Мертвая жена и другие неприятности Островская Екатерина
Ладейников посмотрел на Лену, и та покачала головой.
– В другой раз, – сказал Валера.
Храпычев с Соней остановились возле уличного фотографа, снимающего на «Полароид».
– Сколько стоит снимок? – поинтересовался Коля.
– Какие деньги, молодые люди? Это же память на всю жизнь. А память – бесценная вещь.
К фотографу подошли Ладейников с Леной.
– Сфотографируйте нас, пожалуйста, – попросила Лена.
Они отошли на два шага и встали на фоне моря. Лена обняла Валеру и прижалась к нему.
– Так сколько стоит один снимок? – продолжал выяснять Храпычев.
– Два доллара, – ответил фотограф. – Можно рублями по курсу.
– Ох, и ни фига себе! – возмутился Храпычев и потащил Соню в сторону. – Уж лучше по шашлычку. В гробу я видал такую память!
Валера и Лена сфотографировались тогда дважды. Один снимок взял он, второй – Лена. Снимки немного отличались. Но чем? Ладейников, сидя на корточках в чужой квартире, пытался вспомнить —и не мог. Его фотография наверняка дома в альбоме, значит… значит, этот, что он держит сейчас в руках, остался у Лены. Но почему он здесь – в квартире, хозяйка которой убита? Какое отношение эта женщина имеет к нему? И откуда тут фальшивые свадебные фотографии? С какой целью они смонтированы?
Вдруг Ладейников услышал едва различимый звук – словно кто-то вставил ключ в замок входной двери. Он поднялся и быстро пошел к выходу. Открыл первую дверь и только тогда сообразил, что ему нельзя здесь находиться, ведь квартиру опечатала полиция. И все же он посмотрел в глазок – пустая лестничная площадка.
– Кто здесь? – громким шепотом спросил Валерий Борисович.
За дверью стояла тишина.
И лишь через пару секунд раздался перестук каблучков, словно кто-то убегал вниз по лестнице.
Брадиса в квартире, когда Ладейников вернулся домой, уже не было. Аркадий Ильич ушел, оставив на кухонном столе так и не открытую бутылку дешевой водки. Посуду за собой он помыл, а заодно и ту, что стояла уже пару дней в мойке.
Убирая бутылку в холодильник, Валерий Борисович обнаружил под ней листок, вырванный из записной книжки. На листке мелким почерком очень аккуратного человека было написано: «Знаешь, где меня найти».
Ладейников прошел в комнату, достал из шкафа альбом с фотографиями и начал перелистывать страницы. Фотографий было много, он даже и не думал, что столько их накопилось. Вот – школьные, на которых он вместе со своим классом из года в год позировал, стоя на одном и том же месте в школьном музее. Вот катается на лыжах… стучит по мешку, набитому опилками в боксерской секции… обнимает за талию какую-то девочку с огромными глазами… Вот свадебная с Ларисой, где жена в том самом платье, которое она наутро после брачной ночи отнесла обратно в салон и получила назад деньги… Вот Лариса на лодке загорает топлес – супруги тогда вдвоем вышли в Финский залив, выпросив моторку у доцента Крышкина. Хороший был день. Однако потом пришлось целую неделю ходить в библиотеку, чтобы «прилизать» докторскую Крышкина…
Валерий Борисович перебирал фотографии, просматривал их долго, наконец нашел старый полароидный снимок, который и правда хранился в альбоме. Затем сравнил с тем, что захватил из квартиры незнакомки. Снимки действительно отличались: на его фотографии они с Леной были запечатлены вдвоем, а на принесенной в кадр попал и Коля Храпычев, подтянувший живот и выглядящий почти стройным – теперь бы никто, даже, наверное, сам Николай Михайлович не узнал бы нынешнего декана. Ладейников положил на стол две фотографии и, продолжая их разглядывать, взял мобильник.
Номер Ларисы не изменился.
– Ну, чего звонишь? – спросила бывшая жена. – Зря только деньги переводишь. Я уже полгода в Москве живу. Не одна, если тебя это интересует. У меня очень серьезный роман с очень серьезным человеком. И намерения у него тоже очень серьезные. Прощай. И не надо больше мне звонить.
А он и не собирался. И сейчас не стал бы. Но на всякий случай решил проверить, жива ли Лариса.
Оказалось – более чем.
Ладейников вышел из дома, сел в «Мерседес» и поехал к кафешке. Можно было бы и пешком добраться – всего-то идти минуты две, – но на машине лучше. Не потому, что хотелось похвастаться дорогим автомобилем перед кем-то, просто теперь можно отказаться от пива, сославшись на то, что за рулем.
В кафе было пусто, только в центре сидела небольшая компания студентов и шумно обсуждала отсутствующую студентку. В углу тихо примостился Богомолов.
– Где Брадис с Орешниковым? – обратился к нему Валерий Борисович.
– Брадис только что ушел. А Сашка дома – у Наташи опять сильные боли. Ты посидишь со мной?
Ладейников опустился рядом.
– Только пить не буду, я за рулем.
– Я в окно увидел, на какой тачке ты подъехал. Наследство жены?
Валерий Борисович кивнул.
– Ну, дай ей бог покоя хотя бы на том свете. – Богомолов посмотрел на Ладейникова.
Тот промолчал.
– Что-то не так? – спросил Сергей.
– Все не так, – признался Валерий Борисович. – Моя бывшая жена живее всех живых, я с ней только что по телефону разговаривал. Мне, когда тело убитой в морге демонстрировали, показалось, что это не Лариса. Не знаю, зачем протокол подписал. А потом деньги получил, техпаспорт на «Мерседес». Я только час назад увидел, что машина оформлена на мое имя… Но я-то никаким боком! Что теперь делать?
– Значит, машина твоя, и никто не сможет у тебя ее отнять. Деньги еще были, говоришь? Сколько, кстати?
– Две евро, три долларов.
– Тысячи?
Ладейников кивнул.
– Еще рублями около семидесяти тысяч.
– Неплохо! – восхитился Богомолов.
– И две пластиковые карты. Но сколько на них – неизвестно, я же не знаю пин-кода. Да и сколько бы ни было на них – все равно деньги не мои.
– Знаешь, сколько стоит операция для жены Саши?
– Он говорил – тридцать тысяч евро.
– Орешников копит на операцию уже двенадцать лет. Пока накопил на дорогу в оба конца. А в спорткомитете для помощи олимпийской чемпионке денег нет. Зато нынешним чемпионам отваливают бешеные премиальные, дорогие машины дарят. Потом эти мальчики и девочки устраиваются депутатами и тусуются на гламурных вечеринках. Ноготок лакированный обломают – вся страна будет сопереживать.
– Я понял, – сказал Валерий Борисович. – Спасибо тебе, а то я сразу не догадался. Стыдно даже…
Глава 8
Он вышел из дверей факультета, направился к своей машине, достал из кармана ключи с брелоком и тут столкнулся с Храпычевым. Декан, судя по всему, увидел его первым и потому не растерялся.
– Привет! – приветствовал Ладейникова бывший друг. – А ты что здесь делаешь?
– Да мне обходной в библиотеке подписали, а я вчера обнаружил дома две книги библиотечные. Вот привез.
– Ничего себе! – возмутился Храпычев. – Так они все фонды растранжирят! Надо навести порядок…
– Удачи! – бросил Валерий Борисович и хотел уйти.
Но Храпычев удержал его.
– Вообще-то я хотел тебе позвонить через пару дней…
– Зачем?
– По поводу трудоустройства. Есть возможность неплохо заработать разово, а можно и постоянно получать.
Храпычев покрутил головой, нет ли кого из знакомых поблизости, а потом добавил:
– Давай пройдем в мою машину, я сделаю тебе предложение, от которого…
Валерий Борисович нажал на кнопку брелока, и «Мерседес», возле которого они стояли, гордо крякнул.
– Посидим в моей, – пригласил Ладейников.
– Это твоя машина? – изумился декан.
Ладейников распахнул перед ним дверцу, и Храпычев осторожно залез внутрь. Не успел сесть и сразу начал восхищаться:
– S-класс! Кожа! Навигация! Это же сотня тысяч евро, не меньше! Валера, ты даешь! И ведь скрывал! Я человек, ты знаешь, не завистливый, но… Откуда такие деньги?
– Наследство получил, – объяснил Валерий Борисович и спросил: – Что ты хотел?
Храпычев перестал крутить головой, оглядывая салон, и вздохнул.
– Ты же понимаешь, что твое увольнение – не моя инициатива.
– Ты уже говорил это.
– Ну да. Просто некий высокий чиновник попросил пристроить на работу брата своей жены. Тот кандидатскую защитил, сейчас ему докторскую пишут. Ставок свободных не было, вот и решили тебя…
– А для высокого чиновника новую ставку не могли открыть? – усмехнулся Ладейников.
– Наверное, нет. И я ничего не мог сделать. Но сейчас лучше о другом. Тут поступило предложение…
– От высокого чиновника?
– Нет… то есть… Ну да. Вице-премьер правительства в январе собирается в Давос на экономический форум. Будет выступать там с докладом о причинах экономического кризиса и способах преодоления негативных последствий…
– Высокий чиновник попросил тебя тот доклад написать, но так, чтобы весь мир восхитился его знанием проблемы. А ты решил предложить мне помочь тебе в этом.
– Да… то есть…
Храпычев замолчал и потрогал пальцем кожу обшивки.
– Какая мягкая…
– То есть ты написал диссертацию сначала для него, – прищурил глаза Ладейников, – сейчас для его родственника, потом уволил меня и взял родственника на факультет на мое место. Что тебе обещали за написание доклада? Назначить ректором, а родственника вице-премьера сделать деканом нашего факультета?
– Как ты догадался? Ох… Да нет, ничего еще не решено. Валера, я тебе хорошо заплачу. Потом возьму обратно на факультет.
Ладейников достал из кармана портмоне, вынул из него полароидный снимок и показал Храпычеву.
– Помнишь, как мы в Геленджике отдыхали?
– Надо же! – обрадовался декан. – Какими мы были! У меня, кстати, такой же есть.
– У тебя не может быть такого, их всего два: один у меня, а второй остался у Лены.
– Точно есть, – настаивал Храпычев. И вдруг вспомнил. – У Лены его нет.
– Как нет? – удивился Валерий Борисович. – Мы же с ней специально два раза сфотографировались.
Храпычев вздохнул и ответил:
– Поможешь с докладом для вице-премьера, расскажу.
– Хватит придуриваться! Отвечай!
– Да ладно, не кипятись, – пошел на попятную декан. – У Лены этого снимка нет потому…
– Ну!
– Все очень просто: я его стащил, когда вы в аэропорту прощались. Карточка у нее в документах лежала вместе с билетом, и я, пока вы обнимались, ее взял – уж больно хорошо я там получился. С обратной стороны ты карандашом записал свой телефон и адрес, так что скажи спасибо, что я тебя спас…
Ладейников перевернул снимок, увидел бледные, едва заметные следы карандаша и не сдержался:
– Ну и сволочь же ты!
– Однако я декан, известный ученый, а ты – безработный преподаватель экономики… Кстати, откуда у тебя этот снимок? Ведь он у меня дома был.
– Долгая история.
– Так ты поможешь с докладом? – спросил Храпычев.
Ладейников не ответил и посмотрел за окно. Из дверей факультета вышла секретарша Храпычева. Юля остановилась возле «Мерседеса» и взглядом стала искать машину декана.
– Тебя высматривает, – кивнул на нее Валерий Борисович. – Симпатичная девочка. Дорого тебе обходится?
– Я неплохо зарабатываю. Не на факультете, конечно. Консультирую крупные фирмы – советую, куда вкладывать деньги. Недавно, кстати, один банк избавился по моей наводке от акций одной полудохлой нефтяной компании. Спихнули их некоему фонду финансовой взаимопомощи, а компания возьми да и выиграй правительственный тендер. Акции ее взлетели в цене, фонд поднял миллионов пять баксов, а банк соответственно лоханулся и потом на меня…
– Лариса была у тебя дома? – перебил Ладейников.
– Твоя жена бывшая? А что ей у меня делать? Я к чему про акции-то говорил… Тот фонд возглавляла роскошная женщина, и она приезжала на встречу точно на такой машине, как у тебя. Один в один.
Секретарша вдруг заметила в «Мерседесе» декана, наклонилась к стеклу и, постучав лакированными ноготками по стеклу, улыбнулась приветливо.
– Роскошную даму из фонда случайно не Варварой Николаевной звали?
Храпычев помахал пухлой ладошкой своей секретарше.
– Нет, только не Варвара. Фамилия ее… У меня где-то визитка осталась, надо поискать. Так как насчет доклада?
– Я подумаю.
– Думай побыстрей, а то времени в обрез. Обещаю, что возьму тебя обратно на факультет и даже часов прибавлю, если захочешь…
Храпычев открыл дверцу и стал вылезать. Секретарша в тот момент заглянула в салон и помахала рукой Ладейникову:
– Валерий Борисович, добрый день. Какой вы теперь респектабельный!
Бывший друг подхватил под локоть улыбающуюся девушку и направился к своему автомобилю, не забывая отвечать кивками на приветствия проходящих мимо студентов.
Храпычев сел за руль «Лексуса» и посмотрел на секретаршу.
– Ты бы, Юлечка, не лезла куда не просят. Видишь, что я в чужой машине, так стой и жди, когда выйду. Может, у нас разговор важный.
– А о чем вы говорили?
– Да ни о чем, – отмахнулся Храпычев, – Ладейников старую сплетню проверял, будто я был любовником его жены. Верблюд он и есть верблюд. Ладно, поехали в тот ресторанчик, где вчера обедали.
Глава 9
– На ловца и зверь бежит, – обрадовался следователь Пименов, увидев входящего в кабинет Ладейникова. – Я как раз собирался набрать ваш номер.
– Есть какие-то новости? – спросил бывший доцент, опускаясь на стул.
– Новости есть всегда. Вот вы говорили, что ваша жена родом с Украины…
– Ну да. Там ее отец, который… Впрочем, я не видел его никогда.
– А по нашим данным, она сирота, воспитывалась в детском доме.
– Я не знал…
– А были в курсе, что ваша жена отбывала срок за мошенничество?
– Что-о? – удивился Валерий Борисович.
– Как вы познакомились?
– Это допрос?
– Просто спрашиваю, – спокойно сказал следователь. – Убитая Варвара Николаевна, имевшая до замужества фамилию Чернова, получила десять лет за организацию финансовой пирамиды. Освободилась досрочно, а через три месяца после освобождения вышла за вас замуж. Вы к тому времени только-только стали свободным человеком, разведясь с вашей первой женой.
Валерий Борисович наконец понял, что речь идет не о Ларисе, а об убитой женщине.
– Ну да, – кивнул он, – познакомились и поженились. Что тут особенного?
– Ничего. Она была красивой женщиной, вы – тоже мужчина видный. Или, как теперь говорят, брутальный. Но погибшая была осуждена за экономическое преступление, вы же известный экономист. Вот тут у меня даже ваш печатный труд имеется… – Следователь открыл ящик стола и достал небольшую книжку в мягкой обложке. – «Расчеты прибавочной стоимости по отраслям промышленности в условиях экономики переходного периода». Какое длинное название!
– Вы что, читали это? – удивился Ладейников.
– Почитал вчера перед сном. Доходчиво. Интересно. Но я о другом.
Пименов взял в руки пачку сигарет и кивнул Валерию Борисовичу:
– Можете покурить, если хотите.
Ладейников опустил руку в карман, потом проверил другой и не нашел пачки.
– Увы, – сказал он, – оставил сигареты в машине.
Пименов протянул ему пачку «Кэмела», и Ладейников, взяв ее, посмотрел на верблюда, изображенного на пачке.
– Не курите такие? – спросил, заметив это, следователь.
– Верблюда разглядываю.
– Вам известно, что после смерти вашей жены вы – состоятельный человек? – произнес Пименов вкрадчиво.
Ладейников усмехнулся и достал из пачки сигарету.
– Я сказал что-то смешное? – слегка нахмурился следователь.
– Просто вдруг пословицу вспомнил: богатому так же трудно попасть в рай, как верблюду пройти сквозь игольное ушко. – Ладейников достал из кармана зажигалку и прикурил.
– Давайте ближе к делу, – сказал Пименов, дождавшись, когда собеседник выпустит дым. – Нами обнаружены счета в разных банках, открытые на имя вашей жены. Интересует вас сумма вкладов?
Ладейников дернул плечом и сделал еще одну затяжку.
– На общую сумму девятнадцать миллионов рублей с хвостиком, – продолжил следователь. – Причем хороший такой хвостик – без малого на пятьсот тысяч. Через полгода вы сможете переоформить счета на свое имя, если…
– Если не будет других претендентов.
– И это тоже. Но главное, если не будет доказана ваша причастность к убийству. Пока любому ясно: смерть Варвары Николаевны Ладейниковой выгодна только вам. К тому же я проверил все входящие и исходящие звонки с ее телефона и выяснил, что вы никогда не звонили ей, а она вам. Убитая Варвара Николаевна вспомнила о вас только перед самой своей смертью – буквально за полчаса до гибели она звонила на ваш домашний номер шесть раз. И ни разу звонок не был принят.
– Так я же в баре был, – напомнил Валерий Борисович.
– Были. Я проверил. А также проверил регистрацию вашего брака в книге районного ЗАГСа. Видел даже свадебные фотографии.
– Так это вы в ее квартире все с ног на голову перевернули? – хмыкнул Ладейников.
– Ничего я не переворачивал! – возмутился Пименов. – Мы побывали там сразу после того, как осмотрели место преступления. В квартире все было на своих местах и аккуратно прибрано. И до нас было чисто, и после нашего визита. Я только фотоальбомы полистал, и все. А вы, стало быть, вскрыли опечатанную мною дверь и вошли.
– Печать была снята до меня, а в квартире все перевернуто.
Следователь внимательно посмотрел на Ладейникова, делавшего последнюю затяжку, пододвинул к нему пепельницу и произнес нарочито вежливо:
– Послушайте, у меня к вам просьба… Требовать я не могу, у вас вроде как стопроцентное алиби, просто прошу: не уезжайте никуда до конца расследования.
Глава 10
Они расположились в открытом кафе возле акустической колонки, из которой с хрипом вылетала популярная тем летом песенка:
- Он уехал в ночь на пустой электричке…
- В сумраке шагов ты все ждешь по привычке…
- Осень и печаль две подруги-сестрички…
– Так уезжать не хочется, – вздохнула Соня.
– Что? – крикнул Храпычев, сидевший под самой колонкой.
– Я говорю, что еще отдыхала и отдыхала бы, – повысила голос Соня.
– А кто тебе мешает? – снова выкрикнул Коля.
Лена сидела грустная: отпуск у девушек заканчивался через два дня, и уже завтра они должны были улететь.
– Задержаться не получится? – спросил Валера.
Лена покачала головой.
– Не могу, у меня работа.
– Тогда я свой билет сдам и с тобой полечу.
– В кассах билетов нет. Если сдашь свой, навсегда здесь останешься.
– Тогда я поездом следом.
– Отдыхай, у тебя же еще две недели. А я тебя ждать буду.
Музыка смолкла, и сразу из летних сумерек прилетел голос:
– Шашлык сладкий, как девушка! Палец лизать будешь, потом откусишь, спасибо скажешь…
– О, – воодушевился Храпычев, – опять здесь Ромик. Может, возьмем у него по шашлычку?
– Не надо, – грустно улыбнулась Лена, – он их из девушек делает.
– Тогда, может, купим шампанского – и к вам в пансионат? – предложил Храпычев.
Лена промолчала, зато Соня согласилась сразу.
Валера направился к барной стойке за шампанским. Настроение у него было отвратительным: предстояла разлука с девушкой, которую он полюбил сразу, как увидел, и с каждым днем любил все больше и больше. Две недели, конечно, не столь уж долгая разлука, но что он будет делать эти четырнадцать дней?
Ладейников посмотрел на друзей, которые вышли из кафе и теперь дожидались его у входа. Храпычев прижимал к себе Соню, а Лена наблюдала, как раскаленное солнце опускается в темнеющее море, отбрасывая розовую парчовую дорожку от горизонта и до входа в кафе. Валера посмотрел на эту полоску, призрачную и реальную одновременно, которая вот-вот исчезнет и, может, уже никогда не появится снова. И вдруг подумал: почему никто не пытается встать на нее и уйти по ней из этого мира туда, где не нужно будет расставаться и скрывать то, что давно уже на сердце, что терзает, мучает и наполняет сладостной тоской все пространство летнего вечера?
Он догнал бредущих не спеша друзей и взял Лену под руку.
– Мы вот что решили, – радостно объявил ему Храпычев. – Делим шампанское: вам – бутылка, и нам с Сонечкой бутылочка. Мы с ней идем в пансионат к девочкам, а ты с Леной к нам в частный сектор. О’кей?
Это было сказано так откровенно, что Валера не знал, стоит ли ему соглашаться. А вдруг Лена обидится?
Но Лена тихо произнесла:
– Хорошо.
Храпычев взял из рук Валерия бутылку шампанского, подмигнул ему, и вместе с Соней стремительно двинулся по направлению к пансионату. Причем они так быстро работали ногами и находились на таком расстоянии друг от друга, что можно было подумать, будто два незнакомых между собой человека спешат куда-то, стараясь опередить друг друга, чтобы успеть к чему-то очень важному и жизненно необходимому – например, к бесплатной раздаче билетов на концерт Филиппа Киркорова.
А Лена и Ладейников никуда не спешили, потому что время все равно не остановишь. Они пошли вдоль моря за исчезающим солнечным лучом, стараясь не замечать наступающей ночи. Потом опустились на нагретую за день гальку, стали разговаривать и не могли наговориться, потому что оба понимали: все сейчас заканчивается. Может быть, потом будут и разговоры, и такие же звездные ночи, но все, что придет впоследствии, будет уже другое, а этот миг уже не повторится. Не повторится лето их встречи и сладостный миг узнавания тайны… Ладейников открыл шампанское, но пить не хотели оба. Они передавали друг другу бутылку и припадали к ее горлышку, но вина не становилось меньше. Набегала на берег ночная волна, перекатывая мелкую гальку. И тогда Валерий вдруг наклонился и, не обнимая Лену, просто нашел ее губы. Звякнула о камушки бутылка, забулькало, вытекая, шампанское, но все это осталось в другой жизни, где не было их поцелуев, признаний и любви…
Ладейников открыл дверцу шкафа и замер, не зная, с чего начать осмотр. Почти все валялось на полу. В шкафу висели лишь несколько предметов одежды: кожаная куртка, женский плащ, несколько платьев и пара мужских костюмов, укрытых чехлом из плотного полиэтилена на «молнии». «Откуда костюмы? – подумал Валерий Борисович. – Варвара ведь жила одна, и, если верить соседу, никто к ней не приходил».
Он оглядел то, что лежало в беспорядке на полу, поднял с пола фотографию и взглянул на нее: на снимке были запечатлены молодая женщина с девочкой лет двенадцати, которые ярким солнечным днем собирали ягоды с куста смородины и чему-то радовались. Молодая женщина была стройной, красиво улыбалась, но большую часть лица ее скрывали солнцезащитные очки. Вполне вероятно, что именно она и жила в квартире. А кто же тогда девочка?
Валерий Борисович поднял и свадебное фото, которое уже видел прежде. Начал разглядывать свое изображение, пытаясь обнаружить какой-то подвох. Нет, определенно это был он. Только вот костюма такого у него никогда не было. И прическа немного другая. То есть почти такая, какая у него уже много лет, только волосы чуть длиннее и уложены аккуратнее. Он хотел посмотреть и другие снимки, но тут… открылась дверь, и в квартиру вошел капитан полиции.
Это произошло так неожиданно, что Валерий Борисович вздрогнул.
– Предъявите документы. Только без резких движений! – приказал страж порядка.
– Я муж убитой, – представился Ладейников.
– А я – местный участковый капитан Суханов.
Валерий Борисович протянул ему паспорт и заодно свадебную фотографию. Участковый сверил официальный портрет на документе с оригиналом, потом посмотрел на свадебный снимок и сверил его с изображением в паспорте. Пролистнул книжицу и спросил:
– А почему нет штампа о браке?
– Я весной новый паспорт получил взамен утерянного. Забыли поставить, вероятно. Если есть сомнения, позвоните следователю Пименову.
Капитан вернул документ со словами:
– Бдительнее надо быть. Сходите и поставьте…
Потом он, видимо, понял бессмысленность своего совета и добавил:
– Ладно, можете не ставить, раз такое дело. Но на будущее учтите…
Участковый оглядел развал в квартире и покачал головой:
– Не знаете, кто мог такое учинить? А то мне Пименов позвонил, просил зайти, разобраться.
Страж порядка посмотрел на Ладейникова сквозь прищур, пытаясь, видимо, определить —соврет тот или нет.
Читать бесплатно другие книги:
