Перворожденная Южная Юстина

Когда Финеас выходил из старого дома, на улице уже стоял глубокий вечер. Глотнув ночного воздуха и тут же пожалев об этом (здесь ароматы не отличались особой приятностью), он закинул на плечо изрядно потяжелевшую котомку и зашагал к постоялому двору. Середина города освещалась фонарями, их железные короба висели по углам большинства зданий, но чем дальше Финеас удалялся от центра, тем реже они попадались. Да, сглупил он, не попросив у серых чародеев переносной светильник или хотя бы факел. Впрочем, если что, выручит магическое зрение, да и руки лучше держать свободными.

Люди встречались все реже, пока не исчезли вовсе. Очередная улочка на пути казалась вполне безобидной, но маг остановился, повинуясь внезапно проснувшемуся чутью. Да нет, вроде все спокойно. Окна домов закрыты ставнями, никакие тени по углам не прячутся. Финеас присмотрелся и прислушался — тишина. В любом случае этот проход ведет к гостинице, выбора нет. Он ступил на мощенную крупными неровными камнями дорожку.

— Так вот вы где, мастер Юрато. А я-то вас ищу-ищу, всю Галлию, почитай, обойти пришлось.

Маг замер. Из-за угла в тусклое пятно света от единственного фонаря вышла невысокая фигурка, закутанная в плащ. Несколько секунд она стояла, не двигаясь, а затем отбросила капюшон со лба. Короткие локоны цвета вишни скользнули по щекам.

— Мара?

— Ну здравствуй, Финеас.

Исилвен подошла к окну. Хвала Эру, оно выходило не на улицу, а на задний дворик, где росли яблони с изогнутыми ветвями и несколько прямых, как корабельные мачты, ясеней. Желтые и огненно-рыжие листья еще не облетели, но прорехи в их рядах напоминали о близкой зиме.

Нужно поискать стрелы, напомнила себе девушка. Взять сопровождающего, как просил Финеас? Нет, ей совсем не хотелось сейчас видеть кого-то рядом с собой.

Слишком долго она прожила в затворничестве.

Оказаться среди Перворожденных было волнительно, радость и тоска — все смешалось в сердце. Но в толпе людей, наводнявших Лютецию, эльфийка ощущала себя неловко. Их было очень, очень много вокруг. Неужели придется идти к хозяину постоялого двора, просить приставить к ней слугу, знакомиться с новым человеком, отдавать ему приказы… Исилвен сжала губы. Обойдемся. Достаточно той массы народа, которая поджидала ее за порогом.

Девушка вынула из сумки круглое посеребренное зеркальце и костяной гребень. Заплетя волосы в две косы, она уложила их и заколола длинными шпильками. Найти бы вуаль… Кажется, все-таки придется общаться с людьми.

Хлопотливая отзывчивая хозяйка выделила эльфийке кусок кружевного отреза и отказалась от денег, уверяя, что для нее честь быть полезной столь высокородной постоялице. Поблагодарив ее, девушка поспешила вернуться в свою комнату. Прикрепив кружево к волосам и закрыв лицо, она почувствовала себя защищенной. Теперь можно выходить.

В полдень город кипел и бурлил. Исилвен он представился огромным котлом, в котором варились сотни и тысячи людей, а в качестве приправы к ним шли гномы, орки и даже половинчики, свободно разгуливавшие по площадям. «Сейчас добавим щепотку эльфа. Приятного аппетита», — пробормотала девушка, запахивая шерстяной плащ. Потом взялась за ручку двери и, сделав глубокий вдох, отворила ее.

Первый встретившийся рынок оказался пустым: ничего могущего заинтересовать эльфийку здесь не нашлось. Краем реки она отправилась дальше. Скромные кварталы для небогатых горожан постепенно стали разбавляться постройками знати. Тут было почище, и девушка с облегчением вздохнула. Нет, простой быт не пугал Исилвен; сколько лет она провела, довольствуясь маленьким домиком в глуши, глиняной посудой и грубой мебелью. Но в Лютеции ей остро не хватало того, что скрашивало неприхотливое существование на Эрине: свежести лугов, легкого дыхания озера, холмистых просторов и веселой зелени деревьев. Город отвращал. Грязь на улицах, вонь из кожевенных мастерских, несмолкающий стук колес по брусчатке, шум, гам и толкотня. В Сену лились клоачные воды, а в верхнем течении, где не было стоков, хозяйки стирали белье. В кварталах с людом побогаче все-таки дышалось свободнее.

Исилвен добралась до очередного торгового места и осмотрелась. Здесь продавался товар уже солиднее, да и публика ходила зажиточней — у эльфийки появился шанс. Найдя оружейный ряд, она медленно пошла вдоль выставленных столов. Со всех сторон слышались зазывные крики:

— Дамасская сталь, настоящая дамасская сталь! С одинаковой легкостью режет кольчугу и шелк!

— Сулицы, кистени и булавы! Беспощадное оружие русичей! Незаменимо как в пешем, так и в конном бою.

— Невиданные клинки! Дивные изделия иноземных мастеров. Египетский кхопеш, хиндустанские метательные чакры, подлинный сай из Оясимы!

— Эльфийская работа, лучшие образцы! Покупайте, не пожалеете!

Исилвен оглянулась. Увы, вопли закликалы не имели ничего общего с действительностью. Девушка только поморщилась при виде плохо обработанного железа, украшенного многочисленными завитушками, отдаленно напоминающими узоры эльфов.

Она решила пройтись по лавочкам, где торговцы сидели молча и чинно, но покупатели неизменно отходили от их столов со свертками в руках. И в самом дальнем краю наконец нашла то, что искала. Перед высоким мужчиной с иссиня-черными волосами и тонкими чертами лица, в которых угадывался отблеск красоты и величия Перворожденных, лежали бережно укрытые тканью клинки и упрятанные в меховые колчаны стрелы. Полуэльф? Редкость… Хотя, пожалуй, даже не «полу», скорее эльфийской крови в нем на четверть или даже меньше. Но это неважно. Важно, что оперение стрел идеальное, и надо посмотреть, каковы наконечники.

Исилвен подошла к прилавку. В глазах черноволосого мужчины мелькнула искра интереса. Угадал ли он происхождение девушки по легкости походки, плавности жестов или по росту — выше, чем у обычных женщин, но он поднялся и откинул полотно, прикрывавшее оружие. Исилвен сняла вуаль.

— Могу ли я чем-то помочь уважаемой леди? — с поклоном спросил полуэльф.

— Мне нужны стрелы, — отозвалась она. — Расскажи, добрый друг, где ковали наконечники этих?

…Спустя час Исилвен покидала рынок с полной котомкой. Стрелы, новая тетива, небольшой кинжал — все превосходного качества. Запаслась она и кое-какими дорожными мелочами, а также снедью. Пришлось преодолеть свое нежелание видеть рядом посторонних и нанять мальчишку, чтобы помог дотащить все купленное до постоялого двора.

Вновь очутившись в комнате, девушка задвинула засов и с облегчением выдохнула. Шумный город остался снаружи.

Немного погодя перебрала одежду — некоторые вещи после ночного приключения требовали чистки и починки. Обязанности прачки взяла на себя хозяйка гостиницы, а вот иглу и нитки Исилвен ей не доверила — умелые эльфийские пальцы тут были уместны гораздо больше. Разобравшись со своим дорожным платьем, девушка взялась за сорочку Финеаса, предусмотрительно им отложенную.

Ладонь скользнула по полотну, не самому тонкому, но не лишенному мягкости. По манжетам вилась строгая вышивка, края ворота стягивал атласный шнур. А на рукаве зияла прореха с засохшими багровыми каплями. Исилвен ахнула. Его вчера задело! И он ни слова не сказал.

Отмыв и отгладив рубашку горячей железной пластиной, девушка взялась за иглу. Через несколько минут на сорочке уже невозможно было найти и следа от разреза.

Исилвен отложила вещи, выглянула в окно. Сумерки сгущались очень быстро, на небе зажглись звезды, а с севера надвигались хмурые облака. Ночь грозила быть дождливой. Девушка подумала, что темный маг отсутствует, пожалуй, слишком долго. Не случилось ли чего? Она запалила свечи. И вдруг, как-то сразу и внезапно, ощутила вокруг себя одиночество. Тоскливое, глубокое. Еще более острое, чем то, которое наполняло ее существование последние несколько веков. За все эти годы ни один человек или эльф не нарушал ее уединения, ни один не тревожил струн ее фэа. А теперь она, кажется… обрела друга. И ей почему-то стало невыносимо страшно его потерять.

С первыми каплями дождя, ударившими по крыше, раздался стук в дверь. Исилвен поднялась со стула, отодвигая засов. В коридоре гостиницы стоял Финеас с тяжелой торбой в руках, а рядом миниатюрная девушка с яркими локонами и желтоватыми глазами, облаченная в скроенный по фигуре мужской костюм. Девушку окутывал флер магии, невесомой, но диковатой в своей сути. Эльфийка изумленно вскинула брови. Суккуба? Она перевела взгляд на темного мага.

— Исилвен, знакомься, это Мара, — сказал Финеас, и в его голосе явственно зазвенели прохладные нотки. — Она хочет присоединиться к нам.

— Пожалуйста, входите оба, — произнесла Перворожденная, распахивая дверь шире.

Ужин им принесли прямо в комнату эльфийки. Молчание, воцарившееся за столом, тяготило всех троих. Мара исподтишка поглядывала на Исилвен, Исилвен вопрошающе — на Финеаса, а Финеас не смотрел ни на кого, сосредоточившись на еде. Наконец он поднял голову и, обращаясь к Маре, уточнил:

— Скажи, ты действительно собралась идти с нами? Я объяснял уже, это не прогулка и не вояж в теплые края. Мы можем не вернуться.

Суккуба раздвинула ротик в улыбке, блеснув ослепительными зубами.

— Если она идет, отчего же не могу я? — насмешливо возразила девица, кивая на Перворожденную. — Или ты мне не доверяешь?

— Тебе можно доверять?

Девушка обиженно поджала губки:

— И когда же я предавала тебя, а, мастер? Это мне бы задавать подобные вопросы, а не тебе.

— Мара, не намекай. Я сказал тебе все и сразу еще тогда, я был с тобой честен.

— Много же мне радости с твоей честности!

Суккуба в раздражении оттолкнула от себя тарелку с мясным варевом и сложила руки на груди. Финеас вздохнул.

— Почему ты хочешь пойти?

— А почему нет, разве я не могу помочь? Мои способности тебе известны…

— Вот именно.

— …и они могли бы вам пригодиться.

Темный маг налил себе вина из кувшина, неторопливо его выцедил.

— В любом случае последнее слово за Исилвен. Она будет решать.

Финеас посмотрел на Перворожденную. Та пожала плечами.

— В нашем положении чем больше соратников, тем лучше. Мара, если ты вполне осознаешь риск и готова на него пойти, мы будем рады твоей поддержке.

Брови суккубы чуть приподнялись, она отодвинулась от стола, заложила ногу за ногу и принялась покачивать изящным сапожком.

— Финеас рассказал мне о слугах Хаоса, что разрушили Салику, но умолчал, почему желаешь залезть в пекло ты. Так почему же?

Исилвен покрутила в пальцах кубок, промолвила негромко:

— Я попросила мастера Юрато помочь мне сразиться с Зафиром. Это могучий маг, слуга Хаоса, однажды он сильно навредил мне и… еще одному существу. Он очень опасен. Не только для меня, для всей Альтерры. Большего я пока сказать не могу.

— Ну что же, — Мара опять покачала ножкой. — Я пойду с вами. Мы с Финеасом когда-то были весьма близкими друзьями, а нельзя ведь бросать друзей в беде, не так ли?

Маг подначку проигнорировал, развернулся к Перворожденной:

— Исилвен, скажи, там, в лесу около города, ты точно не почувствовала волшбы Хаоса?

— В том колдуне ее не было. Обычная магия.

— Наемник, — констатировал Финеас. — И в Салике лишь несколько магов пользовались хаоситскими чарами — вероятно, те, кто пришел с Зафиром, его ученики. Но вряд ли это колдовство, которому легко обучить. Значит, серьезных врагов у нас пока немного. А вот числом задавить могут — простых воинов у них хоть отбавляй и с каждой захваченной областью будет становиться все больше.

— Так поторопитесь, пока еще есть шансы, — встряла Мара. — Какой у вас план?

Вместо темного мага ответила Исилвен:

— Нам нужно разыскать один постоялый двор на границе с Алеманией. Возможно, там найдется подмога.

— Как называется?

Эльфийка задумалась, вспоминая.

— «У трех дорог».

— Ха! Я знаю эту хибару. Вот только на днях останавливалась там, пока за нашим мастером гонялась.

— Отлично. Покажешь путь, — отчеканил Финеас.

Он поднялся, подхватывая торбу с принесенными от серых чародеев сокровищами, с которой не расставался ни на минуту.

— Свободных комнат в гостинице сейчас нет. Исилвен, ты не против, если Мара переночует у тебя?

— Конечно. Я говорила, мне не требуется ежедневный сон. Оставайся здесь, Мара.

— А почему я не могу переночевать у тебя, милый? — Суккуба потянулась через стол, накрывая ладонь мага своей и зовуще вскидывая длинные ресницы. — Совсем недавно тебя это не смущало.

Финеас молча шагнул к двери.

— Погоди, — встрепенулась Исилвен и, поднявшись, протянула ему сложенную сорочку. — Возьми, пожалуйста. Она чистая, я ее починила.

— Благодарю, — темный маг поклонился, принимая сверток.

Если бы в этот момент он увидел взгляд Мары, решил бы, что постоялому двору не миновать пожара. Обжигающий янтарь радужки скользнул по лицу Финеаса, по злосчастной рубашке и застыл на эльфийке, отмечая и мягкость синих глаз, и точеность фигуры, и грацию каждого жеста. Зрачки суккубы сузились, но воли пылающему внутреннему огню она не дала. Прикрыла веки и промурлыкала вслед магу:

— До встречи, дорогой.

Проснувшись, Финеас еще раз перебрал в уме все, что рассказывали мэтр Тиро и мэтр Тома. Обязан справиться. Переписанные от руки страницы книги Жирара Бонне грели душу. Совершенно особая техника магии, уникальная и тщательно оберегаемая братством серых чародеев. С ее помощью защитным чарам Финеаса предстояло обрести новые свойства.

Но черед духовных материй придет позже, сперва тренировка.

Маг не стал полностью одеваться, ограничившись штанами; ноги тоже оставил босыми. Разогревающие упражнения, отжимания, прыжки, отработка ударов, а в качестве нагрузки можно потаскать на себе дубовый стол или вон тот сундук в углу. Он почти закончил, когда створки окна, неплотно прикрытые, распахнулись от толчка ножкой, обутой в элегантный сапожок.

На толстой ветке дерева, подходившей к самому дому, стояла Мара и с интересом следила за магом. С ловкостью куницы перебравшись с ветки в комнату, она уселась на стул, лукаво прищурилась.

— У тебя все такое же завораживающее тело, — проворковала она, наблюдая, как Финеас отжимается, уперев кулаки в дощатый пол.

Маг не отреагировал, руки по-прежнему ритмично опускали и поднимали корпус, лишь каштановая прядь волос выбилась из-под стягивающей ленты и упала на глаза.

— И ты все так же непроходимо серьезен, когда тренируешься. — Суккуба вздохнула, поцокала язычком. — А я все так же не могу устоять, глядя на это.

Финеас оттолкнулся от пола в последний раз, подставил колено и медленно поднялся.

— Мара, зачем ты сюда пришла? — спросил он, развязывая ленту и не глядя на девушку.

— Как это зачем? Поговорить. Ну и, допустим, приятно провести время. Ты ведь еще не забыл, как это делается?

— Мы давно закрыли этот вопрос. Если и впрямь хочешь пойти с нами, не возвращайся к нему.

— Да? — голос суккубы прозвучал с ехидцей. — Что ж ты мне тогда молниеносные письма пишешь, об опасности предупреждаешь? Что тебе до Мары? Сгинула и сгинула, с глаз долой — из сердца вон.

Маг покачал головой — как чувствовал, что это письмецо ему еще аукнется.

— Разве я должен желать тебе смерти, если у меня есть возможность ее предотвратить? Ты не сделала мне ничего плохого. Почти. Когда-то нам было хорошо вместе.

Девушка соскользнула со стула и как-то незаметно оказалась рядом с Финеасом.

— Почему же ты гонишь меня сейчас? — Она прильнула к нему и нежно провела пальчиком по обнаженному животу, стирая соленые капли пота. — Нам было не просто хорошо, нам было очень хорошо, милый. Мы любили друг друга…

Финеас отстранил девушку, посмотрел ей прямо в глаза.

— Мара, наш с тобой пакт о ненападении нельзя считать любовью.

— Но как же…

— Я все сказал еще тогда. Никаких чувств между нами не было, и я не вижу, откуда бы им взяться сейчас. После того что я узнал, вместе мы не будем. Ты можешь присоединиться к походу как товарищ и соратник, но прошлое осталось в прошлом.

Янтарная радужка очей суккубы разломилась напополам, рассеченная багровой чертой.

— Как, — прошипела она. — Как ты мог меня отвергнуть?! Чем моя работа хуже твоей? Ты тоже убиваешь людей!

Пальцы ее скрючились, губы налились алым. Хищница! Роскошная и опасная. Глаза Финеаса потемнели.

— Я убивал их в бою. И нанимался лишь к тем, чьи проблемы казались мне достойными разрешения. Мара, ты же не брезгуешь ничем, берешься за все без разбору. Раньше меня это не останавливало, твои клиенты нечасто бывали безгрешными. Я на многое смотрел сквозь пальцы. Но ты угробила ни в чем не повинного мальчишку, совсем еще сопливого! И сделала это безо всякого заказа. Просто потому, что тебе так захотелось. От скуки. Легко. Безжалостно. А потом наврала, что ничего не знаешь.

— Подумаешь, перестаралась чуток. Я не всегда могу контролировать свою жажду. Что за щепетильность у темного мага!

Финеас промолчал. Того, что он мог ей рассказать, рассказывать было нельзя. Не потому что страшился раскрыть тайну, просто Мара не поняла бы. Угрызения совести посещали ее редко, если посещали вовсе.

Девушка вдруг приникла к его плечу и жарко прошептала на ухо:

— Она тебе нравится, да? Эта эльфиечка. Не отнекивайся, я такие вещи чую. Я видела, как ты на нее вчера смотрел. На меня ты так не смотрел никогда.

Суккуба коснулась губами плеча мага, провела влажную дорожку по его коже. На лице изломом возникла едкая ухмылка.

— Вот только не пара она тебе. Даже не мечтай, милый. Перворожденная, царственная гордячка и носительница пресветлой крови… На что ты рассчитываешь, а, темный маг? Рожденный от ведьмы-беглянки, скитающийся по городам и странам. Забудь о ней, как забывают о снах, неважно, сладких или горьких. Забудь, целее останешься.

Финеас развернулся.

— Тебе пора идти. Если хочешь быть полезной, достань нам хороших лошадей. Послезавтра мы отправляемся.

— Увиливаешь от ответа… Значит, угадала.

— Мара, выйди. Мне нужно переодеться.

Девушка томно прижала руки к сердцу и закатила глаза.

— И что же ты там прячешь от меня, мастер? Чего, по-твоему, я не видела? Я помню каждую…

— Мара, выйди.

— А если откажусь? — Девушка прижалась к стене; на устах ее блуждала дразнящая улыбка, грудь вздымалась от неровного дыхания.

Темный маг отодвинул засов на двери, распахнул ее. Затем взял Мару за плечи и в самом буквальном смысле слова выставил наружу.

— Мы поговорим с тобой позже, если захочешь, — сказал он. И, видя, что суккуба готова захлебнуться гневом, прибавил: — Пожалуйста, Мара. Сейчас я действительно занят.

Девушка сдержала порыв, хмыкнула:

— Надеюсь, она тебе платит?

— Да, — коротко ответил маг.

— Ну хоть в чем-то ты еще не превратился в светлого.

Суккуба развернулась и, покачивая бедрами, двинулась прочь по коридору.

Заперев за ней дверь и прикрыв окно, Финеас шумно выдохнул. Нет, о расставании с багряноволосой девицей он не жалел.

Наскоро ополоснувшись с помощью таза и кувшина, полагавшихся каждой комнате, маг накинул на себя свежее и сел за стол. Аккуратно вынул из котомки два амулета, запечатанную колбу с сыпучей желто-коралловой смесью, пучки с засушенными травами и убористо исписанные листы бумаги. И самое важное — крупный, сияющий пурпуром кристалл.

Теперь предстояло еще раз перечитать труды мэтра Бонне и постараться придумать, как совместить все эти предметы, чтобы защитная магия черпала энергию из кристалла и, обернувшись петлей, возвращалась в него же, а не пожирала внутренние ресурсы чародея. Совершенно новый, не опробованный способ. Финеасу оставалось только надеяться, что его опыты не разнесут половину постоялого двора. Хотя основные испытания все равно придется провести на улице…

Да, и не мешало бы подзарядить амулеты.

7

Храм был невелик, но внушал почтение и страх. Черные базальтовые камни, серые остроконечные башни, вздымающиеся над основным куполом, узкие стрельчатые окна. Никаких ажурных рельефов или статуй, никаких украшений на фронтоне — все подчинено одной цели. Преклонись, жрец, неофит или случайный путник, перед мощью первозданного Хаоса! Ощути его грозную силу в этих аспидных плитах и его всепроникающую длань в этом нефе, окутывающем и сдавливающем тебя со всех сторон.

Впрочем, случайных путников здесь не бывало. О моравских пещерах с незапамятных времен ходили слухи столь пугающие, что никто из простых смертных не решался даже приблизиться к ним, не то что построить дом или основать селение. Густые леса прятали эти места от любопытных глаз, а невнятное беспокойство, охватывающее любого, кто забирался дальше, чем следовало, охраняло тайны пещер лучше высоких стен и крепких запоров. Даже вездесущие гномы отказались жить здесь и с тех пор не возвращались в гибельный край.

Конечно, это волшба.

Лишь единицы знали ее природу. В глубоких кавернах, придавленная толщей каменной породы, скрытая ото всех, кроме посвященных, покоилась сфера. Мерцающие огоньки иногда прокатывались по ее поверхности, а внутри, потеряв счет векам, существовали две частицы Хаоса, двое верных его слуг, однажды попавшихся в собственную ловушку. Но они давно очнулись и давно уже воззвали к людям, оркам и всем, кто оказался поблизости.

Первый храм был возведен в отдаленные дни. Его жрецы напитали своих господ жертвами, и хаоситы воспряли, почуяли запах свободы. Однако рано. Сначала пришедший к ним на помощь Зафир потерпел крах, а затем проклятые служители Хедина обнаружили и разнесли в щебень черный алтарь. Лишь спустя века удалось восстановить его. Разумеется, не на прежнем месте, чтобы хединиты не пронюхали о возрождении, но недалеко от пещер, поглотивших магов Брандея.

Зафир еще раз оглядел базальтовое здание. Люди… все-то им нужно подтверждение величия своих богов, а вслед за этим — и собственной значимости. Одного алтаря им мало, храм, обязательно храм. И дай им волю, вознесут его купола до небес, укроют золотом и драгоценными камнями. Смотрите, каков наш бог! Влиятельный, богатый. А значит, и мы не лыком шиты. Слава Хаосу, его служители все-таки умнее — понимают, что главное не форма, а содержание. Формы — вообще детище Творца. Зачем они были нужны такой идеальной бесконечности, такой безупречной вечноизменяющейся сути бытия, как Хаос? Да, в сотворенном мире без них не обойтись, и остров Брандей тому подтверждение — там, в оплоте черных магов, они тоже пользовались формами. Они сами — форма. И с этим ничего не поделать, пока не удастся найти брешь в крепости Упорядоченного и открыть врата пожирающему разрушению. Вот и эта обитель — необходимое условие в мире, где царствует Реальность. Что ж, воспользуемся его преимуществами.

Появление Зафира в лесном храме три дня назад потрясло его жрецов. Сначала раздался ментальный приказ от Заточенных богов, почувствовавших приближение собрата. А потом нагрянул новый бог, чернобородый и огнеглазый, равный тем по силе, но свободный от магических оков. Верховный жрец, чей титул передавался по наследству в течение нескольких поколений и который сберег древние предания, оставленные предками, приветствовал Зафира, распростершись на каменном полу храма. Пали ниц и все служки и жрецы рангом ниже. Их было немного, всего человек пятнадцать. Хотя определение «человек» относилось не ко всем. Один гном и два орка, невесть как затесавшиеся в их ряды, также склонились перед грозным магом. Жрец знал, что великий чародей явился освободить своих соратников, как он уже пытался это сделать в прошлом. Тогда его планы нарушились, но, быть может, получится теперь. И Заточенные боги наконец вырвутся на волю, щедро вознаградив своих преданных слуг.

Приняв поклонение как должное, а потому — с изрядной долей пренебрежения, Зафир поманил к себе верховного. До полуночи они обсуждали все планы и приготовления, запершись в одной из башен храма.

— Алтарь потребует трех жертв, — сказал Зафир, когда разговор подходил к концу. — И не животных, пусть даже крупных. Нужны люди. Не старцы и не младенцы, а сильные мужчины или женщины, не вышедшие за пределы тридцати лет. Можно гномов, но их кровь хуже.

Лицо верховного жреца вытянулось.

— Это трудно, о великий, — пробормотал он, кланяясь со всей возможной почтительностью, чтобы маг ни в коем случае не заподозрил лень или неповиновение. — Люди давно покинули эти края. Нам приходится забираться далеко на север в поисках заблудившихся странников и паломников, бредущих в Рим, или довольствоваться дикими зверями.

— Где вы живете, когда не находитесь при храме?

— В тайном поселении. Оно в полутора днях пути отсюда.

— Там есть еще жители?

— Да. Но… они посвященные. Их мы не трогаем, иначе кто станет служить жрецам Заточенных богов.

— Если понадобится, ты их тронешь, Тибор. Пусть отдадут свои жизни во имя спасения Дарнара и Юргнорда — это ли не истинная цель! Их души вольются в извечные воды Хаоса, разве не об этом они мечтают?

— Как скажешь, великий, — смирился жрец.

Сегодня Зафир стоял на пороге храма и смотрел в сторону укрытых под лесами пещер. Листва на деревьях, горчичная и красная, с ржавыми пятнами и бурой гнильцой у основания черенков, понемногу облетала, обнажая ветви. Дыхание Хаоса мало благоволило им — кривые побеги, покореженные стволы. Черная магия пленных колдунов не несла с собой жизни.

Однако настала пора пообщаться с собратьями более плотно.

Зафир принялся за заклятие перемещения — сложное в любых мирах, но особенно на Альтерре, невозможное для простых магов. Вокруг закрутились плотные вихри. Закончив плести вязь чар, Зафир представил себе каверну, в которой он уже когда-то однажды побывал, и… исчез из вида верховного жреца.

Непроглядная мгла окружила мага со всех сторон. Это еще не та пещера, которую он искал. Заклятие перемещения редко переносило в требуемое место с точностью до фута, обычно — куда-то неподалеку. Или «подалеку», если маг напутал с заклинанием, отвлекшись. Но он был рядом… Зафир прислушался к ощущениям. Да, Юргнорд и Дарнар звали его.

Колдун открыл чародейское зрение и направился на зов.

Мокрый известняк, сталактиты и наросты под ногами, подземная река, впадающая в небольшое озерцо. И наконец вот оно! Пройдя длинным извилистым берегом, маг остановился напротив огромной каменной ниши. Ниша выглядела глухой, а стена, в которой угадывались десятки ярдов толщины, была к тому же завалена внушительными валунами.

Зафир приложил к ней ладонь. Соратники там. За этой стеной, заключенные в своей ловушке. Камень можно разрушить, но нельзя разломать злополучную сферу. Поэтому они в свое время и решили оставить все как есть. Стена предохраняла их от внешней угрозы, прятала от хединитов. А все приказы и распоряжения жрецам отдавались ментально, на это сил у чародеев хватало. Собственно, беседа сегодня тоже предстояла не прямая.

Зов черных магов продолжал греметь в ушах, и Зафир направил свою мысль к ним.

«Мы ждали тебя». Это Дарнар. Спокойный, рассудительный, как всегда, немногословный. Зафир вспомнил его — мага времен Брандея — вытянутое лицо, холодные серые глаза, светлую кожу и белые, словно снега на хьервардских вершинах, волосы. Умница и мощный чародей. В немалой степени его трудами был создан в свое время тот самый роковой артефакт, погубивший Атлантиду. Жаль, не все возможно предусмотреть…

«Во имя Хаоса, почему ты так долго пропадал?! С той битвы прошло лет пятьсот! Что мешало тебе прийти раньше? Или Хаос не вернул тебе твоих сил?» Это Юргнорд. Жгучий, как угли, и порывистый, как пустынный смерч. Он и выглядел под стать своей натуре — смоляные всклокоченные кудри, глаза — обсидиан, резкие, нервные движения, больше присущие какому-нибудь дикому оленю, нежели человеку. Но именно он почему-то стал лучшим помощником и напарником для Дарнара. Они сошлись, север и юг, ледяные палаты Ялвэна и жаркие недра Ярдоза; где не хватало проницательности одного, добавлялась одержимость другого, где пасовала горячность, вступала в дело рассудительность. Объединившись, их магия становилась вдвое сильнее. Но даже она не смогла разбить колдовской западни.

Можно было, сконцентрировав больше сил, вести этот разговор из храма или другого удобного места. Зафиру, однако, хотелось увидеть каверну и ощутить эманации, исходящие от магической сферы. Не изменилось ли что, не дала ли она трещину? Увы — столь же прочна, столь же неприступна.

«Я вернулся, — отозвался он. — И на этот раз с оружием, которое должно вам помочь. Однако задача не стала легче, не ждите быстрого освобождения. Возможно, придется крепко поработать ради этого».

«Что за оружие?» — встрепенулся Юргнорд. Кажется, даже в заточении он не утратил своего запала.

«Расскажи нам, что произошло в мирах за то время, что мы не получали вестей. Стоит ли еще Хьервард и проклятый Хединсей? Не появилось ли у нас надежды на избавление от Новых богов, удерживающих Равновесие?»

Тень легла на лицо Зафира.

«Хьервард стоит. И Хединсей — по-прежнему цитадель нашего врага. Вся надежда лишь в нас же самих. Именно поэтому я и не давал о себе знать столько лет — искал способ вашего спасения».

И чернобородый маг неторопливо поведал им обо всем, что случилось с момента его бегства с Альтерры вплоть до нынешнего появления.

«Значит, ты не уверен в успехе?» — пророкотал Юргнорд, едва Зафир окончил рассказ.

«Мы узнаем результат, лишь попробовав, никак иначе».

«Когда?» — Дарнар был суров и краток.

«Через несколько дней. Ждите и готовьтесь. Внушите своим жрецам побольше покорности, она им пригодится».

«Хорошо. Иди, Зафир, мы рассчитываем на тебя».

Чернобородый маг хмыкнул. «Да был бы у вас хоть единый шанс без меня». Эту мысль он, разумеется, не стал передавать сквозь толщу стен. Развернулся и пошел к выходу из пещер. Предстояло много дел.

* * *

Воин провел ладонью по бритой голове, опустил руку, оглядывая лежащую под ногами долину. Резкий ветер сдувал снег с горных вершин, и белые искорки кружились в морозном воздухе. Солдаты кутались в накидки и плащи из шерсти, даже маги ежились, стоя на открытом воздухе, но воину как будто был неведом холод. Сероватая кожа еще больше дубела, а ступни в кожаных сапогах так же размеренно шагали по перевалам между вздымавшихся круч, как и по вымощенным дорогам покинутой теплой Лигурии.

Последний переход был сделан. Впереди низины и проходимые холмы, грозные альпийские скалы остались позади. Маги постарались, в меру способностей разравнивая путь для армии Хессанора. Теперь ее ничто не удерживало. Одна часть ратей мерно продвигалась в глубь территории италийцев, строила корабли по обеим сторонам полуострова, готовясь плыть к берегам Галлии и Далмации, другая, во главе с бритоголовым воином, шла дальше, выполняя указания Зафира.

Недостатка в рекрутах не имелось. Спускались с гор воинственные орки, желавшие новых территорий, их мирные собратья вынуждены были отступать и прятаться вместе с жителями захваченных земель. Собирались под знамена с вышитым знаком восьми стрел люди — добровольно, в стремлении оказаться на стороне сильного, или под воздействием колдовских чар. Приходили и маги, изгои в своих краях, жаждавшие лишь одного — могущества и власти. Полки росли и шагали все дальше, почти не встречая достойного сопротивления. А там, где встречали, расправлялись с непокорными с такой жестокостью, что окрестные города и деревни сдавались без боя, с поклоном вынося ключи от ворот наводящим ужас военачальникам.

К Хессанору приблизился маг, из тех нескольких избранных, приведенных из Хьерварда и отмеченных печатью Хаоса. Они не были так мощны, как Зафир или Хессанор, но умело использовали черную, запретную во всех мирах волшбу.

— Вся дружина собрана, мой господин, — проговорил чародей. — Что прикажешь?

— Двигаемся до первых поселений. Там остановимся.

— Как будет угодно.

Семь деревень, раскинувшихся среди лугов, были захвачены к вечеру. Тела немногих крестьян, отважившихся на сражение, сложили на поляне и подожгли. Бойцы занимали дома, ставили шатры, выставляли дозорных. Селяне, вышвырнутые из собственных жилищ, ютились в хлевах, деля их вместе с животными. Животных, впрочем, убавилось вполовину, их оприходовали на ужин солдаты. Кто-то из деревенских убежал в священные дубовые рощи, под защиту идолов, кто-то поспешил под кров маленькой церковки Единого Всевышнего, притулившейся на берегу узкого потока. Гоняться за ними не стали, только перекрыли наглухо выходы из долины, дабы весть о нашествии не разнеслась по краю раньше времени.

— Повелитель, мы поймали лазутчиков!

Перед Хессанором склонился один из сотников — италийцы в войсках упорно именовали их центурионами.

— Что за лазутчики? — нахмурился военачальник. — Откуда они здесь?

— Их было трое, скрывались у подножия горы, наблюдали за нами. Попытались уйти, но мои ребята их загнали. У главаря обнаружили вот это.

Сотник протянул господину кольцо с печаткой. На серебре размахнул свои крылья летящий сокол.

Взгляд Хессанора потемнел.

— Хединиты, — процедил он сквозь зубы. — Глупо с их стороны соглядатайствовать с опознавательным знаком на кольце. Они тут?

— Да, повелитель. В магической клети на окраине деревни. Двое, эльф и человек. Главарь был нами убит.

— Значит, эльф…

В голосе военачальника сотнику почудилась разбуженная стихия. Будто заворчал, заворочался дремавший в толще скал древний вулкан, и стоит какому-нибудь безумцу бросить камень в его жерло, как взметнется ввысь пепел, рассыплется по склонам огненный дождь, извергнется из недр жидкое пламя, пожирая все вокруг.

— Показывай где.

Хессанор встал и, откинув полог шатра, вышел в ночь.

Вдалеке все еще дымился погребальный костер, и тошнотворный, едкий запах от него стелился над землей. Клетка — пустой сенник, окруженный запирающими чарами, нашлась быстро. Походя растворив заклятие на двери, Хессанор шагнул внутрь.

Как и сказал сотник, пленников было двое: светловолосый мужчина, похожий на выходца из северных земель, и эльф в неприметном сером одеянии, изрядно потрепанном. Руки их стягивали прочные веревки.

— Убили нескольких наших, прежде чем их взяли. — Сотник, зашедший следом в сопровождении стражи, со злобой пнул светловолосого по ногам.

Военачальник подошел ближе, остановился напротив эльфа. Перворожденный поднял глаза и вдруг прошептал удивленно:

— Ты же…

Закончить Хессанор ему не дал. Могучим ударом кулака он свалил эльфа на дощатый пол. Северянин вскочил в обреченной попытке защитить товарища, его тут же сбили с ног и опрокинули на землю, прижав остриями копий. Перворожденный медленно сел, сплюнул выбитыми зубами и кровью, с презрением оглядел Хессанора и отвернулся.

— Сколько вас и кто прислал?

Эльф даже не разжал губ. Правитель, впрочем, не ждал ответа.

— Займитесь им, — кивнул он стражникам.

Те сноровисто подхватили пленника под локти и выволокли наружу. Второй остался в сеннике, вновь отрезанный от мира заклятием, окружившим импровизированную тюрьму.

Свет факелов осветил силуэт Перворожденного, его темные длинные волосы, уставшие глаза.

— Прямо здесь? — уточнил сотник.

— Да. Я хочу это видеть.

Страницы: «« « 23456789 » ... »»