Каботажный крейсер. Корабль призраков Шелонин Олег

10

Представителей таможни около переходного люка встречала Нола.

– Рада приветствовать вас на борту нашего судна, господа, – обворожительно улыбаясь, сказала гнома. – Прошу проследовать за мной. Капитан Блад ждет вас в кают-компании.

Голограмма двинулась по направлению к лифту, призывно виляя бедрами на ходу. Таможенники в сопровождении охраны гурьбой повалили вслед за ней. Лифт быстро доставил представителей Селесты в кают-компанию, где за шикарно сервированным столом, по одному стакану воды на нос, сидел капитан со своим экипажем. При появлении гостей они встали и отвесили церемониальный поклон. Изящнее всех это получилось у капитана. Мягкое пластиковое перо артиста небрежно шаркнуло по полу и вместе со шляпой вновь оказалось на его голове. Слегка обалдевшие от такого приема гости изобразили что-то вроде книксена в ответ и неловко затоптались на пороге. Их мышиного цвета комбинезоны выглядели просто убого в сравнении с элегантными одеждами принимающей стороны. Особенно шикарно смотрелась шпага в роскошных ножнах на боку капитана.

– Здравствуйте, господа. Позвольте представиться: я Питер Блад, капитан этого судна. Мои помощники: бортмеханик Гивиниан и юнга Джим Хокинс. С кем имею честь?

– Рави Джохи, – поспешил откликнуться один гостей, – старший смены таможенной службы Селесты. А это мои помощники: Клод, Мишель и Влад Дуров.

– Сержант Маклавски, служба охраны, – щелкнул каблуками подтянутый брюнет и начал представлять своих подчиненных: – Рядовые Кэндзи Судзуки, Сергей Ткаченко, Николай Круглов.

– Прошу к столу, господа.

Как только гости уселись за столом, Блад поднял свой стакан.

– Мы долго ждали, когда наступит этот день. Так выпьем же, господа, за успешное завершение нашего полета!

– Вообще-то мы на службе, капитан, – тяжко вздохнул сержант Маклавски, с сожалением отодвигая от себя стакан.

– Вообще-то это вода, – успокоил его капитан. – Ее на борту осталось еще много, а вот закусить, прошу прощения, нечем. Последний сухарь мы честно разделили на троих три дня назад.

– О боже… – охнул сержант и поспешил активировать свой Итор.

– Что вы хотите сделать? – вскинул брови Блад.

– Распорядиться доставить сюда с нашего камбуза еду.

– Благодарю. Вынужден признаться, лишняя корочка хлеба нам сейчас не помешает. – Капитан достал из кармана золотой и выложил его перед сержантом. – Если не затруднит, распорядитесь, чтобы нам доставили продуктов на эту сумму.

– Да за кого вы меня принимаете?!! – побагровел сержант. – Чтобы я брал деньги с попавших в беду людей!

– Ваши чувства делают вам честь, сержант, однако, раз вы не принимаете оплату, я вынужден отказаться от вашего щедрого предложения, – удрученно вздохнул Блад.

– Но почему? – изумился Рави.

Голодный блеск в глазах капитана и членов его команды говорил о том, что он не врет, а потому отказ от бескорыстной помощи в данной ситуации выглядел довольно дико. Однако все быстро разъяснилось.

– Ни один дворянин Эпсании, коим я имею честь быть, – отчеканил Блад, – не примет бесплатно помощь от посторонних, если имеет возможность за нее заплатить.

– А-а-а… местные обычаи, – сообразил таможенник.

– Уважаю, – кивнул сержант и включил Итор. – Срочно доставить на каботажное судно «Ара-Белла» продуктов на… – Маклавски взвесил в руке золотой, – десять галактических кредо. И чтоб часть продуктов была уже в приготовленном виде. Тащите ее прямо с камбуза.

План Блада сработал на все сто. Гордый отказ от халявы заставил поверить таможню, что перед ними истинный дворянин, которого по чистому недоразумению занесло сюда с другого конца Галактики. Хозяева и гости теперь сидели за заставленным яствами столом, азартно насыщаясь. Золото есть золото. Оно и впрямь везде в цене. На десять кредо пару холодильных камер каботажника забили до отказа. Его содержимого должно было хватить как минимум недели на две-три пути всему экипажу.

– …именно так, господа. Досадная оплошность штурмана, и вот мы здесь, а не на Эпсании, – разливался соловьем насытившийся Питер. – Но я его не виню. Прокладывать курс перед прыжком Билли приходилось, не выходя из боя. К тому времени как я прорвался к рубке, один из пробравшихся на корабль лазутчиков успел его дважды ранить, а так как линкор пиратов висел на хвосте, штурман сделал запуск скачковых двигателей без подготовки. С лазутчиками мы расправились, а вот штурмана, к сожалению, не уберегли. Ни его, ни штурманские карты, что были в его голове.

– В голове? – удивился сержант.

– Билли был наполовину киборг. Вся информация закачивалась через имплант напрямую в мозг. И вот его нет. После скачка Билли, поняв, что нас вышвырнуло не туда, не выдержал позора и сделал себе харакири, вспоров виброножом живот.

– Зачем? – поразился Маклавски.

– Эпсанский кодекс чести. Он подвел своего капитана и поступил, как подобает настоящему мужчине. Мир его праху. Отважный был астронавт.

Капитан поднялся и снял шляпу. Гости и его команда тоже поспешили встать. По щеке расчувствовавшегося Джима скользнула предательская слеза.

– Ты чего? – громогласно шепнул Гиви, ткнув его в бок.

– Билли жалко, – шмыгнул носом Джим.

– Крепитесь, юнга, – траурным тоном сказал капитан. – В глубоком космосе потери неизбежны.

– Мир его праху, – шумно вздохнул Гиви.

Выждав положенную этикетом паузу, капитан жестом разрешил всем сесть и продолжил:

– Положение, надо сказать, было отчаянное. Нас выбросило на довольно приличном расстоянии от какого-то красного карлика. Бортовой компьютер путем сравнительного анализа контуров созвездий вычислил, что это Глизе, вокруг которой должна вращаться некая Селеста. И, что приятно, она должна быть обитаема. Три месяца мы шли к звезде на маршевых двигателях, пока баки не опустели, а затем еще два месяца по инерции, пока не включились антигравы. Как только они включились, мы поняли, что спасены. Расчеты показывали, что мы успеем дойти до Селесты раньше, чем умрем с голоду, так как провизия была на исходе.

– Вот почему наша аппаратура вас не засекла при выходе из прыжка, – сообразил сержант.

– Да, вряд ли она почует выход на таком расстоянии.

– Что везет ваш каботажник, капитан? – деликатно кашлянул Рави. – Мы уже на подходе к Селесте, а я должен произвести проверку груза, прежде чем дать разрешение на посадку.

– Ничего. Мы идем порожняком. Можете в этом убедиться сами. Нола!

В кают-компании материализовалась гнома.

– Да, мой капитан.

– Побудь немного экскурсоводом. Покажи нашим гостям корабль.

– Мы ограничимся грузовым трюмом, – любезно улыбнулся Рави.

– Много времени это не займет, – вернул улыбку капитан, – он пуст.

– Пошли, ребята.

Таможенники поднялись из-за стола и двинулись вслед за гномой.

– Проводите, – приказал сержант своей команде, и скоро кают-компания наполовину опустела. – Впервые вижу каботажник, идущий порожняком, – задумчиво пробормотал Маклавски.

– Что делать, – грустно вздохнул Блад. – После выгрузки на Перне вся полученная прибыль ушла на движок, который начал барахлить. К тому времени это был уже второй скачковый двигатель за полет. Пришлось покупать новый, а денег на товар, увы, уже не оставалось. Вот и пришлось идти до Эпсании порожняком.

– Два двигателя за полет! – ужаснулся сержант. – Это же треть цены любого судна! Да-а-а… Капитан, вам фатально не везет!

– Ошибаетесь, – улыбнулся Блад, – мне везет! Да еще как! Моя удача всегда со мной! И именно она меня предупредила, что движок пора менять. И если бы я этого не сделал, нас бы разнесло на атомы далеко отсюда при попытке войти в подпространство. И хотя я оказался здесь всего с тремя… нет, теперь уже с двумя золотыми в кармане, уверен, удача меня не покинет никогда!

– С ума сойти! – ахнул сержант. – Так вы к тому же и совсем без денег?

– К сожалению, да.

– У вас есть состоятельные знакомые на Селесте, способные вам дать взаймы или оформить выгодный кредит?

– Нет.

– Жаль… попробую прикинуть, кто бы мог вам дать небольшой заем…

– Не надо! – резко сказал Блад.

– Но почему?

– Эпсанские дворяне знают слово «честь»! Они всегда платят по своим счетам и никогда не берут в долг у посторонних, если не уверены, что смогут отдать. Я вынужден зарабатывать на жизнь торговлей, чтоб поддержать свой обедневший за последние столетия род. Но торговое дело рисковое, и у меня нет уверенности, что я не погибну в пути, так и не успев вернуть свой долг. А это несмываемый позор.

– Да-да, я понимаю, – закивал сержант. – И поверьте, вашу позицию уважаю. Однако должен вам сказать, что в этом случае вы окажетесь в очень нелегком положении. Без штурмана, без денег и без карт… Я думаю, вам нужно срочно сделать объявление о фрахте. Желающие могут и найтись, но как быть со штурманом?

– А в чем проблема? – наивно хлопая глазами, опередил капитана своим вопросом юнга.

– Штаты прибывающих на Селесту кораблей укомплектованы по минимуму в целях экономии. Сами понимаете, купцы. А потому лишних штурманов на них нет. Можно было бы переманить за звонкую монету кого-нибудь из тех, у кого кончился контракт, но денег у вас кот наплакал.

– Наш капитан чего-нибудь придумает, – сыто рыгнул гном.

– Да, мы с ним не пропадем, – закивал Джим.

Сержант улыбнулся. Вера команды в капитана умиляла.

– Будем считать, уже придумал, – тяжко вздохнул Блад. – Придется заложить Йорика.

– Только не это! – заволновался, подыгрывая Бладу, гном. – Без него от нас удача отвернется!

– Я же не говорю продать! – раздраженно буркнул Питер. – Заложим, а потом, как раскрутимся, вернемся и выкупим его назад.

– О чем, собственно, речь? – Сержанту стало интересно.

– Юнга, покажи гостю талисман.

Джим пулей выскочил из кают-компании. Вернулся назад уже с резной шкатулкой и почтительно передал ее капитану. Блад поставил шкатулку на стол, открыл и осторожно вытащил из нее замерцавший в фионном свете алмазный череп.

– Красивая игрушка, – одобрительно кивнул сержант.

– Игрушка?!! – возмутился гном. – Капитан, за сколько император хотел приобрести у ваших предков эту игрушку?

– За двадцать миллионов кредо, – не моргнув глазом соврал Блад. – Но это было двести сорок лет назад. Если ее выставить на аукцион сейчас, она потянет на все сто.

Маклавски чуть не слетел со стула.

– Да что в ней ценного такого?!!

– Могущественный артефакт, – мрачно изрек пройдоха. – Единственный на всю Галактику. Наследие древнейшей цивилизации Байя, найденное в землях моих предков. Ему больше двухсот миллионов лет. Предсказывает будущее и оберегает от опасностей владельца. Только благодаря ему мы еще живы. Про назревающие проблемы со скачковыми двигателями нас предупредил именно он. Подозреваю, за ним и охотились пираты, от руки которых погиб штурман.

– Тогда он стоит этих денег, – вынужден был признать Маклавски.

– На Селесте есть ломбард?

– Всего один. В Тендариуме. Лавка древностей Добсека. Пренеприятнейшая личность, должен вам сказать. Проценты дерет жуткие.

На руке сержанта завибрировал Итор.

– Слушаю.

– Сержант, здесь все в порядке. Трюм пустой. Даю разрешение на посадку.

– Хорошо. – Маклавски отключил связь, поднялся. Поднялся и Блад. Сержант еще раз посмотрел на череп, затем покосился на шпагу капитана. – Таможня дала добро. Можете садиться по лучу терминала. Диспетчерская Селесты скоро свяжется с вами. Вам предоставляется право свободного перемещения по территории Тендариума, прилегающей к космопорту. Выход в город только с разрешения местной администрации и без оружия. – Лейтенант опять покосился на шпагу. – Я бы на вашем месте и в Тендариум ее не стал брать.

– Сержант, шпага – обязательный атрибут экипировки эпсанского дворянина. Выходя в свет без оружия, он тем самым расписывается в собственной трусости, так как безоружному никто не бросит вызов, ибо тому нечем защищать свою честь. Это позор. Единственное исключение, если шпага была снята с трупа либо в тот момент, когда раненый дворянин находился без сознания. – Питер на ходу придумывал кодекс чести эпсанского дворянства, и, надо сказать, у него это неплохо получалось. – Вот вы бы согласились выйти на прогулку в город нагишом?

– Нет, конечно!

– Я тоже. Однако мне проще появиться на людях абсолютно голым, но при шпаге, чем в одежде без моего фамильного клинка. Шпага в любом случае останется при мне!

– Ну что ж, ваше право. Мое дело предупредить. Я похлопочу, чтобы на первых порах в ваше распоряжение был предоставлен бесплатный флаер. Это поможет вам скорее утрясти дела.

– Благодарю, сержант. Я этого не забуду.

11

Селеста приветствовала космических пришельцев из глубин Галактики ласковыми лучами уходящего за горизонт светила. Антигравитационная платформа отделилась от люка и ухнула вниз, унося с собой команду «Ара-Беллы».

– Ну-с, чем нас порадует этот мир?

Космонавты сошли на землю, но, прежде чем платформа отправилась в обратный путь, их слегка шатнуло. Было ощущение, что рядом только что пронесся вихрь. Джим вцепился в бесценную шкатулку, Питер Блад за свою шляпу и рывком развернулся. Уходящая вверх платформа была пуста.

– Какая здесь капризная погода, – удивился Джим.

Сверху спланировал обещанный сержантом флаер, и команда «Ара-Беллы» запрыгнула в него.

– С чего начнем, капитан? – поинтересовался гном.

– С финансов. Будем трясти Добсека. В лавку древностей, – распорядился Блад.

Имя местного ростовщика и по совместительству хозяина ломбарда кое-что Питеру навевало, и он не ошибся в своих предположениях. В лавке древностей за конторкой сидел хрестоматийный персонаж Оноре де Бальзака, глубокий старик весьма примечательной внешности – с «лунным ликом», желтыми, как у хорька, глазами, острым длинным носом и тонкими губами. Беглый осмотр посетителей его удовлетворил. Он поспешил выскользнуть из конторки, занял место за прилавком и расплылся в приторной улыбке.

– Что угодно благородным господам?

– Осчастливить тебя весьма ценным приобретением, – важно сказал Блад. – Предупреждаю сразу: вещь не продается. Сдаю ее в заклад на две недели… – Блад пошевелил губами, словно прикидывая что-то в голове. – Нет, на месяц. Так надежней будет.

– Могу я посмотреть на эту вещь?

– Разумеется. Джим, предъяви семейную реликвию.

Юнга плюхнул ларец на прилавок, открыл его.

– Смотрите, – благоговейно прошептал юнец, лаская взглядом «артефакт».

Добсек похлопал на него глазами, неопределенно хмыкнул, провел морщинистыми пальцами по полированной поверхности затылка черепушки.

– Забавная вещица. Могу дать пару кредо под пять процентов в день.

– Что? – ахнул Джим. – Кэп, он над нами издевается! Можно я его убью?

– В очередь, юнга! – рыкнул гном, засучивая рукава.

– Спокойно, господа, – остановил их Питер. – Уважаемый Добсек еще не понял, с чем имеет дело.

– И с чем я имею дело? – вскинул на капитана глазки ростовщик.

– Ценнейший артефакт. Подобного ему в нашей Галактике не существует. Ему больше двухсот миллионов лет. Это все, что оставила после себя древнейшая цивилизация Байя на Эпсании.

– Простите, где?

– На Эпсании. Зона Бэтланда в другом конце Галактики, – пояснил Блад.

– Однако я не понял, чем он ценен?

Блад нагнулся над прилавком и таинственно прошептал:

– Он бережет своего хозяина и предсказывает будущее. Только тсс… об этом никому. После нашего ухода вам его надо будет спрятать понадежней. Император за него когда-то давал двадцать миллионов кредо, но мои предки отказались расставаться с такой ценностью. Сейчас он стоит как минимум раз в пять дороже.

– О!

– Я бы тоже с ним не расстался, но превратности судьбы закинули меня в это захолустье без финансов, так что придется отдавать его в заклад. На… да, на месяц. За месяц точно обернусь. Заправлю корабль, подыщу штурмана и через пару рейсов вернусь за своим сокровищем.

– Прошу прощения, а почему столь ценный артефакт не уберег вас от превратностей судьбы? – осторожно спросил ростовщик.

– Почему не уберег? Я же стою здесь перед вами. А мог быть распылен на атомы в глубоком космосе. Ускользнуть от флотилии вышедших на охоту космических пиратов, поверьте мне, огромная удача.

– Это да, – закивал головой старик.

– Короче, двадцать тысяч кредо, – величественно сказал Питер, – это по-божески.

– Пять, – откликнулся старик.

– Пять тысяч? Вы меня не поняли. Двадцать тысяч. Я дворянин, а дворяне не торгуются.

– Нет, это вы меня не поняли. – Ростовщик скользнул в конторку, выудил из ящичка пачку мерцающих галактических банкнот и выдернул из нее несколько бумажек. – Не пять тысяч, а пять кредо. Берите, молодой человек. Пять кредо – прекрасная цена за эту симпатичную стекляшку.

– Что?!! – взревел Черныш, сорвал с головы шляпу и шарахнул ею об прилавок. – Пять кредо? Чернильная твоя душа! Пять кредо за бесценный артефакт? Да за него на любом приличном аукционе зоны Бэтланда дадут не менее ста миллионов. И это будет только стартовая цена.

– Ладно, уговорили. Десять кредо.

Торг начался. Надо сказать, более трудного клиента бывшему менеджеру по продажам встречать еще не приходилось, и ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы вытрясти из старого хрыча нужную для продолжения полета сумму. Когда амбиции дворянина, который не торгуется, упали до планки в восемь тысяч, а Добсек поднял ставку аж до пятисот кредо, терпение Блада кончилось.

– Все! Четыре тысячи последняя цена. Не хочешь, не бери. Продам ее правительству Селесты за пару миллионов. С них больше не стрясти, но, когда они увидят, на что способен заключенный в артефакт дух, оторвут с руками.

– Кэп! – всполошился гном. – Но это же конец! Назад артефакт они не отдадут.

– Знаете, господа, – заволновался ростовщик, – мы могли бы продолжить торг, если б вы продемонстрировали мистические способности этой вещицы.

– Здесь не получится, – сердито буркнул аферист, – света слишком много.

– Это не проблема, – успокоил ростовщик, метнулся к окну, задернул шторы, и лавка погрузилась в полумрак.

Мысли в голове афериста понеслись галопом. На проверку артефакта в действии он как-то не рассчитывал, однако решил идти до конца.

– Теперь внутрь него надо поместить горящую свечу.

Надежда, что такого реликта у ростовщика не найдется, не оправдалась. Добсек куда-то убежал, погромыхал коробками в глубине лавки и скоро притащил огарок с коробком самых настоящих спичек. «О господи, – мысленно простонал Блад. – Откуда здесь такая древность?»

Огарок подожгли и сунули внутрь артефакта. Ничего не произошло. Лишь только череп заискрился, отражая в своих гранях неверный огонек свечи, Блад вытащил ее обратно, деловито помял в пальцах.

– Стеариновая. Нет, ты чего подсунул? – возмутился аферист. – Нужна восковая.

– Есть и такая.

Следующий огарок был немножко покрупнее, но и он желаемого результата не принес. Огонек свечи метался внутри черепа, но тот упорно отказывался делать предсказания.

– А ты уверен, что она восковая? – понуро спросил гном.

– Конечно. Сделана из воска селестинских пчел.

– У вас неправильные пчелы, – мрачно сказал Блад. – И они делают неправильный воск!

В этот момент пламя свечи успокоилось, и над черепом сформировался голубоватый туман, внутри которого угадывалась призрачная фигурка стройной девушки. Похоже, на этот раз пламя свечи попало в фокус и «артефакт», нет, теперь уже без всяких кавычек артефакт, заработал. Ростовщик опять метнулся в глубину лавки, принес оттуда замысловатый прибор и поочередно направил его на Джима, гнома, а потом на капитана. Добсек явно искал подвох, нечто генерирующее неведомо откуда взявшуюся голограмму, но прибор подвоха не находил.

– О дух… – провыл капитан, старательно играя свою роль, и чуть не брякнул «лампы», но вовремя опомнился, – …черепа. Скажи мне, правильно ли я поступаю?

Дух черепа открыл свой нежный ротик и начал беззвучно на него ругаться, крутя пальчиком около виска.

– Да я с тобой согласен, – грустно вздохнул Блад, – этому сквалыге даже за пять тысяч кредо отдавать в залог опасно, а я за четыре отдаю. А если подорвет?