Живым или Мертвым Блэквуд Грант
— Мне кажется, вполне комфортабельно, — произнес агент.
Бадр кивнул.
— А как с пожарной и охранной системами?
— Имеются обе. Наблюдение ведется с нашего контрольного центра, до которого отсюда менее мили. При возникновении пожара включается галоновая противопожарная система. А в случае несанкционированного проникновения мы связываемся с арендатором и просим инструкции.
— Не в полицию?
— Только с санкции арендатора.
— А как насчет вашей компании? У вас наверняка есть доступ…
— Нет. Если арендатор просрочит семь дней сверх договора, мы приложим все силы, чтобы связаться с ним. Если на четырнадцатый день контакт все еще не установлен, электронный замок и биометрический сканер снимаются и запирающая система демонтируется — это дорогостоящая и трудоемкая работа, которая, естественно, записывается на счет арендатора, равно как и восстановление системы. Как вы понимаете, в этом случае содержимое склада конфискуется.
— Уверяю вас, на этот счет вы можете не беспокоиться, — сказал Бадр.
— Нисколько не сомневаюсь в этом. Первичные договоры мы заключаем минимум на год с возможностью продления затем на полугодовые отрезки.
— Года должно хватить. — На самом деле, как ему сказали, месяца хватит с головой. А после того, как склад исполнит свое назначение — каким бы оно ни было, — он будет стоять пустым. Больше того, через несколько дней после отъезда клиента в досягаемости властей останутся лишь хвостики в виде финансовых документов, представленных для того, чтобы оформить аренду, ну, а они приведут лишь к закрытым счетам и подставным фирмам. «Денежные следы», по которым так ловко ходят американские разведчики, окажутся совсем холодными.
— Мы сможем также поспособствовать во взаимодействии с таможней, если у вас будет груз для вывоза, — продолжал агент. — Впрочем, экспортные лицензии — это уже ваше дело.
— Понимаю, — ответил Бадр, с трудом сдерживая улыбку. Что-то подсказывало ему, что экспортные лицензии заботят его клиентов меньше всего на свете. Он еще раз обвел взглядом просторное помещение и повернулся к агенту. — И когда же мы сможем оформить аренду?
Аднан, естественно, никак не мог узнать, что его коллеги-соратники не только продвинулись в выполнении своего задания дальше, чем он, но и путешествовали в относительном комфорте — на чартерном судне, пусть даже это судно представляло собой всего лишь переоборудованную русскую десантную баржу.
Уже несколько дней Аднан и его люди ехали по ухабистой дороге вдоль берега Карского моря. Они ехали через полуживые и заброшенные рыбацкие поселки, по уже покрывающимся снегом безлюдным местам, лишь изредка встречая на пути отдельные машины, ни одна из которых не двигалась в ту же сторону, что и они. Аднан изо всех сил старался не видеть в этом предзнаменования. Ему никак не удавалось представить себе, чтобы кто-нибудь добровольно согласился поселиться здесь. В пустыне, по крайней мере, можно наслаждаться солнечным светом. Здесь же густая серая низкая сплошная облачность являлась скорее правилом, нежели исключением.
Как он и ожидал, отыскивать укрытие для ночевок оказалось совсем не трудно. Беда лишь в том, что эти укрытия даже жалкими хижинами не всегда можно было назвать. На первую ночь им повезло — они наткнулись на пустующую палатку с действующей железной дровяной печкой. Материя выгорела и утратила водонепроницаемость, но врытые в землю столбы держались крепко, растяжки все еще были тугими, так что они переночевали в относительном комфорте, хотя снаружи бушевал чуть ли не штормовой ветер, непрерывно швырявший снег и лед, словно шрапнель, в парусиновые стены, а поблизости ревел, разбиваясь о скалы, морской прибой. Второй день оказался менее удачным — им пришлось забиться в спальные мешки и ночевать в кузове автомобиля, слушая, как трепещет на ветру продуваемый, словно сито, матерчатый тент машины. Проворочавшись несколько часов в безуспешных попытках уснуть, они сдались и провели остаток ночи за чаем, который кипятили на походной плитке в ожидании первых признаков рассвета.
И сейчас, после трехдневного путешествия, им оставался всего день или полтора пути до места назначения — по крайней мере, так следовало из карты, которую Аднан внимательно изучал, повторяя по два раза все измерения и сверяясь со своим наручным устройством GPS. Хотя, можно ли было говорить о месте назначения? Скорее, о ступеньке на пути к цели. Если капитан нанятого суденышка сдержит слово и захочет заработать все, что ему пообещали, они окажутся на шаг ближе к цели, и при мысли об этом Аднан чувствовал немалую тревогу. Из того немногого, что он читал об этих краях, он делал вывод, что местность, где они сейчас находились, несмотря на всю ее мрачность и неприветливость, скоро будет вспоминаться им чуть ли не как райская долина. К тому же, там, куда они направлялись, была какая-то болезнь. Чтобы предотвратить ее, им дали таблетки, но врач, назначавший дозировку, не был уверен в их эффективности. Они помогут, сказал он Аднану, но гарантии все же нет. Лучшим средством от болезни будут быстрота и осторожность. Чем дольше они там пробудут, тем выше опасность. Хуже всего было то, что они узнают, здоровы ли они, только через несколько лет, раньше болезнь, пожирающая людей изнутри, себя не проявит. А тогда уже будет поздно. «Неважно, — говорил он себе. — Смерть есть смерть, всего лишь мост, ведущий в рай, а его сподвижники знают это не хуже, чем он сам. Сомневаться в этом — значит оскорблять Аллаха».
Несмотря на жестокий холод и скудное питание, никто из них не проронил ни слова жалобы. Они были добрыми людьми, верными Аллаху и своему делу — что, безусловно, было одно и то же. И, хотя он имел все основания быть уверенным, что они не утратят твердости, он так же знал, что не имеет права сам подвести в чем-либо свою гвардию. Эмир лично выбрал его для этого задания, и оно слишком важно для того, чтобы позволить страху сбить их с пути.
«Ну, а как насчет самой задачи?» — спрашивал себя Аднан. Подробные и четкие инструкции лежали наготове у него в рюкзаке — несколько десятков заламинированных страниц, — но что, если они столкнутся со сложностями? Что, если их снаряжения недостаточно для того, чтобы выполнить приказ? Что, если они попадут не туда, или не смогут поднять груз? И что, если, спаси Аллах, за время, прошедшее с тех пор, как была получена информация, там изменили систему охраны?
«Стоп!» — приказал он себе. Сомнение, как и страх, это всего лишь игра ума, слабость, которую следует превозмочь верой в Аллаха и Эмира. Это мудрый человек, великий человек, и он заверил Аднана в том, что добыча будет ждать их там, где сказано. Они отыщут ее, сделают все необходимое, чтобы обезопасить ее, и вернутся.
Еще три дня, а потом пять дней на обратный путь.
Глава 27
Джек-младший выключил компьютер, покинул отсек, в котором работал, и направился к автостоянке и своему желтому «Хаммеру Н2», одной из нескольких грешных радостей своей жизни. Однако же при нынешних ценах на бензин и общем стремлении к экономии там, где все они находились, он всякий раз, когда поворачивал ключ в замке зажигания, испытывал укол совести. Он ведь вовсе не натуралист, мотающийся по девственным лесам, в этом не может быть никаких сомнений, и, возможно, настало время несколько снизить притязания. Проклятье, помешанная на экологии младшая сестра ему уже всю плешь проела об этом. Вроде бы «Кадиллак» выпускает очень приличный «Эскалейд гибрид». Может быть, стоит заглянуть в автосалон?
На сегодня у него был намечен обед с родителями. Такое случалось нечасто. Салли тоже придет, вероятно, переполненная идеями, связанными с обучением медицине. Ей уже пора думать о специализации, и она, конечно же, будет приставать с вопросами к маме. А Кэти будет как всегда очаровательна и как всегда будет придираться к старшему сыну (честно говоря, она уже замучила его своими придирками). Ну, а с младшей, «Песочница» — такой позывной присвоила ей Секретная служба, — обходится куда мягче. И все равно вечер в кругу семьи, стейк и салат из шпината, жареный картофель и кукуруза в початках — любимый отцовский ужин… Можно будет позволить себе и бокал вина, ведь он уже достаточно взрослый.
У жизни президентского сына есть свои недостатки, это Джек усвоил давным-давно. К счастью, хоть охрану от него открепили, хотя никогда нельзя быть уверенным в том, что за тобой не мотается тайный «хвост». Он спрашивал об этом Андреа, и та сказала, что у него больше нет прикрепленной охраны, но откуда он знает, была ли это правда?
Он остановил машину на улице, заскочил в дом, чтобы переодеться в свободные брюки и фланелевую рубашку, с чем управился очень быстро. Вскоре он уже ехал по 97-й автостраде, направляясь к Аннаполису, а оттуда в Перегрин-клифф.
Перед тем как поступить на государственную службу, его родители построили внушительный дом. Плохо было то, что все знали, где он находится. Автомобили то и дело ездили мимо по узкой дороге, часто останавливались, и их владельцы рассматривали дом, не догадываясь о том, что их в подробностях снимает множество скрытых телекамер, а Секретная служба проверяет всех и каждого по компьютерной базе данных. Вероятно, многие догадывались, что в неприметном домике, находящемся в семидесяти ярдах от главного здания, всегда находилось не менее шести вооруженных агентов — на тот случай, если кто-нибудь попытается проехать через ворота и двинуться по подъездной дорожке. Он знал, что его отца такое положение угнетает. Даже для того, чтобы отправиться в расположенный неподалеку магазин «Джайнт» за хлебом и квартой молока, нужно было организовывать целую экспедицию.
«Пленник в золотой тюрьме», — думал Джек.
— «Шортстоп» прибыл, — сообщил он тумбе со встроенным микрофоном, камера остановилась на его лице, и лишь после того, как его личность была подтверждена, ворота открылись. Секретная служба очень не одобряла выбранную им машину. Ярко-желтый «Хаммер» был очень заметным, усомниться в этом никак нельзя было. Он поставил машину, вышел и направился к двери, возле которой его встретила Андреа.
— У меня не было возможности поговорить с вами сразу после происшествия, — сказала она. — Джек, вы сделали великое дело. Если бы вы не заметили…
— То вам пришлось бы стрелять с большего расстояния, только и всего.
— Возможно. Все равно, большое спасибо вам.
— Чем могу… А об этом парне удалось что-нибудь узнать? Ходили слухи, что он мог иметь отношение к РСО.
Андреа на мгновение задумалась.
— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи, — ответила она, улыбнувшись и сделав чуть заметное ударение на слове «подтвердить». «Значит, Эмир пытается расправиться с отцом», — подумал Джек. Офигенно похоже на правду. Он подавил первый порыв вернуться в Кампус и сесть за свой компьютер. Эмир где-то прячется и рано или поздно должен вылезти из своей теплицы. Жаль, если Джек окажется не на месте, когда это случится.
— Мотивы?
— Мы считаем — попытка вызвать смятение в обществе. Пусть ваш отец и «бывший», но, тем не менее, он чертовски популярен. Плюс к тому, технически более доступен — бывшего президента легче убить, чем действующего.
— Может быть, и легче, но, черт возьми, не слишком легко. Вы сами это доказали.
— Доказали, — вновь улыбнувшись, согласилась Андреа. — Хотите, чтобы я за вас походатайствовала?
Джек тоже улыбнулся.
— Я сообщу вам, как пойдут переговоры. Спасибо, Андреа. — Он открыл дверь. — Эй, а вот и я!
— Привет, Джек! — отозвалась мать Джека-младшего и, появившись из кухни, обняла и поцеловала его. — Ты прекрасно выглядишь.
— Как и вы, госпожа Профессор хирургии. А где папа?
— В библиотеке, — ответила мать, указывая направо от него. — У него там общество. Арни.
Джек поднялся по короткой лестнице, повернул налево и оказался в рабочем кабинете отца. Отец сидел в своем вращающемся кресле, а рядом развалился в большом глубоком клубном кресле Арни ван Дамм.
— Заговоры строим? — осведомился Джек, входя в комнату.
— Заговоры — это не работа, — устало ответил отец. Он вдоволь наслушался таких разговоров в свою бытность президентом, и они изрядно ему надоели, хотя он сам когда-то шутил по поводу того, что президентский вертолет выкрасили в черный цвет специально для того, чтобы вводить в соблазн идиотов, уверенных, что все происходящее на планете является результатами чернейших и сверхсекретнейших заговоров. И, конечно, то, что Джон Патрик Райан-ст. богат и долгое время работал в ЦРУ, не облегчало положения, а, напротив, создавало вокруг него атмосферу, в которой, по распространенному мнению, как раз и рождались такие заговоры.
— Папа, ну, нашел о чем жалеть! — воскликнул Джек и, подойдя, обнял отца. — А что Салли делает?
— Отправилась в магазин, купить чего-то для салата. Взяла мамину машину. Что новенького?
— Осваиваю валютный арбитраж. Ох, и темное дело!
— Что-нибудь уже предпринимал?
— Не сказать, чтобы что-то серьезное, но консультации даю.
— Серьезные?
— Пожалуй, что да. На прошлой неделе сделал виртуальный миллион.
— Джек, а ты умеешь тратить виртуальные доллары?
— Понимаю тебя, но ведь надо с чего-то начинать, верно? Что, Арни, уговариваете папу снова выйти на гонки?
— С чего ты взял? — удивился ван Дамм.
«Похоже на киносюжет», — подумал Джек. Его брови непроизвольно поползли вверх, но развивать тему он не стал. Получается, что каждый из присутствовавших в комнате знал что-то такое, о чем не знали остальные. Арни не знал о Кампусе, об «открытых листах», выданных его отцом, и о действиях, которые его отец санкционировал. Отец не знал, что его сын там работает. Ну, а Арни знал всяких политических тайн больше, чем кто-либо другой со времен президентства Кеннеди, но вряд ли он согласился бы поделиться чем-нибудь даже с действующим президентом.
— В округе Колумбия какой-то бардак творится, — закинул удочку Джек, надеясь, что старшие хоть ненадолго забудут о сдержанности.
Но обмануть ван Дамма, конечно, не удалось.
— Там всегда так.
— Поневоле начнешь гадать, что же люди думали в 1914 году, когда страна, словно искалеченная, сыпалась ко всем чертям — но ведь сейчас никто об этом не вспоминает. Интересно, почему — то ли кто-то фальсифицировал историю того времени, то ли просто все это никому не нужно?
— Первая администрация Вильсона, — ответил Арни. — В Европе началась война, но никто не понимал, насколько серьезно обернется дело. Чтобы понять, что к чему, потребовался год, а к тому времени все настолько осложнилось, что никто не понимал, каким образом выбираться из этого положения. Генри Форд попытался, но его подняли на смех.
— Так получилось из-за того, что проблема была слишком серьезной или люди оказались слишком мелкими и слишком тупыми? — задумчиво произнес Джек.
— Они не предвидели такого поворота событий, — сказал Райан-старший. — Они слишком глубоко закопались в повседневность и не сумели отступить на шаг и взглянуть на историческую перспективу в целом.
— Как все политики?
— Да, профессиональные политики предпочитают вникать в мелкие вопросы и забывают о крупных, — согласился Арни. — Они стараются поддерживать преемственность, потому что везти поезд по одним и тем же рельсам всегда легче. А проблема-то заключается в том, что делать, если вдруг окажется, что за поворотом путь разобран. Вот почему эта работа так трудна даже для умных людей.
— И опасности терроризма тоже никто не предвидел?
— Да, Джек, мы не предвидели, во всяком случае, в полной мере, — признался бывший президент. — А кое-кто и предвидел. Черт возьми, мы могли бы иметь лучшую разведку в мире, но тридцать лет назад ей нанесли такой удар, после которого она никак не может оправиться.
— Но существуют же какие-то действенные меры? — продолжал допытываться Джек. — Такие, которые изменили бы положение. — Вопрос был общего плана, так что можно было рассчитывать на искренний ответ.
— Радиотехническая разведка — в ней мы, по-видимому, все еще опережаем всех, — и все равно, человеческому фактору, настоящим полевым труженикам, которые общаются с живыми людьми и узнают, что те на самом деле думают, замены нет.
— И убивают кое-кого? — осведомился Джек лишь для того, чтобы посмотреть на результат.
— Такое редко практикуется, — ответил его отец. — По крайней мере за пределами Голливуда.
— А ведь в газетах пишут…
— В газетах пишут и о том, что на улицах до сих пор встречают Элвиса, — бросил Арни.
— Черт, может быть, Джеймс Бонд смог бы принести немало пользы, но его, увы, не существует, — заметил бывший президент. — Ведь что погубило администрацию Кеннеди? То, что он увлекся выдумками про героя-агента 007 и прошляпил сумасшедшего по фамилии Освальд. Неужели повороты истории совершают несчастные случаи, убийцы и невезение? Может быть, когда-то и можно было устроить приличный заговор, но не сейчас. Слишком уж очень много юристов, слишком много репортеров, слишком много блоггеров, бытовых видеокамер и цифровых фотоаппаратов.
— Так как же с ними справляются?
Джек-старший поднял голову. Сыну показалось, что его лицо погрустнело.
— Я ведь когда-то пробовал, помнишь?
— Поэтому и Арни приехал?
— С каких это пор ты стал таким любопытным?
— Работа у меня такая — выкапывать явления и добираться до их сути.
— Семейное проклятие, — вставил ван Дамм.
И тут появилась Салли.
— О, смотрите, кто пришел!
— Что, закончила на сегодня кромсать трупы? — спросил Младший.
— Труднее всего бывает снова сшивать их воедино и выпроваживать за дверь, — отозвалась Оливия Барбара Райан. — А вот я не могу понять, как можно возиться с деньгами — грязь ведь, полным-полно микробов.
— Только если пользоваться ими не через компьютер. В таком случае они совершенно стерильные.
— Как поживает лучшая на свете девочка? — спросил бывший президент.
— Я добыла салат. Натуральный. Без него — никак. Мама просила передать тебе, что пора жарить мясо.
Салли не одобряла употребления мяса в пищу, но что поделать, если ее отец умел готовить лишь два блюда — гамбургеры и мясо на гриле. Поскольку погода стояла не летняя, нужно было отправиться в кухню и воспользоваться газовым грилем, а не жаровней во дворе.
Услышав эти слова, Райан-старший поднялся и направился в кухню. Райан-младший и Арни остались вдвоем.
— Ну, так что, мистер ван Дамм, он возьмется за это дело?
— Думаю, возьмется, даже против собственного желания. Стране просто необходимо, чтобы он это сделал. Кстати, Джек, называй меня просто Арни.
Джек вздохнул.
— Единственная разновидность семейных занятий, к которой у меня нет никакого интереса. Зарплата явно не соответствует разочарованиям, обязательно связанным с этим занятием.
— Может быть, и так, но разве можно отказать своей стране?
— Меня никогда не просили, — ответил Джек, решившись на небольшую ложь.
— Вопрос всегда в тебе самом. И сейчас твой отец его слышит. Как он поступит? Черт возьми, ты же его сын! И знаешь его гораздо лучше, чем когда-нибудь удастся мне.
— Главное затруднение для папы — это мы, мама и дети. Я думаю, что его верность принадлежит в первую очередь нам.
— Так и должно быть, — ответил ванн Дамм. — Сознавайся, у тебя есть девушка?
— Пока нет.
Он снова отклонился от истины. С Брендой они встречались уже примерно месяц, она была классная, но Джек не был уверен, что достаточно классная. Настолько классная, чтобы ее можно было знакомить с родителями.
— Она где-то есть, ждет, пока ты ее отыщешь. И учти, что она тоже ищет тебя.
— Поверю вам на слово. Хотелось бы только узнать, случится ли это раньше, чем я стану седым и старым.
— А ты спешишь?
— Не очень.
В двери снова появилась Салли.
— Обед для тех, кто согласен поглощать плоть безобидного животного, не сделавшего никому ничего плохого, убитого, вероятно, в Омахе.
— Зато оно вело безбедную приятную жизнь, — возразил Джек.
— О, да, — подхватил Арни. — Ему подавали пищу, вокруг было полно друзей-ровесников, никаких дальних походов, никаких волков, отличное медицинское обслуживание, позволяющее справиться с любым недомоганием, если оно вдруг случалось…
— Я только одно напомню, — отозвалась Салли, первой спускаясь по ступенькам. — В конце концов его прогнали по пологому пандусу, завели в тесную одиночную клетку и вышибли мозги пневматическим молотком.
— А тебе, юная леди, никогда не приходило в голову, что головка салата тоже может кричать от боли, когда ее срезаешь со стебля?
— Их плохо слышно, — подколол Джек. — У них голосовые связки слабые. Салли, мы же хищники от природы. Потому-то у нас так мало эмали на зубах.
— В таком случае, мы не приспособлены для жизни. Холестерин убивает нас, как только мы выходим из репродуктивного возраста.
— Христос! Салли, неужели ты хочешь бегать нагишом по лесам и добывать себе пищу кремневым ножом? А как же твой «Форд эксплорер»? — перешел в наступление Джек. — И «баранка» на машине, в которой ты ездила за продуктами, сделана из натуральной кожи, и твои туфли — целиком и полностью. Не забудь, что эти экологические задвиги могут и вовсе крышу снести.
— Джек, ведь экология уже превращается в религию, — предупредил Арни, — а задевать чьи-то религиозные убеждения — это верх неприличия.
— Их сейчас полным-полно. И далеко не все можно выразить словами.
— Верно, — согласился Арни. — Но есть ли смысл нам присоединяться к какой-нибудь из них?
— Ладно, убедили. Салли, расскажи нам про озоновые дыры, — предложил Джек. Он знал, что это беспроигрышный ход. Салли слишком сильно увлекалась загаром.
Глава 28
Как Виталий предположил с самого начала, его клиенты не пили водку. У него был неплохой запас — в рундуке хранилось четыре литра, — но, несмотря на то что все они курили, никто из них не пил спиртного, что лишь подтвердило сразу возникшие у него подозрения. Впрочем, это было совершенно неважно. Деньги у них были точно такими же, как и у всех остальных.
Он причалил свое судно к покрытому крупной галькой покатому склону: таковы «пляжи» на Карском море. Разгрузочную рампу он оставил поднятой, чтобы на судно не забрел случайный медведь. Они ведь направлялись в самые что ни на есть охотничьи угодья, хотя охотничий сезон уже закрылся. И его пассажиры явно не были настроены на охоту за крупным зверем, хотя подходящее оружие у них было. А он, вообще-то, рассчитывал воспользоваться случаем и добыть медведя для себя. Шкура отлично смотрелась бы в рулевой рубке, и клиенты лучше запоминали бы его. Но так и не выбрал времени.
Пассажиры расположились в грузовом трюме. Виталий выделил им надувные матрасы и складные стулья, и они сидели там, курили, негромко разговаривали друг с другом и почти не беспокоили его. Даже еду они привезли с собой. Между прочим, верное решение. Поварское искусство кока Вани, конечно же, не могло удовлетворить ни одного гурмана, тем более что он и сам питался и кормил других, как правило, продуктами из армейских сухих пайков, которые покупал за наличные у знакомого старшины в Архангельске.
Здесь было до ужаса тихо. Самолеты летали настолько высоко, что их не было слышно, и даже увидеть их навигационные огни удавалось лишь изредка и случайно, так далеко от цивилизации находилась эта часть России. Тут бывали только случайные искатели приключений, натуралисты да местные рыбаки, пытавшиеся добыть в море скудный улов. Даже слова «экономические задворки» были бы слишком доброжелательными для этой части России. Здесь могло найтись дело лишь для тех, кто был как-то связан с умирающим российским флотом, но из этих людей доброй половины уже не было на свете, их выкосили болезни и бедствия, постоянно преследующие несчастных моряков.
Однако он хорошо помнил, что именно это привело его сюда, и ему почему-то здесь понравилось. Всегда свежий воздух и по-настоящему суровые зимы — все это в крови у настоящего русского и отличает его от представителей любых малых европейских народов.
Он посмотрел на часы. Скоро солнце взойдет. Своих пассажиров он растолкал в пять утра, поставил воду, и они уже позавтракали хлебом с маслом и чаем. Он поел сала, вот только яиц не было.
Утром он выходил в море, чтобы наблюдать за движением грузовых судов. Оно в последнее время активизировалось до чрезвычайности. С экономической точки зрения в этом было больше смысла, чем в доставке грузовиков или рельс на новые нефтяные месторождения или золотодобывающий комплекс в Ессее. Оживление на море было связано со строительством нефтепровода для доставки нефти в Европейскую часть России, и финансировалось это строительство, по большей части, американскими нефтяными компаниями. Местные жители называли все это «американским нашествием».
«На сегодня хватит», — подумал он и, выпив еще один стаканчик водки, устроился на матрасе, лежавшем на полу его рулевой рубки, рассчитывая поспать пять-шесть часов.
Если не считать дополнительной проверки — Шазифа предупредили, что такое более чем вероятно, особенно если учесть его имя и внешность, — пересадка в Далласе прошла спокойно. Как ему и было приказано, он купил билет на маршрут с несколькими пересадками, и багаж у него был как раз таким, какой нужен человеку, намеревающемуся провести неделю в США. В соответствии со своей ролью он взял напрокат автомобиль, поселился в гостинице и хорошо вооружился брошюрами-путеводителями по местным достопримечательностям, а в его ноутбуке имелись электронные письма от знакомых, проживающих в этих местах. Шазиф подозревал, что они вполне могут быть реально существующими людьми, но, с другой стороны, вряд ли власти станут их проверять.
Все мало-мальски опасное было спрятано так, что не подкопаешься. Все же проверки нервировали, но неизменно заканчивались ничем. Проверяющий кивал, и он направлялся к выходу на посадку.
В 10.45, через семь часов после вылета из Торонто, он приземлился в Международном аэропорту Лос-Анджелеса. Разница между местным временем и тем, что показывали его часы, составляла два часа. В ходе последнего перелета через страну он возвращался назад во времени.
Еще раз пройдя таможенный контроль, на сей раз под лишенными даже намека на дружелюбие взглядами агентов Управления транспортной безопасности лос-анджелесского аэропорта, Шазиф добрался до стойки компании «Аламо» и пятнадцать минут отстоял в очереди. Еще через десять минут он, сидя в «Додже интерпид», ехал на восток по Сенчури-бульвару. Автомобиль оказался снабжен навигационным компьютером, и Шазиф, остановившись на заправочной станции, набрал нужный адрес и поехал дальше, руководствуясь появлявшимися на экране стрелками.
До ведущего на север 405-го шоссе он добрался лишь к тому времени, когда начался ленч и машин на дороге резко прибавилось. К тому времени, когда он приблизился к перекрестку с 10-й автострадой, ведущей в Санта-Монику, машины уже ползли, только иногда набирая скорость до тридцати миль в час. Шазиф совершенно не мог понять, как люди живут в таких местах. Ничего не скажешь, здесь красиво, но такой шум, такая теснота… Разве можно рассчитывать услышать в таких условиях негромкий голос Бога? Так что ничего удивительного в том, что Америка пребывает в таком моральном падении.
Автострада Санта-Моника оказалась не столь загружена, и он смог доехать до поворота на Тихоокеанское прибрежное шоссе за десять минут. А потом еще семь миль, и он попал в место назначения — Топанга-бич, въехал на заполненную на три четверти автостоянку, отыскал место поближе к выходу на пляж и поставил там машину.
Он выбрался на асфальт. Ветер дул с океана, и даже здесь были хорошо слышны резкие крики морских птиц. Через гребень дюны он видел серферов, пять или шесть человек, скользящих по склону набегавшей на берег волны. Шазиф пересек стоянку, поднялся на невысокий пригорок, заросший каким-то колючим кустарником, и попал на служебную грунтовую дорожку. В пятидесяти метрах от того места, где он вышел в закоулок, стоял, глядя на океан, одинокий мужчина, определенно имевший среди своих предков арабов. Шазиф посмотрел на часы. Вовремя. Он направился к мужчине.
— Простите, пожалуйста, — начал Шазиф. — Я ищу «Рил инн». Похоже, что я вышел куда-то не туда.
Мужчина обернулся. Глаза у него были спрятаны за черными очками.
— Вы действительно вышли не туда, — ответил он. — Примерно на триста футов. Но если вы хотите поесть суп из моллюсков, я порекомендовал бы вам «Гладстон». Там, правда, дороже, но и готовят лучше.
— Большое спасибо.
Все в порядке. Шазиф не знал, что еще сказать. Просто вручить ему то, что нужно передать, и уйти? Незнакомец принял решение за него, протянув руку. Шазиф вынул из кармана куртки компакт-диск и протянул его незнакомцу, успев заметить, что рука того покрыта шрамами. «Ожоги», — подумал Шазиф.
— Ты задержишься здесь? — спросил незнакомец.
— Да. На три дня.
— В каком отеле?
— «Даблтри». В городе Коммерс.
— Оставайся на телефоне. У нас может появиться задание для тебя. Ты хорошо справляешься со своим делом. К твоему сведению, есть мнение, что тебе можно поручить и более серьезное дело.
— Я готов. Все, что в моих силах.
— Будем на связи.
С этими словами незнакомец повернулся и зашагал прочь.
Глава 29
Зазвонил особый телефон, номер которого был известен очень ограниченному кругу людей. Джек Райан-старший поднял трубку, надеясь, что появится повод отвлечься от писанины.
— Джек Райан.
— Мистер президент?
— Нет, но был когда-то, — ответил Райан, откидываясь на спинку кресла. — Кто это говорит?
— Сэр, это Мэрион Диггс. Сейчас я командую силами быстрого реагирования. Нахожусь в Форт-Макферсоне, Джорджия. Можно сказать, в Атланте.
— У вас ведь уже четыре звезды? — Райан сразу вспомнил, что Диггс заслужил известность несколько лет назад в Саудовской Аравии. Зарекомендовал себя отличным тактиком, вроде Бафорда-шестого.
— Да, сэр, совершенно верно.
— Как живется в Атланте?
— Не так уж плохо. У командной должности есть свои достоинства. Сэр… — в голосе прозвучала нотка неуверенности. — Сэр, мне нужно поговорить с вами.
— О чем же?
— Я предпочел бы разговор с глазу на глаз, а не по телефону.
— Хорошо. Вы сможете ко мне приехать?
— Да, сэр, в моем полном распоряжении имеется двухмоторный самолет. Я смогу быть в аэропорту Балтимор-Вашингтон через два с половиной часа. А оттуда подъеду к вам домой.
— Годится. Сообщите мне примерное время прибытия, и я попрошу Секретную службу встретить вас. Так вас устроит?
— Да, сэр, будет отлично. Я смогу вылететь через пятнадцать минут.
— Хорошо. Значит, в БВА вы будете в районе часа тридцати?
— Да, сэр.
— Договорились, генерал. В аэропорту вас встретят.
— Спасибо, сэр. До скорой встречи.
Райан положил трубку и вызвал по селектору Андреа Прайс-О’Дей.
— Слушаю, мистер президент.
— Готовьтесь встречать гостей. Генерал Мэрион Диггс. Командует спецназом в Атланте. Вы не могли бы устроить, чтобы его встретили и привезли сюда?
— Конечно, сэр. Когда он прибывает?
— Примерно в половине второго, в главный терминал.
— Будет исполнено.
Маленький двухмоторный турбовинтовой «U-21» пробежал по рулежной дорожке и остановился совсем рядом с выехавшим на летное поле «Фордом кроун виктория». Генерала нельзя было не узнать по зеленому кителю с четырьмя серебряными звездочками на петлицах. Андреа сама сидела за рулем. По дороге в Перегрин-Клифф они почти не разговаривали.
Райан, со своей стороны, лично занялся ленчем, в частности, достал полтора фунта маринованной солонины, купленной в магазине «Аттман» на Ломбард-стрит в Балтиморе. Андреа довезла генерала без происшествий. Не прошло и сорока минут после приземления, как генерал вышел из машины. Райан встретил его в дверях.
Прежде Райан встречался с Диггсом лишь один или два раза. Одного роста с Райаном, черный, как антрацит. При взгляде на него (даже будь он одет в гражданское) любой сразу понял бы, что это «солдат». Джек видел, что он волнуется.
— Добро пожаловать, генерал, — сказал Райан, протягивая руку. — Чем могу быть полезен?
— Сэр, я… видите ли, я не совсем уверен, но мне кажется, что вам стоит узнать о моей проблеме.
— Хорошо. Давайте для начала съедим по сэндвичу. Кока вас устроит?
— Да, вполне, благодарю вас, сэр. — Райан проводил гостя в кухню. Сделав сэндвичи, Райан сел на свое любимое место. Андреа скромно устроилась в уголке. Этот человек, пусть и генерал, не был здесь обычным гостем, а главной задачей Андреа было сделать так, чтобы Райан оставался жив при любых обстоятельствах.
— Итак, в чем же ваша проблема?
— Сэр, президент начинает расследование и собирается судить сержанта армии США за убийство в Афганистане.
— Убийство?
— Именно так это квалифицировало министерство юстиции. Вчера приезжал помощник генерального прокурора и допрашивал лично меня. Как командующий силами быстрого реагирования по закону я отвечаю за все оперативные действия сухопутных войск США. За действия других родов войск тоже, но сейчас дело связано исключительно с армией. Обвиняемый солдат — ротный первый сержант (Е-8) по имени Сэм Дрисколл. Он профессиональный спецназовец из 75-го рейнджерского полка, базирующегося в Форт-Беннинге. Я затребовал его личное дело. Очень толковый солдат, с прекрасным послужным и боевым списком, хоть снимай для плаката «Идеальный военнослужащий», и чрезвычайно хороший рейнджер.
— Понятно. — Райан вставил эту реплику, чтобы обдумать последние слова генерала. Ему приходилось бывать в Форт-Беннинге с обычной экскурсией для Очень Важных Персон. Рейнджеры — в этот день все они щеголяли в новенькой наглаженной форме — показались ему великолепно натренированными мальчишками, для которых убийство было основной служебной обязанностью. Американские коллеги знаменитых британских САС.
— Так в чем же проблема?
— Сэр, некоторое время назад мы получили от разведки указание, что Эмир может находиться в одной из пещер в горах, и разработали спецоперацию по его захвату. Его там не оказалось. Но проблема, сэр, в том, что Дрисколл убил девятерых плохих парней, и кое-кто очень сильно возмутился тем, как он это сделал.
Райан откусил кусок сэндвича, потом еще один.
— И?..
— Дело дошло до президента, и он приказал министерству юстиции разобраться с ним. То есть провести расследование происшедшего. Сержант Дрисколл подозревается в убийстве, поскольку его поступок можно трактовать как поведение в боевых условиях, а можно и по-другому. Дрисколл уложил девять человек. Причем часть из них — спящими.
— Убийство? Спали они или нет, они были действующими военнослужащими противника, верно?
— Так точно, сэр. Дрисколл оказался в очень сложной тактической ситуации, и, по его мнению, как старшего командира, этих людей необходимо было устранить, прежде чем продолжать выполнение задания. Так он и поступил. Но парни из министерства юстиции (кстати, все — политические назначенцы), похоже, уверены, что он должен был не убивать их, а арестовать.
— Каким образом Килти влез в это дело? — спросил Джек, отхлебнув кока-колы.
— Ему переслали рапорт, он прочел его, рассердился и дал поручение генеральному прокурору. Ну, а генеральный прокурор прислал ко мне своего человека, чтобы я начал расследование. — Диггс положил сэндвич на тарелку. — Сэр, я в очень трудном положении. Я поклялся соблюдать конституцию, президент — мой верховный главнокомандующий, но, черт возьми, ведь речь идет об одном из моих солдат, хорошем солдате, выполняющем опасную и тяжелую работу. Я должен быть лояльным к президенту, но…
— Но вы также должны быть лояльны и к своим сержантам, — закончил Райан.
— Так точно, сэр. Может быть, в большой картине мира Дрисколл и не заметен, но он очень хороший сержант.
Райан задумался. Для Килти Дрисколл был всего лишь солдатом, низшей формой жизни. Будь он членом профсоюза водителей автобусов, дело выглядело бы по-иному, но в армии США не было профсоюзов. Для Диггса это был вопрос справедливости и вопрос морального состояния во всех вооруженных силах, которое сильно пострадает, если этот солдат за случившееся попадет в тюрьму или даже окажется под судом военного трибунала.
— А что по этому поводу говорит закон? — спросил Джек.
Читать бесплатно другие книги:
