Избалованные смертью Робертс Нора

Но вместо того, чтобы отправиться к медикам, свернула в туалет и, оторвав рукав, перетянула им руку, а сам жакет не без сожаления засунула в утилизатор мусора. «Хороший был жакетик, практичный и удобный», — с грустью подумала она.

Теперь к стучащим вискам добавилась все усиливающаяся боль в руке. «Домой надо, — решила Ева. — Как только отчитаюсь Уитни, домой, помыться и отрубиться. Пара часов сна — и буду как огурчик».

Но только дома.

Вошедшей Еве майор Уитни сделал знак подождать. Он как раз дочитывал отчет. Ева встала у окна и стала ждать. За окном промелькнул, сверкая огнями, рекламный дирижабль, пронеслись два самолета, проехал набитый туристами воздушный трамвай.

Ткнув мощным указательным пальцем в экран, Уитни перевел взгляд на Еву.

— И как это произошло? — спросил он, кивнув на перевязанное предплечье.

— Ерунда, царапина.

— Я спросил как, — повторил он, не сводя с нее глаз.

— Сэр, на десятом этаже, в восточном крыле. Какой-то тупица бывшую свою поджидал. Та от него ушла после того, как он ее избил и изнасиловал, обратилась в Специальный корпус. Он стащил из столовой пластиковый нож, заточил, а я оказалась между ними. Какой-то Мэнсон из Корпуса взял его под стражу.

— А что это еще за самодельная повязка?

— Нормальную потом наложу. Я как раз шла к вам с отчетом, решила…

Уитни снова жестом приказал ей помолчать и поднял трубку:

— Пришлите сюда медика для лейтенанта Даллас. Ножевое ранение, левое предплечье.

— Сэр, мне правда не…

— Ваш отчет, — оборвал ее Уитни. — Я слушаю.

— Да, сэр, — отчеканила Ева. Она сообщила факты, доложила о предпринятых шагах и задействованных возможностях.

— Но связи между жертвами вы пока не обнаружили, — заметил он.

— Нет, сэр. Кроме самого убийцы, ничего общего мы не нашли.

— А вы полагаете, оба убийства совершил один и тот же человек?

— Мы с детективом Пибоди допросили Уинстона Дадли и Сильвестра Мориарти. Я полагаю, что результаты открывают перед нами еще одно возможное направление следствия. Проконсультировавшись по этому вопросу с доктором Мирой, я…

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Уитни.

Ева по обыкновению подозрительно покосилась на медика.

— Сэр, может, я могла бы сначала закончить…

— Присядьте. Дайте и мне тоже передохнуть, пока он вами занимается.

— Резник, сэр, — бодро представился медик. — Дайте-ка глянем.

Перспектива проходить осмотр у медика по фамилии Резник Еве совсем не улыбалась, но нарушить прямой приказ начальства она не могла и послушно села.

— Хорошо зажали, — прокомментировал Резник, снимая повязку. — А порез неприятный. Сейчас все поправим.

Еве пришло на ум несколько едких замечаний, которые она оставила при себе, а чертов Резник тем временем принялся промывать и без того, по ее мнению, хорошо промытую рану.

— Между Дадли и Мориарти есть связь, — продолжила она. — Они дружат, оба вращаются в одних кругах, принадлежат к элите общества, оба возглавляют унаследованные от отцов крупные корпорации. У обоих… Вот черт!

Она дернулась и уничтожающе посмотрела на Резника.

— Лучше маленький укольчик, чем заражение, — весело заявил он, укладывая шприц обратно в чемоданчик.

— У обоих, — стиснув зубы, повторила Ева, — на вечер убийства, когда были использованы документы одного сотрудника, железное алиби. А на вечер и время другого убийства у обоих алиби нет.

— Думаете, они действуют заодно?

— Мы еще попробуем сопоставить личности и профессии убитых с компаниями и их руководителями, может, мотив прояснится. Или все окажется тем, чем кажется на первый взгляд, — убийством ради острых ощущений.

Ева старательно пыталась не обращать внимания на тихое жужжание сшивателя порезов и неприятное подергивание стягивающейся под скреплениями кожи.

— В убийствах просматривается закономерность действий, — продолжила она. — Обе жертвы — люди, обслуживающие богатых клиентов с высоким статусом. Оружие в обоих случаях использовано необычное, с претензией, а места совершения преступлений людные, есть риск быть увиденным. И там, и там были использованы чужие документы, принадлежащие кому-то из сотрудников второго фигуранта. Взлом извне, конечно, возможен, но похоже, что работали свои. Это подходит.

— А что с психологическим портретом?

— Оба под него подходят. Знаете, я их когда допрашивала, такое чувство возникло, что они играют роль. У каждого своя, но однозначно заранее отрепетированная. Они высокомерны и самоуверенны, им доставляет удовольствие находиться в центре расследования. У нас есть дополнительная улика — специалисты из ОЭС смогли восстановить частичное изображение убийцы с видеокамеры на Кони-Айленд. По нему детектив Макнаб вычислил его рост и установил производителя и размер обуви. Он носит мокасины от Эмилио Стефани…

— Дорогущие! — присвистнул перевязывавший ей руку Резник.

— Подтверждаю, в продаже они идут по три тысячи. В марте Дадли купил мокасины точно такого цвета и размера. Во всем Нью-Йорке была куплена еще только одна пара такого же цвета и размера. Их хозяин сейчас в Новой Зеландии и во время убийства находился на съемках двухсерийного фильма. Так что остается один только Дадли.

— Хорошо, но подобной уликой ни прокурора, ни тем более судью вы не убедите. Если хотите разрабатывать эту версию, найдите и другие доказательства.

— Да, сэр, я так и намечаю.

— Готово, — объявил Резник. — Могу обезболивающего дать. Хотите укольчик?

— Нет, я не хочу укольчик.

— Дело ваше, но будет какое-то время побаливать. Если хотите, могу завтра еще раз осмотреть, сменить повязку. Всего-то нужно будет регенератором побрызгать.

— Да и так все нормально, я в порядке. — Ева торопливо встала.

— Спасибо, Резник, — поблагодарил Уитни и откинулся на спинку кресла.

Резник шутливо отдал честь и вышел за дверь.

— Если штык военного образца и есть примерная датировка, проверьте, не служили ли предки кого-либо из подозреваемых в армии и входил ли в их экипировку штык. И продолжайте работать по арбалету. У одного или обоих может быть на него лицензия.

— Если я права и стрелял Мориарти, то у него есть подготовка. Даже с такого расстояния убийца должен был быть уверен, что попадет с первого же выстрела. Со вторым убийством то же самое — удар прямо в сердце, с таким расчетом, чтобы был минимум кровотечения и брызг. Они то ли специально заранее тренировались, то ли уже имели опыт.

— Найдите еще доказательства, — повторил Уитни. — И берегите руку.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Поняв, что встреча закончена, Ева вышла за дверь.

По дороге к себе в кабинет она запустила на карманном компьютере поиск по родственникам в армии. «Непорядок, — думала она, — сама должна была догадаться». Может, дело было в том, что последний раз она нормально спала уже почти двое суток назад, но ее это не извиняло.

В «загоне» снова была пересменка. Проходя по отделу, Ева заметила, что Бакстер как раз поднимается из-за стола.

— То раньше всех, то позже. Куда делся прежний Бакстер?

— Ха-ха! Только дело закончил. Прокурор скостил до непредумышленного первой степени, но дело уже закрыли. Отчет у тебя на столе.

— Непредумышленное первой степени — тоже неплохо.

— Парнишку своего домой отослал. Представь, он встречается с той милашкой из архива. Но если тебе с твоим двойным убийством нужны люди, мы с ним не заняты.

— Нужно будет, свистну.

— Слыхал, у тебя новая царапина? — Бакстер кивнул на ее плечо.

— Быстро слухи разносятся.

— Да, и еще я послал тебе характеристику на Трухарта. Отличный детектив из него выйдет. Опыта еще нужно поднабраться, но если дашь добро, скажу ему, чтоб начинал готовиться к экзамену.

— Какое-то ускоренное продвижение по службе, тебе не кажется?

— Парень шустрый. Во всем, кроме женщин, — ухмыльнувшись, уточнил Бакстер. — Хорошее чутье, и голова работает. К тому ж учится-то он у меня, так что успех ему обеспечен.

— Я посмотрю характеристику, подумаю над твоим предложением, — пообещала Ева и направилась дальше.

— Мальчишка просто создан для убойного отдела, — бросил Бакстер ей вслед.

— Это почему же? — остановившись, спросила она.

— Он смотрит на труп, а видит личность. Мы об этом иногда забываем, думаем только о деле — ну, ты знаешь. А он не такой, и не только потому, что желторотый еще. Он так устроен. Я к тому, что здесь ему место, даже если ты и скажешь, что надо его еще погонять.

— Я подумаю, — повторила Ева.

Взяв в кабинете все, что могло ей понадобиться по делу дома, Ева присоединилась к великому исходу закончивших смену.

В машине она включила автопилот, чтобы можно было расслабиться и подумать.

В голове вертелись Бакстер с Трухартом. Многие сказали бы, что пройдоха-детектив и застенчивый мягкий стажер — довольно странная парочка.

Самой Еве так не казалось, потому она и поставила Трухарта к Бакстеру. Она посчитала, что они будут дополнять друг друга и что напористый стиль Бакстера закалит новичка и поможет повзрослеть.

Так и случилось. Но в результате и сам Бакстер… Сказать «стал мягче», подумала Ева, было бы неверно. Может, точнее, стал «более открытым»? Да, именно так: стал более открытым. Коп он всегда был отменный — сметливый, остроумный, азартный. И было у него, как она считала, здоровое мужское честолюбие. Лидерские качества. Стремление стать первым.

Появление Трухарта изменило его, и теперь они были скорее партнерами, чем руководителем и стажером.

Они научились понимать друг друга с полуслова да и вообще без слов. Доверять друг другу. Коп не пойдет с напарником на дело, если не доверяет ему на все сто.

Человек не пойдет с партнером на убийство, если не доверяет ему на все сто. Доверие, умение, взаимопонимание и общая цель.

Какая же у них была общая цель?

Как они добились такого доверия и взаимопонимания? Как и когда решили убивать?

Ева подумала о том, что дружба подчас принимает самые неожиданные формы и возникает на самой неожиданной почве. Но что ей нужно, чтобы не распасться, так это подлинная симпатия, потребность друг в друге… Или всего лишь нечто общее?

С этой мыслью Ева набрала на бортовом телефоне номер Мэвис Фристоун.

— Даллас! Мы с Белль как раз о тебе говорили!

Учитывая, что Белль было около полугода от роду и говорила она в основном «Га!», Ева решила, что разговор вряд ли был продолжительным.

— Да ну? Слушай, я тут…

— Я ей как раз рассказывала, кем она может стать, когда вырастет. Ну, знаешь, типа, президентом там или живым божеством, кинозвездой, как мамочка, или дизайнером, как папочка. А может, мегабоссом, как Рорк, или суперкопом, как ты.

— Опять ты за свое. Я звонила просто… у тебя что, корона на голове?

Мэвис потянулась к верхушке своей необъятной шевелюры, сегодня ярко-зеленой, как газон, и поправила водруженную на ней сверкающую золотую корону.

— Мы играли в переодевание.

— Мэвис, ты в переодевание целыми днями играешь.

В ответ та залилась звонким счастливым смехом.

— Девчонкой быть круче всех. Ой-ой! Глянь! Ты должна это видеть!

Ева поморщилась от закружившейся на экране картинки: на пару мгновений перед глазами все поплыло, затем в центре экрана появился розовощекий светловолосый карапуз, на всех четырех конечностях передвигающийся по полу в направлении какого-то красного четвероногого. То ли медведя, то ли собаки, а может, подумала Ева, и какого-то не существующего в природе животного. Короче, малышка обрушилась на зверя подобно орбитальной бомбардировке, схватила его и, шлепнувшись на попку, принялась энергично кусать.

— Ну не супер, а? Наша девочка растет не по дням, а по часам.

— Мэвис, ты только не плачь. О господи!

— Ничего не могу с собой поделать! Ну это же я от радости… Она уже и ползать умеет, и видишь — сразу знает, чего хочет, и двигает прямо к цели. Утром сегодня заползла в шкаф и сама взяла свои розовые сандалики со звездочками — совершенно самостоятельно.

— Поразительно, — проговорила Ева.

Может, это и вправду было поразительно, но что Ева в этом понимала? Одно она знала точно: общие интересы — недостаточное основание для настоящей дружбы, ну что общего на первый взгляд было у нее, копа, и бывшей мошенницы, а ныне поп-звезды Мэвис? Возможно, подумала Ева, именно взаимное признание этого факта и скрепило их дружбу.

— А где Леонардо?

— Да у него примерка. По дороге домой обещал прихватить чего-нибудь вкусненького.

— А что за клиент? — поинтересовалась Ева. — Постоянный?

— Да. — Мэвис нагнулась и сгребла в охапку Белль вместе с красным животным. — Кэрри Грэйс, королева телеэкрана. Он тебе нужен?

— Нет, но у меня тут сейчас одно дело…

— Трах-ба-бах! Точно, Белла? — вдруг закричала Мэвис. Белль засмеялась точно как ее мама и тряхнула красного зверя, которого держала за обслюнявленное ухо.

— Штука в том, что кто-то убивает людей, оказывающих, скажем так, модные или эксклюзивные услуги. Дорогие и лучшие в своей сфере.

— Не понима… Ой! Прямо как мой сладенький медвежонок?

— Да, Мэвис, как твой сладенький медвежонок и как ты сама. Просто сделай мне одолжение: пока я это дело не закрою, не бери никаких контрактов на сольные выступления и не встречайся ни с кем наедине. Леонардо это тоже касается. Никаких новых клиентов.

— Заметано. Белламине нужны мамочка и папочка целыми и здоровыми. В конце недели у меня выступление в Лондоне. А потом мы думали устроить оторвашку.

— Оторвашку?

— Ну, хотели оторваться как следует, устроить себе веселый отпуск.

— Точно, хорошая мысль. Устройте себе оторвашку. В любом случае держи меня в курсе.

— Черт, да я, считай, уже на чемоданах сижу. Ты правда думаешь, кто-то может попытаться на нас напасть?

— Скорее нет. Но я вашими жизнями рисковать не собираюсь.

— О, я тебя тоже ужасно люблю! — растаяла Мэвис.

— За что? Вот скажи мне, за что мы с тобой друг друга так любим?

— За то, что мы — это мы и нас это устраивает на все сто.

«И ведь в самую точку», — подумала Ева, подъезжая к дому.

Открыв дверцу машины, она опешила от хлынувшей ей в лицо знойной волны, а когда взялась за ручку двери, голова у нее закружилась так, что пришлось схватиться второй рукой. Пришлось признать, что в повестке дня сон выбрался на самые первые позиции. Ева постояла минуту неподвижно, а потом вошла в блаженную прохладу дома.

— Опять подрались? — поинтересовался Соммерсет. — Или это теперь новая мода?

Ева вспомнила про забинтованную руку и что жакета на ней уже нет.

— Оба раза мимо. Проиграла пари, и пришлось вытатуировать на руке твое имя. Отскребала перочинным ножом.

«Слабовато вышло», — с грустью подумала она, поднимаясь по лестнице, но на большее ее отчаянно пытавшийся отключиться мозг был неспособен.

«Два часа, — убеждала она себя. — Всего два часа отдохну и возьмусь за дело на свежую голову».

В спальне она даже не потрудилась снять с себя кобуру с оружием и просто упала лицом вниз на кровать. Вспрыгнувший ей на спину кот не помешал ей провалиться в глубокий сон.

Спустя сорок минут домой вернулся Рорк.

— У лейтенанта левое предплечье забинтовано, — доложил Соммерсет. — На вид ничего серьезного.

— И то слава богу…

— Вам нужно выспаться.

— Нужно. Заблокируй на пару часов телефоны, будь так добр. Если только не что-то срочное или ее вызывают.

— Уже заблокировал.

Рорк поднялся на второй этаж и обнаружил Еву лежащей лицом вниз поперек кровати. Устроившийся у нее на заднице Галахад сонно мигнул ему.

— Можешь гулять, теперь я подежурю, — пробормотал Рорк, стаскивая с себя пиджак, галстук и ботинки. Затем стянул ботинки с Евы, но та даже не пошевелилась.

Рорк лег рядом, как и утром у нее в кабинете, закрыл глаза и уснул.

12

Ева охотилась. С арбалетом в руках и штыком за поясом она выслеживала свою добычу, кралась за ней по роскошно обставленным комнатам.

Комнаты наполнял аромат цветов, запах был настолько сильным, что казалось, вбираешь в себя вместе с запахом и сами лепестки. Двое голых по пояс мужчин в капюшонах растягивали на дыбе кричащую от боли женщину. Дыбой служил резной, с завитушками стол, который Ева видела в кабинете у Мориарти.

— Извини, ничем не могу помочь, — сказала ей Ева. — Ты ведь все равно не настоящая.

Женщина внезапно перестала кричать и устало улыбнулась:

— А кто вообще реален? И что есть реальность?

— Мне не до философии. Они уже выбрали, кто будет следующим.

— Следующим кем? Следующим чем?

— Простите, — перебил их диалог один из мужчин. — Вы мешаете нам работать.

— Ладно, продолжайте.

Ева перешла в следующую комнату, повела оружием справа налево. Обстановка была как в черно-белом кино сороковых годов прошлого века, но на полу алела лужа крови, а в луже плавала фуражка водителя.

«Они дают подсказку, — поняла Ева. — Им нравится оставлять зацепки. Нравится думать, что они слишком умны, слишком значительны, слишком богаты, чтобы попасться».

Ева встала посреди комнаты, оглядываясь по сторонам.

«Чего-то здесь не хватает. Что я пропустила?»

Следующая комната оказалась ее собственным кабинетом в Управлении с гигантской доской для фотографий.

«Что-то отсюда? Это здесь?»

Шофер лимузина, арбалет, парковка.

Проститутка, штык, парк развлечений.

Кто, что, где?

Она приоткрыла дверь и вышла в «загон».

Но вместо копов, столов и запаха дрянного кофе за дверью оказался, как она поняла, кабинет в каком-то эксклюзивном клубе. Массивные кожаные кресла, несмотря на жару, огонь в камине, насыщенные цвета, по стенам — картины аристократической охоты.

Лошади и гончие.

В комнате сидели двое мужчин и рассматривали на свет налитый в большие бокалы янтарный напиток. На столике перед ними на серебряном подносе тлели две длинные тонкие сигары.

Мужчины синхронно повернулись к ней, на лицах у них были самодовольные ухмылки.

— Сожалею, но вы не член этого клуба. Покиньте помещение — или пожалеете. Чтобы вступить, одних только денег недостаточно.

— Я знаю, что вы сделали, и, думаю, знаю как. Но пока не знаю зачем.

— Таким, как вы, мы отвечать не обязаны, — заявил Дадли и навел на нее оружие. Это был гигантский серебряный пистолет.

Ева услышала, как он взвел курок, и дернулась. Она могла поклясться, что слышала выстрел, и даже почувствовала запах пороха.

— Ш-ш-ш. — Рорк обнял ее и прижал к себе. — Это просто сон.

— Но что он значит? — пробормотала Ева. Она попробовала пошевелиться, но недовольный этим Галахад сердито заурчал и выпустил когти. — Ай, черт! — выругалась Ева и, рывком согнав кота, очутилась лицом к лицу с Рорком. — Здорово!

— Опять, — укоризненно проговорил он и осторожно провел пальцем по забинтованному предплечью. — Как это произошло?

— Какой-то идиот с заточкой из пластикового ножа прямо посреди Управления. Хуже всего, что Уитни вызвал медика к себе в кабинет и этот парень обрабатывал рану и перевязывал меня, пока я докладывала.

— Какой негодяй этот твой Уитни! Заставил своего копа согласиться на перевязку.

— Я эту царапину сама перевязала. Вот только жакету кранты.

Рорк покрепче обнял ее, все еще лелея слабую надежду на то, что они сумеют вновь заснуть.

— У тебя есть куча таких.

— Не нравятся мне ни Дадли, ни Мориарти, — проворчала Ева.

— Какое удачное совпадение. А уж мне-то…

— Дадли был весь такой обходительный и обаятельный, так смотрел на меня… «Я просто люблю женщин» — разве что на лбу не написано. А второй весь такой: «Я очень важный и занятой человек, проваливай, деревенщина». И может, на поверхности они такие и есть. Может быть. Но я-то знаю, в глубине души они оба довольно ухмылялись.

Рорк слушал, наблюдая за ней, и понял, что надежда на сон тает на глазах.

— Я хорошо представляю, как это было. Ты думаешь, это они их убили, вместе?

— Это теория, — нахмурилась Ева, глядя в никуда. — Но теория правильная. И дело не в том, что они мне не нравятся. Сайке мне тоже не нравился, но на него я убийство не вешала.

— Хорошо, допустим, ты знаешь, кто убил. А как?

Ева рассказала ему про алиби и их отсутствие и про дружбу Дадли и Мориарти.

— Не бог весть какие доказательства, но было в них что-то такое… Интонация, ощущение, чувство, будто они ждали, как бы им разыграть передо мной свой спектакль. И… я поняла, что упустила. Семья.

У них ведь семейные компании, так?

Она попробовала встать, но Рорк по-прежнему крепко обнимал ее за талию.

— Давай просто еще немного полежим, — попросил он. — Я тебя слушаю.

— Ну, я подумала: почему в их кабинетах их предков и следа нет? Полно места, полно мебели, но ни одной семейной фотографии, вообще никаких фотографий нет. Никаких тебе «Вот лопатка для крикета моего…».

— Бита, — поправил ее Рорк. — Эта лопатка называется бита.

— Не похожа она на биту. Да и на лопатку, впрочем, тоже, но не суть. «Вот фигня для крикета, которую подарил мне на десятый день рождения мой дорогой папочка». Или там: «Вот часы на цепочке моего прапрадедушки». Они оба унаследовали семейный бизнес, но внешне ничто на это не указывает. До них фирмы возглавляли их отцы, деды и так далее, но на это нет даже намека.

— Поработаю «адвокатом дьявола». Может, они намеренно демонстрируют, что теперь они тут хозяева.

— Я отчасти к тому и клоню. Семья для таких, как они, — большое дело, даже если это все напоказ. Семья очень много значит. У Миры по всему кабинету семейные фотографии. У Уитни на столе всякие безделушки и у Фини — тоже. Может, это и другое дело, но должны же у них быть хоть какие-то памятные, дорогие им вещи! Разве не странно, что, кроме самих компаний, ни у одного из них нет ничего, по крайней мере на виду, что связывало бы их с семьей?

— Думаешь, им не нравится, что они автоматически стали боссами?

— Может быть. Не знаю. Или они считают, что все это им принадлежит по праву, и им плевать на дорогого папочку и все такое. А может, это вообще ничего не значит. Просто странно, что они оба такие. Что именно это роднит их друг с другом. Думаю, с этого-то все и началось. С этого вот общего.

— От общности происхождения до сговора с целью убийства — расстояние огромное.

— У них не только происхождение общее.

— Секс?

Ева задумалась.

— Не исключено. Это определенно была бы и связь, и доверие. Может, секс, может, даже любовь. Или их просто сблизило родство мыслей, увлечений. Люди ищут единомышленников по жизни.

— Мы вот с тобой друг друга нашли, — сказал Рорк.

— О! — патетически воскликнула Ева и, быстро поцеловав его, тут же отстранилась. — Надо переделать доску и запустить кое-какие вероятности. Хоть я и считаю, что связи между жертвами или между жертвами и компаниями нет, все равно нужно искать дальше. И результаты поиска по предкам-военным, у кого мог храниться штык, должны быть уже готовы.

— Говядина.

— Что?

— Съедим на ужин по бифштексу. Силы нам обоим нужны.

— Да ты уже отдохнул. По глазам вижу. Прямо зависть берет, — призналась Ева.

Страницы: «« « ... 89101112131415 » ... »»