Месть Спящей красавицы Романова Галина
– Сафронова Эльза Ильинична, – проговорил Вова, оставляя свой наблюдательный пункт и входя в беседку. – Двадцати пяти лет от роду. Незамужняя, несудимая. Единственная дочь Сафронова Ильи Гавриловича.
– Речь идет именно о том Сафронове, о котором я думаю?
Фамилия местного миллиардера была на слуху. Саша много о нем читал в Интернете. И хорошего, и гадкого. Знал, что после смерти жены он так и не женился второй раз. Знал, что тот потерял в горах старшую дочь во время семейного похода. Оставшуюся в живых холил, по слухам, и лелеял. Было в его прошлом много темных пятен, но, опять же по слухам, Сафронов их тщательно отбелил.
Зачем Ганьшиным его дочь?
– Да, о нем, – кратко обронил Вова и сел рядом с хозяином.
– Что я могу о ней узнать, чего не знаете вы? – усмехнулся Саша недоверчиво.
– Ты местный. Ты в приоритете, – выдал Вова заранее заготовленную фразу. – Мы побыли и в Москву свалили. А ты тут, на месте.
– И что я могу? Опер из районного отдела? Опять же у меня служба. Я не могу посреди рабочего дня сорваться и…
– Сможешь, – прервал его Ганьшин, лениво поведя пальцами в воздухе. – Решим.
– Допустим. Но в дом-то к Сафронову я не вхож.
– Решим, – снова обронил Ганьшин.
– Угу… – Саша задумался на минуту, потом помотал головой со вздохом. – Сафронов серьезный мужик. Он через полчаса будет знать обо мне все.
– Согласен!
Вова погасил одобрительную улыбку. Парень нравился ему все больше и больше. И даже несколько жаль будет пускать его в расход, заставляя заниматься сбором информации. Но другого выхода не было. Они еще в дороге с хозяином решили, что самим светиться не стоит. Сафронов оскорбиться может, если они станут слишком глубоко копать. Чужого человека со стороны нанимать? Тоже не выход. Услуги, купленные за деньги, весьма ненадежны.
Неожиданный выход подсказала мать хозяина – Марина Ивановна. Вспомнила про своего соседа и авторитетно заявила, что парень необыкновенно порядочный. Ганьшин прислушался и, посоветовавшись с Вовой, решил, что лучшей кандидатуры им не найти.
– Так как вы меня ему отрекомендуете?
– Как давнего друга моего сына, – пожевав губами, обронил Ганьшин.
– Но этого быть не может. Я издалека. Здесь недавно. Мы не могли быть знакомы с вашим сыном. И об этом узнать легко.
– Знаем мы, откуда ты! – резко встрял Вова. – Виктор Егорович долгие лета возил в те края своего Егорку на охоту. И на оленях катал. И на прииски возил. То, что вы не встретились ни разу, просто случайность.
Случайность как раз то, что они тут пересеклись, подумал вдруг Саша. И неожиданно внутри все напряглось, как часто случалось перед опасностью. В последние десять лет это ощущение посещало его раз пять, когда тело его сковывало судорогой, лишающей движения. Он замирал на минуту-другую, потом его бросало в пот, и сердце принималось бешено биться о ребра. Это дважды спасло ему жизнь. Однажды, когда он, служа в армии, едва не наступил на оголенные провода, оставленные пьяными электриками в кустах. Второй раз, когда ему сделалось дурно на трапе учебного самолета, его отправили в санчасть и прыжок с парашютом так и не состоялся. При повторной проверке оказалось, что его парашют был сложен неверно. И не раскрылся бы ни за что, прыгни он в тот день.
Саша тогда долго думал, прежде чем рассказать о своем состоянии доктору из санчасти. А когда рассказал, то боялся на него глаза поднять. Но доктор неожиданно хлопнул его по плечу и сказал:
– У тебя серьезный ангел-хранитель, Говоров. Всегда его слушайся.
Глаза его при этом и не думали смеяться.
Чего же сейчас? О чем сейчас сигналит его ангел-хранитель? Куда хотят втянуть его эти двое? И ради чего?
– Ради кого, точнее, – прокашлялся Ганьшин. И требовательно глянул на помощника. – Вова?
– Такое дело, Говоров… – Вова вдруг стянул с башки холщовую кепку, обнажая невероятно пушистые белокурые волосы, просто как у ребенка. – Егорка наш жениться на ней собирается. И сам понимаешь…
– Нет. Не понимаю. – Саша ткнул пальцем в портрет девушки. – Что я должен знать? О чем вы умалчиваете? В чем подвох?
– О господи! – Ганьшин закатил глаза в бешенстве, покусал губы, резво поднялся и полез из-за хлипкого стола со словами: – Вова, разрули тут все. Я устал. Пойду, подремлю, с матерью пообщаюсь.
После его ухода повисла тишина. В яблоневых ветках жужжали осы, в мокрой траве стрекотали насекомые. Пахло яблоками и подсыхающими на солнце листьями.
В беседке было тихо.
Вова задумчиво рассматривал Сашу, размышляя, как много он может и должен ему рассказать.
Саша задумчиво рассматривал Вову, размышляя, куда пытаются втянуть его, в какую нехорошую историю? Надо ли ему это? Он отбудет в этом сонном районном захолустье год и уедет. Навсегда уедет. И вряд ли часто будет вспоминать здешние места и местных обитателей. Он уже решил, он вернется домой. И плевать ему на ненависть Игнатьева Сергея Ивановича. Он давно уже не работает в их городе, в областном УВД занимает какой-то крупный пост. Он наверняка и не посмотрит в сторону бывшего парня своей пропавшей без вести дочери. Правильнее, погибшей дочери. Он вряд ли вообще о нем помнит!
Саша вернется домой и…
– Ты должен сейчас принять решение, – разлепил тонкие губы Вова, рассматривая парня из-под низко надвинутого козырька. – Если да, значит, да. Нет, значит, нет.
– Мой ответ будет зависеть от того, что вы мне расскажете.
– Нет! Так не годится! – Вова вспорол ладонью воздух. – Информация, которую я до тебя доведу… Короче, ты узнаешь слишком много, чтобы соскочить. Понял?
– Понял, – кивнул Саша.
И, черт, он забыл о предостережении, сжимающем его внутренности десять минут назад. Забыл совет доктора из войсковой медсанчасти слушаться голоса своего ангела-хранителя. Он проговорил:
– Я согласен. Что я должен знать и делать?
– Хорошо. – Вова заметно расслабился, сграбастал фотографию со стола, убрал в задний карман джинсов. – В общем, так… Истории этой лет десять с небольшим. Сафронов с дочерьми отправился в горы в поход.
– Я об этом знаю, – перебил его Саша. – И там одна из дочерей сорвалась в пропасть и погибла.
– Старшая… Ольга… Любимая дочь.
– А младшую, что же, он не любил?
– Трудно утверждать. Но, говорят, он лет до восьми на нее вообще внимания не обращал. Его жена умерла, ее рожая.
– А-а, ничего себе! И он что же, младенца обвинил в ее смерти?
– Уж не знаю, что там у него в башке было, но дочь росла в доме сиротой при живом отце.
– А старшая?
– Старшей доставалось все: любовь, забота, внимание. Понятно, что выросла она избалованной. Сестру не любила по примеру отца. Унижала всячески. Та платила ей взаимностью.
– То есть они не ладили?
– Мягко сказано. Одно из приближенных к Сафронову лиц утверждает, что девки грызлись при каждом удобном случае.
– То есть не дружили?
– Какое там! По слухам, кроме ненависти, ничего не было между ними. А когда папаша спохватился и начал младшую дочь приближать к себе, то еще и ревность в доме поселилась. Стало вообще невыносимо.
– Инцест? Вы на это намекаете?
– Исключено! Сафронов старомодный нормальный мужик. Не извращенец! – Вова брезгливо передернулся. – Просто дочки не могли выносить присутствия друг друга. И потом этот поход в горы… Он так был некстати…
– Что там случилось?
Ему вдруг сделалось душно в саду, пропахшем подсыхающими на солнце травой и листьями. Футболка на спине промокла. Захотелось окунуться с головой в ледяную воду, чтобы остыть и чтобы не слышать, как Вова скажет:
– Подозревают, что в горах не было несчастного случая. Там было убийство!
– Господи! Нет! – Он мотнул головой, и капля пота со лба шлепнулась на доски старого стола. – Младшая сестра столкнула в пропасть старшую?! Так?!
Вова коротко кивнул и со вздохом вытер лоб ладонью, приподняв козырек.
– Понятно, все это лишь слухи. Но сам понимаешь, мы не можем рисковать Егоркой и не можем женить его на убийце.
– Если это на самом деле так, – вставил Саша.
И вспомнил глаза девушки с фотографии. Нежный, мягкий, немного рассеянный взгляд.
– Никто этого не знает наверняка, кроме отца и дочери, – согласно кивнул Вова. – Но отец, понятное дело, будет молчать. А дочь…
– Что?
– Дочь после той трагедии целый год провела в одной из закрытых клиник Швейцарии. Понимаешь, о какой клинике речь?
– Догадываюсь.
– Так вот, она пробыла там год. Когда вернулась, была тихой, подавленной, и ничего… Слышишь, ничего не помнила из своего прошлого! Вообще ничего!
– Следствие стресса?
– А что еще? – фыркнул Вова и шлепнул себя ладонью по заднему карману штанов, где была спрятана фотография девушки. – Мало этого… К ней приставлен личный доктор, некто Ерофеев Андрей Сергеевич. И он пичкает ее таблетками, а раз в месяц ставит капельницу, после которой она сутки сама не своя.
– То есть?
– Не разговаривает, спит все время. Если не спит, то лежит с открытыми глазами и таращится в потолок. В общем… Тебе надо будет покрутиться в этом доме, разузнать все.
– Что конкретно? И как конкретно я там смогу крутиться? – уставился Саша на Вову, колупающего длинным ногтем мизинца трухлявые доски стола.
– Узнать ты должен все! – резко вскинул голову Вова, оставляя свое занятие. – Чем дышит, о чем думает, что читает, что по ящику смотрит, какое белье предпочитает…
– Ничего себе! Я что же, должен к ней под юбку заглянуть?!
– Только попробуй, – криво ухмыльнулся Вова. – Девка для Егорки. Она для тебя – работа. И не вздумай влюбиться в нее, башку сам откручу этими вот руками.
Он выразительно потряс растопыренными пальцами у Саши перед носом.
– Я понял. Как я туда попаду?
– Это не проблема. – Его тонкие бесцветные губы растянулись в беспечной ухмылке. – Завтра хозяева приглашены на ужин. Смотрины, типа. Знакомить будут Егорку и девку эту. Ты поедешь с нами.
– В роли друга жениха?
– И друга, и телохранителя. Мы с хозяином после ужина уедем. Егор останется на неделю. Такова задумка. Ты будешь при нем.
– А работа?
– Что ты заладил: работа, работа?! Сказано же – решим. Все понял?
– Ну да…
С языка просилась еще уйма вопросов. Например, зачем такая невеста сыну Ганьшина? Они, кажется, даже незнакомы! Ну красивая, и что? В Москве красивых девушек на каждый квадратный километр знаете сколько? Зачем такая нужна? С таким шлейфом проблем? В чем интерес?
Вова его невысказанные вопросы, взбороздившие Саше лоб морщинами, понял по-своему.
– О деньгах не беспокойся. Как только все закончится, заплатим щедро.
– А когда это должно закончиться?
Саша встал следом за ним, уставился в сутулую спину. Вова обернулся и оскалился в улыбке, ничуть не напоминающей радостную. И пробормотал сквозь зубы:
– А закончиться это должно свадьбой, мой друг! Только так! А как еще…
Глава 6
Нельку она к себе не подпустила.
– Потом, – проговорила Эльза, мягко выталкивая любовницу отца из комнаты. – Все потом.
– Что потом-то?
Ярко-зеленые глаза Нели подозрительно уставились на девушку, которая все никак не желала идти с ней на контакт. А чего? Она к ней пускай и не со всей душой, но с пониманием. И запросто матерью бы ей могла стать. Да Илья все тянет.
– Вот, Эльзу замуж отдам, тогда что-нибудь придумаем, кошечка моя, – вырвалось у Ильи неделю назад, когда Неля была особенно старательной и неторопливой. – Что-нибудь и для нас с тобой. Главное, замуж ее отдать… Поможешь?
Она тогда с таким усердием закивала, что в шее что-то хрустнуло и ныло потом дня три. Она готова помогать! Она готова делать все, что угодно, лишь бы выйти поскорее замуж за Илью Сафронова. А для этого надо скорее убрать из дома его полоумную доченьку, которая день и ночь бродит привидением по комнатам и появляется незаметно в самый неподходящий момент.
Неля поморщилась, вспомнив, как Эльза застукала ее, когда она рылась в ее шкатулке с драгоценностями. Как ухмыльнулась догадливо. И как паскудно потом ухмылялась еще месяц в присутствии Ильи, доводя Нелю своими ухмылками почти до обморока. Ведь если бы рассказала ему, он бы Нелю точно погнал бы прочь. А куда она? Она уже к нему прикипела.
Надо ее замуж! Срочно надо ее спровадить замуж из этого дома! Чтобы не шастала тут и не таращилась по сторонам своими бездонными, как пропасть, глазищами.
Неля покусала губу, постояла у захлопнувшейся перед ее носом двери, со вздохом отошла.
Сейчас нарядится как пугало, кому она понравиться сможет?! И волосы. Что за блажь не убирать их в прическу? Почему, опять же, не подкраситься? Красотка, черт ее дери! Любая красота, по мнению Нели, требовала доработки. Всякой красоте не помешает последний штрих.
Она оглядела себя в огромном зеркале, вмонтированном в стену возле двери Эльзы. Высокая, грудастая, зад немного великоват, но она его умело драпирует одеждой. Лицо казалось бы заурядным, не трудись она над ним каждое утро. И косолапила она от рождения. Великих трудов стоило изменить походку. И ноги болели, и спина, но работала, работала над собой. Потому что будущего хотела великолепного.
И дождалась бы, давно дождалась, кабы не это пугало, что затаилось теперь за дверью своей комнаты.
– Эльза! Открой! – Она решительно стукнула кулаком в дверь. – Открой! Твой отец…
Дверь бесшумно широко распахнулась. Неля от неожиданности вздрогнула и выругалась про себя: «Вот ведь чертово семя!»
– Что мой отец?
На девушке, кроме лифчика и трусов, ничего не было. И в этом белье Неля даже грядки полоть бы не стала, не то что мужика соблазнять. Скучный, заурядный хлопок в мелкий цветочек.
– Твой отец попросил меня помочь тебе, детка. И я помогу! – Она решительно шагнула в комнату. – Нравится тебе это или нет!
– Помогай, – неожиданно смирилась Эльза и кивнула на груду одежды, разбросанной на диване, стульях, креслах. – Я совершенно потерялась.
Еще бы! Неля алчно ощупала взглядом дорогущие тряпки. Кто хочешь растеряется. Что ни платье, то произведение искусства. Соберись на прием в королевский дворец – проблем с нарядом не было бы.
– Я сейчас…
Неля принялась рыться в платьях. Зависть, вспыхивающая при каждом новом фирменном ярлыке, она старательно душила. Ей надо нарядить Эльзу по высшему классу! Она должна выглядеть потрясающе, но не вызывающе. Это должно быть что-то невероятно эффектное и в то же время…
– Вот! Оно!
Она расправила в руках длинное платье тончайшего шелка цвета грозового неба. Мгновение любовалась игрой света на нежных невесомых складках. Тут же представила его на Эльзе, подавила очередной завистливый вздох. И протянула его со словами:
– К нему наденешь сапфировые серьги матери и браслетик.
Она почти не заметила, с каким ехидством покивала в ответ Эльза. Понятно, напоминала о ее проделках. И пускай! Любопытство, между прочим, не порок. Она же ничего не украла. Она просто смотрела и восхищалась. Ну и завидовала, конечно, не без этого.
– Белье надень вот это, – скомандовала Неля, вытаскивая из отдела для белья красивый ажурный гарнитур. Следом швырнула в сторону девушки упаковку с тончайшими колготками.
– А это зачем? – захлопала та глазами. – Лето же. И мы дома.
– Лето же! – передразнила ее Неля. – Одевайся, пора заниматься прической.
И она почти с ненавистью оглядела молодое красивое тело. Вот бог дает, кому ненадобно! Все на своем месте, всего в меру. Ни наращивать, ни урезать, ни скачивать не надо.
Неля отвернулась от девушки, уставилась невидящим взглядом за окно. Затяжному дождю на смену явился отвратительный ветер, разворотивший ей сегодня всю прическу и задравший подол ее красивой туники так, что стали видны ее массивные бедра.
При гостях бы такого конфуза не случилось.
Интересно будет посмотреть на жениха. Он-то хоть достоин такой красоты, которую они сейчас для него готовят? Илья говорил, что парень симпатичный и вроде умник, каких поискать. Но Неля не очень ему верила. Она во всем этом подозревала какой-то подвох. Эльза вроде и совершенна внешне, но внутри не без изъяна. Об этом не говорят вслух, но шепчутся многие. Да и сам Илья нет-нет да и замрет в печали, рассматривая дочь исподтишка.
Больная же девка-то, чего огород городить!
Кому вдруг приспичило в здравом уме жениться на ней? Что за блажь такая?
– Оделась? – Неля повернулась, когда шелест одежды за ее спиной стих. И против воли залюбовалась. И не желала, да похвалила. – Ты красавица, Эльза. Ты просто красавица!
– Спасибо, – она тронула свои ушки. – Только драгоценности мамины не здесь.
– Ой, да знаю я, где драгоценности твоей мамаши! Сейчас принесу. Ты усаживайся, сейчас прическу станем делать и лицо.
– А что с моим лицом?! – Эльза нервно дернулась к зеркалу, всмотрелась. – Все вроде нормально.
– О господи!
Неля закатила глаза и пошла в соседнюю комнату за шкатулкой.
Ее и шкатулкой-то было грех называть. Это была приличных размеров деревянная коробка, обтянутая кожей, из нескольких ярусов, отделов и потайных кармашков. И там было столько всего! У Нели пальцы принимались плясать, когда она их туда запускала и перебирала искрящиеся камни, цепочки, ожерелья, браслеты, серьги, кольца. И чего греха таить, не застукай ее Эльза, она себе бы чего-нибудь непременно прихватила бы. Чего-нибудь подешевле и понеприметнее. О чем и не вспомнит никто никогда. Тем более Эльза, с ее-то памятью!..
– Как-то она слишком уж укутана.
Илья с сомнением оглядел дочь. Длинное платье, длинные рукава, вырез под самое горло. Ничего же не видно, ни ног, ни рук, ни груди. И волосы Нелька будто нарочно все спрятала, соорудив на голове его дочери какой-то странный кокон.
– Нормально все, Илюша, что ты? – Неля потянулась губами к массивному подбородку любимого. – Очень красиво и изысканно.
– Может быть, может быть…
Он снова покрутил головой. Лично ему нравилось, когда на женщине тряпья поменьше. И когда грудь хоть немного видна. И волосы любил свободными локонами по плечам. Сама-то Нелька ничего себе на башке не стала сооружать. Растрепала кудри, переплела. Красиво, эффектно. Чего из его дочери сделала?
– Кому она сможет понравиться в этом балахоне, Нель? – вздохнул Илья и незаметно для дочери ущипнул любовницу за плотное бедро. – Просил же… Ничего доверить нельзя…
Обидеться? А толку!
Неля сдержанно улыбнулась, подавила тяжелый вздох и потащила Илью с веранды, где застыла статуей Эльза, уставившись невидящим взглядом на ворота. Гости должны были вот-вот подъехать.
– Куда ты меня тащишь? – тяжело ступал за ней следом Илья. – Секса не будет, Нель. Не сейчас. Вспотеем, разлохматимся. Ни к чему это.
– Какой секс, Илюша? – округлила она великолепно подведенные глаза. – В столовую я тебя веду, посмотреть сервировку. Раз уж ты взялся все контролировать, то…
– Нет, ну в самом деле, могла что-нибудь посексуальнее на нее надеть. У нее же все на месте, чего было драпировать так?
– А зачем? Вот скажи, зачем? – она рассеянно осматривала огромный овальный стол в большой столовой, за которым, бывало, до тридцати человек умещалось. – Чтобы столичные гости с порога приняли ее за шлюху?
– При чем тут?.. Вот при чем тут это, Нель?! Чего сразу шлюха-то?
– Ты знаешь, сколько стоит платье, которое на ней?
– Нет.
Илья выдвинул один из стульев из-за стола, тяжело уселся. Ему это сватовство, честно, уже в кишках сидело. Столько суеты, столько суеты. А все ради чего? Ради бизнеса. А если Эльза заартачится? Или сыну Ганьшина она не понравится? Что тогда? Все планы коту под хвост? Так не хотелось бы.
– А зря не знаешь, Илюша. Это ведь твои денежки. – Она ласково коснулась губами его вспотевшего затылка. Навалилась тяжелой грудью ему на плечи. – И в этом платьице их о-го-го сколько, Илюша! И твои гости, если они в самом деле такие крутые и в чем-то разбираются, то сразу оценят. К тому же это платье совершенно не скрывает ее фигуры. Когда она идет, садится или встает, этот шелк ее облегает, как вода.
– Ишь ты… Поэтесса просто! – Он нервно повел плечами, сморщился. – Не дави сиськами, Нель. Жарко! Вспотею.
Он надел по ее просьбе льняную белую сорочку, которая мялась, зараза, как бумага. И от этого он немного психовал. Но Нелька авторитетно заявила, что для домашнего ужина это то что надо. И стильно, и дорого, и неофициально. Он ей доверился. Теперь жалел. И с Эльзой тоже перемудрила.
В кармане пискнул телефон. Охранник на воротах прислал сообщение, что гости прибыли. И добавил, что их четверо. Странно. Илья ждал троих. Отца, его помощника и сына. Кто четвертый?
Он настороженно глянул на Нелю, застывшую возле накрытого к ужину стола.
– Их почему-то четверо, – проговорил он. – Не понял! Кто четвертый?
– Может, твой гость жену прихватил? Он ведь женат?
– Да, но… Не было про жену ни слова. И прилетели они втроем. Точно знаю. Кого притащили?
Он подошел к окну, выглянул. Из окон столовой была видна крохотная полоска земли перед домом, выложенная тротуарной плиткой. По ней сейчас и маршировали его гости.
Ганьшина он не успел увидеть, тот уже скрылся из вида, мелькнул только его ботинок. Его мелковатого роста помощник в кепке, с которой, по слухам, он не расстается, шмыгнул следом. Сын Ганьшина шел неторопливо, походкой уверенного в себе человека, ни в чем не терпящего нужды.
Может, и в Эльзе у него той нужды нет, мимоходом подумал Сафронов.
А замыкал шествие четвертый, неприглашенный гость. И он Сафронову сразу не понравился. Хоть и увидал мельком, толком не успев рассмотреть, а не понравился.
– Что скажешь? – зачем-то шепотом спросил он у Нельки, которая снова притиснулась к его спине своей жаркой грудью и наблюдала за гостями вместе с ним.
– Жених приятный. Папашку не рассмотрела. Не успела. Этот в кепочке…
– Личный помощник Ганьшина. Вова! – фыркнул неуважительно Сафронов. – Всех заставляет себя так называть. Говорят, опасный.
– Ага… Может, и опасный. Но тот четвертый, что сзади шел…
– Что?
– Не понравился он мне.
– Мне, кстати, тоже, – удивленно отозвался Сафронов и покосился на Нелькин профиль. – А тебе чего?
– Не знаю… На мента похож.
– Да ладно тебе сочинять-то! Скажешь тоже, на мента! Ганьшин станет с ментами вязаться?! Не тот уровень…
– Как знать, как знать.
Она обдавала его шею горячим дыханием, и он почувствовал, что под мышками у него мокро. И пятна наверняка проступят теперь на рубахе. И на спину навалилась, коровища, помяла всего. А переодеваться уже поздно.
– Отвали! – прикрикнул он на нее и принялся отлеплять от живота взмокшую рубаху, ворча. – На мента он похож! Угадала! Провидица тоже еще… Идем, надо встретить.
Рукопожатие и знакомство заняло минут десять. Сафронов, не привыкший к протоколу, начал томиться от пустых вопросов, которые Ганьшин задавал ему вежливым равнодушным голосом. Он отвечал иногда невпопад, смущался, злился на себя и на гостей, выстроившихся перед ним полукругом. И косился время от времени на дверной проем, откуда ждал появления дочери и Нельки. А их все не было и не было. Не были бы гости столь важными персонами, он бы давно уже гавкнул, чтобы девки не мешкали. Он устал уже тут один за всех отдуваться. Но вместо этого повернулся к светловолосому парню, который все время молчал и в светском трепе участия не принимал, и спросил:
– А молодой человек… Мы знакомы?
И уставился на него требовательно и надменно.
– Вряд ли, – тут же поспешил вставить Ганьшин-старший. – Извините, не представился случай оповестить вас, что сын мой друга детства тут встретил. Просто чудеса какие-то. Представляете, с детства не виделись! А тут… Насколько мир тесен! Не перестаю этому изумляться…
И понес какую-то дребедень про давние поездки в дальние дали, где охотился вместе с сыном, на оленях катался с ним же. И где познакомился с мальчиком Сашей Говоровым. Вернее, с его отцом, потому что тот проводником был у них. А тот познакомил ребят, и дружба завязалась. И вот спустя столько лет парни встретились, и где бы вы думали! В доме матери Ганьшина-старшего.
История показалась Сафронову никуда не годной. На три с минусом тянула, не выше.
Так бы и сказали, что телохранителя оставляют вместе с сыном в чужих людях. Чего тут такого-то? Он лично предосудительного ничего в этом не видит. Паренек – наследник финансового королевства, сотворенного папашей. О нем следует заботиться. И охранять!
– Угу… – пробубнил он, когда гость наконец заткнулся и перестал нести всякий вздор о случайностях. – А чем занимаетесь, Александр? Городок-то говенный, уж простите. Ни работы, ни бизнеса. На весь городок один магазин.
– Три, – вежливо поправил его голубоглазый блондин в неприметной серой одежде, под которой угадывались крепкие мускулы.
– Что? Не понял?
– Три магазина, – парень улыбнулся.
– А-а, ну пусть три, – неопределенно повел руками в воздухе Сафронов. – И что? Городок-то никудышный, умирающий. Весь народ ездит за тридцать верст на работу и в больничку. Чем там можно заниматься, не пойму?
– Служу я.
Говоров неуверенно глянул на Ганьшина-старшего, младший продолжал отстраненно скучать, рассматривая картины на стене, за которые Сафронов заплатил целое состояние, не будучи уверен, что это того стоит.
– Служите? Где?
– В полиции.
И Сафронов едва не ахнул вслух. Вот тебе и Нелька! Вмиг мента разглядела в этом симпатичном блондине. И что выходит? Ганьшин первого попавшегося под руку мента к сыну приставил, лишь бы не оставлять его одного в доме будущего тестя?
Некрасиво же, ну! Даже гадко!
Надо узнать об этой приблуде побольше. Что за мент? Откуда взялся? Кем приходится Ганьшиным? Может, правда дружба какая в детстве с пацаном случилась? Верится слабо, а вдруг?
– Добрый вечер, господа, – пропел Нелькин голос от дверей, и все головы мгновенно повернулись в ее сторону. – Извините, что опоздали. Извините…
Она вошла, держа за руку Эльзу. Та, дурочка, плелась, как на эшафот, ноги еле переставляла. Голова, увенчанная нелепой коляской из волос, низко опущена. Щеки бледные.
Ну что за дура, честное слово!
Сафронов скрипнул зубами. Даже преподнести себя не может. Не то что Нелька. Вот кто среди мужиков, как рыба в омуте. Зубы скалит, бедрами виляет, грудь напоказ. И успела все же, стерва, в дочерину шкатулку влезть. Нацепила ее ожерелье из жемчуга, которое Сафронов Эльзе на восемнадцать лет подарил. Неужели думала, что он не заметит? Да без его ведома здесь клоп не заведется. Не то что…
– Разрешите представить, – выкинул Сафронов левую руку в сторону дочери. – Моя девочка. Эльза… Иди сюда, малышка.
Эльза неуверенно шагнула пару раз к кучке гостей. Кротко кивнула, назвалась. Гости поочередно приложились к ее ручке, пробормотали что-то вежливое. Все, кроме мента. Тот просто скупо пожал ей руку и представился. И уставился на нее, как на очной ставке – пристально, не мигая.
Сафронов вопросительно вскинул брови в сторону Нельки. Что говорить и делать дальше, он не знал.
– Господа, прошу к столу, – выпалила та.
Сафронов досадливо поморщился. Как трактирщица, честное слово. Надо было как-то деликатнее их увлечь в столовую. Не так сразу. Что-то еще предложить высоким гостям. А что? Сафронов понятия не имел. Все его местные знакомые бизнесмены предпочитали деловые разговоры вести за столом. И сразу с порога шагали именно туда. Что предпочитали отец и сын Ганьшины, оставалось только догадываться. Но, кажется, Эльза младшему Ганьшину понравилась. Он просто глаз с нее не сводил. И принялся что-то говорить ей вполголоса. Кажется, даже не по-русски. Смутить задумал? А на вот, выкуси! Эльза блестящее образование получила. И не в России, между прочим. И тоже принялась лопотать что-то в ответ. И они рассмеялись.
А? Что? Дело слаживается? Выйдет из наследника зять, а? Как там, бишь, его? Егорка, кажется. Егор Викторович, стало быть.
Читать бесплатно другие книги:
