Затерянный город, или Каждому свое Иванович Юрий

Глава четвертая. Имитаторы

Оружия на мне хватало. Да и всякой иной мелочи, которую я собирался применить, имелось с избытком. Потому что использовать хоть одну искорку эрги’са против этих медлительных крокодятлов мне показалось кощунством. Имелось ощущение, что оставшиеся в моем внутреннем резервуаре сорок два процента еще ох как пригодятся.

Было бы у меня копье, не задумывался о выборе. Тогда как мечом размахивать, разя вниз, да еще и на таком ненадежном насесте, как-то не прельщало. Выбрал для уничтожения зубастых паразитов добрый проверенный кистень. И тонкий трос у меня стальной имелся, удобный для поражения противника с любой дистанции.

Леонид, правда, звал наверх, мол, мы с ним на пару оттуда любую напасть вниз столкнем. Но там переплетение веток мешало бы применению моего оружия, и я остался на месте. Только крикнул товарищу:

– Ты там, главное, посматривай, чтобы на меня какая птица не спикировала или обезьяна не прыгнула.

А там и потеха началась. Свист троса по ветру, глухое «чпок!», и тушка варана, дергаясь и скручиваясь бубликом, летит вниз. Удар гирькой меж глаз – лучшее лечебное средство против агрессии. А высота-то под двадцать, если не под тридцать, метров. Какие живучие твари ни рождаются в этом лесу, повторное сотрясение мозга им гарантировано.

Твари, не твари, а эти тоже удивили всей командой. Как только пали вниз первые жертвы, все три шакала, а правильнее сказать имитаторы, стали по очереди пугать нас жутким ревом бешеного тираннозавра. Воздух вибрировал от этих звуков, на голову сыпались падающие иголки, да и кора подо мной подозрительно вздрагивала.

Но и рев как-то менялся, наверное, неся с собой и некие команды крокодятлам. После пятой «потери бойца» колонна ползущих словно рассчиталась на «первый, второй, третий», и каждый двинулся своим маршрутом. Первые и вторые номера, умудряясь держаться вверх лапами, попытались меня обойти снизу. А третьи номера – ускорились при атаке в лоб. Этакий отряд зубастого спецназа вырисовывался.

Но тросик-то у меня длинный. Даже не видя противника за стволом в четыре обхвата, я легко определял местонахождение очередной тушки по звуку выдираемых из коры когтей и отправлял гирьку в нужное место. Промахивался, чего уж там. И не раз! Но для хорошего дела мне не жалко и несколько раз ударить. Тем более что успевал работать по всем направлениям.

Немалая разумность тварей сказалась и дальше. Они прекратили самоубийственные атаки примерно после пятнадцатой потери в своей колонне, и оставшиеся особи спустились вниз. Что характерно, ни они, ни шакалы не стали есть павших особей своей стаи. Покрутились вокруг них, словно рассматривая или прощаясь, да и подались куда-то вправо, перпендикулярно к нашей тропе.

Минут через сорок мы услышали имитацию страшного рева уже довольно далеко от места нашего ночлега. К тому времени я поведал Лене, что творится внизу, так как он не мог это рассмотреть во всех подробностях из-за темноты, и он озвучил нашу общую мысль:

– Слишком странные тут зверушки. Словно дрессированные.

– Ага. Только кто именно их дрессирует? Вдруг они сами себя воспитывают? Или из цирка сбежали?

– Ничего, завтра в городе все выясним.

– Тоже так думаю… Всех привязал? Тогда давай и мы привяжемся, да и баиньки.

– Нам-то зачем? – удивился мой заместитель. – Смотри сколько места.

Я и сам не мог понять свое желание перестраховаться. Глянул на «карапузов», погрешил на них, объясняя на русском:

– Вдруг какая сволочь нас столкнуть попытается? А так расслабимся и выспимся.

Как же, выспались мы! Не успел я придремать, как стало приближаться тяжелое хлопанье крыльев, а потом и визг атакующей твари раздался. Причем визг не просто звуковой волной по нам ударил, но еще и сильным инфразвуком все внутренности заставил вибрировать. У меня, например, создалось полное ощущение, что нас атакует не меньший монстр, чем гигантский птеродактиль.

Скорей неосознанно, от страха, я создал громадный зырник и запустил его в сторону приближающейся опасности. Да и некогда мне было высматривать, кто к нам летит, хотелось хотя бы ослепить противника. Раз он ночью охотится, то глазки у него к свету никак не приспособленные.

И светящийся шар показал нам врагов во всей их красе. Этакие два комка белых перьев с полметра в диаметре, среди довольно длинных крыльев. Один комок издавал шум хлопающих крыльев, а второй – надрывно, оглушительно визжал. Но как только их ослепило, одна птичка резко спикировала вниз, а вторая резко свернула вправо. Да со всего маха врезалась в толстые ветви. Скорей всего, ее оглушило ударом, но на землю она не упала, кое-как ухватившись лапами за ветку недалеко от нас и пытаясь на ней усесться.

Теперь можно было с десяти метров и голову рассмотреть хорошенько, я разглядел короткий, но очень мощный клюв. Хищник – однозначно. Но самому сбить крупную цель не получилось бы, массы не хватает, да и силенок – мизер. Так эти совы – или филины? – приноровились действовать звуковым ударом. Подлетят, пугнут задремавшую жертву, та и свалится на землю-матушку. Садись рядом с остывающим трупом да трапезничай вволю.

– Вон оно как! – удивлялся мой товарищ. – Охотнички, перо им в глаз! Каких только тварей природа не создает.

Комок перьев стал оправляться от столкновения, начал что-то клекотать недовольно и возмущенно. Ответное клокотание раздалось снизу, из кустов. Потом сидящий возле нас имитатор попытался взвизгнуть, пробуя голос.

Это уже меня возмутило окончательно. Не пожалел метательного ножа, и вскоре комок перьев рухнул прямо в кусты, вроде как на голову своему собрату. Тот со всполошенным курлыканьем взлетел и умчался в лесную темень. А мы, оставшиеся в блаженной тишине, вновь попытались уснуть. Причем свет подвешенного чуть в стороне зырника нам нисколечко не мешал. Вначале…

Потому что очередной визг вскоре издала Эулеста. Когда мы на нее в недоумении уставились, она безумным взглядом смотрела в кроны и тыкала туда пальцем:

– Там!.. Там страшная морда удава! И она опускается к нам!

В самом деле, из выше расположенной кроны свисала жуткая пасть размером с автомобиль «Ока». За ней тянулось туловище толщиной с трубу газопровода «Уренгой – Помары – Ужгород». И как только ветки выдерживали такую тушу? Еще меня удивило, что не было ни скрипа, ни шороха. И, уже приготовив для метания искорку эрги’са, я метнул вначале световой шар прямо к пасти желающего перекусить удава.

И хорошо, что не стал атаковать сразу. Мой зырник прошел сквозь ночного хищника, оказавшегося банальной… иллюзией!

– Спокойно! Ничего страшного, и все под контролем! – успокоил я свою команду. – Сейчас разберемся, кто это здесь нас пытается запугать…

– Запугать или съесть? – уточнил Леня.

– Ну да, потом и съесть собирались… – Я уже со всеми своими возможностями присматривался к кронам и окружающим нас веткам. И наконец заметил тех, кто нам не давал спать. – Не представляю, что они с нами собирались делать? – Я постарался описать увиденных мною жуков.

Ярко-красные, как божьи коровки, величиной с кулак, но с длинными лапками, как у пауков. Ну и жвала у них впечатляли: под восемь сантиметров. Натуральные консервные ножики для вскрытия черепной коробки. Ко всему прочему жуки могли летать, я видел, как они смещаются внутри создаваемой ими иллюзии гигантского удава. И было их штук пятнадцать.

Метрах в трех от нашего лежбища голова удава остановилась, после чего стала раскачиваться, словно готовясь к атаке. А я никак не мог успокоиться, описывая вслух малейшие увиденные детали творящегося действа:

– Но как они умудряются так синхронно двигаться внутри иллюзии? Это же невероятное искусство. Мне даже убивать таких тварюшек жалко.

– Попробуй их поймать, сложить в мешок, – посоветовал Найденов. – Потом надрессируем их и устроим всемирно известный цирк «Проглоченные удавами». Представляешь, какой номер шикарный получится? Нас будто нечаянно удав проглатывает, и вся публика в шоке… А?

Его идея не была лишена смысла. Будь я фанатом циркового манежа, так бы и сделал. Но пока мы фантазировали на тему, как бы оно все смотрелось, мне удалось запустить малый пожиратель иллюзий. Как только он соприкоснулся с телом удава, тот исчез для всех членов моей команды, являя истинную гирлянду красных жуков.

Тут же Цилхи ахнула и затараторила:

– Страшные, очень опасные жуки! Обитают у нас в южных тропиках. На живых не нападают, чаще на падаль сбегаются. Но если человек или иное животное без сознания, то эти твари проедают ему глаза и откладывают личинки прямо в мозг. Потом труп гниет еще с неделю и взрывается тысячами таких вот гадостных паразитов. Очень боятся огня. Достаточно чуть им крылышки опалить, как они умирают.

Умная девочка, начитанная. Жаль, что дюже вредная.

Но про огонь она своевременно подсказала. Запустить маленький язычок пламени мне силенок хватило. Пламя пробежалось по всей цепочке имитаторов, и крылышки у них выгорали, словно сделанные из пироксилина. Да и лапки скукоживались, словно нейлоновые.

Попадали местные умельцы все на тот же куст, где и пташка валялась, притворяющаяся птеродактилем. Надо будет утром нож свой поискать да местных созданий толком просканировать. В самом деле чудеса природы, не иначе. Или не природы? Или это царь всех зверей, человек, чего-то в этом мире отчудил?

Завтра узнаем. Теперь бы еще все-таки хоть чуток поспать.

Зря мечтали. Не успели улечься, как стало светать. И этим больше всех возмущался Найденов:

– Что за мир странный?! Ночь и три часа не длилась! Или мы где-то за полярным кругом, и тут как раз лето?

Ну да, ведь день показался нам намного более длинным. Прибыли мы сюда в полдень, шли до вечера. Часов восемь до сумерек прошло, не меньше.

Но в любом случае, раз настал день, мы решили покинуть свой насест, быстро позавтракать и поспешить к городу. Дожарили остатки мяса, слопали его без хлеба и без соли да отправились в путь. Свой нож подобрать я не запамятовал и осмотреть тушки убиенных тварей попытался.

Увы, от них остались лишь перья, когти, зубастые черепа от варанов да несколько жвал от жуков. Не то мурашки, не то мелкие грызуны умяли плоть павших обитателей леса за милую душу. Иначе говоря, и «санитары» здесь работали ударно. И мы даже порадовались, что не улеглись спать в оборудованной берлоге. Не крокодятлы нас бы там достали, так местные «санитары» не дали бы расслабиться.

Ничего, скоро будем в комфорте и с должными знаниями. Поэтому и напевал мой друг новые слова на старый мотив, двигаясь в арьергарде нашего маленького отряда:

– Приве-ет, люби-имый го-ород! Откро-ой свои воро-ота! Мы ра-анней поро-ой ворве-емся гурьбо-ой и праздник устро-оим шальной!

Глава пятая. «Пра – ацивная» скала

Идти оказалось несложно. За час прошли перевал, за которым начался пологий спуск. Да и зверушки местные нас сегодня не трогали. Ни кабаны на пути не вставали, ни шакалы криками не пугали. Да и остальная живность, в виде пугливых косулей и благородных оленей, безропотно уступала нам дорогу.

Мало того что уступала! Так еще некие хищники не успели унести с тропы убитую ими во время охоты серну. Так и бросили на месте начавшейся трапезы и спрятались метрах в тридцати за поваленным полусгнившим стволом некогда упавшего дерева. Как мне удалось рассмотреть по переливистым звериным аурам, ушло с тропы трое волков (или сходных с ними зверей) средней упитанности. Но больше всего поразил факт, что страха в ауре не замечалось. Превалировали досада, осторожность и только потом – неутоленный голод.

Иначе говоря, они ушли с дороги, признавая наш безоговорочный авторитет. Позариться на нас или хотя бы заставить обходить себя, трапезничающих, волчары и не подумали. Не боялись нас, нет! Просто сравнивали нас с несущейся лавиной, которую лучше переждать в стороне. А почему? Разве мы уже с этими волками встречались?

Сомнениями и догадками на эту тему я поделился с другом:

– Может быть такое, что здешние звери передают информацию друг другу? Невзирая на виды и конкуренцию?

– Еще как может быть! – заверил меня Найденов. – Я тебе могу часами разные интересные случаи из жизни наших цирковых зверей рассказывать. Они, правда, все укрощенные и шибко умные, но и диких собратьев нельзя тупыми считать. Сам небось видел тысячи сценок, заснятых на видеокамеры и выложенных в «Ютубе». Там порой такое творится!..

Ну да, видел. И тоже не раз поражался. А в том, что здешние зверушки излишне умные, мы имели возможность несколько раз убедиться. Не удивлюсь, если кабаны, вараны, шакалы и ночные филины распространили окрест новость, что по лесу путешествуют шесть человеческих особей, с которыми нельзя связываться. И не факт, что все жуки погибли, парочка могла успеть спрятаться в кронах. Если уж они способны на создание высококачественной иллюзии, то донести нужные сведения до остальных имитаторов – гораздо проще.

– И неважно, что они маленькие, – продолжал рассуждать о жуках Леонид. – Они могут обладать коллективным разумом, который руководит выживанием целой популяции, а то и всего вида. Примеров уникальной разумности маленьких птичек – тоже хоть отбавляй.

Говорили мы по-русски, нисколько не заморачиваясь тем, что наши попутчики не знают русского. Те прислушивались с максимальным интересом, досадовали, что не понимают, и пытались хотя бы частично догадаться о сути ведущегося диспута. Особенно девушки старались: то один вопрос зададут – отвлекающий, то другой – пытаясь проверить свои догадки. А так как ко мне следовало обращаться лишь в крайнем случае, то они наседали на заместителя командира. И в этом я видел два положительных эффекта: путь казался короче, и мы понемножку практиковались в том варианте «иранского», который существовал в мире Габраччи.

По этой теме у меня имелись некие предположения: в каждой грозди миров язык почти одинаков. В нашей превалирует поморский. В этой, чуждой для нас с Леней, – «иранский». Так что предстоящие переговоры с обитателями города скорей всего состоятся на родном языке семейства Свонхов.

Эти предположения мы с другом тоже обсудили, и он сразу выдвинул веский аргумент, пробивающий брешь в моих логических выкладках:

– Почему тогда на Земле столько языков? И все кардинально разные?

В самом деле, оставалось только поражаться количеству языков нашей родины. В мире Трех Щитов даже попавшие туда неизвестно откуда людоеды, со своими летающими прихвостнями-кречи, говорили на поморском. Все остальные тоже: жители мира Набатной Любви; их космические завоеватели гаузы; великаны валухи; спасенные жители мира Герчери; даже когуяры, выглядящие как прямоходящие коты-ягуары.

Мне лично и Найденову, наверное, повезло, что мы говорили на русском, очень сходном с поморским языком. Но откуда на нашей родине взялись папуасы Австралии? Жители Африки? Америки? Да и в Евразии языков не счесть.

Только и оставалось, что согласиться с мнением великого мэтра, напомнившего о некоторых теориях:

– Недаром говорится, что Земля – это чистилище для грешников с иных миров. Или – место экспериментов. Ты, когда будешь в следующий раз общаться с Лобным Камнем, обязательно поинтересуйся. В его программах могут отыскаться сведения по этой теме.

– Вот сам и поинтересуешься, когда побываешь в Сияющем Кургане, – свалил я на него это хлопотное занятие. – Раз уж он всех наших порадовал гимном и посвящением в возможные хранители, то и тебя сия участь не минует. А я лично постараюсь больше никогда в подобные строения не заходить.

– Почему?

– Ха! Да попросту надоели разные задания. Вроде интересные и даже нужные – пример: тебя спасти, – но уж насколько хлопотные!..

– Но ведь интересно по другим мирам бродить?

– Конечно! Но я и без заданий побываю, где мне хочется. У меня уже огромный список составлен для предполагаемых путешествий и исследований.

– Все равно придется пойти к Лобному Камню, – напомнил Леня. – Надо ведь за сделанное отчитаться…

– О чем отчитываться? – фыркнул я, останавливаясь на небольшом взгорке, откуда сквозь деревья уже можно было осмотреть фрагменты возвышающейся к небу крепостной стены. – Если я еще тебя толком не спас и не начал выполнять данное мне в категоричной форме задание… Ого! А стены-то – слишком странные… У меня такое впечатление, что это – монолитная скала. Не получается стыки рассмотреть.

Но долго стоять на месте и глазеть, не в силах присмотреться толком, мы не стали. Сразу же двинулись дальше. Мы уже давно двигались по довольно широкой прогалине, напоминающей дорогу. Ну разве что петляли, сворачивая с нее, обходя упавшие стволы или островки густо поросшего кустарника. Но явно здесь в глубокой древности находилась транспортная артерия.

– Почему в глубокой? – рассуждал мой товарищ. – Достаточно ста – ста двадцати лет, чтобы любая дорога, проложенная среди леса, оказалась погребена под такими вот наслоениями. Да это и не столь важно… Меня другое волнует: мы почти у самых стен, а до сих пор не обнаружили малейшего следа от деятельности человека. Почему? Или жители вообще носа в заросли не кажут, или…

– …Или город вымер, – закончил я за него оборванную фразу. – И как бы это ни цинично звучало, но в последнем варианте нам пришлось бы легче. Ни у кого ничего не надо ни спрашивать, ни получать разрешения, ни вникать в местные сложности, слабо разбираясь в здешнем языке. И так далее…

Найденов моего цинизма не одобрил. Ему, с его общительной натурой, не хотелось даже представлять, что подобный город может оказаться без жителей. То есть без зрителей, без поклонников и без фанатов циркового искусства. Но если все-таки город мог оказаться безжизненным, то для этого варианта у моего друга сразу нашлось десяток предположений:

– Если все вымерли, то на улицах будут лежать скелеты? Или высохшие мумии? И если тут лютовала неведомая нам эпидемия, не заразимся ли мы сами? Может, тогда вообще не стоит заходить за ворота? И если никого не осталось в живых, почему здесь не поселились иные люди? Ведь свято место пусто не бывает… К тому же во все времена есть такие рисковые люди, как искатели сокровищ. Вдруг они убоятся с нашей стороны конкуренции? Да и вообще: есть ли в городе сокровища? По идее – должны быть!

Последняя мысль его вдохновила больше всего. Хотя на все сыпавшиеся на меня вопросы и предположения я пытался выдвинуть альтернативные варианты:

– Скелетов может и не быть по причине имеющихся захоронений. А выжившие могли покинуть город. Возбудители эпидемий вроде долго не живут, так что нам ничего не грозит. Войдем внутрь, там и разберемся… А вот по поводу сокровищ… Хм! Они для нас не главное. Важней всего отыскать портал.

– Но если сокровища попадутся под руку случайно?

– Портал! Только портал! – настаивал я. – Поверь, места с сокровищами мне известны. Но том же Дне – хранилища с ценными украшениями, монетами и безделушками чуть ли не в каждой башне имеются. Будем за ними как за грибами ходить. Про мир Бесконечного Козла – тоже можно только с восторгом рассказывать.

– Отлично! Но если мы уже здесь, то почему нельзя хорошенько осмотреться? – не понимал моих сомнений Найденов.

И я указал на стену, в которую мы уперлись, выйдя из кущи густых зарослей кустарника:

– Потому что мне здесь не нравится. Эта гроздь миров – чужая, мои магические силы здесь не восстанавливаются. И в данном мире все слишком странное. Видишь? Стена – скальный монолит. И такое впечатление, что это вырублено из гигантского горного кряжа. Причем порода намного прочней, чем известный тебе гранит.

Произведение неведомых здешних мастеров поражало, восхищало и пугало одновременно. Это же надо какой техникой обладать, терпением и желанием, чтобы вырезать подобное величие из цельной горы?! А ведь высота данного творения достигала как минимум ста двадцати метров! Да и строгая вертикаль казалась немыслимой.

Камень имел на себе следы шлифовки и на ощупь приближался по гладкости к полированному мрамору. Толщина стены не поддавалась измерению. «Око волхва» позволило мне просмотреть в глубину не далее полуметра. Но где бы я ни вглядывался – ни единого стыка или внутренних пустот не обнаружил. Несколько напрягал и тот факт, что в пределах видимости пока ворота или какое-то подобие калитки тоже не просматривались.

Судя по косвенным признакам, когда-то по внешнему периметру вокруг стены шла дорога, метров в двадцать шириной. Скорей всего, покрытие до сих пор оставалось невредимым под слоем грунта, догнивающих стволов, древесного мусора и обильно разросшегося кустарника. Потому что большие деревья, имеющие громадные корни, на данной полосе не росли. Но как выглядит дорожное покрытие, мы выяснять не стали, хоть и было очень интересно. Потому как копать метр в глубину (а то и больше) казалось делом бессмысленным.

Зато, двинувшись вдоль стены направо, немного поспорили уже все вшестером, что собой заросшая дорога представляет. И тут довольно логично рассуждал Багдран:

– Если стену вырезали в массиве горы, то и дорогу могли создать точно так же. Оставив ей место на основании подошвы. Она получается вечной, да и никакие враги, осаждающие город, не подкопаются.

Его сестра-двойняшка после таких слов презрительно хмыкнула. Видимо, не одобряла умничанье братика. А вот старшенькая Эулеста похвалила и продолжила рассуждения в том же русле:

– Если строители настолько умелые, то наверняка и множество подземных ходов под стеной сделали. Вдруг самим бежать пришлось бы во время осады?

– А я умею подземные ходы выискивать! – похвастал Руд, встрявший в обсуждения. – Берешь длинную палку и…

– …И получаешь ею по своей глупой башке! – резко и зло оборвала его Цилхи. – Тебя никто не спрашивает, вот и помалкивай со своими глупостями!

Как по мне, то зря она на юношу рычит, свое раздражение срывает. Подумаешь, взял бы он тонкий прутик и тыкал бы в каждую подозрительную дырку или норку. Но, с другой стороны, мало ли что в той дырке может находиться? Или обитать? В самом деле, неуместные глупости.

А мы все шли, шли, шли…

И через час я дал команду собирать грибы. Не потому, что сплошным потоком пошли изумительные беляки, их и раньше хватало. А потому, что ворот не было. Как следствие: придется располагаться на обед под стеной и что-то для предстоящей трапезы готовить. Вот и спрашивается: из чего готовить? Если вокруг из живности ничего и никого. Максимальные по величине птички не превышали воробья. Все иное зверье нам вообще ни разу на глаза не показалось. И я очень, ну очень пожалел, что не оттяпал половину серны, которую с нашей тропы не успели утащить волки.

Но мы-то в тот момент надеялись на гостеприимство местных пейзан. Да и любая иная дичь, нам казалось, находится в пределах вытянутой руки. Бери – не хочу.

Тут уже и мой товарищ не стал скрывать раздражения:

– Точно сговорились! Все имитаторы между собой сговорились нас избегать и других предупредили. Даже странно, как при такой всеобщей осведомленности те же волки умудряются кого-то зажевать?

– Зря ты делаешь такие скоропалительные выводы, – не согласился я с ним. – Мы тут всего ничего, да и сама стена вокруг города ох как не проста. Сколько я ни смотрю в небо, поверх ни одна птичка не пролетела. К самой скале ближе чем на десять метров – тоже никто не подлетает. Я вроде никакой защитной или отпугивающей магии не вижу, но это не факт, что она отсутствует.

Разговаривали мы вроде на русском, который Свонхи не понимали. Да и Эулеста сразу ничего на это не сказала. Но не прошло и пяти минут, как она, пошептавшись с сестрой, решила признаться в некотором своем умении. Хоть и сделала это так, словно только что рассмотрела:

– Ну точно, не кажется! Вон в том месте серые отростки просматриваются.

– Ты о чем? – заинтересовался я.

И на полчаса мы застряли на одном месте. Девушка видела нечто в виде горизонтальных дымков, торчащих из стены. Причем дымки колеблющиеся, разные по длине и длиной от двух до восьми метров. С каждого квадратного метра простиралось около пяти-шести таких дымков. В некоторых местах они становились более темными, в некоторых терялись в полной прозрачности.

Но все это я понял со слов старшей в квартете. Сам я что только не делал, как ни изгалялся и как ни изощрялся, – так ничего и не рассмотрел. Даже подозрение закралось, что девица выдумала серые щупальца магического дыма, чтобы мне отомстить или попросту мозги запудрить. Но, присматриваясь к ее ауре, поверил окончательно. Красотка не лгала, хотя при объяснениях и движениях рук старалась меня касаться чуть ли не во всех местах.

Нет, врала! Правда, я не осознал конкретно, где проскочила ложь, в каких именно словах. Скорей всего, в тот момент, когда, стоя у меня за спиной и держа ладошки у меня на висках, девушка утверждала:

– Именно так мой учитель по начальной магии обучал рассматриванию потусторонних стихий. Расслабься, прикрой глаза, расфокусируй зрение… теперь надуй щеки… Дыши очень медленно и спокойно…

И сама уже настолько прижалась ко мне всем телом, что и дурак бы догадался: учебой здесь и не пахнет. Издевалась? Или пыталась соблазнить? Об этом и Леня скумекал:

– Эуля, милая! Зря ты с нашим Капитаном, Бармалеем Дубровским, возишься. Он уже стар в свои сто семьдесят лет, ничего нового не воспринимает. А вот у меня как обладателя Первого Щита необычайные способности к просмотру потусторонних сил. Попробуй меня обучить. Вот увидишь, как изумительно все получится.

Не прокатило. Хотя упоминание солидного возраста заставило девушку непроизвольно отстраниться, по поводу смены ученика она высказалась категорически:

– Во время передачи умений – нельзя распыляться. И не отвлекай меня!.. А ты – дыши ровней… и не дергайся!

Ничего не помогло. Хотя я честно старался из всех сил и задействовал весь спектр своих умений и знаний о тринитарных всплесках. Моя учительница под конец занятий явно расстроилась, занервничала. Стала бегать, рисуя на стене участки и приговаривая:

– Всмотрись! Вот отсюда выходит три серых дымка, а отсюда – ни одного! Здесь – они очень серые, а вот здесь – почти прозрачные.

Наверное, она меня не так учила. Или у меня не было ее способностей. Как я ни пялился, ничего, кроме косоглазия и едких подначек от Леонида, не заработал. Обидно, конечно… Но я что, всегда лучше всех и талантливее? Да и не стоило забывать: в данной грозди миров мы с Найденовым – чужаки. А Свонхи – свои, кровь от плоти. И пусть у них умения слабенькие, но зато в таких сферах, куда мне доступ закрыт. Возможно, навсегда.

Глава шестая. Бесплодный поиск

Естественно, мы отошли от стены метров на пятнадцать, собираясь двигаться дальше. Никому не хотелось подвергаться воздействию чужой магии, пусть даже невидимой.

Зато я окончательно понял, что наши подопечные каким-то образом понимают русский язык, когда прозвучал совет-шутка от профессионального клоуна:

– Не так ты смотришь, господин Бармалей! Ох, не так! Следует приложить к глазам, как бинокль, дыньки своей учительницы, тогда и прозреешь! Ха-ха! – Только вместо слова «дыньки» он употребил более фривольное словечко и нечто вульгарное, касающееся грубого секса, добавил.

И вот после этих его фраз четко удалось просечь реакцию «карапузов» по эмоциям, преобладающим в их аурах. Эулеста смутилась и засмущалась. Цилхи – изволила гневаться. Багдран – еле удержался, чтобы не броситься с кулаками на моего друга. Ну и младший Руд попытался скрыть свою ярость, пиная ногами ни в чем не повинную горку мха.

«Ничего себе! – воскликнул я мысленно. – Как же это у них получается? И я с земляком теперь что, ни о чем посекретничать не смогу?»

Польза от данного события оказалась двойная. Первое: мы стали осторожней обмениваться мнениями, используя в важных мелочах только наши условные сигналы, а порой и говоря при этом совершенно противоположное. Второе: для нас отыскалась вполне приемлемая, если не деликатесная, еда. Потому что горка мха оказалась этакой здоровенной улиткой, живущей под прочным, но весьма эластичным панцирем.

Можно было бы улитку даже черепахой назвать, будь у нее ноги и голова на длинной шее. А так громадная улитка, только не в ракушке. И подобных простейших, когда мы стали присматриваться, здесь оказалось невероятно много. Как они от нас до того скрывались? А попросту надолго замирали на месте при малейшем сотрясении почвы. Передвигаясь, следов в виде слизи не оставляли. Хладнокровные – значит, и моя магия, рассчитанная на теплокровных, не действовала.

И держались они под своими эластичными, но невероятно прочными панцирями ух как крепко! Но разве устоит подобная крепость против стальных кинжалов? Пока собирали, шли, выбирали место и делали костер, а потом и готовили, Леонид придумал сводное название для найденного нами существа: улипаха.

Зато на вкус, с местными травками, с неким подобием кедровых орешков и с жареными грибами, улипахи оказались изумительными. Не хуже их плавающих в теплых океанах собратьев. Если бы еще и соль у нас была, получилось бы воистину царское блюдо. Да перец… Да нужные приправы…

Привал на обед у нас растянулся часа на два. Но сытость придала нам уверенности в себе и усилила жажду дальнейших действий. Настроение тоже поднялось. Особенно после предложения Руда сделать из панцирей улипах этакие защитные шлемы. Жаль, что по величине они подошли лишь ему да Цилхи. Но юноша не унывал, утверждая:

– Обязательно и более крупные отыщутся в глубине леса. Надо только поискать. Представляете, как здорово: шишка тебе по голове «Бум!», а тебе хоть бы что. Так что я поищу?..

– Отправляемся дальше! Порядок движения – прежний.

Невзирая на приятную тяжесть в желудках, мы даже ускорились. Уж очень нам хотелось добраться все-таки до ворот этого злосчастного, мягко говоря, города. Но, увы и ах, в последующие четыре часа ни единого створа, дырки, шва, запорного устройства или хотя бы трещины в монолитной стене так и не отыскали. При этом мы обошли уже больше половины периметра крепостного сооружения. И вполне логично предположили: хоть по кругу обойди – в город так и не войти.

– А три раза обежать – можно сразу умирать! – в притворной печали Леонид выдавал на-гора грустные стишки. – Дети случайно в лесу заблудились, их педагоги от счастья напились, вместе с собакой на поиск пошли, от них лишь подметки и зубы нашли.

Это он так напоминал намеками, что именно мы являемся опекунами для четверки великовозрастных «карапузов». Поэтому я плюнул на дальнейший обход стены и стал заблаговременно подыскивать место для ночлега. Для этого пришлось перемещаться зигзагами, углубляясь в лес и пытаясь высмотреть нечто подходящее. Прошлая ночь закончилась нормально (относительно), и нас бы устроило точно такое же полуповаленное дерево с крепким еще стволом. Только вот, сколько ни искали, ничего подобного не попадалось.

Эулеста предложила ночевать под самой стеной:

– Почему-то уверена, что серые магические щупальца для нас безвредны.

– Мне бы твою уверенность, – сомневался я, предпочитая соорудить этакий форт из коряг и крупных веток. – Уж лучше часа два поработаем хорошенько, зато потом будем спать не в пример спокойнее.

– Правильно! – поддержал меня заместитель по боевой, физической и политической подготовке. – И лучше всего импровизированный шалаш с баррикадой вокруг пристраивать вон к тому дереву. Очень удобное место.

Только вот хитрые Свонхи пахать и трудиться не хотели. Причем настолько, что после многозначительных переглядываний между собой решились на раскрытие очередной семейной тайны. Скорей всего, и магистр артефакторики, их дядя, не ведал всех умений и способностей собственных племянников. Иначе рассказал бы мне. Не думаю, что стал скрывать бы то, что могло помочь нам всем.

Говорить начала Цилхи, изначально попытавшаяся выторговать для себя и родни некие преференции:

– Мы окажем тебе помощь в проникновении в город, но только при выполнении нескольких условий. Первое: ты никогда и ни при каких обстоятельствах не имеешь права поднимать на нас руку. Также не имеешь права крикнуть и что-либо приказать. Только вежливое обращение, основанное на взаимоуважении и сродни совещательному. Второе…

Но я ее перебил, демонстративно потирая ладони и добавляя в голос холодного презрения и сурового цинизма:

– Кого мне надо отстегать крапивой или кому следует переломать ноги, чтобы они поняли, что командир должен знать обо всем?! А могу и зубы выбить!.. А могу и волосы выжечь всем четверым! Вместе с бровями и ресницами!.. Прямо вот сейчас!.. Немедленно!..

Поверили! Даже Леонид поверил и испугался, пытаясь самоотверженно преградить мне путь, когда я с поднятой ладонью шагнул в сторону двойняшек. А уж аура всех наших подопечных пошла коричневым цветом страха и полыхнула пурпуром гнева. Затем покрылась рябью смирения, когда слегка заикающаяся Цилхи продолжила:

– Наш Руд умеет отыскивать подземные пустоты и подземные ходы…

– Каким образом? – сверлил я ее взглядом, пока никак не реагируя на стоящего передо мной Найденова.

– Он делает длинную удочку из тонкого прутка и на ее конец помещает магическую структуру, которая называется «пятно провала». Умение у него врожденное, и мы его только в последний год обнаружили и попытались развить. Достаточно ходить с прутком по местности, водя им по сторонам. Как только под «пятном» оказывается пустое пространство, залегающее не глубже одного метра, структура «стекает» вниз, тем самым показывая искомое место, наиболее удобное для раскопа.

Я с рычанием выдохнул. И мысленно стал считать до двадцати, пытаясь успокоиться. Ходим чуть ли не весь день вдоль этой противной стены без всякого толка, и эта наглая девка только сейчас признается в подобном умении своего братца? Убил бы ее, козу противную!

Хотя и сам виноват! Не обратил внимания на обмолвку юнца, когда тот почти проговорился о своем умении, а змея-сестричка его оборвала. Следовало тогда еще прочувствовать момент, настоять, выпытать до конца. Потому что подземные ходы строителями должны быть сделаны в любом случае. Даже если жители данного города путешествовали по миру лишь на воздушных шарах, на вертолетах или на собственных крыльях.

Кстати, мысль о крыльях мне в тот момент пришла в голову впервые. Об этом следовало подумать.

Но сейчас я выкрикнул приказ вполне конкретный:

– Отыскать для парня нужную палку! Живей! – И, когда племяннички забегали, выискивая нужное, одобрительно шепнул Найденову: – Правильно действовал. Так и дальше постараемся себя вести: я злой и жестокий Бармалей, а ты добрый, душевный доктор Айболит. Работаем на контрастах, зато ты втираешься в их полное доверие. Особенное внимание удели этой бешеной и глупой Цилхи. Надо ее окончательно обломать.

Боевой товарищ скривился в громадном сомнении, вздохнул, но все-таки кивнул мне в ответ. И тоже подключился к поиску нужного удилища, стараясь оказаться рядом с указанной для обработки особью. Судя по доносящемуся до меня успокаивающему и сочувствующему бормотанию, наш маэстро сразу приступил к выполнению данного ему поручения.

Нужную палку отыскали, и вскоре я имел возможность наблюдать очередное чудо данной грозди миров. Потому что, сколько я ни пытался вспомнить, у нас подобного и в помине не было. Юнец поводил тонким концом палки у себя вокруг головы и словно намотал на него клубок слабо светящейся желтой паутины. Затем перехватил толстый конец удилища, длиной метра в два с половиной, и стал быстро водить палкой вокруг себя, как это делают минеры с миноискателем.

После приближения к земле паутина растеклась по ней большим пятном, более метра в диаметре, и скользила, словно не замечая мусора, пеньков, выпуклостей, комков моха. Скорей оно было похоже на световое пятно, словно от мощного прожектора. Вот только резко порой меняло форму, вытягиваясь овалом, словно цеплялось за невидимые простому глазу сучки или ямки. Правда, видели его только я и его создатель. При этом Руд, с явным превосходством и осознанием своей крутости, давал мне пояснения хвастливо, «через губу»:

– Небольшие норки, промоины или случайные полости под камнями пятно заполняет собой моментально, задерживаясь там частично. Вытягивается при этом, меняет форму. А вот там, где подземная пустота превышает полтора кубических метра, пятно проваливается полностью. Нам только останется лишь приблизиться, присмотреться, а то и раскопать найденный вход на нужную глубину.

Найденов прислушивался с особенным вниманием:

– Как я понимаю, так можно и клады искать?

– Только если клад не засыпан напрочь. И вокруг него пустое пространство. И глубина – не более метра. В ином случае «пятно провала» не поможет.