Сестры Тишины. Кокетка Чиркова Вера

Глава 6

Чтобы Змею и вправду не пришлось таскать баронессу, Лэни, едва очутившись на лестничной площадке, сунула ей под нос флакончик с зельем. А пока Ритола кашляла и озиралась, тихоня обняла мужа за шею и позволила отнести себя вниз.

Матушки в гостиной не оказалось, но, едва они вошли в маленькую дверцу и устроились на диванчике, не дожидаясь неуверенно плетущейся по лестнице баронессы, из коридора, ведущего к монастырским помещениям, в комнату торопливо вошла женщина средних лет.

– Эста? Рада видеть, – доброжелательно сказала она, вопросительно поглядывая на мужчину, и смолкла, увидев прижатый к губам пальчик.

– Я Лэни, а это мой муж, но женщина, которая сюда идёт, этого не знает. Она тут недолго побудет, поселите в гостевых комнатах, следите в оба, это бывшая наёмная шпионка Олтерна. Хотя у неё сейчас неприятности, не думаю, будто характер от этого стал лучше.

– Понятно, – коротко кивнула монахиня, – поздравляю. Матушка про неё знает?

– Пока нет, она внизу, – одними губами шепнула тихоня и указала глазами в сторону лестницы: – Пришла.

Неплотно прикрытая дверка дёрнулась, и в комнату, опасливо оглядываясь, вошла баронесса.

– Это Ритола, – строго сообщил Змей монахине, – она должна сидеть под стражей за попытку насильно напоить человека лишающим памяти зельем. Пусть поживёт тут до суда, научится делать что-либо полезное. Вполне возможно, за такие проделки у неё отберут титул. Ритола, иди за этой женщиной и слушай её как меня, я проверю.

Баронесса стрельнула в него мрачным взглядом, но спорить не решилась, повернулась и побрела за не сказавшей ни слова монахиней.

– А мы будем ждать Тмирну или пойдём во дворец?

– Во дворец, – коротко улыбнулась Лэни и поправила мужу капюшон плаща. – А её и правда могут лишить титула?

– Не знаю, как решит Олтерн. Возможно, у него есть человек, который заслуживает баронства больше, чем Ритола, а может, он захочет выдать её замуж за какого-нибудь сына обедневшего знатного рода, меня совершенно не волнует судьба шпионки. Ведь моя её не волновала?! – заявил Змей, ломая капсулу.

Тмирна появилась в бальном зал королевского дворца незаметно, когда все её воспитанницы уже успели занять места в разных его концах. Незадолго перед появлением настоятельницы привёл свою жену граф аш Феррез, и знатные дамы при виде графини поторопись спрятать завистливые вздохи.

Хотя многие из них оказались поражены до глубины души ещё во время торжественного приёма, услышав, как церемониймейстер представляет королю юную графиню младшей сестрой герцога Адерского. И это была сногсшибательная новость: девушка считалась погибшей ещё во времена мятежа.

А сейчас их сразил изысканный и простой, словно у истинной принцессы, наряд Лэрнелии. Ни единой оборки или рюшечки не было на её платье из тонкого бархата цвета ночного южного неба, отделанного по краю длинных рукавов и строгому декольте кружевом точно того же оттенка. Из украшений на графине была лишь скрепляющая причёску ажурная серебряная сеточка, усыпанная алмазами и сапфирами, да ожерелье ей в комплект.

И не успел Змей устроить жену в удобном кресле и отлучиться по делам, как к ней потянулись кавалеры, желающие получить танец, и дамы, желающие получить адрес портнихи. Впрочем, были и знатные господа, подходившие целыми семьями поздравить с супружеством, расспросить о здоровье старого графа, и все они очень быстро выясняли, что молчаливый мужчина, сидевший между графиней и фрейлиной Олтерна, вовсе не адъютант графа, а недавно вернувший память Арвельд Адерский. И что его сестра танцует только с мужем и братьями, а официальными соглашениями и всеми прочими вопросами, вплоть до дат приёмов в замке Адер, занимается Геверт.

Сам Геверт вместе с подопечной фрейлиной с милым именем Лилия сидел неподалёку от предназначенной для короля ниши и, пряча страдальческую гримасу, исподтишка наблюдал, как напротив четверо повес наперебой флиртуют с кокетливо улыбающейся Рози. И пребывал в самом отвратительном настроении, поэтому отвечать на вопросы гостей за него пришлось Лилии.

Однако девушка ни капли не терялась. Печально рассказывала, что отец его светлости пока не совсем здоров и целители прописали ему полный покой и уединение, а сам герцог Адерский ради возвращения отца и брата затеял ремонт всего замка и вынужден сейчас ютиться в маленькой комнатке неподалёку от кухни, и ещё целую кучу подобной ерунды.

– Из тебя выйдет хорошая кокетка, – послушав краем уха её объяснения, похвалил герцог, но девушка внезапно засмеялась:

– Моя профессия – глупышка, но учиться мне ещё не меньше двух лет. Я попала в монастырь уже почти взрослой, вместе с Рози.

– Вот как, – мгновенно заинтересовался герцог, – и давно это было?

– Ваша светлость, – укоризненно смотрели на Герта серые глаза, – вы должны спросить у неё самой, если вас это так интересует.

– Да? – рассердился герцог. – А ты думаешь, я не спрашивал? Мне она ничего не говорит, вы ведь это здорово умеете! Высыпать на человека кучу слов и из них ни одного – по сути. И сестра тоже… даже не хочет подсказать, что можно подарить Рози.

– Но ведь тогда Рози сразу поймёт, кто её выдал. И обидится. Главное правило сестёр Тишины молчать про чужие беды и мечты и не вмешиваться в личную жизнь. Не так просто помочь тем, кто однажды потерял всё… но очень легко задеть старую рану и доставить боль.

– А почему ты думаешь, будто я этого не испытал? – не сдержавшись, впервые за много лет с горечью произнёс Герт. – Что, по-вашему, чувствует тринадцатилетний мальчишка, выросший в любящей и заботливой семье, если в одно проклятое утро у него на глазах уводят закованных в кандалы и залитых кровью отца и брата?! А вместе с ними кучу верных слуг и охранников? Затем его запирают в чулане до прибытия дознавателя, и по дому начинают сновать бесцеремонные солдаты, переворачивая мебель и выгребая всё из сундуков. И где-то рыдают женщины… а мальчишка старается не думать, что это могут быть мать и младшая сестрёнка.

– Ваша светлость… – Лилия втихомолку отёрла со щеки слезинку, осторожно коснулась пальчиками руки Герта, погладила её и отчаянно вздохнула. – Только не дарите ей камней. Лучше принесите чайные розы… это любимые цветы Рози. Можете сказать, я посоветовала… на меня она не рассердится.

– Спасибо! – В глазах герцога зажглась надежда, и он поднялся с кресла. – Не обидишься, если я оставлю тебя на минутку? Или желаешь прогуляться со мной?

– Я должна быть здесь, – еле слышно шепнула девушка, – подать сигнал.

– Вот как, – задумался на несколько секунд Геверт. – Но ведь Лэни тоже в игре?

– Как и все, – коротко ответила она, и герцог успокоенно кивнул.

– Ну, всех я опредёленно не пропущу.

– Только не дарите цветы заранее, – поняв, куда бежит его светлость, встревожилась Лилия. – Всё испортите.

– Ну, уж вот это я сообразил, не настолько же провинциальный простак, – усмехнулся герцог и отправился разыскивать одного из тех пронырливых господ, которые именно за этим и ходят на балы.

Королевские слуги настолько ценят свою работу во дворце, что никого из них ни за какие блага невозможно уговорить сбегать по важному поручению, и этим ловко пользуются не гнушающиеся ничем господа. Именно на оказании особых услуг легко наживающие неплохие деньги. Разумеется, сами они никуда не бегают, всего лишь посылают своим помощникам письмо, а затем просто отправляются к воротам получить доставленный заказ.

– Извините, ваша светлость, – модно одетый мужчина невысокого роста с глазами пройдохи огорчённо развёл руками, – сегодня я ничего не могу. Уже два заказа стоят у ворот, но Стальной Олтерн запретил пропускать даже букеты. Или его новый командир охраны… подождите! Это же ваш друг! Ваша светлость, замолвите словечко! Если пройдут те заказы, ваш букет я вам подарю!

– Каюрлис, я могу попытаться, но лучше сразу возьми с меня тройную цену, если в тех заказах какой-то подвох! Потому как меня, может быть, и простят, а вот ты будешь ломать камень.

– Клянусь, ваша светлость, всего лишь украшения! Ювелир мне платит процент… вот и стараюсь помочь, молодые люди сегодня с ума сходят по новым фрейлинам Олтерна.

– Хорошо, жди тут.

В серый кабинет Геверт не пошёл, ещё разыскивая Каюрлиса, он заметил краем глаза Змея, идущего в танцевальный зал, и потому сразу ринулся туда. Однако судьба сегодня была против него: ещё не доходя до зала, герцог услышал торжественные звуки труб и понял, что опоздал. Начался бал, который обычно открывал король, и его должны поддержать все гости. Именно поэтому те, у кого нет желания танцевать, гуляли в это время по залам, прилегающим к бальному.

Несколько минут, пока король, пригласивший старшую из дочерей герцога Каридского, изящно вытанцовывал все двадцать четыре фигуры медленного менуэта, Герт в нетерпении переминался с ноги на ногу в толпе, стоящей возле широко распахнутых дверей зала. Его даже не особенно порадовала привлёкшая внимание всех красивая пара, танцующая так легко и вдохновенно, что многие дамы позавидовали девушке в тёмно-синем платье, а господа – графу аш Феррез.

Настроение герцога было напрочь испорчено видом самодовольной смазливой рожи Мэрдена, горделиво ведущего в танце очаровательно улыбающуюся Рози.

– Геверт?! А мы тебя никак найти не могли. – Лэни встревоженно смотрела на озабоченного Герта. Мысли о брате, наблюдавшем за кружившейся с ловеласом Рози, были единственным препятствием, мешавшим графине наслаждаться балом.

– Извини, нужно было уйти по делу, – уклончиво ответил он и глянул на графа: – Даг, мне нужна твоя помощь. Но говорить здесь не могу.

– Идём, – кивнув жене и поймав в её глазах отблеск того беспокойства, какое ощутил при этих словах друга, немедленно согласился Змей и первым направился к выходу. – В чём дело?

– Мне очень хочется сделать подарок Рози, я выяснил, она любит цветы, и нужна услуга небезызвестного тебе Каюрлиса. Но он ничего не может сделать, страже запрещено пропускать какие-либо вещи для гостей, а у него за воротами уже двое курьеров с драгоценностями. В общем, он требует за услугу помощь. Я бы не стал тебя просить, но курьеры принесли эти драгоценности для сестёр Тишины… решай сам.

– Герт, я не смогу разрешить ему пройти за ворота… он не один этим подрабатывает, и все его коллеги сразу поймут, кто ему покровительствует. И помочь тебе я очень хочу… иди к Лэни. Я вызову этого господина в серый кабинет.

Каюрлис прибежал в кабинет дознавателя через пару минут после того, как Змей устало шлёпнулся в кресло рядом со столом Наерса. Больше никого из его подчинённых в кабинете не было, все усиленно демонстрировали публике, что умеют выписывать ногами замысловатые па на паркете ничуть не хуже, чем буквы на бумаге.

– Плохие новости? – Помощник командира, уже во всех подробностях знавший о перемещении Ритолы в монастырь, был готов к любому неожиданному заявлению Дагорда.

– На этот раз обычная неувязка, – с досадой вздохнул Змей, – когда я выдавал указание не пропускать во дворец никаких свёртков или корзин с цветами, то и подумать не мог, что эти самые цветы срочно понадобятся Герту. А драгоценности закажут для новых фрейлин… но нарушать свой приказ только для себя категорически не желаю. И теперь не знаю, как поступить: отказать другу или разрешить проносить все букеты… после проверки, разумеется.

– Можно сделать проще, – подумав, предложил Наерс и махнул мнущемуся возле дверей торговцу: – Каюрлис! Иди сюда!

– Я здесь, господин дознаватель!

– Слушай внимательно, повторять не буду. Я давно слежу за твоей деятельностью, и если бы ты хоть раз преступил негласные правила и принёс во дворец нечто неподобающее, уже запер бы тебя в камере.

– Так я же, – чуть побледнел торговец, – отлично понимаю, что такое безопасность короля. И люди у меня проверенные, и товар беру только в самых надёжных местах.

– Именно поэтому я и намерен сделать тебе предложение… ты подписываешь контракт на работу тайным осведомителем и каждый день передаёшь моим людям отчёты обо всех странностях, какие заметишь… ты человек внимательный и известный, и тебя не стесняются. А за это получаешь разрешение во время приёмов приходить на королевскую портальную башню. Разумеется, с багажом. И само собой, его будут проверять. Контракт подпишем задним числом, дней пять как раз будет в меру.

– Согласен, господин дознаватель. – У Каюрлиса даже голос охрип от волнения, едва он представил себе выгоды от этого предложения. – А капсулы?

– Будешь оплачивать по обычной цене. И не наглей, не бегай больше одного-двух раз за вечер. Тебе же хуже, если остальные прознают. – Наерс торопливо вписал имя и дату в заранее заготовленный контракт и подвинул его к новому осведомителю: – Подписывай. Вот тебе первая капсула, это премия за согласие сотрудничать с тайной королевской охраной.

– Спасибо! – Каюрлис бережно спрятал капсулу и заторопился: – Так я побежал? У меня заказы от господ Сангора и Хентрайра и от герцога Адерского, а ещё троим я отказал… если я возьму у них заказы, это будет не слишком много?

– Как раз достаточно на вечер, – подумав, кивнул Наерс, прикинув количество гостей. – Только предупреди клиентов: хвастать перед друзьями полученными заказами не стоит.

– Обязательно, – донеслось из-за двери.

– Спасибо, Наерс, ты меня выручил, – торопливо направляясь к выходу, поблагодарил Змей. – Если у тебя есть какая-то просьба или проблема, я готов помочь.

– Ладно, – проворчал дознаватель, провожая его взглядом и думая, что его проблему вряд ли так просто решить.

Глава 7

Веселье набирало размах, танцы становились всё зажигательнее, вина, напитки и мороженое на столиках, расставленных в залах, примыкающих к танцевальному, убывали всё быстрее, когда один из кавалеров, не дождавшись ушедшей «попудрить носик» фрейлины, у которой захватил сразу несколько танцев, отправившись её искать, подметил, что одновременно пропали и все её подруги. Учтивые и весёлые фрейлины, явившиеся на бал в воздушных шёлковых платьях различных оттенков – от голубого до густо-синего, и с букетиками живых белых цветов у талии и в волосах, выгодно отличались от остальных дам и вызывали стойкий интерес знатных кавалеров. Даже юный король, с большим сожалением вернувший графу аш Феррез его очаровательную супругу и наговоривший ей кучу любезностей, не пожелал приглашать после обязательных семи танцев дочерей самых известных домов, а с удовольствием волочился за всеми фрейлинами сразу.

Их исчезновение заметили многие, но никто не связал его со всё разгоравшейся словесной дуэлью двух известных ловеласов, буквально не отходивших от смешливой девицы, которую злые языки упорно называли последней фавориткой Лоурдена. И когда, наконец, один из волокит, красавчик Мэрден ле Чилтон, победно улыбаясь и что-то тихо нашёптывая девушке на ушко, повёл её к выходу из зала, многие догадались, куда именно направляется парочка.

Отметил уход кокетки и король, но не взволновался так сильно, как ожидали наблюдавшие за ним любопытные сплетники. Гораздо больше его разочаровало исчезновение новых фрейлин советника, с которыми было так легко и приятно поболтать ни о чём.

– Олтерн, неужели ты уже отправил свой гарем спать? – разочарованно осведомился его величество у герцога, подошедшего к накрытому для короля столику.

– Если я скажу девушкам, как вы соизволили их назвать, – невозмутимо наливая в свой стакан холодный лимонад и проводя над ним амулетом, произнёс Олтерн, – то они никогда больше не захотят прийти сюда в гости.

– Но ты ведь можешь им приказать? – с насмешкой протянул Лоурден, любивший иногда поиграть в избалованного подростка, каким на самом деле не был никогда.

– Не могу, – серьёзно ответил Олтерн, бросив воспитаннику один из тех загадочно-весёлых взглядов, каким приглашал разгадать каверзную на первый взгляд, но простую в решении задачку.

– Почему? – Несколько бокалов игристого вина, выпитые королём в честь своей коронации, вовсе не располагали его к серьёзным рассуждениям.

– Вы и сами поняли это, ваше величество. – Герцог сделал шаг в сторону, словно намеревался уйти. – Только не готовы сейчас сформулировать.

– Э-э! Олтерн! Ну, так нечестно! У меня праздник, а я должен теперь размышлять над твоими словами!

– Ваше величество! – полуобернувшись, укоризненно сообщил советник. – У меня важное дело, которое никак нельзя отложить, и я уже опаздываю. Поэтому придётся вам всё же немного поскучать без меня.

– Но сегодня я не желаю скучать. – Капризные нотки вмиг растаяли в голосе короля, и так же легко слетела его бесшабашность подвыпившего гуляки. – И ещё мне почему-то кажется, что там, куда идёшь ты, будет не в пример веселее.

– Несомненно, – уверенно бросил герцог и, не оглядываясь, вышел через усиленно охраняемый гвардейцами выход, ведущий в недоступные гостям залы, ни на миг не сомневаясь: его величество следует за ним.

– Так куда мы идём? – осведомился король через несколько минут, когда, миновав приёмный зал, Олтерн уверенно направился в другое крыло здания.

– В одно довольно известное место, где нужно строго соблюдать правила игры, стоять, не шевелясь, и молчать, что бы ни происходило, – веско заявил герцог. – И если вы в себе не уверены, лучше со мной не ходите.

– Мне кажется, Олтерн, или ты пытаешься оскорбить недоверием своего короля?

– Разумеется, вам только кажется, ваше величество. Ни о каком доверии или недоверии речь даже не шла. Я могу сомневаться лишь в крепости вин, поставленных главным виночерпием на ваш стол.

– Теперь ты намекаешь на моё пьянство, – недовольно констатировал король.

– Ох, я начинаю всерьёз думать, что помолчать полчаса сегодня вам не под силу, – резко остановился Олтерн, – и зову стражу. Пусть проводят вас назад.

– Ну уж нет, теперь я иду только вперёд! И буду объясняться с тобой только жестами! Вот! – возмутился король и, зажав одной рукой рот, властно указал другой в ту сторону, куда они, как он считал, направляются.

Олтерн только исподтишка ухмыльнулся и снова зашагал впереди.

В одном из проходных залов герцог резко свернул к комнатке, у двери которой непонятно зачем маялся суровый стражник, и, едва они с Лоурденом оказались внутри неё, двое лакеев ловко набросили на каждого полупрозрачную накидку из чёрного шифона. Примерно того фасона, что носят на улицах Торемского ханства девушки, едва вступившие в пору девичества.

Король саркастически хмыкнул, рассмотрев, как забавно смотрятся длинные ноги герцога, выглядывающие из-под развевающейся ткани, и совсем было собрался высказаться по этому поводу. Но тут же сообразил, как именно выглядит сейчас сам, и решил не нарушать своего обещания молчать.

Двери в знаменитую банановую гостиную Лоурден узнал сразу и ещё крепче стиснул зубы, хотя едкий вопрос, с каких это пор советник увлекается наблюдением за грязными шуточками, так и крутился на языке. Сдержаться помогло воспоминание о том, как рьяно Олтерн защищал своего бывшего адъютанта, пару лет назад сломавшего нос одному из шутников.

– Быстрее, они уже близко, – тихо проговорила дежурившая у дверей явно мужская фигура в такой же накидке, и король от изумления приоткрыл рот, узнав голос графа Феррез, о котором вспоминал всего полминуты назад, – встаньте в ближайший правый угол.

И скользнул в комнату следом за ними, однако направился влево.

Нырнув под вышитую занавеску, король обнаружил там ещё одного зрителя, предсказуемо одетого в чёрный шифон.

– Это я, ваша светлость, – шепнул мужской голос, и король расслабился, узнав старшего дознавателя герцога, – последних зрителей возьмёт Змей, а девушки в дальних углах.

– Хорошо, – еле слышно ответил советник, поправляя занавесь, – вам хорошо видно, ваше величество?

– Угу, – не разжимая рта, ответил тот, начиная подозревать, что, как обычно, попался на загадочный вид Олтерна, но ничуть о том не жалел.

Шутка обещала быть много интереснее, чем просто танцы, а упоминание о каких-то девушках неимоверно будоражило любопытство.

– Быстрее! – В гостиную заскочили трое нарядных гостей из тех, кого Олтерн именовал лоботрясами, и бросились к нише, где стоял король.

Однако Наерс был начеку, мгновенно шагнул им навстречу и указал в противоположный угол. Шалопаи на миг замерли, озадаченные необычным видом зрителя, но где-то невдалеке прозвучал звонкий, как колокольчик, женский смех, сломивший их осторожность. Троица торопливо ринулась за занавеску, несколько секунд там что-то шуршало и топотало, потом тихо рыкнул голос Змея, и в гостиной повисла тревожная тишина.

– Надеюсь, он их не убил? – мигом забыв о своей клятве, встревоженно шепнул король Олтерну, отлично узнав в пришедших завсегдатаев всех королевских балов и обедов.

– Тсс! – придержав за локоть, безо всякого почтения цыкнул на него советник и еле слышно добавил: – Не убил.

– Ха-ха-ха, – зазвенел совсем рядом звонкий девичий голосок, – вы такой шутник, барон!

– Это вы ещё меня пока мало знаете, – с поддельным огорчением проворковал голос Мэрдена, и парочка вошла в гостиную, – но обещаю, когда мы станем… хм, друзьями, мои шутки понравятся вам ещё больше.

– Ха-ха, – засмеялась Рози, король не мог не узнать свою наёмницу, – вы такой смешной! Всё понимаете неправильно! Это очень оригинально. А куда вы меня привели?

– Это именно та комната, которую я обещал вам показать… – Ловелас попытался прижать к себе девушку, но она внезапно ахнула и ловко выскользнула у него из рук.

– Ах, взгляните, какая вышивка! Двухсторонняя гладь, какая редкость! Говорят, торемские мастерицы умеют так завершить рисунок, что ни с одной стороны невозможно найти ни одного узелка!

– Рози, я хотел вам рассказать… – Ловелас почувствовал, как ускользает от него инициатива, и шагнул ближе к девушке, но Рози мгновенно возмутилась:

– Барон, вы загораживаете мне свет! Тут и так мало свечей… а я хочу попытаться найти на занавеси узелки!

– Ну, зачем вам эта занавесь, дорогая моя, – подступил ловелас с другой стороны, – если тут есть я?

– А на вас есть нечто столь же редкое, как эта вышивка? – изумилась девушка, и шутник мигом расцвёл:

– Вот именно. Посмотрите на меня… неужели вам не жаль смотреть, как страдает такой мужчина?

– А вы страдаете? – Огромные медовые глаза Рози лучились заботой, но в её голоске слышалась плохо скрытая издёвка. – Ах, бедненький! Но тогда вам нужно не ко мне, а к лекарю! Я знаю одного, очень хорошего, хотите, дам адрес? Он вам поможет, он всем помогает!

– Ах, Рози, мне не поможет ни один целитель… я теряю рассудок от одного взгляда на вас… – заныл Мэрден, но кокетка снова не дала состроившему скорбную рожу красавцу досказать фразу:

– Что вы говорите? Неужели уже совсем поздно? Какая жалость! А ведь я догадывалась! Да-да, ещё когда слушала ваши рассуждения о том, какую жизнь должен теперь устроить во дворце король… Ах, какая трагедия для вашей семьи, потерять такого молодого сына! Одно утешает: это всё же лучше, чем наблюдать, как вы постепенно теряете человеческий облик.

– Рози! – воззвал к ней барон, начиная терять терпение и пытаясь повернуть мысли девушки в нужном направлении. – Вы всё неверно поняли! Я говорил не о болезни, а о своих чувствах! Давайте присядем вот тут, я вам всё объясню.

– Ах, да не расстраивайтесь вы так! Любому было бы неприятно узнать, что у него теряется рассудок. – Рози покорно шла рядом с Мэрденом к кушетке, но, едва барон опустился на обитое светло-жёлтой кожей сиденье и попытался усадить её рядом, легко ускользнула, – но если вы настаиваете, я выслушаю… нет, нет! Тут мне удобнее, я хочу видеть ваши глаза…

– Рози, любовь моя! Я весь горю, мне хочется петь от счастья, когда вы рядом, и заплакать от горя… если вы не позволите мне вас поцеловать…

– Плачьте, – великодушно позволила девушка, – я потерплю…

– А может, лучше поцелуй? Поверьте мне, вам понравится, радость моя, – сладко улыбаясь, обольститель сделал резкий выпад и поймал руками воздух, – ну отчего же вы убегаете? Неужели вам меня совсем не жаль? И не хочется проверить свои чувства?

– А при чём тут мои чувства, – снова ускользнула от него Рози, – когда вы хотели рассказать про ваши?

– Но про чувства невозможно рассказать на расстоянии… они значительно сильнее ощущаются, когда мужчина и женщина близко… очень близко друг к другу, – снова сделал выпад барон и получил в объятья вышитую занавесь. – Рози! Как вы жестоки! Неужели вам доставляет удовольствие так издеваться надо мной?!

– Ах, барон, вы опять всё путаете! Увы, как мне кажется, болезнь мозга у вас слишком запущена. Я ведь вовсе не давала согласия на поцелуи и испытания ваших чувств. Думаю, мне будет лучше покинуть эту замечательную комнату!

– Покидайте, – печально разрешил барон, но в его голосе прозвучало торжество, – но сначала купите ключ.

И он с торжеством достал из кармана и показал девушке внушительный ключ.

– Вы заперли дверь? – сделала испуганный вид кокетка. – Ах, как низко!

– Когда я говорю о своей любви, а вы не желаете слушать, это не низко, – притворно оскорбился предатель, – а когда я умоляю об одном-единственном поцелуе, сразу такое обвинение! Будьте справедливы, Рози… и милосердны.

– Когда я вам говорю, что не испытываю к вам никаких чувств и совершенно не желаю целовать незнакомого мужчину, у вас милосердие не просыпается? – почти искренне изумилась Рози, переставая играть кокетку. – А когда разговор идёт о ваших «чувствах», я обязана испытать сочувствие? Нет уж, Мэрден, давайте установим общие правила. Вы сядете там и попытаетесь доказать, почему ваши чувства важнее моих, а я сяду тут и буду искать ошибки в ваших доводах.

– Нет. – На губах мужчины на миг мелькнула жёсткая усмешка. – Я устал от пустой болтовни… и намерен получить свой поцелуй. И буду сидеть здесь, пока вы не подойдёте и не поцелуете меня сами. Только тогда вы получите этот ключ.

– Хорошо, – спокойно заявила Рози, – мы сидим здесь до утра, потом идём к королю, и он даёт вам разрешение на нашу свадьбу.

– Какая свадьба, Рози? Вы же сами сказали, что ещё не любите меня? – Барон начал подозревать, что попался, но всё ещё пытался свернуть шутку к привычному завершению, угрюмо вспоминая отца, который никогда бы не позволил привести в дом королевскую фаворитку, даже если сам он всерьёз пожелал жениться на этой провинциалке. Барон аш Чилтон уже давно ведёт переговоры с одним из старинных семейств. – Не нужно так спешить! Сначала поцелуйте меня, ради проверки наших чувств… ну?

– Вы меня убедили… думаю, ваших чувств вполне достаточно. Всё, решено… свадьба. В конце концов, ваша фамилия не так уж плохо звучит. – Рози рассуждала, бродя между занавесей, словно в рассеянности, – только должна предупредить… эту помолвку нам придётся скрепить кровью.

– Какой ещё кровью? – не понял ловелас. – Какие у вас странные фантазии? Да и зачем нам свадьба?! Просто поцелуй. Идите сюда, прелесть моя!

– Уже иду, – хрипловато отозвалась девушка, выходя из-за занавеси, – готовьтесь, жених мой!

– Рози?! Что это с вами? – Все слова вмиг застыли на бледнеющих губах Мэрдена, рассмотревшего наконец её лицо.

– Родовой обычай, дорогой, прабабушка была оборотнем… не бойся, я только легонько укушу… в шейку… необходимо сначала скрепить твоей кровью нашу помолвку… а потом можешь меня поцеловать…

– Н-не нужно… – еле выдавил ловелас, и только воспоминание о наблюдавших за ними приятелях удержало его на месте, – я п-пошутил…

– А я – нет! – Зловещий рык родился, казалось, не на губах девушки, а под сводами комнаты, и Рози шагнула ещё ближе. – Поздно, дорогой!

Мелькнули алым отсветом неестественно огромные глаза, острой белизной сверкнули в приоткрытом ротике мощные, как у волка, клыки, предвкушающе облизнул губы жадный розовый язычок – и барон не выдержал.

Мигом развернулся, перекинул ноги через кушетку и устремился прочь… однако уже в следующий миг с ужасом осознал, что слишком запоздал. Не нужно было так долго тянуть с этим решением! Нечто острое хищно впилось ему в плечи, уверенно дёрнуло назад, и Мэрден, теряя остатки рассудительности, рванулся прочь изо всех сил. Однако продвинулся не больше чем на шаг, странная и далеко не девичья сила держала крепче цепей, не давая не только убежать, но и вырваться.

Все рассказы и байки про оборотней мгновенно проснулись в мозгу повесы, разрастаясь стремительно, как пена на молоке, проползли внутрь, сковывая желудок и сердце ледяным отчаянием.

– Пощади… – падая на колени, взвыл барон, – отпусти… я хорошо заплачу… бриллиантовое колье куплю… и диадему… и серьги…

– А как же любовь? – притворно пригорюнилась Рози. – Вы же клялись, господин Мэрден! И поцелуй в залог требовали! Все слышали?

– Все, – раздался из дальнего угла женский голос, – клялся.

– Но это была шутка! – воспоминание о крутом характере отца напрочь убило всякие мысли о стыде и наблюдавших приятелях. – Невинная шутка!

– Да? – саркастично протянула стоявшая где-то позади и сверху Рози. – И сколько раз вы так шутили, барон?! И ведь ни разу не задумались, какими горькими слезами отольётся опозоренным девушкам! Нет уж! Такую подлость можно смыть только кровью! Вашей, само собой!

– Пощади, – прорыдал барон, снова попытавшись рвануться и ощущая, как от этого рывка острые когти вонзились в плечи ещё сильнее, – клянусь… больше никогда…

– Нет уж, ничтожество, пусть твою судьбу решают свидетели! – презрительно выплюнула приговор Рози. – Прошу, господа!

Мэрден на целую минуту воспрянул духом, подсчитывая, во сколько обойдётся ему молчание друзей, неизвестно как затесавшейся в их число женщины и самой Рози. Выходило не так уж много, выкрутится. Скажет отцу, будто проиграл знатным приятелям, на дружбе сына со знатью тот не экономил. Всегда говорил: связи дороже денег.

Но когда в низко висящих люстрах начали одна за другой загораться свечи, умышленно загодя погашенные шутниками, а из всех углов к барону неторопливо двинулись скрытые под длинными вуалями мужские и женские фигуры, барон понял: это конец.

– Но она ведь сама согласилась сюда прийти… – тоскливо проныл потерявший всякий лоск негодяй и тут вспомнил главный довод в свою защиту: – И вообще она оборотень!

– Ошибаетесь, неуважаемый! Это просто игрушки!

В этот миг Мэрден обнаружил подошедшую к нему Рози и рассмотрел, как, ехидно усмехаясь, девушка неторопливо снимает мастерски изготовленное пенсне с алыми стёклами и вынимает из ротика фальшивые челюсти с огромными клыками.

– А лапы?! – оскорблённо взвыл негодяй и услыхал в ответ дружный язвительный смех.

И только в этот момент до него дошло: раз Рози стоит перед ним, то держать его может только её сообщник! Барон оглянулся – и не обнаружил рядом никого. Только торчали из плеч кованые когти, наподобие тех, какими стражники ловят наглых ярмарочных воришек да бешеных собак. А тянувшаяся от них шёлковая бечева вела ко второй паре, ловко закреплённой за край кушетки.

– Ну, и как мы с ним поступим? – задал вопрос тот же спокойный женский голос. – И с его дружками?! Может, разденем до исподнего и проведём по залам, повеселим публику?!

– Вы не посмеете… – Пока барон выдирал из ткани острые крючья, его извращённый разум лихорадочно искал пути к спасению. – Ещё не знаете, что тогда сделает с вами мой отец! Со всеми! Да он… вас всех… в деревню… самую паршивую… на границу с ханством! Да вы даже тряпки свои снять побоитесь!

– Я не побоюсь, – шагнул вперёд один из мужчин и спокойно сдёрнул накидку. – Подробнее, пожалуйста, про то, как будет меня наказывать твой отец.

– О-о-о… – горестный вой ловеласа, вмиг узнавшего Лоурдена, взвился к потолку, – ваше величество… пощадите…

Он забыл и про честь, и про достоинство, так и не встав с колен, полз по роскошному ковру к ногам короля, с явным намерением облобызать его сапоги.

– Убрать, – передёрнувшись от презрения и отступая, уронил король, и в тот же миг прозвучал тревожный свисток Змея.

– Служим королю! – Едва ворвавшиеся стражники рассмотрели в ярком свете свечей необычную картину, как мигом окружили своего правителя и выхватили оружие.

– Молодцы, – отозвался граф аш Феррез, снимая накидку одновременно с Олтерном. – Взять вот этого… господина, связать и увести в камеру. А вот этих, – он указал на толпу бледных зрителей со связанными руками и заткнутыми салфетками ртами, – вывести за ворота и не пускать во дворец до особого распоряжения его величества.

– Спасибо, Дагорд, – задумчиво произнёс король, когда за стражниками закрылись двери, – вы всегда меня спасаете… я это помню. А кто же у нас под накидками?

– Все свои, – поднимая вуаль, мирно объявила настоятельница и вдруг насторожённо взглянула в сторону входа, точно зная, что мимо охранявших его гвардейцев не мог прорваться никто посторонний.

– Здесь спрашивают герцога Адерского, – осторожно приоткрыв дверь, вежливо произнёс старший из воинов.

– Иду, – сбросивший шифон вслед за другом Геверт уже торопливо шагал к выходу.

А через несколько секунд вернулся, бережно неся перед собой букет ослепительно свежих чайных роз.

– Позвольте преподнести вам, Рози… в знак восхищения вашей смелостью и находчивостью… и простите, пожалуйста, Лилию.