Танцы с огнем Робертс Нора
Сбившись в группки, родственники и знакомые тихо разговаривали, Элла баюкала пухленькую глазастую сироту…
Вдруг Лео вскочил на ноги и заорал в гневе:
— Вам здесь не место. Вы не имели права сюда являться!
Шайло захныкала. Успокаивая ее, Элла оглянулась. В дверях стояла маленькая группа с базы.
— После всего, что вы сделали? После того как издевались над моей девочкой? Убирайтесь. Убирайтесь в ад!
— Лео. Прекрати. Прекрати. — Айрин закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Не обращая внимания на Лео, Марг решительно подошла к Айрин, присела рядом, и несчастная мать уткнулась в ее плечо.
— Мистер Брейкмен. — Вперед выступил румяный светловолосый юноша. Его челюсти были сжаты так же крепко, как кулаки Лео. — Этот ребенок — моя кровь так же, как и ваша, и Долли была ее матерью. Год назад я похоронил брата. Мы оба что-то потеряли. Шайло — то, что у нас осталось. Мы пришли отдать дань уважения матери Шайло.
Лицо Лео побагровело еще больше. Элла испугалась, что сейчас случится что-то очень страшное: кровавая драка, свалка… но тут вошел лейтенант Куинек с незнакомой женщиной, и в глазах Лео мелькнул страх.
— Держись от меня подальше, — предупредил он парня.
Мэтт, поняла Элла. Мэтт Брейнер.
— Это твой дядя, — шепнула Элла малышке. — Твой дядя Мэтт. Все хорошо.
Лео отвернулся и, забившись в самый дальний угол, скрестил руки на груди.
Элла подошла к Мэтту:
— Вы не могли бы подержать ее? Я хочу вывести Айрин на воздух на пару минут.
— С удовольствием. — Глаза Мэтта подозрительно заблестели, когда девочка протянула пухлую ручку к его лицу.
— Она немного похожа на Джима, — тихо сказала Линн. — Правда, Мэтт? Она похожа на Джима.
Мэтт кивнул, наклонил голову, прижался щекой к щечке Шайло.
— Пойдем с нами, Айрин. — Элла и Марг помогли Айрин подняться. — Пойдем подышим немножко свежим воздухом.
Когда выводили рыдающую женщину, в напряженной атмосфере похоронного зала зазвучал ласковый голос Роберта Миса.
Роуан брела по городской улице рядом с Галлом, наслаждаясь клубничным мороженым, беззаботностью снующей вокруг толпы, даже проезжающими мимо машинами.
— Галл, твое мороженое не настоящее.
— Кленово-ореховое не только самое настоящее мороженое, это мороженое крутых мачо.
— Кленовым должен быть сироп. Это приправа, как горчица. Ты стал бы есть горчичное мороженое?
— Я открыт всем вкусам, даже твоему девчачьему клубничному.
— Клубника освежает. — Как и долгая бесцельная поездка в открытом автомобиле по извилистым дорогам, мысленно добавила она. Как неспешная прогулка по усаженной деревьями улице, ведущей к одному из городских парков.
Впереди еще два часа из выпавшей им четырехчасовой передышки. Можно отвлечься от неприятностей, перевести дух. Можно наслаждаться мороженым, приятной компанией и редким свободным летним днем… Если только не зазвенят сотовые телефоны, призывая вернуться на базу.
— Я прощаю тебе твое сиропное мороженое, потому что ты придумал эту поездку. Двадцать четыре часа назад мы жарились в огненном пекле, а теперь прогуливаемся, как парочка туристов.
— Зато мы больше ценим эту прогулку.
— А знаешь, если не вызовут на пожар, мы могли бы продолжить сегодня текильный марафон. Давай купим бутылку хорошей текилы.
— Ты хочешь напоить меня и воспользоваться моим телом.
— Для этого мне не нужно тебя поить.
— Почему-то я почувствовал себя дешевкой, но мне нравится.
— Может быть, втянем Картежника. Ему не помешало бы отвлечься.
Галл понял, так как по дороге сюда Роуан обрисовала ему ситуацию.
— Письмо — хорошая идея. Он должен попытаться.
— Ты мог бы ему помочь.
— Я?
— Ты хорошо управляешься со словами.
— Вряд ли Картежник захочет взять меня в Сирано для своей Роксаны.
— Вот! Я как раз об этом, — Роуан ткнула его пальцем. — Не зря же тебя учили, парень.
— Роуан?
Ро оглянулась и испытала редкую для себя неловкость и неуверенность, и легкое раздражение, увидев сидящую на скамейке Эллу.
— А, да, привет.
— Рада вас видеть. Я слышала, что вы вернулись утром. — Элла улыбнулась Галлу. — Я Элла Фрейзер, подруга отца Роуан.
— Галливер Карри. — Он подошел, протянул свободную руку. — Как поживаете?
— Честно? Не очень хорошо. Только-только с похорон Долли. Можете представить, как там было… Захотелось пройтись, отвлечься. Здесь так приятно. Но отвлечься не получается.
— Почему вы… О, миссис Брейкмен работает в вашей школе! — вспомнила Роуан.
— Да. За прошедший год мы подружились.
— Как она?.. Да что же я… Глупый вопрос.
— Да, и, боюсь, ей будет еще хуже. Там были полицейские. После службы они забрали Лео. На допрос. Жизнь Айрин теперь — сплошной кошмар. Так тяжело смотреть, как мучается подруга… Но чем же я могу ей помочь? Ничем… Мне просто безумно жалко ее!.. Все на нее одну свалилось… — Элла подавленно умолкла. — Простите. Я понимаю, у вас такая редкая и бесценная передышка, а я тут со своим мрачным настроением…
— Вам необходимо мороженое, — решил Галл. — Какое вы любите?
— О, нет, я…
— Мороженое вам поможет. Какое вы любите?
— Лучше скажите. Он от вас не отвяжется, — вздохнула Роуан.
— Мятно-шоколадное… Спасибо.
— Сейчас вернусь!
Галл мгновенно сорвался в кафе-мороженое, и Роуан, почувствовав еще большую неловкость, попыталась завязать разговор.
— Вы, наверное, видели там наших…
— Да. Они были… Лео распетушился, вскипел, полез выяснять отношения, даже рассвирепел… но сначала Мэтт, а потом полиция немного охладили его, но все было ужасно. Общее горе, его слепая ярость… Нет, хватит… — Элла страдальчески, и страдание было искренним, закрыла глаза. — Хватит, хватит… — И вдруг ее лицо приняло совсем другое выражение. — Не хотите присесть? Ваш восхитительный молодой человек убежал не только за мороженым для меня. Он хотел оставить нас на несколько минут наедине.
— Возможно. — Роуан села рядом с Эллой. — Он любит ускорять события.
— Он очень красив и, как мне кажется, надежен и добр. Очень привлекательные качества в мужчине. — Элла повернулась лицом к Роуан. — Вам неловко со мной из-за моих отношений с вашим отцом.
— Я вас не знаю.
— Да, конечно. А мне кажется, что я вас немного знаю, потому что Лукас все время о вас говорит. Он так сильно любит вас, так вами гордится! Вы наверняка знаете, что ради вас он готов на что угодно.
— Как и я ради него.
— Я знаю это… Как и то, что, если вы заставите его выбирать между вами и мной, у меня не будет ни шанса.
— Я не собираюсь…
— Позвольте мне закончить. Вы не знаете меня, и в данный момент я не очень вам нравлюсь. Вполне естественно. Но раз уж мы встретились, я хочу вам сказать, что ваш отец — самый замечательный, самый милый, самый удивительный мужчина из всех, кого я знала. И очень застенчивый. Мне пришлось сделать первый шаг. О боже… — Элла прижала руку к сердцу. — Я надеялась, что мы получше узнаем друг друга, начнем встречаться, что нам будет хорошо вместе. Так и получилось. Но я совсем не ожидала, что полюблю его.
Разрываемая самыми противоречивыми чувствами, Роуан не сводила глаз со своего мороженого, оно безнадежно таяло.
— Вы так молоды. Вы очень молоды и не представляете себе, как женщина моего возраста может полюбить так же глубоко и отчаянно, как ваша ровесница. Но я полюбила, и я знаю, на чьей стороне сила, Роуан. Я только надеюсь, что вы дадите мне шанс.
— Он никогда… Он никогда ни с кем не встречался после моей матери.
— Я знаю. Мне очень, очень повезло. А вот и Галл. Мне кажется, нам обеим очень повезло.
Галл взглянул на Роуан, затем на Эллу, протянул ей мороженое.
— Прошу вас.
— Как быстро вы обернулись.
— Мы прозвали его Скороходом. — Не в силах справиться ни со своими чувствами, ни с мыслями, Ро накинулась на капли, стекающие с вафельного рожка.
— Благодарю вас. — Элла лизнула мороженое, улыбнулась, лизнула еще раз. — Вы были правы. Очень поднимает настроение. — Она встала, освобождая место Галлу. — Садитесь, а я пойду прогуляюсь. Очень рада была поговорить с вами, Роуан.
— Да. Я тоже. — «В некотором роде», — добавила она про себя, провожая Эллу взглядом.
Галл сел, тоже посмотрел на удаляющуюся Эллу.
— Горячая штучка.
— Боже милостивый. Она тебе в матери годится.
— Моя тетушка тоже горячая штучка. Можно признать, что женщина сексуальна, не испытывая желания прыгнуть с ней в койку.
— Она сказала, что полюбила папу. И как я должна была реагировать? Что мне с этим делать? Что чувствовать?
— Может быть, признать, что у нее хороший вкус? — Галл похлопал Ро по бедру. — Не мешай обезумевшим от любви детишкам разбираться в своих чувствах. А мое первое, пусть короткое, впечатление: она мне понравилась.
— Потому что она горячая штучка.
— Это отдельная тема. Она сидела здесь, горевала о потере своей подруги, тревожилась за нее, переживала… Сопереживание и сочувствие. Она злилась на Лео Брейкмена, что говорит о здравом смысле и отсутствии лицемерия. Она призналась тебе в чувствах к твоему отцу, хотя и слепому видно, что тебя бесят их отношения. Для этого требуется смелость и честность.
— Не наняться ли тебе к ней в рекламные агенты? — Роуан откинулась на спинку скамьи. — Она все выложила начистоту, заявила, что сила на моей стороне, и мне решать. Так что можешь добавить ум в список ее добродетелей.
— А ты хотела бы видеть рядом с отцом тупую, эгоистичную, бессердечную ханжу?
— Да и ты не дурак. К черту. Давай купим две бутылки текилы. Я хочу тебя споить сегодня вечером.
— Кто сказал, что меня можно споить?
Когда они вернулись на базу, Роуан заглянула к Мэтту. Тот сидел на краю кровати, шнуруя кроссовки.
— Я слышала, там было плохо.
— Да, но могло быть и хуже. Почему в увольнении Долли Лео винит меня и ММ, да еще Марг и Линн? Долли сама накликала на себя неприятности.
Хорошо, подумала Ро, он злится, но не подавлен.
— Потому что людям приятнее думать, что во всем плохом виноват кто-то другой.
— На похоронах! Он орал и угрожал нам на похоронах своей дочери!
— На похоронах моей матери ее родители не разговаривали со мной. Даже громко не разговаривали.
— Ну а тут все было как в дурном сне… До сих пор отойти не могу…
— Мы хотим вечером устроить текильный марафон в комнате отдыха. Можешь принять участие, ведь ты тоже в третьей бригаде. Я оплачу твой вступительный взнос.
Мэтт наконец улыбнулся.
— Ты же знаешь, я тебе в этом не конкурент. Хочу пробежаться. Остыть немного. — Он надел бейсболку. — Слушай, я увидел ребенка… и даже подержал ее несколько минут! Думаю, родители должны поговорить с адвокатом об опеке или правах, ну, как положено…
— Это трудное решение, Мэтт.
Он поправил козырек, хмуро взглянул на Роуан.
— Она и их кровь тоже. Я не хочу обижать миссис Брейкмен. Я думаю, она хороший человек. Но если тот дебил, за которого она вышла замуж, попадет в тюрьму, как она сможет в одиночку растить Шайло? Как она сможет обеспечивать ребенка на зарплату поварихи школьного кафетерия?
— Сложная ситуация. И… ну, я знаю, что ты уже давал Долли деньги…
Его бледно-голубые глаза заледенели.
— Это мои деньги и моя кровь.
— Конечно. Ты поступил благородно. В этом смысле заменил Джима.
Мэтта немного отпустило.
— Но это же справедливо.
— Не всегда легко найти справедливое решение в тяжелой ситуации. Я боюсь, адвокаты все запутают еще больше. Во всяком случае, сейчас.
— Но поговорить не мешает. Все должны поступить так, как лучше для Шайло, верно?
— Конечно. Я… Вероятно, в этих обстоятельствах не мне давать тебе советы, но… может быть, твоей маме стоит… ну, если бы она и миссис Брейкмен все обсудили, они смогли бы найти самое лучшее, самое справедливое решение.
— Может быть. Ты знаешь, она похожа на Брейнеров. Малышка! Даже Линн заметила. Я должен все обдумать.
Им всем придется крепко подумать. Мэтту, его родителям, Брейкменам… Им о многом придется подумать.
Роуан знала, каково быть ребенком, о котором все думают.
Нелегкая это доля.
Глава 22
Доби через силу проглотил содержимое десятой стопки. Его глаза остекленели еще на восьмой, а теперь лицо приобрело болезненный зеленоватый оттенок.
— Двадцать.
— Десять, Доби, десять, — поправил Картежник, назначенный судьей.
— У меня в глазах все двоится, значит, двадцать. — Разразившись безумным смехом, Доби чуть не свалился со стула.
Дженис, ответственная за розлив, наполнила одиннадцатую стопку для Янгтри.
— Опыт, — сказал он, легко проглотив очередную порцию. — Все дело в опыте.
Роуан фыркнула, слизнула соль с тыльной стороны ладони, выпила свою порцию.
— Я хотела бы поблагодарить соперника-неудачника за хороший алкоголь.
— Всегда рад услужить, — откликнулся Галл и опрокинул в себя одиннадцатую стопку.
— Во мне еще одна. — Стовик поднял стаканчик, подтвердил свои слова действием и соскользнул на пол.
— Отключился и выбывает. — Картежник вычеркнул Стовика из списка на доске.
— Вовсе нет. — Стовик вяло помахал рукой. — Я в полном сознании.
— Ты покинул свой стул, не отпросившись в сортир, значит, выбыл.
— Кто покинул свой стул?
— Брось, Бензопила. — Гиббонз подхватил Стовика под мышки и вытянул из-под стола.
Доби дошел до тринадцатой стопки и сдался.
— Все ваша иностранщина. Надо пить родной виски. — Он сполз со стула, на четвереньках подполз к захрапевшему Стовику и улегся рядышком.
— Салаги. — Янгтри залпом осушил четырнадцатую стопку, опустил голову на стол и застонал. — Мамочка.
— Может, дядюшка? — спросил Картежник.
В ответ Янгтри с трудом выставил средний палец.
Роуан и Галл шли голова в голову, и наконец Дженис налила им по последней стопке.
— Все, больше нет.
— Надо было купить три бутылки. — Роуан прищурилась и чокнулась с Галлом. — На раз-два-три?
Все, кто еще не отключился, начали считать и, когда последние капли были выпиты, зааплодировали.
— Ничья, — объявил Картежник.
— Я горжусь знакомством с вами. — Дженис хлопнула обоих по плечам. — И желаю вам легкого похмелья.
— У Галла не бывает похмелий.
Галл улыбнулся. Глуповато, по мнению Роуан.
— Завтра может стать исключением. Пойдем, детка, займемся пьяным сексом, пока не расклеились.
— Ага. Пьяный секс для всех! — Ро взмахнула руками и попала прямо по лицу полусонному Янгтри. — Прошу прощения…
— Ничего. То, что надо. Эй, есть кто живой?
Ро неуверенно встала, закачалась, кивнула на в унисон храпевших Доби и Стовика.
— Этих из пушки не разбудить… За мной, ры… рыцарь!
Галл дрейфанул за ней.
— Я с блондинкой.
— Мы не сдадимся… — пробормотала Роуан, с третьей попытки захлопнув ногой дверь своей комнаты, — … когда комната остановится. — И она неловко принялась теребить пуговицы его рубашки.
— А мы на карусели.
— Голые на карнавале. — Дико расхохотавшись, Роуан выпустила его рубашку, зашаталась. Галл схватил ее, но не удержал, и они рухнули на пол. Приземление оказалось жестким.
— Больно, но здесь, внизу, лучше. Гра… гра-ви-та-ция.
— Как скажешь. — Он сполз с нее, попытался справиться с ее одеждой. — В следующий раз пьем голые. И никаких раздеваний.
— Какой ты умный. Алле-оп! — Роуан подняла руки, помогая ему стянуть с себя майку. — Нет я, нет я. — Она обхватила его талию ногами, шею — руками и присосалась к нему поцелуем.
Желание прошибло текильный туман, обнажило все нервные окончания. Вселенная зашаталась, завращалась, оставив одну константу — всеми возможными частями тела прильнувшую к нему Роуан. Ее разгоревшееся тело, ее жадные губы доводили его до безумия.
Она перекатилась на него, обнимая, лаская, терзая, и вдруг отпустила.
— Раздеваемся. На скорость.
Кажется, они поставили рекорд по стягиванию с себя одежды и обуви и с хохотом бросились друг на друга, покатились, звонко ударяясь об пол локтями, коленями. В лунном свете ее покрытая испариной кожа сияла, переливалась, как серебро.
Когда он вонзился в нее, Ро задохнулась от наслаждения, обезумела от бурлящего неистового желания.
— Делай что хочешь.
Он и делал. Видит бог, он делал, наполняя ее, насыщая ее.
Пожар, мелькнула у нее мысль, это все равно что броситься в самое пекло, только сейчас почему-то не страшно и сгореть.
— Карусель… — прошептала она, — … еще кружится. Не отпускай меня.
И на этот раз, перед тем как они провалились в сон, она сама притянула его к себе.
Другой пожар разбудил ее. Пожар-убийца. Пожар-охотник. Пожар-разрушитель. Он гнался за ней с рычанием и топотом. Она бежала через выжженный лес, но пожар не отставал, загоняя ее на кладбище, где мертвецы лежали непогребенными прямо на земле. Ждали ее.
Глаза Джима завращались в черных дырах обугленного черепа.
— Ты убила меня.
— Прости, прости.
— Все вернется, как бумеранг. Будет много огня. Ничто не закончено. Огонь не сможет выжечь все, но он постарается.
Горячее дыхание позади неотвратимо приближалось, и она вспыхнула факелом.
— Эй, эй! — Галл схватил ее за плечи, посадил, затряс. — Проснись!
Жадно втягивая воздух, Роуан отталкивала его, но он держал ее крепко. В темноте он плохо видел, однако чувствовал, слышал. Дрожь, холодный пот, свистящее дыхание.
— Тебе приснился кошмар, — заговорил он потише. — Это просто плохой сон. Все прошло.
— Я н-не м-могу д-дышать.
— Можешь. Только не спеши, а то начнется гипервентиляция. Помедленнее, Ро.
Он начал растирать ей плечи, шею, чувствуя под пальцами напряженные мышцы.
— Это паническая атака. Все только в твоих мозгах. Успокаивайся потихоньку.
Привыкнув к мраку, он уже видел ее глаза, огромные, как планеты, и ладонь, прижатую к груди.
— Вдох, выдох… Длинный, длинный… Теперь — медленный вдох. Вот так. Еще разок. Тебе уже легче. Все будет хорошо. Не останавливайся. Вдох, выдох… Я принесу воды.
Галл сбегал к холодильнику, принес бутылку.
— Только не залпом. Медленно. — После первого глотка он опустил бутылку. — Полегче.
— Хорошо. — Она сделала еще глоток, немного поцедила воду, размеренно задышала, уже лучше контролируя себя. И дрожь как будто уменьшилась. — Уф.
Галл обхватил ладонями ее лицо, прижался лбом к ее лбу. Судорога, которую он до сих пор сдерживал, пронзила его.
— Ты до чертиков напугала меня.
— Нас таких двое. Я не визжала? — Она оглянулась на дверь.
Беспокоится, не опозорилась ли перед товарищами, понял Галл.
— Нет. Ты будто пыталась проснуться и не могла.
— Я была на пожаре. Клянусь, я чувствовала, как горит кожа, тлеют волосы. Я чувствовала запах. Ужасный запах.
— Как часто у тебя бывают кошмары? — Теперь, когда кризис миновал, он прижимал ее к себе больше для собственного спокойствия.
— Ну, в детстве, бывало, приснится какое-нибудь чудовище, а так — никогда. Постоянные кошмары начались после гибели Джима. Все время повторяется тот прыжок, и как мы нашли его тело. Зимой эти ужасы отступили, а с началом сезона снова вернулись и теперь все хуже и хуже.
— Ты нашла еще одну жертву пожара, знакомую тебе. Это послужило толчком.
— Джим начал в снах разговаривать со мной — таинственными предупреждениями. Я знаю, что это мое подсознание вкладывает в него слова, но я не могу понять их смысл.
— Что он сказал сегодня?
— Ничто еще не закончено. Будет больше и хуже. Наверное, просто вылезают мои страхи.
— Почему ты боишься?
Читать бесплатно другие книги:
