Божественная охота Фирсанова Юлия

Глава 9

Покушение и искушения

Мужчины успели закончить партию, причем хитроумный Эйран сплел такую ловушку, что Элегор до последнего момента и не сомневался в своей победе. Объединившись в звезду, фигуры мага, советницы и бродяги решили исход игры.

– Хорошо, что мы не делаем ставок, – ухмыльнулся герцог, признавая поражение. – А то раздел бы ты меня до сорочки.

– Я же не принц Джей, – улыбнулся в ответ Эйран, допивая вино и закусывая его резким зеленовато-сизым сыром с ломтиком кисло-сладкого сумана. – Для меня прелесть игры не в ставках, а в самом ее ходе, возможности вступить в поединок с достойным противником, дать разминку интеллекту, рисковать и добиться победы.

– Боюсь только, наш тренированный интеллект ни хрена не сможет поделать со сверхтренированной вооруженной силой, – глядя, как Нрэн, преодолев колючие заросли чердовника без всякого ущерба для здоровья, движется через сад к башне, заключил Элегор и уточнил, впрочем, зная упрямство приятеля, без особой надежды:

– Не передумал?

Эйран молча покачал головой, хлопком ладоней убрал из комнаты головоломку и встал. Прошелся по кабинету, остановился у стола. Зеркало – неумолимый, правдивый дозорный – показало, как Бог Войны спешился у башни и, оставив Грема смирно ждать у порога, с обнаженным мечом вошел в покорно открывшуюся дверь. Баррикадироваться маг не собирался. Стоило принцу оказаться внутри, как изображение выцвело и совсем исчезло. Как ни храбрились герцог и маг, но оба невольно повернулись к двери, словно думали, что Нрэн в сей же миг окажется у них за спиной. Однако, прошло еще несколько томительных минут, прежде чем дверь в кабинет распахнулась и явился воитель в паутине, болотной тине и ауре силы.

– Добро пожаловать в мое скромное убежище, ваше высочество,- вежливо, разыгрывая легкое недоумение застигнутого врасплох гостеприимного хозяина, поприветствовал Нрэна маг, стараясь не смотреть на громадный острый клинок в руках воина. – Не будет ли нетактичным с моей стороны осведомиться о причине вашего визита?

– Ты опять здесь, – вероятно имея в виду вездесущие Элегора, неприязненно бросил Бог Войны и, сдержанно кивнув Эйрану, признавая за ним право на информацию, ответил коротко и по существу:

– Я пришел убить тебя.

Элегор выругался сквозь зубы, малость ошарашенный такой прямой постановкой цели, а Эйран, по-прежнему сохраняя до странности холодное спокойствие, спросил, скрестив на груди руки:

– Могу ли я узнать причину по какой вы вознамерились лишить меня жизни? Клянусь честью, никакими действиями своими не причинял яурона Лоуленду и вашей семье.

Нрэн мотнул головой, отметая любые оправдания, и упрямо повторил, приближаясь к жертве:

– Я должен тебя убить. Возьми меч и защищайся!

– Принц, но должен же быть у вашей неприязни повод?!- воззвал Эйран к Богу Войны, пытаясь увещевать неумолимого, как смерть, воина. – Чем я заслужил участь погибнуть от вашего меча? Если по незнанию или недоразумению вам был причинен ущерб или нанесено оскорбление, я готов компенсировать его и принести все возможные извинения. Давайте обсудим условия.

– Не о чем говорить. Защищайся, – с маниакальным упрямством глухо повторил Нрэн и, дабы показать, что не шутит, воздел меч.

Глаза принца казались тусклыми угольями, вложенными в глазницы голема, движения, совершенные в своей точности, казались какими-то механическими. Словно, пока тело говорило и действовало, рассудок и чувства пребывали в неких заоблачных далях, до которых кричи не кричи, не достанешь. И оттого становилось вдвойне, втройне страшнее. Заляпанный грязью, Нрэн был глух к доводам разума и под своей спокойной сдержанностью явно безумен. Грозный меч вздымался, грозя разделить Эйрана на две совершенно нежизнеспособные половинки.

Герцог, сообразив, что переговоры с сумасшедшим зашли в тупик, а дальнейший исход дела грозит быть весьма печальным, мигом сплел заклинание связи. Он готов был съесть сырьем свои сапоги, но только не вызывать Леди Ведьму, и никогда бы не позвал ее, если б дело касалось его самого, однако, сейчас опасность угрожала тому, кто был для Элегора почти другом. Злясь и стыдясь своих действий, герцог шипел:

– Леди Ведьма, черт тебя дери, ну отзовись же! Ну давай! Почему ты никогда не приходишь вовремя?…

– Спорное утверждение, герцог, – с прохладцей откликнулась богиня, поворачивая голову к абоненту. На заднем плане Элегор разглядел кабинет, весьма напоминающий отдельные комнаты в 'Эльфийском вкусе', и весьма сердитого парня, чрезвычайно походящего на Лейма. (Кажется, примирение с другом откладывалось на неопределенный срок). – Во что вы опять влипли?

– Не я, некогда объяснять, – отмахнулся Элегор и выпалил: – Пройди и глянь сама, пока не поздно!

Элия кивнула, и герцог услышал короткий разговор в 'Эльфийском вкусе':

– Извини, дорогой, мне нужно идти.

– Я с тобой?

– Нет, будет нужно, позову.

– За собой я знаю только одну вину, – в тот же момент безнадежно взывал к разуму Нрэна маг и, кажется, до него начала доходить вся тщетность усилий и крайняя опасность ситуации. Голубые глаза Эйрана полыхнули не страхом, а каким-то фанатичным огнем. Следующие слова он почти выкрикнул, выплеснул на принца, как долго вынашиваемую тайну, гордость и боль.- Свою кровь! Мы родня по отцам, принц! А посему я не подниму руки на брата, не произнесу заклятья, не убегу и не возьму в руки меча! Если желаешь, бей! Пусть моя кровь будет на твоих руках! – воскликнул маг и распахнул ворот рубашки, подставляя шею.

Нарочитая патетика этого жеста пробилась даже сквозь туман безумия, окутывающий Нрэна, и заставила его слегка замешкаться. Как раз настолько, чтобы Элия успела перенестись в башню и, мгновенно оценив ситуацию, рявкнуть:

– Меч в ножны, Нрэн!

Несмотря на чрезвычайно женственный облик командира, наряженного в длинное черное платье с глубоким декольте и разрезами на юбке до уровня колен, тон приказа был самым безапелляционным.

Дивный голос! О, этому голосу Нрэн готов был подчиниться с восторгом, сделать все, что бы он ни велел, даже вонзить меч в собственное сердце. Принц машинально повиновался и, повернувшись к принцессе, замер статуей немого больного восторга и голода. Он не мог ни о чем думать, многие уровни сознания бога захватила одна единственная мысль: Элия здесь. Нрэн пожирал глазами принцессу, словно пытался вобрать каждой порой тела облик любимой, раствориться в восторге созерцания, утопить в нем себя.

– Уф, – перевел дух Элегор, не скрывая изрядного облегчения, и чтобы принцесса не возомнила о себе чего-нибудь эдакого, насмешливо добавил:

– Знаешь, не думал, что у тебя получится.

– Так какого демона ты дернул меня на окраины Мэссленда, дал бы спокойно поужинать? – выгнула бровь Элия, оглядываясь по сторонам.

– Попробовать-то стоило, – беспечно признался дворянин, нахально ухмыльнувшись подруге, но все-таки сказал: – Спасибо!

– Примите мою благодарность, ваше высочество, – поклонился маг, с восхищенным любопытством разглядывая легендарную Розу Лоуленда, которую сподобился лицезреть воочию. – Мы не были представлены друг другу, но, полагаю, ситуация такова, что некоторое нарушение этикета вполне допустимо.

Богиня внимательно посмотрела на худощавого красивого мужчину. Мощь его магической силы ощущалась так же явственно, как прикосновение холодного шелка на коже. Такое случалось с могущественными, но недостаточно опытными магами, или с теми, чья сила была столь велика, что просачивалась сквозь все преграды. Но внимательные глубокие глаза незнакомца, словно одновременно с физической реальностью созерцавшие несколько сотен тонких пластов, говорили об опыте и искушенности в незримых искусствах. Он не был неофитом. Странно, что маг не использовал свой талант, чтобы остановить Нрэна, во всяком случае, попробовать это сделать.

– Эйран, это принцесса Элия – самая хитрая стерва в Лоуленде, будь осторожен, не дай ей вскружить тебе голову. Элия, этот полосатый парень – Эйран из Черной Башни, замечательный маг и философ-фаталист, – по-быстрому встрял герцог. Согласно этикету, он имел право участвовать в представлении знатных особ, правда, нигде на страницах 'Большого Свода' не говорилось, что представление должно проходить в такой своеобразной форме, но с другой стороны, никто и не додумался запретить такого вопиющего безобразия.

– Я не чувствую действия магии, позвольте узнать, какое заклятье вы применили, дабы остановить грозный меч своего кузена? – заинтригованно и даже немного уязвленно (почему он не различил наведенных чар) спросил Эйран богиню после ускоренной процедуры знакомства.

– Никакое, – пожала плечами Элия.

– Он что, в любой момент может снова кинуться на нас? – возмутился Элегор, метнув на принца настороженный взгляд.

– Пока я здесь – нет, – не вдаваясь в объяснения, ответила богиня, присаживаясь в одно из свободных кресел (мужчины с момента вторжения Бога Войны так и не присели). Нрэн, словно подсолнух за солнцем, повернулся за принцессой и снова замер. О том, что принц жив, говорило лишь взволнованное дыхание, вздымающее его грудь. – Так что, пока я не решила уйти, самое время признаться, мальчики, что вы такого натворили, чтобы заставить Нрэна обнажить меч – раз, и о каком это родстве тут шла речь – два?

– Не поверишь, но на сей раз я совершенно ни при чем! – кажется, искренне расстроился такому повороту дела герцог, пожимая плечами.

– Не поверю, – честно согласилась богиня. Уж слишком часто и в слишком многих грехах оказывался виноват сумасбродный бог, чтобы можно было легко поверить в непричастность герцога к драматическим событиям, происходившим при его непосредственном участии.

– Тем не менее, Элегор прав, – вступил в разговор Эйран. – Ваш кузен, ворвавшись в мое скромное жилище и обнаружив присутствие Элегора, весьма недвусмысленно дал понять, что общество герцога его раздражает, но напал он лишь на меня. О причинах же этой внезапной агрессии мне ничего не ведомо. Вероятно, пролить свет на сию тайну сможет лишь сам принц Нрэн. Уверяю, ваше высочество, я и сам желал бы знать, почему Бог Войны Лоуленда воспылал желанием прервать мой жизненный путь, ведь прежде мы никогда не встречались.

– Пункт два, возможно, тут и кроется ответ, – выслушав ничего не объясняющие объяснения, проницательно напомнила богиня, постучав пальчиком по подлокотнику.

– Сомневаюсь, – покачал головой Эйран, – я хранил тайну своего рождения до сегодняшнего дня, а мать покинула эту инкарнацию более трехсот лет назад. При всем моем уважении к терпению принца Нрэна, не думаю, что даже он стал ждать столь долго, чтобы нанести удар, если весть о нашем родстве ему столь противна.

– Не будешь возражать, если я потребую доказательств нашего родства, братец? – задумчиво выгнула бровь принцесса и поманила Эйрана пальчиком.

– Ни в коем случае, леди, – маг подошел к Элии. – Какие заклятье на моей крови вы желаете испытать? Моя магическая комната и лаборатория в вашем распоряжении.

– Не будем углубляться в дебри, – отмахнулась богиня. – Уж половину-то нашей крови в жилах мэсслендца я смогу выявить и сама. Дай руку.

Элегор, учуяв, куда гнет Элия, нахмурился, но промолчал, понимая, что доказательства столь громкой претензии на родство с семейкой Лимбера и в самом деле необходимы. Герцог умирал от любопытства. Эйран в легком недоумении протянул женщине ладонь, гадая, уж не достигла ли богиня таких высот в области хиромантии, что способна по начертанию линий проследить родословную до седьмого колена. Он, конечно, слышал, что Элия сильная колдунья, интересующаяся многими областями знаний, в том числе опасными и запретными, но о таком даже не подозревал. Богиня разрешила его сомнения, взяв за руку и, отвернув рукав, впилась в запястье неожиданно прорезавшимися острыми клыками.

Маг охнул от неожиданности, слабой боли и накатившей вслед за ней волны наслаждения. Он затрепетал, сладкая истома разлилась от места укуса по всему телу. Неистово захотелось еще боли и наслаждения. И вторично Эйран, считавший себя искушенным в играх с вампирами, застонал от горького разочарования, когда Элия отпустила его запястье, прервав сладчайший из поцелуев. Слегка омрачившееся при виде этой сцены чело Нрэна, по-прежнему пребывавшего в безумном созерцательном трансе, снова разгладилось.

– Ну что ж, здравствуй, брат, – выпустив его руку из тонких пальцев, довольно доброжелательно кивнула Элия магу, аккуратно слизнув кончиком язычка капельку крови с губы.

– Что это было? – завороженно глядя на принцессу, с интересом, но не без скрытого страха, спросил Эйран, потирая запястье. – Я знаю, как чувствуют себя во время поцелуя жертвы вампира, а ты даже не использовала касания силы, подчиняя волю… Демоны Бездны, ты могла бы осушить меня без остатка, женщина, и я только молил бы тебя продолжать. За несколько капель такого блаженства не жалко отдать и душу…

– Обернись, погляди и еще раз обдумай свои слова, – посоветовал Элегор, имея в виду Нрэна. С одной стороны, герцог в очередной раз злился на леди Ведьму, опробовавшую свои силу на его приятеле, а с другой, принцесса наглядно продемонстрировала Эйрану, насколько она опасна, и если у него хватит мозгов, маг должен поостеречься и постараться держаться от богини подальше. 'Вот только хватит ли? – засомневался Элегор, имевший немалый опыт созерцания обезумевших от любви к богине жертв. – Нет, Эйран мужик умный, должно хватить'.

– Значит, дело у нас семейное, – решила богиня, проигнорировав вопрос свежеиспеченного брата. – Придется выяснить, с чего это Нрэн на тебя ополчился.

– Я польщен тем, что вы признали доказательства нашего родства убедительными, Элия, – чуть наклонил голову Эйран. Мужчина держался скромно, но глаза поблескивали от скрытого удовольствия.

– Кровь в венах не подделаешь, – усмехнулась принцесса. – Однако, не могу не признать, ты поступил осмотрительно, не пытаясь одолеть Нрэна чарами. Почувствуй он агрессию с твоей стороны, я могла бы и не успеть на помощь, а если б по какой-то шутке случая тебе удалось убить Бога Войны, никакие претензии на общую кровь не спасли бы мага из Мэссленда от мести королевской семьи Лоуленда.

– Так ты полагаешь, он все просчитал? – почти возмутился Элегор, вступаясь за приятеля. – Ну знаешь ли, Элия, это уже слишком!

– Расчет и чувства в нашей семье перемешаны столь тонко, что грани стираются, герцог, – снисходительно пояснила богиня, поигрывая тяжелым браслетом на запястье. – Вот и еще одно неосязаемое доказательство родства.

– В Мэссленде действуют схожим образом, – задумчиво возразил Эйран, не усматривая в своих действиях инстинктивных корней.

– Схожим, но не идентичным, – поправила мага принцесса, цокнув языком. – Мэсслендцы, скрывая свои чувства или демонстрируя ложные, пытаются повернуть ход событий к вящей выгоде, лоулендцы зачастую используют открытую силу истинных чувств с теми же целями. Ты ведь и в самом деле не желал драться с Нрэном, потому что считаешь его родичем и не постеснялся объявить об этом, а все практические соображения были приложением к выбранной инстинктивно, сообразно с чувствами, линии поведения. Кстати, на мой взгляд, мы поступаем более рационально, ибо чувства бога – сила ничуть не меньшая, чем его разум, и не следует пренебрегать дополнительным источником могущества из опасения обнаружить ложную слабость.

Эйран признал победу богини в споре восхищенным взглядом, даже Элегор задумчиво нахмурился, осознавая истинность четко сформулированного подругой постулата – основы всей базы поведения лоулендцев.

– Однако, пора заняться Нрэном, – нехотя спохватилась Элия, прикусив губку. – Думаю, он достиг нужной кондиции.

– Нам удалиться? – уточнил Эйран, невольно метнув на живую статую настороженный взгляд.

– Ваше присутствие мне не помешает, – рассудила принцесса, сочтя необходимым, впрочем, добавить. – Правда, когда Нрэн придет в себя, он может несколько нервно отреагировать на наличие живых свидетелей процедуры лечения.

– Не будем расстраивать его высочество, – тактично и разумно решил хозяин башни. – Мой кабинет целиком и полностью в вашем распоряжении. Когда освободитесь, вызовите нас, принцесса, заклятьем связи.

Даже рисковый герцог не стал спорить с принцессой из-за таких пустяков (Что за радость наблюдать пять минут, как Нрэну вправляют мозги, а потом всю жизнь, причем жизнь недолгую, ждать вызова на поединок с однозначно смертельным исходом) и молча последовал за Эйраном из кабинета. Маг плотно прикрыл дверь. Через небольшой коридор, заворачивающийся половинкой хитроумной петли, он провел приятеля в другую комнату. Овальный кабинет без окон, весьма похожий на предыдущий, с той лишь разницей, что тут из багрово-черного дерева были низкий столик, кресло, книжный шкаф у стены, софа и рамки нескольких абстрактных картин. Зеркало на стене фактически само являлось стеной, занимая почти всю поверхность.

Эйран поспешно махнул перед ним рукой, сложив гибкие пальцы в странную щепоть, и зеркало стало окном в тот самый кабинет, который мужчины покинули несколько секунд назад.

– Будем подглядывать? – восторженно воскликнул герцог. – А Элия не пронюхает?

– Принцесса сказала, что наше присутствие ей не помеха и единственная причина удаления – реакция принца Нрэна. Находясь здесь, мы не нервируем его высочество, – тонко улыбнулся Эйран. – Но если ты, мой друг, столь щепетилен, можешь отвернуться.

– Еще чего! – громко возмутился Элегор, отметая нелепые подозрения приятеля, и, развернув кресло, приготовился созерцать прелюбопытное шоу.

Маг, скрестив руки, остался стоять прямо перед зеркалом. Элия, по-прежнему сидя в кресле, задумчиво потерла подбородок, скроила тоскливую гримаску и, вздохнув, поманила Нрэна к себе. Статуя немого восторга ожила и, стронувшись с места, благоговейно приблизилась к богине. Женщина сделала рукой еще одни жест, весьма напомнивший Элегору дрессуру для волкодавов, и воин упал перед ней на колени. Теперь глаза их были на одном уровне. Элия долго смотрела в них, на лбу богини выступили мелкие капельки пота, наконец, Нрэн разомкнул губы и с агрессивной мольбой прохрипел:

– Нет!

Принцесса скривилась точно от боли и прижала пальцы к вискам, а потом, словно что-то решив, размахнулась и врезала Нрэну по лицу. Бог не тронулся с места, только в глазах восторг созерцания сменился эротическим экстазом, с губ сорвался довольный вздох. Принцесса ударила снова, продолжая пристально смотреть на жертву.

– Что она делает? – озадачился герцог.

– Вероятно, выводит его из состояния прострации, – предположил Эйран, впившись жадным взглядом в происходящее.

– Я видел, как она влюбленность снимает, так тогда леди Ведьма никого не била, – хмыкнул Элегор.

– Снимает влюбленность? – позволил себе проявление легкого любопытства маг,до которого доходили лишь смутные слухи, рожденные из еще более туманных сплетен, о способности Богини Любви Лоуленда не только внушать любовь, но и забирать ее. Дара могущественного, не присущего ни одной из богинь Уровня. – Кажется, у ее высочества некоторые проблемы с принцем.

– Так он ведь упрям, как тысяча ослов, – ухмыльнулся герцог. – Попробуй, переупрямь. Неужто она считает, что с мордобоем получится? Ему ж такие удары, что дракону стрелы.

– Полагаю, ее высочество преследует иные цели, – возразил Эйран, начиная догадываться о тактике богини.

А Элия хлестала Нрэна напропалую, пощечина следовала за пощечиной, принц уже не вздыхал, а довольно постанывал, подставляя лицо богине, словно он получал не сильные удары, способные сбить с ног обычного человека, а нежнейшие поцелуи. Спустя пять минут женщины прервала процедуру и велела принцу:

– Расстегни рубашку.

Нрэн, не тратя времени на возню с пуговицами, разорвал свою одежду на две половинки, обнажая жилистую, с четко прорисованной мускулатурой грудь. Богиня размахнулась, и пять ее острых длинных ногтей прочертили по коже принца пять длинных полос, мгновенно набухших кровью. Воин запрокинул голову и издал громкий стон наслаждения. Элия ударила еще раз, оставляя еще пять глубоких царапин, Нрэн не в силах сдержаться, закричал, содрогнувшись всем телом.

Элегор мотнул головой и удивленно пробормотал:

– Он и впрямь ненормальный, тащиться от такого.

Эйран ничего не ответил. Глянув на приятеля, герцог заметил, что тот учащенно дышит и не сводит глаз с зеркала.

– Да ты тоже псих, как и вся семейка Лимбера, – брякнул опешивший герцог. – Тебе это нравится. Хочешь оказаться на его месте?

– Не отказался бы, – задумчиво признал Эйран, проведя пальцем по губам.

– Она и тебя с ума свела, – посетовал Элегор, уж и не зная, не лучше ли было приятелю погибнуть от меча Нрэна.

– Я в здравом рассудке, во всяком случае, не более безумен, чем обычно, – поправился маг и, подбирая слова, постарался объяснить герцогу то, что ему самому казалось элементарным. – Элия не только прекрасна, но и могущественна и своенравна. Находиться рядом с этой женщиной бесконечное удовольствие для сильного мужчины. Вечный поединок воль и радость любования непостижимой, желанной красотой – такое не может приесться и наскучить. Теперь я лучше понимаю, чем она держит нас. Тонкая грань между колкой шуткой, болью и блаженством… И, кстати, понимаю, что она делает с принцем. Смотри, он поглощен наслаждением, значит, защита души ослаблена, и богиня может воспользоваться своим даром, чтобы вернуть богу рассудок.

– Наслаждением? Да уж, вы точно чокнутые, – помотал головой Элегор.

– Болевой порог Бога Войны чрезвычайно высок, – пояснил Эйран, впившись жадными глазами в зеркало. – Для него такие пощечины и царапины лишь возбуждающая щекотка, любовная игра.

– Но ты-то Бог Магии, – напомнил герцог. – А не такой неуязвимый дуболом.

– Во мне кровь Мэссленда, – мягко напомнил приятелю мужчина. – Кровь демонов и темных богов, мало чувствительных к боли. Для меня тоже такие игры весьма притягательны, мой друг. Они чрезвычайно обостряют ощущения.

– Ну-ну, – даже не нашелся с ответом Элегор. Впрочем, спорить из-за предпочтений приятеля он больше не собирался. В конце концов, кто как развлекается – его сугубо личное дело, ведь, в отличие от извращенца Энтиора, Эйран не тащит его к себе в постель. Ну тянет его к Элии, что ж с того, если уж принцесса и в самом деле так хороша, как говорят, это даже вполне нормально.

Тем временем богиня, исполосовав грудь принца, обессиленно свалившегося после пережитого экстаза к ее ногам, выждала несколько минут, заклятьем починила рубашку кузена и позвала:

– Нрэн!

Он встрепенулся и, поднявшись на колени, потянулся к принцессе, как исстрадавшийся от жажды к воде, голодающий к хлебу, замерзший к огню. Элия резко отпихнула его ногой и надменно бросила:

– Не стоит прикасаться к подстилке для твари из Межуровнья. Осквернишь свою чистоту.

– Ага, так вот из-за чего они поцапались, – шепнул догадливый герцог приятелю.

Нрэн глянул на свою заляпанную кровью, паутиной и грязью одежду и в голове всплыли эпизоды прошедших дней, казавшихся одним бесконечным, безнадежным бредом, начало которому положили несколько неосмотрительно брошенных слов. Бог обреченно понурил голову, но, собравшись с духом, воззрился на богиню с безнадежной тоской и, больше не делая попыток приблизиться, глухо промолвил:

– Умоляю, Элия, прости мое недостойное поведение, грубые, злые слова, оскорбившие тебя. Я не имел никакого права такого говорить. Скажи только сразу, мне надо знать, когда-нибудь ты сможешь простить меня?

Взгляд Нрэна, машинально скользнувший по любимому мечу, ясно говорил о том, что будет, если Элия ответит 'нет'. Правда, справедливости ради следует отметить, что воин даже не сознавал того, что его поведение попахивает элементарным шантажом. Приласкай меня и все будет в порядке, прогони – и Лоуленд лишится своего Стража.

– Сложно судить, – с прохладцей ответила богиня. – Ты грязен и лыс, а я терпеть не могу мужчин с короткими волосами. Кроме того, сейчас нас ждут дела. Тебе придется ответить на несколько вопросов.

– Он пришел в себя! – удивленно хмыкнул скептик Элегор, невзирая на все логические доводы Эйрана не видевший особого смысла в проведенном мордовании воителя. – Элия, конечно, стерва, так обращаться с мужиком, даже если он Нрэн. Однако, смотри, подействовало.

– О да, – согласился Эйран и вскользь заметил приятелю: – Только ты зря тратишь редкую монету жалости на принца, он получил лишь то, чего жаждала его душа.

– Ты хочешь сказать, Нрэн мечтает, чтобы его смешали с дерьмом? Тогда зря меня в Лоуленде называют сумасшедшим, могу предложить кандидатуру получше, – недоверчиво скривился Элегор. Он и не представлял, что несомненные странности принца (а у кого из богов их нет?) распространяются так глубоко.

– Слава воина-победителя – тяжелая ноша. Для Бога Войны нет и не будет достойного противника на поле брани, он ищет сладости борьбы в других сферах. Исход любовной битвы непредсказуем. Страсть к Богине Любви – вечное сражение за ее благосклонность – именно то, что нужно Нрэну. Элия знает, как вести себя с каждым мужчиной, – высказал почти философские соображения проницательный маг.

На сей раз герцог промолчал, вспоминая, как жестокая и неумолимая с Нрэном богиня обыкновенно ласкова к Лейму. Элегор невольно начал чувствовать правоту слов Эйрана. Может, и в самом деле принцесса не притворялась, разыгрывая из себя нежную красавицу в обществе младшего кузена, вдруг маг не ошибся, и эта мягкость настоящая? Она – то, что чувствует Элия по отношению к Лейму, то, что именно ему надо? Мэсслендец заставил герцога задуматься над весьма неприятной вещью: а что если он зря все время кидался на леди Ведьму с обвинениями? В Богиню Любви сложно не влюбиться такому чувствительному романтику, как Лейм…

Заклятье связи, адресованное одновременно обоим мужчинам, вывело бога из непривычной задумчивости. Элия закончила обработку Нрэна и звала выдворенных из кабинета свидетелей назад. Эйран и Элегор, из осторожности не воспользовавшись телепортацией (неожиданно возникать перед носом у воина – не лучший способ прожить долго и счастливо) вернулись в комнату. Принц уже успел привести в порядок одежду и стоял в нескольких шагах от богини, терпеливо ожидая обещанных вопросов.

'Судя по всему, с допросом проблем не возникнет, – решил Элегор. – Нрэну сейчас совсем не с руки гневить Элию.'

Эйран же едва заметно выгнул бровь, заметив мелкую поросль светлых волос, проклюнувшуюся на блестящей лысине принца. Воитель спешил исполнить пожелание своей грозной возлюбленной и отращивал шевелюру. А потом глаза мага скользнули к изящным рукам принцессы, и в их глубине вспыхнул голубой огонь. Эйран поднял голову и встретился взглядом с Элией, ощущая, как свободно читает его желания непостижимо-прекрасная богиня. Беглая улыбка скользнула по манящим губам, принцесса поняла, что маг видел укрощение Нрэна. Голубой огонь и серебряное пламя долю секунд плясали в едином ритме, и за это время Эйран успел заглянуть в неудержимо манящие бездны. Но вот Элия отвела взгляд, и наваждение исчезло, оставляя сознание того, что между ним и богиней останется навсегда общность разделенного желания – лучшей из приправ в отношениях между мужчиной и женщиной.

Пока маг играл с принцессой в гляделки, Элегор подошел к столу и, подпрыгнув, уселся на высокую столешницу. А что еще оставалось молодому нахалу? Стоять в присутствии Нрэна, как каждый разумно настороженный мужчина, он не желал, сидеть в кресле, гораздо ниже уровня мрачного бога – тоже, оставался лишь стол. И Элегор без колебаний использовал его высокую столешницу, сидя на которой можно было здорово действовать Нрэну на нервы. Впрочем, на сей раз герцог просчитался. Стоя слева и на полшага позади Элии, Бог Войны основное внимание уделял предмету своей страсти, вернее, глубокому декольте оного.

– Нрэн, – обратилась Элия к ревниво прищурившемуся при появлении посторонних мужчин любовнику. – Герцога я тебе представлять не буду, вы знакомы.

– К сожалению, – процедил принц, удостоив нахала лишь беглым взглядом.

– А второй джентльмен – хозяин этого кабинета, лорд Эйран, – продолжила принцесса, маг вежливо поклонился своему потенциальному убийце. – Он – тот самый мужчина, которого ты сегодня намеревался убить. Мы изнываем от желания узнать, чем же он так тебе насолил. Объяснись!

– У меня нет с ним вражды, – с холодным равнодушием произнес Нрэн.

– Тогда в чем дело? – мягкий бархат голоса богини превратился в стальные лезвия. – Длинный меч в ножнах ржавеет? Заскучал, решил поразмяться и вызвать конфликт между двумя крупнейшими Мирами Узла нашего Уровня?

Два красных пятна румянца появились на скулах Нрэна при двусмысленном в устах возлюбленной упоминании о мече, но он все-таки проговорил:

– Я обещал его убить. Мне дали поручение.

– Кто? – донельзя удивилась принцесса, не считавшая отца или Источник способными на такой глупый перевод потенциально ценных родственников. А никто другой не посмел бы отдавать воителю приказов.

– Совет Белого Братства с высокого Уровня, четыреста шестьдесят пятого, кажется, – буркнул Нрэн. – Их пророчества говорят, что он, – принц безразлично, словно на предмет мебели, кивнул в сторону Эйрана, – опасен для миров.

– Однако… – маг был весьма заинтригован оказанной ему высокой честью, настолько, что вступил в разговор и даже сделал пару шагов к принцу. – Позвольте уточнить, ваше высочество, вам назвали мое имя или другие приметы? Как вы определили, что должны ради благополучия Вселенной убить именно меня?

– Ты хочешь, чтобы я ответил мэсслендцу? – недоверчиво спросил Нрэн принцессу.

Элия резко кивнула, и бог заговорил:

– Белый Совет дал мне одну вещь, чтобы взять след в мирах. По ее излучению я пришел сюда, к нему.

– Что за предмет? – иезуитски поинтересовалась богиня.

– Он в седельной сумке. Принести? – Нрэн сделал шаг к двери.

– Телепортируй, – лишний раз почти умилившись нежеланию принца использовать магию, рыкнула Элия, Бог Войны едва заметно нахмурился, однако без возражений ментальным усилием перенес в кабинет серебряный ковчежец.

– Он внутри, – пояснил мужчина.

– Что именно? – предусмотрительно уточнила богиня, забирая весьма похожий на портсигар предмет из рук воина.

– Не знаю. Они говорили, о темной магии и скверне для души, просили открывать лишь в крайнем случае, если излучения будет недостаточно, чтобы выследить чернокнижника, – безразлично и по обыкновению кратко ответил Нрэн.

Элегор аж задохнулся от возмущения при виде такого равнодушного отношения к тайне. Сам герцог, невзирая ни на какие просьбы, а тем более запреты, не утерпел бы и непременно залез внутрь, а для Бога Войны загадочная вещица была лишь средством достижения цели. Молодой бог и Эйран подались вперед, чтобы рассмотреть 'портсигар' повнимательнее.

Маг дотронулся пальцами до гладкой поверхности металла и промолвил:

– Что бы ни находилось внутри, скорее всего нечто значительной силы, никакой скверны или даже следов черной магии я не ощущаю. Эта энергия ближе к нейтральной, она в чем-то сродни мощи Сил.

– Открываем? – жадно спросил, почти попросил неугомонный Элегор, соскочив со стола.

Элия машинально кивнула, прислушиваясь к смутным токам, поглощаемым зачарованным серебром. Было в них нечто удивительно знакомое и ничуть не опасное. Принцесса решительно щелкнула парой замочков на коробочке, открыла ее и в тот же миг поспешно захлопнула, мужчины не успели даже заглянуть внутрь.

Опустившаяся крышка едва не прищемила острым, как лезвие, краем пальцы Элегора, протянувшиеся к загадочной диковине. Зашипев от возмущения, мужчина устремил на принцессу негодующий взгляд, готовясь, невзирая на присутствие Нрэна, высказать все, что он думает о дурацких шуточках леди Ведьмы на тему капканов и обыкновения дразнить недоступным. Однако, одновременно с покушением Элии на целостность конечностей нетерпеливого герцога запульсировал яростно-голубым огоньком один из гранатов на сигнальном перстне мэсслендского мага.

– Хм! Какой-то призрак не из местных пытается проникнуть в башню, – удивленно сообщил обществу хозяин зачарованных владений и поспешно махнул рукой в сторону зеркала.

Очертания мужской фигуры, доступные лишь взгляду способному созерцать структуры тонкого мира, явились перед богами. Призрачный контур этот явно тщился миновать порог башни, однако так охотно распахнувшаяся перед Нрэном дверь даже не думала пускать призрак. Дух, обыкновенно просачивающийся в любое неприступное помещение, буквально долбился головой о черную плиту. Грем, почему-то тоже зрящий привидение, слегка посторонился, чтобы упрямое создание не сновало сквозь его плоть в напрасных попытках преодолеть непреодолимое.