Контрразведка Future (сборник) Головачев Василий

– Разрешите выполнять? – вытянулся Руслан.

Начальник отдела отключил канал связи.

Руслан расслабился, размотал полотенце, сказал задумчиво:

– Что она в нём нашла? Он же надутый индюк!

«Он красив и уверен в себе», – осторожно заметил внутренний голос.

«Индюк! – упрямо возразил Руслан. – Он уверен в своей непогрешимости, вот в чём он уверен. Если бы это было не так, они были бы с ней вместе. Она и от меня ушла, потому что я тоже был максималистом и любил покомандовать».

«Это правда», – кротко согласился внутренний голос.

Руслан усмехнулся. В последнее время внутренний голос, отражавший в какой-то мере голос совести, всё чаще брал верх, но это уже не вызывало в душе былого раздражения.

«Допустим, Тихонов и в самом деле так крут, как кажется. На кого он работает? На ФАК, на себя лично или на Вирус? Он может стоять в стороне и думать, что заботится о деле.

Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела. Мне не нравится его тон, мне не нравится его напоминание о конкретных задачах. Но более всего мне не нравится его приказ зайти к Поллаку. Это Поллак должен зайти ко мне, а не я к нему!»

Внутренний голос промолчал. В данном вопросе он своего мнения не имел.

Руслан оделся, зашёл в столовую, почти пустую по причине давно начавшегося рабочего дня (работала столовая круглосуточно), позавтракал. Пока ел, сформировалась окончательная причина, по которой он мог встретиться с координатором стройки. В конце концов, федеральный инспектор имел право в любой момент задать вопросы любому работнику независимо от его ранга. От этого зависела безопасность будущей эксплуатации строящегося объекта. И Руслан отправился в деловую зону Суперструнника.

Однако его встреча с Ярославой продолжалась всего три минуты.

Она приняла инспектора ФАК, выслушала его пожелания и направила к заместителю, сославшись на срочное заседание в офисе компании на Земле.

Ошеломлённый Руслан почувствовал, как загорелись уши.

– Ярослава… – сказал он, с трудом унимая сердце.

Женщина, отвечавшая на мысленные передачи и вызовы, читавшая возникающие в столешнице сообщения, порхавшая пальцами по сенсорной клавиатуре инк-управления, оторвалась от стола, посмотрела на него:

– Слушаю вас, инспектор. Что вам непонятно?

Руслан протрезвел, поднялся.

– Извини, я зашёл, чтобы просто поговорить с тобой.

– О чём?

Он встретил её затуманенный взгляд, в котором вдруг сквозь озабоченность протаяло сочувствие, слабо улыбнулся.

– Да ни о чём. Я был неправ тогда…

– Неужели?

– Но понял это недавно.

– Поздравляю. Если тебе больше нечего сказать…

– Есть, но не в такой обстановке. Ты отдыхаешь когда-нибудь? Может, встретимся вне стройки, на Земле?

– Зачем?

– Поговорить… о жизни.

– Не имеет смысла. Мы относимся к жизни по-разному. Извини, мне надо работать.

– Когда-то наше отношение к жизни не мешало нам жить вместе.

– Это время ушло.

– И всё же предлагаю встретиться. Найдёшь время?

– Не знаю. Я подумаю. А теперь иди.

Руслан направился к двери, не чувствуя ног. На пороге оглянулся. Ярослава задумчиво смотрела на него.

– Поллак имеет право останавливать инспектора ФАК?

– Нет.

– Благодарю. – Он вышел.

Витс-телохранитель Ярославы проводил его цепким взглядом, оценивая, очевидно, степень опасности клиента. Но аура Руслана не отражала агрессивных и угрожающих намерений. Наверное, она в данный момент излучала свет странной надежды и веры. Во что? Этого он и сам не знал.

Посидев несколько минут в баре за чашкой тоника, разложив мысли «по полочкам», Руслан направился к заму Ярославы. Визит к Жозефу Поллаку был излишен. Руслан и так знал все отклонения от проекта, внесённые разработчиками в реестр исполнения заказа. Вряд ли Поллак мог откровенно объяснить инспектору, чем вызваны эти изменения. Для оценки всех изменений в конструкции Суперструнника нужен был независимый эксперт.

Серджо Веласкес, обнаруженный инспектором в своём рабочем модуле, принял его сразу, без проволочек, хотя был до предела занят: ему звонили сразу два десятка абонентов, ждали ответа какие-то монтажники, мялись неподалёку пограничники, появлялись, что-то клали на стол, забирали со стола и исчезали непонятные кибы и витсы.

– Слушаю вас, – бросил заместитель Ярославы, ловко манипулируя органайзером: над столом светилась многослойная световая панель управления стройкой.

– Вам передали мои вопросы по персоналу?

Веласкес вскинул на посетителя глаза.

– Персоналом занимается третий зам координатора Су Чонг.

– Су Чонг не решает вопросы по должностям первого уровня.

– А что там у нас с должностями первого уровня?

– Во-первых, их слишком много. Налицо дублирование выполняемых функций. Во-вторых, обнаружились «мёртвые души».

– Как вы сказали? – собрал складку на лбу Серджо Веласкес. – «Мёртвые души»?

– Гоголя вы не читали.

– Назовите того, кто в наше время читает книги. Достаточно просмотреть видеодайджест классики. Но я не понял, о чём идёт речь.

– В вашем департаменте числятся люди, которых на самом деле не существует. Возможно, они и существуют в реальности, однако в строительстве не участвуют. Но и это ещё не всё. Вокруг вас толкутся люди, которых здесь быть не должно. Они утверждают, что назначены экспертами, помощниками и консультантами по разным вопросам, но через службу трудоустройства на Суперструнник они не проходили.

– Пример? – хмыкнул Веласкес.

– Китайский астроном Сю Синьцзы.

– Не знаю такого. Я с ним не сталкивался. Кто ещё?

– Я дам полный интенсионал по этой проблеме. – Руслан протянул прорабу матрикат[20]. – Разберитесь, пожалуйста.

Веласкес с сомнением взял тонкую золотистую пластинку, небрежно бросил на стол.

– У вас всё?

– Темпы строительства внезапно ускорились. Не скажете, кому нужна такая спешка? Не скажется ли она на качестве монтажа и контроля систем?

– Не скажется, – мотнул головой Веласкес. – На нашу компанию ещё никто не жаловался. Что касается ускорения темпов строительства, то это распоряжение Херцига. Причин я не знаю, спросите у него лично.

– Благодарю, – поклонился Руслан и направился к двери, боковым зрением отмечая общее движение посетителей – их в кабинете прораба набралось больше десятка – к столу.

В коридоре он пропустил группу спорящих о чём-то парней в универсальных «кокосах», медленно двинулся к транспортному отсеку. Веласкес наверняка был в курсе всех обозначенных инспектором проблем, но решать их не спешил, подчёркивая свою занятость. Что у него было на душе, находится ли он в более тесных отношениях с Ярославой, понять было трудно. Раскрывать свои чувства он не хотел. Интересно, знает ли он, что Ярослава – бывшая жена инспектора Горюнова?

– Что? – оглянулся старик в белом унике с эмблемой компании «Асур» на рукаве.

Руслан понял, что последние слова он произнёс вслух.

– Извините, это не вам.

Ноги сами принесли его в бар. К счастью, знакомых в нём не оказалось, и Руслан с облегчением заказал горячий шоколад. Несколько минут он размышлял о своей несостоятельности как агента контрразведки. Потом зашёл к себе в жилой модуль, набрал код-номер консорт-линии Воеводина. Однако тут же дал отбой и прислушался к своим ощущениям. Показалось, будто на него внимательно посмотрела стена комнаты.

«Зараза! – мысленно проговорил он, имея в виду неизвестного негодяя, пытавшегося подсмотреть, что делает хозяин бокса. – Где ты засел, гад?»

Руслан активировал систему поиска «наноклопов», вшитую в рабочий уник, и с удивлением обнаружил источник «глухого молчания», указывающий на наличие в комнате загадочной «неправильности». Все детали интерьера гостиничного номера «фонили», то есть светились в инфракрасном диапазоне или испускали слабое микроволновое излучение. Но одна небольшая зона в самом углу комнаты, размером с половину ногтя, не излучала ничего. Объяснить сей феномен можно было только присутствием в данном месте микроаппарата, поглощающего все виды излучений – для защиты скрытого от глаз устройства. Не чем иным, кроме как «ухо-глазом», то есть видеокамерой, это устройство быть не могло.

«Шустрый, – мысленно позвал Руслан терафима, – запусти «муравья».

Терафим ответил обычным «слушаюсь» и запустил особую поисково-активную систему, которую контрразведчики называли «муравьём». По сути, это был «наночервь», способный находить и уничтожать подобных ему «червей». В комплект защитных средств, переданных Руслану помощником Воеводина Иваном, входило два десятка таких «муравьёв».

Перед глазами Горюнова развернулся видимый только ему визирный лист целеуказаний. Он навёл зелёный крестик прицела на «точку глухого молчания» в комнате, мысленно скомандовал:

«Пуск!»

Вспыхнула алая искорка «муравья», пулей пронзила пространство комнаты и вонзилась в стену.

Самого «муравья» Руслан, естественно, не увидел, так он был мал. Но это не играло никакой роли. Процессом поиска подслушивающего устройства занималась инконика костюма, которая знала своё дело.

Пульсирующая алая искорка поелозила по стене, стала ярче, исчезла. «Муравей» выполнил задание и самоликвидировался.

«Всё чисто», – доложил терафим.

«Интересно, кто подбросил мне «клопа»?»

«Не могу знать, – сказал Шустрый. – Надо было оставить в двери «глаз».

Он имел в виду видеокамеру слежения.

«Повесим», – согласился Руслан, теперь уже без опаски включая рацию.

Воеводин не включил со своей стороны «обратку», виом остался прозрачно-пустым, но голос начальника контрразведки был слышен отчетливо:

– Что случилось?

– Я только что ликвидировал «клопа».

– Этого следовало ожидать. Выходите на связь только вне Суперструнника. Причина вызова?

– У меня возникли сомнения в необходимости переделки Суперструнника. Нужна консультация. Но эксперт должен быть высокого уровня, не ниже уровня самого Херцига.

В объёме передачи «пошёл снег»: замелькали косо вращавшиеся «снежинки». Это означало, что кто-то пытался вскрыть канал связи, используя высокоскоростные программы декодирования.

– Чёрт, нас всё равно пытаются подслушать!

– Вижу, – спокойно отозвался Воеводин. – Отбой связи. Я найду вам консультанта и позвоню.

Виом собрался в световую нить, исчез.

Руслан невольно посмотрел на потолок, будто мог увидеть за ним тайного агента или техническое устройство, караулившее каждое его движение. Погрозил потолку кулаком. Было ясно, что Вирус взял его под контроль, а он только теперь обнаружил элементы слежки.

«Кто живёт под нами? И над нами?»

«Не знаю».

«Выясни».

«Слушаюсь».

Руслан посидел немного в расслабленной позе, ловя себя на мысли: не зря ли он взялся за эту работу? Насколько проще было заниматься привычным делом в Спас-центре!

Мысль затронула самолюбие. Усилием воли Горюнов подавил рефлексию и начал действовать.

Сначала прицепил к двери номера «глаз» – микровидеокамеру размером с десяток бактерий. Вторую такую же камеру он подвесил к потолку. В случае проникновения в бокс непрошеных гостей видеокамеры должны были подать предупреждающий сигнал и зафиксировать действия гостей.

Затем Руслан сел в кабину флайта и, не предупреждая погранслужбу, вылетел за пределы жилых пирамид Суперструнника. Захотелось самому полюбоваться конструктивными доработками Дженворпа и оценить их необходимость. Или отсутствие таковой.

«Рога с ушами», представлявшие собой, по словам разработчиков проекта, дополнительные антенны системы настройки генератора, значились в маршруте Руслана первыми. Он решил начать с них для очистки совести, не ожидая от антенн никакого подвоха.

Флайт «Пассат» взлетел над сверкающей фермой Суперструнника, влился в реденький поток летательных аппаратов, вьющихся вокруг фермы, как пчёлы вокруг улья.

Снова на Руслана снизошло чувство масштаба, охватывающее душу каждый раз при взгляде на бескрайнее звёздное поле космоса. Паутинка Суперструнника внизу, приходящая из ниоткуда и уходящая в никуда, не впечатляла. И всё же именно это «хлипкое» на вид сооружение, весившее бы на Земле миллионы тонн, запросто могло взбаламутить космос, изменить условия его существования таким образом, что людям в «новом континууме» не нашлось бы места.

Руслан поёжился.

Он не знал, чего добивался Вирус, инициируя создание человеческой цивилизацией подобного сооружения, но не сомневался, что цели Вируса благими не были.

На блестящей ниточке «железной дороги» появились «рога» – те самые антенны, которых не было в изначальном варианте Суперструнника. Издали они казались лёгкими и хрупкими, как крылышки стрекозы, но вблизи закрыли собой весь обзор, создавая странное впечатление внутренней мощи. Руслан с недоумением и опаской облетел вокруг стометровых «стрекозиных крылышек», гадая, что изменилось с момента первого облёта антенн, и вдруг понял, что ажурные лопасти, прилепившиеся с четырёх сторон фермы, соединяются глыбой кристаллического стекла, близкой по форме к веретену. Диаметр глыбы составлял около десяти метров. Раньше этого узла, расположенного внутри фермы, над её центральной трубой, не было.

Руслана, а точнее «Пассат», которым он управлял, запросил инк охраны Суперструнника. Руслан назвал код допуска. Возражений против приближения аппарата к узлу антенн не последовало. Он вздохнул с облегчением. Уже надоело доказывать всем службам стройки, что он имеет право осматривать любой участок сооружения.

«Пассат» медленно опустился к сверкающим под лучом прожектора швеллерам фермы.

Кристаллическая – веретено отражало свет как друза кристаллов – глыба оказалась чем-то вроде терминала, внутри которого находилось несколько помещений. Руслан почувствовал это и без помощи радарного просвечивания веретена. Это означало, что смонтированное совсем недавно сооружение действительно служит центром управления антеннами, равно как другие терминалы, управляющие теми или иными исследовательскими комплексами Суперструнника.

Руслан помигал прожектором.

В кристаллической глыбе терминала ответно мигнула зелёная звезда, на торце глыбы появилась алая окружность, обозначавшая створ транспортного причала. Автоматика терминала была готова принять аппарат.

Руслан включил систему посадки.

Флайт опустился к торцу веретена, проскользнул в протаявшую в сплошной кристаллической броне дыру, сел на пол небольшого ангара. Здесь уже стоял флайт такого же класса, четырёхместный, но никто Руслана не встретил. Возможно, на флайте прилетели специалисты по настройке терминала, которые в данный момент занимались своими делами.

Сила тяжести внутри помещений веретена отсутствовала. Пришлось вспомнить опыт передвижения в космической пустоте. Приятного в этом было мало, но Руслан быстро адаптировался к условиям невесомости.

Инк обслуживания терминала на вызовы не ответил.

Однако дверь отсека разошлась лепестками диафрагмы, как только Руслан приблизился к ней.

Он прислушался к шелестящей тишине внутри веретена, и ему показалось, что по стенам коридора пробежали какие-то невидимые насекомые. Причём опасные насекомые, которые здесь не должны были находиться.

Впрочем, насекомых в коридоре в действительности не было. Это экстрасенсорика организма отреагировала на следы чьего-то присутствия.

Руслан разгерметизировал костюм, принюхался к запахам в коридоре: пахло вполне «технологично». Тогда он сконцентрировал внимание на внутренних переживаниях. И насторожился. В отличие от настоящих запахов «пси-запахи» внутри терминала носили оттенок враждебности. Специалисты по настройке аппаратуры не могли иметь такие агрессивные, мрачные, предупреждающие биополя.

«Шустрый, готовность один!» – скомандовал Руслан.

Терафим молча высветил на внутренней пластине шлема красное колечко тревожного режима.

Оружия у Руслана с собой не было, инспекторы ФАК не имели права его носить, но кое-что из арсенала контрразведчик всё же имел. Кроме того, он был хорошо тренирован и надеялся на врождённое чувство опасности, не раз помогавшее ему в спасательных операциях.

Коридоры сооружения давили тишиной.

Руслан пересёк первый, самый нижний, отталкиваясь от стен, пола и потолка то рукой, то ногой. Нашёл лестницу, поднялся на второй этаж.

Такой же коридор, те же белые овалы дверей, закрытых наглухо, не воспринимающих ни мысленных, ни голосовых, ни радиокоманд.

Ещё один лестничный колодец, ведущий на последний этаж веретена. Никого и здесь. Странно. Отчего же внутренний голос шепчет о «флюидах угрозы», плывущих по коридорам?

Одна из дверей посреди коридора вдруг приглашающе раздвинула створки.

Руслан замер, «встопорщив» все экстрасенсорные «антенны» организма. Показалось, кто-то тихо позвал его.

– Кто здесь?

Слабое эхо в ответ. Слабый шорох.

Он заглянул в помещение, внутри которого светились огоньки какой-то установки.

– Свет!

Однако приказ на местную автоматику не подействовал. Светлее в помещении не стало.

Чувствуя живое, Руслан осторожно вплыл в помещение, сканируя весь его объём всей чувственной сферой.

По полу небольшой комнаты – четыре на пять метров – процокали невидимые коготки.

Сомневаясь в своей трезвости, Руслан включил нашлемный прожектор, пошарил лучом света по углам комнаты, обогнул включённую в ждущий режим установку (по-видимому, это был комплекс управления антеннами), и тотчас же по спине пробежали морозные мурашки. Не задумываясь, он нырнул на пол, и сгусток радужного огня прошил воздух над спиной, проделал в стене помещения чёрный шрам; стреляли из плазмера.

Руслан отскочил от пола (невесомость, мать её!), оттолкнулся от потолка, послал тело к выходу, надеясь перехватить того, кто стрелял. Но стрелок не стал ждать «продолжения банкета», не зная, как вооружён инспектор, и успел скрыться в коридоре. Возможно, его костюм был оборудован антигравом.

Руслан прислушался к удалявшемуся источнику пси-шума. Внутреннее зрение отметило движение в транспортном отсеке терминала, вздохнул шлюз, выпуская летательный аппарат. Затем раздался приглушённый переборками, сопровождаемый визгом раздираемого металла взрыв. Это взорвался флайт, на котором прилетел Руслан.

– Вот сволочь! – беззвучно выговорил он одними губами.

Поскольку никаких «насекомых» больше в помещениях терминала не было слышно, Руслан не стал таиться и красться по коридорам. Через две минуты он был возле транспортного отсека.

Дверь в отсек не отреагировала на его приказ открыться. В её толще сонно помаргивал красный огонёк. Очевидно, взрыв флайта нарушил герметичность отсека, и автоматика заблокировала выход наружу.

– Собака бешеная, как же я выйду? – спросил Руслан неизвестно у кого.

В наушниках костюма проклюнулся тонкий писк вызова.

Он включил личную консорт-линию.

– Инспектор, вы живы? – раздался чей-то хрипловатый голос.

– Кто это? – нелюбезно осведомился Руслан.

– Иван Грымов.

– Ваня, я попал в ловушку. На Суперструннике есть надстройка в форме «рогов и ушей», это…

– Знаю, дополнительный каскад антенн. Что произошло?

– Кто-то стрелял в меня… и взорвал флайт.

Иван хмыкнул:

– По-серьёзному?

– Что?

– Вас действительно хотели убрать или только припугнули?

Руслан помолчал, прокручивая в памяти последние события.

– Похоже, только попугали.

– Понятно. Ждите, к вам скоро придёт помощь. Заметили кого-нибудь?

– Нет, никого, – с сожалением признался Руслан.

– Жаль. Ладно, разберёмся. – Голос Ивана пропал.

Руслан поплавал в похолодевшем воздухе у двери в отсек, не зная, что делать дальше, потом начал по второму разу обследовать терминал.

Ему удалось проникнуть в ещё одно помещение на втором этаже строения, где, по всей видимости, и прятался неизвестный киллер, но в нём сгрудились лишь синие и жёлтые контейнеры с каким-то оборудованием. Двери остальных помещений не открывались.

Через двадцать минут к веретену терминала пристыковался пограничный модуль, и Руслан лицом к лицу столкнулся с Ярославой.

Она быстро оглядела его, ошеломлённого неожиданной встречей, с ног до головы. Лицо женщины под прозрачным конусом шлема прояснилось.

– Мне сказали, что ты… что инспектор ФАК попал в аварию.

– Извини, – виновато развёл руками Руслан, – не повезло.

– Что случилось?

– По какой-то причине взорвался мой летун. А ты одна?

– Что значит – одна? – подняла брови Ярослава.

– Обычно рядом с тобой этот бравый мачо Веласкес.

Лицо Ярославы стало каменным.

– Вы очень наблюдательны, инспектор. Будьте добры, не попадайте в ситуации со взрывами. Может быть, вам лучше сменить профессию?

Она повернулась, прошла сквозь группу расступившихся косменов и исчезла в отсеке.

Кто-то дотронулся до его плеча. Руслан повернул голову.

– Вам действительно повезло, инспектор, – сказал пограничник Мешем вежливо. – Флайт мог взорваться и позже.

Руслан с трудом заставил себя думать не о бывшей жене, а о делах.

– Я понял, лейтенант. Пойдёмте выпьем?

– Почему бы и нет? – согласился Мешем.