. Держать Колоду в Лоуленде слишком опасно. Концентрация сил привлечет внимание, и наверняка оно не будет исключительно доброжелательным. Ларец не сдержит надолго излучения силы стольких карт. Я пыталась ограничить распространение информации о Колоде Либастьяна даже в кругу родных, отец до сих пор ничего не знает, но такие серьезные тайны не могут храниться долго, необходимо удалить основные доказательства из доступного места. Без особого приглашения в Межуровнье не рискнут сунуть нос даже Силы. Более надежного Хранителя Колоды, чем ее Ферзь, мне не найти. Уверена, родичи будут солидарны с моим решением.
– Что ж, будь по-твоему, – поразмыслив, согласился Повелитель Межуровнья. – Я выслушаю уже известные пророчества, потом под покровом силы Межуровнья ты отведешь меня к Ижене, возможно, жрицу озарит откровение, и мы поговорим о том, где искать остальные карты Колоды Джокеров. Но сначала займемся твоим недужным братом Рикардо.
– О Злат! – выдохнула Элия и осторожно обронила: – Но я ведь не согласилась на твое предложение?
– Оно было необдуманным, – решительно признал Повелитель Межуровнья, тряхнув головой. – Я не желаю, чтобы женщина, с которой мне приятно проводить время, превратилась в монстра, у меня в Межуровнье их и так переизбыток. Будет достаточно того, что ты перестанешь избегать моего общества, если я пожелаю посетить тебя на Уровнях. Полагаю, в свете последних событий мы найдем, чем заняться.
– Ты всегда для меня желанный гость, – открыто, не скрывая радостного облегчения, отозвалась принцесса, встала, приблизилась к Злату и опустилась ему на колени.
Руки мужчины крепко обхватили принцессу, сверкнув глазами, он изрек:
– Но если ты хочешь, чтобы твой рыжий брат выздоровел поскорее, лучше встань, я могу увлечься… разговором… прямо сейчас.
– Думаю, времени на одну маленькую беседу у нас хватит, – лукаво шепнула богиня прямо в губы Злата.
Глава 25
Исцеление, или в щупальцах демона
Тело каждого человека цельно, душа – нет.
Г. Гессе. Степной волк
Никто не умирает. Вечность раскрывает объятия всем душам, и каждая душа продолжает свой путь. Все, что живет под солнцем, для чего-то нужно.
П. Коэльо. Пятая гора
Голова – предмет темный. Исследованию не подлежит.
к/ф «Формула любви»
Источник Лоуленда пребывал в том состоянии, каковое для человека характеризовалось бы словами «паника чистой воды». Тусклые блики бледного света беспорядочно, с лихорадочной поспешностью метались по стенам Грота, да и сам столб чистой энергии, казалось, не сиял столь ярко, как прежде. Силы безумно переживали за Рика, злились на своих собратьев, отказавших в помощи, тревожились об Элии, готовой заключить какую-то страшную сделку с Повелителем Межуровнья, и боялись самого Повелителя, могуществом наверняка превосходящего многие Силы Уровней, вместе взятые.
Так что, когда в Гроте среди Садов Всех Миров появилась богиня любви, галантно поддерживаемая под руку главным действующим лицом кошмаров Сил Универсума, Источник задрожал, словно под порывами ураганного ветра, но, собрав свои достоинство и наглость, коих поднабрался, общаясь с невозможной королевской семейкой, провозгласил, ощетинившись иглами света, словно большой волшебный дикобраз:
– Прекрасный день, принцесса Элия. Мы рады приветствовать вас здесь. Наши приветствия и вашему спутнику. Какая из причин привела в Мир Узла Повелителя Межуровнья?
– Исключительно благородное желание помочь твоему подопечному, – не без иронии обронил Злат, с удовольствием наблюдая за тем, как нервничают Силы в его присутствии. Оставив принцессу, он прошелся по Гроту с видом хозяина, случайно заглянувшего в убогую хижину раба.
– Элия, ты все-таки заключила сделку с Драконом Бездны? – испугался Источник.
– Я не пообещала ему ничего такого, что может нанести ущерб Лоуленду или мне лично, – постаралась успокоить Силы богиня, не вдаваясь в подробности, каковые неизбежно привели бы к запретному разговору о Колоде Джокеров.
– Но ты приняла его помощь? – тихо промолвил Источник, с дрожью вспомнив, что принцесса говорила о каких-то серьезных условиях.
– Да, и нисколько не жалею об этом. Если в праве на жизнь моему брату отказывает Совет Сил, то пусть ему поможет Повелитель Межуровнья! – категорически ответила женщина, приблизившись вплотную к нервически пульсирующему столбу света. – Если ты знаешь другой выход – предложи, если нет – отдай нам Рика. И Злат постарается его вылечить.
– Ты не причинишь им вреда, Дракон Туманов? – почти жалобно, с умоляющими нотками в голосе вопросил Источник у Повелителя Межуровнья.
Злат стер с лица ироничную полуулыбку и серьезно ответил обеспокоенным, потерявшим всякую опору Силам:
– Я не даю клятв и зачастую в моих словах иной смысл, чем то, что слышат обитатели Уровней. Разве ты поверишь, если я скажу, что пришел сюда, дабы помочь вашему рыжему торгашу, и у меня нет намерений причинить боль Элии? К чему вопросы? Верь не мне, верь своей принцессе. Она привела меня, значит, считает это необходимым.
Источник испустил глубокий, совершенно человеческий вздох:
– Будь по-вашему. – И замерцал, закружился, позволяя проявиться в своем сиянии очертаниям некоего подобия гамака, в котором покоился принц Рикардо, пребывающий в состоянии статиса. Сияющая колыбель с бледным, бессознательным богом выплыла из столба света и зависла посередине Грота.
Злат мельком глянул на принца, кивнул, будто не увидел ничего нового или увидел как раз то, что ожидал, и выгнул бровь, обращаясь к богине с молчаливым вопросом-предупреждением. Элия кивнула Повелителю в ответ и сказала:
– Слушай, Источник, чтобы вылечить Рика, Злат призовет демона, способного расплести перепутанную структуру души бога и создать ее заново в целостном виде. Когда придет в порядок душа, восстановятся и другие тонкие структуры. Только так можно помочь брату.
– Пусть вызывает хоть все Межуровнье, – завернулись в форму шара самоустранившиеся Силы. – И что бы ни случилось, знай, Элия, это произойдет только потому, что ты доверилась ему, а я, оставленный Творцом недоумок, поверил тебе.
– Оставленный Творцом недоумок? – переспросил весьма удивленный Злат, никогда не слыхавший таких выражений ни от кого из Сил, кроме, пожалуй, одной.
– Слишком сдружился со Связистом, – пояснила богиня, и Владыка Демонов усмехнулся, показывая, что теперь ему стало ясно, от кого Источник нахватался таких нетипичных для возвышенных Сил грубоватых фразочек.
Более не обращая внимания на Источник, Повелитель Межуровнья мановением руки призвал в Грот пару мягких кресел, стол с несколькими графинами вина и легкой закуской, а напоследок явил взорам публики расплетателя. Самоустранившиеся Силы издали испуганный слабый писк придушенного мышонка, но от комментариев и вопросов воздержались.
Амебообразный житель Бездны, чуждый, наводящий подсознательный, глубинный ужас на любого обитателя Уровня, почтительно замер перед своим Повелителем, чуть шевеля безобразными отростками тела. Злат молча смотрел на него. Расплетатель, зависший в полуметре от пола, покачивался, как болванчик размером с хорошего медведя, и время от времени его бледные щупальца с крючьями и присосками на концах с грацией прирожденного танцора вздымались в подобии странных па. Богиня поняла, что между Повелителем Бездны и расплетателем идет диалог на неком недоступном ее восприятию уровне. И хотя Злат по-прежнему сохранял обличье мужчины, в его позе, взгляде, во всей его фигуре было столько прирожденной властной уверенности, что даже случайный наблюдатель без труда смог бы понять: он и есть хозяин положения.
По-видимому, закончив давать приказания, Повелитель прошел к креслу и присел, взмахом руки предложив Элии последовать его примеру. Наполнив темным вином бокал, вырезанный из цельного изумруда, мужчина откинулся на спинку кресла, приготовившись наблюдать за процессом лечения. Принцесса тоже присела, однако ни пить, ни есть не стала. Слишком велико было ее беспокойство за брата, всегда такого энергичного, живого, полного неиссякаемых, бьющих через край энергии и любопытства, и такого неподвижного ныне.
Заметив тревогу богини, Злат на удивление мягко, но уверенно сказал:
– Расплетатель знает свое дело, Элия. Он поможет Рику.
– Надеюсь, – односложно ответила богиня, не в силах оторвать взгляда от происходящего.
Демон из Межуровнья завис над «колыбелью» принца, бледные щупальца колыхались, словно ветви причудливых деревьев на ветру, осторожно дотрагиваясь до тела Рика и тонких, тускловатых из-за болезни, странно перепутанных структур его сути, оплетающих бога плотным коконом силы. Даже не будучи целительницей душ, Элия видела дисгармонию в состоянии брата, выбившиеся из плетения, перекрученные, затянутые в рваные узлы нити, нарушенный общий узор. Именно этих мест сейчас почти нежно касались ужасные щупальца-крючья расплетателя, методично ослабляя узлы, разбирая клубки нитей, растягивая и расправляя их своими присосками, закрепляя в новом порядке. Принц по-прежнему пребывал под действием заклятия и не чувствовал ничего. Элия только порадовалась этому, вспоминая дикие крики жертв демона, за которыми наблюдала в Эйдинге.
Бледно-желейное туловище демона колыхалось в такт работе щупальцев, по нему пробегали яркие радужные волны, придавая отвратительному созданию некую чуждую мирам красоту. Расплетатель брал нить за нитью, по одной или по несколько сразу, перемещал их в строгом порядке, заново воссоздавая утраченную целостность плетения души. Но были и те нити, которые он оставлял, бережно, с кропотливостью трудяги-паучка вытаскивая из общей структуры души Рика, и плел из них другое кружево, мало-помалу превращающееся в очертания второй души, о которой говорил Элии Повелитель Межуровнья. Этот процесс завораживал не меньше, чем наблюдение за игрой на музыкальном инструменте гениального маэстро. Было и страшно и притягательно.
– Но откуда у Рика взялось две души? Не мог же он подцепить вторую, как болезнь, где-нибудь в мирах? – задалась вопросом принцесса, надеясь, что разговор поможет скоротать время беспокойного ожидания.
– Нет, не мог, – согласился Злат. – Смотри внимательно, – палец мужчины властно указал на почти восстановленную часть души Рика, – расплетатель воссоздает душу такой, какая она должна быть. Видишь отличия?
– Д-да, – проанализировав свои впечатления, удивленно кивнула богиня, невольно схватившись за бокал, предусмотрительно наполненный для нее Златом. – Она иная, не такая, какую я помню, меньше противоречий, более гармоничное плетение. Чего-то не хватает, но теперь я понимаю, что то, что убирает расплетатель, и было… нет, не столько чужим, сколько лишним, только раньше это не было заметно, даже тогда, когда Рик заболел и ненужные нити начали выплетаться сами по себе, причиняя ему дикие мучения.
– Так тесно могли переплестись лишь довольно близкие души, несколько инкарнаций делившие одно тело, – отметил Повелитель Межуровнья, сравнивая плетения двух почти восстановленных частей, бывших некогда одним целым. – Что когда-то объединило их и для чего? На этот вопрос теперь уже не ответить наверняка, Элия. Неудачный магический опыт или стихийная сила, намеренно или случайно, теперь неважно. Важно другое. Расплетатель спрашивает, заканчивать ли ему целостное плетение той души, для которой не будет тела?
– Разумеется, – категорически заявила принцесса, осушив бокал до дна. – Это ведь тоже душа моего брата! И не имеет значения, что до сих пор их было две в одной телесной оболочке.
– У тебя есть готовое тело для второго? – небрежно, будто интересовался погодой в соседнем измерении на завтра, полюбопытствовал Злат. – Или ты рассчитываешь на мою помощь? Признаться, по части созидания ни я, ни мои подданные не сильны, ибо Творец судил нам иной путь.
– Нет и нет, – покачала головой принцесса и, с силой опустив бокал на стол, добавила не без ожесточения: – Я безмерно благодарна и тебе и твоему демону, но настала пора поработать кое-кому другому. Я об этом позабочусь, а пока пусть свободная душа пребудет в свете Источника.
– В таком случае я покину тебя на время, – не без сожаления признался Злат, заметив, что расплетатель завершил последние манипуляции и, напоследок облетев вокруг Рика, словно художник, любующийся созданным в едином порыве вдохновения полотном, завис у кресла хозяина. – Желаю тебе как можно скорее уладить все неотложные дела, дабы мы могли возобновить приятное знакомство. Иногда и я бываю так нетерпелив…
Повелитель Межуровнья встал, коснулся галантным поцелуем запястья принцессы, окинул жадным, пронзительным взглядом ее женственную фигуру в нарочито мужественном облачении и удалился, распахнув дверь в бесконечность Бездны прямо из Грота Источника. Леденящий порыв тьмы унес из пещеры и самого лорда Межуровнья, и демона-расплетателя, совершившего, возможно, впервые за все время своего существования благородный поступок.
Источник, так и не сказавший Дракону Бездны ни слова за все то время, пока демон врачевал Рика, испустил вздох колоссального облегчения. Мягко, почти опасливо, обтекая светом то, что Злат назвал второй душой, извлеченной из принца, Силы робко спросили у богини:
– Элия, Рик теперь здоров?
– Разбуди его и проверим, – предложила простейший метод богиня, подходя к брату.
– Э-э, ладно, – нерешительно согласился Источник, все еще не до конца веря в то, чему был свидетелем.
Разве доселе когда-нибудь бывало такое, чтобы Повелитель Межуровнья и ужасный демон, о существовании которого даже Силы не упоминали без содрогания, врачевали богов? Может быть, это какая-то ужасная в своем хитроумии и коварстве ловушка или жестокий обман? Источник был растерян как никогда, но его инициированная богиня любви и логики излучала такую абсолютную уверенность в успехе и такое радостное ожидание, что Силы решились. Они осторожно потянули за ниточку, распуская плетение заклятия статиса.
Источник Лоуленда, по-прежнему поддерживая Рика в горизонтальном положении, высвободил принца из-под действия заклятия. Напряженное молчание, повисшее в Гроте, можно было не то что резать ножиком – даже рубить двуручником Нрэна, если бы нашелся самоубийца, способный добровольно коснуться столь грозного предмета. Ни принцесса, ни Силы не ведали, что чувствовал рыжий бог, кем он стал после вмешательства расплетателя, чего от него ждать. Разрывая гнетущую неподвижность тишины, Рик моргнул, от души чихнул, сморщив острый нос, и сел. Прежняя ироничная ухмылка скользнула по губам принца, яркими смешинками заискрились хитрющие зеленые глаза, из которых поспешно уползала сонная, болезненная одурь.
– Привет, сестра! – воскликнул бог, легко соскочив со своего магического ложа, будто и не пролежал несколько дней в мертвой неподвижности, мало отличаясь от статуи.
То, что он каким-то образом оказался в Гроте Источника, нисколько не смутило принца, хоть и заинтриговало, зато симпатичный столик с напитками и закуской, а также свободное кресло явственно подсказали богу, что его появление здесь вполне ожидаемо и желательно. В несколько шагов преодолев расстояние, отделявшее его от мягкого сиденья, Рик рухнул в него и, отсалютовав принцессе изумрудным бокалом, с наслаждением осушил его до дна.
– В должном ли здравии пребываешь ты ныне, принц Рикардо? – То ли от неуемного восторга, то ли от потрясения бедолага Источник ударился в высокий штиль, каковым не злоупотреблял уже несколько десятков лет, не считая необходимых высокопарностей на официальных мероприятиях религиозного толка, вгонявших народ в должный трепет.
– А я хворал, что ли? – удивился бог, отправляя в рот наскоро сооруженный рулет-мутант из мясной нарезки и вновь наполняя бокал отличным вином.
– Да вот, с тех пор, как Джей на своем хребте приволок тебя в Лоуленд, когда ты в трактире начал долбиться головой об стол и ушел в полную отключку, так и хворал, – предусмотрительно просветила брата Элия, чтобы рыжий болтун не сболтнул чего лишнего, не предназначенного для метафизических ушей Источника.
– Н-да? – скроил гримасу Рик и почесал в затылке, встопорщив сверх всякой меры рыжие вихры, переливающиеся в свете Грота живописными оттенками, начиная с огненного и кончая темной бронзой.
– Неужто ничего не припоминаешь? – въедливо уточнила богиня с истинно исследовательским интересом, к которому, впрочем, примешивалась некоторая доля тщательно скрываемой родственной заботы. Демонстрировать подобные чувства открыто со столь нахальными братьями было рискованно.
– Ха, помню-то я много всего, – расплывчато отозвался принц и тут же кивнул, отловив за хвост нужное воспоминание, застрявшее в его пока еще с непривычным трудом ворочающихся мыслях, привыкших к стремительному полету. – Да, кажется, голова у меня трещала, как орех под когтем у дракона.
– Вот эту хворь из тебя и выгоняли, – улыбнулась сестра столь живописному сравнению. – А теперь интересуемся, не замечаешь ли ты в себе каких изменений? И вопрос этот не шутка. Ответа на него ждем точного и вдумчивого, чтоб знать, оправилась твоя голова полностью или еще луну-другую следует тебя подержать в Гроте для пущей надежности и профилактики? Вдруг ты впадешь в депрессию или душой твоей овладеет кровожадный демон разрушения? Так, Источник?
– Конечно, богиня, – подыгрывая Элии, согласились Силы, готовые сейчас согласиться на все что угодно, если это поможет Рику поскорее прийти в себя.
– Меня тебе не жаль, суровая сестра, так хоть Источник пожалей! На что ему такое наказанье? – проглотив с ходу огромный кусок, с нетеатральным возмущением патетически завопил Рик, едва только представив, что может провести в аскетическом Гроте среди Садов хоть сколько-нибудь длительный срок, и горячо поклялся: – Я все как есть скажу!
– Говори, – милостиво дозволила принцесса.
Рик посерьезнел и несколько минут основательно копался в себе. Наконец, удивленно почесав скулу, бог выдал расклад:
– Уж не знаю, обо что, где и сколько раз я стукнулся, Элия, а только все так странно. Нет, никаких кровожадных порывов я в себе не ощущаю, – ухмыльнулся принц, уловив нарастающую нервозность Источника. – Скорее наоборот, спокойно и цельно стало на душе. Словно ушла какая-то часть моей сути, но я ничего не потерял от этого, а, лучше сказать, приобрел мир внутри себя самого и глубинную тишину, она пришла вместо всегдашнего жуткого бурления противоречий… Нет, демоны побери, я не знаю, как это все объяснить. Можешь меня хоть в каземат к Энтиору засунуть, не знаю.
– Зато знаю я, – уверенно заявила принцесса, перегнулась через столик и крепко сжала руку растерявшегося брата. – Источник, огласи, какую суть ныне представляет бог Мира Узла Рикардо Гильен Рейнард.
Источник, ошеломленный столь простым предложением, выбросил вверх беспорядочный фонтан брызг света. Волны энергии, как океанский прибой, устремились к рыжему богу и, пройдя через него, вернулись к Силам, неся огорошивающее известие:
– Ныне принц Рикардо бог коммерции и информации, но не магии, утратил он и свое покровительство над рядом ремесел.
– А ведь верно, – передернул плечами Рик, соглашаясь с определением Сил, и запил сногсшибательную новость очередным бокалом. – Это что же получается, Элия?
– Что богом магии была та часть тебя, которой ты ныне в себе не ощущаешь, – ответила богиня и, чувствуя, что брат уже готов принять новость, просветила его: – Твоя болезнь заключалась в настоятельной необходимости назревшего разделения душ, длительное время пребывавших в состоянии слияния. Время пришло, и вторая душа, которой не подходила твоя плоть, начала высвобождаться, ну а поскольку такой фокус даже богу за одну инкарнацию проделать не под силу, ты едва не угробил сам себя, братец. К счастью, пока ты пребывал на грани жизни и смерти, мы отыскали сведущего целителя.
– Никогда бы не подумал, что кого-нибудь из них назовут этим словом, – не утерпев, немного нервозно хихикнул Источник.
– Кого? – настороженно навострил уши рыжий бог.
– Демона-расплетателя, он действовал по велению лорда Злата, Повелителя Межуровнья, – торжественно провозгласила принцесса.
– На мне долг? – тут же осведомился посерьезневший принц, он слышал немало страшных легенд о необдуманных сделках с Драконом Бездны и, что, пожалуй, куда хуже, знал не понаслышке самого Повелителя, который был куда грознее всех жутких легенд о нем.
– Нет, Злат оказал услугу лично мне, – возразила Элия, успокаивая подозрительного бога. – И не тревожься, тяжким бременем это ни на кого не легло. Почему – расскажу как-нибудь потом. Сейчас нужно думать о другом, дорогой. Твоя целостная душа ныне пребывает в подобающей ей плоти, но вторая, высвобожденная из оболочки, таковой не имеет и находится в свете Источника.
– И что мы можем предпринять? – беспомощно спросил Рик, снова принимаясь ерошить рыжую шевелюру. – Я ведь теперь даже не бог магии, сестра, а уж целителем никогда и не был, да и сомневаюсь, чтобы Кэлер или Лейм смогли справиться с такой задачей. Есть ли вообще какой-нибудь способ решить проблему?
– Совет отказал нам в помощи, – печально напомнил Источник о результате прошения об исцелении Рикардо, – и тоже выжидательно замолчал, надеясь на то, что богиню логики осенила некая гениальная идея.
– Совет отказал нам в разделении душ, и то, мне кажется, только потому, что не способен был осуществить такой акт, это им не с человеческими душами играться, – в свою очередь напомнила Источнику Элия, воздев пальчик к своду Грота. – А вот что касается создания подобающей плоти… В этом нам отказано не было!
– Но наша петиция касалась только Оскара Хоу, – вставил Источник, вновь обретая тень надежды, и тут же, малость приуныв, задал вопрос: – Необходимо направить еще одну просьбу?
– Зачем? – удивленно пожала плечами Элия. – Если Силы Грез и Силы Исцеления из Двадцати и Одной способны создать божественную оболочку, не думаю, что они надорвутся, сотворив два тела за один раз. В семье Хранителя Мира Узла отныне нет бога магии – это же вопиющее нарушение Равновесия! Долг Сил восстановить баланс!
– Ты собираешься шантажировать Совет Сил? – восхищенно уточнил Рик, пока Источник безмолвно переваривал информацию.
– Ну почему же сразу шантажировать? – заскромничала принцесса, позволив длинным ресницам скрыть стальной блеск серых глаз, взгляд которых подчас бывал не менее острым, чем клинок. – Я хочу только указать Силам на их предназначение и высокий долг перед Творцом!
– Если уж ты убедила Повелителя Межуровнья помочь мне, то и с Силами сладишь. Они тебя любят, – хмыкнул Рик и поерзал в кресле, всем своим видом демонстрируя желание посмотреть продолжение представления.
– Значит, я вызываю Оскара, а ты, Источник, – Силы! – огласила план действий богиня и сплела заклятие вызова.
Глава 26
Созидательная, или в свете Сил
Нет большей мудрости, чем своевременность.
Ф. Бэкон
Главное, чтобы костюмчик сидел!
к/ф «Чародеи»
Если слишком долго смотреть на маленькие правильности – те, что лежат под самым носом, – легко потерять из виду большие истины, которые не так заметны на первый взгляд.
С. Кинг. Бесплодные земли (Темная Башня – 3)
Давно известно, что боги все делают вовремя. Может, именно так оно и выглядит для самих богов, но для тех, кто вовлекается в водоворот кипучих божественных энергий, своевременность зачастую куда как сомнительна, ибо боги не знают неурочных часов.
Глубокой ночью вызов Элии вырвал из сна барона Оскара Хоу. Впервые за долгое время злосчастный Хранитель Королевской библиотеки смог наконец не тихо прикорнуть на диване или прямо за столом в зале, среди обожаемого, хоть и успевшего изрядно утомить изобилия книг, а добраться до собственного маленького особнячка в городе. Фанатик обретенного призвания, Оскар не замечал собственной усталости до тех пор, пока на него с категорическим требованием не накинулся обычно кроткий Лейм. Бог объявил: или библиотекарь идет отдыхать добровольно, или этот безответственно губящий себя тип будет тотчас спеленут по рукам и ногам заклинанием и отправлен на каникулы в ближайший безлюдный мир, куда еще не успела проникнуть отрава печатного слова, и пробудет там не менее полугода.
Только оказавшись дома, в давно позабывшей хозяина холостяцкой спальне, барон почувствовал, насколько нуждается в отдыхе. Беглый взгляд в зеркало заставил мужчину ужаснуться. Он, конечно, давно привык к тому, что не блещет красотой, да и обаяние барона Хоу потерялось где-то по дороге к люльке. Лоулендские дамы, не считая щедрых на ласки девиц из веселого квартала, и вовсе не замечали барона, покуда в женской трескотне не всплывала тема памфлетов. Но никогда еще Оскар не пугался самого себя. На сей же раз, разглядывая бледную, как у привидения, физиономию с нехорошо ввалившимися щеками и желтыми кругами под запавшими, но продолжавшими светиться лихорадочным блеском глазами, мужчина понял, почему Лейм был так суров.
Оскар не просто погрузился в привычное дремотное состояние, а рухнул, низвергся, провалился в мир грез, словно в прорубь. Сон беспощадно навалился на столь долго ускользавшую от его бархатных лап жертву и, утробно урча, поволок ее в глубины, вознамерившись не отпускать несколько суток подряд.
Но такова уж природа «своевременности» богов: не успел барон проспать и семи часов, как заклятие принцессы вступило в сражение с повелителями грез и отвоевало законную добычу у сна. Взъерошенный, слабо представляющий, где он находится и что происходит, Оскар кубарем прокатился по кровати, сбил одеяло и, запутавшись в нем, рухнул с ложа на жесткий коврик рядом с домашними тапочками на ровной деревянной подошве – подарком шутника Элегора. Кое-как выпроставшись из-под одеяла и морща лицо от недовольства, библиотекарь сел и вопросил:
– Ваше высочество перепробовало уже всех мужчин в королевстве, и ныне пришел мой черед, или у прекрасной принцессы бессонница и она нуждается в компаньоне для философской беседы?
Не проснувшийся как следует Оскар мог утратить координацию, но не разум и колкий язык, сделавший из барона знаменитого сочинителя злободневных пасквилей.
– Не угадал, Хоу, – весело отозвалась богиня, разглядывая потрясающее воображение ночное облачение мужчины: нежно-лиловую пижаму в мелкий рисунок из розочек и бабочек. – Кстати, удивительный наряд!
– Вау, Оскар! – восхищенно протянул Рик, звучно хлопнув рукой по колену. – Дай адрес своего портного, я закажу такую же, только изумрудного цвета!
– Вот еще, – мрачно фыркнул барон, нашарил на тумбочке очки, без которых, несмотря на то что давным-давно уже исправил зрение у целителя, чувствовал себя голым, так же чувствовал себя принц Нрэн, когда ему приходилось оставаться без своего двуручника. – Сначала вам пижаму мою подавай, потом кровать приглянется, следом весь гардероб, а там, глядишь, и бумагу марать начнете, стишками злобными баловаться. Тут-то меня его величество и призовет к ответу. Нет, хоть платье дамское примеряйте, хоть корсет, коли охота пришла, но без моего содействия!
Элия рассмеялась и заявила:
– Оскар, о твоем ночном гардеробе, годном разве на то, чтобы вампиров пугать, мы поговорим позднее. Сейчас есть дело поважнее. Я исполнила свое обещание: тебя ждут в Гроте Источника.
– Ты серьезно или опять шутки шутишь, вашество? – взволнованно переспросил Хоу, нервно одернул полы пижамы и поправил сползающие очки.
– Я серьезна, как смерть, – зловеще ухмыльнулась принцесса и, не дожидаясь ни возражений, ни согласия барона, перенесла его в Грот, одновременно приказав Звездному Набору позаботиться об одеянии жертвы.
– Смерть, если уж на то пошло, довольно забавная штука, – нарочито рассудительно заметил Рик, вертя в пальцах изумрудный бокал.
– Особенно если умираешь не ты, – мимоходом согласилась Элия и обратилась к барону: – Уж извини, Хоу, но встречать в пижаме Силы из Двадцати и Одной я тебе не позволю! Что они о Лоуленде подумать могут, ежели увидят твой наряд, страшно даже представить. Вдруг от переизбытка удивления чего-нибудь не то или не там тебе поменяют, лучше не рисковать. Нового библиотекаря искать нет никакого желания.
Под действием роя звездочек веселенькая пижама Оскара сменилась строгим, даже элегантным камзолом оттенка каштана, из-под которого выбивалась песочная рубашка, на шее библиотекаря, впрочем не закрывая его медальона (символа должности), шелковый галстук завязался таким изящным узлом, какого мужчина никогда не мог сотворить собственными усилиями. Барон попытался оглядеть себя, задрал руки и повернулся боком. Он стремился убедиться, что насмешница-богиня не учинила над ним никакой каверзы и не прицепила какой-нибудь розовый бант на задницу. Пожалев бедолагу, Источник обратился в огромное световое зеркало, и Хоу смог толком рассмотреть свой облик. Он произвел на мужчину куда более приятное впечатление, чем отражение, которое Оскар увидел несколько часов назад. Хорошо подобранный костюм скрыл недостатки тощей фигуры и придал ей солидности, а недолгий сон немного освежил лицо. Теперь (Хоу не мог этого не признать!) он перестал походить на труп двухнедельной давности и стал похож на оживший парадный портрет, глядя на который всегда пытаешься понять, где именно польстил клиенту художник. Впрочем, наверное, именно в таком виде и стоило встречать Силы. Опыта в этом у библиотекаря не было никакого, и он решил довериться Элии, уж богине-то общаться с созданиями чистой энергии было не впервой.
– Зов отправлен и принят, – объявил Источник, возвращая себе форму светового столба. – Силы Исцеления и Силы Грез скоро прибудут.
– Хорошо, – благосклонно кивнула богиня, будто давала соизволение на визит просителей, и взяла из вазы с фруктами спелый инжир.
– Э… Элия, – замялся Источник Лоуленда, не зная, как потактичнее подойти к вопросу и благоразумно ограничивая радиус слышимости своих речей. – Ты не собираешься убрать мебель из Грота?
Читать бесплатно другие книги:
