Шестеренки ведьминой любви Пашнина Ольга
Ее передернуло.
– Тогда что делает этот кулон? Если не вызывает влюбленность, для чего он нужен?
– Такие артефакты хранят в себе злых духов. – Илона пожала плечами. – В общем, это работает довольно просто, хотя наложить такое заклятье может только очень сильный колдун. Какой-то маг заточает злой дух в какой-то предмет, и злой дух не может больше пакостить хорошим людям. До тех пор, пока кто-то его не выпустит. Ну, или, как вариант, злой маг заточает хороший дух в предмет, и тот не может уйти туда, куда должны уходить все духи.
Я тут же вспомнила противный туман, что несколько раз нападал на меня в самые неожиданные моменты.
– А почему его выпустила я?
– Потому что шестеренка впервые за долгие годы, а может, даже века попала в руки к ведьме. Ваши магии оказались похожи и… вот. Ты духа-то уже видела?
– Видела, даже на себе почувствовала. Выходит, шестеренку заколдовала техноведьма. Но во времена Елизаветы Катери не было техноведьм!
Я отлично помнила уроки истории, те самые, где рассказывали, как зарождалась техномагия. Долгое время считалось, что лишь мужчины могут овладеть этим искусством. Не было зафиксировано ни одного случая, чтобы техноведьмой была женщина, хотя, как позже оказалось, надо было просто разрешить женщинам учиться.
– Она, может, и не знала, что техноведьма. Действовала инстинктивно. Нужен был предмет для заточения, вот и выбрала то, что было поблизости, – сказала Илона. – Ты сказала: Елизавета Катери? Я не слышала о ней почти ничего, надо бы посетить библиотеку.
– Да, я там уже была. Выходит, Елизавета собрала из шестеренок кулон и заточила туда какой-то дух?
– Кулон составной? – нахмурилась русалка. – А, очно, раньше ты ходила с одной шестеренкой. Если честно, я впервые вижу составной артефакт и даже не знаю, чего ждать.
– Ладно, как его снять? И как загнать этого духа обратно?
– Ну, ты, подруга, даешь! – Илона заливисто рассмеялась. – Откуда же я знаю как…
Но я ее уже не слушала. Из цеха, где разбился бак для испытаний, выбегали какие-то люди, а в воздух взмыли два сигнала и рассыпались яркими искрами – вызов целителей. Илоне ход в цех был закрыт, потому что воду с территории «Айрис» уже откачали, а я рванула, то ли желая помочь, то ли просто успокоиться, что ни с кем не случилось серьезной беды.
Беда, конечно, случилась. Одному из рабочих, вызванных убирать остатки буйства бобров, сильно порезало руку. Кровотечение было явно артериальное. Я почувствовала, как у меня кружится голова от вида алой крови, но подавила желание отвернуться. Товарищ пострадавшего неумело пытался наложить жгут, но ничего подходящего явно не имел, а аптечку, как это всегда водилось, никто не мог найти.
Я быстро вытащила и отдала ему ремешок. Если затянуть как следует, получится неплохой жгут и, быть может, до прихода целителей все будет в порядке.
– Напиши время, – попросил рабочий, затягивая ремень.
Сумка осталась в цехе, и я, как учили на парах по магической безопасности, вывела время прямо на лбу пострадавшего.
– Простите, – виновато улыбнулась ему, – у меня это заклинание никогда не получалось, смываться будет долго.
Он был в сознании и держался явно лучше окружающих – слабо подмигнул мне и пробормотал что-то явно нецензурное. Чертовы бобры! Вот зачем так пакостить людям, неужели так сложно жить с нами в мире и согласии?!
Подоспели целители, и моя помощь уже не требовалась. К счастью, все обошлось, все остались живы. Только я перепачкалась с ног до головы кровью и направилась в цех, чтобы переодеться. Тайно лелея, конечно, мысль, что Саймон отпустит меня домой и я смогу обдумать все, что сказала Илона.
Шестеренка не вызывает влюбленности… русалка, существо без образования, обычная технонечисть определила сущность кулона, а мой отец не смог? Саймон Кларк не смог? Не верю! Впервые у меня появилась мысль, что, возможно, я неспроста так удачно подслушала их разговор, но что за ним скрывалось? И какую цель преследовали бывшие друзья?
На меня пялились все без исключения, пока я шла к своему цеху, а собравшаяся было уходить Линда и вовсе чуть не упала в обморок. В мутном отражении бака с водой я рассмотрела себя – всю перемазанную кровью, взъерошенную и уставшую. Казалось, прошло уже столько времени, хотя на деле рабочий день еще даже не закончился. Но все, о чем я мечтала, это о кровати. Со свежим бельем, с мягкой, уютной подушечкой. На мгновение я даже прикрыла глаза, чтобы помечтать.
Мысли об отдыхе гнали меня вперед, в кабинет, где лежала сумка с одеждой. Уже потом я сообразила, что надо было отмыть руки и лицо: не брать же сумку грязными руками. Но было поздно, Саймон уже вышел из кабинета и застыл, увидев меня.
– Темпл, что…
– Это не я, – сразу же предпочла пресечь очередной скандал.
– Я почему-то так и подумал. Во что ты опять влезла, Темпл?
– Один из рабочих порезался, я помогала накладывать жгут.
– Сама-то цела? – Инкуб хмыкнул, сделал по направлению ко мне несколько шагов, а потом остановился, словно о чем-то задумался.
И я не выдержала. Я вообще редко сдерживала любопытство, и как уж тут не узнать все подробно, после разговора с Илоной?
– А с чего вы взяли, что кулон зачарован на любовное проклятье? – спросила я.
– Я такого не утверждал. – Саймон усмехнулся. – Это твой отец сказал.
Он замолчал, а я ждала продолжения.
– И что? – наконец не выдержала я. – При чем здесь отец?
– Спроси его самого.
– Так не пойдет!
– Пойдет, Темпл, – отрезал мужчина. – Умывайся и можешь быть свободна.
Я успела неплохо изучить Кларка и быстро поняла, что никаких ответов не получу, лишь выведу его из себя и напрошусь на какое-нибудь наказание. Вспоминая прошедшую неделю практики, я, если честно, так и не могла толком сформулировать, чему за это время научилась. Окунулась в жизнь фабрики? Пожалуй, да, но каких-то особых знаний так и не приобрела. Наверное, это нормально и цель практики – познакомить с ритмом жизни техномага.
Но я-то воображала себе, что буду работать и приносить людям пользу!
– Темпл, – настиг меня уже у порога голос начальника, – не советую больше пить с моей невестой. Ты на нее плохо влияешь.
– Это вы на нее плохо влияете. Может, уже женитесь наконец? – беззлобно огрызнулась я.
Медленно, едва живая от усталости, я брела к воротам и попутно осматривала последствия возмездия бобров. Бригады уборщиков будут работать всю ночь, и счастье, если к утру приведут цех и прилегающую территорию в приличный вид. Полным ходом шел и поиск бобров. Но те были слишком умны.
А ведь интересно, если вернуться к размышлениям о кулоне, тогда какую природу имеет моя ревность к инкубу? Я ведь не придумывала себе неприятные ощущения, я на полном серьезе считала, что эта шестеренка заставляет меня влюбляться.
Гнала мысли, не позволяла даже думать о Саймоне Кларке, уверяя себя, что скоро магию снимут и все вернется в норму. А сейчас… сейчас барьеры резко убрали, и я осталась наедине с чувствами, которым не могла найти объяснения. С которыми не могла справиться, чувствами новыми и какими-то тоскливыми.
Мечтая о первой любви, я имела в виду совсем не это. Совсем не Саймона Кларка в роли прекрасного принца и не декорации фабрики-дурдома с полоумными бобрами. От жалости к себе я даже немного поревела.
Вот уж не думала, что этот день мог быть хуже, однако он таки побил все мыслимые и немыслимые рекорды.
Оказалось, Шер отпустили еще раньше, чем меня. В этот день вообще многие покинули «Айрис» раньше конца рабочего дня, а уж о практикантах и вовсе никто не думал. Поднимаясь по лестнице, я вдруг подумала, что далеко не все проклинают бобров за такую «услугу» – приятно ведь в разгар рабочей недели получить несколько законных часов для безделья.
Мне бы тоже порадоваться, но свалившаяся как снег на голову информация о шестеренках и короткий разговор с Саймоном только добавили усталости. Пожалуй, даже не буду ужинать, лягу спать.
– Привет, – сказала я подруге, – как последствия бобриной мести? Тебя тоже заставляли участвовать в ликвидации последствий?
Шер, сидевшая на кровати и обложившаяся какой-то кипой документов, не обратила на меня внимания.
– Эй, ты как?
– Я в шоке. – Голос у нее немного дрожал. – Не знаю даже, как на это реагировать.
– На что?
Теперь и я испугалась. Обычно Шер философски относилась ко всем неприятностям на работе или в институте. Так сильно расстраивалась она лишь по поводу Эми. Я еще никогда не видела на лице подруги столько эмоций: растерянность, страх и что-то еще, доселе мне неизвестное.
– Эми одобрили операцию по пересадке, – наконец Шер начала говорить, для этого ей понадобилось несколько минут. – И кто-то ее оплатил.
– В смысле «кто-то»? Фонд? Госпиталь?
– Нет, частное лицо. Мне отказались называть имя, но с Эми проведут ритуал совсем скоро.
– Так это же замечательно, Шер! – воскликнула я. – Эми выздоровеет, и все будет хорошо. Сейчас эти ритуалы проводят очень сильные маги и целители, все будет нормально.
– Да, но… – Подруга закусила губу. – Я не понимаю, кто и зачем все оплатил. Ария, это же огромные деньги!
Да, мне, пожалуй, тоже было интересно. Моя семья любила Шер, отец узнавал, сколько будет стоить лечение Эми и понял, что даже нам оно не по карману. Оплативший операцию был явно богатым человеком. Или же работал там, где за опасность платили баснословные деньги, например добывал вулканический рубин для денег… или был следователем.
Вот черт! Уит не стал говорить с Шер об Эми, он просто оплатил ее лечение. Но ведь это не плохо? Он осознал свою ошибку и так вот своеобразно извинился.
– Ладно, что теперь, – через силу подруга улыбнулась, – спасибо таинственному благодетелю. Пойду в душ, а потом сделаю пудинг, ты будешь?
– Ага. – Я рассеянно кивнула.
Мысль о том, стоит ли рассказывать Шер об Уите, не покидала меня весь вечер. Пока подруга была в душе, пока туда отправилась я, пока она готовила легкий перекус да и, собственно, во время этого перекуса, я думала лишь о том, что, если не расскажу об Уите, буду плохой подругой. А если расскажу, возможно, буду еще более плохой – мне не давали разрешения рассказывать об Эми. Но ведь все же знали!
Сразу на ум пришла мысль приврать. Может, Уит узнал от Саймона, а тот, в свою очередь, от моего отца? Но я сразу же обозвала себя трусихой. В конце концов, у меня не было выбора, Уит продолжал доставать Шер, а сама справиться с этой проблемой подруга не могла.
Когда мы убрали посуду, я решилась.
– Слушай, мне надо тебе кое-что сказать.
Шер сразу почувствовала неладное и нахмурилась.
– Что именно?
– Я знаю, кто заплатил за операцию, – на одном дыхании выпалила я. – Вернее, думаю, что знаю. Не уверена, но скорее всего это он и был.
– Кто? – Шер быстро потеряла терпение.
– Уит.
Воцарилась тишина, нарушал которую лишь легкий дождик, начавшийся на улице. Полыхнула молния, и мы вздрогнули.
– Я не понимаю. Что значит, Уит заплатил за операцию? Откуда он знает?
– Я рассказала. Вернее, показала…
Я быстро озвучила события того памятного дня, когда следователь караулил подругу у общаги. И по ходу рассказа поняла, что сейчас Шер будет ругаться, и ругаться очень громко. Она была замкнутой, скрытной, неохотно делилась переживаниями и все принимала близко к сердцу. А я рассказала об ее самом уязвимом месте парню, с которым у них все так вышло… неприятно.
Но ведь Эми – это даже не тайна! Все знают, что у Шер больная сестренка.
Но не все знают, что ей нужна куча денег, и не всех таскали в госпиталь – тут же возразила сама себе.
Шер еще не сказала ни слова, а я уже сама с собой поспорила и саму же себя обругала.
– Ария, как ты могла? – спросила она. – Я думала, ты моя подруга.
– Конечно, подруга! – заверила я ее. – Шер, я хотела объяснить ему, что ты хорошая, что он не прав по отношению к тебе, что ты достойна большего, чем ночь за деньги и последующие приставания. Я не придумала ничего лучше. Он просто не знал, что ты в такой ситуации, он думал, ты обычная охотница за деньгами. А теперь…
– А что теперь? – Шер говорила спокойно, но ее выдавала дрожь. – Он осознал свою ошибку? Уверена? Уверена ты, Ария, что завтра он не придет и не скажет, что я по гроб жизни ему обязана за эти деньги?!
– Уверена, – не слишком убедительно сказала я. – Он не такой. Может, слишком уж циничный, но я не верю, что друг Саймона может быть…
– Вот, на Саймоне все сходится. Ты влюбилась, как кошка, твои шестеренки совсем сорвали тебе крышу. Не видишь ничего вокруг.
– Твоя сестра выздоровеет! – Я не выдержала и повысила тон. – Какая разница, каким путем достались деньги?!
– Для тебя, Ария, – никакой! – Шер тоже перешла на крик. – Ты всю жизнь получаешь то, что хочешь. Тебе плевать, откуда твои родители берут деньги, ты всю жизнь ими соришь!
– Неправда!
Я задохнулась от возмущения. Да, я редко задумывалась об экономии, но неужели я вела бы себя так, если б в семье была сложная ситуация?
– Мои родители, Шер, работают ради того, чтобы у меня было все. Это не я придумала, они говорили это миллион раз. Они хотят, чтобы у меня было хорошее жилье, хорошие еда, одежда, развлечения – чтобы я была счастлива. Они не могут дать мне дружную семью или любовь, но делают все, чтобы хотя бы материальные вещи у меня были. И, между прочим, к тебе они относятся точно так же. Я сорю деньгами? Я трачу в два раза больше, чем могла бы, потому что хочу помогать тебе! Потому что ты моя подруга, потому что я люблю Эми. И что, ты серьезно скажешь, что мне плевать на все?
– Видимо, да, раз для тебя ничего не значат мои тайны!
– Тайны?! Шер, больная сестра – это не тайна. И не позорный секрет, который надо прятать. Я рассказала Уиту только потому, что он доставал тебя! Он отстал, да еще и извинился…
– Он бросил подачку, а не извинился, – сквозь зубы процедила Шер.
– Надо же, какие мы гордые. Знаешь, Шер, я могу понять, что ты разозлилась из-за того, что я не посоветовалась с тобой. Но я не могу понять, почему ты так реагируешь. Ты забыла об Эми? О том, что ее вылечат благодаря ему? Боишься, что он придет требовать долг? Ты сама-то веришь в это, он ведь даже не назвался, когда платил! Он мог прийти к тебе и предложить деньги в обмен на что-то, а он заплатил и молчал. Так не делает тот, кто хочет шантажировать или унизить. Впрочем, это твое дело, можешь отказаться от операции и страдать дальше. Эми только жалко.
– Знаешь что, Ария?! Иди-ка ты отсюда. Я не желаю больше тебя видеть!
– Это и моя комната тоже!
– Уже нет.
Я не успела ничего сделать. Честно говоря, я даже не ожидала, что Шер применит ко мне магию, я до последнего не воспринимала всерьез то, что мы тут друг другу наговорили. Но она подняла руку, и я почувствовала вполне ощутимый толчок, не удержалась и упала в коридор, а дверь комнаты перед моим носом захлопнулась.
Я тут же дернула ручку, но помимо хлипкого замочка Шер наложила еще и заклинание, так что дверь оказалась заперта наглухо.
– Шер! Ты с ума сошла! – крикнула я. – Это не твоя комната! Там мои вещи! Шер!
Но подруга (возможно, бывшая) ушла в глухую оборону, и ничего я от нее не добилась.
И что делать? Идти к коменданту – Шер влетит, возможно, так сильно, что выгонят из института, а не пойти… ночевать-то мне где, на кухне, в душе? Я сделала несколько шагов в сторону комнаты коменданта, но остановилась. В голове не было никаких мыслей, только тупое равнодушие. Что это только что было?
Я не ожидала от Шер такой реакции. То есть, конечно, я догадывалась, что она обидится, но такой ссоры и представить не могла. Я не допускала и мысли, что мой образ жизни может как-то задевать подругу. Если я куда-то шла, я всегда звала ее, если я покупала какие-то вкусности, я делилась с ней, дарила Эми и Шер хорошие подарки по праздникам и никогда не требовала ничего взамен. Я хотела с ней дружить! А теперь выясняется, что, похоже, Шер все воспринимала несколько иначе. Мою помощь Эми она тоже называла подачками?
На глазах выступили слезы обиды, я брела к выходу, сама того не замечая. Коменданта на месте не было, в общежитии царила тишина – все уже спали. Я сама не заметила, как оказалась на улице. Вдалеке громыхала гроза, вспышки молний то и дело освещали небольшой парк рядом с общагой, где я и обосновалась.
На мне было легкое домашнее платье, на ногах – обычные лодочки, совершенно неприспособленные к дождливой погоде. Они мгновенно промокли и запачкались. Наверное, вид у меня был довольно жалкий, но последнее, до чего мне было дело в этот момент, – внешность.
Сколько я так просидела, не знаю, но за все это время в голове не сформулировалось ни одной мало-мальски разумной мысли.
– Ария? – услышала я женский голос.
Подняла голову и увидела Марианну. У той был зонт, которым она, подойдя ближе, немедленно поделилась. Но сейчас он меня уже не спас бы.
– Что случилось?
– С Шер поссорились, – вздохнула я.
– И поэтому ты тут сидишь на холоде? А она сидит с противоположной стороны дома, или я чего-то не поняла?
– Она меня выгнала, – пришлось признаться. – Я думаю.
– Ничего себе новости! А вам комнату на двоих дали? Ария, ау, ты точно в порядке?
– В порядке. – Я только отмахнулась. – Просто я дел натворила…
– Каких дел? Ничего не понимаю. Пошли, разбираться будем.
– Нет! Не хочу! Я домой сейчас поеду, экипаж найму и поеду.
– Да куда ты поедешь-то в такой дождь?! – Марианна добавила пару крепких словечек. – Ладно, пошли, отсидишься у нас и толком объяснишь, что же ты такого ужасного сделала, что тебя на холод выставили.
– У вас? – тупо переспросила я.
– У нас, у нас. Не умрешь от одного дня, пошли.
Глава седьмая
Ночь с инкубом
Тело, прижатое к стенке, не сопротивляется.
Первый закон самоуверенных техномагов
Я не сразу поняла, что, говоря «у нас», Марианна имела в виду себя и Саймона. Она как-то упоминала, что у Саймона небольшой дом рядом с фабрикой, но я не придала этому значения. Многие стремились купить жилье ближе к работе, им-то не оплачивали места в омнибусах. Но этим вечером я не смогла связать мимоходом оброненную фразу с тем, куда повела меня Марианна. Да и все равно было, если честно. Я так устала и промокла, что готова была пойти даже к демону в пещеру, не то что к инкубу в дом.
По дороге я рассказала все, что между нами с Шер произошло. Наверное, не стоило рассказывать про болезнь Эми Марианне и я второй раз сделала ту же ошибку, но уж теперь точно поздно, и плевать, как отреагирует на это Шер. Хотя какая-то часть меня все же надеялась помириться. А другая, смотревшая на мир более пессимистично, авторитетно заявляла – подруг у меня больше не будет. Как и мужчины. Умру одна, в окружении… блин, собаку у Шер оставила! Вот это обидно.
– Ну, и что ты такого сделала? – в конце рассказа поинтересовалась женщина. – Велика тайна была, что ли? А если бы Уит, допустим, узнал об ее сестре не от тебя, а от твоего отца и оплатил ее лечение, Шер пошла бы ругаться с твоим отцом?
А вот об этом я как-то не подумала. Разумеется, если бы информация об Эми была строжайшим секретом, я не посмела бы рассказать Уиту. Но ведь о том, что у Шер болеет сестренка, знали практически все: мои родители, преподаватели в университете, наши общие знакомые.
– Не знаю, – вздохнула я.
– Не знаю, – передразнила меня Марианна. – Нет, вопросов нет, я бы тоже не была в восторге, если б моя подруга бралась решать мои проблемы без моего согласия, но не настолько же! Завтра пойдем разбираться. Выгонять тебя из твоей же комнаты – совсем уж беспредел. Какие бы ни были у нее проблемы, голову терять нельзя. А тем более применять магию. Злость имеет свойство проходить, но осадочек-то остается.
Дом Саймона Кларка я увидела сразу же, он неуловимо выделялся среди прочих. Это был не самый бедный квартал, дома здесь были одноэтажные, но очень красивые и уютные. У каждого дома была небольшая территория, освещенная изящными фонарями. Многие окна еще горели.
– Не волнуйся, – улыбнулась мне Марианна, – Саймон, конечно, зверь, но дома он гораздо приятнее, чем на работе. Дома его никто не бесит.
– Ну, теперь начну бесить я.
Почему Марианна привела меня к нему в дом, хотя сначала жутко ревновала? Непонятно.
– А кстати, ты зачем приезжала-то? – Я вдруг поняла, что Марианна, по определению, не могла случайно проходить мимо сквера, где я сидела.
– Хотела обсудить с тобой план по захвату бобров. Я чувствую себя несколько виноватой в том, что они разбили бак и устроили такой беспорядок.
– Слушай, а может не надо? – пискнула я, но женщина уже стучала.
Дверь открылась почти сразу же, словно Саймон ждал нашего прихода или просто видел в окно, как мы подходим. Но все оказалось проще – дверь открылась сама, управляемая магией.
– Марианна? – донесся до нас голос Саймона. – Ты не одна?
Точно, он же инкуб – все чувствует. Интересно, он почувствовал, что пришла я? Или почувствовал, что решил, что ошибся, что магия его подвела. А может, хотел верить, что ошибся.
– Нет, я привела Арию.
Тишину в доме после этого заявления можно было назвать звенящей. А может, это у меня в ушах звенело от резкого перехода из холода в тепло. Саймон вышел из недр дома, застегивая на ходу рубашку. Он меня явно не ждал и смотрел с легким удивлением. Но вроде не злился.
– Привет, – улыбнулась ему Марианна и чмокнула жениха в щечку, а у меня внутри все обожгло неприятной ревностью, и от стыда я покраснела. – Ария поссорилась с подругой и мокла под дождем. Я не отпустила ее в Тель, ты ведь не против, если она переночует? Там такой дождь!
– А может, мы ее удочерим?
Сказал он это спокойно и беззлобно, но мы с Марианной обомлели. Лично для меня это стало последней каплей: я развернулась и направилась к двери. Нет уж, я не собираюсь сидеть под его дверью в надежде на милость. Не нравлюсь – и не нужно, доеду до Теля. Да, денег со мной нет, но найму экипаж, а заплатит потом папа – его имя здесь известно, найти экипаж, готовый отвезти меня с обещанием заплатить, труда не составит.
– Ария! – крикнула мне Марианна. – Вернись! – И уже Саймону: – Ты можешь быть вежливым? Мой мир не ограничивается тобой! Я хочу найти хоть одну подругу, а не ограничивать мир глажкой твоих трусов!
Не знаю, как отреагировал на эту фразу Саймон. Но едва я снова вдохнула дождливый воздух, почувствовала, как за шкирку меня хватает чья-то рука и втаскивает в дом.
– Размечталась! – заявил Саймон. – Хочешь, чтобы какой-нибудь кучер увез тебя в темный лесок? Нет, можешь развлекаться как хочешь, но я хочу жить и не хочу объясняться с твоим отцом. Он непременно объявит меня виноватым.
С меня ручьем текла вода, симпатичный бежевый коврик в прихожей весь промок.
– Проводи ее в гостевую, – вздохнул Саймон. – И пусть примет ванну. А вот одежду дадим ей твою, любовь моя, иначе ты меня совсем без личного пространства оставишь.
Марианна подтолкнула меня к гостиной, откуда можно было пройти во все остальные комнаты. Я с любопытством осматривала жилище инкуба. Оно, как ни странно, было довольно простым. Вся мебель была из дерева рыжеватого цвета, все в доме выдавало любовь Саймона к минимальному количеству вещей. В гостиной вообще не было ничего, кроме камина и большого углового дивана с изящными подлокотниками.
Проходя мимо Саймона, Марианна тихо (но я все же услышала) прошептала:
– Сейчас я ее отведу в комнату, и мы очень серьезно поговорим.
Что ответил мужчина и была ли вообще какая-то реакция на слова невесты, я не знала, поскольку нужная дверь открылась, едва я пересекла гостиную. Спальня оказалась небольшой, но очень милой и явно нежилой. Что ж, это всяко лучше, чем ночевать на лавочке под проливным дождем, даже если за стенкой будет храпеть инкуб.
– Вот полотенце, – Марианна принесла несколько свертков, – и кое-какая одежда. Она тебе будет явно велика, но что поделать.
– Марианна! – раздался вопль. – Моя рубашка!
Женщина закатила глаза и подмигнула мне.
– Он еще рубашки, зараза, считает. Нечего тебе дать переодеться, в моих платьях ты просто утонешь. Давай быстро принимай ванну, пока не простыла. Принести тебе хоть что-нибудь поесть? Я, правда, не знаю, чем питается Саймон, когда мы в ссоре. Подозреваю, что мышами и пылью из-под дивана.
– Спасибо, – искренне сказала я. – Не нужно, я хорошо поужинала. Перед тем как поссориться с Шер.
– Тогда давай, спокойной ночи. Утром будем думать, что делать с твоей подружкой.
Утром – возможно, но сейчас о Шер мне думать точно не хотелось. Я быстро развесила мокрую одежду сушиться и с наслаждением погрузилась в уже приготовленную ванну. Только когда горячая вода и душистая пена коснулись кожи, я поняла, как устала и замерзла. Волна удовольствия прошла по телу, и я, откинувшись на бортик, закрыла глаза. Ничего не нарушало тишину, лишь легкий шелест пены. Я позволила себе расслабиться, погрузилась в воду с головой и вынырнула. Стало хорошо и уютно. Сама не поняла, как уснула, набегавшись за день. Ванна была явно магическая, потому что вода довольно долго не остывала, а приятный запах сирени распространялся по помещению.
Проснулась оттого, что стало жарко, и от голосов, звучавших словно за соседней стенкой. Первые пару минут я никак не могла сообразить, где нахожусь, и только потом вспомнила, что ночую у Саймона с Марианной, а они, похоже, ссорятся где-то в комнате. Уж не из-за меня ли?
Я наспех вытерлась и оделась в чистую серую рубашку. Она была довольно длинной и, конечно же, большой. Не знаю, хуже бы смотрелось платье Марианны или нет. Хотя оно, наверное, волочилось бы по земле – женщина носила в основном длинные юбки.
Несколько минут я раздумывала, стоит ли выходить из комнаты. Вроде как неудобно подслушивать и надо бы лечь спать в кровать. Но любопытство вкупе с ощущением, что ссора произошла по причине, имеющей ко мне отношение, сделали свое дело. Я чуть приоткрыла дверь комнаты, высунула голову и прислушалась.
– Я просто требую уважения, Саймон! Уважение – это когда о таких вещах рассказывают до того, как жениться! На что ты надеялся – что я никогда не узнаю? Что можно прятать от меня зелья и тайком ездить к целителю? Как ты собирался жить, можешь мне объяснить?
Саймон что-то сказал, но слов я не разобрала.
– А дети? Когда ты мне собирался сказать, что я не смогу от тебя родить?! Это ведь не простуда! Это серьезно. Я имею право знать, какое будущее меня ждет, и, поверь, дети – не единственная цель в моей жизни, но мне нужно знать, к чему готовиться.
И вновь реплику инкуба я не расслышала. Он разговаривал явно менее эмоционально.
– Да не в этом дело! – ответила Марианна. – Не в том, что я люблю тебя исключительно здоровым, красивым и богатым. Я люблю тебя честным, Саймон. И я так больше не могу. Я не хочу узнавать все новые и новые твои секреты, я хочу покоя и семьи. Мне кажется, мы просто не подходим друг другу. У нас разные взгляды, разные планы, разный уровень доверия друг к другу. Прости, но я слишком самостоятельна для тебя. Оставайся с Арией, возможно, она будет смотреть на это по-другому. Или ей ты не будешь врать.
Соседняя дверь открылась, и я быстро спряталась, а затем и вовсе забралась под одеяло.
Похоже, Марианна с Саймоном окончательно поссорились. И кажется, все-таки из-за меня. Саймон ей врал… о чем? Наверняка о его визите к целителю и причине этого визита. Может, Саймон болен или еще что, а Марианна об этом не знала. Или он не может иметь детей и скрывал это от невесты? Последнее хорошо состыковалось с услышанным, но Саймон не походил на человека, который может хладнокровно врать, чтобы заполучить что-то. Неужели он так относился к невесте, что не счел нужным рассказать?
А что значило «оставайся с Арией» – непонятно.
Так я мучилась половину ночи и довела себя до головной боли. Попыталась уснуть, но непрошеные мысли так и лезли в голову. Вскоре я смирилась с тем, что этой ночью поспать мне не удастся. Сначала думала дотерпеть до утра, но в итоге, когда боль стала совсем нестерпимой, поднялась и отправилась на поиски Саймона, чтобы выпросить зелье.
Инкуб обнаружился в какой-то комнате, напоминающей кабинет. Я мельком рассмотрела какие-то названия на корешках книг, которых в кабинете было нереально много. Но потом книги стали интересовать меня несколько меньше, нежели хозяин кабинета.
Саймон сидел за столом перед початой бутылкой коньяка и тарелкой с кое-как нарезанным сыром. Глаза у него уже блестели, но я бы не сказала, что он находился в крайней степени опьянения.
– Вы из-за меня поссорились? – Я не собиралась этого спрашивать, само как-то вырвалось.
– Мы поссорились из-за меня, – к моему удивлению, мирно ответил Саймон. – Все иногда бывают идиотами, но у меня это достигает невероятных высот. Садись. Коньяк будешь?
Я покачала головой, но на диван все же уселась, поджав под себя ноги. К инкубу неумолимо тянуло, я никак не могла взять себя в руки и бежать как можно дальше, без оглядки, забыть о практике, как о страшном сне. Особенно теперь, когда стало ясно, что шестеренки не несут с собой никакой любви. Характера только не хватало вот так взять и отказаться от чего-то очень волнующего.
– Я чуть-чуть слышала ваш разговор, – призналась я. – Почему Марианна говорила обо мне?
– Спроси у отца.
– Спроси у отца! – взорвалась я. – Будто он мне так и расскажет! Я для него ребенок, которому нужно лишь наказать, чтобы по темноте не гулял да конфетки у незнакомцев не брал!
Некоторое время мы молчали. Я осмелела и потянулась к сыру, который оказался хоть и криво нарезан, но весьма неплох.
– Мне казалось, ты уже давно догадалась, – сказал Саймон.
На этот раз с ответом замешкалась я.
– Я не уверена, что хочу догадываться.
– Это верно. – Мужчина усмехнулся. – Думай, Ария, прежде чем просить о правде. Хорошенько думай. Можно жестоко пожалеть.
– Вы были у целительницы, которая лечила меня в детстве. Зачем?
Инкуб тихо рассмеялся, залпом выпил рюмку и налил еще одну.
– Значит, все-таки удержать любопытный нос для тебя слишком сложно, так? Что ж, слушай, Арюша, всю историю. Только не беги сразу к отцу за объяснениями, на улице дождь.
В полумраке глаза Саймона как-то странно блеснули. Он пересел на диван, а я невольно отодвинулась. Запах, исходящий от мужчины, был не сказать чтобы неприятным… он отличался от его обычного запаха. Легкие нотки коньяка смешивались в воздухе с ароматом сирени, создавая странное и немного нелепое сочетание.
– Мы с твоим отцом дружили. Не сказать чтобы крепко, но частенько виделись. Я бывал у вас на праздниках и ужинах. Ты была очень болезненной и слабой. Тайлус часто жаловался на твое здоровье и как-то до ужаса обреченно говорил, что ты не доживешь и до десяти лет. Если не… если не найти тебе донора для ритуала.
Комната осветилась вспышкой молнии, а следом громыхнуло так, что я подскочила.
– О чем вы?
– Он просил меня стать твоим донором. Ты ведь знаешь об этом ритуале, да? Сама чуть не прочувствовала. Это огромный риск, огромный вред здоровью, тяжелое восстановление.
Он снова глотнул коньяка, на этот раз прямо из горла. Я сидела тихо, не шелохнувшись. Пожалуй, мне уже не хотелось никакой правды, только бы оказаться подальше от инкуба в этот момент.
– Один нюанс, ведьмочка. Донор и тот, кому он отдал кусочек души, связаны. Знаешь, почему донорами душ обычно становятся матери для своих детей? И почему так редко мужья для жен? Или почему незнакомых людей обычно этот ритуал убивает и банк душ наполняется теми, кто дал согласие на изъятие частички души после смерти?
– Нет, – почти шепотом произнесла я.
– Потому, что лучший способ восстановить эти обрывки душ – любовь, ведьмочка. Мать может любовью залечить себе душу. Сестра, помогая брату, может выздороветь за счет этой любви. Но если ты согласился помочь незнакомому человеку и тебе повезло… никогда, слышишь, никогда ты не будешь здоровым, не сможешь иметь детей и не избавишься от походов к целителю. Тебе не хватает даже не сил… энергии. Ты как механизм, лишенный магии: шестеренки еще крутятся, но все медленнее и медленнее.
– И мой отец решился так с вами поступить? Поэтому вы перестали дружить?
Снова глоток – и я подумала, что неплохо было бы отобрать у Саймона эту проклятую бутылку. Не уверена, что хочу его и дальше слушать, а уйти как-то неловко…
– Неа, – хмыкнул инкуб. – Не из-за этого.
Мне вспомнился наш разговор в карете, когда они с отцом спасли меня от ритуала.
Саймон тогда сказал что-то очень непонятное: «Один раз он пришел ко мне и попросил помощи, он просил сделать кое-что очень важное и хорошее, но сопряженное с огромным риском. Я согласился, а через некоторое время узнал, что Тайлус… как бы тебе объяснить – он попросил меня не потому, что считал другом или просто хорошим человеком, а потому, что хотел извлечь выгоду для себя и своей семьи, не спросив меня».
Читать бесплатно другие книги:
