Ласка скорпиона Робертс Нора

– Да, они нас ждут.

Лейтенант Рене Оберман, негодующе стуча каблуками, проследовала через «загон» в прескверном настроении.

– Лейтенант, – начала было детектив Стронг, но получила в ответ яростный взгляд, говоривший «заткнись, мать твою».

– Офицер Гайзер, позвоните в отдел снабжения и скажите им, что мне срочно нужны бумаги по моей машине. Срочно!

– Да, лейтенант.

– И я не хочу больше видеть тот хлам, что они выволокли этим утром из моего гаража. Ни-ког-да! А если взамен они дадут мне такое же дерьмо, они жизни не обрадуются!

– Да, лейтенант, – повторил он, хотя Рене уже скрылась за дверью своего кабинета.

Рене попятилась, увидев у себя в кабинете Еву в одном из кресел для посетителей.

– Лейтенант. Я смотрю, у вас тут в отделе наркотиков щадящий режим.

– Отстаньте от меня. – Рене обогнула стол, выдвинула нижний ящик и швырнула в него сумку. – Этим утром моя машина перевернулась брюхом кверху и подохла.

– Сочувствую, – сказала Ева без малейшего сочувствия в голосе. – Паршивые у нас тачки.

– А теперь приходится иметь дело с этими идиотами из отдела снабжения и автомобильного пула.

– Паршиво, – согласилась Ева. – Я вам прибавлю головной боли.

– Слушайте, Даллас, вы меня уже достали! Мне пришлось передать вам секретные данные, полученные с помощью моего осведомителя.

– Вашего мертвого осведомителя.

– Мертвого или живого, данные остаются секретными. Кое-какие из этих дел сейчас в суде, другим еще предстоит попасть в суд. Если информация будет скомпрометирована, под угрозой окажется и исход процессов.

Лицо Евы окаменело.

– Уж не хотите ли вы намекнуть, лейтенант, чтоя могла бы передать информацию подсудимому или его адвокату?

– Я ни на что не намекаю, лишь констатирую факт. Не знаю, как вы руководите своим отделом и кто может иметь доступ к вашим данным. Но вы не оставили мне выбора. Теперь у вас есть информация, и я считаю, что на этом вопрос закрыт.

– Ошибаетесь. Для начала причиной смерти Кинера стала передозировка «Трахобола», подслащенная почти неразбавленным «Зевсом». Вот я и удивляюсь: откуда уличный наркоман, толкавший в основном травку, сумел достать такую бомбу?

– Я же вам говорила, – снисходительно, как маленькому ребенку, объяснила Рене, – Кинер использовал все, что попадало в руки.

– Да, вы говорили. Вот я и спрашиваю: откуда он взял такую дорогую дурь? Мне надо знать, кто в вашей команде работает с «Трахоболом», кого с этой дурью застукали и так далее. Мне нужны эти файлы.

– Что за вздор! Да как вы смеете являться ко мне в кабинет и намекать, будто кто-то из моих людей передал моему осведомителю дорогие наркотики?

«Бесподобно, – подумала Ева. – Просто бесподобно».

– Я ни на что подобное не намекала. А может,стоило? Честно говоря, с учетом моих текущих задачэто была бы любопытная версия. Очень любопытная.

Рене стукнула кулаком по столу.

– А теперь послушайте меня…

– Ой, я дико извиняюсь. – Миниатюрная женщина с черными, как гуталин, волосами, стянутыми в два крысиных хвостика, просунула в дверь голову. Она щелкнула во рту ярко-розовой жевательной резинкой и окинула двух лейтенантов равнодушным взглядом шоколадно-карих глаз. – Кто из вас тутбудет лейтенант Рене Оберман? – В ее голосе слышался густой бруклинский акцент.

Рене смерила взглядом женщину, не упуская ничего: крысиные хвостики, дешевую белую рубашку поло, мешковатые штаны, серые кеды.

– Я лейтенант Оберман.

– Кэнди, отдел снабжения. – Бейджик с удостоверением Кэнди, прицепленный к рубашке, прыгал у нее на груди, пока она шла к столу.

– Давно пора.

– Ну, мы, бывает, запаздываем. Не разорваться же! Копы вечно гробят тачки. А я вам, между прочим, новенький «Торрент» подогнала. Классом выше прежней, как заказывали. Тут у меня ваши коды и все остальное.

Рене властно протянула руку.

– Ну и где?

– Господи, ну я же не могу передать, пока вы не подпишете! А вы как думали? Думаете, мы за просто так тачки раздаем? Подпишите, проставьте дату, инициалы на каждой странице – все в двух экземплярах. – Кэнди выложила на письменный стол бланки и постучала по ним ногтем с ярко-розовым облезлым лаком. – Вы ж говорите, у вас бог весть какая спешка? Вот меня и послали. Симпатичный кабинетик.

– Просто передайте мне коды! – рявкнула Рене, размашисто подмахивая бланки.

– И нечего так злиться! – Кэнди передала запечатанную карту. – Будете менять коды, вы обязаны нас известить – в трех экземплярах, – чтоб у нас все было записано.

– Прекрасно. Можете идти.

– Э, нет. Вы должны подписать мой экранчик – вот тут, подтвердить прием новой машины и кодов. А то не подтвердите – меня же потом обвинят. Малоли, может, я казенную тачку на улице толкнула незнамо кому.

Рене схватила миниатюрный экран и нацарапала на нем имя прикрепленным стилом.

– Вон пошла.

– Господи… – Кэнди собрала свои бланки и фыркнула. – Ну и вам доброго здоровьичка.

– Стоит ли удивляться, что у них там царит бардак, – заметила Рене, когда Кэнди вышла. – Нанимают таких недоумков.

– Вы получили новую тачку, Оберман. А теперь, если вы готовы, почему бы нам не вернуться к нашей увлекательной дискуссии? Может, объясните мне, что двое ваших детективов делали вчера в квартире моего убитого?

– Прошу прощения?

– О нет, моего прощения вы не получите. Напротив, знаете, что я сделаю? Я подам официальную жалобу на вас, на ваших детективов и на ваш отдел за вмешательство и возможное препятствование уголовному расследованию.

Глаза Рене вспыхнули гневом, она сделала два вызывающих шага к Еве.

– И вы думаете, что можете приходить в мой отдел, в мой кабинет и угрожать мне и моим людям?!

– Да, потому что именно это я и сделаю. – «Какого черта?» – сказала себе Ева и сократила расстояние так, что они оказались чуть ли не нос к носу. – Именно это я и сделаю, если меня не удовлетворит ваше объяснение по поводу того, почему детективы Гарнет и Бикс вчера вошли в квартиру Кинера без моего разрешения. И я не просто подам жалобу, если обнаружу, что один из них или оба поставляли убитому наркотики.

– А я требую, чтобы вы мне объяснили, на каком основании вы делаете такие заявления.

Ева искривила губы в улыбке.

– Ничего я вам говорить не обязана. Это мое депо, мое следствие, моя жертва. Вот я и хочу понять, почему вы пытаетесь вставлять мне палки в колеса, почему вы вмешиваетесь, почему тормозите следствие.

– Это абсурд! И это оскорбительно. Я такие оскорбления никому не спускаю, так что уж поверьте: это я подам официальную жалобу.

– Да нет, это я вам не спущу того, что пара ваших людей вламывается в квартиру убитого, нарушает целостность улик и подрывает мой авторитет. По правде говоря, я вообще этого не приемлю. Не хотите со мной разговаривать? Без проблем. Мы обе поговорим с Уитни.

– Вот как вы решаете проблемы, лейтенант? Бегаете жаловаться начальству?

– Когда это необходимо? Можете даже не сомневаться. – Ева бросила красноречивый взгляд через плечо на портрет майора Обермана. – Я-то думала, вы хорошо это понимаете, тем более что ваш отец занимал эту должность.

– Только не примешивайте к этому моего отца.

«Больное место, горячая кнопка», – подумалаЕва, заметив, что голос Рене задрожал.

– Не советую вам устраивать мне обструкцию.Я подам жалобу на обоих ваших людей, я протащуих через официальный допрос. Я обвиню их в незаконном проникновении, препятствовании правосудию – и это только для начала! – если не получу ответов на некоторые вопросы.

Рене повернулась на каблуках и отошла к столу.

– Я переговорю с моими детективами по этомуделу и свяжусь с вами, когда все узнаю.

«Надо же, как ты взбесилась, – отметила Ева. -И как тебе хочется убедить нас обеих, что ты тут главная!»

– Вы не поняли меня, Оберман. Вы поговоритесо своими людьми в моем присутствии, прямо сейчас, или они поговорят со мной в комнате для допросов под протокол. Выбирайте, и хватит понапрасну тратить мое время.

Если бы Рене верила, что сможет пустить в ход оружие против товарища по службе и остаться ни при чем, она бы выстрелила. Еве показалось, что она прикидывает шансы.

Но прикидки оказались не в ее пользу. Вместо этого она щелчком включила интерком.

– Детективы Гарнет и Бикс – ко мне в кабинет.Немедленно. – Она повернулась к Еве. – Я не позволю вам терроризировать моих людей, лейтенант.

– Терроризировать? И в мыслях не было.

Гарнет вошел на шаг позади Бикса. Оба были втемных костюмах с аккуратно завязанными галстуками, у обоих ботинки блестели, как зеркало.

«Вроде копы, а выглядят прямо как федералы», – подумала Ева. Гарнет бросил на нее ледяной взгляд.

– Закройте дверь, детектив Бикс. Лейтенант Даллас, детективы, присаживайтесь.

– Нет. Спасибо, – ответила Ева после секундной паузы.

– Ну как угодно. – Рене села за стол. «Заняла командную позицию», – подумала Ева. Плечи назад, руки сцеплены, лицо суровое. – Детективы, лейтенант Даллас утверждает, что вчера днем вы двое проникли в жилище Рикки Кинера, ныне покойного. Лейтенант является ведущим следователем по делу Кинера.

– По убийству Кинера, – поправила ее Ева. – Это следствие по делу об убийстве.

– Лейтенант Даллас рассматривает это как убийство, хотя судмедэксперт еще не определил, было ли это убийство, самоубийство или несчастный случай.

– Вы ошибаетесь, лейтенант Оберман. Судмедэксперт уже определил, что это убийство. Сегодняутром. Но дело не в этом.

– Судмедэксперт вынес заключение, что это убийство? – переспросила Рене. – Я хочу видеть отчет.

– Я здесь не для того, чтобы давать вам информацию, а чтобы получать ее от вас. Двое ваших подчиненных вошли вчера в квартиру Кинера между тем часом, когда я проинформировала вас о смерти нашего осведомителя, и тем временем, когда мы с напарницей отправились по тому же адресу. А это значит, лейтенант, что вам было уже известно о егосмерти и моем расследовании, когда ваши люди вошли в квартиру – в нарушение процедуры и моих полномочий.

Рене вскинула палец.

– Утверждения лейтенанта Даллас верны? -спросила она у мужчин. – Вы действительно отправились в квартиру Кинера и вошли в нее?

«Ага, значит, покрывать их ты не хочешь, трусливая хитрая сука, – подумала Ева. – Пусть болтаются в петле, да?»

Гарнет не сводил глаз с Рене.

– Могу я перекинуться с вами словечком с глазу на глаз, лейтенант?

– А вот этого не будет, – опережая Рене, ответила Ева. – Или я услышу ваш ответ прямо сейчас, или предъявлю вам обоим обвинение, о чем я уже предупредила вашего лейтенанта. И проинформирую командование.

– Детективы, я знаю, что вы сейчас заняты расследованием по делу Джеральди. Не понимаю, как это могло привести вас в квартиру Кинера, если, конечно, информация лейтенанта верна.

– У нас была наводка. Анонимный звонок. – Гарнет взглянул на Еву, а потом перевел взгляд на Рене. – Лейтенант, следствие по делу Джеральди – это конфиденциальная информация.

– Я это прекрасно понимаю, но следствие застопорится или, что еще хуже, развалится, если лейтенант подаст жалобу или предъявит обвинения. Ради всего святого, детектив, вы были вчера в квартире Кинера?

– До нас дошли слухи, что у него есть инфа… – Гарнет замолчал и опять бросил взгляд на Еву. – Кое-какая информация по одному типу, связанному с нашим расследованием. Вот мы и пошли с ним потолковать. Мы же тогда не знали, что его нет в живых! Мы его не нашли в обычных местах, вот и пошли на квартиру. Он не открывал. Все знают, что Сочник любит свой продукт и не прочь курнуть, расслабиться, отключиться.

«Она бросила им спасательный пояс с этим делом Джеральди, – решила Ева. – Вот теперь Гарнет и плетет байки».

– Скажем так, – продолжал он, – если уж мы перешли на официальный тон, нам показалось, что из-за двери квартиры доносится запах запрещенного вещества. Бикс не был точно уверен, это запрещенное вещество или просто дым. Бикс?

– Подтверждаю. Мог быть и просто дым.

– Поэтому мы вскрыли квартиру и вошли, чтобы убедиться, не нуждается ли жилец в помощи.

– Такова ваша версия? – спросила Ева.

– Так оно и было на самом деле, – стоял на своем Гарнет.

– И вам понадобилось тридцать минут на осмотр квартиры величиной со стенной шкаф? Вам понадобилось тридцать минут, чтобы убедиться, что там нет дыма, нет пожара и нет запрещенных веществ?

– Хотите на нас наехать, потому что мы там немного осмотрелись? Мы понятия не имели, что ублюдок мертв! У нас на руках большое расследование, и оно подходит к критической точке. Мы думали, может, у него что-то есть по нашему делу. Не знаю, как вы в убойном отделе дела расследуете, но…

– Уж точно не так, как вы. Скажите, вы или ваш товарищ что-то взяли в квартире?

– Да не было там ничего, кроме мусора. Этот придурок жил свиньей и, насколько я знаю, умер свиньей.

– Этот придурок, который жил свиньей, убит, и я расследую его убийство, – холодно проговорила Ева. – Вы нарушили процедуру и тем самым, скорее всего, скомпрометировали цепочку доказательств, необходимую, чтобы привести убийцу на скамью подсудимых.

– Я слыхал, он умер от передоза, – пожал плечами Гарнет. – Кому надо было убивать придурка?

– Правда? Даже если у придурка была информация о типе, связанном с большим расследованием, которое подходит к критической точке?

Попавшись на вранье, Гарнет понял, что прокололся, и замолчал, а Ева вновь повернулась к Рене.

– В дополнение к другим уже затребованным данным мне нужны копии всех файлов, связанных с делом Джеральди.

Теперь Гарнет вскочил на ноги, его лицо пошло пятнами от бешенства.

– Черта с два ты сунешь нос в мое дело. Что ты нам яйца крутишь? Ради какого-то околевшего скунса? У тебя больше ничего нет, вот и бесишься.

– Вам лучше бы придержать язык, детектив, – предупредила Ева.

– Да пошла ты! – прорычал он, не слушая Рене, окликнувшую его по имени. – Да пошла она! – Он волчком повернулся к Рене. – Я не дам ей меня учить, как мне вести мое дело, уничтожать мою работу из-за никчемного дохлого скунса. А ты лучше поддержи меня, черт побери, а не то…

– Детектив Гарнет! – Голос Рене рассек воздух подобно клинку и пресек его слова.

– Советую меня поддержать, – пропыхтел он.

– Я получу эти данные согласно процедуре, детектив. Смиритесь с этим. – Ева подошла чуть ближе, развернулась, вскинула руку. – Вы уже пошли на неповиновение, так что…

Он опять резко повернулся кругом, и, как она и рассчитывала, стукнул ее локтем. Ева все разыграла как по нотам. Она отшатнулась.

– Отцепись от меня. Не ты тут рулишь.

– Насколько я могу судить, тут никто не рулит. – Ева бросила быстрый неприязненный взгляд на Рене. – А вы, детектив Гарнет, только что заработали отстранение на тридцать дней. Еще одно слово из ваших уст, и будет шестьдесят, – предупредила она и перевела холодный взгляд наБикса, который медленно поднялся на ноги. – Сядьте, детектив Бикс, если не хотите получить такое же взыскание.

– Бикс, – негромко проговорила Рене, увидев, что он не двигается, – займи свое место.

«Хорошая собачка», – подумала Ева, когда он повиновался.

– Детектив Гарнет, сядьте и успокойтесь. И больше ни слова, – добавила Рене. – Лейтенант Даллас, очевидно, мы здесь имеем ситуацию, когда эмоции берут верх над разумом. Мои детективы ведут трудное расследование, которое случайно пересеклось с вашим. Почему бы нам не поговорить об этом спокойно прямо здесь, у меня в кабинете, почему бы не выработать общую стратегию без ненужного вмешательства в ход любого расследования?

– Вы просите у меня одолжение? – Вид у Евы был изумленный. – Вот прямо тут, на этом месте, вы просите меня о большом одолжении, хотя не смогли проконтролировать вашего собственного детектива, когда он обратился ко мне в крайне оскорбительной форме – и это даже после того, как я его предупредила, хотя он даже руки в ход пустил?

– В пылу спора…

– Черта с два! Я напишу на него докладную и потребую отстранения, потому что, честно говоря, я уверена: вы сами этого не сделаете. Мне придется также подать докладную об инциденте с вторжением в квартиру убитого. Мне придется побеседовать со всеми сотрудниками вашего отдела, занимающимися пресловутым делом Джеральди. Далее, как я уже говорила, мне нужны все данные по любым арестам или расследованиям, касающимся вещества, известного как «Трахобол».

– Это совершенно…

Ева подошла поближе, не скрывая своего бешенства.

– Вы ведь не знаете, как мы ведем дела в моем отделе? Так я вам скажу. Если бы один из моих людей проявил такое недопустимое неуважение к старшему по званию, именно я отстранила бы его от работы. Потому что в моем отделе командую я. Мне нужны данные и файлы по делу Джеральди в течение часа.

Ева вышла маршевым шагом, с удовлетворением подмечая, как все провожают ее взглядами до самой двери, а детектив Стронг даже не может скрыть легкую усмешку.

Ее душе хотелось петь, даже плясать, но она сохранила на лице выражение сдержанной ярости и с этим лицом добралась до своего этажа, вошла в свой «загон».

– Рейнеке! – рявкнула Ева.

Услышав ее яростный тон, он удивленно вскинул голову и округлил глаза.

– Лейтенант?

– Если бы ты послал по матери старшего по званию в моем присутствии, что бы тебе за это было?

– Послал в уме или вслух?

– Вслух.

– Моя задница очень сильно пострадала бы от многократных и мощных прикладываний к ней вашего башмака, лейтенант.

– Точно! Пибоди, ко мне в кабинет. – Ева сохранила свирепое выражение на лице, пока Пибоди не вошла и, по знаку Евы, не закрыла дверь. – Смотри внимательно, потому что такое нечасто увидишь.

Ева крутанула бедрами, ритмично взмахивая руками в воздухе.

– Это ваш танец ликования, лейтенант? – спросила Пибоди.

– Знаю, ликование довольно сдержанное, но это серьезное дело, оно требует сдержанности. Я только что сделала из Рене рубленый бифштекс, унизила ее, разозлила, подорвала ее авторитет и – это мне бонус – спровоцировала Гарнета на срыв, который будет ему стоить отстранения на тридцать дней. Рапорт напишу лично и незамедлительно.

– И все это ты сделала без меня?

– Я же не знала, когда шла, что сорву банк. Мне надо срочно написать на него докладную, подать на отстранение. Срочно, пока я в праведном гневе и все такое. Распишу тебе все в красках, как только смогу. А пока я жду от наших друзей из отдела наркотиков материалов по некоему делу – Гарнет использовал его для прикрытия, чтобы оправдать вторжение в квартиру Кинера.

– Они это признали?

– А куда им было деться? Он пустил в ход следствие по делу Джеральди как предлог для проникновения в квартиру Кинера. Разбери это дело на атомы. Велики шансы, что они собираются наварить на этом деле большой куш, когда произведут арест. Давай посмотрим, что и кого мы сможем использовать.

– Ты ее напугала? Я рада, что ты ее унизила, разозлила, подорвала ее авторитет, но мне бы хотелось, чтобы ты на нее страху нагнала.

Улыбка Евы стала шире, хотя глаза по-прежнему горели яростью.

– Пибоди, я вселила в нее страх божий.

– Хорошо. Отлично. Парни будут спрашивать, что ты задумала.

– А ты им скажи – только по-тихому! – что один из детективов лейтенанта Оберман устроил мне скандал, выражался нецензурно и ударил меня.

Глаза Пибоди округлились и едва не выкатились из орбит.

– Он тебя ударил?

– Ну, если чисто формально, я постаралась ему подставиться, чтобы был контакт, когда он резко повернулся ко мне. Рене не вмешалась, не пресекла – обязательно об этом скажи! – а потом попыталась меня уговорить спустить инцидент на тормозах. Пусть это разойдется по всему Управлению. Будет им что пожевать.

– Ода!

Подражая Еве, Пибоди повращала бедрами, помахала руками и, весьма довольная собой, вышла. Через час Еву вызвали в кабинет Уитни. Он сидел, откинувшись на спинку кресла.

– У меня только что состоялся долгий разговор с лейтенантом Оберман.

– Меня это не удивляет, сэр.

– Она хотела, чтобы я отменил отстранение на тридцать дней детектива Гарнета. Я прочел вашу докладную о нем. Как вам удалось его спровоцировать на… матерную ругань и на физический контакт?

– Это оказалось на редкость просто. У него взрывной нрав, стоило нажать на нужные кнопки, как он пошел вразнос. Бикс лучше владеет собой, сэр, и мне показалось любопытным, как она к нему обращается. Почти по-матерински. В этом тандеме Гарнет говорит, Бикс слушает. Бикс мгновенно повинуется приказам, Гарнет их игнорирует, по крайней мере в запале.

– Лейтенант Оберман ссылается на открытое расследование, в котором задействованы и Бикс, и Гарнет, как на причину для отмены или, в крайнем случае, для отсрочки отстранения.

– Ах да, дело Джеральди. Хотите знать мое мнение, сэр? – Ева дождалась его кивка. – Рене это нарочно приплела, и они попытались на этом отъехать. Но у них не было времени договориться и скоординироваться. Ложь обернулась против них. Они запутались.

– Она рассказала мне о случившемся – изложила свою версию произошедшего в ее кабинете. Она уверяет меня, что сама накажет своих детективов и заставит Гарнета извиниться перед вами.

– Я его извинений не приму.

– И я бы не принял на вашем месте. Но… – Уитни вскинул свои большие руки. – Вы не думаете, что было бы полезнее для нашего следствия, если бы Гарнет остался на службе?

– Он нестабилен, командир. Он – слабое звено. Он уже зол на Рене, уже ставит под вопрос ее авторитет, да просто не слушается. Из-за него ее планы летят к чертям. И вот сейчас он получил по кумполу, а она его не прикрыла. От этого его недовольство только возросло. Он нарывается на неприятности, особенно теперь, в его нынешней ситуации и настроении.

– Да, я понимаю, – кивнул Уитни. – Появилась трещина, и вы его используете, чтобы ее расширить.

– Я думаю, он обрушит ситуацию. Когда мы его возьмем, он ее заложит. Мне бы очень, очень не хотелось идти на сделку с ним, командир, но Гарнет заложит их всех ради приличной сделки. Бикс будет молчать. Он ей предан. А вот Гарнета я расколю.

– С компромиссами, даже если они дурно пахнут, командованию постоянно приходится иметь дело. Хорошо, лейтенант, отстранение остается в силе. Рене передала вам материалы по делу?

– Данные поступили как раз в тот момент, когда я получила приглашение от вас, сэр. Я посадила Пибоди их анализировать и сама посмотрю, как только вернусь.

– Я тоже посмотрю. Вы нажили себе врага в ее лице, Даллас.

– Она всегда была моим врагом, командир. Просто раньше она этого не знала.