Живым или Мертвым Блэквуд Грант

Глава 50

Джек и Кларк вошли в кабинет Хендли, где их уже ждали Белл и Грейнджер.

— Слетел с хвоста в Чикаго, — сообщил Кларк, рухнув во вращающееся кресло. — Он вылетел в Лас-Вегас. А уж куда дальше — кто знает? Из Маккаррена можно улететь куда угодно. В Лос-Анджелес, Сан-Франциско, да, черт возьми, хоть обратно на Восточное побережье.

— Под каким именем он путешествует? — спросил Белл.

— Джоэл Клейн. Представьте себе, еврей. Думаю, это, с его стороны, разумно. Мне кажется, нам стоило бы пошастать по компьютерным сетям и посмотреть, не купил ли он там еще какой-нибудь билет. Хотя, вдруг у него при себе есть еще паспорта…

— Уже проверили, — успокоил его Грейнджер. — Ничего нет. И идей у меня тоже больше нет.

— Предложи мне кто-нибудь пари, я поставил бы на то, что он сейчас где-то там засел и, по всей вероятности, готовится завтра продолжить странствие. Рик, народу мало! Для такой работы нужно больше глаз и ног.

— Имеем то, что имеем, — ответил Белл.

— Увы.

— Есть и другой вариант, — вмешался в разговор Джек. — Что, если Лас-Вегас и есть его место назначения? Что тогда?

— Страшненькая мысль, — ответил Грейнджер. — Это значит, что там находится действующая ячейка РСО.

— Расскажите о поездке в Пешавар, — сказал Хендли через несколько минут.

Кларк запустил руку в сумку, извлек оттуда диск Масуда и очень кратко, в стиле «Ридерз дайджест» рассказал о путешествии.

— Не могу даже представить, почему они не стали обыскивать дом, — сказал он. — Если Масуд не соврал, здесь записано все, что он делал для РСО. Судя по всему, именно он и организовал Эмиру переезд.

— Пока что мы можем только верить. — Хендли кивнул Беллу. — Рик, отправьте-ка это быстренько Гэвину. Пусть он как можно быстрее посмотрит содержание. — Он вновь повернулся к Кларку: — Не хотите позвонить Мэри Пэт?

— Уже позвонил. Она едет сюда.

Хендли взял телефон и позвонил в вестибюль.

— Эрни? Говорит Джерри. Мы ждем посетительницу. Мэри Пэт Фоли. Совершенно верно. Спасибо.

Мэри Пэт вошла в кабинет Хендли через сорок минут.

— Приятное местечко, — заметила она. — Похоже, я выбрала не ту работу. — Она прошла по ковру и пожала руку Хендли. — Рада видеть вас, Джерри.

— И я рад вас видеть, Мэри Пэт. Знакомьтесь — Рик Белл, Сэм Грейнджер. Джека Райана, думаю, вы знаете.

Рукопожатия, изумление на лице Мэри Пэт.

— Поддерживаешь семейную традицию? — спросила она Джека.

— Мэм, только начинаю.

— Мэри Пэт.

— Присаживайтесь, — предложил Хендли.

Гостья села рядом с Кларком.

— У тебя усталый вид, Джон.

— Я всегда так выгляжу. Это все освещение.

— Перейдем к следующему пункту, — сказал Хендли.

Кларк повторил специально для Мэри Пэт тот же отчет. Когда он закончил, она несколько секунд молчала, потом присвистнула.

— Как в кино! Это о чем-то говорит. Зачем тебе такой вот Масуд, если ты не намерен куда-нибудь переезжать?

— Скоро мы получим содержимое жесткого диска, — сказал Грейнджер.

— Но где он сейчас находится, мы не узнаем, — ответила Мэри Пэт. — Слишком уж Эмир увертлив. Скорее всего, он пользовался услугами нескольких таких перевозчиков. А они перебросили его куда-то, где он укрылся от радара. Можно надеяться лишь, что это даст нам направление.

— Что будет куда лучше того, что мы имеем сейчас, — вставил Рик Белл.

Байери со своей компанией работал с диском Масуда, Кларк и Чавес устроились на диванах в комнате отдыха, чтобы немного вздремнуть, а Джек решил заняться флэшкой, которую Динг привез из Триполи. Они с Байери, уверенные в том, что содержащиеся на ней изображения содержат стеганографически закодированные тексты, решили прибегнуть к «силовому» алгоритму расшифровки. Тот, кто первым добьется успеха, должен был получить обед из трех бифштексов. Соперник был сейчас по уши занят диском Масуда, и Джек не сомневался, что имеет солидный гандикап.

После двухчасовой возни один из алгоритмов сработал, и изображение на экране начало раскладываться на пикселы. Файл был большим, около шести мегабайт, так что на декодирование должно было уйти несколько минут. Он взял телефон и позвонил Грейнджеру. Через две минуты восемь человек стояли за спиной Джека и напряженно глядели на монитор, где постепенно проявлялась картинка.

— Что за чертовщина?! — воскликнул Брайан, подавшись вперед.

Фотография казалась выцветшей и низкоконтрастной. Джек ввел ее в «Фотошоп», обработал несколькими фильтрами, немного повозился с яркостью и контрастностью, и в конце концов изображение сделалось четким.

Секунд десять все молчали.

Фотография размером 810 была сделана в стиле открытки сороковых годов. Темноволосая женщина в белой юбке, на манер крестьянской, и обнаженная выше пояса, сидела на снопе соломы, с притворной скромностью скрестив ноги и наклонившись вперед. Ее неестественно большие груди касались бедер.

— Сиськи! — воскликнул Сэм Грейнджер. — Боже мой! Джек, ты докопался до сисек!

— Ничего себе… — пробормотал Джек. Все остальные расхохотались.

— Джек, ах ты, маленький извращенец! — сказал Доминик. — Я и не думал…

— Ага, вот, значит, какой дешифровкой ты занимаешься в свободное время, — подхватил Брайан.

Присутствующие снова засмеялись.

— Очень смешно… — обиженно протянул Джек.

— Ладно, давайте на этом закончим. Пусть мистер Хефнер продолжит работу, — сказал Хендли, когда смолк очередной взрыв хохота. — Прекрасная работа, Джек.

В четыре часа Джек разбудил Кларка и Чавеса.

— Продолжим наши игры. Через пять минут очередное заседание.

Они явились в зал через четыре минуты, успев вооружиться огромными кружками кофе. Все остальные уже сидели на месте: Хендли, Грейнджер, Белл, Раундс, Доминик и Мэри Пэт. Кларк и Чавес заняли свои места. Обязанности председателя взял на себя Раундс. Он несколько минут назад ознакомился с обзором содержания диска, который подготовил Байери.

— Здесь много всякой всячины, которая может пригодиться нам в дальнейшей работе. Принципиальных момента три. — Он взял пульт дистанционного управления и навел на сорокадвухдюймовый телеэкран. На экране появился разворот паспорта. — Вот так наш друг выглядел где-то в промежутке от шести до девяти месяцев тому назад.

Секунд десять все молчали.

— Заметно сходство с теми фотографиями, которыми мы располагаем, — сказал Белл.

— Французский заграничный паспорт, — сказал Раундс. — Работа высшего качества. Печати и все такое прочее — наивысшего качества. По данным с диска Масуда, Эмир пользовался им три месяца назад. Из Пешавара в Душанбе — это Таджикистан, — оттуда в Ашхабад, Волгоград и Санкт-Петербург. И все.

— Последний пункт, куда его доставил Масуд, — уточнил Доминик.

— Но остаться там он наверняка не мог, — добавил Джек. — Видимо, был еще какой-то этап или этапы.

— Если прикинуть общее направление движения, — сказал Кларк, — окажется, что он держал курс на северо-восток. Продлите стрелку и попадете в Финляндию или Швецию.

— Швеция… — вмешалась Мэри Пэт. — Возможно, пластическая хирургия?

— Возможно, — кивнул Грейнджер.

— Не забудьте про «Хласек эр», — напомнил Чавес.

— Возможно и это. Если Масуд доставил его в Санкт-Петербург, значит, там он, скорее всего, выбросил французский паспорт и обзавелся новым. Но если по новому паспорту он отправился в Швецию или Финляндию, значит, потом не мог перебраться больше никуда. По крайней мере законным образом.

— Объясните, пожалуйста, — потребовал Хендли.

— Со старым лицом он не мог пользоваться новым паспортом, с перебинтованной головой не мог получить нового, значит, ему пришлось сидеть где-то, пока не сошли все синяки и отеки, и лишь после этого фотографироваться.

— Давайте-ка вернемся немного назад, — сказал Джек. — Кто переправлял его из Санкт-Петербурга дальше? Это чрезвычайно важный вопрос.

— Иголка в стоге сена, — сказал Белл.

— Может быть, и нет, — возразила Мэри Пэт. — Масуд в прошлом работал в разведке. РСО обратился именно к нему, потому что он был хорошим профессионалом. В России им требовался кто-то подобный. Отставной сотрудник СВР или КГБ.

— Или ГРУ, — добавил Раундс. — Военная разведка.

— Верно.

— Мэри Пэт, а нельзя ли как-то сократить список? — спросил Кларк.

— Может быть, и получится. Ведь это очень узкая специальность. Вероятно, следует поискать тех, кто работал с нелегалами. Между прочим, таких еще много.

— Между прочим, — собезьянничал Джек, — многие ли из них погибли? В Санкт-Петербурге. Причем за последние четыре месяца. Они наверняка убили бы Масуда раньше, но ему удалось залечь на дно. Он был нитью, по которой можно было добраться до них. Наверняка с русским обошлись точно так же.

— Хорошая мысль, Джек, — сказал Хендли. — Как вы думаете, можно будет это выяснить? — обратился он к Мэри Пэт.

— Дайте мне несколько часов.

Она вернулась из НКТЦ всего через два часа.

— Все оказалось не так уж и сложно. Джек, ты попал в самую точку. Месяц назад в Санкт-Петербурге погиб Юрий Бекетов, в прошлом офицер КГБ из Управления С — нелегалы — Первого Главного управления. Застрелен в чеченском ресторане. Санкт-петербургская полиция обратилась в Интерпол. Два человека сейчас прорабатывают еще кое-какие детали, но Бекетов подходит лучше всего.

— Что же, пока нет других версий, давайте отталкиваться отсюда, — сказал Хендли. — Допустим, что он отправился в Швейцарию, или в Швецию, или в Финляндию, чтобы сделать пластическую операцию.

— Я тоже за Швецию, — сказал Раундс. — Ему потребовалось бы что-то высококлассное, сугубо конфиденциальное, с избранной клиентурой. В Швеции таких заведений больше, чем в Финляндии. С этого предлагаю начать.

— Лезем в Гугл, — предложил Джек.

То, что их интересовало, отыскалось около девяти вечера. Джек отодвинулся с креслом от стола, на котором стоял его ноутбук, и провел рукой по волосам.

— Н-да, надо отдать им должное, они очень последовательны. Безжалостны и последовательны.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил Кларк.

— Три недели назад, клиника «Оррхоген» в Сундсвалле. Сгорела дотла вместе с исполнительным директором. Вдобавок: Сундсвалль находится примерно в семидесяти пяти милях от Седерхамна. Если бы Брайан и Доминик не разобрались, что к чему, механик Рольф тоже, без всякого сомнения, был бы мертв.

— Хорошо. Значит, Эмир перенес операцию, провел после нее несколько дней в клинике и отбыл, — сказал Грейнджер. — Пятьдесят на пятьдесят, что у него не было паспорта. Значит, ему нужен был частный чартер, аэродром в глуши и пилот, не боящийся слегка замараться в грязи.

— Но как именно это было сделано? — спросил Хендли.

— Рольф просветил нас, — ответил Доминик. — Продублировал позывные приемоответчика.

— Точно, — поддержал его Джек. — Хласек выключил свой собственный код, ушел из поля зрения радара, включил второй код и вернулся в поле обзора, как совсем другой самолет.

— Но ведь весь этот радиообмен наверняка должен где-то записываться, — заметил Раундс. — У нас есть связь с ФАА или канадским министерством транспорта?

— Нет, — ответил Грейнджер, — но не сомневаюсь, что это можно устроить.

Он взялся за телефон, и через две минуты в зале заседаний появился Гэвин. Джек объяснил, что нужно найти.

— Это возможно?

— Конечно. Брандмауэры ФАА — это же смех один. И у канадских транспортников ничуть не лучше. Потерпите полчасика?

Ровно через тридцать минут Байери позвонил в зал заседаний. Хендли переключил разговор на громкую связь.

— За тот период, который вы мне задали, в воздушном пространстве Штатов и Канады радары теряли восемнадцать самолетов. Шестнадцать — пустой номер, ошибки операторов. Один — «Сессна» — разбился около Олбани, а последний — «Дассо-фалкон 9000» — пропал совсем. Около Мус-джо пилот сообщил, что у него неполадки с шасси, а через несколько минут после этого исчез с радара.

— Мус-джо? Где это? — спросил Доминик.

— В Канаде, недалеко от границы, почти точно на север от границы между Монтаной и Сверной Дакотой, — объяснил Джек.

— Но это еще не все, — сказал Байери. — Я провел небольшой поиск по ключевым словам в системах канадских транспортников, ФАА и нашей транспортной безопасности. Через три дня после того, как Мус-джо потерял «Фалкон», рыбак выловил в океане, неподалеку от калифорнийского побережья, «черный ящик» — бортовой самописец. По данным НСБТ, он принадлежал «Гольфстриму», который, судя по всему, преспокойно стоит себе в ангаре около Седерхамна. Но проблема в том, что «Дассо» оборудуются «черными ящиками» нового образца. Они сконструированы так, чтобы выпадать из корпуса самолета при определенной кинетической нагрузке. И оборудованы поплавком и радиомаяком — а у гольфстримовских самописцев только маяки. В общем, найденный самописец принадлежал «Фалкону» Хласека.

Хендли, слушавший все это затаив дыхание, шумно выдохнул и обвел взглядом сидевших за столом.

— Он здесь. Этот сукин сын прячется у нас под самым носом.

Кларк кивнул.

— Вопрос — зачем? Вряд ли он забрался бы так далеко, если бы не затевал какой-то по-настоящему крупной пакости.

Глава 51

— Благополучно ли добрался наш друг? — спросил Ибрагим. Его почтительный голос то и дело перебивали щелчки цифровой связи.

— Да, — ответил Эмир. — И вчера отправился дальше. Я ознакомился со всеми подробностями вашего плана. Расскажи, как обстоят дела.

— Мы готовы. Ваш приказ — и мы будем в стране через семьдесят два часа.

Разговор с командиром одной из оперативных групп был импровизацией Эмира и сопровождался определенным риском, особенно учитывая то положение, в котором он сам сейчас находился, но риск был оправдан. По уровню защиты их система связи — разработанный своими силами протокол кодированной передачи голоса, совмещенный со Скайпом, — имела мало равных.

Решив осуществить операцию, за которую отвечал Ибрагим, Эмир счел нужным напоследок переговорить с ним напрямик, что должно было придать уверенности, во-первых, ему самому, а во-вторых, Ибрагиму. Если ему предстояло во время операции расстаться с жизнью, то истинная награда должна была ждать его в раю, ну, а здесь, на земле, он был всего лишь солдатом, идущим в бой, а солдаты часто нуждаются в том, чтобы их похвалили и приободрили.

— Сколько раз ты бывал там? — спросил Эмир.

— Четыре раза. Дважды, чтобы завербовать людей, и дважды — для разведки.

— Расскажи подробнее о своем человеке там.

— Его зовут Кассиано Сильва. Родился в Бразилии, вырос в католической вере. Шесть лет назад принял ислам. Он тверд в вере, у меня нет в этом сомнений, и ни разу не подвел меня с выполнением заданий.

— Тарик говорил мне, что ты очень ловко завербовал его.

— Западные разведчики называют это операцией под фальшивым флагом. Он считает, что я из кувейтской разведки и связан с Управлением анализа рынка ОПЕК. Мне показалось, что идея промышленного шпионажа будет для него более… привлекательной.

— Ибрагим, я восхищен, — сказал Эмир, причем это была почти чистая правда. — Ты обладаешь великолепным чутьем.

— Благодарю вас, господин.

— Что касается твоего плана… ты уверен, что он выполним?

— Уверен, хотя до тех пор, пока не окажусь на месте, какие-то неясности останутся. А там уже все кусочки сложатся воедино.

Итак, он пускает в бой Ибрагима с его планом, зная, что эта операция послужит первой костяшкой домино из тех многих, что выставлены на столе, а в конце свершится событие, которое, воистину, изменит мир. Но этому лишь предстояло случиться в будущем — не столь уж далеком, но все же отдаленном настолько, что сосредоточиться на нем и исключить из поля зрения составляющие меньшего масштаба означало почти наверняка испортить целое.

— Сколько, по твоим расчетам, будет жертв? — спросил Эмир.

— Сейчас невозможно сказать. Вероятно, несколько сот. Но ведь вы же говорили, что количество не имеет особого значения.

— Верно, однако трупы, показанные телевидением, производят устрашающий эффект, который сработает на нас позднее. Сколько времени потребуется на окончательную разведку?

— Пять-шесть дней.

— А потом?

— От сорока восьми до семидесяти двух часов, чтобы организовать саму акцию.

Эмир сосредоточился и представил себе календарь. Поскольку эта операция не была единственной, ему, возможно, стоило отложить ее исполнение до тех пор, пока не поступят донесения хотя бы от групп, действующих в России. Остальные составляющие — в Дубае и Дакаре — уже находились на своих местах и в полной готовности. Но главное было в том, что прекрасную татарку нельзя было слишком сильно подгонять. Тарик не сомневался, что она делает все, что в ее силах, но ему, Эмиру, следовало иметь в запасе и иной вариант, на случай, если она все же потерпит неудачу. В любом случае следовало быть наготове к следующему шагу. Он разыгрывал острый гамбит. Они могли замаскировать свои действия или прибегнуть к тактике оттяжек, но насилие — особенно то насилие, к которому им, вероятно, придется прибегнуть, — власти обязательно заметят.

Если это понадобится… смогут ли они сохранить достаточный отрыв от властей, чтобы осуществить «Лотос» с начала до конца?

— Я даю вам полное одобрение, — произнес Эмир.

За предположением о том, что Эмир, по всей вероятности, находится в Соединенных Штатах и скрывается где-то между Дакотой и Калифорнией, вскоре последовала здравая мысль — проверить эту гипотезу почти невозможно. Да, они знали, что Шазиф Хади, путешествовавший под видом Джоэла Клейна, прилетел в Лас-Вегас, где его след потерялся, но это ничего не значило. С тех пор паспорт Клейна больше не появлялся в системе, что могло предполагать два варианта развития событий. Или он так и остался в Лас-Вегасе, или, следуя одному из основных правил своей профессии, стал из Клейна кем-нибудь другим. Джек порылся в прошлом Хади и нашел много путешествий в страны Персидского залива, Западную Европу и Южную Америку. Последнее предполагало посещение различных точек в США. Они не имели возможности отправить имеющиеся фотографии в полицию Лас-Вегаса и поручить ей отыскать этого человека, так что оставалось лишь ждать и решать проблемы по мере их возникновения.

— Ого! — воскликнул Джек Райан-младший, сидевший в своем кабинете.

— Что случилось? — отозвался Доминик из зала заседаний, где только что началась ежедневная мозговая атака.

— Подожди, сейчас приду. — Пробежавшись пальцами по клавишам, он переслал файл на компьютер зала заседаний и, быстро направившись туда, взял со стола пульт дистанционного управления.

— У тебя вид, будто у школьника, перед которым одноклассница подняла юбку, — сказал Брайан. — Так в чем дело?

— Я рылся на одном из сайтов РСО и наткнулся на это. — Он направил пульт на сорокадвухдюймовый монитор. Через несколько секунд на экране появились три фотографии. На одной был изображен мужчина, повешенный на веревке посередине какой-то совершенно безликой комнаты, на второй он уже лежал на полу, а на его груди стояла отрубленная голова, на третьей отрубленная голова была зажата между отрубленных ног.

— Иисус Христос! Серьезные ребята, — пробормотал Брайан.

— Джек, на каком сайте ты это нашел? — спросил Раундс.

Джек назвал интернет-адрес и добавил:

— Он из системы РСО, но до сих пор здесь была одна только пропаганда: смерть неверным, обратим их в бегство и все такое.

— Ну, не могу сказать, чтобы это походило на агитацию, — заметил Динг Чавес.

— Это показательная казнь, — сказал Кларк, глядя на экран.

— Почему вы так решили?

— Повешение для них стандартный способ казни, а обезглавливание — дополнительный позор. Это, насколько я помню, как-то связано с Кораном. Ну, а ноги… ноги и есть главное сообщение.

— Что, он сбежал откуда-нибудь? — спросил Доминик. — Пытался покинуть РСО?

— Нет, он сделал что-то такое, чем его руководство осталось крайне недовольно. Я видел такое в Ливане, в восемьдесят втором году. Какая-то группа, ответвление «Хамаса», не помню, как она называлась, взорвала автобус в Хайфе. Через неделю ее руководителей нашли именно в таком виде — их сначала повесили, потом обезглавили, а потом отрубили ноги.

— Все-таки никак не пойму, куда ты клонишь, — сказал Чавес.

— Джек, вы не узнали, где именно находится этот сайт? — спросил Раундс.

— В том-то все и дело. В Бенгази.

— Один к одному! — воскликнул Доминик. — Совсем недавно случилась история со шведским посольством в Триполи… Это наказание за несанкционированную акцию. Кто-нибудь хочет поспорить? — Желающих не нашлось.

— А я думаю, это больше чем наказание, — сказал Джек.

— Объясните, — потребовал Раундс.

— Это предупреждение, — ответил вместо Джека Кларк. — Опять же, возвращаясь к Ливану… Через две недели «Хамас» попытался загнать в британское посольство, расположенное в квартале от того места, где взорвали автобус, машину со взрывчаткой. Из этого ничего не вышло, потому что разведка и охрана все еще стояли на ушах после первого взрыва.

— И здесь может быть то же самое, — поддержал его Джек. — Руководство напоминает своей сети, что нужно следить за своим поведением.

— Да, пожалуй, но ради чего? — спросил Чавес.

Глава 52

Уходящая от берега засыпанная морской галькой дорога казалась совершенно новой, вероятно, потому, что по ней ездило очень мало машин, если они вообще были здесь. Животных, которые могли бы топтаться по просеке, в этих местах почти не водилось, а все растения, пытающиеся прорасти сквозь камни, неумолимо убивал ледяной ветер с моря.

Муса помахал на прощание капитану, Виталию, и сдержанно кивнул Идрису, которому приказал остаться на судне. Если, паче ожидания, капитану придет в голову отчалить, не дождавшись их возвращения, Идрис должен будет убить обоих русских. Вести баржу без них будет нелегко, но Аллах, несомненно, укажет путь своим верным воинам.

Муса вскарабкался на пассажирское сиденье. Фавваз, как всегда, сел за руль и включил мотор, а Нумайр и Табит забрались назад.

— Поехали, — приказал Муса. — Чем скорее сделаем то, зачем приехали, тем скорее покинем эти проклятые места.

Фавваз переключил рычаг коробки передач, и машина двинулась вверх по береговому склону.

Маяк находился в каком-нибудь километре от того места, где причалила баржа, да метров на пятьсот выше. Виталий и Ваня сидели в рулевой рубке на привинченных к полу вращающихся креслах, смотрели в бинокли на машину, в которой ехали их пассажиры. Они курили, пили чай и сетовали, что еды маловато и музыка по радио стала хуже. Охранник, оставленный Фредом, стоял возле фальшборта и, почти не отрываясь, смотрел на них. На востоке раскинулась ярко-зеленая тундра. Взгляду не за что было зацепиться на ней, вероятно, то же самое видела бы мышь, которую посадили бы на середину огромного зеленого ковра.

Виталий увидел, что двое из его пассажиров вылезли из машины и стали жестами направлять водителя, подававшего машину задом к железному домику.

Виталию никогда не приходилось видеть генераторы, которые снабжают энергией маяки. Он слышал, что там используются радиоактивные материалы, но не имел ни малейшего представления о том, как вся это хреновина работает. Он слышал также, что эти генераторы иногда исчезают, но если такое и случалось, то не с каким-либо из действительно нужных маяков. И в той части побережья Северного Ледовитого океана, которую он знал. Лично он считал, что там вполне можно было бы обойтись маленьким дизель-генератором. Лампы на маяках были слабенькими, вряд ли мощнее ста ватт, что немало удивило бы — вернее, ошеломило бы — любого, кто не знает, в чем тут дело. А дело в том, что линзы Френеля собирают свет в тоненький, с карандаш толщиной, направленный лучик, очень ярко сверкающий в темноте. Ну, а эффективность маяка определяется его высотой над уровнем моря. Маяки, напомнил он себе, сейчас, в век электронных помощников, это же пережитки старины. Так что никакого серьезного вреда от этого не будет, верно? За деньги, полученные от этих пассажиров, он сможет купить новейшую систему GPS, пожалуй, новую, японскую, за пятьсот или шестьсот евро. Во много раз дешевле, чем новая машина, которую он давно мечтал приобрести. Так что не о чем тут тревожиться.

Ему и в голову не приходило, что из-за того, что делают его пассажиры, могут погибнуть тысячи людей.

На все про все ушло четыре часа, куда меньше, чем рассчитывал Фред. Если бы они просто взорвали этот ржавый сарай, то управились бы еще быстрее, но, видимо, решили этого не делать. Днем маяк будет казаться совершенно целым — при свете солнца никто и не заметит, горит в нем лампочка или нет, — и вряд ли кто-нибудь в ближайшее время окажется ночью в этом заливе на краю света. Но даже если и обнаружат случившееся, то в России сейчас творится столько всяких безобразий, что это мелкое событие наверняка не попадет на первые полосы газет. Две кружки чая, пять сигарет, после того как они взялись за дело, и вот грузовик завелся и медленно пополз по крутой дороге к берегу, к барже. Лишь после того, как машина развернулась, чтобы задом въехать на баржу, Виталий увидел, что на стреле лебедки что-то висит — куб метрового размера, но с закругленными краями, словно внутри находился цилиндр величиной примерно с бочку из-под горючки. Это и есть, что ли, маячная батарея? Он не раз пытался отгадать, как она может выглядеть и как она работает. Она казалась слишком большой для того, чтобы питать жалкую стоваттную лампочку. Типично советская штука — громоздкая, неуклюжая, но, как правило, работает, как надо.

Один из пассажиров пятился, жестами указывая водителю, как завести машину на рампу. Когда погрузка закончилась, пришлось еще три часа ждать прилива, чтобы закрыть рампу и отчалить. Водитель, сидя в кабине, управляя краном, осторожно опустил груз на палубу. Товарищи не стали ему помогать и крепить кубик. Не были они моряками, что поделать, зато у них было много евро.

Виталий запустил двигатели, отвел баржу задним ходом на глубину и, повернув штурвал, направил судно на северо-запад, в Карский пролив. Значит, две тысячи евро он заработал… За время плавания он сжег солярки на тысячу, — вообще-то, меньше, но пассажирам об этом знать не обязательно, — а остальное спишется на работу судна и его собственное достаточно дорогое время. Итак, полработы выполнено. В порту он высадит их, и пусть себе валят куда хотят. Он даже думать не будет, куда они могут податься. Ему до этого нет ровно никакого дела. Он посмотрел на хронометр. Ровно четырнадцать часов. До вечера он никуда приставать не будет. Еще один оплачиваемый день, а ему от этого только лучше, верно?

Андан и его люди, не имеющие понятия о том, что вторая группа находится в трехстах милях от них, готовились расстаться с относительным комфортом своего судна. Капитан Саличев, маневрируя, вводил «Халматик» в бухту на западном побережье острова. Аднан стоял на корме и рассматривал покрытые снегом берега залива, сходившиеся все ближе и ближе, пока проход не сузился до километра. Над водой сгущался туман, и вскоре Аднан не мог разглядеть ничего, кроме изредка мелькавших в просветах изъеденных эрозией скал, бурых бастионов, подножье которых было густо усыпано галькой и крупными валунами.

Дизель «Халматика» мягко пофыркивал, Саличев у руля свистел себе под нос. Аднан шагнул вперед и вошел в рубку.

— Далеко мы от поселка?..

— Белушьей губы, — закончил за него фразу Саличев. — Недалеко. Если по берегу — километров сто-сто пятьдесят. И ничего не бойтесь. Патрули в лахты не заходят, бродят вдоль берега. Если ветер нужный падет, можно их и услышать, ну, а радары ихние под берегом ничего не ловят. Не увидят нас, если только случайно не наткнутся.

— В этом районе были взрывы?

— Бывали, но очень давно, в шестидесятом, шестьдесят первом. Но несерьезные, не больше пятнадцати килотонн. Можно сказать, малыши, так что тут тревожиться тоже не о чем. Ну, а дальше, километрах в трехстах за Белушьей, есть Митушиха, вот там повзрывали так повзрывали. Не один десяток, и все по несколько сотен килотонн, да и несколько мегатонных было. Если интересуетесь, как чего на Луне, так загляните туда. То самое и увидите.

— А вы там были?

— На берегу — бывал. А чтобы меня в саму лахту заманить — это в мире еще столько денег не напечатано. Нет, сравнить с Митушихой, так это место, куда мы направляемся, чистый рай.

— Удивляюсь, как тут вообще что-то живет.

— Все относительно. Ты вот слыхал про мозговитого краба, а?

— Нет.

— Это уродец такой, полметра ростом, раковина открыта снизу, и в прорехе этой вся его, как говорится, нервная система болтается.

— Шутите!

Саличев пожал плечами.

— Нет. Сам не видел, врать не буду, но один мой дружок клянется, что видел.

Аднан решительно махнул рукой.