Ласка скорпиона Робертс Нора

– Точно. Уберем обеих. – Гарнет даже причмокнул от предвкушения. – Может, так и лучше. А еще лучше, если будет, на кого повесить всю эту музыку – и Кинера, и обеих сук.

– Босс над этим работает, – ответил Бикс и притормозил у тротуара.

– Даллас моя, – предупредил Гарнет, похлопывая по ножнам у себя на поясе. – Помни об этом.

– Ладно, если хочешь.

– Принес мне ствол? Сука мой забрала.

– Внутри разберемся.

Больше Бикс не сказал ни слова. Они пересекли улицу, отделявшую их от заброшенного здания. Бикс знал, что за ними, вероятно, следят чьи-то глаза – мужчины в черном всегда привлекают внимание, – но вряд ли к ним кто-то подойдет. Люди его побаивались, обходили стороной, он всех отпугивал своей массивной фигурой. Никому не хотелось неприятностей.

А если бы кто-то подошел, он сделал бы то, что нужно. У него был приказ, у него была миссия. Он будет исполнять приказ и завершит свою миссию.

Он снял печать и вскрыл замки.

– Темно, как могиле. А воняет еще хуже. – Гарнет сунул руку в карман и извлек фонарик.

Он поиграл фонариком, освещая развалины, прикидывая, где было бы лучше убить ненавистную Даллас.

– Пусть видит, как я буду ее убивать. Я хочу, чтобы она меня видела. Пусть смотрит, как я буду ее резать.

Бикс ничего не сказал. Просто дернул за волосы голову Гарнета назад и полоснул острым лезвием ножа по его горлу.

На этом все было кончено.

Он постоял минутку, жалея Гарнета, когда тот рухнул на пол, пытаясь вздохнуть и захлебываясь кровью. Правда, Гарнет ему никогда не нравился, но они были напарниками.

Он вложил мастер-ключ, которым вскрывал замки, в руку Гарнета и сунул руку с ключом ему в карман. Взял незарегистрированный телефон Гарнета, его бумажник, все это положил в мешок вместе с ножом, которым убил. От мешка он избавится позже.

Затем Бикс вытащил мешочек с порошком, которым Гарнет так увлекся в последнее время, обмакнул в порошок большой и указательный пальцы мертвеца, чтобы следов осталось побольше, а мешочек добавил к вещам, предназначенным на выброс.

Все будет выглядеть именно так, как было на самом деле. Гарнет пришел на встречу, назначенную на месте преступления, и встреча пошла наперекосяк. Убийца забрал с трупа все ценное и оставил лежать там, где он упал.

Бикс выпрямился и вытер кровь с обработанных изолирующим составом рук. Он повернулся и ушел, оставив дверь открытой, как мог бы поступить человек, убегающий с места убийства.

Вернувшись в машину, он поехал на север и, только отъехав подальше, позвонил своему лейтенанту.

– Все чисто, лейтенант.

Ее признание – легкий кивок, как будто она ничего другого и не ждала, – было ему наградой.

– Благодарю вас, детектив. Обязательно избавьтесь от оружия, потом езжайте к Гарнету и удалите все, что нужно удалить.

– Да, мэм.

Пока Бикс кружил по городу, подыскивая место, где бы бросить мешок в реку, Рорк вошел в кабинет Евы.

Он заметил, что она уже начинает засыпать. И если взять у нее анализ крови и проверить, уровень кофеина будет зашкаливать.

– Марсия Анброме.

Ева подняла голову и заморгала.

– Кто?

«Точно, ей пора спать», – подумал Рорк, а вслух сказал:

– Тебе надо передохнуть.

– Кто, черт побери, такая Марсия Анброме? Мне надо закончить проверку по… О, черт. Ты ее взял?

«Ну вот она и вернулась», – понял Рорк.

– Хочу завязать это бантиком, но пусть пока поработает на автомате. А в общем и целом, да, я… точнее, мы ее взяли.

– Анброме – это… Как это называется? Анаграмма. Оберман – Анброме. Марсия – Маркус. Это же плевок в старика!

– Я думаю, Мира много чего может сказать по этому поводу. – Рорк подошел и сам перевел ее текущую работу в автоматический режим, покачал головой, когда она начала протестовать. – У тебя брифинг меньше чем через шесть часов. У нее дом на Сардинии, – продолжал он, поднимая Еву на ноги, – и квартира в Риме. Швейцарский паспорт. Между прочим, отличные документы, – добавил он, ведя ее в спальню. – Выложила, должно быть, за них кругленькую сумму. Я нашел счета и собственность на двести миллионов. И еще кое-что припрятано тут и там, как мне кажется.

– Я не понимаю. Если она так много скопила, какого черта она сейчас не купается в деньгах на Сардинии? Зачем ей до сих пор крутиться в департаменте, пробиваться в капитаны, а может, и в майоры? Почему она до сих пор на работе, хотя могла бы нежиться на берегу, обмахиваясь своими грязными деньгами?

– Я, наверно, не тот, кого следует об этом спрашивать…

– Да нет, как раз тебя и следует. – В спальне Ева села на валик дивана и стащила с себя башмаки. – И я уже знаю ответ. Это кайф, вызов, это ее бизнес. Черт побери, если ты сумела сколотить пару сотен лимонов, значит, можешь сколотить еще пару сотен. Она никогда не уйдет. Дело не в том, что она делает. Дело в том, что она просто такая.

– Поскольку я перешерстил всю ее жизнь, точнее даже жизни, я готов согласиться. Какую-то часть времени она бесспорно проводит как Марсия. Держит в Балтиморе частный самолет, летает на Сардинию раз или два в месяц, в зависимости от обстоятельств. Обычно проводит там продолжительное время зимой, а иногда и летом. Но гораздо больше времени она проводит здесь. Управляет бизнесом. Причем здесь, – добавил Рорк, – она живет строго по средствам. Пожалуй, даже слишком строго. Каждый счет оплачивает немедленно по получении, не делает никаких покупок – официально, – которые напрягли бы ее невеликий бюджет. Никакой роскоши. Никакой. Так что, я бы сказал, когда она себя балует, платит наличными.

– Все у нее точно расписано, а это значит, что подпольную бухгалтерию она тоже ведет очень подробно и аккуратно. Стронг считает, что у нее в кабинете есть тайник. Держу пари, у нее там есть экземпляр, а еще один – в квартире. Ей надо все держать под контролем. Ей надо иметь возможность открыть этот гроссбух и полюбоваться на все эти аккуратные колонки, пока отец смотрит на нее со стены.

Натянув длинную футболку, заменявшую ей ночную рубашку, Ева забралась в постель.

– Все одно и то же. Деньги – это власть, власть – это деньги, она держит в руках и то и другое, а командный пост открывает двери для нового обогащения. Секс и командный пост – орудия приумножения богатства и власти. А полицейский жетон? Это ключ, отмычка. Убийство? Просто цена ее бизнеса.

– Она не единственный гнилой коп, есть и другие такие же. – Рорк лег рядом с Евой и обнял ее. – Я таких знал. Даже использовал их, когда мне это было нужно, хотя до недавнего времени предпочитал вообще не сталкиваться с копами.

– Нас больше, чем их. Я должна в это верить.

– Поскольку я имел возможность наблюдать, как работают настоящие копы, как они думают, чем готовы рискнуть и пожертвовать, могу сказать, что любой из вас стоит дюжины таких, как они. А теперь спи. – Рорк поцеловал ее в губы. – Умнее идти в бой, набравшись сил.

– Ты же отказался от теневого бизнеса ради меня. Когда мы сошлись, ты уже в основном вышел из тени. Но от остатков отказался ради меня.

– К тому времени мой теневой бизнес в основном сводился к хобби. Например, к нумизматике.

Но Ева знала, что это не так.

– Я этого не забуду, – сказала она ему, закрыла глаза и уснула.

Коммуникатор засигналил в четыре двадцать утра. Ева, выругавшись, нащупала его.

– Даллас.

– Лейтенант. Детектив Джанберри из Шестнадцатого участка. Извините, что разбудил.

– Так зачем разбудил?

– Ну, у меня тут трупешник на вашем месте преступления. На печати ваша фамилия.

– На Канал-стрит?

– Именно. По трупу работаю я, лейтенант, но хотел дать вам знать. Тем более что убитый был при исполнении.

У нее непроизвольно сжались мышцы живота.

– Идентифицировали? – спросила она, хотя уже знала ответ.

– Детектив Уильям Гарнет, Центральное управление.

– Прошу вас ничего не предпринимать, пока я туда не доберусь. Не увозите труп. Я уже еду.

– Я могу задержать транспортировку, но следствие веду я, лейтенант. Я не для того вам позвонил, чтобы перепасовать мяч.

– Понято. Спасибо за звонок, детектив. Я еду.

Ева бросила рацию на столик, выбралась из постели и прошлась взад-вперед, ероша волосы и ругаясь себе под нос.

– Я его подставила, а она его убрала. Черт, черт, черт! Я ведь могла засадить его за решетку, я могла его арестовать. Надавить на него. Бог свидетель, материала было достаточно. Но нет, мне хотелось большего. Мне хотелось заставить их всех попотеть. Решила подождать, все подготовить, посмотреть, что она будет делать. А теперь он мертв.

– Не вздумай брать на себя вину за то, что один грязный коп убил другого.

– Я сделала выбор. И этот выбор его убил.

– Это чушь собачья, Ева. – Голос Рорка прозвучал так резко, что она остановилась и повернулась к нему. – Его убил его собственный выбор и выбор Рене. Думаешь, она не достала бы его за решеткой? Не приказала бы его убрать?

– Теперь этого уже не узнать. Я ошиблась в расчетах. Не думала, что она осмелится привлечь такое внимание к отделу, открыть еще одно следствие. На этом поле она меня переиграла.

– Не могу согласиться. Ты рассержена, тебя одолевает совершенно неуместное чувство вины. Ты не способна рассуждать здраво.

– Я способна рассуждать здраво. Гарнет мертв.

– Да, и теперь Рене придется выдумывать новую сказку. Новая куча вранья, чтобы прикрыть свою задницу. Вот если бы она была способна рассуждать здраво, нашла бы способ его утихомирить, как-то обуздать. А уж если не получится, то убить его – да, конечно, но избавиться от тела, проложить ложный след, чтобы мы решили, что он собрал вещички и сбежал.

Ева уже начала одеваться, но тут остановилась и нахмурилась.

– Гм.

– Гм? Его отстранили от дел, а после сегодняшнего он потерял бы жетон. Он был бы опозорен. Господи, да я сам мог бы написать сценарий! Уничтожить его, а тело распылить на атомы. Тем временем проникнуть в его квартиру, упаковать то, что мог захватить с собой рассерженный мужчина, которому все обрыдло, которого унизили. Разбросать вещи – он же сердит! – попинать мебель и так далее. Через день-два снять деньги с его счета, пустить в ход его кредитку, отправить письмо его лейтенанту, а может, и тебе, послать вас всех к черту. Мол, подавитесь своим жетоном. Он с вами покончил: с вами, с полицией, с Нью-Йорком…

– Ладно, я вижу, как это могло сработать. Меня жуть берет, с какой легкостью ты все это придумал, но я это вижу.

Немного успокоившись, Ева ясно это увидела.

– Продолжать снимать деньги со счета, – задумчиво проговорила она, – снимать понемногу с карточки, как будто он путешествует или подался на Вегас-2 или еще куда-нибудь. Постепенно вывести все деньги.

– Примерно так. Еще несколько мелких деталей для пущего правдоподобия, но в основном так. Он не мертв. Он просто сбежал.

– Но она об этом не подумала… а ведь могла подумать. Должна была. Черт, это я должна была об этом подумать! Но она хотела, чтобы он умер и сгинул навсегда. Последовала порыву… сама она, возможно, так об этом не думает, но так оно и есть. И я этого не ожидала. Она поддалась порыву, ярости,вместо того чтобы все обдумать и спланировать. Значит, там обязательно обнаружатся ошибки. И вот одна: она не позаботилась, чтобы труп обнаружил кто-то из ее команды, чтобы ей позвонили. Джанберри ни за что бы мне не позвонил в такой час, будь он связан с ней.

– Вот теперь ты начала думать. Я сяду за руль.

– Нет. Мне не помешала бы лишняя пара глаз и твои мозги, но если мне придется там задержаться, ты мне понадобишься здесь. Начнешь брифинг без меня.

В его сказочных глазах мелькнуло изумление.

– Ты хочешь, чтобы я проводил брифинг в комнате, битком набитой копами? Меня в дрожь бросает, Ева. Это страшно – на самых разных уровнях.

– Никто не умеет проводить совещания лучше, чем ты. Я постараюсь вернуться вовремя, но мне непременно нужно все там осмотреть.

– Тогда учти, от секс-костюмов тебе не отвертеться. Пожалуй, я сам их для тебя спроектирую.

– Любой из нас стоит дюжины таких, как они, – повторила Ева его слова. – Ты – один из нас.

– Я понимаю, ты это рассматриваешь как комплимент, но… – Рорк замолк и тяжело вздохнул. – Спасибо.

– Вернусь, как только смогу.

Рорк проводил ее взглядом, когда она вышла.

– Черт побери. Раз уж он встал, Рорк решил сделать кое-какуюработу – свою работу, можете не сомневаться! – прежде чем в дом набьется куча копов.

Ева молнией ворвалась на место преступления: хотела успеть, пока Джанберри не передумал. По дороге она провела по нему быструю проверку.

Судя по всему, честный. Четырнадцать лет на работе, десятый год – детективом, недавно повышен до второго класса. Тридцать семь лет, второй брак – вот уже четыре года. Ребенку два года.

Хороший послужной список, насколько она могла судить. Больших прорывов не было, серьезных провалов тоже. Она немного знала его лейтенанта. Могла потянуть кое за какие ниточки, если что.

Но первым делом она посмотрит, как Джанберри собирается раскрутить дело. Припарковалась позади черно-белой полицейской машины, прицепила жетон на нагрудный карман жакета.

«Куча копов, – отметила она, постучав по жетону и поднырнув под заграждение. – Так всегда бывает, когда проходит слух, что пал один из своих. Интересно, многие ли из них назвали бы Гарнета своим, если бы знали?» – подумала она.

Джанберри вышел, завидев ее.

У него было мужественное лицо с темной кожей и глубокие темные глаза. «Глаза копа», – решила Ева и протянула ему руку.

– Детектив Джанберри, еще раз спасибо, что позвонили.

– Лейтенант. Раньше это было ваше место преступления. Мертвый наркоман. Мой убитый работал в отделе наркотиков. По моим правилам один плюс один равняется двум.

– По моим тоже. Вы не против, если я взгляну на место, а потом вы меня проинформируете?

– Я не против.

– Я оставила полевой набор в машине. Не поделитесь изоляцией?

Джанберри кивнул, и Ева успокоилась: он понял, что она не собирается наступать ему на пятки.

– Эй, Дельфино! – позвал Джанберри напарника. – Кинь мне баллончик.

Он поймал баллон с аэрозолем и перебросил его Еве.

– Когда вы получили вызов? – спросила Ева, обрабатывая руки и ботинки изолирующим составом.

– Поступил в три пятьдесят. Мы с напарником приехали на место в четыре ноль-ноль. Патрульные проезжали мимо и обратили внимание на сломанную печать и открытую дверь. Решили проверить. Они оцепили место к тому времени, как мы сюда подъехали.

– Хорошо.

Ева вошла в дом, освещенный слепящими огнями полицейских фонарей.

«Немного же ты прошел… – подумала она. – Шагов шесть, не больше». Гарнет упал на спину и лежал лицом кверху, раскинув руки и ноги. Кровь из длинного разреза на горле залила пиджак и рубашку, натекла лужей на грязном полу.

Ева заметила нож в ножнах у него на поясе и отсутствие оружия в кобуре. Миниатюрный фонарик, выпавший из его руки, лежал в нескольких шагах от тела, его луч по-прежнему светил подобно маленькому белому глазу.

– Что у вас есть на этот час? – спросила она у Джанберри.

– Ни денег, ни удостоверения. Мы прокачали его пальчики и идентифицировали его. Моя напарница Дельфино!

Невысокая изящная женщина с копной кудрявых темных волос, стянутых на затылке в хвост, подошла к ним и кивнула Еве.

– Детектив Дельфино идентифицировала убитого, пока я исследовал тело.

Судя по всему, решила Ева, они отлично сработались. Дельфино сразу вступила в разговор.

– Я узнала, в каком он отделе, кто его старший офицер, узнала, что он только что получил отстранение. Буквально сегодня. Вернее, вчера. По вашему приказу, лейтенант.

– Совершенно верно. Вашему убитому не понравился мой стиль в расследовании убийства Рикки Кинера. Кинер был скунсом лейтенанта, командира Гарнета. Мне пришлось обсудить эту связь и все следственные дела, в которых участвовал убитый, с лейтенантом Оберман. Однако Гарнет и его напарник взяли на себя смелость посетить квартиру моего убитого, ни у кого не спросив разрешения. Узнав об этом, я еще раз обсудила сложившуюся ситуацию с лейтенантом Оберман, а также детективами Гарнетом и Биксом. В ходе этой дискуссии Гарнет использовал нецензурную лексику, сделал несколько угроз, а когда его предупредили о недопустимости такого поведения, даже вступил в физический контакт.

Дельфино бросила взгляд на мертвого Гарнета.

– Это было не слишком умно с его стороны.

– Это еще что! С его стороны было еще менее умно подстеречь меня у ворот моего дома прошлым вечером. Вы могли бы заподозрить, что синяки на лице убитого – результат драки с убийцей, но нет, это следы моих кулаков.

Джанберри слегка прищурился и поджал губы.

– Вот оно что…

– Гарнет устроил засаду, блокировал вход в мой дом своей машиной. Далее он опять пустил в ход угрозы и опять вступил в физический контакт. Мне пришлось обороняться. В тот момент Гарнет извлек оружие. Как было установлено впоследствии, оно оказалось незарегистрированным. Я его разоружила. Все это зафиксировано на официальной записи камер наблюдения моего дома, видеорегистраторов моей машины, а также моей полицейской камеры,которую я включила перед выходом из машины. Обо всем этом было немедленно доложено майору Уитни. Я позабочусь, чтобы вы получили копии всех записей для ваших следственных файлов.

– Было бы неплохо.

– Лейтенант. – Дельфино бросила многозначительный взгляд на Еву. – Должна признаться, если бы какой-то парень пустил в ход руки против меня дважды за один день, наставил на меня оружие, я бы не ограничилась тем, что повесила бы ему фонарь под глазом.

– Могу предоставить вам отчет о моем местопребывании в момент убийства, если вы мне скажете, когда произошло убийство.

– Вскоре после часа ночи.

– Хорошо. Я была дома, не спала, все еще работала. Это будет зафиксировано в протокольных записях моего компа. Не могу в данный момент сообщить вам о содержании моей работы. Могу вам сказать, что собиралась разобраться с Гарнетом завтра… то есть уже сегодня, – поправила себя Ева. – Он должен был лишиться своего жетона и ответить на уголовные обвинения. Можете проверить у начальства. Мне гораздо важнее было засадить его за решетку, чем увидеть мертвым.

– Да уж, – согласилась Дельфино. – Мне бы тоже этого больше хотелось. У убитого любопытные следы на правой руке. На большом и указательном.

– Я полагаю, он сам употреблял продукт, с которым обязан был бороться на улицах. Думаю, я могла бы открыть на него дело по этому поводу. Я считаю, что он был грязным копом… я точно это знаю. Но кем бы он ни был, он – ваша жертва, и тот, кто перерезал ему горло, должен за это заплатить. Я дам вам всю информацию, какую смогу, по мере того, как буду получать разрешение.

– Он связан с вашим убитым? С Кинером? – спросил Джанберри.

– Если коротко – да. А подробный ответ я пока не имею права вам дать. Я не собираюсь вас блокировать, но это все, что я могу сказать в данный момент.

– Крысы уже пронюхали?

Ева кивнула Джанберри, признавая, что БВР вкурсе расследования.

Он недовольно хмыкнул:

– Вот дерьмо! Все равно мы не перепасуем мяч.

– Ясное дело. Если смогу повлиять на ситуацию, сделаю все возможное, чтобы мяч остался у вас в руках.

У нее на глазах напарники обменялись взглядами, и Ева увидела в них молчаливое взаимопонимание.

– На первый взгляд все выглядит так, будто он вошел, вскрыв дверь универсальным ключом. Ключ у него в кармане. Мы еще раз перепроверим, когда была сломана печать, но в данный момент, судя по тому, что время на дисплее близко ко времени смерти, они буквально наезжают друг на друга, скажем убийца и жертва вошли вместе. Убийца взял его сзади – быстро и грязно.

– Он повернулся спиной к убийце, – заметила Ева.

– Похоже на то. Если меня кто-то саданет по лицу, я к этому человеку не стану поворачиваться спиной пару часов спустя. К тому же… вы высокая женщина, лейтенант, но не настолько, чтобы нанести такую рану под таким углом. Разве что если б вы стояли на ящике. Мы проверим время на вашем компе, посмотрим записи и все такое, – добавил Джанберри, – но я уже сейчас могу вам сказать: мы с Дельфино вас не подозреваем.

– Приятно слышать. На теле еще что-нибудь нашли?

– Нож – все еще в ножнах. Лезвие незаконной длины. Телефона не было, часов не было, записной книжки, карманного компа, бумажника… Если беглым взглядом, можно решить, что какая-то сделка сорвалась, стороны чего-то не поделили. Убийца порезал его, взял, что мог использовать или продать, и сбежал с места преступления. Оставил дверь настежь.

– Это если беглым взглядом, – согласилась Ева.

– Интересно было бы знать, что вы думаете, – сказал Джанберри.

Ева присела на корточки, ей хотелось посмотреть поближе. Никаких оборонительных ранений, отметила она, зато отчетливый запах алкоголя. Ева подняла его правую руку, уже затянутую в пакет, за запястье. Никакой наркоман не оставил бы на пальцах столько лакомства. Кто-то явно перестарался.

– Я думаю, он вошел вместе с убийцей. Зачем, не могу сказать, но держу пари, Гарнет верил, что они пришли либо покончить со мной, либо сбить с толку следствие. Он не только знал своего убийцу, он ему доверял. Вошел впереди, вынул фонарь, включил… Такой разрез? – Ева жалела, что у нее нет измерителя, но прикинула на глаз. – Я думаю, убийца дернул Гарнета за волосы, голова откинулась назад, горло обнажилось. Это дает ему широкую чистую цель. Убийца пришел именно с этой целью – убрать Гарнета. Потом он забрал его удостоверение и все остальное, чтобы все это выглядело как неудавшаяся сделка, закончившаяся ссорой и ограблением после убийства. Как будто он просто воспользовался случаем. Передоз Кинера был инсценирован, – добавила она. – И это из той же оперы.

Джанберри тоже присел на корточки и заговорил, понизив голос:

– Вы думаете, это сделал другой коп.

– Я думаю, люди, убивающие из целесообразности, ради выгоды, по любой другой причине, кроме самообороны или защиты другого человека, это не копы. Просто они носят жетон в кармане.

– В какое же дерьмо мы вляпались?

– Не могу вам сказать – пока. Но на вашем месте я приготовила бы болотные сапоги.