Волк по имени Зайка Гончарова Галина
– Не знаю вашего имени…
– Тарс Крашри, капитан замковой стражи.
– Лорд Ры… Ройл взял вас на службу?
– Да, господин.
– И давно?
– Два года, господин.
Значит, у мамы осталось еще на одного друга меньше. Старый капитан, Джек Лемех, учил еще моего отца, любил его и, как мог, оберегал маму. М-да… гадюшник… Попробовать потянуть время?
– Мой лорд в отъезде. Я не могу уехать без его разрешения…
Филип действительно был в отъезде. Так совпало – или?..
На границе его владений начались беспорядки, кто-то травил посевы, и дядя решил съездить туда сам. Меня же в этот раз оставили дома из-за дурацкой болезни. Пробежался босиком под дождем – и не обратил вовремя внимание на кашель, а тот привязался, и тетушка, когда стало окончательно плохо – вздохнуть нельзя было без приступа кашля, – уложила меня в постель… Самое обидное, стоило дяде уехать – и кашель пошел на спад и почти прекратился. З-зараза…
– Господин, лорд Ройл очень просил вас приехать попрощаться с матерью. И у него на то есть дозволение короля…
На бумаге действительно была королевская печать. М-да… ехать придется.
– Хорошо. Утром выезжаем.
Капитан дернулся было что-то сказать, но кто б его слушал?
– Тетушка, устройте, пожалуйста, солдат на ночь. Полагаю, на конюшне найдется место?
– Да и в казармах найдется, и что выпить есть, и горяченького, наверное, воины не откажутся покушать…
Через десять минут солдаты и от яда не отказались бы, если получат его из рук Марго. Она хлопотала как только она это умела, устраивала всех, а я сидел у себя в комнате и размышлял.
Мысли были откровенно неприятными.
В прошлом месяце письмо пришло – и от мамы. Обстановка не накалялась, судя по условным знакам. Что их могли вычислить – вряд ли. Не Рыло, который и писал-то с трудом. Итак, все было спокойно, и вдруг она умирает. А меня вызывают на похороны.
Чего тут можно ждать?
Хм-м… вот так сразу я бы сказал, что несчастного случая. На преднамеренное убийство Рыло не пойдет, Филип ему не спустит. Даже если ничего и не докажут, где он, а где Филип… Рыло силен, спору нет, но я знаю, как сражается дядюшка, он его просто уничтожит. По полу размажет и остатки с сапога соскребет. Поэтому случайная стрела не пройдет.
Разбойники?
Вполне вероятно.
Отравление, пожар, потоп – и я случайно утоп, яд, болезнь – то есть тот же, только более хитро данный яд…
Одним словом, несчастный случай потому так и называется, что не счастливый.
А вот что мне делать?
Можно сбежать. Я могу. Марго выпустит меня из замка, еще и провизией обеспечит, и даже укрытием, но… меня будут искать. И несчастный случай мне организовать будет куда как проще. Не говоря уж…
Неподалеку раскинулся лес.
Опасный и весьма не любящий чужаков. Лес – это проклятие и дар нашего королевства. Там растут травы и деревья, которых нигде больше нет, там водятся удивительные животные, там очень любят людей и готовы жрать их три раза в день. Только зайдите, как говорится.
И заходят специальные охотничьи команды, и выходят, но… Я-то не охотник. И подготовки специальной у меня нет, во всяком случае, пока. Филип считал, что мне сначала надо научиться владеть оружием, ездить верхом, опять же геральдика, история, экономика, политика… времени хватало только учиться и спать. А охотнику требуется нечто иное. Ходить по лесу, скрадывать зверя, читать и путать следы… этому можно научиться, но зачем?
Я же не планирую стать рейнджером. Я – лорд, это моя работа и мой долг, и в лес мне не сбежать, хоть мои владения с ним и граничат небольшой частью. Ну и пусть граничат. Команды охотников я тоже посылать буду, когда получу наследство, а сам не пойду. Ни к чему это благородному…
Но дело сейчас не в этом. Меня просто съедят в лесу. А под крышей – найдут и устроят несчастный случай. И оно мне надо?
Есть и еще один вариант. Есть направление, на котором меня искать не будут, то есть я могу сам поехать к Рылу. При таком раскладе в дороге мне вряд ли что будет угрожать – на этом направлении меня ждать не будут, во всяком случае, без сопровождения, и есть шанс проскочить. А может, и нет. Что бы сделал я?
Да оставил человека с парой голубей где-нибудь в таверне на тракте, а потом через него дал знать сообщникам. Вот, кстати, сокола с собой захватить надо. Ловчего, дрессированного. Но в любом случае я попадаю по приезде в лапы к Рылу. Кинет меня в подземелье и скажет, что не доехал. Или вообще замурует… С перерезанным горлом, ага.
Живой я ему всяко не нужен.
В дверь постучали. Тетушка смотрела грустно.
– Собираешься, малыш?
Даже «малыша» от нее было приятно слышать. Теплая она. И домашняя. И очень уютная… Повезло дяде. Кстати, сам Филип это отлично понимает.
– Это лучший выход.
Тетя кивнула. В уме она просчитывала то же самое, что и я. Не стоило обманываться ее внешностью, или вы думаете, что дурочка сможет управлять таким хозяйством? Ну-ну…
– Я дам тебе сопровождающих. Десять человек, больше никак.
Я кивнул.
– Да, пожалуй. И нескольких почтовых голубей.
Вряд ли это сильно поможет. Но уж точно не повредит. Мне придется ехать, иначе ничего хорошего не получится.
– Само собой. Я тут поговорила с людьми, у капитана, если что, приказ привезти тебя силой.
– Вот даже как?
– Якобы лорд в глубоком трауре, жена при жизни мечтала увидеть сына…
– Пусть теперь она его увидит на том свете? – мрачно пошутил я, получив в ответ укоризненный взгляд тетушки.
– Буду за тебя молиться, малыш.
Я криво усмехаюсь. Молитвы никому еще не помогали, но хотя бы не вредили. Ладно, попробуем выжить.
Я уже не щенок, я уже подросток и, видит Бог, – без колебаний пущу в ход зубы. Глотку перегрызу за маму.
Зая
Первая ночевка в Лесу вышла печальной. Бегать ночью по Лесу в заячьем обличье не рекомендуется никому. Не тот зверь, чтобы его боялись и не трогали. Одни совы чего только стоят, да и другие дикие звери… Пришлось обернуться и забраться на дерево. Стало холодно и тоскливо. Кора царапалась, мысли были исключительно печальные, я опять перекинулась зайцем и в таком виде намного удобнее устроилась в сплетении ветвей. Заяц на дереве?
И что такого? Жить-то хочется.
И кушать тоже. И тепла. А нет и не будет.
Домой возвращаться… Нет уж, увольте. Я позор семьи? Ну так семье будет лучше без меня!
Возвращаться я не собираюсь, если только за шкирку в зубах не приволокут. Значит, надо решать, как жить дальше, – чем не занятие на эту ночь? Спать придется урывками, а ничто не гонит сон так хорошо, как тяжелые раздумья. Я точно знаю, когда о Райшене думала, ночами могла не спать.
Итак, что я буду делать вне Леса?
Хм-м… а ведь я правда над этим не задумывалась раньше. Попробуем сейчас, раз уж не спится? Да и не нужно мне много сна, три-четыре часа – и буду бодра, как хвост бобра. Братья эту поговорку произносили куда как неприличнее и смеялись при этом. И Райшен… с-скотина блохастая. Кстати – блох он цеплял регулярно, я же и выводить помогала, теперь перебьется!
Итак – чем я буду заниматься вне Леса?
Я знаю, что там живут люди. Там есть деревни, есть города… оборотни вообще не любят людские земли, потому что раз в месяц нас тянет перекинуться. А потом и по Лесу побегать, загрызть кого-нибудь… Да-да, некоторые оборотни, особенно молодые и волки, в такие минуты себя плохо контролируют и могут напасть на тех, кто боится, убегает, проявляет агрессию…
А дальше все просто. Рано или поздно поймут, поймают, вызовут храмовников – и добро пожаловать на костер или на рогатину. Не хочется…
Но то волки. А я?
Безобидная, беленькая, пушистенькая – мне, в принципе, можно перекидываться и сидеть дома. Положу себе заранее пару капустных кочанов или морковки начищу, никакого леса не захочется. Ну, можно будет раз в три месяца пробежаться там, где безопасно. Зайцы бегают?
И пусть бегают…
Ум-то у меня человеческий в любой ипостаси, я вообще не дурею. Просто никому это не интересно, вот была бы я медведицей или волчицей… или хотя бы лисицей… Лайса, дрянь рыжая, жаль, что я перед уходом с тобой поквитаться не могу. Ну и пусть!
Бери себе Райшена и подавись им! Чтоб вы грызлись до упаду каждый день да по три раза в день! Не жалко!
Ага, кому я вру? Себе?
Еще как жалко. И тоскливо, и тошно, и выть хочется – видели вы воющего зайца на дереве? Тогда вы вообще мало что видели в этой жизни. Ну и я тоже. Тут поневоле взвоешь. Хорошо вышло, душевно…
Среди людей жить – не в лесу выть. Это я точно знаю. У них имеют хождение деньги. Не настолько уж я глупая и темная, между прочим. Дочь вожака стаи, причем потомственного. Папа иногда ездит к людям, а то как же?
Мы живем в Лесу, богатства которого не измерить. И людям нужно многое из того, что есть у нас. А нам нужно кое-что из того, что есть у них. У них есть кузнецы – у нас нет. Оборотни не любят работать с огнем. Да и ткани… Можно и ткать, и прясть самим, но где взять лен? Разбить в Лесу поля и батрачить на них все лето? Как же, уже бежим, помахивая хвостиками. И с зерном то же самое, и со сладостями. Люди умеют делать многое, что нужно нам. А мы можем собирать жив-корень, можем найти такие травы, которые позарез им нужны, но люди никогда не доберутся до глубин Леса, можем платить им шкурами дикого зверья… одним словом, кое-какая торговля есть.
И папа рассказывал о своих визитах к людям. Я вот слушала с удовольствием, и теперь понимаю, что не зря. Первым делом мне нужна будет одежда. Ее можно купить или украсть. Потом обувь. Это в Лесу все ходят босиком даже в холода, но люди так не могут и не умеют, я привлеку излишнее внимание. Обувь, одежда, место для жилья…
А вот с последним проблема.
Отец рассказывал так.
Деревни и города – там простые люди. Над людьми обязательно есть лорд – именно он решает, кому где жить. И как это будет выглядеть? Здравствуйте, лорд, я из Леса вышла, позвольте мне тут поселиться?
Звучит как-то неубедительно… И люди корыстны, отец это постоянно повторял. Значит, от меня могут потребовать денег, а это плохо. Денег у меня тоже мало. А что можно придумать?
Возможно, кто-то возьмет меня в свой дом?
Не знаю, это сложно. Но допустим, дом я нашла. А вот чем я буду заниматься? А, глупый вопрос. Травницей я буду, травницей. Оборотень, между прочим, по одному запаху и болезнь определить может, и лекарство приготовить… я точно могу, меня мама учила. Я не тупая Лайса, которая даже писать не умеет, я умная. Нет, ну что он в ней нашел – лохмы рыжие? Кобель вонючий!
Итак, что я умею?
Читать, писать, лес знаю, травы знаю… Есть возможность пристроиться?
Наверняка найдется. Я умная, я со всем справлюсь. А если мне пока немного страшно – это не беда. Глаза боятся – руки делают…
Ночь прошла более-менее спокойно, и я еще раз похвалила себя. Никто меня сожрать не пытался, я просто не вписывалась в картину мира диких зверей. Заяц должен прятаться в траве, по деревьям они не лазят и летать не умеют. Поэтому на дереве меня никто искать не станет.
А теперь опять бежать и бежать. До границы Леса еще далеко[1].
Колин
Мы выехали достаточно поздно. Капитан ярился и хотел отправиться в путь с рассветом, но – нашел дурака. Чтобы теленок вперед мясника на скотобойню бежал?
Нет, помечтать ему не вредно, но я лично так поступать не собирался. Поедем медленно, печально, с перерывом на сон и еду, а там Филипу письмо долетит, тетушка сообщит, и дядя либо догонит нас, либо к Рылу гостем явится – в любом случае будет неплохо. Так что я спокойно завтракал, невинно хлопал глазами на все вопли капитана, а потом зарядил ему в лоб:
– Капитан, а куда мне спешить? Мать уже умерла, теперь тридцать дней ее тело будет лежать в церкви, а потом ее опустят в землю. До моего поместья, – «моего» я выделил голосом так, что мужик аж побагровел, понимая нескромный намек, – восемь дней пути, если торопиться, двенадцать – если не торопиться, так что мы в любом случае успеем.
Крашри вылетел из зала, я покачал головой и посмотрел на тетушку. Та поняла намек и повела меня в комнату, еще раз проверить, все ли собрано.
– Тетя, боюсь, этот тип тоже в доле. Вы предупредили людей, которых со мной отправляете?
– Да, сынок.
– Это хорошо. А то погибнут ни за грош… жалко.
– Ты, главное, себя сбереги… Письмо дяде я уже отослала. Двух голубей послала и трех гонцов, так, на всякий случай. Кто-то да доберется…
Я поцеловал тетю в щеку. Хорошая она…
– Спасибо тебе…
Тетя погладила меня по голове.
– Возвращайся, сынок.
С тем я и вышел на крыльцо. Конюх подвел мне моего конька. Крепкий буланый жеребчик по кличке Обмылок. Смешно?
Кому смешно, а кому смеяться грешно. Прозвище было дано не просто так. Характер у конька был премерзкий, любой, кто на него пытался садиться, тут же оказывался на земле. И на него еще норовили наступить копытом. Вот один из конюхов и… обругал. Мол, скользкий, как обмылок, хоть как извернись, а не удержишься…
Имя приросло. Вроде бы и окликнул, и обругал…
Дядя совсем отчаялся и хотел было его сплавить куда-нибудь, но мне строптивец приглянулся. Я вообще животных люблю, вот и начал разговаривать с коньком, приносить ему то яблоко, то морковку, то подсоленного хлеба… прошло не меньше трех месяцев, прежде чем он разрешил мне просто сесть ему на спину, но потом мы сдружились. А как конь Обмылок был выше всяких похвал. Умный, понятливый, правда с характером, ну так кто из нас без норова? Но если он понимал, чего я от него хочу, – все. Он мог свернуть горы. Так что когда мы с дядей отрабатывали схватку с копьями, я вообще конем не управлял, Обмылок все делал своей волей. И шпоры я никогда не носил – незачем. Вид у конька был не особенно приглядный, масть неприметная, грива неопрятной щеткой – вот не росла она у него, и все тут, но крепкая спина, сильные ноги и ум с лихвой искупали все остальное. Мне ж на нем не дам возить – перебьются.
Седлал коня, кстати, я сам. И расседлывал, и обихаживать тоже сам старался. В исключительных случаях Обмылок позволял слугам поухаживать за собой, но все равно старался или наступить на ногу, или чисто случайно навалиться всем весом… Характер не запрешь.
Одним словом, мы поехали.
Тетушка отрядила со мной десять человек под началом десятника Шарка – старого вояки, ворчуна и хама, которому цены не было в дрессировке солдат. А заодно – хотя об этом знали только три-четыре человека – когда-то в прошлом он был наемным убийцей и изучил все их уловки. Но сейчас никто о нем такого не подумал бы, а нам того и надо было…
Первый день пути прошел спокойно, видимо, Рыло предупредил своего подпевалу, что сразу я погибнуть не должен. Вот на третий-четвертый день – вполне. И может быть, где-то на дороге ждет засада.
Шарк, кстати, сказал мне то же самое. Мол, на дороге нас убрать – милое дело, тем более что с главного тракта тут сойти некуда. Неподалеку лес, люди тут селиться не любят, а на тракте хоть таверны есть. Одним словом – подденьте, лорд, кольчугу под камзол.
Я надел, причем втайне от капитана Крашри, что мне – сложно умного человека послушаться? А дальше все было достаточно скучно.
Рысью. Шагом. Рысью. Шагом. Привал. И опять рысь – шаг, рысь – шаг.
Для Обмылка переходы были не в диковинку. Капитанские вояки, кстати, те еще висельные рыла, под стать нанимателю, сначала попробовали посмеяться над именем конька, потом перестали. Кусался и лягался Обмылок без повода и предупреждения, просто чувствуя мое плохое настроение. Своим не доставалось, но на чужих он зло срывал от души и с размахом. В частности, тяпнул за круп капитанова мерина, отчего тот взвизгнул и скакнул в сторону, налетел на другую лошадь… Словом, я ехал в окружении своих, а капитан со своим десятком держался поодаль, причем я старался чередовать. Приказывал им ехать то впереди, то позади нас. Пыль быстро покрыла дорожные плащи, скрывая различия, мерный ритм не отвлекал от дурных мыслей… Мама, мама… Как же я перед тобой виноват…
Два дня спустя, деревня оборотней. Калайя, жена вожака. Мать Заи
– Как – дома быть должна?!
Я смотрела на подростков с абсолютным недоумением. Они только что вернулись со сбора червень-травы – и Заиньки с ними не было. Оказывается, она распорола ногу и должна была вернуться, чтобы промыть рану. Да, у нас все заживает быстро, но только если рана чистая, коли загноится – будет дольше. Естественно, девочки посчитали, что рана оказалась плохая и Заинька осталась дома. А мы думали, что она с ними, на болотах…
Зая.
Моя младшенькая дочь, мое горюшко…
Все у нас в семье оборотни. Отец, мать, деды с бабками и так еще на много поколений назад. Нет, встречались и лисы, и медведи, но чаще всего перекидывались волками. А вот Заинька… то ли кровь выдохлась, то ли Лес подшутил.
Моя доченька родилась зайцем!
Добычей для любого.
И что с этим делать, я категорически не знала. А вы бы знали? Каждое полнолуние было смертельно опасным для моей малышки, тем более она такая слабенькая, хрупкая… Я планировала со временем отдать ее в ученицы к знахарке, хранительнице памяти. Она по традиции живет на отшибе, так что никто мое дитятко не обидел бы. А парни… еще и за честь сочли б ее приглашение. Без мужчин бы девочка не осталась, а там и дитятко родила бы…
Я уже начала готовить дочку. Учила ее сама, показывала, что к чему. Заинька читала и писала – она вообще у меня умница, хоть и родилась зверем бесполезным… Но где же она?
Расспросы соседей показали, что девочку никто не видел. Проверила вещи – вроде как все на месте… Она голая ушла?
Куда?!
Зачем?!
Мужа дома не было, поэтому я сама помчалась на площадь, кидать клич. Перекинулась, дернула зубами за веревку колокола, громко завыла – и так несколько раз. Потом опять обернулась в человека – и уселась как была, голышом. А плевать, мы своих тел не стесняемся и не закрываем тряпками. Мы свободные хищники…
Заинька, зайка моя, где ты, что с тобой?..
Беспокойство туманило мозг, в человеческой ипостаси было легче его сдерживать…
Народ собирался быстро. Прибежал из леса муж, я тут же огорошила его известием, что у нас пропал ребенок, появились дети, которые получили по ушам: чего плохо за младшенькой смотрели…
Наконец собрались все – и я изложила ситуацию.
Два дня назад моя дочь пропала. Что, как – неизвестно… Кто-то что-то знает?
Кто-то что-то видел, слышал, унюхал…
Нет, нет, нет…
Райшен?
Если Зая забегала домой, то обязательно завернула бы к мальчишке. Нет, мне он никогда не нравился, слишком самовлюбленный и безмозглый, но… Мало ли?
Заю он тоже не видел. Но… чем-то таким от него тянуло… Страхом? Стыдом? Я тряхнула мальчишку, как грушу.
– Признавайся! Ты ее обидел?
Райшен отрицал истово, и я верила. Не обижал. А чего тогда смущаться?
– Ма-ам… а от него лисицей пахнет, – сообщила старшая дочь, которая как раз вернулась.
– Ну и что?! – огрызнулся Райшен. Но взгляд его метнулся, я проследила за ним… ага!
Там в толпе стояла одна хищная рыжая девка, на которую у меня давно уже когти точились. Лайса мне с детства не нравилась. Ни ума, ни таланта, зато сисек и наглости в достатке. С другой стороны – и что с того, даже если они спаривались?
Муж перекинулся и взял Райшена за шкирку.
– Спал с Лайсой?
Долго Райшен отпираться не стал – и подтвердил, что да, было. Когда?
Да вот два дня назад как раз и…
Во сколько? Так с утра, как все из деревни ушли…
– А я видела…
Все посмотрели на малышку лет восьми. Кажется, Люша… не помню, как зовут.
– Зая шла к дому Райшена, а потом оттуда бежала. Быстро так… и плакала, потому и меня не заметила. А я сказку хотела. – Девочка явно была обижена такой несправедливостью. Верно, Заинька обожала возиться с маленькими, рассказывала им сказки, мастерила куколок из соломы, с искренним удовольствием играла в их игры.
И вот тут до меня дошло. Разумеется, если девочка вернулась в деревню, она не могла не зайти к Райшену. А он с этой…
– Спали?! – выдохнула я.
Наверное, что-то Райшен почувствовал, потому что закивал и попятился. Лайса попыталась удрать, но сын словно из воздуха соткался у нее за спиной, перекрывая пути отхода.
– Далеко собралась? Умела пакостить – умей и отвечать…
Лайса дернулась, но даже во второй ипостаси она была слабее – старший сын у меня волк. Матерущий, чуть ли не полтора метра в холке, лиса ему на один зуб и две минуты…
Я переглянулась с мужем.
Ну разумеется, девочка была в шоке. И естественная реакция – удрать из деревни. Но куда?
– Я пробегусь к медведям, сын, давай к лисам, – сориентировался муж.
– Я к травнице.
– А с этой что? – подала голос старшая дочь, нехорошо разглядывая Лайсу.
– Потом разберемся, – отмахнулась я. – Куда эта дрянь денется? Успею еще шкуру на половик снять…
– Так, сначала домой за оборот-травой, – решил муж.
Я кивнула.
Настой оборот-травы помогал, усиливал способности к трансформации, часто его пить было нельзя – раз в два-три месяца, – но сейчас особенный случай.
Где моя девочка!?
Колин
За три дня пути капитан достал меня до печенок.
Отчим этого идиота что – специально нанял? Нам умные не надобны, нам нужны тупые и верные?
К-кретин…
Хотя чему удивляться, умом Рыло не блещет.
Капитан лез куда надо и не надо, нажирался каждый вечер, орал матерные песни, лез к служанкам и вообще вел себя так, словно он не капитан замковой стражи, а глава помоечной шайки.
Устрою я ему пакостей, определенно. А пока – переговорил с Шарком, и два наших отряда перестали смешиваться. Люди капитана даже и своего командира не слушались. Люди Шарка тоже не желали выполнять приказы всяких дураков, в результате единственным связующим звеном остался я. Хотя капитанский отряд поглядывал… нехорошо.
Не кровожадно, нет. Но у них на лбу было написано: «Жертва». Меня собирались убить, все об этом знали, и помогать не собиралась ни одна сволочь. Ну разве что Шарк, но тут другое…
Раздражение копилось глубоко внутри, собираясь вырваться наружу…
Сутки спустя, Лес. Зая
По Лесу я шла уже несколько дней. Естественно, в заячьем обличье. Скорость у зайца вполне приличная, но это если бежать по ровной дорожке, а ее-то мне и не предоставили. Лес же…
Завалы, буреломы, болота, которые приходилось обходить. Сильно помогало, что я могу прыгать на три метра в длину, но опять-таки не везде и скорость теряется.
И время тоже.
Пару раз я даже думала, что надо бы вернуться домой, но потом…
Нет уж.
Родители, конечно, немного погрустят, но у них еще четверо детей. Хороших, сильных, не таких… позорных, как я. Райшен пусть будет счастлив с Лайсой.
Отпускаю тебя, радость моя лживая. Иди с миром… в болото!
И я упорно шла к опушке Леса.
Все было неплохо, когда…
Вой раздался неожиданно. Я обернулась…
Ох, Лес!
Пара волков. Диких. А в середине лета, когда у них молодняк… перекинуться и на дерево влезть не успею, да и толку с того дерева…
Ноги оказались умнее головы. Я думала, а они уже мчали туда, где было светлее… Волки, не желая оставаться без обеда, мчались следом, и приходилось петлять, благо заячье тело знало все лучше меня. И как подпрыгнуть, и куда, и когда… оторваться не удавалось, но ведь пока еще и не съели…
Лес закончился так внезапно, что я не сразу это поняла – и по инерции летела дальше. До дороги, по которой ехали… люди?
Да, определенно, люди на конях…
Кто-то из них рассмеялся, потянул лук, волки взвыли сзади…
Я тоже взвыла от страха, зажмурилась – и прыгнула вперед. Перелететь через них, хоть как-то… сейчас вот приземлюсь перед тем конем…
Я не учла только, что конь, испугавшись волчьего воя, прянет вперед. Я врезалась в его бок – и стекла вниз. Лапы не держали. Столкновение с такой тушей оказалось тяжеловатым…
Я распласталась на дороге, понимая, что сейчас меня убьют…
– Тихо, тихо, Обмылок…
Человек спрыгнул с коня, успокаивая его. А потом наклонился и поднял меня за шкирку.
А у меня глаза так разъезжаются, что понятно, почему зайцев косыми называют. И лапы тоже. Вырваться не смогу. Перекинуться пока тоже, голова кругом…
Неужели конец?..
Колин
Все произошло так быстро, что я едва не подумал о начале покушения.
В лесу взвыли волки – обнаглели, твари, средь бела дня, рядом с трактом, охотников на них нет. Обмылок захрипел. А потом из леса что есть дури вылетел белый комок. Промчался по полю, на миг замер у дороги, и я успел его разглядеть. Заяц. Белый, летом… странно. Они такие по зиме, а летом-то серые…
Заяц замер у дороги, сжавшись в комок. А волки, вконец обнаглев, вылетели из леса. На людей они не напали бы, наверное, не то число. Но беляк-то этого не знал. И Обмылок тоже.
Конь свечкой взвился на дыбы, прыгая вперед, заяц тоже сиганул с места – и со всей дури врезался в бок Обмылка, который от такого подарочка на минуту опешил.
И я успел перехватить узду плотнее, сжал ногами бока, зашептал на ухо нечто успокаивающее… в одного из волков ударила стрела.
Второй оказался умнее – и удрал в лес, пока тоже не подстрелили.
Читать бесплатно другие книги:
