Живым или Мертвым Блэквуд Грант

Глава 62

«Контакт» встретил их около Аль-Курниш-род, на восточной стороне Синбад-парка. Оттуда можно было добросить камнем до австралийского консульства. Хендли ничего не сказал Брайану и Доминику о том, как и почему он связан с этим австралийцем, не счел нужным назвать его имя, однако братья решили, что фальшивые австралийские паспорта и визы с австралийскими печатями им выдали отнюдь не случайно.

— Добрый день, джентльмены. Насколько я понимаю, вы — мальчики Джерри, верно?

— Насколько мы понимаем, да, — ответил Доминик.

— Арчи. — Они обменялись рукопожатиями. — Как вы насчет погулять? — Они дождались просвета в потоке автомобилей, перебежали через Аль-Курниш к неасфальтированной автостоянке возле похожего на корабль здания «Фатх» и спустились к воде. — Насколько я понимаю, вы приехали поохотиться на мелкую дичь? — Голос Арчи еле различался на фоне шума прибоя.

— Пожалуй, можно и так сказать, — ответил Брайан. — Здесь на прошлой неделе убили одного парня. Сначала повесили, а потом отрубили голову и ноги.

Арчи кивнул.

— Я слышал об этом. Нехорошее дело. Такие вещи тут называют «злонравным непослушанием». Думаете, этот тип нарушил какой-то приказ и пошалил по собственной инициативе? — Доминик кивнул. — Шведское посольство, да? — Еще один кивок.

— И вы, значит, решили посмотреть, кто и почему?

— Что выясним, все будет полезно, — сказал Брайан.

— Что ж, первое, что вам нужно понять о Триполи, — это совершенно безопасный город. Уличной преступности здесь почти нет, соседи присматривают друг за другом. Если какая-то группа приканчивает кого-нибудь из своих людей, полиция не слишком энергично копается в подобных делах, если внутренние разборки не выплескиваются на улицы или каким-то образом не привлекают к себе внимания. Курчавому полковнику меньше всего на свете нужна плохая международная пресса, тем более после всей его пропаганды. РСО практически не давал о себе знать месяцев восемь или девять. Больше того, в городе поговаривают, что к истории со шведским посольствам РСО не имеет отношения.

— По крайней мере РСО это нападение не санкционировал, — сказал Доминик.

— A-а, вот оно что… Отрезанные голова и ноги могут послужить хорошим предостережением всем другим, согласны? Однако могло быть еще хуже. Обычно в таких делах используются и семейные драгоценности. В общем, квартира, где резали вашего парнишку, находится в районе Аль-Хумс-род. Место подобрали не без смысла. Как я понимаю, эта квартира в нужное время оказалась свободной.

— Как вы это узнали?

— Я знаком с несколькими французскими эмигрантами, которые водят дружбу с местными копами.

— Вы считаете, что они воспользовались квартирой для того, чтобы было удобнее организовать все так, как им нужно? — спросил Доминик. — Как киностудией.

— Да. Прикончили этого глупца, вероятно, где-то в другом месте. На чьем сайте вы это видели? РСО или ЛИБГ? — Арчи имел в виду Ливийскую исламскую боевую группу.

— РСО, — ответил Брайан. — А что, РСО мог нанять кого-нибудь?

— Сколько угодно. И даже группа не нужна. В Медине — Старом городе — нетрудно найти убийц, готовых кому угодно перерезать горло за двадцать ваших долларов. Обращаю внимание, что это будет не ограбление, а убийство по найму. Но это видео… Слишком уж мудро для рядовой мартышки.

— Но почему они не сделали это где-нибудь в Медине? — спросил Брайан. — Что проще — убить парня, заснять все это и бросить труп на улице?

— Понимаете ли, в таком случае копам пришлось бы заняться Мединой. А так все успешно делают вид, что это случилось где-то еще. Сохраняется естественное равновесие. На скольких сайтах была выставлена видеозапись?

— Мы нашли шесть, — ответил Доминик.

— Знаете, всяких причиндалов для Интернета вокруг хоть завались, но группы, которым принадлежат эти сайты, обычно пользуются своим собственным хостингом на выделенных серверах и, следовательно, могут перемещаться как в плане электронной связи, так и в самом прямом, физическом смысле. Если РСО нанял исполнителей для этой казни, то вам, скорее всего, нечего ловить, а если работал сам, то, значит, приказ поступил с самого верха организации. Значит, работа из тех, в которых не следует полагаться на случай. И тогда работали с подстраховкой — какой-нибудь командир местного отделения РСО и один из таких подвижных сайтов.

— Вполне допустимо. Но такую информацию вряд ли можно отыскать в «Желтых страницах», — сказал Брайан.

— Вы все правильно понимаете. Не исключено, что я знаю нужных людей. Дайте-ка, я сделаю несколько звонков. Где вы остановились?

— В «Аль-Мехари».

Арчи посмотрел на часы.

— Я загляну к вам в пять. Выпьем немножко.

Он появился часом раньше. Приехал на собственном автомобиле — травянисто-зеленом «Опеле», выпущенном в середине 80-х годов. Как и почти все остальное в Триполи. Автомобиль был покрыт тонким слоем красно-коричневой пыли.

— У вас есть прокатный автомобиль? — спросил Арчи, когда они покатили на запад по улице Аль-Фатх. Вокруг непрерывно выли на разные голоса автомобильные гудки и взвизгивали тормоза.

— Ого! — воскликнул сидевший позади Брайан.

— О существовании правил движения здесь никто и не помнит. Дарвинизм, естественный отбор водителей в чистом виде. Итак — прокатный автомобиль?

— Нет, мы не арендовали машину.

— В таком случае завезите меня в посольство и отправляйтесь дальше на этой. Только следите за второй скоростью — ее иногда вышибает.

— Последим. А вы всерьез рассчитываете, что мы доедем невредимыми?

— Час пик. Пройдет еще пара часов, и станет гораздо спокойнее.

Медина — обнесенный стеной древнейший район Триполи, с узкими, извилистыми, запутанными, как лабиринт, улочками, — возникла в то время, когда территория нынешней Ливии принадлежала Османской империи. На протяжении нескольких веков являлась средоточием отпора всяческим захватчикам и крупнейшим центром торговли. Медина, расположенная около гавани и ограниченная с четырех сторон улицами Аль-Курниш, Аль-Фатх, Сиди-Омран и Аль-Маари, представляет собой лабиринт узких улочек, извилистых переулков, тупиков, крытых галерей и небольших двориков.

Арчи нашел место для стоянки около ворот Баб-Хавара, под юго-восточной стеной, все трое вылезли и, миновав два квартала на юг, подошли к уличному кафе. Увидев Арчи, из-за стола поднялся мужчина в черных брюках и светло-коричневой рубашке с короткими рукавами. Они пожали друг другу руки и обнялись. Арчи представил Брайана и Доминика как своих «старых друзей».

— Это Гази, — сказал им Арчи. — Ему вы можете полностью доверять.

— Присаживайтесь, — предложил Гази, и они уселись вокруг стоявшего под большим зонтом столика. Появился официант, Гази сказал ему что-то по-арабски. Тот ушел и вскоре вернулся с чайником, четырьмя небольшими чашками и блюдцем с листьями мяты. Как только разлили чай, Гази сразу приступил к делу:

— Арчи сказал, что вас интересуют веб-сайты.

— И сайты тоже, — ответил Доминик.

— Услуги, наподобие той, о которой говорил Арчи, оказывают многие, но я думаю, что вам, чтобы не терять время, стоит сосредоточиться на одном человеке. Его зовут Рафик Бари. Через день после того, как в Интернете появилось то видео, и за день до обнаружения тела, он переехал на новое место — совершенно неожиданно и очень поспешно, за одну ночь.

— И все? — спросил Брайан.

— Нет. Ходят слухи, что он получает заказы от определенных людей. Сайты-однодневки, которые появляются и вскоре исчезают, прокси-серверы, переадресация, смена доменных имен и тому подобное. Бари специализируется именно на этом.

— А как у него насчет провайдерских услуг? — поинтересовался Доминик. — Существует ли возможность того, что эти парни создают свои собственные системы, чтобы не иметь дела с коммерческими компаниями?

— Думаю, это слишком хлопотно, — ответил Арчи. — Здесь нет строгого надзора за теми, кто пользуется Интернетом. Достаточно имени и номера кредитной карточки. Можно купить множество доменных имен и преспокойно менять их по мере надобности. Нет, в этой стране методы Бари вполне годятся.

— С кем он живет? — спросил Доминик. — Семья у него есть?

— Не здесь. У него есть жена и дочь, они живут в Бенгази.

— Он может быть вооружен?

— Бари? Очень сомневаюсь. Но ходит и ездит он обычно с охраной.

— Из РСО?

— Нет, вряд ли. Может быть, конечно, что РСО нанимает для него охранников, но это люди из Медины. Местные головорезы.

— Много их? — Этот вопрос задал Брайан.

— Не видел, чтобы его сопровождало больше двух-трех человек.

— Где его можно найти? — спросил Брайан.

Когда они высадили Арчи возле консульства, солнце уже прикоснулось нижним краем к западному морскому горизонту. По всему городу зажигались уличные фонари, автомобильные фары и неоновые вывески. Они решили, что за рулем будет сидеть Доминик, прошедший в ФБР курс безаварийного вождения. В полном соответствии с прогнозом Арчи, интенсивность движения несколько снизилась, но дороги все еще больше походили на трассы гонок на выживание, чем на обычные городские улицы.

Арчи вылез с заднего сиденья и оперся рукой о крышу машины.

— Карта Медины, которой вы запаслись, не так уж плоха, но не точна, так что не забывайте об этом. Вы уверены, что дело не может подождать до утра?

— Боюсь, что нет, — ответил Брайан.

— Что ж, если так… Расслабьтесь, улыбнитесь. Ведите себя как туристы. Рассматривайте витрины, приценитесь к тому, к другому, поторгуйтесь немного, купите какую-нибудь мелочь. Не ломитесь прямо к месту назначения, как вомбаты…

— Вомбаты?

— Звери такие, они норы роют. Машину можете оставить в каком-нибудь переулке возле «Коринфии» — это уродливая гостиница, мимо которой мы проехали на обратном пути.

— Понятно.

— Ее видно чуть ли не из любого места в Медине. Если заблудитесь, ориентируйтесь по ней.

— Черт возьми, дружище, — сказал Брайан, — вы говорите так, что можно подумать, будто мы направляемся в клетку льва.

— Неплохая аналогия. В общем-то, в Медине ночью особых опасностей нет, но если вы привлечете к себе внимание, тут же пойдет шумок. И еще две вещи: если понадобится, смело бросайте машину. Я скажу, что ее угнали. Во-вторых, в багажнике, под запаской, лежит мешок из крафт-бумаги, и в нем — всякие мелочи, которые могут вам пригодиться.

— Сомневаюсь, чтобы вы там хранили сэндвичи, — сказал Доминик.

— Правильно сомневаетесь, дружище.

Глава 63

В пять пополудни Найоан вышел из посольства и доехал на автобусе до перехватывающей стоянки неподалеку от башни Колумбус, где сел в синюю «Тойоту-камри». В сопровождении неотступно следовавшего за ним Кларка он доехал до юго-западной оконечности знаменитого района Тендерлойн — мясная вырезка — между зданием Городского совета и Маркет-стрит и вошел там в квартиру на втором этаже одного из домов. Это был, пожалуй, худший район во всем городе, с очень большой долей бедноты, с высокой преступностью, множеством бездомных — и с национальными ресторанами, отелями для курортников, богемными фриндж-клубами и картинными галереями. «Найоан мог выбрать для жилья эту часть города лишь по одной причине, — решил Кларк. — Среди местных обитателей было много азиато-американцев, среди которых он никак не выделялся».

Пробыв дома около двух часов, Найоан вышел на улицу в строгом черном костюме и снова сел в свою машину. На сей раз за рулем сидел Джек. Они проследовали за дипломатом в центр, до «Холидей-инн», там посмотрели, как он входил в вестибюль, подождали десять минут и вернулись в Тендерлойн.

— А почему он так называется? — спросил Чавес, когда Кларк свернул с Хейес-стрит и начал искать место для стоянки. В свете фар мелькали переполненные мусорные баки и какие-то невразумительные фигуры, сидевшие на затененных ступеньках подъездов домов.

— Никто точно не знает, — ответил Джек. — Одни говорят, что это городские легенды. Версии самые разные, начиная от того, что это вроде как мягкая брюшина города, и до того, что в этих местах когда-то был обычай продавать полицейским самые лучшие куски мяса — в качестве компенсации за их повышенный служебный риск.

— Фроммера читал, Джек?

— Фроммера. И еще немного — Сунь Цзы.[36] Врага надо знать, верно?

— В чем сомнений быть не может, так это в том, что у этого района есть собственный характер.

Кларк нашел-таки свободное место под деревом между двумя уличными фонарями, приткнул туда машину и выключил огни и мотор. Дом, где жил Найоан, находился на другой стороне улицы, через квартал.

Кларк посмотрел на часы.

— Восемь. Найоан должен быть на приеме. Переодеваемся.

Они сменили свою дневную одежду — брюки цвета хаки, свитера, ветровки на другую, в более типичном для Тендерлойна стиле, заранее купленную в магазине «секонд-хенд»: фланелевые рубашки, фуфайки с капюшонами и бейсболки. Вдобавок они запаслись еще и вязаными шапочками.

— Двадцать минут на осмотр и возвращаемся сюда, Кларк. Радиус — три квартала. Район поганый, так что держаться соответственно.

— То есть? — спросил Джек.

— Ты не залу…ешься на меня, я не залу…юсь на тебя, — пояснил Чавес.

В положенное время они встретились около машины. Первым докладывал Чавес:

— Видел только одну полицейскую машину. Похоже, простой регулярный патрульный объезд. Непохоже, чтобы внимательно смотрели по сторонам.

— Джек?

— Света в квартире не видел. Позади дома узкий переулок, трухлявое деревянное крыльцо и незапертые ворота, за которыми находится бетонированный дворик. С обеих сторон, в паре ярдов, по собаке. Они принялись брехать на меня, но в окна никто не выглядывал.

— Освещение там есть? — спросил Кларк.

Джек кивнул.

— Лампочка без абажура. Дверцы с москитной сеткой нет.

— А это важно?

Джек пожал плечами.

— Эти двери всегда скрипят. А проволочная сетка гремит.

— И человек получает золотую звезду.

Разделившись — каждый шел с интервалом в тридцать секунд за предыдущим, — они обошли квартал и встретились в переулке. Чавес первым прошел через ворота, поднялся на крыльцо и вывинтил лампочку. Затем появились Кларк и Джек. Кларк взошел на крыльцо вслед за другом, присел на корточки и минуты полторы возился с дверной ручкой и засовом. Потом он знаком приказал своим спутникам подождать, скользнул за дверь, вернулся через шестьдесят секунд и махнул рукой: заходите.

Интерьерное решение квартиры внутри вполне соответствовало наружному убожеству дома, в котором она находилась: длинная, узкая, с тесными коридорами, дощатыми полами из узких половиц, прикрытых сверху истоптанными ковровыми дорожками, темными плинтусами и столь же темными от пыли карнизами. Джек понял, что Найоан не уделял особого внимания убранству своего жилища: скромная, с минимумом оснащения кухня, ванная, отделанная кафельной плиткой двух цветов, выложенной в шахматном порядке, гостиная с секционным диваном, журнальным столиком и крошечным телевизором с тринадцатидюймовым экраном. «Вероятно, не рассчитывал на продолжительное пребывание здесь», — думал Джек. Зачем беспокоиться о чем-то, кроме самого насущного? Могло ли за этим что-то скрываться? Не стоило ли проверить, на сколько времени Найоан аккредитован при посольстве?

— Ладно, давайте посмотрим, — сказал Кларк. — Все точно возвращать на места.

Они включили карманные фонарики и принялись за обыск.

Чавес почти сразу же обнаружил на карточном столике в спальне Найоана ноутбук «Делл». Джек включил его и углубился в просмотр папок, файлов, истории Web-поиска и электронной почты. Кларк и Чавес между тем потратили полчаса на осмотр квартиры, комната за комнатой, в первую очередь заглядывая во все предполагаемые тайники.

— Что ж, — сказал Джек, — ни паролей, ни программ регистрации обращения к клавиатуре… Стандартный антивирус с брандмауэром, а в остальном — никакой защиты. Полно всякой всячины, но ничего такого, что казалось бы интересным. В основном различная информация, связанная с его дипломатической работой, и электронные письма, в том числе личные. Переписка с родственниками и друзьями дома.

— А что в адресной книге? — спросил Кларк.

— То же самое. Ничего такого, что попадалось нам в списках рассылки РСО. Историю поиска он чистит почти ежедневно и удаляет временные файлы и куки.

— Куки? — недоуменно повторил Чавес.

— Маленькие файлы со ссылками, остающиеся в компьютере каждый раз, когда ты посещаешь те или иные сайты. Это стандартная процедура.

— Насколько глубоко ты можешь туда залезть? — спросил Кларк.

— Здесь и сейчас? Не особенно. Я могу скопировать все его файлы и почтовые ящики, а на то, чтобы продублировать весь жесткий диск, уйдет слишком много времени.

— Ладно, хватай все, что удастся.

Джек подключил жесткий диск «Вестерн дайджитал паспорт» к порту FireWire ноутбука и запустил копирование, а Кларк и Чавес продолжили поиски.

— Есть! — прошептал из кухни Чавес через сорок минут.

Он вошел в спальню, держа в руке самозастегивающийся пластиковый пакет для сэндвичей.

— Двойное дно в шкафчике для посуды.

Джек взял пакет и посмотрел на его содержимое.

— Перезаписываемый DVD. — Он выдвинул привод компакт-дисков, положил на него DVD и запустил «проводник». На экране появился список файлов. — Джон, здесь до черта всякого. Около шестидесяти гигабайт. В основном — файлы изображений.

— Посмотри на какие-нибудь.

Джек дважды щелкнул курсором по изображению папки, и на экране отобразились крошечные картинки, повторяющие в уменьшенном масштабе содержание файлов изображений.

— Ничего не кажется знакомым?

— Кажется, — подтвердил Кларк.

Джек провел пальцем по значкам трех изображений.

— Это с сайтов РСО. Точно.

— Нет дыма без… — пробормотал Чавес.

Кларк посмотрел на часы.

— Скопируй все это. Динг, давай наведем порядок. Пора уматывать.

Часом позже они вернулись в отель «Ла Кента-инн», находящийся около аэропорта. Воспользовавшись защищенным FTP-протоколом, Джек переслал часть изображений на сервер Кампуса, позвонил Гэвину Байери, штатному гению информационных технологий, и переключил телефон на громкую связь.

— Похоже, мы это уже видели, — сказал Байери. — На той флэшке из Триполи, да?

— Да, — подтвердил Джек. — Нужно выяснить, не залиты ли туда стеганографические коды.

— Я как раз навожу блеск на алгоритм декодирования. Немалая проблема в том, что мы не знаем, какую программу они использовали для шифрования — коммерческую или самопальную. Если верить Центру анализа и исследований в области стеганографии…

— Даже такой есть? — удивился Чавес.

— …на сегодня известно семьсот двадцать пять приложений, работающих со стегокодированием, а ведь это лишь коммерческий софт. Ну, а любой, кто владеет программированием хотя бы на уровне чуть выше среднего, может сам слепить такую же игрушку и, допустим, носить ее с собой на флэшке. Пришел, куда надо, воткнул в компьютер, и ты уже начал стегокодирование.

— И как же вы будете это раскалывать? — поинтересовался Кларк.

— Я слепил двухэтапный процесс. Сначала идет проверка на несоответствия в видеофайле, или изображении, или звуковом файле. Если обнаруживается аномалия, то вторая часть моей программы начинает прогонять находку через самые распространенные методы декодирования. Это лобовая атака, но можно допустить, что у РСО есть свои излюбленные методы шифрования. Стоит найти их, и мы докопаемся до содержания.

— Сколько на это уйдет? — спросил Джек.

— Понятия не имею. Сейчас скормлю зверю твой подарок и свяжусь с вами.

Телефон зазвонил в три часа ночи. Все трое немедленно проснулись.

Джек протер глаза и посмотрел на экран, где высветилось имя абонента.

— Байери, — сказал он и сразу вновь переключил телефон на громкую связь.

— Может быть, я рановато открываю шампанское, — сказал Байери, — но похоже, что мы нащупали жилу. Это хорошая новость. А плохая новость — они, кажется, используют три различных метода шифрования, так что время все же придется потратить.

— Мы вас внимательно слушаем, — отозвался Кларк.

— Первое, это баннер, который мы видели на сайте РСО, где была выложена видеозапись убийства Дирара. Я думаю, что это оцифрованный одноразовый шифровальный блокнот. Таблица расшифровки сообщений, вложенных в обычные тексты. А вот действует он или устарел, я пока не знаю.

Джек нисколько не удивился тому, что услышал. Он хорошо знал, что новое очень часто — это лишь забытое старое. Система одноразовых шифров была древней — ученые-криптологи постоянно спорили, насколько древней, — но возродилась она в 1917 году, благодаря Гильберту Вернаму, инженеру Американской телефонно-телеграфной компании. Количество различных одноразовых шифров невозможно сосчитать, но суть у них одна — все они подстановочные, и простейший способ работы с ними состоит в том, чтобы разбросать случайным образом буквы и цифры по специальной таблице. Знак, находящийся на пересечении определенных строки и столбца, и являлся тем единственным, которым нужно было заменить знак в присланном тексте. Шифрование и расшифровка занимали много времени, но, поскольку одноразовые блокноты имелись только у того, кто передавал сообщение, и того, кто его принимал, посторонний практически не имел возможности проникнуть в тайну. РСО построил систему так, что тот или иной его член просматривал в назначенные дни назначенные сайты и скачивал оттуда определенные изображения, которые после стеганографической расшифровки превращались в одноразовые шифровальные таблицы, при помощи которых в безобидный телефонный разговор, простое или электронное письмо и тому подобное вкладывалось недоступное для посторонних тайное содержание.

«Вопрос, — думал Джек, — состоит в том, насколько часто РСО меняет свои онлайновые шифровальные таблицы. А узнать это можно лишь одним способом: сопоставить имеющиеся у нас сообщения РСО с этими самыми таблицами, взятыми из того же периода».

— Этим, кстати, можно объяснить, почему они перестали оповещать своих о рождении детей, — сказал он. — Сменили таблицу, и мы снова отстали на шаг.

Кларк кивнул и сказал:

— Продолжайте, Гэвин.

— Второе. Один из больших файлов изображения с компакт-диска Найоана имеет соответствия с каждым из тех, которые мы скачивали с сайтов РСО. Алгоритм пока еще трудится, но из того, что я уже вижу, ясно, что мы получили целую кучу кредитных карт и банковских маршрутных номеров.

— Найоан — казначей РСО, — сказал Чавес. — Никаких сомнений.

— Номера проверяете? — спросил Кларк Гэвина.

— Еще нет. С чего, по-вашему, лучше начать?

— С кредитных карт. Их легче и получить, и сбросить, чем счет в банке. Начните с тех, которые привязаны к Сан-Франциско и Западному побережью. Может пригодиться, тем более что мы и сами здесь.

Глава 64

Если их появление в Медине и вызвало у кого-то любопытство, оно было хорошо замаскировано, решили братья Карузо. Еще не стемнело, и вокруг было полно белых, в основном туристов, разглядывавших товары на прилавках торговцев и слонявшихся по извилистым переулкам, так что два новых лица, присоединившихся к этим толпам, имели все шансы остаться незамеченными. Солнце уже частично скрылось за горизонтом, и с наступлением сумерек должен был начаться исход посторонних из Медины. По ночам здесь оставались только местные жители и те немногочисленные туристы, которые либо хорошо знают Триполи, либо пренебрегают грозящими опасностями. Арчи заверил братьев в том, что в Медине редко убивают туристов, зато ночные вооруженные грабежи и наскоки с вырыванием сумок считаются здесь распространенным спортом. Неосторожных и слабых местные воры замечали безошибочно. Брайан и Дом, по словам Арчи, к этим категориям не относились, так что им нечего было опасаться. В бумажном пакете австралийца оказались два 9-миллиметровых пистолета «браунинг хай-пауэр марк III» со спиленными номерами и четыре обоймы, снаряженных низкоскоростными патронами с разрывными пулями, что не могло не подкреплять уверенность. У братьев имелись при себе самодельные (вернее, сделанные искусниками Кампуса) глушители из полиэтиленовых трубок длиной в пару банок газировки, поставленных одна на другую, выкрашенные в черный цвет. Такой глушитель был рассчитан не более чем на сто выстрелов, но, поскольку у братьев было лишь сорок патронов, из-за этого можно было не беспокоиться.

Двадцать минут они бродили по переулкам между оштукатуренными и кирпичными домами, останавливались у прилавков торговцев, заглядывали в лавочки, смотрели товары, но все это время двигались по маршруту, который наметили по карте, которую им дал Арчи. Брайан держал ее в руке. Арчи указал им несколько путей к тому месту, где жил Рафик Бари, и несколько маршрутов отхода, в том числе и экстренного. Обдумав его советы, они полностью уверились в том, что их контакт в прошлом имел самое прямое отношение к войскам специального назначения, вероятнее всего, к австралийской Специальной авиадесантной службе. Это тоже было хорошим знаком — в таком случае образ мыслей австралийца был недалек от их собственного.

— Приятно пахнет, — отметил Дом, принюхиваясь.

Воздух был насыщен разнообразными запахами: горящих древесных угольев, жареного мяса, специй, а также зловонием множества потных тел, втиснутых в замкнутые пространства. Да и шум стоял такой, что у неподготовленного человека могла на первых порах закружиться голова — какофоническая смесь неблагозвучия из арабского, французского, различных языков Магриба и исковерканного, по большей части, английского. Толпа, словно под управлением каких-то невидимых регулировщиков, растекалась по переулкам и вытекала из них, люди расходились друг с другом, лишь изредка, случайно, встречаясь взглядами.

— Может быть, собачатина?

— Брат, собак едят в Азии, и не сказать чтобы повсеместно. Готов поспорить, что здесь, по большей части, едят баранину и конину иногда.

— Снова читал путеводители?

— Еще когда был в Риме.

— Что-то мне подсказывает, что гигиена здесь не в особом почете, — сказал Брайан, кивнув в сторону продавца в заляпанном кровью фартуке, разделывавшего на доске курицу.

Доминик рассмеялся.

— Ты говоришь так, будто тебе не приходилось питаться всякими букашками в школе выживания.

Как любой морской пехотинец, Брайан новобранцем прошел курс выживания в экстремальных условиях, причем все три его ступени. Вторая и третья предназначались для бойцов отдельных оперативных подразделений и экипажей самолетов.

— Да, в Бриджпорте — букашками, а в Уорнере — змеями.

Полигоны высших ступеней курсов выживания ВМФ и морской пехоты размещались в разных местах, в том числе в Горном учебном центре в Бриджпорте, Калифорния, и на военно-морской авиабазе в Уорнер-спрингс, Калифорния.

— Ну, как насчет конины?

— Может быть, на обратном пути, а? Мы ведь, кажется, уже рядом.

— Да, но ведь нужно же как-то убить время. В логово Бари нужно пробираться затемно. Так что будем ждать темноты.

— Разумно. Но когда…

Он не договорил. Невидимый громкоговоритель где-то поблизости захрипел, а потом из него раздался громогласный призыв муэдзина. Тут же умолкли все разговоры, местные жители бросили все свои дела, принялись разворачивать молитвенные коврики и опустились на колени. Брайан и Доминик, как и другие немусульмане, отступили в сторону и стояли молча, пока молитва не закончилась. Когда жизнь возобновилась, братья двинулись дальше. Сумерки постепенно сгущались, и в окнах и уличных кафе зажегся свет.

— Не могу сказать, что сильно симпатизирую исламу, — сказал Доминик, — но нельзя не признать, что они искренни в своей вере.

— В том-то и проблема, когда дело доходит до экстремизма. Такая фанатичная вера — первый шаг к террористам-смертникам и самолетам, врезающимся в здания.

— Да, но я никак не могу отказаться от мысли, что мы все же говорим о теории гнилого яблока.

— То есть?

— Одно гнилое яблоко портит всю бочку. В данном случае, гнилых яблок действительно немало, но все же гораздо меньше, чем хороших.

— Может, так, а может, и нет. Но нам-то платят не за это.

— Но думать-то нам никто не запрещает.

— Сколько мусульман в мире?

— Миллиарда полтора, наверно. Может быть, два.

— И сколько из них готовы обвешаться взрывчаткой и отправиться взрывать других? Нет, погоди. По-другому: сколько насчитывается радикальных террористов?

— Наверно, двадцать-тридцать тысяч. Брат, я понимаю, что ты имеешь в виду, но хорошие яблоки меня не волнуют. Кто, кому и как молится — личное дело каждого до тех пор, пока он не начинает получать божественные указания убивать ни в чем не повинных людей.

— Послушай, это не аргумент.

Они не в первый раз спорили на эту тему: можно ли считать огульную оценку целого народа или религии просто ошибкой в моральном подходе или же это еще и тактическая ошибка? Не мешает ли негативное представление об огромном демографическом пласте не только видеть действительно плохих парней, но и опознавать союзников? Как и в каждой стране на земле, друзья Америки порой становились врагами, а враги, наоборот, — друзьями. Доминик часто приводил в пример афганских моджахедов. Те самые повстанцы, которым ЦРУ помогло изгнать Советы из Афганистана, превратились в Талибан. Историкам предстояло еще долго спорить о том, почему так получилось, но сам факт был неоспорим. Впрочем, братья Карузо соглашались в том, что основные подходы у солдата и полицейского едины: как можно лучше изучи своего врага и будь разносторонним в тактике. К тому же за время службы они навидались всякого дерьма и усвоили, что в реальном мире таких понятий, как черное и белое, не существует. Это относилось, в частности, к тем ролям, которые были отведены для них в Кампусе, где нормой был серый цвет. И этим объяснялось и то, почему шпионов и оперативников спецслужб называют «воинами из тени».

— Пойми меня правильно, — добавил Доминик. — Я с превеликим удовольствием всажу пулю в любого болвана, который угрожает моей стране. Я всего лишь говорю, что побеждает, как правило, тот, кто воюет по-умному.

— Аминь. Но есть еще и несколько миллионов советских солдат, которые, вероятно, рассуждали так же. Сталин швырял их в мясорубку на Восточном фронте, как скотину.

— У любого правила всегда бывают исключения.

Брайан остановился, чтобы свериться с картой.

— Мы почти пришли. Следующий поворот налево, а там по переулку направо. Дом Бари — третья дверь слева. По словам Гази, выкрашена в красный цвет.

— Будем надеяться, что это не дурное предзнаменование.

Через десять минут они обнаружили тот самый переулок, идущий направо, и нырнули под арку. Брайан, со своим опытом военного, видел в темноте лучше, чем брат, и потому раньше понял, что человек, идущий навстречу, — не кто иной, как Бари Рафик. Он был не один. По сторонам от него шли двое мужчин, одетых в темные мешковатые брюки и белые рубашки с длинными рукавами и расстегнутыми воротниками, пузырящиеся на талиях.

— Местные тяжеловесы, — пробормотал Доминик.

— Ага. Пусть пройдут.

Бари и его телохранители шли быстро, но язык тел всех троих сказал братьям Карузо, что Бари не находится под конвоем. Эта троица была связана отношениями хозяина и его наемной обслуги.

Брайан и Дом первыми поравнялись с красной дверью и направились дальше, разминувшись по пути с Бари и его охраной. Брайан на ходу быстро оглянулся, увидел, как Бари вставил ключ в дверной замок, и тут же снова уставился вперед. Дверь открылась и почти сразу же захлопнулась. На ближайшем перекрестке братья Карузо повернули налево и остановились.

— Никто на нас и не взглянул, — сообщил Доминик. Телохранители Бари, по всей вероятности, были простыми уличными громилами, считавшими, что для этой работы хватает умения бить и пугать обычных людей. Вероятно, в большинстве случаев они оказались бы правы.

— Что ж, их невезение нам на руку, — ответил Брайан. — Обрати внимание, что он торопился. Хочет или ухватиться за колесо фортуны, или смыться куда-нибудь.

— Лучше исходить из второй версии. Пора импровизировать.

— Стратегия морской пехоты.

Пройдя еще двадцать футов по переулку, они обнаружили слева открытый проход под очередной аркой и оказались в небольшом дворике с сухим фонтаном посередине. К тому времени почти стемнело, и в углах сделалось совсем непроглядно. Пришлось подождать несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте. У дальней стены дворика возвышалась решетка, оплетенная высохшей виноградной лозой. Братья потрогали ее — деревяшки оказались ломкими.

— Пошли, — сказал Брайан. Он подошел к стене и сложил руки стременем. Доминик встал на эту ступеньку, дотянулся до верха стены, забрался наверх, посмотрел на брата, подал рукой знак «подожди» и скрылся из вида. Вернулся он через три минуты, кивнул, дескать, все в порядке, наклонился и помог брату влезть.

— Дверь, в которую входил Бари, выходит в такой же двор. В восточной стене открытая дверь. Один телохранитель там, а Бари с другим телохранителем — внутри. Я слышал, как они там чем-то громыхали. Похоже, что действительно спешат.