Полая женщина. Мир Барби изнутри и снаружи Горалик Линор

Глава первая

НЕЖНОЕ ИДОЛИЩЕ: ИСТОРИЯ КУКОЛ

Отправную точку разговора о Барби, т. е. ту точку, начиная с которой можно было рассматривать предтечи, сделавшие возможным появление нашей девочки, обнаружить на исторической шкале довольно трудно. Девочка наша родилась в 1956 году; можно было бы начать с дня рождения ее «матери», немецкой виниловой шлюшки по имени Лилли. Но и Лилли возникла не случайно — говоря о ней, необходимо вспомнить и о традиции «взрослых» кукол, бытовавшей на тот момент, и о традиции существования таких кукол на протяжении веков в целом. Тогда невозможно уклониться от разговора о появлении первых кукол-детей, что отбрасывает нас в конец XVIII века, и о том, почему они не возникли раньше, что заставляет вернуться к XVI–XVII векам. Но и там волей-неволей приходится покопаться в традиции существования fashion dolls — а ей больше семи столетий — и поинтересоваться, как куклы вообще стали игрушками, поскольку изначально они служили по большей части очень взрослым задачам.

Чем больше я читала об истории игрушек, в частности и об истории детства в целом, тем лучше понимала, насколько неверным оказывается при внимательном рассмотрении известный тезис, часто вытекающий из поверхностных попыток объяснить феномен успеха Барби. Этот тезис формулируется по-разному, но главная мысль всегда одна: секретом создателей Барби было их беспрецедентное новаторство. Они придумали взрослую куклу среди надоевших маленьким девочкам пустоглазых лялек; они решили сшить для нее тысячи нарядов, заставляя покупателей коллекционировать огромные гардеробы; они сообразили, что кукле можно приписывать те или иные актуальные профессии; они догадались создать для нее семью и друзей, чтобы поклонники покупали не одну куклу, а десятки приятелей и приятельниц Барби; и дальше на каждом шагу восторги по поводу способности компании «Маттел» изобрести, придумать, создать, нащупать, угадать — и снять сливки. На самом же деле, видится мне, восторг в адрес производителей куклы должен относиться к совершенно обратному явлению, а именно к их способности уникальным образом переработать, переосмыслить и использовать традицию, веками существовавшую в истории кукол в частности и в истории игрушек вообще. Та самая новация, которой справедливо гордится компания, лежит не в области «изобретения» самой Барби и других весьма успешных проектов, а в области маркетинга — так, «Маттел» была одной из первых компаний, сумевших увидеть в детях самостоятельную группу покупателей и оценить рекламные возможности телевидения, рассчитанного на эту аудиторию. Именно маркетинговый гений позволил компании создать мир, где мордочка Барби по опросам, проводившимся в середине 90-х годов, оказалась самым узнаваемым лицом на планете. Сама Барби, ее бесконечные наряды, профессии и друзья, ее способность ходить и разговаривать, наличие у нее социальной позиции — все это результат кропотливого поиска подходящего материала в истории игр и игрушек, реанимация многих давно забытых приемов, забав и кунштюков, которые при правильной подаче по-прежнему способны вызывать восторг и ужас у детей и взрослых. Создатели Барби заслуживают восхищения как этим кропотливым, хотя и нигде не заявленным вниманием к прошлому, так и способностью сварить подобный соус, постоянно добавляя в новое варево одну ложку прежнего, как делают хозяева маленького ресторана в Болонье, на вывеске которого указано: "Мы варим наш знаменитый суп с 1886 года!" Компания-производитель Барби варит свой знаменитый суп с 1956 года, и в первую его порцию была плюхнута хорошая поварешка старой доброй традиции.

Хочется, конечно, написать: "Куклы существовали столько, сколько существовало человечество", — но поручиться за достоверность такой фразы никто не может: кукол редко делали из прочных материалов, да и особой ценностью они, за редкими исключениями, не считались, и поэтому древних образцов сохранилось мало. Самым ранним, насколько мне известно, считается фрагмент куклы с подвижными руками и ногами, относящийся к вавилонскому периоду; но логика заставляет думать, что фигурки, слепленные, сплетенные, вырезанные из дерева и камня по образу и подобию человека, существовали и раньше. С другой стороны, мне кажется, что считать саму идею куклы настолько простой и очевидной, чтобы относить ее к категории базовых бытовых объектов, сопровождавших человечество с его, условно говоря, первых шагов, было бы наивно. Осмысленное создание артефакта, не имеющего немедленного прикладного характера, требовало немалого уровня развития само по себе, но рукотворное создание образа, подражающего природному, а тем более образа, имевшего культовое значение (большинство теорий сходятся на том, что фигурки людей, животных, птиц, рыб и т. п. изначально создавались ни в коем случае не из игровых, а именно из оккультных соображений), требовало способности к абстрактному мышлению, к сложным ассоциативным ходам, к серьезно развитой фантазии. Само возникновение куклы кажется мне достижением человечества, важным этапом его развития. Животные знают только один способ создавать себе подобных; у нас же существуют глина, пластик, стекло и собственное воображение, способное назвать веник «Маней», определить у него «голову» и «ноги» и сделать его своим главным доверенным лицом на все дачное лето.

Для меня очень важной является моя собственная убежденность в том, что наши отношения с куклами не слишком просты по сей день. Эволюция кукол видится мне эволюцией отношений человека с окружающим миром, с собой и с понятием «человек» в целом. При всей абсолютной обыденности кукол в окружающем нас мире, при всем их исключительном разнообразии мы продолжаем видеть в кукле в первую очередь то, что видел в незапамятные времена дикарь, едва научившийся разводить огонь, но уже способный смастерить из веток и грязи нелепое существо с головой и ногами, чтобы положить его на месте захоронения брата по племени: мы видим «персону». Это происходит вне зависимости от нашего возраста и вне зависимости от типа куклы. Именно этим фактором пользуются детские психологи, давая ребенку куклу и наблюдая за процессом игры; именно этим фактом пользуются художники, ставя кукол под гитлеровское приветствие или на четвереньки; и именно этим фактором пользуются создатели всех кукол мира — и особенно создатели куклы Барби, — наделяя их индивидуальностью (тем, что на английском так удачно называется identity — уникальными качествами, свойственными только данной личности), заставляя покупателя и поклонника воспринимать двух абсолютно идентичных пластиковых кукол как двух разных персонажей: "Малибу Барби" в полосатом купальнике оказывается совсем другой куклой, нежели «Барби-Балерина» в голубой пачке. Когда на сайтах поклонников Барби читаешь истории об отношении девочек со своими куклами, иногда обнаруживаешь уровень такой персонализации, «одушевления» Барби, что волосы встают дыбом ("Я всегда спрашиваю у нее совета, как одеваться на то или иное мероприятие…"), пока не вспомнишь все тот же веник по имени Маня и не подумаешь, что, может, у этих девочек все не так уж и плохо с головой.

Английское слово doll, по наиболее распространенной версии, происходит от греческого eidolon — идол. Первый этап отношений человека и куклы — этап идолов. Мысль о том, чтобы завернуть ее, скажем, в половую тряпку и попытаться сделать "кошкиной дочкой", или о том, чтобы отвертеть ей голову и посмотреть, что внутри, или о том, чтобы, скажем, сунуть ее головой в унитаз в процессе игры в русалочку, показалась бы V–VI веках до н. э. такой же кощунственной, какой кощунственной нам показалась бы мысль проделать сегодня все то же самое с живым младенцем. Кстати, с живыми младенцами дела тогда обстояли совершенно иначе: младенец, по большей части, создавался без умысла, ценности собой, за редким исключением, не представлял, и его вполне могли принести в жертву богам, старшим членам семьи или духам умерших предков. Кукла же делалась с умыслом и воплощала важную оккультную идею: в ней мог жить тот же дух умершего предка, или, наоборот, в него живой мог временно помещать свою душу, когда ей грозила опасность — скажем, во время болезни или перед войной, — и сунуть такую куклу куда бы то ни было головой показалось бы, мягко говоря, жестом странным и неразумным. На эту тему можно рассуждать долго, вспоминая и тех кукол, которыми злые феи подменяли украденного из колыбельки малыша, и кукол, которых татары хоронили во время тяжелой болезни, чтобы обмануть смерть, и «колоду» — полено в женских одежках, приносимую в жертву славянским богам вместо живой молодицы. Идею самостоятельной воли, злого или доброго «духа» в тельце куклы все еще воплощают сегодняшние куклы-берегини, а способность куклы «подменять» человека мы видим в огромном количестве сохранившихся по сей день языческих обрядах: Дуню-Масленицу все-таки сжигают не просто так; модные же в качестве политического жеста линчевания чучел двадцать-тридцать лет назад заставляли содрогнуться перед дикарской, языческой чистотой жеста, которой могут позавидовать самые рьяные последователи вуду. Да и куклы-идолы — в полном смысле слова — по-прежнему существуют, причем не где-нибудь в диких племенах, а в каждом европейском городе, да что там — едва ли не в каждом квартале. Даже неловкое прикосновение к этим прекрасно выполненным, ярким, запоминающимся креатурам оказывается кощунством. Я говорю не о куклах, имеющих "сентиментальную ценность" для их владельцев, и даже не о куклах вуду — лучших напоминаниях о том, с чего начинались отношения человека с его образом и подобием, но о фигурках христианских святых. Будучи куклами по всем параметрам, они уж никоим образом не предназначены для свободного обхождения, и даже, по признанию одной моей собеседницы, "пыль с них смахивать как-то неловко". Они — идолы, куклы, воплощающие абстрактнейшую и сложнейшую из идей. Упростив ситуацию, можно утверждать, что мы имеем дело просто с кусочком дерева или пластика, цена которого указана на чеке, а земное происхождение подтверждается фабричным клеймом на подставке. И все же мы сами, собственным воображением придали этой кукле сложный набор качеств, и даже если завернуть ее в целлофан и на десятки лет поставить в подвале церкви дожидаться лучших времен, мы, сняв покровы, снова увидим перед собой не куклу, но Деву Марию. Однако попади она в руки людей, не знакомых с символами христианства, — и через десять дней на голове у нее будет красоваться соломенная шляпка, в молитвенно сложенных руках возникнет одуванчик, а скорбные губы будут подведены маминой помадой — кукла как кукла. Именно эта способность наделять куклу человеческими качествами и создает всю нашу историю отношений с куклами, более того — объясняет сам факт их существования, саму степень их значимости в нашей жизни.

Вопрос о том, когда куклы стали игрушками, продолжает оставаться спорным. Для меня, например, вообще не очевидно, что они ими стали, — ну, по крайней мере, что они стали ими окончательно, совсем прекратили быть «идолами», существами, наделенными человеческими качествами. Общение с взрослыми фанатами Барби и наблюдение за играющими с тряпичными самодельными куклами маленькими деревенскими девочками заставляет сильно усомниться в подобном тезисе. Поэтому мне кажется уместным ставить вопрос иначе: когда люди стали создавать кукол, не имея в виду изначально придать им то или иное сакральное значение, когда кукла превратилась в «болванку», которой ребенок имеет право придавать значение сам, делая ее то мамой, то ангелом, то девочкой из соседнего дома, то суперменом, то самим собой? Шлиман, раскапывая Трою, нашел множество куколок — они лежали вперемешку с другими детскими вещами и позволяли думать, что действительно предназначались для игры. Считающаяся игрушкой тряпичная кукла из Британского музея датируется III веком до н. э. Самой древней куклой, обнаруженной на сегодняшний день, считается найденная в гробнице маленького египетского фараона фигурка возрастом 4000 лет. Но намеренное отсутствие у нее ног, чтобы кукла не убежала, и очень странно выполненная голова, напоминающая о бытовавшей у многих народов традиции делать безликих кукол, чтобы в них не вселился злой дух, позволяют заподозрить, что эта антропоморфная фигурка предназначалась не столько для игры на том свете, сколько для оказания каких-нибудь более сложных услуг маленькой отлетевшей душе.

Однако большинство источников все-таки сходится на том, что в последние три тысячи лет в цивилизованном мире куклы очень часто делались для детской забавы. Но и тут дело, по большому счету, было нечисто: например, в Древней Греции девочки с наступлением пубертата должны были посвящать своих кукол Венере — таким образом, очевидно, немедленно переводя их из категории «игрушки» в категорию символа — себя, маленькой девочки, теперь вступающей в область жизни, которой правит богиня плодородия, размножения и любви. Потеря куклы, отдача ее чужому человеку, вынос из дому, по мнению европейцев, могли накликать несчастье — настолько сильно кукла, пусть даже игровая, связывалась с персонами ее хозяев. Оскорбление, нанесенное кукле, у некоторых славянских народов расценивалось как оскорбление, нанесенное лично ее хозяйке.

Возможно, это было одной из причин, по которым достоверность, реалистичность изображения исключительно высоко ценилась в куклах. Сходство с живым человеком старались придать вышивкой или росписью лица, имитацией человеческой фигуры, созданием подвижных конечностей. Первые куклы с руками и ногами на глиняных шарнирах относятся к началу древнеримской эпохи. Некоторые из них тонкой лепкой лица, большой грудью и способностью «двигаться» даже визуально удивительно напоминают Барби. Особая тонкость ваяния часто не допускалась материалом — все-таки подавляющее большинство кукол до индустриальной революции девочки или их матери делали вручную, из соломы, опилок, тряпок и прочих подножных средств — и «достоверность» такой домашней куклы восполнялась исключительной проработанностью костюма и того, что теперь называется «аксессуарами», т. е. маленьких вещичек, дополняющих образ куклы: сумок, домашней утвари, бижутерии, предметов туалета. Здесь уж предела мастерству и фантазии не было, и куклы нередко поражали полнотой имитации костюма и элементов повседневной жизни. Например, уже в 1870-е годы французский кукольник Фернанд Готье создавал для своих маленьких красавиц удивительно «живых» собачек. Другие мастера снабжали своих кукол гигиеническими принадлежностями, мылом, настоящими щипчиками для завивки волос — их можно было разогреть на углях и использовать, если ваша кукла носила парик из натурального материала. Тот же Готье продавал крошечное кукольное домино, а его записные кокетки являлись на бал не просто разрядившись в пух и прах, но и элегантно подвязав к руке блокнотик для записи танцев; куклы от Rock&Granner читали миниатюрные газеты за прекрасно накрытым завтраком.

К сожалению, именно костюм и аксессуары, как показывает история, всегда являлись самой хрупкой частью куклы: и без того постоянно подверженный внешним воздействиям костюм куклы сам по себе становился важнейшим элементом детской игры и постоянно претерпевал изменения: его то снимали, то переделывали, чтобы лучше разыграть ту или иную ситуацию, то пытались надеть на другую куклу, — и в результате от костюма часто за полгода-год оставались рожки да ножки, в то время как сама кукла могла служить девочке годами, нося тряпье либо получая время от времени новый костюм, но чаще всего просто облекаясь в подвязанные куски ткани вместо тщательно и продуманно сшитого изначального наряда. По сей день коллекционеры превыше всего ценят наличие у куклы оригинального костюма, и это, безусловно, относится к Барби с ее миллиардами переодеваний. Если бы одежды кукол всегда сохранялись, множество загадок истории — в том числе совсем не игрушечных — не были бы загадками на сегодняшний день.

Антропоморфность кукол не была единственным объяснением этого стремления их создателей к реалистичности — игрушка всегда, во все эпохи отражала окружающую реальность. От оловянных солдатиков до «Монополии», от Петрушки до GI Joe — все это использовалось ребенком (а иногда и играющим взрослым) для личного проживания событий, происходящих во взрослом мире, — будь то война, развод родителей, Карибский кризис или приезд "скорой помощи" в соседний дом. Это особенно заметно в последние годы, когда в плане реалистичности рынок игрушек фактически раскололся пополам. С одной стороны, стоит наша девочка Барби с ее гиперимитацией современной жизни — от костюмов Армани до настоящей электрической плиты размером с сигаретную пачку; новейшее огнестрельное оружие в детском безобидном варианте; куклы-младенцы, способные есть с ложечки, кричать по часам и пачкать подгузники, плюшевые животные, пугающе похожие на настоящих, и наборы "Юный медик" с только что не настоящими одноразовыми шприцами; с другой — бесконечные порождения комиксов и аниме, существа, главная ценность которых заключается именно в их ирреальности, непохожести на что бы то ни было живое. Даже антропоморфные красавицы с глазами в пол-лица и эльфийскими крыльями так же мало претендуют на реалистичность, как и Tickle-Me-EImo — прелестный большеротый идиотик с клочковатой шерстью, гуманоид неопределимой расы, хихикающий, если почесать его бочок, и сумевший заставить пресыщенную американскую публику выстаивать получасовые очереди в магазинах игрушек под Рождество 1998 года.

Об Elmo восторженно писали, что это первая игрушка, умеющая реагировать на прикосновение ребенка: не на нажатие кнопки в животе и перекидывание туда-сюда, а на естественный жест — поглаживание, объятие. Восторги следовало отнести за счет соответствия такого подхода современным методам воспитания, учащих, помимо всего прочего, давать ребенку как можно больше тактильной ласки, обеспечивать свободу физического выражения эмоций в объятии, в поцелуе, в том, чтобы носить ребенка на руках или держать за руку, но не с целью волочь за собой по улице, а с целью дать ощущение поддержки и опоры. Меня Elmo заставил лишний раз вспомнить о том, насколько тесно переплетена история игрушек и история воспитания ребенка. Лучшей иллюстрацией этой переплетенности является, на мой взгляд, история игрушек в Америке со времен прибытия европейцев на материк. Первые пуритане считали, что игра есть «бесполезное» и «непрактичное» занятие; детям были запрещены какие бы то ни было развлечения, и целенаправленно созданные игрушки фактически отсутствовали в этом мире. Дети сами тайком создавали куколок из тряпки и веревки или мячи, набитые мелкой стружкой, — эти игрушки приходилось прятать от взрослых под страхом серьезного телесного наказания. Когда нравы смягчились и детям разрешили играть хотя бы по воскресеньям, существовало мнение, что игрушки должны быть «высокоморальными». Ребенку могли подарить искусно выполненный Ноев ковчег со ста парами тварей, но за мысль поиграть с этими тварями в бродячий цирк можно было схлопотать розгой: разрешалось только разыгрывать сцену создания ковчега и восхождения на него. Дети считались исчадиями ада, и взрослые не сомневались, что воспитывать ребенка означало выбивать из него врожденные сатанинские наклонности, первородную греховность: любое проявление свободы воли виделось признаком возобладания дьявола над маленькой душой. Детские книги того времени, рассчитанные на 5 — 8-летнего читателя (а скорее, слушателя), хорошо иллюстрируют ситуацию: "Расплата за грехи", "Маленькие чревоугодники", "Чистое зло", "Отправка в ад" и "Опасная игра" запугивали детей до судорог, до ночных кошмаров, в свою очередь считавшихся домогательствами со стороны дьявола и лечившихся поркой. На протяжении многих веков взрослым совершенно не приходило в голову, что игрушки должны хоть как-то соответствовать наклонностям ребенка: очень часто девочка получала в подарок куклу, которую ей тут же запрещалось трогать руками, чтобы не испортить. В соответствии с тем как проходила эволюция теорий воспитания, проходила и эволюция представлений о детской игрушке. Игрушки по-прежнему носили «воспитательный» характер, но уже не боролись с врожденным грехом в ребенке, а защищали его врожденную же невинность (на мой взгляд, один из самых занимательных вывертов христианского мировоззрения) и готовили его к жизни во взрослом мире. Но все-таки вплоть до конца пятидесятых годов (Барби, вспомним, родилась в 1959-м) ребенок фактически не имел шансов самостоятельно выбирать игрушки себе по душе; только в начале второй половины XX века произошла семейная революция, приведшая к возникновению ребенка-покупателя и к так называемой последующей коммерциализации детства: у ребенка появились свои деньги. Причин тому было множество, но в качестве главной, видимо, следовало бы указать послевоенный восторг перед стабильностью 1950-х и глубокую убежденность родителей, что как мальчики, так и девочки должны с малых лет учиться узнавать цену деньгам. родители начали выдавать отпрыскам карманные деньги — с регулярностью крошечной зарплаты — и приучать ребенка к мысли, что за некоторые свои удовольствия он платит сам. Те из создателей игрушек, кто сумел оценить детей как новую покупательную силу, вырвались вперед на много, много лет. Среди них была и компания "Маттел".

Всю историю существования этой компании — и всю историю существования Барби — можно описать именно как историю изумительного рыночного чутья, гениальных маркетинговых стратегий и следования конъюнктуре, — следования до того бессовестного, что порой цинизм некоторых вариаций Барби заставляет разумного наблюдателя неловко поперхнуться. Ее производители всегда владели удивительным искусством лавировать между реальными запросами детей и представлениями родителей о том, какими эти запросы должны быть. Барби эволюционировала вместе с представлениями родителей о воспитании и вместе с возникновением класса детей-потребителей, самостоятельно выбирающих себе развлечения вне зависимости от полезности и ценности. Сегодня эта кукла полностью вписывается в современную концепцию воспитания, в идеале готовящую ребенка к высокой социальной адаптированности, гибкости, самостоятельности, карьерных достижений, «популярности», разыгрыванию сюжетов «успеха», и при этом вполне является, по мнению многих родителей, целомудренной воспитательной игрушкой, беспрецедентной "ролевой моделью" для маленьких девочек. Но в то же время Барби умудряется быть для тех же девочек объектом самых нецеломудренных проекций и самых дерзких фантазий о взрослой жизни, — фантазий, приводящих иногда к замечательным, а иногда и ко вполне печальным последствиям. Иногда мне кажется, что эта кукла вступает с маленькими девочками — ее обладательницами — в некий сложный заговор, скрытый от взрослых: давай отведем им глаза, пусть считают, что, купив меня в качестве «Барби-любит-фитнес», они привьют тебе любовь к здоровому образу жизни; лишь бы они оставили нас в покое, а уж тогда мы с тобой сами решим, чем себя занять.

Глава вторая

ИГРЫ С ИСТОРИЕЙ: ПРЕДТЕЧИ БАРБИ

Такая близость Барби и ее маленьких подопечных, способность этой куклы так плотно входить в их мир, объясняется в первую очередь умением ее создателей черпать вдохновение в истории отношений девочек с их куклами. Само рождение этой куклы было результатом серьезного переосмысления того, что в 50-х годах — и даже раньше — предлагал девочкам создаваемый взрослыми кукольный рынок, и того, что сами дети в реальности хотели бы видеть в своей искусственной компаньонке. Чтобы понять феномен Барби нам, таким образом, придется проделать тот же самый путь, который проделала в свое время Рут Хендлер, и понять, что предшествовало возникновению "пластиковой принцессы".

В попытке понять истоки и предтечи феномена "этой сучки", глядя на историю кукол из бойницы розового замка Барби, наблюдатель не перестает дивиться уже упоминавшемуся мной факту: насколько все-таки мир Барби является квинтэссенцией нескольких последних веков этой истории и как грамотно производители куклы сумели отобрать все наиболее привлекательное, наиболее занятное для своей целевой аудитории, т. е. не только для маленьких девочек, но и для взрослых коллекционеров. Любое серьезное явление в истории кукол, любой хоть сколько-нибудь популярный трюк повторен, а порой и десятикратно увеличен в мире Барби. Таким образом, попытка поиска предтеч Барби по большому счету оборачивается бесконечной игрой в узнавание, процессом составления детальной картины заимствований.

В этом процессе приходится начинать с самого главного момента, а именно с того, что Рут Хендлер — одна из первых владельцев компании, так называемая "мама Барби", посмела придумать «взрослую» куклу и предложить ее маленьким девочкам, до сих пор в качестве объектов игры располагавшим только пупсами и пучеглазыми малышами. Сама Хендлер повествовала о своей блестящей догадке следующим образом: ее осенило, когда она заметила, что ее маленькая дочь Барбара (в честь которой и была названа Барби) предпочитает куклам-детям игру с бумажными куклами, изображающими модно одетых дам. Барбара не просто меняла им наряды — ей нравилось заставлять эти фигурки играть взрослые роли, ходить на работу, принимать гостей, отправляться в путешествия и т. д. По словам Хендлер, именно тогда ей и пришло в голову нарушить все правила и создать куклу-даму (это сейчас Барби стала подростком; я еще буду много говорить об изменениях ее внешности в отдельной главе, но сейчас упомяну, что первая Барби с ее очень взрослыми прической и макияжем, не говоря уже о пресловутых пропорциях фигуры, о которых тоже пойдет речь, тянула на все тридцать). На самом же деле — что ничуть не умаляет гениального маркетингового чутья Хендлер — она осмелилась не произвести новацию, но вернуть традицию. Позже в некоторых интервью она даже признавалась, что иногда "брала то, что уже было популярным, и добавляла новое".

Испокон веков дети играли «взрослыми» куклами, т. е. куклами, изображавшими взрослых людей, чаще женщин, чем мужчин. Причин для такой традиции было не сколько: например, исторически сложившееся определенное безразличие к детям, существовавшее до самого позднего Средневековья, неспособность великого множества взрослых в западных культурах всерьез воспринимать ребенка и его мир как то, что заслуживает внимания и отображения. Другой причиной была причина педагогического характера. Как уже упоминалось, игрушки должны были готовить ребенка к будущей жизни, иметь воспитательный характер. Казалось бы, именно это делали куклы-дети нашего собственного детства — воспитывали в девочках "будущих матерей", как тогда любили говорить. Но следует помнить, что для маленькой девочки XVII, XVIII и даже начала XIX века (я особенно имею в виду девочек из хорошего общества, чьи родители могли в принципе позволить себе приобретение настоящих кукол, хотя и в плебейской среде дела обстояли ровно так же) задача "быть хорошей матерью" не стояла на повестке дня практически никогда. Едва ли не до середины XIX века рождение ребенка для низших слоев населения было скорее обузой; задачи воспитания фактически не стояли перед женщиной вообще; для высших же слоев дети очень часто становились придатком к собственной жизни, их воспитание сбрасывали на нянь и гувернеров, и мать, ожидая ребенка, думала не о том, что она сможет дать ему, но о том, что ребенок сможет дать ей: любовь, внимание, привязанность, нежность, которых ей самой так не хватало в детстве, а часто и в супружеской жизни. Юную леди никоим образом не учили быть матерью, наоборот, сама тема деторождения и воспитания потомства была покрыта единым ханжеским флером, и молодая мать могла только полагаться на собственное сердце — далеко не всегда бывшее лучшим из советников, и на подражание поступкам собственных родителей, так или иначе позволивших ей вырасти и составить себе «партию». Вот что на самом деле было главной задачей воспитания маленькой девочки в прежние времена: ее учили не сохранять семью, а обзаводиться семьей. Как правильно замечает Скарлет О'Хара, они не видели дальше алтаря; родители же, безусловно, старались привить своей дочери все навыки, необходимые для того, чтобы удачно появляться в свете: умение одеваться и хорошо выглядеть, сдержанность манер и положенную по статусу галантность. Эти задачи невозможно было выполнять при помощи куклы-младенца: зачем девочке возиться с младенцем? Даже ее собственными детьми будет заниматься няня. Важно было предоставить ребенку куклу-ролевую модель, способную стать невидимым ментором: ее костюмы, выражение лица, манеры должны были превратиться в образец для подражания; с ее помощью девочка в кругу подруг разыгрывала свои будущие светские роли. Ситуация изменилась только в середине XIX века, т. е. ровно тогда, когда женщины из обеспеченных классов стали все больше и больше времени уделять собственным детям и все яснее видеть роль матери как достойную внимания и требующую подготовки. Девочка, нянчащаяся с куклой-ребенком, подражала бы уже не няне, чью роль ей никогда не придется играть, но собственной матери, опекающей младших братьев и сестер; подобная картина стала выглядеть более чем уместно. Именно тогда и стали набирать популярность куклы-дети, создав основу тенденции, которая впоследствии захлестнула мир и существовала на протяжении почти ста лет. The French Bebe, производимые французскими кукольниками малыши, возникли в середине 1850-х и в ближайшие тридцать лет стали одной из самых популярных игрушек в семьях аристократии и буржуазии. Дороже всех стоили знаменитые куклы изобретателя bebe Пьера Франко. Тогда же начали различать кукол-baby и кукол-toddler: под первыми подразумевалась имитация совсем маленького ребенка — сходство обеспечивалось согнутыми в коленях ногами; второе означало куклу-ребенка, только что начавшего ходить, — у нее были прямые ножки, но сильно развернутые тазобедренные «суставы». В 1866 году во Франции же была создана первая кукла, способная пить из бутылочки, — прообраз сегодняшних пугающе реалистичных резиновых младенцев, поглощающих детское питание с ложки: жидкость поступала в тельце куклы через трубочку и стыдливо выходила обратно через дырочку в пятке. К этим куклам можно было прикупить одежек, колыбелек, пеленок — словом, всего, что окружало младенца в реальной жизни. По мере возрастания ценности семьи и значения роли женщины в ее сохранении возрастала, по всей видимости, и важность игры с куклой в «дочки-матери». Попытки игры в куклы, в ходе которых искусственным младенцам придавались взрослые роли, казались извращенными и указывающими на нездоровый интерес девочки к низменным сторонам жизни. И только к середине XX века, особенно в послевоенные пятидесятые, когда женщина снова обрела необходимость социальной самореализации, когда понятия профессии, работы, карьеры начали занимать в ее жизни все больше и больше места, заставляя заботы о семье потесниться, никогда не умиравший, но временно пришедший в упадок рынок «взрослых» кукол, очевидно, должен был опять воспрянуть и обеспечить массового потребителя новыми ролевыми моделями для будущих дам: карьерно успешными, самостоятельными, ассертивными, умеющими выйти в свет. Словом, соответствующими облику Барби. Интересно, что первыми это почувствовали сами маленькие девочки: матери, как я еще буду рассказывать позже, сперва по большей части встретили Барби в штыки; но девочки были от нее без ума: она одевалась, как мама, ходила на работу, как мама, носила сложную прическу и броский макияж — словом, была идеальным объектом для подражания. И подражание началось.

Другим изобретением, приписываем компании «Маттел», стало создание в лице Барби куклы-потребителя, куклы-модницы, с ее огромным гардеробом и обсессивным вниманием к моде. Барби и мода — вообще огромная тема, о ней еще пойдет речь в деталях, но говорить о новации в мире кукол тут было бы по меньшей мере наивно: скорее, наоборот, тут следует говорить о профанировании веками бытовавшей идеи fashion doll, куклы-модницы, и низведении этой идеи до уровня детской игрушки, существующей на широком рынке. Куклы со сменными гардеробами как таковые существовали уже в VII веке до н. э. Тогда идея существовала не столько в рамках тенденции слежения за модой, сколько в рамках уже упоминавшейся мной погони за реалистичностью: кукла должна была имитировать подлинного человека и иметь, как и он, некоторое количество сменных нарядов. Но прямая связь между куклами и модой установилась в середине XVII века, когда в Париже возникли Большие и Маленькие Пандоры. Названные в честь принесшей человечеству много мук мифологической красавицы с полным сундучком нарядов, эти куклы рассылались из Парижа во все концы света — Лондон, Париж, Петербург (Большая Пандора, принадлежавшая императрице Марии Федоровне, хранится в Гатчинском музее), заменяя собой модные журналы и постепенно распространяя французские моды по всей Европе. Большая Пандора демонстрировала придворные наряды (впоследствии вообще одежды, предназначенные на выход), а Маленькая — домашнюю одежду. Вслед за куклами-пандорами fashion dolls начали превращаться в обыденную практику: часто известные модельерши дарили восковых кукол своим клиенткам и присылали к ним наряды, стараясь получить заказ. Естественно, многие матери позволяли дочерям играть с такими куклами, но все-таки изначально они отнюдь не задумывались как предмет для игры, а главное — были исключительно дороги. Подлинной же революцией в области fashion dolls стал рост популярности бумажных кукол.

Бумажные куклы (я имею в виду плоских куколок, нарисованных на бумаге и вырезанных по контуру, чьи наряды, тоже нарисованные и вырезанные из бумаги, «надеваются» на них при помощи бумажных клапанчиков или другой близкой техники) вообще дали миру Барби больше, чем, кажется, любое другое изобретение в этой области. Тема бумажных кукол в целом огромна и заслуживает отдельного рассмотрения, но я постараюсь дать только выжимки, так или иначе показывающие нам, откуда у Барби растут ноги на самом деле.

Сначала бумажные куклы были дешевы, их наряды было легко делать самим и менять сколько угодно, добавляя любые атрибуты, характеризующие принадлежность к той или иной профессии или свойственные тому или иному занятию. Бумажные куклы существовали несколько сотен лет, их главным плюсом была легкость исполнения и удивительная дешевизна игры: девочка могла сколько угодно пририсовывать кукле наряды, были бы под рукой ножницы и лист бумаги. Ничто не останавливало полет фантазии — для создания самых невероятных нарядов не было нужды уметь шить или покупать дорогие материалы. При этом, естественно, первые бумажные куклы изображали взрослых и создавались для взрослых: в середине XVIII века модные портные Европы делали таких куколок с целью одновременно развлечь клиентов и клиенток и продемонстрировать им идеи новых костюмов. Иногда одежда для таких кукол клеилась из кусочков ткани, чтобы дать лучшее представление о планируемом наряде. Поскольку эти куклы были дешевы в исполнении, они быстро попадали в руки к детям, тем более что бумажные куклы иногда бытовали и вне модных мастерских: иногда их можно было купить за гроши у уличных торговцев — нередко куклы изображали знатных особ в карикатурной манере, а после «раздевания» являли собой не самое пристойное зрелище. Первой бумажной куклой, созданной фабричным способом и предназначенной сугубо для игры, была "Маленькая Фанни" — дитя лондонской мануфактуры S&J Fuller, родившееся почти двести лет назад, в 1810 году. Кукла шла в комплекте с несколькими платьями, но юным модницам предлагалась самим создавать дополнительные комплекты одежды. К концу XIX века множество издательств, больших и маленьких, выпускало брошюры с фигурками, исключительно напоминающими нынешнюю Барби и ее младших сестричек, но в двумерном исполнении: все эти Дотти Димпл, Лотти Лав и Дженни Джун поставлялись в комплекте с бумажными одежками и аксессуарами, часто имитирующими готовность к тем или иным занятиям: походу на каток, игре в мяч, поездке верхом и т. п. С середины XIX века бумажных кукол и наряды к ним стали публиковать дамские и детские журналы; иногда их надо было просто вырезать, иногда еще и раскрашивать самостоятельно. «Журнальные» куклы превратились в целую субкультуру, отчасти существующую и по сей день; преимущество журнальной публикации заключалось в том, что издание нередко сопровождало новые наряды и аксессуары комиксом или коротким рассказом о жизни персонажей, что придавало игре дополнительную прелесть. Кстати, уже тогда общественность нередко обвиняла этих куколок в чрезмерном увлечении тряпками — и в качестве оправдания многие производители приписывали своим куклам профессию модели, одновременно легитимизируя постоянную смену костюмов и заставляя сердца маленьких девочек екать в предвкушении подобной блестящей карьеры, что требует от нас вспомнить первое полное название куклы Барби: Barbie the Teenage Model, "Юная модель".

Звездной эрой культуры бумажных кукол следует, по-видимому, считать период Великой депрессии в США: грошовые комиксы и бумажные куклы были едва ли не единственным доступным развлечением для огромного числа детей и взрослых; многие известные бумажные куклы зародились именно как персонажи комиксов: Бренда Стар, Дик Трейси, Маленькие Катценджеммеры, Джейн Арден и др. В тот же период бумажные куклы начали появляться во многих газетных приложениях. Многие производители бумажных кукол поступали со своими детищами точно так же, как «Маттел» поступает с Барби, давая каждому костюму и каждой модели свое название. Тогда же возникла традиция зачастую привлекать к созданию костюмов для бумажных кукол ведущих модных дизайнеров: Барби от Армани или от Ив-Сен Лорана никоим образом не были изобретением компании. Бумажных кукол продолжали выпускать даже во время Второй мировой войны, правда, на менее качественном материале. Очень часто авторами бумажных коллекций становились знаменитые художники, работающие в жанре Pin-Up, также переживавшем в те годы бешеный расцвет. К концу 50-х годов мода пошла на убыль, но до конца не иссякла никогда; маленькая Барбара играла своими «взрослыми» бумажными подружками в 1957 году.

Отношения Барби и мира бумажных кукол оказываются сложными и запутанными. С одной стороны, Барби сама выросла из этого мира: и в буквальном смысле, если бы не бумажные куклы ее дочери, Рут Хендлер не пришло бы в голову, по ее собственному утверждению, создать взрослую модель (Хендлер даже признавалась, что хотела сделать "трехмерную версию бумажных кукол", которых так любила ее дочь), и в переносном смысле: Барби копировала основные принципы этого мира — дешевизна, бесконечная смена нарядов и многие другие элементы, о которых я еще буду говорить. С другой стороны, саму Барби обвиняют в разрушении мира бумажных кукол, в сломе его популярности: если бы не она, у маленьких девочек еще долго не было бы альтернативы бумажным модницам и связанным с ними фантазиям. Также следует помнить, что собственно бумажные куклы, изображающие саму Барби, появились в 1962 году и до сих пор являются фактически самыми востребованными бумажными куклами в мире. Первыми появились Барби и ее младшая сестра Скиппер, затем последовал ее бойфренд Кен и лучшая подруга Барби, Мидж. В конце 80-х художником по этим куклам стал знаменитый Том Тирни, автор великого множества бумажных кукол, в том числе исторических кукол, кукол, изображающих знаменитостей, и фантастических коллекций. Еще одна известная художница по бумажным Барби — Барб Раух — признается, что ее собственное увлечение жанром началось во время игр с Кэти Кини, одной из самых знаменитых бумажных кукол мира.

Кэти Кини, Бетси МакКолл, Кэти Лоуренс были примерами того, что невнимательные наблюдатели тоже часто приписывают производителям Барби в качестве новации, а именно кукол, ведущих активный образ жизни и способных достичь всего, что им заблагорассудится. Они, как и Барби, были не просто модницами — они были личностями. Почти все крупные проекты, связанные с бумажными куклами, включали в себя костюмы и аксессуары, связанные с профессиями, разными видами отдыха, занятиями спортом, приключениями и тому подобными вещами. Впрочем, куклы-представители разных профессий существовали еще в Англии в середине XIX века — торговки, священники, клерки, пекари продавались в одеждах, подходящих для их занятий, и с соответствующими аксессуарами, например в руках торговки мог быть большой поднос или даже целый стол, на котором располагались миниатюрные товары, выполненные из папье-маше. Скажем, за семьдесят лет до появления Барби-учительницы (классные парты, учебные материалы, доска, мел; 1964 год) существовала немецкая кукла-учительница (классные парты, учебные материалы, доска, мел; 1885 год). Супермаркету, в котором работает Барби, предшествовала прекрасная, поражающая обилием мелких деталей кукольная продуктовая лавка, созданная в 1896 году компанией Baehr&Proeschild.

Точно так же создание семьи и друзей Барби никоим образом не является изобретением компании-производителя, но продолжением традиции: большинство серийно выпускавшихся бумажных кукол обладали разветвленным генеалогическим древом и широким социальным кругом. У хорошенькой маленькой Бетси МакКолл были мама, папа, кузина — кстати, по имени Барбара, — собачка Нози, друг Джимми Вик, тетя, дядя — словом, около 14 персонажей, каждый из которых имел свои наборы костюмов и аксессуаров и занимал свое место в мире Бетси МакКолл, как Кен, Скиппер, Бекки, Мидж, Кристи, Шелли, Джаззи, Тори и другие личности занимают свое место в мире Барби.

Еще одной составляющей мира Барби, способной поразить воображение и вызывающей множество восторгов и нареканий, являются аксессуары и среды обитания. Я имею в виду все эти удивительно продуманные крошечные дома с настоящим электричеством и работающими электроприборами размером со спичечный коробок, всех этих лошадок со сложной упряжью, собачек со специальными расчесочками для шерсти, косметику, спортивные снаряды, кухонную утварь, музыкальные инструменты и прочие пуховки со сковородками. На ладони взрослой руки — да и детской, если честно, — они смотрятся так трогательно и так нелепо, что волей-неволей наводят на мысль об обсессивном безумии, о не вполне здоровой потребности «заиграться» в куклы, доводя вымышленный мир до пугающего уровня реалистичности. И опять же обвинят в этом производителей Барби совершенно неуместно — как уже говорилось выше, аксессуары испокон веков были одной из главных привлекательных черт качественной куклы: у той же Бетси МакКолл и ее кузины Барбары были автомобили, книги, собственные куклы, скакалки, посуда, украшения для рождественской елки и прочие прелести. Крошечную, прекрасно выполненную игрушечную посуду находили при раскопках Древнего Рима; русские «барыни» гуляли под зонтиками со своими собачками; французская компания «Жюмо» производила крошечных расфуфыренных пианисток, сидящих за способными сыграть нехитрую мелодию механическими инструментами. С кукольными же домами и утварью вообще особая история.

Как и большинство игрушек на свете, кукольные дома возникли не ради игры, а из сугубо прагматических соображений; поначалу их нельзя было даже назвать кукольными — они, скорее, были игрушечными: никто не планировал, что та или иная кукла будет в них жить. По утверждениям историков, такие дома стали возникать в XVI веке. В основном они создавались как копии богатых жилищ тех или иных известных семей — не ради хобби, а ради «запоминания» дома, — нечто вроде объемной фотографии размером около одного кубического метра. впрочем, игрушечным домам случалось бывать и больше — иногда в них мог залезть маленький ребенок — и меньше. Мастера нередко пользовались этими домами так же, как портные Пандорами, чтобы продемонстрировать свой вкус и свое умение потенциальному клиенту. Другой практической причиной для создания, а особенно для украшения маленьких домов служило желание многих молодых дам освоить азы того, что мы сейчас назвали бы дизайном интерьеров: по всей Европе, а особенно часто в Голландии и Германии, такая ученица при помощи мастера вдохновенно развешивала крохотные портьеры и расставляла пуфы, которые вполне подошли бы размером для современной Барби. Подобный подход полностью соответствует сегодняшней тенденции — существует такая разновидность хобби, как создание и украшение кукольных домов: само строение покупается готовым или делается знакомым умельцем, а потом дом годами улучшается и обставляется: мелкие предметы интерьера, обои, картины, мебель сменяются по мере изменения моды или по мере обнаружения элементов декора, больше соответствующих вкусу хозяйки. Одна из моих подруг — обладательница такого игрушечного дома, населенного тремя маленькими медведями, — начала создавать это обиталище во время жизни в Голландии, где, по ее рассказам, для любителей подобных занятий существуют лавки и мастерские, создающие крошечную мебель, утварь и украшения для игрушечных домов. Среди восхитивших меня предметов интерьера в ее доме были крошечные работающие люстры, бра и торшеры (к которым подруга долго подбирала лампочки), а также множество мелких предметов, изображающих еду: от миниатюрных помидоров до французских багетов, сделанных из пластмассы или из фимо. К середине XVIII века начали появляться дома-шкатулки, а вернее — дома-сундучки: они раскрывались и обнаруживали роскошные интерьеры и разделенные перегородками комнаты; заглянуть в закрытый домик можно было сквозь слюдяные окна. Такое устройство позволяло даме или девочке легко брать любимую игрушку в путешествие и носить за собой в гости с целью похвастаться перед подругами, и именно эту прекрасную идею производители Барби использовали при создании первого "Дома мечты" (название, впоследствии ставшее общим и собирательным для всех домов Барби): он раскладывался из картонного сундучка и был обставлен картонной мебелью, среди прелестных аксессуаров были супермодный низкий шкаф со встроенными проигрывателем и телевизором, крошечные картонные пластинки и фотография Кена на полочке.

Подлинного расцвета кукольные дома достигли ближе к концу XVIII века; причина, как всегда, была экономической: они стали дешевле. Если раньше едва ли не каждый дом делался мастером на заказ, то теперь на продажу часто выставлялись готовые домики — они были результатом работы подмастерьев, стремившихся вступить в тот или иной цех мастеров. Именно ближе к концу XVIII века установилась традиция требовать от каждого кандидата в цех демонстрации мастерства путем создания миниатюрных реплик. Так начали появляться изумительно выполненные крошечные, но выглядящие совершенно по-настоящему, предметы мебели, посуда, предметы туалета, музыкальные инструменты, вазы, искусственные цветы. Большинство мастеров, успешно пройдя испытания, выставляли эти вещи на продажу в специальных лавках, где их и скупали любители игрушечных домов.

Пожалуй, самая знаменательная веха — до появления Барби, конечно, — в истории кукольных домов — это создание знаменитого "идеального дома" для королевы Марии. В начале 20-х годов XX века кузине короля Англии пришло в голову создать совершенно уникальный кукольный дом и подарить его королеве, большой любительнице миниатюр. Для работы над проектом был приглашен сир Эдвин Лютьен, один из наиболее значимых архитекторов того времени. Лютьен был изумлен предложением создать крошечный домик, но инстинкт игры, свойственный большинству взрослых и вырывающийся наружу при наличии достойной цели, заставил его погрузиться в работу с головой. В одном из писем он призывал коллег: "Давайте работать и творить на века, создавать то, что позволит будущим поколениям увидеть, как жили короли и королевы в XX веке и какие замечательные мастера, художники и авторы окружали их в их правление". Создание дома размером 2,5 на 1,5 на 1,5 метра заняло 4 года и потребовало усилий почти тысячи пятисот поставщиков, художников, мастеров и разработчиков. В одной из комнат стояла специально сделанная подлинная швейная машинка от «Зингер»; часы от «Картье» украшали гостиную; в гараже стояли подлинные «Роллс-Ройсы», в подвале — крошечные бутылочки с настоящим «Клико» и «Мумм»; для библиотеки дома Конан Дойль самостоятельно вписал в подлинную крошечную книжку специально созданный рассказ на 500 слов. Сегодня дом выставлен на обозрение в доме Виндзоров и вызывает сильное чувство ирреальности: степень реалистичности интерьеров несколько пугает, наводя на мысли о существовании неведомой малой расы, чьи представители были лишены подлинного, весьма богатого жилища. На этом фоне даже самый роскошный "Дом мечты" от «Маттел» — пластиковый, усредненный, розовый, обставленный примитивной пластиковой мебелью, — кажется полной профанацией, наследует удивительные традиции, в свое время поднимавшие создание кукольных домов до уровня высокого искусства.

Что еще касательно изобретений и заимствований компании «Маттел»? Одним из предметов восхищения Барби всегда были ее сгибающиеся руки, позволявшие принимать более или менее реалистичные позы, и ноги, дающие кукле возможность сидеть; в некоторых моделях Барби может кланяться в пояс. Даже к моменту появления Барби такие куклы существовали на западном рынке, а в целом традиция создания кукол с «суставами» восходит к Древнему Египту: одна из глиняных красавиц, обнаруженных во время раскопок, не только могла поворачивать голову на глиняном шарнире и шевелить руками и ногами, но и внешне поразительно напоминала Барби: та же большая грудь, длинные ноги и тонкой лепки лицо. Кстати, в России была своя традиция создания кукол с подвижными конечностями: самые дешевые куклы конца XIX века — «скелетки» — делались из лучины, а их ручки и ножки закреплялись шарнирами. Платье таких кукол клеилось прямо к их телу. Правда, у них не сгибались локти и колени, — но они не сгибались и у первой Барби, в то время как немецкие кукольники создавали игрушки с коленными шарнирами уже в конце XVIII века. Иногда для придания куклам подвижности, которую так ценят любители современных Барби, использовали особый способ притачивать кожаные руки и ноги к кожаному же телу куклы — и тогда, конечно, можно было сгибать и колени, и локти, и талию, и кистевые «суставы» куклы.

Другой темой, в свое время вызвавшей много шуму, стало создание компанией кукол Барби, являющих портретное сходство с персонажами поп-культуры или политики, так называемых celebrity dolls, о которых речь зайдет в этой книге еще не раз. В некоторых сериях Барби-знаменитостей сходство оказывается очень большим, в некоторых — меньшим. Например, в сериях "Непреходящие ценности" лица куклы буквально копируют лица Одри Хепберн и Элизабет Тейлор, в то время как в серии "Барби Голливуда" сходство кукол с Вивиен Ли, или, скажем, с Мэрилин Монро достигается в основном за счет причесок и аксессуаров. Но так или иначе эти куклы носят имя персонажей, с которых лепится образ; Барби-Spice-Girl, Барби-Шер, Барби-Статуя Свободы (!) легко узнаваемы и имеют идеализированные черты тех или иных знаменитостей. Когда компания только начала производить подобных кукол, звучал гром похвал и нареканий: можно ли играть с образом реального человека? Этично ли раздевать до трусов бедную покойницу Монро или, скажем, статую Свободы? Не попахивает ли здесь вудуизмом? Компания охотно и гордо отвечала, что прививает детям что-то там — не то любовь, не то ролевые модели, не то уважение к звездам, — словом, какую-то полезную новоизобретенную муть. В действительности же celebrity dolls от «Маттел» продолжают многовековую традицию создания подобных кукол: первая бумажная кукла-знаменитость — прима-балерина Мари Таглионе — была создана в 1830-х годах; в ближайшее десятилетие появились бумажные куклы, изображающие других известных балерин, а также дам света и лиц королевской семьи, в частности королеву Викторию. Со временем таких кукол стало появляться все больше и больше, но и в мире трехмерных игрушек ситуация была схожей: английские кукольники начали широко рекламировать своих «портретных» кукол в конце XVII века; так, знаменитый кукольник Уильям Хиггс прославился изготовлением деревянных особ царских кровей, например королевы Мэри и короля Уильяма. Компания разумно не поднимала руки на политиков, но для звезд поп-культуры именная Барби стала таким же знаком вписанности их собственного имени в историю, как размещение их клонов в музее Мадам Тюссо.

Словом, на какой аспект существования Барби ни обрати внимание, эта кукла везде следует вековым законам истории игрушек, не изобретая, но выискивая и приспосабливая к запросам сегодняшнего рынка лучшие элементы традиции и самые удивительные новации прошлого. В моих глазах это скорее подчеркивает, нежели роняет престиж создателей нашей девочки; мне кажется, что такое умение и такой деловой нюх и составляют тот маркетинговый гений, который сделал феномен Барби возможным, а ее создателей — богатыми. Я буду возвращаться к этой теме еще не раз, но сейчас, завершая этот длинный экскурс в историю, в мир, предшествовавший появлению Барби, и переходя к рассказу о мире самой Барби, я хочу лишь добавить, что если бы лично мне предложили выбрать какой-нибудь старый трюк из истории кукол и попросить компанию-производителя воплотить его в Барби, я попросила бы Барби-марионетку. Нет, неправда, я попросила бы, конечно, Барби-неваляшку, но компания никогда не согласилась бы сделать свою красотку безноженькой. Впрочем, и Барби-марионетки может не быть по вполне понятным причинам: уж слишком очевидной получается метафора, когда речь идет об образе девушки, постоянно обвиняемой в том, что мужчины могут крутить ей, как хотят.

Глава третья

ПРЕКРАСНЫЙ ЛИК И ГОЛОС ДИВНЫЙ: ИЗМЕНЕНИЯ ВНЕШНОСТИ БАРБИ

Когда мы говорим, что Барби является самым узнаваемым женским образом на планете, волей-неволей представляется некоторая усредненная картинка: женская фигурка, небольшой рост, улыбчивое лицо с чрезмерно идеальными чертами и блондинистая сияющая копна. Между тем я имела удовольствие наблюдать в лондонском Музее детства маленькую девочку и ее маму, внимательно разглядывающих экспонаты в витрине, отведенной под Барби. Я не помню точно, была ли там реально самая первая Барби (коллекционеры пользуются термином OSS — Original Swim Suit, Барби в ее самом первом костюмчике, знаменитом черно-белом купальнике без бретелек) или ее изображение, — тех, первых Барби осталось совсем мало, настолько мало, что музею вполне могло не достаться. Так или иначе, стоящая впереди меня дама говорила дочке голосом восторженного гида: "Видишь, honey, это самая первая кукла Барби!" Девочка посмотрела тяжелым взглядом сперва на экспонат, потом на маму и сказала голосом человека, отрицающего собственную причастность к убийству: "Это не Барби". Мама нахмурилась. "Honey, тут написано — самая первая Барби". Девочка посмотрела на маму и сказала вежливо и настойчиво: "Значит, тут написано неправильно".

Мне было смешно, и я позволила себе вмешаться в беседу. Видишь ли, honey, сказала я, Барби уже очень много лет. Честно говоря, ей без малого 46. И самые первые Барби не были похожи на сегодняшних. Лицо Барби много раз менялось, да и фигура тоже. Девочка пожевала перепачканным в чем-то синем ротиком, повернулась спиной ко мне и лицом к витрине и сурово спросила: "А где же настоящая Барби?" Я почувствовала, что диалог не удался.

Если честно, то самая первая Барби — да и все модели, созданные, скажем, до 1971 года, — на фоне сегодняшних нежных красавиц выглядят чудовищно. Одним из доказательств исключительной узнаваемости Барби лично для меня оказался тот факт, что при взгляде на любую модель, отличную от современных (т. е. созданных в 1998 году), я немедленно чувствую, что с ними "что-то не так". В отличие от той маленькой девочки в лондонском музее, я не отказываюсь признавать в них Барби; но они определенно режут глаз. Безумное обилие вариаций современных Барби очень быстро заставляет забыть прежний визуальный облик куклы; видимо, именно поэтому эволюции ее пластиковых мордочки и тельца не сказывались на продажах — хотя каждая модификация поначалу вызывала всплеск возмущения среди одних наблюдателей и судороги восторга у других.

Чтобы более или менее объяснить, почему самая первая Барби выглядела так странно, придется прямо здесь раскрыть одну из самых страшных тайн Барби — тайну, которую производители куклы долгое время скрывали, тайну, которая всплыла наружу только несколько лет назад и породила огромную волну обвинений, пародий, спекуляций и исследований, своей серьезностью, возможно, заслуживающих более значительного объекта. Дело в том, что наша невинная и чистая девочка, за чью непорочность так упорно борется компания — дочь проститутки. Ее прообразом явилась уже упомянутая мной мельком кукла Лилли — немецкая игрушка. Лилли была трехмерной версией одноименного персонажа популярного послевоенного комикса, печатавшегося в таблоиде Bild Zeitung с 1952 года. Лилли была проституткой с характером — разбитной, наглой, жестокой хищницей, любой ценой выуживавшей деньги из "жирных котов", как она называла своих клиентов. Когда в 1955 году Лилли стала трехмерной, мужчины с удовольствием покупали ее в магазинах для взрослых (больше она нигде не продавалась) и вволю отыгрывались на маленькой шлюшке, таская ее за собой в кармане или подвешивая на переднее стекло машины, если, конечно, у них не было детей: зрелище такой сисястой куклы в крошечном купальничке совершенно не подходило для их глаз. Когда через четыре года ровно такая же сисястая Барби в ровно таком же крошечном купальничке появилась в США в качестве детской игрушки, шок был предсказуем.

Каждый раз, когда я читаю о происхождении Барби от Лилли, я поражаюсь одному факту: никто и нигде не объясняет, почему первая Лилли — а следовательно, и первая Барби — выглядела именно так, а не иначе; по крайней мере, мне ни разу не удалось увидеть подобное объяснение. Откуда эта странная, неестественная форма головы? Эта чрезмерно тонкая талия, за которую создателей Барби так яростно поносят феминистки, медики и педагоги на протяжении вот уже сорока лет, заявляя, что Барби вызывает у маленьких девочек комплекс неполноценности и неправильное восприятие человеческого тела? Откуда эти странные, слишком туго, по-взрослому завитые волосы — у куклы, которую компания позиционировала как "Teenage Fashion Model"? Создается впечатление, что ответа на эти вопросы не существует. А между тем, кажется мне, он существует, да еще и какой простой! Может быть, я излишне самонадеянна, но каждый раз, когда я думаю о том, что Барби была фактически копией трехмерной Лилли, а Лилли была фактически копией персонажа из комикса, мне становится ясно, почему Лилли сложена так, а не иначе. У Лилли чрезмерно узкая талия и крутая попа, у Лилли треугольная голова, у Лилли странная прическа — потому что такой была манера изображать «дамочек» в комиксах 50-х годов. Платья с высоким бюстом и широченными юбками визуально делали талию неестественно тонкой, а попу и грудь — неестественно большой; головка изображалась так, чтобы создать комический эффект; прическа с ловким завитком на лбу была изобретением пародиста. Почти все это подчеркнуто-комическое, намеренно-преувеличенное великолепие по известным одной покойной Рут Хендлер причине было сохранено за Барби, призванной олицетворять реалистичную модель девочки-подростка. Почему — бог весть; возможно, Хендлер стремилась сделать свою "первую взрослую куклу" как можно более взрослой, а возможно, такая преувеличенность черт просто не показалась ей чрезмерной. Так или иначе за исключением нескольких мелких деталей первая Барби оказалась почти точной копией Лилли.

У Лилли были брови ниточкой и губы бантиком, очень тяжелый макияж — сильно подведенные глаза и ярко-алая помада, не очень естественный, слишком розовый цвет лица и тела, волосы, собранные на макушке в пучок и подвернутые валиком на затылке, уже упомянутый бойкий завиток на лбу, очень длинная шея, чрезмерно узкая талия. При всей своей непристойности Лилли, как и Барби, была лишена половых органов, но зато у нее были соски (на самом деле кончики ее грудей просто были относительно заострены), каковых Барби была лишена от рождения. Она смотрела немного в сторону и вниз. Когда Хендлер привезла Лилли из поездки в Австрию (Германию, Швейцарию — тут источники расходятся), она попросила своих дизайнеров "сделать из Лилли тинэйджера". По утверждению производителя, этим занимался известный изобретатель Джек Райан — выпускник Йельского университета, в будущем — шестой муж актрисы За-За Габор, до прихода в компанию работавший на Пентагон и участвовавший в создании крылатых ракет Sparrow и Hawk. Новый, более пристойный макияж кукле, по утверждению компании, делал Бад Вестмор, "король грима" с киностудии Paramount Pictures. Между тем не так давно скульптор Энтони Булон заявил, что подлинным создателем первой Барби был на самом деле он, и только он. На своем официальном сайте он разоблачает бессовестных супругов Хендлер, присвоивших себе всю славу его изобретения, подробно описывает процесс разработки и отливки форм для первой Барби и утверждает, что компания заплатила ему всего лишь 800 долларов за все его труды, в то время как сама компания уже сорок с лишним лет гребет деньги лопатой. Булон клянется, что прообразом для лица той самой Барби OSS была его собственная жена, Лилис Булон. В целом впечатление от сайта двойственное — кажется, что его создавал не вполне вменяемый человек. В то же время за сорок шесть лет многое могло измениться…

Так или иначе фигура первой Барби осталась фактически фигурой Лилли — ей только удалили соски. Что же касается лица, то тут было предпринято немало усилий: губы стали полнее и обрели более мягкие очертания, брови были подрисованы шире, но карикатурная форма головы с чрезмерно высоким лбом сохранилась. Жесткие волосы были уложены валиком за затылке, завиток на лбу Лилли сменился кудрявой челкой, тело приобрело более естественный оттенок. На первой Барби — их делали в Японии по лицензии «Маттел» — были шлепанцы с высокими каблуками и знаменитый полосатый купальник. Глаза с белой радужкой были подведены очень широкой черной линией, веки покрыты голубыми тенями, губы и ногти на руках и ногах накрашены ярко-алым, в ушах покачивались огромные цыганские серьги. Меньше всего на свете этот персонаж походил на девочку-подростка, какой ее представляли создатели, и первые рецензенты, даже не зная о существовании Лилли в качестве прототипа, недаром говорили, что кукла кажется им "пугающей, порочной и открыто предлагающей себя".

С первого же дня коллеги Рут Хендлер начали уговаривать ее несколько изменить лицо Барби, но Хендлер упиралась, боясь потерять «узнаваемость» куклы, начавшей немедленно приобретать бешеную популярность у маленьких девочек. Наконец спустя год с лишним с момента появления Барби на рынке компания внесла некоторые коррективы в ее внешность. Форма головы осталась прежней, но изменилась раскраска: более светлые брови обрели мягкий изгиб вместо агрессивного излома, исчезла подводка нижнего века, а серьги-кольца сильно ужались в диаметре. В том же году был заменен тип винила, из которого изготавливалась кукла: новая смесь не теряла цвета с годами, в то время как куклы, выпущенные раньше, страдали "зеленой болезнью", т. е. с годами начинали идти зелеными и голубыми пятнами. И наконец, в 1961 году Барби приобрела знаменитые голубые глаза, более мягкие волосы и легкое полое тело при тех же формах. Раньше полой была только голова куклы, что вызывало массу шуток, но зато позволяло монтировать волосы так, чтобы девочки могли их расчесывать. Впоследствии роскошные волосы Барби стали одной из ее главных аттракций.

Следующие серьезные пластические операции последовали в 1963 году. Барби стала слегка похожа на хомячка — у нее округлились щеки, губы стали меньше и обрели нежный, более «девичий» оттенок, а глаза стали неестественно большими и неестественно синими. В 1964 году эти глаза начали открываться и закрываться (сейчас это качество свойственно лишь нескольким моделям Барби), но гораздо более значительным оказалось другое событие: у куклы стали сгибаться ноги благодаря все тому же Джеку Райану, специалисту по крылатым ракетам. С этого момента Барби получила еще одну козырную карту в рамках борьбы с конкурентами — она могла сидеть, наклоняться и принимать настолько естественные позы, насколько естественность вообще свойственна формованному кусочку пластика. Однако упреки в чрезмерной взрослости лица продолжались, и в 1967 году производители куклы попыталась выкрутиться, создав Barbie Twist-n-Turn — первую куклу со сгибающейся талией и с детским личиком: у нее были длинные торчащие ресницы, румянец во всю щеку, чистый овал лица и неброская косметика. Губки ее по-прежнему были сложены бантиком. В таком виде Барби просуществовала три года, вызывая меньше нареканий со стороны родителей, но в то же время и меньше восторгов со стороны девочек, привыкших видеть в Барби взрослую даму. В 1970 году возникла Living Barbie — кукла, у которой, помимо талии, сгибались локти, колени и запястья, но ее относительная дороговизна помешала ей стать особо распространенной моделью.

Наконец, в 1972 году произошел подлинный и долгожданный переворот во внешности Барби — впервые со дня своего появления эта кукла начала выглядеть более или менее естественно. Дело в том, что знаменитая "Малибу Барби", чьим девизом было "Surf, Sun and Fun!", впервые посмотрела миру в глаза: до сих пор все Барби сильно косили влево. Кроме того, Барби, наконец, улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. У нее почти не было косметики, а длинные прямые волосы падали вниз совершенно естественно; калифорнийский загар дополнял облик раскованного современного подростка. Эта форма головы просуществовала аж до 1977 года, когда производители почувствовали, что мода на пляжную естественность сменяется модой на гламур. Так возникла «Барби-Суперзвезда» — с более округлым лицом, носом кнопкой и взрослым взглядом. Не меняя лепки головы, компания в 1983 году попыталась снова создать псевдодетский образ, но дурноватенькая, румяненькая "Барби-Ангельское-личико" не приглянулась целевой аудитории.

С 1977 и по 1998 год, т. е. на протяжении двадцати с лишним лет, ни тело, ни форма головы Барби не менялись ни на йоту; у разных моделей мог быть разный макияж, разные волосы и прически, но голова «Барби-Супер-звезды» оставалась эталоном кукольной красоты. Все это время на создателей куклы продолжали сыпаться упреки касательно ее лица и фигуры; и в 1997 году компания объявила о создании новой Барби.

У Барби — 98 грудь была меньше, талия — шире, а бедра — уже. Она обладала менее рельефными ногами с плоскими ступнями, волосами более естественного оттенка — не чисто-золотыми, а с перемежающимися светло-коричневыми прядями, и с закрытым, хоть и по-прежнему улыбающимся ртом. На «Маттел» обрушилась масса протестов — и поощрений. Многие любители Барби были раздражены как тем, что старые одежки начали сваливаться с новой малогабаритной груди куклы, так и «реалистичностью» этой модели: на одном из форумов, посвященных кукле, я прочла возмущенное высказывание: "Если бы мне хотелось смотреть на реализм, я подошла бы к зеркалу! Не дай бог, они еще сделают Барби с пропорциями средней женщины!" Такая опасность Барби пока не грозит: статистика показывает, что даже новые пропорции тела куклы свойственны примерно одной женщине из 100 000. Я не являюсь этой самой женщиной, но новая Барби нравится мне больше прежних: она действительно похожа на человека, пусть и идеально красивого человека. Правда, модели с закрытой улыбкой выглядят не слишком симпатично; кто-то из журналистов писал, что прежняя открытая гримаска Барби сменилась "улыбкой, замешанной на «Прозаке»; но на сегодняшний день компания выпускает достаточное количество обаятельно-белозубых красавиц. Кстати, одна из них — мягкотелая (в буквальном смысле слова) «Барби-Сладкие-сны» закрывает рот, если почистить ей зубы на ночь.

Параллельно с Барби менялась старшая из ее младших сестер — юная Скиппер. Возникшая в 1964 году, рыженькая Скип выглядела совсем ребенком, ей можно было дать лет 11–12. Она была призвана заполнить слишком большой зазор между девочкой-обладательницей куклы и взрослой Барби, стать ролевой моделью пубертатного периода. У нее была плоская грудь и угловатая детская фигурка. Постепенно эта фигурка становилась менее детской и менее угловатой. Серьезные модификации были сделаны для серии «Малибу» — Скиппер, как и Барби, стал смотреть прямо, а ее лицо зачем-то стало больше напоминать кругломордого пупса, в то время как остальные куклы коллекции (Кен, Мидж и Барби) как раз обрели некоторую естественность. В 1975 году появилась удивительная модель "Скиппер растет", о которой я еще буду говорить позже, она обладала удивительным свойством: если повернуть одну из кукольных ручек на 360 градусов, то Скиппер становилась выше, ее грудь — больше, а талия — тоньше (эту операцию можно было проделать несколько раз). В 1985 году грудь становится постоянным атрибутом Скиппер: не такая огромная, как у старшей сестры, но все же достаточно заметная, чтобы носить платья с декольте. Последние серьезные изменения произошли во внешности Скиппер в 1997 году — фактически тогда же, когда произошла революция во внешности самой Барби. Скиппер стала ростом почти со старшую сестру, ее личико сделалось современнее и естественнее, фигура стала окончательно женской — правда, с менее вопиющими пропорциями, чем у Барби. Ее изначальное место — место куклы, изображающей маленькую девочку в семье Барби, — заняла хорошенькая "Блондинка Стейси". Скиппер же превратилась в существо, взирающее на Барби с постоянным немым обожанием и мечтающее вырасти и быть, как она (впрочем, как и остальные младшие сестры нашей девочки), т. е. в идеальную персонификацию маленький хозяйки всех этих кукол.

Отдельное удовольствие лично мне доставило прослеживание изменений, вносимых в фигуру и внешность Кена. Персонаж он второстепенный, и внимания ему традиционно уделялось и уделяется меньше, чем Барби, но и он, естественно, пережил несколько модификаций. Я много думала о том, что Кен и Барби должны были, конечно, эволюционировать по разным принципам. Дело в том, что Барби создавалась и продолжает создаваться как воплощение мечтаний девочки о самой себе; она — идеальное «я» своей хозяйки, в то время как Кен — идеальное «он», т. е. воплощение того мужчины, которого она должна желать себе в качестве партнера и спутника жизни. Я твердо уверена, что Кен выглядел бы совершенно иначе, если бы его создатели хоть на секунду предполагали, что он будет игрушкой для мальчиков. Но Кен — игрушка для девочек, и его внешность в каждый конкретный момент времени стремится запечатлеть образ идеального мужчины. Однако эта идеальность — идеальность в терминах Барби; это означает, что Кен не должен быть агрессивным, брутальным, слишком маскулинным, подчеркнуто независимым. Он должен быть эдаким мальчиком-одуванчиком, тем, что называется all-American Boy, ясноглазым существом с повадками вожатого бой-скаутов, т. е. фигурой, традиционно не слишком импонирующей мужчинам, но очень импонирующей женщинам. Честно говоря, постоянные подозрения касательно гомосексуальности Кена, так часто проявляющиеся в анекдотах об этом персонаже и в многочисленных художественных работах, видимо, объясняются не только фактом отсутствия у его подружки Барби сексуальной жизни (о чем позже), но и этой его чрезмерной прилизанностыо и даже некоторой фемининностью.

Кен появился в жизни нашей девочки в 1961 году и выглядел омерзительно: прилизанный подросток начала 60-х с литыми пластиковыми волосами, губами и подбородком слабого человека и безвольным взглядом голубых глаз. Он выглядел совсем мальчиком, и рядом с Барби, сохранявшей на тот момент черты опытной шлюхи, казался не то ее сыном, не то пришедшим лишаться девственности робким гимназистом. Тело Кена тоже было телом мальчика тринадцати-четырнадцати лет, здорового, но не слишком подвижного: гладкое, почти лишенное мышц тело с девичьи-стройными ногами. Неудивительно, что он не слишком привлекал девочек. Через пару лет была создана новая болванка головы Кена — и все стало еще хуже: странно сплюснутая голова и приоткрытый рот явно намекали на родовую травму. Пениса у него, конечно, по-прежнему не было, но в нижней части непропорционально длинного тела наблюдался некий выступ. Этот выступ стал значительно рельефнее к концу 60-х, когда ситуация с Кеном вообще несколько улучшилась. Во-первых, он обрел некое подобие вполне мужского тела — с широкими плечами, широкой же грудной клеткой и узким тазом. Руки Кена стали сгибаться, а торс приобрел мускулатуру — не бог весть какую, но вполне пристойную для человека, не являющегося паралитиком от рождения. Кен держал ноги несколько расставленными, что прибавляло ему мужественности. Это были едва ли не единственные годы в жизни Кена, when he didn't look like a sissy boy. Некоторое время он напоминал заправщика с бензоколонки, вырядившегося для свадьбы своего лучшего друга: простое широкое лицо и сильные густые брови наконец позволили ему выглядеть мужчиной. В 1968 году он даже начал работать с гантелями: производители Барби выпустили вариацию, у которой при сгибании руки под пластиковой кожей надувались солидные бицепсы. Примерно в 1974 году заправщика с бензоколонки сменил безработный художник: лицо Кена вытянулось и стало более утонченным, но густые брови сохранились, равно как и выступ внизу таза. Причастность Кена к богеме также выдавали его длинные волосы, что, впрочем, могло в те годы быть и атрибутом вполне приличного человека. В восьмидесятые Кен — вылитый Караченцев: широкая открытая улыбка и правильное лицо выпускника юридического факультета. Ему по-прежнему редко достается пощеголять «настоящими» волосами — чаще всего у него на голове красуется литая прическа из раскрашенного пластика. В девяностых Кен пережил серьезное приобретение и тяжелую утрату. С одной стороны, у него появились неплохие мускулы — в духе спасателей Малибу и героев "Дневников красной туфельки"; правда, его ноги почему-то по-прежнему не отличались рельефностью. С другой стороны, он лишился своего рудиментарного выступа в нижней части таза: теперь нижние конечности стали крепиться к условным пластиковым трусам, завершающим прекрасное тело. Лицо же Кена в последние десять-двенадцать лет стало той самой смазливой мордашкой в духе Бреда Питта, которая постоянно заставляет предполагать, что Барби остается девственницей не в силу собственного упрямства, а в силу альтернативности вкусов ее бойфренда. Не будь она такой чудовищно идеальной девушкой, она бы, возможно, давно изменила Кену с кем-нибудь из его темнокожих друзей (все белые мужчины в мире Барби выглядят, по непонятной мне причине, холеными инфантильными бюргерами). Но этого, я боюсь, мы никогда не дождемся.

Я твердо уверена, что было бы неправильным считать, что Барби и ее маленькие друзья в каждый момент своего существования воплощали соответствующий времени идеал женской или мужской красоты. Поразмыслив, нетрудно понять, что такая задача, даже если бы и была поставлена, оказалась бы неразрешимой.

В последние сорок шесть лет эти идеалы менялись гораздо быстрее, чем болванки кукольных голов, производимые компанией. Мадонна начала восьмидесятых сильно отличалась от рафинированной Брук Шилдс начала девяностых, которая в свою очередь сильно отличалась от Шарон Стоун середины девяностых и от Лив Тайлер начала нового века, да и эти персонажи не были общепринятыми красавицами. Когда смотришь на фотографии победительниц конкурса "Мисс Америка" за отчетные 46 лет или на портреты супермоделей начала и середины девяностых, когда больше всего ценилась «уникальная» (иногда совсем уж дикая) внешность, а не соответствие канонам классической красоты, понимаешь, как мало лицо и фигура Барби соответствовали «современному» взгляду на красоту в каждый конкретный момент.

Другая причина, более тонкая, заключается в том, что компания не могла позволить себе потерять узнаваемость куклы, т. е. изменить черты ее лица слишком резко — как того, возможно, требовала бы мода. После каждого скачка эволюции Барби все-таки должна была выглядеть так, чтобы та самая маленькая девочка из английского музея не спрашивала: "Это кто?" Барби должна была становиться лучше, но она не имела права стать другой.

Третья причина, по которой распространенное мнение о Барби как об эталоне красоты кажется мне неверным, заключается в том "индивидуальном характере", которым компания наделила свое порождение. Вспомним, что Барби всегда должна была быть невинной, ассертивной, упорной, активной, дружелюбной, спонтанной девицей, в то время как мимо ее сияющего личика проходили апатичные поклонницы психоделии 60-х, депрессивные красавицы 70-х, поклонницы безумно модного стиля «порношик» 80-х, измученные стрессом яппи 90-х, панки, рокеры, готики, девушки в стиле «гранж», быстро сменяющиеся модные типажи нескольких поколений, некоторые из которых могут показаться современному наблюдателю едва ли не отталкивающими. Барби же должна была оставаться скаутом-переростком и носить гламурные версии модных нарядов, но не рваные кожанки с велосипедными цепями и не красные чулки в клетку с подвязками, торчащими из глубочайших разрезов облегающих юбок.

Поэтому мне кажется более правильным утверждать, что внешность Барби всегда представляла собой некоторый усредненный тип: женщину, о которой при любых вкусах, при любых модах и при любом подходе к женской красоте назвали бы "очень недурной". Кто-то предпочел бы термин «красавица», кто-то — "очень миленькая девушка", но так или иначе личико Барби устраивало бы всех. Как, собственно, и положено бестселлеру в социуме, где красота (или, по крайней мере, внешнее обаяние) воспринимается как необходимое требование, едва ли не залог для успешной социализации. Культ внешней привлекательности, который мы сами создаем год за годом, одновременно со стонами жалуясь на его несправедливое и непомерное бремя, естественным образом ставит Барби, девушку с модельной внешностью, в положение всеобщей любимицы. Законы жанра требуют, чтобы ее равно обожали семья, подруги, ухажеры, соседские дети, собаки и шифоньеры. Но на самом деле семейная и социальная жизнь Барби оказывается на поверку куда как менее радужной, чем ее пытаются продемонстрировать гламурные фотоистории из журнала "Barbie Bazaar".

Глава четвертая

ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА МУХ: ОКРУЖЕНИЕ БАРБИ

Несколько лет назад я была сильно изумлена, когда выяснила, что у Барби есть фамилия, и не только фамилия, но и второе имя. Она, оказывается, Барбара Миллисент Робертс, школьница из вымышленного производителями городка Уиллоус, штат Висконсин. Однако о людях, давших ей два имени и фамилию, неизвестно ничего. Возможно, у "этой сучки" действительно, как говорилось в эпиграфе, "есть ВСЕ", кроме родителей. По большому счету, у нее вообще нет семьи.

В 60-е годы компания заинтересовалась проблемой общества для своей девочки. Были придуманы мама и папа Барби — Роберт и Маргарет Робертс, но, насколько мне известно, компания ни на секунду не рассматривала опцию создания этих персонажей в пластике. Вместо родителей Барби получила бойфренда — верного Кена, и подругу — простоватую девушку Мидж. Шесть лет спустя возникла кузина Френси, просуществовавшая до 1976 года, а еще одна кузина, Джаззи, появилась в 1989 году. В остальном же единственные известные нам представители семьи Барби — это выводок сестренок и братец, все мал мала меньше. Все эти годы компанию нашей девушке составляют подружки (общим числом тридцать одна), немногочисленные друзья Кена (шесть штук) и целое стадо малышни — подружек младших сестер и кузин.

Традиционно считается, что причиной, по которой компания вообще начала обеспечивать Барби семьей и друзьями, явилась необходимость создать нашей идеальной девушке не менее идеальную компанию. Я полагаю, что не менее большое значение имел маркетинговый фактор: Барби распродавалась на ура, и было вполне очевидно, что у "сопутствующих товаров" есть неплохие шансы на рынке. Надежды оправдались — Мидж расходилась прекрасно. Тщательно продуманная, эта кукла играла немаловажную роль: она была объектом для сравнения. Простенькая, курносенькая, менее элегантная, чем наша гламурная Барби, эта кукла могла меняться с ней одеждой, как и положено хорошим подружкам, но уступала ей во всем, кроме объема груди. Мидж помогла компании четко показать место Барби в кругу ее сверстников: она — элита, прима, альфа; все остальные созданы для того, чтобы подражать, поддерживать и завидовать. Такое позиционирование прекрасно ложилось в концепцию Барби как ролевой модели для ассертивных, целеустремленных маленьких девочек. Уже самые первые номера журналов и книг о Барби (о них тоже пойдет речь в этой книге) четко показывали, насколько Мидж находится на подхвате у Барби. Впоследствии то же самое стало верно для всех подружек нашей девочки: их задача — разыгрывать ситуации, в которых Барби может блеснуть красотой, вкусом и талантами, и награждать победительницу восторженными аплодисментами, т. е. разыгрывать совершенно жизненную, абсолютно реалистичную ситуацию, так хорошо знакомую маленьким девочкам: королева класса (школы, двора, лагеря, "внутрирайонный гений чистой красоты") снисходит до своих подданных, демонстрируя им совершенство взамен на обожание. Из ста маленьких девочек девяносто девять в реальной жизни чувствовали себя Мидж, но благодаря компании «Маттел» теперь могли ассоциировать себя с Барби. Такое соотношение сил между Барби и ее друзьями компания сохраняет и поддерживает по сей день: в любой компании, в любом комиксе, в любом рассказе про Барби наша девочка оказывается определенно лучше всех: у нее самый роскошный наряд, самый яркий талант и самая светлая голова — о чем бы ни шла речь, будь то кормление дельфинов или тренировки олимпийской сборной. Я смеялась в голос, когда в конце маленькой книжки "Барби на выставке" выяснилось, что именно собачка Барби выиграла главный приз в собачьем конкурсе, — ну да, не Барби, так хоть ее собачка. Впрочем, плюс ситуации заключается в том, что девяносто девять девочек-Мидж, вполне отдающих себе отчет в своей заурядности и второстепенности, из соотношения сил между Барби и ее подружками могут извлечь вполне позитивную мораль: у Мидж тоже есть жизнь. Она тоже умеет хорошо одеваться, способна завести бойфренда, овладеть престижной профессией, устроить хорошую вечеринку, кататься на лошадке, дудеть в дудку. Правда, так или иначе созданные компанией прихвостни нашей первой красавицы тоже оказываются too cool to be true; всякий, кто пережил школьные годы, помнит, что подружки самой красивой девочки составляют своего рода элиту, в которую еще тоже надо уметь пробиться. Фактически подружки Барби — это та самая кодла, приходящая в школу в мини-юбках и имеющая привычку ходить по коридорам все сметающей шеренгой. Единственное, что обычно утешает завистливых наблюдательниц — это тот факт, что Барби обходится со своей свитой не лучше, чем ее свита обходится с ними, простыми смертными. Однако ненависть к "этим сучкам" за редчайшими исключениями не мешает девочкам, не попавшим в число избранных, завидовать, восхищаться и мечтать оказаться на их месте, что, собственно, и обеспечивает популярность подружкам Барби, в целом не менее высокомерным, чем она сама.

Кроме базовой идеи расширения линии продуктов, производители Барби всегда использовали ее друзей и подруг для одной очень важной цели: благодаря им компания отыгрывала вариации и изменения, вносимые самой жизнью, но совершенно не подходящие для имиджа Барби. Бекки в инвалидной коляске, чернокожая Кристи, азиатки Кира и Мико, дважды рожавшая замужняя Мидж снимают с Барби бремя житейских проблем, а «Маттел» избавляют от нарицаний касательно создания слишком прилизанного, оторванного от реальности образа куклы. Забавно, что подружки Барби при таком раскладе являются личностями в гораздо большей мере, чем она сама: ее исключительная среднестатистичность волей-неволей обращает на себя гораздо меньше внимания, чем не слишком стандартная красота некоторых из ее приятельниц. "Барби-Олимпийская-чемпионка" в целом производит гораздо меньшее впечатление, чем Бекки — чемпионка олимпиады для инвалидов.

В мире Барби нет смерти; в мире Барби нет даже старения, а взросление выпадает не каждому — скажем, подросла Скиппер, скажем, сама Барби-врач и Барби-астронавт уже не маленькая девочка, да и ее подружки ходят кто в колледж, кто на работу; но все они остаются вечно молодыми и вечно подростково-дурноватыми, из чего следует один вполне странный вывод: в мире пластиковых девушек, призванных быть ролевыми моделями для нескольких поколений подростков, нет ролевых моделей. Это мир без взрослых, остров, на котором Барби оказывается "повелительницей мух"; ей и ее друзьям не на кого ориентироваться, что, возможно, и объясняет их чудовищную инфантильность. Изредка появляющиеся в комиксах взрослые персонажи мира Барби всегда играют по отношению к ней и к ее друзьям второстепенную роль, оказываясь скорее в позиции детей, чем в позиции взрослых: Барби и команда приходят им на помощь, решают их проблемы и занимаются их делами, на время оставляя в стороне катание на роликах, серфинг и уход за собачкой, чтобы потом отметить успех предприятия грандиозным праздником с демонстрацией новых нарядов. До сих пор Барби не у кого было спросить совета, и представления о том, что происходит, когда кончается молодость, она не имела. Сама Барби — и Барби в качестве ролевой модели — "ничего не видит дальше алтаря", как метко высказалась Маргарет Митчелл, правда, по иному поводу.

Наконец, несколько месяцев назад в мире Барби появились взрослые люди — и не просто взрослые люди, а старики: компания создала «бабушку» и «дедушку», членов семьи все той же Мидж. Родителей Мидж обрела одновременно со вторым ребенком, что должно было явиться для нее немалым потрясением. У бабушки и дедушки седые волосы и вполне сдержанная манера одеваться: пожилая леди носит цветастую блузу и узкие брюки, а старый джентльмен одет в мягкий свитер и штаны горчичного цвета, однако голова бабушки посажена на тело Барби, а голова дедушки держится на плечах Кена, что в целом придает старикам неприятно молодящийся вид. Место бабушки и дедушки в счастливой семье производители Барби определили раз и навсегда: они обитают на кухне собственного дома. Мидж и ее муж Алан привозят к ним детей на выходные — видимо, для того, чтобы свободнее проводить время на дискотеках с Барби и остальной компанией. Домашний пирог, жареная индейка и прочие яства вполне четко задают функцию бабушки и дедушки в этом мире: они существуют в качестве безобидного обслуживающего персонала, призванного облегчать жизнь маме и папе крошек. Компания, естественно, не могла сделать стариков бабушкой и дедушкой самой Барби — это сразу породило бы слишком много вопросов о ее семье в целом; однако Мидж, всегда использовавшаяся компанией для создания модели матери семейства, вполне способна пережить появление старших членов семьи. Мне, кстати, не удалось найти ответ на тонкий вопрос: являются ли старики бабушкой и дедушкой самой Мидж или ее мужа, или же они все-таки приходятся бабушкой и дедушкой их малышам? Да и вопрос о том, с чьей стороны родня, остается открытым, как остается открытым вопрос об именах: двое новеньких — едва ли не единственные антропоморфные персонажи в мире Барби, лишенные имен и собственной легенды, что лишний раз указывает на абсолютную второстепенность их роли в заданном пространстве. Проще говоря, в данный момент легко представить, что Барби и ее друзья будут ходить к их дому специально, чтобы поглазеть на стариков через окошко: "Wow! Do people really get like this with time? Not us, for sure! Do you think they can dance or maybe skate? Well, we can! Let's go party!"

Поведение Барби, ее помешанность на результате (я опять скатываюсь в грех говорения об этой кукле как о живой персоне, но ничего не могу с собой поделать) являются, насколько мне удалось понять, вполне типичными для обеспеченного, но заброшенного родителями ребенка: она окружает себя огромным количеством друзей, компенсируя недостаток близости, она гиперсоциальна, как человек, всю жизнь стремившийся преодолеть одиночество, она стремится к достижениям, надеясь, что очередной полет в космос, очередная победа на Олимпиаде, еще один заработанный миллион долларов, наконец, привлекут к ней внимание папы и мамы. Если же принять в расчет постоянно появляющихся в ее мире маленьких сестренок, картина начинает казаться еще более грустной: существующие невесть где мама и папа рожают очередного ребенка и опять исчезают, чтобы жить собственной жизнью (чувствуете, как повеяло Пеннаком?). Можно представить себе еще один, параллельный мир, где Маргарет — мама Барби — и ее верный муж Роберт, окруженные пластиковыми друзьями, собачками, лошадками, домами и автомобилями, проводят время на пляжах и дискотеках, время от времени ради чистого интереса осваивая новые прогрессивные профессии. "Эй, Бобби, Марджи, начните пользоваться контрацептивами! У вас уже шестеро детей!" — "Оставь, Джим, нам нравится большая семья, а Барби всегда рада посидеть с малышами!" (Чувствуете, как повеяло Петрушевской?) Словом, грустная какая-то картина. Более или менее объясняющая, почему их старшая дочь до сих пор оказывалась неспособной выйти замуж за человека, с которым провела ни много, ни мало сорок два года.

Глава пятая

"ОН ПРОСТО КУКОЛКА!": БАРБИ И КЕН

Вплоть до марта 2004 года имя «Барби» шло в паре с именем «Кен». Выражение "Барби и Кен" стало фактически нарицательным — им нередко описывали слащавые влюбленные пары с претензией на идеальность. Роман Барби и Кена длился сорок три года и стал таким же социокультурным символом, такой же данностью, как спешащие на помощь Чип и Дейл или всепобеждающий Супермен. Этот роман породил массу спекуляций, серьезных и не очень — насчет гендерных ролей этой парочки, насчет их интимной жизни и/или ее отсутствия, насчет сексуальной ориентации Кена и их матримониального статуса и т. д. и т. п. Поэтому совершенно внезапно провозглашенный производителями разрыв отношений между Барби и Кеном стал для всех, включая преданных фанатов, казалось бы способных предсказать любые перипетии в жизни этих кукол, громом среди ясного неба. По счастливой случайности о «разводе» этой так никогда и не поженившейся пары было объявлено ровно тогда, когда я писала эту главу. Это дало мне шанс попытаться увидеть игру, которую компания вела со своими куклами на протяжении сорока с лишним лет, в некоторой завершенной перспективе. Как это часто бывает с детскими и финансовыми играми, ее прекращение говорит о происходящем больше, чем ее ход.

Каким же был этот роман, не только во многом определивший наши собственные взгляды на образ Барби но, но утверждению ряда заинтересованных сторон, задавший тон в отношениях с противоположным полом для нескольких поколений девочек, и почему он распался?

Кен появился в жизни Барби в 1961 году и сразу был позиционирован в качестве "handsome steady" — красавчика, с которым она встречается постоянно, ее постоянного «парня». Изначально большинство руководителей компании были против создания такой куклы — весь опыт индустрии игрушек доказывал, что куклы мужского пола не востребованы рынком и не окупаются, но необходимость создать «дружка» для Барби становилась все более и более очевидной: девочки хотели играть в свидания и в свадьбы. Слоган рекламной кампании по промотированию Кена был совершенно очаровательным: "He's a doll!" ("Он просто куколка!"). Телереклама показывала момент знакомства Барби и Кена: действие происходило на балу, где Барби замечала красавчика и влюблялась в него с первого взгляда.

Это был самый стык эпох, период, когда перед глазами хороших девочек конца пятидесятых замаячила сравнительная свобода. Шло становление неофеминизма, у женщин умирала вера в исполнение своей личной "американской мечты" путем заполучения богатого мужа, собственного дома, положения в местном благотворительном комитете и хорошеньких нарядов, которыми можно щеголять на его собраниях. Когда появился Кен, до системообразующего бестселлера Бетти Фридан "Загадка женщины" оставалось два года. Этот бестселлер, ставший впоследствии библией феминизма, взорвет представления о «предназначении» женщины, о материалистическом рае и о необходимости отказа от иных достижений ради счастья домашнего очага. Но и в год появления Кена в реальности уже намечался совершенно явственный, пусть и не проговоренный еще сдвиг, хотя женские журналы продолжали проповедовать домашние ценности. Все происходящее в этот период, естественно, сыграло огромную роль в становлении Барби в целом — например, ее исходный карьеризм, безусловно, был одним из последствий этого фактора (я еще буду говорить об этом в третьей части книги), но в том, что касается отношений полов, общество, конечно, оставалось консервативнее всего. Поэтому так часто повторяемое производителями утверждение о том, что "Барби не зависит от мужчин и не нуждается в них, чтобы хорошо проводить время", поначалу совершенно не соответствовало действительности — наоборот, Барби казалась настолько привязанной к Кену и зависимой от него, что ее поведение нередко называли антифеминистским. В одном из комиксов Барби помогает Кену в саду; сцена завершается фразой: "Я готова делать это когда угодно, Кен, лишь бы мы были вместе".

Отношения Барби и Кена очень сильно эволюционировали за эти сорок три года. Забавно осознавать, что они эволюционировали фактически так же, как если бы речь шла о нормальной человеческой шкале жизни — просто процесс естественным образом был намного медленнее. Как и всякая едва вступившая в отношения пара, Барби и Кен были откровенно и очень сильно влюблены друг в Друга: большой портрет Кена стоял на полочке первого "Дома мечты" — картонной коробочки, раскладывавшейся в подобие небогатой гостиной, молодая пара записала пластинку с песнями о свой любви, компания поставляла этих голубков в подходящих друг к другу костюмчиках для вылазок на пикник или на вечеринку и продавала комиксы "Барби и Кен", в которых пара общалась очень нежно и трогательно. Словом, в первые годы знакомства отношения Барби и Кена были в чистом виде отголоском пресловутой схемы "идеальной американской семьи" — схемы, терпевшей откровенный крах в реальном мире. И все-таки продажи Кена никогда не отличались особой высотой. В 1968 году компания даже прекратила выпуск Кена, никаким образом не увязывая это с легендой Барби и вообще не афишируя это событие лишний раз. Но через год Кена пришлось вернуть. В мире Барби он, как выяснилось, играл гораздо более важную роль, чем просто сопутствующая кукла на продажу: Кен охранял исключительно сексапильную, телесно развитую и свободомыслящую барышню Барби от лишних вопросов со стороны как детей, так и родителей. Кен был чем-то вроде фиктивного мужа для королевской куртизанки, персонажем, не имеющим самостоятельного значения, но введенным в картину для того, чтобы охранить репутацию женщины.

Как и положено такому фиктивному мужу, Кен был вынужден постоянно демонстрировать миру идиллию отношений с Барби, предоставив своей подруге заниматься модой, карьерой, созданием собственного имиджа и развитию отношений с друзьями и подружками. Барби могла очень надолго забывать про Кена, Кен же не мог себе позволить забыть про Барби. Словом, период, когда Барби и Кен выглядели идеально влюбленной парой, быстро сменился вполне типичной картиной: по уши влюбленный и очень слабый Кен увивается за едва замечающей его красавицей Барби. Постепенно двойственность ситуации была доведена до комичного. С одной стороны, Барби действительно стала такой, какой ее и в некоторой мере (и, по крайней мере, в этой области) хотели видеть феминистки, т. е. женщиной, абсолютно не зависящей от мужчины, не нуждающейся в его поддержке для того, чтобы развиваться как личность, и не ждущей его появления для того, чтобы отправиться развлекаться в компании друзей. С другой стороны, Барби постепенно превратилась и в символ другой крайности — в безразличную и бессовестную женщину, в грош не ставящую своего любящего и внимательного партнера.

Критики опять были недовольны, справедливо замечая, что Барби снова создает у девочек неправильное впечатление об отношениях полов. Впрочем, это обвинение естественным образом не слишком волновало создателей куклы. Едва ли не с первого года существования Барби компания была занята ведением двойной игры, одной рукой подталкивая Барби к образу сильной девушки — смелой, независимой, способной добиться чего угодно карьеристки, а другой рукой удерживая ее в рамках гипертрадиционной парадигмы так называемого "искусства быть женщиной", со свойственным этой парадигме обсессивным интересом к вопросам внешности, моды, жилища и интерьеров, заботы о младших членах семьи и возни с комнатными собачками. Огромная сложность такой двойной игры подразумевала, бесспорно, некоторые неизбежные перекосы. Одним из них явилось создание системы непреклонного матриархата в отношениях Барби с Кеном. Откровенно говоря, любая другая модель отношений была попросту невозможна. По понятным причинам ставить Кена в доминантное положение было нельзя, а попытка создать в рамках легенды равные отношения между любовниками, безусловно, заставила бы Барби несколько замедлить рост собственных достижений просто для того, чтобы проводить больше времени со своим бойфрендом. Конечно, в некоторой идеальной схеме компания могла создать из двух кукол некоторый идеальный тандем, в рамках которого Барби и Кен ко всем своим достижениям шли бы вместе: не «Барби-Астронавт», а 'Барби и Кен — астронавты", не «Барби-Юрист», а "Барби и Кен открывают собственную юридическую фирму". Но, конечно, на практике такое построение было невозможно, его элементарно не допустил бы рынок. Мужские куклы, как и во все времена, по-прежнему не пользуются особой популярностью, особенно среди маленьких девочек. Делать Кена в пандан к каждой специализированной Барби или каждый раз продавать двух кукол в одной упаковке было бы абсолютно немыслимо.

В результате компания всю дорогу выпускала в основном те версии Кена, которые соответствовали не занятиям и профессиям Барби, а изменениям ее жизненного стиля. Другими словами, Кен не участвовал в ее карьере, но появлялся, когда Барби отправлялась на Малибу, или собиралась пойти потанцевать, или начинала овладевать речью, или вносила еще какие-нибудь поправки в свою личную или социальную — но не профессиональную! — жизнь. Тогда Кен моделировался соответственно и принимал участие в событиях по мере сил. Существовал «Кен-Свидание-мечты», «Кен-Супертанцор», «Кен-Суперспортсмен», «Диско-Кен», «Кен-На-пляже», «Кен-Суперзвезда», «Кен-развлекается» и т. д. Вечное стремление избежать какой бы то ни было профессиональной активности и исключительная преданность Барби постепенно сформировали образ Кена не то как альфонса, не то как еще одного аксессуара той самой "сучки, у которой есть все". Он стал такой же игрушкой Барби, таким же трогательным бессловесным компаньоном, как и ее 39 домашних животных, включая львенка, панду и зебру. По большому счету, создатели акцентировали этот факт разнообразными явными и неявными способами. Так, журнал "Играем с Барби" и книги серии "Библиотека Барби" постоянно предлагают читателю сюжеты, благодаря которым складывается абсолютно однозначный образ Кена как придурковатого простачка на вторых ролях. Впрочем, это относится не только к Кену, а вообще ко всем мужским персонажам в созданном компанией пластиковом мире. Барби и ее подругам всегда принадлежат все гениальные идеи и инициативы, они же выполняют основную работу и принимают системообразующие решения. В то же время представители мужского пола слушают то, что им говорят, отпускают забавные реплики, становятся поводом для дружеского смеха и дарят дамам дорогостоящие подарки. Вот типичный сюжет под названием "Чудесное украшение": Барби решает устроить благотворительную ярмарку, на которой будут продаваться украшения. Барби придумывает дизайн украшений, ее подруги подбирают названия для коллекции. Барби и Скиппер организовывают работу; мужчинам разрешается забивать гвозди и носить стулья. "А это куда?" — спрашивает приятель Скиппер, держа в руках большую вазу, на что Барби отвечает ему как слабоумному ребенку: "Осторожно, она очень хрупкая!" В следующем кадре комиксов Кен держит в руках молоток. Восклицание "Ох, ушиб палец!", видимо, приглашает нас посмеяться. Барби и ее подруги развешивают украшения по деревьям, декорируют фонтан и, наконец, едут переодеваться в вечерние костюмы. Появляется Кен в такси и сообщает, что он оставил карету в неположенном месте. Дальше Барби позволяет ему отвезти себя на праздник, и мы наблюдаем, как дамы совершают покупки для своих подружек и собачек; мужчины остаются безмолвны, и только в самом конце Кену перепадает единственная реплика: он сообщает, что любимое ожерелье Барби он приобрел лично и припрятал, чтобы подарить его своей красавице. В манере, свойственной дешевому жиголо, он отдает Барби розовую игрушечку и сообщает, что ожерелье принесет счастье в том случае, если хозяйка поцелует дарителя, на что Барби, получившая из рук дорогой аксессуар, милостиво отвечает: "Ты такой хороший, что заслужил поцелуй без всякого подарка".

В другом сюжете подружки Барби обсуждают свои академические достижения, и одна из них сообщает, что писала реферат на тему "Лечение пением". Барби решает запеть. Дальше дамы обсуждают новую машину одной из них, с ветерком едут на репетицию хора, Барби напропалую кокетничает с хормейстером, но вот, наконец, в картине появляется Кен: мобильник Барби издает звуки "бип-бип-бип!". "Интересно, кто это?" — спрашивает Барби. Телефон отвечает: "Привет, это я, Кен!", на что Барби реагирует словами: "Привет, сейчас не могу говорить, я перезвоню тебе позже". В конце комикса фигурирует реплика Барби: " В следующий раз я оставлю мобильник дома". Практически для всех сюжетов, публикуемых в лицензионных журналах и книгах, повторяется одна и та же история: девушки решают отправиться туда-то и туда-то, Кен "соглашается их сопровождать", т. е. не только не демонстрирует инициативу, но даже не "поддерживает идею" — он сопровождает Барби и ее подружек, как их сопровождали бы грум и горничная. Барби крайне редко делает что-то для своего золотого мальчика, в то время как желание Кена угодить возлюбленной иногда переходит все мыслимые и немыслимые границы. Например, Кен получает в свое распоряжение мотоцикл красного цвета, но если опустить его в теплую воду, он становится розовым, потому что это, по утверждению сопровождающей рекламы, "любимый цвет Барби". Другой пример: в 1984 году компания выпускает "Барби-Секретный-шкафчик". У этой версии куклы в груди проделано отверстие в виде сердечка. Отверстие может открываться и закрываться на манер пудреницы, а к кукле прилагается три сменных блока, которые можно вставлять в прорезь: розовый блеск для губ, сухие румяна, и — вы не поверите! — фотографию Кена. Казалось бы, прекрасная демонстрация романтического расположения. Но ее эффект полностью сходит на нет, как только вам доведется увидеть выпущенного в пандан Кена — "Кен-Секретный-шкафчик". У него нет собственной дырки в груди, но зато вместе с ним продается маленькая коробочка в виде сердца, которая может быть поставлена внутрь "Барби-Секретный-шкафчик", — в этой коробочке находятся… женские духи. На этикетке написано, что у Кена есть особый подарок для Барби и ее подруг.

Совершенно естественным образом возникает предположение, что и сама Барби навряд ли относится к Кену слишком серьезно или испытывает к нему особое уважение. Анекдоты про Барби нередко изображают схему, в которой Барби оказывается бессовестной вертихвосткой, строящей глазки направо и налево, в то время как бедный Кен, всячески заслуживающий сострадания, терпеливо ждет ее или таскается за ней, куда бы она ни пошла. Лично для меня идеальным примером такого восприятия стала известная реклама автомобилей компании «Ниссан». В 1999 году «Ниссан» создала рекламный ролик, заставивший «Маттел» подать в суд на гиганта автомобилестроения. Главными героями ролика были куклы, одна из которых выглядела, по словам юристов компании, "исключительно похожей на GI Joe" — знаменитую американскую куклу-солдата, в какой-то мере существующую в общественном сознании в качестве символа утрированной мускулинности (как Барби существует в качестве символа утрированной фемининности). В ходе рекламы GI Joe вырывается из пасти динозавра и прыгает в красный «ниссан» с открытым верхом. Он проносится по комнатам и доезжает до девичьей спаленки, посредине которой стоит типичный розовый "Дом мечты" — "исключительно похожий на дом для Барби". Он сигналит у дверей, и на его сигнал выглядывает кукла, "исключительно похожая на Барби". При виде GI Joe в красной машине она сбегает вниз и уезжает с бравым солдатом в дальние дали, в то время как кукла, "исключительно похожая на Кена", грустно смотрит на них с балкона. «Маттел» долго судилась с «Ниссан», выдвигая множество показательных претензий. Общее утверждение о нанесении вреда имиджу компании и ее товару распадалось на несколько занимательных мелких замечаний, так, создавалось впечатление, что больше всего компанию не устраивало поведение псевдо-Барби: мол, достаточно побибикать ей из красивой машины, и она готова оставить дом и любимого и броситься навстречу приключениям с неотесанным мужланом… Так или иначе Кен оставался за бортом, не вызывая ничего, кроме жалости.

Другой постоянной темой, связанной с существованием Барби и Кена как влюбленной пары, становится тема сексуальной жизни. Создатели этих кукол всеми возможными способами настаивали на непорочности своей девочки, по большому счету никогда не ставя Барби в ситуацию, подразумевающую хоть какую-то сексуальную активность. Компания даже старалась не использовать в рекламах слов, которые могли бы иметь хоть какой-то «неправильный» подтекст, в частности, мне не удалось найти примеры реклам, где Барби называлась бы «attractive» ("привлекательной") — слово с однозначным эротическим привкусом. Обычно компания использует какие-нибудь эпитеты вроде: «adorable» и «tremendous». В то же время Барби и Кен живут абсолютно взрослой жизнью, в которой присутствуют работа, социальные проблемы, владение собственностью. Мало того, как уже упоминалось, у Барби и Кена есть не только женатые друзья, но и друзья, обзаведшиеся детьми, в частности Мидж и ее муж. На этом фоне оставаться непорочной было для Барби особенно трудно, а ее нежная связь с Кеном волей-неволей наводила на вопрос о том, чем две куклы занимаются в расфуфыренных "Спальнях мечты". Компания пыталась давать ответ на этот вопрос, просто не пуская Кена в расфуфыренные "Спальни мечты": во всех сюжетах комиксов и книг он или "приходит в гости", или "забегает на минутку", или — что еще предпочтительнее — встречается с Барби где-нибудь в гостях или на вечеринках, но никогда не остается на ночь. Отсутствие у обеих кукол гениталий тоже играло немалую роль, порождая множество спекуляций. Две популярные версии — "эта стерва Барби не дает бедному Кену" и «Кен-импотент», но наиболее популярным из всех стало предположение о том, что на самом деле Кен — скрытый гей. Честно говоря, более или менее достоверных доводов в пользу этой версии всегда хватало. Во-первых, многие повадки Кена копировали карикатурный тип мужского гомосексуального поведения; в частности, Кен уделял слишком много внимания своей внешности, безукоснительно следовал моде, никогда не посягал на девственность своей подруги, вызывающе ярко одевался, был настораживающе неагрессивен и всегда сохранял идеальную прическу. Один их моих приятелей, узнав о разводе Барби и Кена, сказал: "Ну, теперь Кен наверняка найдет себе богатого папика".

В мультипликационном сериале «Симпсоны», знаменитом, среди прочего, острой сатирой на американский образ жизни, в какой-то момент появился эпизод под названием: "Лиза против Стейси Малибу". Лиза — маленькая девочка-феминистка, одна из главных героинь сериала — возмущена появлением на прилавках магазинов говорящей вариации популярной куклы Стейси. В эпизоде пародируется скандал вокруг говорящей Барби, о котором я еще буду рассказывать подробно. В ходе истории с Малибу Стейси выясняется, что другой постоянный персонаж сериала, прилизанный молодой мужчина-клерк, на самом деле — председатель Клуба Фанатов Стейси. Среди реакций на эпизод я прочитала следующее высказывание: "С этого эпизода становится ясно, что Смитерс все-таки гей. <…> Просто потому, что он председатель Клуба Фанатов Стейси. Это так по-гейски! Основные коллекционеры Барби — все геи!" Последнее утверждение совершенно не соответствует действительности, как мы еще увидим, но высказывание в целом очень показательно.

Тема гомосексуальности Кена периодически педалируется художниками, например американцем Альбертом Крудо, создавшим серию фотографий Кена и его друзей. Среди снимков несколько так называемых "сцен из виртуальных фильмов". Одна такая сцена называется "За каждым великим мужчиной стоит другой великий мужчина" и изображает Кена и, кажется, Аллана: обнаженные, они стоят рядом, Кен впереди, Аллан сзади. Другая сцена из виртуального кино называется «Беседа», и на ней две голые вариации Кена разных лет стоят очень близко, лицом к лицу, и проникновенно смотрят друг другу в глаза.

Сальные шутки превратились в газетные статьи в 1992 году, когда была создана вариация Кена под названием "Earring Magic Ken" ("Кен-Волшебная-серьга"). У этой модификации был исключительно провокативный вид: розовые брючки, ярко-розовая рубашечка сеточкой и лиловый жилет. Этот Кен был блондином, на шее у него красовался шнурок с металлическим кольцом, а в ухе располагалась небольшая съемная серьга — правда, в левом ухе, а не в правом, как того бы требовала подлинная gay pride. Народ был в полном восторге. "Earring Magic Ken" был немедленно назван "Gay Ken", или — в политкорректной манере — "Alternative Lifestyle Ken". Его называли "самым знаменитым Кеном с самой дурной репутацией". Журналисты бросились рыться на фанатских сайтах и накопали достаточное количество шуток и спекуляций на тему ориентации Кена, основанных еще на его обычной манере одеваться и на отсутствии сексуальных отношений между Кеном и Барби, и с радостью пересказали эти шутки своими словами. Компания оказалась абсолютно не подготовленной к такой атаке, что поразительно само по себе; создателям Барби пришлось оправдываться и отбивать нападки. В частности, спикеры компании объясняли, что, судя по последним опросам, таким Кена хотели видеть маленькие девочки; их же задача состояла в том, чтобы сделать старого доброго Кена чуть более cool. Никакого Alternative Lifestile и никакой gay pride, а только воля маленьких девочек — непреложный закон для производителя игрушек.

Так или иначе в результате как положительного, так и отрицательного пиара Кен с серьгой в ухе был сметен с магазинных полок. Долгое время муссировался слух, гласящий, что такую славу и такие высокие продажи "Волшебной серьге" обеспечили не кто иные, как сами геи (а отнюдь не маленькие девочки, желавшие видеть Кена "именно таким"). Не раз и не два высказывалось предположение, что компания «Маттел» создала своего «альтернативного» Кена ни много, ни мало в сознательном расчете на гей-комьюнити. Говорили, что такая популярность куклы среди сексуальных меньшинств была результатом продуманного маркетингового хода. В последнее верится мало, но в ретроспективе мне представляется, что истина располагалась где-то между двумя полюсами. Дело в том, что начало 90-х было, среди всего прочего, тем самым временем, когда гей-культура начала обретать особую, не виданную доселе легитимацию, открыто проникая в мейнстрим, масс- и поп-культуру. Многие известные персоналии эстрадного и медийного толка начинали в те годы "выходить из шкафа". Новые книги и фильмы рисовали совершенно особый, невиданный доселе образ мужчины-гея, уже не слабого женоподобного юношу, страдающего от мучительных последствий детских травм, но успешного, популярного, продвигающегося по службе молодого человека. Такой "новый гей" оказался человеком модным, интеллектуальным и прекрасно вписанным в общество, по крайней мере в те слои общества, которые готовы были его принимать. 1992 год — год выпуска «Кена-Серьги» — был в некоторой мере триумфальным для всей западной гей-комьюнити: вышла системообразующая книга Эрика Маркуса "Творя историю" ("Making history") об истории гомосексуализма и гей-движения, в университете Нью-Йорка открылся Центр изучения лесбийской и гей-культуры, наконец, в Лондоне состоялся первый фестиваль «Europride», ставший с тех пор ежегодным, — парад гордости европейских геев и лесбиянок, каждый раз собирающий более миллиона участников. Кроме того, именно в 1992 году были опубликованы маркетинговые исследования, показывающие, что геи и лесбиянки в среднем тратят больше денег на развлечения, чем гетеросексуальные представители их возраста и класса. Естественным образом рынок развлечений начал охоту за этими деньгами; возникло несколько культовых произведений, посвященных перипетиям жизни представителей сексуальных меньшинств, в частности «Адвокат» и «Out». Таким образом, скорее всего, не «Маттел» создавала своего неоднозначного Кена в расчете на то, что его будут покупать представители меньшинств, а маленькие девочки включали в понятие cool многие гомосексуальные символы, не понимая стоящего за ними смысла. Мужчины с серьгой в ухе к тому моменту стали постоянными гостями ток-шоу, розовую рубашку в сеточку носил Эдди Мерфи, журналы пестрели фотографиями поп-идолов в разноцветных одеждах нежного покроя. Ничто не мешало считать старину Кена в этом новом облачении absolutely cool. Тем не менее все, кому не лень, сочувствовали бедной Барби и выражали надежду на то, что она спасется от женской неудовлетворенности в объятиях GI Joe. Некоторые объясняли, что брак Барби и Кена исключительно удачен в силу того, что на самом деле обе куклы имеют альтернативные сексуальные предпочтения: не только Кена называли геем, но и Барби, всегда исключительно нежную со своими многочисленными подружками, изображали с вибратором или со strap-on — непременным символическим атрибутом активных лесбиянок.

Глава шестая

БРАК ПО РАСЧЕТУ: ПАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В МИРЕ БАРБИ

Лесбиянка или нет, но Барби всегда мучительно хотела выйти замуж; какая-то трагическая история — "Про Барбару Робертс, которая любила, да замуж не вышла". Честно говоря, она захотела замуж еще до того, как полюбила: для самой первой Барби в 1959 году среди четырех других одежек было создано свадебное платье. Тема свадьбы в мире Барби огромна, но при этом к слову «свадьба» активно присоединяется слово «мечта» — Dream Wedding. Постоянно появляющиеся многочисленные вариации Барби в свадебных платьях — одно роскошнее другого — обязательно сопровождаются сообщением, что Барби "воображает себя невестой". "Каждая девушка мечтает о свадьбе, и Барби не исключение… Когда же наступит счастливый день?" — этой подписью сопровождается демонстрация «сезонных» свадебных платьев для Барби в официальной "Энциклопедии моды Барби", выпущенной издательством Dorling Kindersley в сотрудничестве с производителями куклы. Правда, другие люди в мире Барби вполне могли сочетаться браком (что должно было значительно усиливать фрустрацию бедной девочки): так, в 1983 году поженились Трейси и Тодд, а в 1988 году лучшая подруга Барби Мидж вышла замуж за друга Кена Алана — тоже одну из старейших кукол компании. Сама Барби и ее младшая сестричка Келли фигурировали в качестве подружек невесты, а младшего брата Кена в свое время предлагали публике в хорошеньком крохотном фраке и с атласной подушечкой, на которой лежали кольца. Впоследствии Мидж и Алан стали основой проекта Happy Family, призванного защитить компанию от нападок по поводу отказа самой Барби от семейных ценностей: супружеская пара обзавелась сперва одним, а затем и другим ребенком, а еще позже — бабушкой и дедушкой.

Безусловно, в 1959 году, когда Барби только появилась, тема свадьбы была одной из самых актуальных тем для маленькой девочки: рано или поздно ее непременно ждала свадьба в белом, эта свадьба в определенной мере была смыслом ее жизни и ориентиром в юные годы. Позволить девочке мечтать о свадьбе вместе с Барби было как нельзя более удачной идеей. Не исключено, что сейчас тема свадьбы стала менее актуальной, но роскошь создаваемых компанией подвенечных нарядов по-прежнему обеспечивает Барби-невесте огромное внимание и огромные прибыли. Естественный тренд создания свадебных нарядов для таких кукол настолько распространен, что почти любое подражание Барби — все эти Дианы, Сьюзи и Ненси — обязательно имеет в своих коллекциях хотя бы один соответствующий наряд. Более того, идея о том, что маленькие девочки любят играть в свадьбы, периодически порождает совсем уж невероятные товары. Так, несколько дней назад я наткнулась в магазине игрушек на огромную коробку тайваньского производства. Коробка (кстати, розовая!) представляла собой игровой набор "Свадьба лошадок" ("The horsy wedding")! Стоя на ватных от ужаса ногах, я разглядывала двух небольших, длиной 7–8 см пластмассовых белых лошадок, на одну из которых была нацеплена фата и что-то вроде белой кружевной юбки, а на другую — цилиндр и подобие фрака. Лошадки при этом совершенно не были антропоморфными, стояли, как положено, на четырех ногах и имели длинные синтетические хвосты. Среди прочих атрибутов в наборе был огромный пластмассовый свадебный торт кольца, которые можно одевать лошадкам на ноги, гирлянды, приглашения для гостей и букеты цветов, в частности букет невесты…

Слава Богу, матримониальная обсессия Барби еще не дошла до того, чтобы женить своих бесконечных собачек и лошадок, и все же, как намекнула спикер компании, комментируя разрыв между Барби и Кеном, именно тема свадьбы и стала основным камнем преткновения в отношениях звездной пары. Журналистам было заявлено, что Барби "слишком навязчиво хотела замуж", а Кен "не был готов связать себя брачными узами" — и это после 43 лет тесных отношений! Другая часть легенды о разрыве гласила, что Барби и Кен "немного устали друг от друга" и "хотят провести некоторое время (это важный момент, заметим его!) по отдельности". О том, кто стал инициатором разрыва, компания умалчивает. Спикер компании объяснила, что постоянная попытка Барби облачиться в подвенечные наряды "напрягает Кена" и "действует ему на нервы". "Он совершенно не собирался на ней жениться, и когда она наряжается в эти платья, она пытается выдать желаемое за действительное", — подчеркнула спикер. На самом сайте компании сообщение о разрыве Барби и Кена сопровождается рисунком — мордочки двух кукол в разбитом сердце. Бьются или не бьются пластиковые сердца — еще вопрос. Здравомыслящие люди, естественно, ищут более прагматичную причину такому решению компании, тем более что компания уходит от ответа, избегая любых логичных и зрелых комментариев экономического или финансового порядка и отделываясь от журналистов сентиментальными фразами из кукольной легенды. Главная версия наблюдателей проста: Кен продается во много раз хуже Барби, честно говоря, слабо продается. Не исключено, что создатели Барби элементарно хотят избавиться от нерентабельного довеска к своей звездной кукле. Впрочем, сама компания такую версию отрицает: "Кен будет искать новые дороги", и "Барби и Кен навсегда останутся друзьями". Компания утверждает, что прекращать продажи Кена или снимать его с конвейера она никоим образом не собирается. Между тем совершенно понятно, что новой вариации экс-бойфренда Барби мы, скорее всего, в ближайшие годы не дождемся, если дождемся вообще.

Другая версия о подлинных причинах разрыва Барби и Кена гласит, что компания проделала такой трюк с целью, чтобы придать своей кукле новый статус на рынке, становящемся все более и более конкурентным. В частности, попытка освободить Барби от всем надоевшей романтической связи и в будущем, возможно, попытаться сделать ее личную жизнь более динамичной, дала бы компании шанс вернуть себе рынок девочек-подростков старше 7 лет. Считается, что в этом возрасте интерес к игре в куклы ослабевает, и в данный момент целый ряд компаний-производителей игрушек пытается создать продукт, который соответствовал бы запросам этой более взрослой аудитории. В частности, главным конкурентом Барби в последнее время стали считать компанию MGA, о которой я еще буду говорить позже. В общих чертах: MGA создала серию кукол под названием «Bratz», изображающих девочек-модниц подросткового возраста. Эти куклы совершенно другого рисунка, нежели рафинированная Барби, — они урбанистичны и имеют утрированную внешность персонажей модных комиксов. В отличие от Барби, вторая пытается быть ролевой моделью, куклы «Bredds» в общем и целом пытаются быть лучшими подружками. Они не заняты карьерой, они просто учатся в школе, ходят за покупками, интересуются мальчиками, посещают вечеринки, меняют наряды. По большому счету, они представляют собой не ту женщину, которой ты хочешь быть в будущем, а ту девочку, которой ты хотела бы быть сейчас. На удар со стороны «Bratz» производители Барби ответили выпуском серии кукол под названием "My Scene" ("Моя сцена"), в точности копируя концепцию «Bratz». Но и на фронте Барби компания, конечно, собирается бороться до конца, поэтому очень вероятно, что развод Барби и Кена был продиктован желанием придать жизненности слишком идеальной кукле. Кроме того, было понятно, что такое смелое решение станет идеальным информационным поводом: Барби получит новую волну общественного внимания. Этот расчет полностью оправдался: по теме развода Барби и Кена не отписался только ленивый. Стратегически правильно выбранная дата для оглашения развода тоже способствовала информационному буму: Барби и Кена развели 12 февраля — фактически в канун Дня святого Валентина, когда все медиа как раз заняты разработкой романтической тематики. В дни развода Барби появилась на первых страницах множества изданий и сильно выросла в показателях поисковых машин. Кроме того, ситуация сильно подняла продажи покинутого Кена: и коллекционеры, и простые любители кукол не слишком поверили в заверения, что бывший любовник Барби не исчезнет с магазинных полок, и бросились скупать "будущий раритет". Я провела несколько дней, наблюдая реакцию, вызываемую решением компании у самых разных людей. Выяснилось, что те, кто не связан с тематикой Барби напрямую, по большей части обходятся типичными разводными шутками: так, в одной статье говорилось, что "красный феррари перестал удовлетворять Барби как женщину", в другой автор писал: "Я надеюсь, что у Кена есть хороший адвокат, поскольку мы все знаем, кто зарабатывал деньги в этой семье". По большому счету, этот анекдот повторяет давно бытовавшую шутку про разведенную Барби: человек заходит в магазин и обнаруживает, что на полках стоит «Барби-Космонавт» за 10 долларов, «Барби-Врач» за 10 долларов, «Барби-Ветеринар» за 10 долларов и "Разведенная Барби" за 200 долларов. Удивленный покупатель спрашивает у продавца, чем вызвана такая разница в ценах. Продавец поясняет, что разведенная Барби продается вместе с домом Кена, машиной Кена и вещами Кена, Те же, кто пытался анализировать ситуацию, а не шутить, часто жаловались, что создатели Барби подали детям исключительно плохой пример. По утверждению автора одной из таких статей, "дети и так видят слишком много разводов", а теперь, когда разошлись Барби и Кен, "у них перед глазами вообще нет позитивной модели отношений". Статья заканчивалась словами: "Маттел! Пусть тебе будет стыдно за то, что ты думаешь о деньгах, а не о чувствах!"

На этом надрывном фоне наиболее интересными оказались реакции тех, кто вовлечен в мир Барби больше всего, т. е. фанатов и коллекционеров. Тематические форумы кипели несколько дней. Всплывали высказывания типа: "Когда я услышала эту новость, я с трудом сдержалась, чтобы не позвонить на работу и не сказать, что я больна"; "Я сидела перед телевизором и не знала, что мне делать дальше". Между фанатами в тяжелые дни развода Барби произошел тихий раскол: одни полностью поддерживали решение «Маттел», вторые считали его едва ли не преступным. Первая категория объясняла, что у Барби "серьезный кризис средних лет" и что "если она приняла решение расстаться с Кеном, то ей это было нужно". Многие считали, что так Кену и надо, поскольку он до сих пор не додумался жениться на женщине своей мечты. Одна девушка писала: "Я до сих пор не могу поверить, что такая блистательная женщина, как Барби, провела сорок с лишним лет с эгоистичным метросексуалом", в то время как она "лично знает несколько солдат Джо, которые были бы счастливы встречаться с Барби". Среди тех, кто противился разводу, были фанаты, признававшиеся, что печальное известие довело их до слез. "Маттел, как ты могла так поступить? Это была прекрасная любовь!", "Не могу поверить, что мы должны забыть словосочетание "Барби и Кен"". Наиболее интересной мне показалась очень распространенная реакция самоутешения: огромное количество фанатов заверяли друг друга, что на самом деле компания проделала это специально: через год Барби и Кен мирно сойдутся снова, навсегда, а компания заработает бешеные деньги, продавая свадебные наборы. В целом может оказаться, что эта версия не так уж наивна. Здесь следует вспомнить, что представитель компании объяснял, что Барби и Кен решили провести по отдельности "некоторое время".

Естественно, наиболее животрепещущим вопросом стал вопрос о том, как личная жизнь обоих персонажей будет развиваться дальше. Компания ничего не сообщала касательно Кена, который теперь, конечно, станет в мире Барби фигурой второго ряда, но зато намекнула, что у Барби есть кое-кто на уме. С этим «кое-кем» будет встречаться готовящаяся к выходу новая версия Барби — "Cali Barbie" ("Калифорнийская Барби"), в легком сексапильном наряде, с крупными серьгами и глубоким загаром. А «кое-кем» оказался персонаж по имени Блейн, существующий в мире Барби с 1999 года. Блейн появился в качестве одного из двух мужских персонажей в новой линии друзей Барби, выпущенной компанией 4 года назад. В этой линии присутствовала сама Барби — снова школьница, но на этот раз не из Виллоуз, Висконсин, а из Нью-Йорка, а также ее подружки — представительницы разных рас, общим числом — пять. В то время Блейн был нью-йоркцем. Он фактически представлял собой копию с однажды анонсированной, но так и не выпущенной куклы по имени Зак, обещавшей стать бойфрендом одной из сестер Барби, девушке по имени Скиппер. Вся линия "Generation girls" была создана в качестве собравшейся вокруг Барби новой музыкальной группы, третьей по счету. Блейн был помешан на музыке, в основном на хип-хопе, и на все вопросы в своей анкете отвечал примерно в одном и том же духе: "Лучшее занятие — расслабляться под музыку, любимое времяпрепровождение — слушать диски с друзьями". Однако в 2001 году Блейн претерпел значительные изменения. Он потерял американское гражданство и приобрел австралийское, у него появился легкий акцент, а кроме того, он забросил музыку и предался серфингу. Поэтому с "Калифорнийской Барби" им, естественно, предписано встретиться на морском берегу. Забавно, что вопрос: "Волнует ли вас тот факт, что теперь Барби планирует встречаться с иностранцем?" был встречен на форумах, посвященных Барби, всеобщим возмущением, и не только из соображений политкорректности. Большинство фанатов заявляло, что компания не может и не будет предписывать им, с кем встречать их любимой кукле. Кто-то говорил, что он всегда ставил в пару Барби тех мужских персонажей, которые ему нравятся, и чихал на Кена, кто-то заявлял, что его Барби ни много, ни мало — лесбиянка. Одна из участниц дискуссии сказала, что Барби ее подруги регулярно встречаются с 12-дюймовыми монстрами из Star Track. Другая считала, что лучший партнер для Барби — ее любимый плюшевый медведь.

Меня же саму, честно говоря, больше волновал не вопрос "Кто вы, мистер Блейн?", а вопрос о том, каким вообще станет поведение Барби в отношениях с противоположным полом. Мы все настолько привыкли видеть Барби абсолютно моногамной, что практически воспринимаем происшедшее как замену верного Кена Блейном — постоянным спутником, который пребудет рядом с Барби в ближайшие 43 года. Поверить в то, что Барби сейчас предастся бурному промискуитету, довольно сложно. «Маттел» явно намерен до конца хранить образ Барби как непорочной девы. И все-таки не исключено, что отношения Барби и Блейна не будут такими же тесными и навязчиво-романтичными, какими были отношения Барби и Кена. В то же время производителям куклы совершенно необходима мужская фигура, ассоциируемая с миром Барби, хотя бы для того, чтобы фигурировать в многочисленных коллекционных наборах, где мужскую и женскую роль до сих пор играли Барби и Кен. Например, Кен как Джеймс Бонд и Барби как Бонд-girl или Кен как Рикки Рикардо и Барби как Люси Рикардо. Неизвестно, как компания будет решать эту проблему, — делая Блейна таким же прихвостнем Барби, каким был Кен, или меняя мужских персонажей в качестве ее партнеров, или вообще выработав принципиально новую модель работы, например, модель, в которой мужского персонажа изображает не Кен в костюме, а кукольное подобие самого персонажа. Скажем, не "Кен как Джеймс Бонд и Барби как Bond Girl", а "Джеймс Бонд и Барби как Bond Girl"… Но так или иначе, убрав из жизни Барби постоянную тень Кена, компания расчистила своей кукле новую площадку для игр, более либеральную и более реалистичную.

Никоим образом не предполагая, что Барби сейчас начнет сходиться и расходиться с разными мужскими персонажами, можно помечтать о том, что создатели куклы хотя бы расскажут своей 46-летней девочке о том, откуда берутся дети. Новая «освобожденная» Барби, конечно, вряд ли станет сексуальным воспитанием девочек, но она могла бы по крайней мере косвенно беседовать со своей целевой аудиторией об интимных сторонах жизни, например, включиться в кампанию по защите подростков от СПИДа или поддержать тенденциозные начинания Белого дома касательно пропаганды, направленной на предупреждение ранних беременностей. Впрочем, я и сама даю себе отчет в чрезмерной радикальности таких фантазий. Скорее всего, компания прекрасно понимает, что большинство родителей не потерпит у своих шестилетних дочерей куклу, готовую говорить о беременности или — не дай Бог — о том, как эта беременность возникает. Печально известный пример беременной Мидж демонстрирует нам, что никакие разговоры о важности сексуального воспитания в самом раннем возрасте не относится к миру идеализированных символов — кукол. Таким образом, мы обнаруживаем очередной двойной посыл: вся прогрессивность Барби на самом деле является вуалью, под которой скрывается самый основательный, самый матерый консерватизм. И мало что так хорошо иллюстрирует этот печальный тезис, как отношения Барби с одной из главных составляющих ее грустной и сладкой искусственной жизни — с модой.

Глава седьмая

ТОНЕНЬКАЯ ЮБОЧКА, ЛЕНТОЧКА В КОСЕ: БАРБИ И МОДА

Создавая свою куклу в 1956 году, борясь за нее с коллегами по компании на протяжении двух лет и, наконец, выпуская Барби на рынок в 1959 году Рут Хендлер, как уже говорилось, играла, вопреки бытующему мнению, отнюдь не на пустом поле. Большинство кукол действительно представляло собой младенцев, предназначенных для игры в дочки-матери. Но параллельно с ними существовали взрослые куклы, чей формат вполне напоминал Барби. Скажем, существовала Сисси, созданная компанией "Маdame Alexander", на тот момент самая долговечная кукла-модница в мире, существовала мисс Ревлон с ее потрясающей узнаваемостью благодаря бренду косметической компании и тому, что ее наряды назывались так же, как последние косметические коллекции «Revlon». Тщательно одетые, снабженные массой костюмов, эти куклы продолжали многовековую традицию fashion dolls. Когда Хендлер представила широкой публике свой вариант взрослой куклы, она совершенно естественным путем заявила Барби как fashion doll; более того, она назвала Барби "юной манекенщицей", что долгое время оправдывало ее обсессивное увлечение тряпками в глазах наиболее настороженных родителей и критиков. По большому счету, рыночные шансы Барби были невелики, если бы не два важных обстоятельства. Первым было обстоятельство цены: Барби стоила всего три доллара, в то время как за ее альтернативы просили от 14 до 60 долларов — очень большие деньги по тем временам (в старых рекламах Барби — еще рассчитанных на родителей, а не на детей — присутствовал слоган "Mattel is Right On Money!"). Но второе обстоятельство оказалось гораздо важнее. Заключалось оно в том, что Хендлер лукавила с самого начала, говоря, что ее Барби — это еще одна fashion doll. На самом деле она стремилась создать не крошечный манекен для идеальных платьев, чей удел — стоять на каминной полке на виду у восхищенных гостей, а куклу, чья жизнь будет протекать в детской. До этого момента ни одна кукла-модница не была игрушкой в полном смысле слова. Хендлер же хотела, чтобы девочки не просто глядели на творение ее рук и набирались представлений о хорошем вкусе или учились правильно одеваться при любых жизненных обстоятельствах, как заявляли рекламы других кукол. Нет, она хотела, чтобы обладательницы Барби вовсю возились со своей игрушкой, моделируя интересующие их ситуации из взрослой жизни, не боясь переодевать, причесывать и вообще теребить куклу в свое удовольствие. Еще одно уникальное качество подхода Хендлер заключалось в том, что она стремилась создать не просто fashion doll, а буквально чуть ли не первую в мире, fashion doll с уникальной личностью и чертами характера. Она хотела, чтобы у Барби была легенда, жизнь, карьера, особый набор личных качеств, делающих ее ролевой моделью не только в плане понимания моды, но и в плане приобретения правильного мировоззрения. Предназначенная подрастающим бэби-бумерам и использующая в своем названии только-только зародившееся слово «тинэйджер», Барби была готова к любым подвигам: личным, социальным и карьерным. Это устремление Хендлер не только не противоречило концепции fashion doll, но и плотнейшим образом, как мне видится, смыкалось с ней. Дело в том, что кукла является идеальным воплощением принципа "встречают по одежке". Сама по себе кукла — это просто грубо выполненный артефакт, очертаниями напоминающий человеческую фигуру. Глядя на безглазую болванку типа «палка-палка-огуречик», мы никаким образом не можем приписать ей тот или иной род занятий, профессию, характер, индивидуальные черты. Все эти вещи создаются исключительно за счет аксессуаров, элементов, добавляемых к этой болванке, — от росписи лица до укладки волос, от одежды до крошечных копий тех предметов, которыми прототипы кукол пользуются в своей профессиональной или личной жизни. Некоторым образом при таком раскладе получается, что упорно ненавидимый педагогами консюмеризм Барби и ее помешанность на гардеробе фактически продиктованы всеми ее положительными чертами: активностью, разнообразием интересов, умением перевоплощаться.

Таким образом, понятие моды, как исторически, так и концептуально, оказывается по сей день одним из ведущих понятий в мире Барби. Конечно, иногда волей-неволей закрадываются подозрения, что девочка на самом деле поехала на тряпках, например, когда ты обнаруживаешь, что одна из выпущенных «Маттел» в линии продуктов Барби плюшевых собачек — не аксессуар самой куклы, а игрушка нормальной величины — одета в розовую юбочку. Другая проблема заключается в том, что в жизни Барби были очень долгие периоды, когда ее одежда была низкокачественной и безвкусной. Например, так было в 1970-е, когда мир Барби, казалось, в целом катится к закату (я еще буду об этом говорить). Но, по большому счету, Барби до сих пор является одной из ведущих и, безусловно, самой известной и самой разнообразно одевающейся модной куклой мира; зачастую ее вкусу и стилю можно только позавидовать.

На протяжении всех 46 лет существования куклы ее создатели прилагают огромные усилия для поддержания славы Барби как ультимативного модного символа. За эти годы кукла получила больше миллиарда костюмов и столько же пар туфель. На сегодняшний день компания является четвертым по масштабу производителем женской одежды в США. Эта цифра касается производства одежды только для самих кукол, не считая лицензированной одежды для девочек. Некоторым образом Барби успевает играть одновременно на двух площадках. С одной стороны, она модница в обычном смысле слова, т. е. девушка, тщательнейшим образом перенимающая мельчайшие модные тенденции. С другой же стороны, Барби часто позиционируется как законодательница мод: имея в личных кутюрье несколько выдающихся дизайнеров современности, Барби вполне способна диктовать тенденции сама. Однако на деле ничего такого, увы, не происходит. Ультрамодные наряды Барби скорее легитимизируют те или иные модные тенденции, нежели диктуют их. Условно говоря, та или иная деталь или тот или иной стиль, отраженный в работах компании «Маттел», может считаться состоявшимся и устоявшимся, некоторым образом мейнстримным, т. е. узнаваемым и безо всяких возражений воспринимаемым самой широкой публикой. Если в начале 60-х Барби в точности копировала наряды Жаклин Кеннеди до тех пор, пока она не изменила родине, выйдя замуж за Анасиса, то в 1996 году она появилась в платье-трансформере, с ярко-голубыми ногтями, а сегодня щеголяет с голым пупком и с цветными приплетами в волосах. Для законодательницы мод Барби все-таки слишком сильно прислушивается к общественному мнению. Более того, существует целый ряд примеров, иллюстрирующих склонность Барби скорее быть, выражаясь профессиональным жаргоном маркетологов, последователем, чем тренд-сеттером, т. е. человеком, задающим тон. Самым ярким примером лично для меня оказалась обнаруженная моими друзьями в пражском музее игрушек серия кукол Барби, в свое время доведенная «Маттел» до состояния прототипа, но так и не пущенная в продажу: "Авангардная мода восьмидесятых". Отправившись в Прагу, я провела минут сорок в состоянии полного оцепенения: эти прототипы были потрясающими, невероятными — и совершенно, как я прекрасно понимала, негодными к продаже. Они были одеты в удивительно странные платья, состоящие из каких-то шаров, пружин, больших однотонных поверхностей, сложных геометрических конструкций и объемных каркасов. Их волосы были пышно начесаны, вызывающе-яркий макияж будил ностальгические воспоминания об аэробике и "Грязных танцах — 1", но эта высокая мода находилась так далеко от традиционного роскошно-рафинированного мира Барби, что рынок бы, безусловно, восьмидесятническую серию не съел. Куда как проще из года в год наряжать Барби, сделанных по мотивам "высокой моды", в тафту и кружева, варьируя только основную цветовую гамму и линии силуэта.

Представители компании, отвечающие за гардероб Барби, тщательно отслеживают как повседневную, так и кутюрную моду, являются постоянными гостями наиболее престижных модных показов и привлекают к созданию именных кукол дизайнеров самой высокой моды. Так, в 1992 году на одном из показов представители компании выцепили Кристиана де Лакруа и через небольшой период выпустили коллекционную «Барби-де-Лакруа». Но в то же время ведется наблюдение и за самыми повседневными проявлениями моды, в том числе за стихийно зарождающимися в подростковой среде мелкими модными фишками, которые, являясь, по сути, отголосками высокой моды, могут на практике видоизменяться очень сильно. Стараясь угодить своей целевой аудитории, создатели Барби следят за этими видоизменениями с достойным уважения постоянством. Создание одежды для кукол веками имело свою, совершенно особую специфику, и эта специфика естественным образом становится особенно важна, когда речь идет не о мешковатых одежках для крупных, грубо сложенных кукол, но об идеально сидящих костюмах для миниатюрной Барби. Эта специфика заключается не только в проработке мелких деталей, но и в особом крое, никак не подходящем для человеческой одежды, поскольку кукла имеет совершенно неправильную анатомию, и в том, что использоваться могут далеко не любые материалы. Ткани, которые кажутся тонкими применительно к нашей одежде, для кукол оказываются очень грубыми, плохо ложатся и топорщатся крупными складками. Кроме того, требуются совершенно особые решения, связанные с тем, что девочки, безусловно, будут стремиться многократно переодевать куклу, но при этом не любят справляться (а иногда и не могут справляться) со сложными застежками, пуговицами и молниями. Кроме того, надо учитывать, что с одеждой для куклы будут, скорее всего, обращаться не очень бережно, часто натягивая ее впопыхах и как попало. При этом все материалы должны быть гипоаллергенными и нетоксичными. Стремясь решить эти проблемы, компания с некоторого момента начала самостоятельно производить очень значительное количество материалов, красок, фурнитуры, мелких деталей, используемых при создании костюмов для Барби — роскошь, которую может позволить себе далеко не всякий модельный дом. Кроме того, научно-технический прогресс, всегда имевший огромное значение для индустрии игрушек, в мире Барби играет совершенно особую роль. Производители Барби всегда старались и умели использовать новейшие материалы, появляющиеся на рынке. Если сразу после войны Барби вовсю носила моднейший супертехнологичный нейлон и его различные производные, а сама была сделана из ультрапрогрессивного пластика, то в последнее время компания все чаще и чаще стала не только использовать последние достижения, но и заказывать собственные разработки. Сначала речь шла только о красках и тканях, однако в 1999 году по требованию компании был разработан совершенно особый материал, из которого стали производить самих кукол. Компания хотела, чтобы этот материал был более приятным на ощупь, более восприимчивым к цветовым оттенкам, выглядел престижнее, чем обычный пластик, из которого делается подавляющее большинство тиражируемых кукол в мире, и весил бы больше, чем винил, — это сделало бы доставку кукол дороже, но зато играть с ними становилось удобнее. Но одной из главных задач, поставленных перед разработчиками новой плоти для самого популярного идола в мире, была нетоксичность нового материала. В 2000 году компания пережила довольно шумный скандал, связанный с исследованиями, по результатам которых старые, т. е. наиболее ценные, а иногда и просто бесценные, куклы, сделанные из поливинил хлорида, оказывались токсичными. На их поверхности с годами возникала липкая пленка (так называемая "пятнистая болезнь", хорошо знакомая коллекционерам Барби), которая, по словам ученых, содержала вещества, сходные с эстрогеном, и могла при попадании в желудок маленького ребенка привести к развитию ряда патологий, в том числе к деформации мужских половых органов. Откровенно говоря, результаты исследования имели в высшей степени теоретическую пользу: "пятнистая болезнь" распространялась только на Барби, сделанных в самом начале шестидесятых годов; большинство из них давным-давно выброшено на помойку, а сохранившиеся ценятся на вес золота, и шансы, что их станет облизывать маленький ребенок, стремились к нулю. Но практическим результатом исследования стала сформулированная производителями Барби задача по созданию нового материала, который не просто был бы нетоксичным в момент выхода куклы на рынок, но и оставался бы нетоксичным в течение лет.

В результате разработчиками была создана субстанция под названием silkstone. Этот определенный тип резины оказался приятно весомым, как фарфор, гибким и узнаваемым на ощупь, как используемый до него винил, мягким и бархатистым, как девичья кожа, и в то же время очень пластичным и в силу этого позволяющим обеспечить куклам тонкие черты лица. Надежный и нетоксичный силкстон был использован впервые для создания одной из самых престижных на сегодняшний день коллекционных серий Барби — официально она называется «Барби-Манекенщица» или «Барби-Модель», но обычно она именуется именно Silkstone Барби.

Работа дизайнера тоже отличается своей спецификой. Среди прочего, например, дизайнеры одежды для кукол иногда отказываются от привычки делать эскизы, поскольку эскизы не передают того, как на миниатюрной кукле будут ложиться ткани, и хорошо ли та или иная вариация будет смотреться на ее непропорциональном теле. В силу этих обстоятельств дизайн одежды для кукол очень часто делается не с помощью эскизов, а с помощью драпировок на самой модели. Таким образом, дизайнеры, которые привлекаются компанией, работают в совершенно уникальных условиях: с одной стороны, они создают игрушечную моду, с другой стороны, мало какие коллекции получают известность, сравнимую с каждой новой моделью Барби. Этим дизайнерам доступны уникальные возможности в плане аксессуаров и материалов, но в то же время они работают, условно говоря, с нечеловеческим телом, и их творения оказываются крайне грубыми по сравнению с моделями, рассчитанными на живых людей. И все-таки дизайнеры, работающие в компании, обычно считают себя не дизайнерами кукол, а дизайнерами моды. Собственно, и сама компания старается привлекать к созданию коллекций для Барби не специалистов из области создания игрушек, а известных и уважаемых модельеров.

Мода в мире Барби, как и мода в мире настоящей моды, расслаивается на два уровня. В большом мире эти расслоения называются prкt-a-porter и haute couture. Первое выражение означает дизайнерскую одежду на каждый день, второе — парадную моду, или моду как искусство, В гардеробе Барби понятию prкt-a-porter соответствуют практически все вариации куклы, относящиеся к так называемой "игровой линии", т. е. куклы, продающиеся большими тиражами и предназначенные не для коллекционирования, а для детских игр. Их еще называют "Pink-box Barbies" — "Барби из розовых коробок". Концепция же haute couture относится практически ко всем коллекционным сериям. Здесь наиболее именитые дизайнеры дают себе волю, создавая уникальные наряды, часть из которых едва ли можно воплотить в реальной моде в силу их комплексности и крайнего неудобства в носке. Что же до «пинкбоксов», то для их создания компания привлекает дизайнеров, способных творить много и разнообразно, переключаться с одного стиля на другой и постоянно следить за модными трендами. Первым дизайнером Барби — женщиной, на чье имя до сих пор молятся коллекционеры, — была Шарлотт Джонсон. Эту вполне известную в свое время кутюрье Рут Хендлер привлекла для создания еще самой первой коллекции нарядов Барби — знаменитого черно-белого полосатого купальника, в котором Барби фигурировала в день своего дебюта, ее первого подвенечного платья, теннисного костюмчика и еще одного набора одежды, "в котором можно было бы, скажем, сходить на футбольный матч", как это формулировала сама Хендлер. В последствии Джонсон возглавила подразделение, занимающееся созданием одежды для Барби, и оставалась во главе этого подразделения на протяжении 20 лет.

Самые первые модели Барби носили костюмы очень высокого качества, наследуя существовавшие тогда традиции fashion dolls. В этих костюмах были прекрасно проработаны детали, верхняя одежда делалась на шелковой подкладке; у Барби было тщательно продуманное белье, проработка и отшив моделей велись исключительно аккуратно. Ранний период Барби-моды до сих пор воспринимается специалистами и коллекционерами как некий стандарт качества. Сегодня производителям куклы становится все труднее и труднее соответствовать этому стандарту — хотя бы из-за растущих объемов производства: в первый год существования Барби были проданы всего 35 тысяч экземпляров (по сегодняшним временам — мизерная и смешная цифра, тогда — запоминающийся рекорд), и многое в ее одежде делалось вручную. Сегодня позволить себе такую роскошь компания может только с некоторыми коллекционными серями, чей тираж и не превышает 35 тысяч. Именно модели, сегодня так ценящиеся за высокое качество, по большей части и создавала Шарлотт Джонсон и ее подчиненные. Надо отметить, что в плане работы с дизайнерами компания заслуживает большого уважения: многие из тех, кто приходит в компанию создавать одежду для Барби, остаются надолго. Например, одна из наиболее известных дизайнеров одежды для «пинкбоксов», Кэрол Спенсер, была привлечена в команду Джонсон в начале 60-х годов и прослужила в компании целых 30 лет. Спенсер утверждает, что за эти годы она издала одежду для трехсот кукол и еще пять тысяч отдельных комплектов. Именно ее заслугой является исключительная узнаваемость стиля Барби, но в то же время именно она повинна в том, что стиль Барби так часто ассоциируется с китчем. Спенсер называли "королевой блесток": она обожала добавлять блестки, блеск и люрекс во все, что только можно, и постепенно создала тот самый слепящий глаза, сверкающий розовый стиль, который сегодня часто презрительно называют "стилем Барби". Спенсер также создала для Барби несколько пуделей, будучи большой любительницей этой породы, самого первого тявкающего друга Барби по имени Принц Спенсер слепила по образу и подобию собственной собаки. Впрочем, Спенсер делала не только кукол игровой линии. Из ее рук вышли несколько коллекционных вариаций Барби, например "Барби-Коренная американка" ("Барби-Индианка"). Ее костюм Кэрол Спенсер скопировала в натуральную величину и пошила для себя самой, чтобы щеголять в нем на одном из фанатских съездов. С другой куклы, созданной Спенсер, начиналась коллекционная серия "Дизайнеры Барби", в ней коллекционерам представляют тех, кто стоит за созданием повседневных нарядов для куклы.

Совсем другой подход используется компанией применительно к дизайну коллекционных серий Барби. Эти коллекционные серии появились только в середине 80-х, когда выяснилось, что первое поколение любителей Барби всерьез страдает от ностальгии по маленькой подруге своего детства (мне рассказали историю о молодом мужчине, примерно год назад искавшем идеальный подарок на пятидесятилетие своей маме; в конце концов он остановил свой выбор на Барби. Мама плакала от радости, и с тех пор они вместе коллекционируют Барби и вместе играют с ними). Именно тогда компания начала создавать эксклюзивных кукол, производя их ограниченным тиражом и продавая по довольно высокой цене. К дизайнерам, работающим с коллекционными Барби, требования были совершенно иные: они должны были не так следовать моде, как создавать эксклюзивные фантазийные композиции, объединенные общей темой или идеей. Одновременно дизайнеры коллекционных Барби должны были придерживаться пусть условного, но все-таки хорошо узнаваемого стиля куклы. Знаменитые Барби-серии — «Ангелы», «Феи», "Времена года", "Знаки зодиака", «Праздники» и многие другие — представляют собой уникальные дизайнерские решения. Одним из наиболее знаменитых дизайнеров таких волшебных Барби стал кутюрье по имени Боб Мэки. Этот очень известный дизайнер еще до начала сотрудничества с производителями Барби успел получить пять наград «Emmy» и три «Оскара» в номинации "Лучшие костюмы". Он одевал для кино, бродвейских постановок и телепередач таких выдающихся звезд, как Шер, Брук Шилдс, Диана Росс и Кэрол Бернт. Его называли "султаном блесток" (омаж Кэрол Спенсер!) и "Раджой искусственных бриллиантов" — его переливающийся, искрящийся стиль как нельзя лучше ложился на общий стиль Барби. Мэки начал свое триумфальное шествие в рядах компании с созданной им в 1990 году "Золотой Барби" — красавицы со сверкающими волосами, одетой в роскошное парчовое платье с белой меховой отделкой. Еще три куклы такого же уровня — и компания согласилась создать для Барби работы Боба Мэки особую форму голову, так называемую "голову Мэки". У нее утонченные черты лица, закрытый рот с полными губами и яркий макияж. Первой куклой, выпущенной с новым лицом, стала "Дочь Нептуна" — одна из самых дорогих Барби работы Мэки. Его невероятные креатуры стоят дорого даже по коллекционным меркам, их цена варьируется от 170 до 750 долларов, но любители Барби раскупают их мигом и ценят очень высоко именно за способность Мэки создавать уникальные в своей гармоничности ансамбли, при этом смело выбиваясь за привычные рамки линий и силуэтов. Усилия, затраченные на создания платьев из этих и многих других особых коллекций, можно приравнять к усилиям, затрачиваемым на создание эксклюзивной модной коллекции в большом мире.

В отличие от кукол игровой линии, коллекционные Барби удовлетворяют особую аудиторию с особыми запросами: взрослые коллекционеры по большей части стремятся не играть с куклой, а выставлять ее напоказ и переодевать из наряда в наряд, т. е. поступать с ней так, как испокон веков поступали с fashion dolls. He так давно коллекционеры сумели сформировать новый и весьма конкретный запрос к компании: они сообщили, что хотят получить в свое распоряжение не Барби-патриотку, Барби-космонавта или Барби-экзотическую принцессу, а Барби в нижнем белье, и хорошо бы к ней прилагалась целая куча высококачественных одежек. Компания довольно долгое время не могла удовлетворить это требование, осторожно пытаясь найти формат для такой коллекции. По-видимому, просто взять одну из кукол и начать отшивать ей модные одежки справедливо казалось компании слишком скучным решением после феерических принцесс или импрессионистских фантазий. Было сделано несколько осторожных попыток нащупать почву. Но серия "Высокая мода XX столетия", включавшая в себя 10 кукол, каждая из которых была одета в усредненном стиле той или иной декады прошлого века, не слишком соответствовала поставленному запросу, хотя и получила очень теплый прием у коллекционеров и сделала хорошие сборы. К сожалению, она не подразумевала сменных нарядов для кукол. Они продавались как dressed dolls, т. е. опять же как готовое решение. Не подразумевала сменных нарядов и коллекция "Fashion Savvy", состоявшая из темнокожих Барби и отражавшая модные тренды зажиточных афроамериканок. Пожалуй, наибольшим приближением к мечте коллекционеров о модели со сменным гардеробом оказалась коллекция "Barby Millisent Roberts", в которой Барби была представлена как деловая женщина. Для этой модели в продаже существовали сменные костюмы. Но все они, во-первых, были более или менее выдержаны в одном и том же стиле, а во-вторых, коллекция никаким образом не была эксклюзивной: она продавалась большим тиражом и соответственно качество предлагаемой одежды оставляло, по мнению коллекционеров, желать лучшего.

Мечта собирателей Барби начала исполняться только в 1999 году, когда производители Барби, наконец, представили миру уже упоминавшуюся коллекцию Silkstone. Качество этой коллекции было обеспечено не только уникальными свойствами нового материала, из которого изготавливалась сама кукла, но и успешно найденным форматом серии. К современному телу Барби была приставлена голова, слепленная по образцу самых первых моделей куклы, тех самых, с утрированными и несколько гротескными чертами лица. Старая лепка головы была украшена новым макияжем, разным для каждой куклы в коллекции. Это немедленно придало всей серии налет винтажной элитарности, приведшей в восторг коллекционеров. В качестве создателя костюмов для Silkstone Barbie компания привлекла к сотрудничеству известного и уважаемого дизайнера по имени Роберт Бэст. Коллекционеры, конечно, нашли, к чему придраться и в серии Silkstone: одни высказывают претензии по поводу все-таки слишком старомодного лица Барби, другие говорят о том, что эксклюзивные комплекты одежды для этой серии выпускаются слишком большими тиражами, третьи жалуются на чрезмерную сложность причесок, не позволяющих играть с волосами Silkstone Barbies. Но все-таки большинство собирателей куклы, увлеченных именно темой моды, считают коллекцию более чем удачной. Кстати, в работе у того же Роберта Бэста сейчас находится очередная коллекция, напрямую связанная с темой моды в мире Барби. Это коллекция "Model of the Moment" ("Модель сегодня"). Для кукол этой линии компания создала особые тела: как и настоящие модели, они будут худее, чем обычные куклы. Их тела в целом будут иметь иные черты — например, у этих Барби будут видны ключицы. Компания заранее предупреждает, что одежда сшитая для кукол серии "Модель сегодня", не будет налезать на всех остальных Барби. Сейчас март, выпуск коллекции назначен на сентябрь, но можно с очень большой уверенностью предсказать, что появление этих новых Барби на рынке вызовет крупный скандал, — маттеловскую красотку уже и так годами обвиняют в попытках настроить девочек на недостижимый идеал красоты. Противники Барби утверждают, что ее невероятные пропорции приводят к искаженному восприятию девочками собственного тела, а следовательно, к психологическим проблемам, анорексии и другим заболеваниям, связанным с нарушением питания. В этих условиях создавать еще более худых кукол — ход рискованный, но, безусловно, способный привлечь внимание прессы. Тех же, на кого рассчитаны эти новые куклы, т. е. взрослых коллекционеров, перечисленные реальные и вымышленные ужасы никогда не интересовали. Коллекционеры как раз часто подчеркивают, что ценят Барби именно за ее недостижимую идеальность и за отсутствие всякого реализма.

Телами из серии "Model of the Moment" будут, по утверждению производителей, обладать и следующие две Барби от великих кутюрье — "Версаче Барби" и "Версус Барби". Именно куклы такого рода стоят на самой верхней ступени модного пантеона Барби: не образцы из коллекционных серий, пусть даже созданных вполне известными дизайнерами, а единоразовые творения, вышедшие из рук создателя самой высокой моды. Впервые к топовому кутюрье «Маттел» обратилась в 1985 году — именно тогда на "Международной выставке Барби" были представлены куклы в костюмах от Ив Сен-Лорана, Готье, Кардена и Диора. С тех пор и пошла традиция производства эксклюзивных Барби в нарядах от ведущих кутюрье мира. К гардеробу куклы успели приложить руку Армани, Делакруа, Живанши, Эскада и многие другие представители самой высокой моды. Совсем недавно, к радости коллекционеров, в продаже появилась Барби в подвенечном наряде от Мишка. Некоторые звездные друзья Барби, например Диор, Байрон Ларс и Лиола Вонг, отметились даже по два или три раза. А в последние три года компания сумела привлечь на свою сторону не только создателей эксклюзивной одежды, но и создателей драгоценностей, в частности, знаменитая ювелирная марка «Fred» создала несколько коллекций из бриллиантов и белого золота под названием "Потому что вода — это жизнь". Особое ожерелье для Барби разработал японский "король жемчуга" Микимото, а недавно Барби получила ансамбль драгоценных украшений от Tiffany (часть этих украшений вместе с куклами была продана в декабре 2003 года на аукционе, все доходы от которого пошли на детские программы Красного Креста). Существует несколько причин, по которым самые знаменитые модные дома не только охотно соглашаются на предложение компании создать именную Барби, но и вкладывают в ее разработку довольно большие суммы. Дело здесь, видимо, не в отчислениях с продаж, а, скорее, в том, что такая Барби становится идеальным новостным поводом не только в мире моды, но и в прессе, рассчитанной на широкую аудиторию. Производители Барби объединяют свои маркетинговые усилия с хозяевами той или иной модной марки, и в результате новая куколка получает больше внимания, чем любая новая модная коллекция. Кроме того, «именная» Барби является ультимативной заявкой авторского стиля, его «концентратом». Она как бы увековечивает индивидуальный вкус и стиль ее создателя. Кукла от Версаче: иметь такую Барби считается престижным и модным в кругах создателей haute couture. Коллекционеры же, в свою очередь, готовы приобретать эти уникальные дизайнерские творения, выходящие крайне ограниченным тиражом, фактически за любые деньги.

Но Барби не только пользуется услугами модных кутюрье, — она и сама все чаще приобретает профессии, связанные с модой, Существует «Барби-Дизайнер-моды», "Барби-Редактор-модного-раздела-в-журнале", "Кен-Инсайдер-мира-моды", Компания выпускает диск с программным обеспечением под названием "Барби-Модный-дизайнер": софт на диске позволяет девочкам создавать аксессуары и наряды как для Барби, так и для себя самих. Словом, Барби часто фигурирует в реальном мире не только как модель, но и как учитель моды и стиля. В общем сбывается обещание, которое Рут Хендлер давала встревоженным родителям: Барби действительно в какой-то мере учит маленькую девочку хорошему вкусу и основным представлениям о моде. Она дает девочке представление о таких понятиях, как «коллекция» и, что еще важнее, «ансамбль», на интуитивном уровне разъясняет ей важность аксессуаров и принципиальность правильных стилистических и цветовых сочетаний. Она демонстрирует девочкам базовые навыки ухода за собственной внешностью, например за руками и волосами. К огромному количеству вариаций Барби прилагается легкая декоративная косметика для самих девочек, аксессуары для волос, лак для ногтей. Фактически Барби демонстрирует своим маленьким подружкам разнообразие модных приемов — от окраски волос и мелирования (и то, и то можно проделывать с целым рядом вариаций Барби) до накладывания макияжа, создания индивидуальных причесок, комбинирования уже имеющейся в распоряжении одежды так, чтобы получился новый модный ансамбль. Это удается Барби лучше, чем любой модной кукле до нее, благодаря тому, что именно производители нашей девочки начали проводить непосредственную параллель между игрой в Барби и уходом за собой. Компания стала создавать наборы, позволяющие девочкам проделывать с собой все те же косметические процедуры, которые они проделывали с Барби. Например, можно было красить ногти сначала ей, а потом себе; вплетать себе цветные пряди ее волос; меняться с ней маленькими сережками; носить ее браслеты в качестве своих колечек. Существовало пианино Барби, на самом деле являющееся шкатулкой, и Барби в комплекте с десятью овальными пластиночками, которые можно было крепить к ее платью как украшение, а можно — клеить себе в качестве искусственных ногтей. С рыночной точки зрения ход был беспроигрышным: в глазах девочки прилагающиеся к кукле маленькие подарки не только являлись дополнительным стимулом для совершения покупки, но и служили укреплению связи между девочкой и ее куклой и усилению механизма самоидентификации с Барби.

Переодевание кукол всегда было и остается одним из самых важных элементов девичьей игры. На заре 60-х, когда Барби только начала выходить в свет, этикет требовал соблюдения дресс-кода в массе ситуаций. «Барби-идет-пить-чай» не могла носить то же, что "Барби-идет-на-загородный-пикник", которая, в свою очередь, не могла носить то, что носила "Барби-отправляющаяся-на-барбекю" или "Барби-на-вечеринке-с-друзьями". Было логично предположить, что для разыгрывания при помощи кукол той или иной ситуации девочки будут одевать свою модницу в подходящий к случаю костюм. Сейчас связь между деятельностью и одеждой откровенно распадается. Названия, которые компания дает тем или иным ансамблям одежды для Барби, становятся все более и более условными: "Барби-Танцевальная-вечеринка" и "Барби-на-дне-рождения-у-друзей" уже не имеют между собой никакой концептуальной разницы. И все-таки девочки переодевают и будут переодевать своих кукол не потому, что этого требует этикет взрослого мира, а потому, что куклы представляют собой болванку, tabula rasa, и именно одежда создает для нее identity. Там, где взрослые коллекционеры больше всего ценят тщательно продуманную концепцию, дети прежде всего ценят возможность приписать кукле любую интересующую их роль. Как бы компания не называла тот или иной набор тряпочек и маленьких финтифлюшек для Барби, играющая ими девочка, как я не однажды наблюдала, сама задает соответствие между нарядом для куклы и условиями игры. Я видела Барби в белом халате, которая называлась "Барби-превратилась-в-привидение", и маленькую поддельную замарашку в дорогом костюме «Барби-Капучино» — мне объяснили, что эта Барби едет в деревню к бабушке.

Да и сама Барби вполне может играть роль модного аксессуара: мама одной семилетней девочки рассказала мне, что ее дочь и ее подружки наряжают своих Барби и привешивают за шею к школьной сумке. Демонстрировать таким образом расфуфыренную маленькую красавицу оказывается престижно и модно. Особенно когда у твоего любимого аксессуара достаточно, в свою очередь, престижных и модных аксессуаров.

Глава восьмая

КОРОБОЧКА ДЛЯ КУКОЛЬНЫХ ПЕРЧАТОК: АКСЕССУАРЫ БАРБИ

Как бы не были высоки наши помыслы и устремления, мы все-таки живем в вещном мире. Собственно, мы существуем только в нем: окружающая нас реальность при пристальном взгляде на нее распадается на отдельные предметы. Просыпаясь от сна или приходя в себя после обморока, мы опознаем пространство, в котором находимся, по предметам, заполняющим его. Причем характеристику пространства и ситуации, конечно, составляют не отдельные предметы, а их сочетания в окружающем нас мире. Приходящий в себя больной за несколько секунд опознает окружающую его действительность как больницу. Этому способствуют окружающие его предметы, их тип, линии, расположение, цвета. Он может не знать, в какой именно больнице находится, где стоит эта больница и как он сюда попал, он может не понимать, сколько времени прошло с тех пор, как он оказался здесь, — но предназначение окружающего пространства становится понятным очень быстро. Точно так же быстро человек, проснувшийся после тяжелой пьянки, понимает, находится ли он в своей квартире, в гостях или, скажем, в вытрезвителе. Очнувшись от ночного кошмара, мы за несколько секунд отличаем реальный мир от мира снов по окружающим нас объектам. Вещный мир является единственным миром, который мы готовы называть «реальностью». Естественно, вещность мира особенно остро ощущается главными прагматиками человечества — детьми. Легкость и безапелляционность, с которой ребенок вовлекает доселе незнакомые или малознакомые ему предметы в собственную практику, и свобода, с которой он придает этим предметам новые роли, прекрасно демонстрируют нам нерушимую связь, существующую между любыми нашими действиями или предметами вещного мира. Понаблюдайте за тем, как ребенок обставляет процесс игры, в ходе которой им прорабатывается та или иная жизненная ситуация. Подобно гениальному художнику, при помощи нескольких штрихов создающему набросок портрета, ребенок при помощи аксессуаров, зачастую крайне приблизительно соответствующих тем, которые были бы действительно задействованы в реальной ситуации, моделирует узнаваемую сцену. Разлохмаченный моток шерстяных ниток становится париком, кусок водопроводного шланга может играть роль стетоскопа, прозрачная пластиковая коробка превращается в космический шлем. Встретив ребенка с привязанным к груди чайным подносом и палкой от метлы в руках, можно не сомневаться, что перед нами рыцарь в латах и с копьем, если, конечно, это не джедай со световым мечом и в скафандре. Разнообразие предметов, задействованных в игре, обеспечивает ребенку не только разнообразие ситуаций, но и разнообразие практик. Считается, что в распоряжении современного ребенка из семьи среднего класса в любой момент находится от 80 до 150 игрушек. Естественно, далеко не все из них задействуются в играх постоянно. Родители часто жалуются на то, что чадо, после долгого выпрашивания получившее заветную гоночную машину с радиоуправлением, тамагочи или Барби-балерину, через несколько дней способно полностью потерять интерес к новой игрушке, положив глаз на очередного фаворита. Это качество мы склонны ошибочно приписывать избалованности ребенка и его неумению сосредоточиваться на одном занятии. На самом же деле в основах такого поведения лежит, как мне видится, потребность ребенка в постоянном освоении новых практик.

Я поняла это окончательно, когда принесла на день рождения годовалому сыну моей подруги очередную хитро устроенную погремушку. Желая порадовать именинника, я заранее развернула игрушку. "На самом деле не надо было ее разворачивать, — сказала моя подруга, — завернутая и развернутая игрушка — это две разных игрушки". Я поинтересовалась, почему это происходит, и подруга объяснила мне, что завернутая погремушка и развернутая погремушка позволяют проделать с собой разные операции. Так, завернутой погремушкой можно шуршать, гладкой оберточной фольгой можно ездить по столу, а ее блики позволяют пускать солнечные зайчики по стенам, в то время как развернутой погремушкой можно греметь, ее можно вешать на спинку стула и окунать в чашку с чаем. Пару лет спустя, уже заинтересовавшись темой игр и игрушек, я вдруг поняла, что и для взрослых детей каждая новая игрушка является областью для осваивания новых практик, и особенно ярко это проявляется в мире кукол. Развивая уже затронутую в предыдущей главе тему куклы как «персоны», как лишенного личных качеств куска пластмассы, чья индивидуальность создается только за счет натянутых на нее одежек и прибавленных к ней аксессуаров, я могу добавить, что в пластмассовом мире вещи служат для проявления личности их обладателя еще сильнее, чем в мире реальном. Тяжелый кейс из натуральной кожи, треугольная спортивная сумка и крошечный красный ридикюль расскажут нам о своих хозяевах не меньше, чем говорит о Барби произведенная для нее в 60-х годах кровать с балдахином, расшитая бисером и стразами. Изучая вещи, принадлежащие той или иной кукле, мы строим те самые проекции, которые позволяют нам видеть в ней "персону".

Скажем, в первом "Доме мечты" Барби были пластинки "Kingston Trio", низкий буфет со встроенным проигрывателем и телевизором, трюмо с розовым пуфом и девятитомная энциклопедия. Этот набор предметов наряду с модной мебелью описывал вкус и социальное положение Барби лучше, чем это бы сделал любой рекламный буклет. Создатели аксессуаров для Барби фактически занимаются настраиванием ассоциативных рядов. В каждом наборе, приписывающем Барби тот или иной род занятий, должны быть аксессуары, которые как можно четче наводят наблюдателя на мысль о той или иной конкретной ситуации, оставляя при этом как можно меньше пространства для варьирования. Здесь запускается тот же механизм, который действует при прохождении психологических тестов, когда нам предлагается описать ситуацию, изображенную на картинке. В качестве иллюстрации возьмем "Барби-Морское-путешествие" из серии "Barbara Millicent Roberts". На плече у Барби — дорожная сумка шотландской расцветки, еще одну похожую сумку и шляпную картонку она держит в руках. Кроме того, в руке у Барби синий международный паспорт. Этот набор аксессуаров полностью задает ассоциацию «путешествие» в словосочетании "морское путешествие". Связь же этой Барби с морем разыгрывается следующим образом: костюм выдержан в сине-белых тонах, белые штаны дополняет темно-синий блейзер с золотыми пуговицами — несколько милитаризированного покроя, что в совокупности вызывает однозначные ассоциации с парадной морской формой. Для укрепления связки используется топ в сине-белую полоску, а чтобы не оставлять никаких сомнений, на шею Барби вешается маленький золотой якорь на толстой золотой цепочке. На вопрос о том, чем занята эта Барби, можно дать ответ, даже не читая надпись на коробке. Иногда аксессуары существуют даже в излишке, они призваны не только однозначно очерчивать, но и усиливать ситуацию. Так, в комплекте «Барби-Хирург» присутствует медицинский диплом в рамке и тщательно надписанное миниатюрное изображение человеческого скелета. Чем реалистичнее аксессуары, тем реалистичнее и актуальнее оказывается игра. «Барби-Педиатр» поступает в продажу в комплекте со стетоскопом и завернутым в пеленки черным малышом; если приложить стетоскоп к груди малыша, можно услышать, как бьется его сердце. Но, конечно, Барби не обвиняли бы в консюмеризме так рьяно, если бы весь набор ее аксессуаров ограничивался приборами и инструментами, нужными для исполнения тех или иных профессиональных обязанностей. Критиков приводит в ярость не ноутбук деловой Барби, не полосато-розовый американский флаг для Барби-астронавта, а роскошные розовые "дома мечты" с действующими лифтами (в последних моделях — более сорока предметов меблировки), водные мотоциклы и личный Harley Davidson Барби, как минимум две собственных яхты, персональный самолет и явно избыточная роскошь кровати под розовым балдахином.

По большому счету, «Маттел» не случайно прибавляет к названиям этих объектов слово «мечта»: "яхта мечты", "кровать мечты", "автомобиль мечты", с откровенным цинизмом давая девочкам понять, что эти элементы будут существовать, в лучшем случае, в мире их Барби, а в худшем случае, в силу немаленькой стоимости таких кyкoльныx аксессуаров, только в их собственных мечтах. Следует полагать, что, кроме дочерей миллионеров, все остальные девочки в большой мере компенсируют ограничения, налагаемые на их собственную жизнь уровнем достатка родителей, приобретая китчевые, но оттого не менее симпатичные аксессуары для Барби. Очень показательным примером такой подмены реального богатства кукольным мне видится история, присланная незнакомой девушкой в ответ на мое обращение в интернете с просьбой рассказывать мне истории о Барби. Моя корреспондентка описывала небогатую семью — шестилетняя девочка и 36-летняя мать-одиночка. Мать с дочерью жили в двухкомнатной квартире, причем одна из комнат была предоставлена в полное распоряжение Барби. Там хранились сами куклы, гардеробы, аксессуары и полностью обставленный "Дом мечты". В начале каждого месяца дочь и мать планировали бюджет покупок для Барби: в этом месяце мы приобретаем стиральную машину, в следующем — набор для верховой езды и лошадку, а к лету сможем позволить себе заменить Барби ванну. Мне видится, что вторая комната, собственно, и была превращена в "мир мечты". Маленькая семья была откровенно не способна позволить себе упражняться в верховой езде, и паллиатив из мира Барби, безусловно, грел им душу. Но даже в тех ситуациях, когда с аксессуарами для Барби все обстоит проще, чем у знакомых моей корреспондентки, разнообразие вещей, производимых компанией «Маттел» для своей золотой девочки, позволяет разыгрывать при помощи Барби те сцены, которые явно не происходят с большинством девочек в реальном мире. Например, Барби можно подавать в постель завтрак на специальном чайном подносе — пусть чрезмерно вычурном, но зато заставленном элегантной посудой: миниатюрный чайничек, чашка, полный набор столовых приборов и блюдечко с голубой каемочкой. Собственный трехэтажный дом с действующими лифтами и четырьмя ваннами для большинства девочек останется мечтой до конца их дней, но зато для Барби там можно устраивать роскошные вечеринки с двадцатью гостями. Для того чтобы поиграть в косметолога-консультанта, пришлось бы красть мамину косметику или пользоваться наслюнявленными цветными карандашами, но в наборе «Барби-Консультант» есть тюбики, пуховки, кисточки и даже комплект гипоаллергенных теней и румян. Можно годами выпрашивать у родителей собаку, а можно за небольшие деньги приобрести самых что ни на есть экзотических животных — правда, в миниатюрном варианте: у Барби 39 штук бессловесных питомцев, среди них — львенок, панда и зебра. Первая собачка Барби появилась в самом начале 60-х, была сшита из розового и синего фетра и напоминала мультяшную неуклюжую карикатуру. У сегодняшних питомцев Барби роскошные золотые гривы и собственные аксессуары. Этих собачек можно мыть, расчесывать, завивать, выводить на прогулку на специальном ошейнике, играть с ними при помощи крохотных собачьих игрушек и, если они хорошо проделывают свои трюки, бросать им миниатюрную розовую косточку. Особый шик и особую прелесть "миру мечты" придает его реалистичность. С каждым годом «Маттел» создает все больше так называемых "действующих аксессуаров": в "домах мечты" уже давно светятся лампочки, стиральные машины позволяют действительно стирать вещи Барби в теплой мыльной воде, а потом сушить их в миниатюрной электрической сушилке; в настоящем механическом блендере можно перетирать фрукты, в специальной духовке специальная пластмассовaя пицца меняет цвет: «сырая», она остается бледно-желтой, а в «готовой» пицце видна яркая зелень и кусочки помидоров. Одна из старых моделей ванны для Барби позволяла нажать на особую ручку, и ванна взбивала мыльную пену. Крошечное электрическое пианино действительно способно издавать звуки, на доске, используемой Барби-учительницей, можно писать настоящими мелками, миниатюрный зонтик из шотландки может открываться и закрываться, специальный сейф для хранения мехов и драгоценностей (у Барби есть и такой — что неудивительно, если учитывать, что в распоряжении маленькой красавицы находится как минимум ожерелье от Тиффани и жемчужный набор от Микимото) действительно требует правильно набирать код замка.

Не так давно у Барби появился совершенно особый аксессуар — небольшой кулончик со встроенным инфракрасным портом, позволяющий кукле входить в интернет, и миникомпьютер, позволяющий проделывать все то же самое посредством обычного модема. Тот же кулончик позволит Барби «общаться» с другими куклами, обмениваясь сообщениями, читать которые смогут их маленькие хозяйки. В интернете Барби, как предполагается, сможет скачивать рекламу новых кукол от «Маттел», новые фразы и команды для говорящих и самообучающихся версий куклы и каталоги поступивших в продажу нарядов и аксессуаров. Пресса язвила: теперь, мол, Барби сможет сама заказывать себе одежду, но платить-то родителям все равно придется из своего кармана. Дело, как мне видится, не в том, что Барби станет "сама заказывать себе одежду" — она, скорее, будет информировать хозяйку о возможности сделать такой заказ, — но в том, что сама кукла с этого момента становится рекламной площадкой для «Маттел» — ход поистине гениальный. Если раньше девочку заваливали рекламой Барби в магазинах игрушек, по телевизору, в детских журналах и в интернете, то теперь рекламу будет предлагать сама кукла, если, конечно, мы позволим ей такую роскошь.

В идеале можно считать, что многочисленные предметы, которые наполняют мир Барби, при позитивном рассмотрении выполняют роль художественных средств, помогая ребенку как можно точнее моделировать те или иные ситуации. Беда же заключается в том, что эти ситуации совершенно не моделируемы в реальной жизни девочек. Обвинения Барби в консюмеризме, на которых я еще буду останавливаться подробно, кажутся мне не то чтобы беспочвенными, а как бы не соответствующими своей серьезностью уровню проблемы. В конце концов я не вижу большой беды в том, чтобы человек, располагающий собственными средствами, — такой, как рабочая девушка Барби, — приобретал все, что ему заблагорассудится. Гораздо больше меня волнует только что обозначенная проблема — проблема средств. Все дело в том, что в мире Барби абсолютно отсутствует тема денег. Беседы Барби и ее подруг о ее новых приобретениях звучат так, как будто им есть чего стыдиться или как будто источник средств таков, что о нем все знают, но стараются не упоминать, как, скажем, если бы Барби была куртизанкой: "О, ты приобрела новую машину!", "Девочки, как вам нравятся мои новые сапоги?", "Bay, личный самолет! Куда же мы полетим?". Если про особо дорогие аксессуары «Маттел» время от времени еще напоминают девочкам, что они лежат в области мечты, то "денег мечты" в мире Барби нет. Точно так же в этом мире не существует понятий «зарплата», «заем» или "кредитные карточки", хотя, казалось бы, женщина с таким солидным послужным списком не должна стыдиться своей кредитной истории. И вот в этой точке, как мне видится, девочка получает действительно плохой урок: она имеет возможность наблюдать бесконечную череду приобретений, при этом постоянно чувствуя, что окружающие что-то умалчивают относительно источника такого изобилия. Прекрасная почва для создания серьезного невроза.

Впрочем, в защиту прагматичных разработчиков Барби следует сказать, что они куда как менее беспечны, когда речь идет о реальных покупках и приобретениях, а не о "яхтах мечты". Например, тема денежных средств практически отсутствует в журналах, рассказывающих о жизни самой Барби, но косвенно присутствует в книгах советов, которые Барби дает девочкам. Там, по крайней мере, можно найти выражения вроде: «недорогой» и "если получается, приобрети еще то-то и то-то". Правда, один пример того, что Барби все-таки способна думать о деньгах, я нашла в четвертом номере журнала «Барби» (российское издание) за 2003 год: последний из фотокомиксов номера называется "Большие расходы". Барби и ее подружки отправляются на шоппинг и приобретают кучу еды, обувь, мебель, аксессуары для машины, подарок Кену, при этом все время приговаривая: "Я так много потратила!", "С завтрашнего дня начинаем экономить!". Наконец, придя домой, Барби печально сообщает Кену: "Сегодня я потратила очень много денег и не знаю, сможем ли мы вечером сходить в кафе…" (хорошо живется людям, которым не надо платить за квартиру и телефон!). И верный Кен отвечает: "Знаете что? Сегодня в кафе вас веду я!" "Ура! Спасибо!" — говорит Барби. На этом финансовые проблемы заканчиваются. Напрашивается вывод: трать, сколько хочешь; если деньги кончатся, их даст тебе кто-нибудь другой. Не думаю, что «Маттел» имела в виду именно это, но перебить впечатление трудно.

Не исключено, что создание в мире Барби нормальной экономической системы заставило бы замолчать целый ряд противников этой куклы: в конце концов Барби сама зарабатывает себе на жизнь, почему не признаться, откуда деньги? Если бы эта кукла давала девочкам хоть какое-то представление о том, что вещи стоят денег и о распределении бюджетных трат, ее можно было бы обвинять только в том, что ежегодно зарабатываемые этой куклой миллионы идут на личные самолеты, а не на благотворительные учреждения. Но, увы, "денег мечты" в мире Барби нет и пока что не предвидится.

Однако, как и положено от рождения богатой, но правильно воспитанной девушке, Барби, видимо, прекрасно понимает, что серьезный труд нужен не так для зарабатывания денег, как для спасения души. Не исключено, что, будь у нее необходимость добывать себе пропитание, Барби стремилась бы к определенной профессиональной стабильности и не металась бы от одного занятия к другому; но девушка, у которой в качестве личного транспорта не числится разве что небольшой, но прыткий истребитель, может позволить себе приобретать пять профессий в год в мучительной попытке разрешить сложные проблемы отнюдь не профессионального характера.

Глава девятая

ДЕВУШКИ МОГУТ ВСЕ: ЗАНЯТИЯ И ПРОФЕССИИ БАРБИ

То, как Барби проводит время, невольно заставляет думать о серьезных психологических проблемах этой юной девушки, впрочем частично объясняющихся отсутствием у нее добрых и любящих родителей. Барби испытывает мучительную потребность во внешней оценке и внешнем одобрении, что постоянно толкает ее на все новые и новые социальные и карьерные достижения. Она фантастически, невыносимо экстравертна и явно не способна хоть на пять минут остаться одна.

О времяпрепровождении Барби мы узнаем из описания новых выходящих на рынок моделей, «Барби-книг» и посвященных этой кукле журналов. Удивительным образом бесконечная череда вечеринок, туристических поездок и походов в кафе с друзьями не помешала Барби освоить более семи десятков профессий за последние сорок шесть лет. Составить полный список всех карьерных достижений Барби практически невозможно: довольно большое количество таких моделей было выпущено «Маттел» не для общего рынка, а для каких-нибудь крупных торговых марок или для сетей универсальных магазинов. Например, существовала Барби — продавщица кока-колы, сделанная соответственно по заказу корпорации «Кока-Кола», и Барби — распространительница продуктов компании Avon, сделанная по заказу Avon Cosmetics. Особая Барби была произведена «Маттел» к юбилею сети игрушечных магазинов "Toys Are Us", специально разработанная маленькая Барби продавалась в «Макдоналдсе» — словом, примеров хватает

Все «профессиональные» Барби принадлежат игровой линии Если я не ошибаюсь, карьерные Барби никогда не выпускались в коллекционных сериях, кроме нескольких куколок в серии «Silkstone», скажем, "Барби-Редактор-раздела-моды" и "Кен-Инсайдер-модной-индустрии". Помню, что мой собственный вопрос о коллекционных Барби-"профессионалках" не вызвал энтузиазма на форуме собирателей куклы. Я готова предположить, что дело здесь не только в том и даже далеко не в том, что для профессиональной Барби невозможно создать роскошный наряд, — в конце концов Боб Мэки наверняка прекрасно одел бы "Барби-Укротительницу-львов" или «Барби-Флориста». Просто профессиональная Барби, видимо, не очень интересует взрослых коллекционеров, потому что им за глаза и за уши хватает собственной профессиональной деятельности. Они, я полагаю, не видят особой радости в том, чтобы тащить домой куклу-бизнесмена или куклу-врача. Но гораздо больше нам говорит тот факт, что в «профессиональных» Барби не слишком заинтересованы не только взрослые, но и дети.

Дети вообще редко играют в конкретные профессии, кроме знаменитой игры в доктора, которая, как известно, преследует цели, далекие от профориентации. Бывают, конечно, игры в спасателей, пожарников или милицию и воров, но и здесь, как мы все понимаем, о развитии вкуса к будущей профессии речь не идет. Иногда дети играют в профессии, которыми занимаются их родители, самым поверхностным образом имитируя известные им элементы этих профессий с целью отыграть те или иные жизненные ситуации. Мне трудно представить себе, что мои собственные племянники ни с того ни с сего устроят серьезную и целенаправленную игру в палеонтологов или программистов. Игра в ветеринара может иметь тяжелые последствия для кошки и вряд ли напрямую связана с желанием как следует понять основы этой благородной профессии.

Девочки предаются «профессиональным» играм еще реже, чем мальчики. Я рискну предположить, что большинство девочек предпочтет получить в подарок «Барби-Принцессу», «Барби-День-рождения», «Барби-идет-на-пляж» или "Барби-катается-на-роликовых-коньках", а не «Барби-Дантиста» или «Барби-Бизнес-леди». Не сомневаюсь, что компания «Маттел» прекрасно это понимает, — и все-таки выпускать карьерных Барби ей приходится постоянно. Такое упорство вызвано отнюдь не запросом рынка, то есть не желанием маленьких девочек приобрести «Барби-Палеонтолога» или «Барби-Стюардессу», а социальным давлением, постоянно оказываемым на «Маттел» со стороны прессы и родителей. Если бы Барби не занималась чем-нибудь трудоемким и престижным для зарабатывания собственного хлеба, «Маттел» было бы гораздо труднее отражать атаки, связанные с консюмеризмом куклы и с ее навязчивой привычкой следовать моде; кроме того, было бы гораздо сложнее говорить о позитивном влиянии Барби в деле воспитания молодого поколения. В целом ряде случаев «Маттел» выдвигает эти вариации своей модной куколки вперед на манер щита. Одна умная, но скучно одетая Барби защищает целую плеяду своих красивых, расфуфыренных и легкомысленных сестер. Именно давление со стороны родителей, феминисток, педагогов и прессы заставляет «Маттел» постоянно прилагать большие усилия для того, чтобы взгляды Барби на работу и карьеру можно было считать передовыми и даже опережающими время. Любимый пример, приводимый компанией каждый раз, когда речь заходит о карьерных достижениях их куклы, — «Барби-Астронавт» производства 1965 года, "полетевшая в космос задолго до того, как первая женщина действительно ступила на борт космического корабля".

Однако других особо ярких примеров такого рода у компании «Маттел» нет. Я с большим удовольствием потратила несколько дней, накладывая хронологию карьерного развития Барби на историю женского движения и в особенности на историю борьбы женщин за карьерное равноправие с 1959 года — года выпуска Барби — и по сегодняшний день. Такое сравнение позволяет увидеть, что в плане карьеры Барби действует фактически так же, как она действует в плане моды, т. е. оказывается не лидером-провозвестником новых тенденций, а их легитимизатором и в некоторой мере барометром происходящего. Можно быть твердо уверенным, что если Барби начала развивать деятельность на том или ином поприще, то поприще это уже некоторое время надежно существует в качестве игровой площадки для женщин в реальном мире. Скажем, в 1956 году, т. е. в том году, когда Хендлер изобрела Барби (ей, как мы помним, потребовалось три года, чтобы уговорить своих партнеров начать выпускать куклу), журнал «Life» назвал "идеалом американской женщины" тридцатидвухлетнюю мать четверых детей, естественно, нигде не работающую. Однако за три года, прошедшие до выхода Барби на рынок, реальность сильно изменилась. Именно тогда, в конце 50-х, поднялась так называемая "вторая волна женского движения" (первую относят к 20—30-м годам прошлого века). Новые борцы за права женщин требовали уже не таких базовых вещей, как право голосования, посещения любых общественных заведений и осуществления финансовых операций, но подлинного равенства женщин и мужчин в самых разных областях деятельности. Крах американской мечты 50-х привел к тому, что все больше и больше женщин стали занимать рабочие места, до сих пор отводившиеся в основном мужчинам. Для семьи все существеннее становился заработок жены, превратившийся в полновесную составляющую семейного бюджета. К началу 60-х новые феминистки Америки смогли составить общее представление о ситуации с женским трудом в США. Ситуация была аховой: там, где мужчина получал за свою работу доллар, женщина получала за ту же работу 63 цента. В результате схлопывания военной индустрии женщины теряли места на фабриках и заводах, а частный сектор, переставший испытывать недостаток мужских рук, всегда предпочитал взять на вакантное место мужчину, а не женщину, — пусть мужчине и приходилось платить больше. В газетах объявлений сообщения о поиске работников были разделены на две категории: «Женщины» и «Мужчины». Только два процента представителей интеллектуальных профессий — врачей, адвокатов, судей, дантистов, инженеров, архитекторов — были женщинами. Подавляющее большинство престижных университетов не допускало женщин на значительную часть факультетов или имело жесткую квоту: иногда 1 женщина на 50 абитуриентов.

Все эти факторы определили направление нового витка борьбы за права женщин — это была борьба за равенство на рабочих местах. В 1959–1960 годах тема "Женщины и карьера" была одной из самых дебатируемых в прессе. Выходила масса статей «за» и «против» работающих женщин. Представительницы разных профессий шумно спорили в популярных ток-шоу с мужчинами, отстаивающими семейные ценности. Именно тогда впервые проявилась интересная тенденция, определявшая развитие карьеры Барби в течении как минимум трех десятилетий: ее профессиональные достижения всегда были связаны не так с конкретным положением дел на рынке женского труда и даже не так с какими-нибудь специфическими событиями позитивного и негативного толка в этой области, как с шумихой, возникающей вокруг тех или иных аспектов темы. Скажем, в 1960 году «Маттел» выпустила Busy Girl Barbie. Считалось, что она "дизайнер моды", т. е., с одной стороны, женщина как бы работающая и как бы занимающаяся креативной профессией, но в то же время никоим образом не преступающая границы традиционных женских занятий (как известно, мужчины-кутюрье стали довольно поздним приобретением XX века). До этого момента Барби существовала в совсем немногих вариациях: исходная Барби 1959 года была фотомоделью, у нее был купальник, свадебное платье, костюм балерины и еще один наряд для свободного времяпрепровождения. Однако Busy Girl сильно отличалась от предыдущих вариаций: на ней был твидовый костюм, длинные перчатки и строгая шапочка. По большому счету девочки могли видеть в ней собственных мам — благо работающих мам именно в конце 50-х — начале 60-х стало больше, чем когда-либо в истории. Никаких особых аксессуаров у этой Барби не было. Если верить данным, опубликованным Национальной организацией женщин Америки, в начале 60-х очень и очень многие женщины зарабатывали себе на жизнь тяжелым физическим трудом, они были механиками, электриками, водителями автобусов и даже шахтерами. Но рабочая девушка Барби, естественно, не намеревалась надевать каску и рабочую куртку. Я не знаю, так ли одевались в те годы дизайнеры моды, но твидовый костюм, маленькая шапочка и длинные перчатки были фактически униформой девушек из хороших семей, желающих заняться чем-нибудь полезным, пока им не попадется подходящий кандидат в мужья. Так могла выглядеть любая секретарша, машинистка, переписчица, в лучшем случае — учительница. Эта первая "деловая Барби" фактически заложила основу всей будущей карьеры Барби. И действительно, Барби всегда приобретала только профессии представительниц среднего класса, никогда не занималась физическим трудом и не бралась за плохо оплачиваемые профессии. Рынок вполне оправдывает такой подход: родители девочек из среднего класса видят такие профессии в качестве основных, а родители девочек из более бедных слоев населения видят в этих профессиях хорошие ориентиры.

Busy Girl Barbie стала первой в череде бесконечных Барби — бизнес-леди, повторяющихся из года в год с разными аксессуарами и под разными названиями: Business Girl, Busy Woman, Business Executive, Working Girl, Office Barbie и т. д. Чем занимаются эти Барби, «Маттел» не уточняет, но так или иначе они демонстрируют некоторую четкую позицию: женщина может добиться высоких постов, а карьера — это классно и престижно.

Новые карьерные вариации Барби, как уже было сказано, возникали тогда, когда общественность начинала муссировать тему рабочего статуса женщины, и исчезали, как только эту тему можно было начать игнорировать. Здесь сказался один из главных маркетинговых талантов «Маттел» — талант использовать конъюнктуру, запрыгивать на волну обсуждаемой модной темы и соскакивать с нее, когда волна начинает идти на убыль. Профессиональная деятельность Барби развивалась ровно по тем же законам. В 1961 году Элеонора Рузвельт встала во главе Комиссии по вопросам статуса женщин при правительстве Кеннеди. Этот факт наделал много шума, и в том же году Барби получила профессии дипломированной медсестры и стюардессы. В 1963 году комиссия Рузвельта после двух лет исследований опубликовала доклад о дискриминации женщин на рабочих местах, породив целую волну дебатов о допустимых и недопустимых профессиях для представительниц слабого пола. Публикуется Equal Pay Act — речь идет о том, что мужчины и женщины, занимающие одни и те же должности, должны получать равные зарплаты. В том же году «Маттел» выпускает Business Woman Barbie (она же называлась Career Girl Barbie). Через год к биллю о гражданских правах добавляется Седьмой параграф — "против дискриминации при приеме на работу". Он включает в себя запрет на дискриминацию по половому признаку, но ситуация остается двойственной: ни билль, ни новую поправку невозможно ратифицировать на местах, поскольку фактически отсутствует механизм контроля, заставляющий работодателя соблюдать навязанные ему правила. Женщины, борющиеся за равноправие на рабочих местах, становятся объектом постоянных насмешек и карикатур в прессе. Таким образом, тема существует, но однозначное отношение к ней не выработано. В результате в 1964 и 1965 годах Барби получает целый ряд новых профессий, но все они носят очень осторожный и традиционный характер, а некоторые, по понятиям феминисток, заслуживают осуждения. Так, с одной стороны, Барби оказывается космонавтом (что, скорее, объясняется бешеным интересом к теме космоса), с другой — Барби оказывается чирлидером, мажореткой, редактором модного журнала, фотографом моды, учительницей географии и актрисой. В 1966 году она получает еще одну суперженскую профессию — стюардессы в «Пан-Американ». До 1972 года никаких особых крупных событий в борьбе женщин за право на свободную карьеру не происходит, и — сюрприз! — «карьерные» Барби исчезают. Но в 1972-м году все снова меняется: Конгресс утверждает Девятый параграф Образовательного кодекса — параграф о равных правах на образование. Кроме того, проводится запрет на сегрегированные объявления о найме рабочей силы — теперь все объявления должны печататься без специфического указания на предназначение должности для женщин или для мужчин. Девятый параграф означает, что учебные заведения должны отменить квоту на поступление для женщин и отменить запрет принимать женщин на те или иные факультеты. Соответственно, огромное количество представительниц Отныне-Сильного Пола подают заявки на изучение медицины или юриспруденции. Опять бум в прессе, и «Маттел» выпускает «Барби-Хирурга», очередной раз продемонстрировав свое поразительное умение держать нос по ветру.

С 1973 по 1978 год, т. е. на протяжении пяти лет, Барби фактически не занимается своей карьерой — она отдает все свои силы спорту. Говоря конкретно, Барби становится олимпийской чемпионкой: к олимпиаде 1975 года «Маттел» выпускает "Барби-Золотую-медалистку", «Барби-Лыжницу», «Барби-Конькобежца» и «Барби-Пловчиху» — все они выходят в серии "Олимпийская Барби". Однако в 1977 году тема "женщины и профессия" возвращается в большой мир: Национальная женская конференция в Техасе собирает невероятное количество участников — 20 тысяч. Тут же на свет появляется "Барби с утра и до вечера" (Day & Night Barbie), которую представляют как business executive — "ответственного руководителя". Эта же модель перерождается спустя семь лет, в 1985 году, в Business Executive Barbie.

С этого момента карьерный рост Барби становится практически непрерывным. Дело в том, что 80-е стали годами окончательной победы деловых женщин. Многочисленные нововведения, облегчающие уход за детьми, социальные структуры, позволяющие матерям работать полный день, нарушение семейных сценариев, в результате которых распад брака становится обыденной ситуацией, что заставляет мать-одиночку постоянно работать с целью обеспечить себя и своих детей, плюс плохо соблюдающаяся, но все же существующая правовая основа, создающая равные условия для работающих женщин и мужчин, — все это окончательно формирует ситуацию, в которой работа становится совершенно неотъемлемой частью жизни женщин. Золотая девочка компании «Маттел» тоже берется за ум. С этого момента мы получаем хотя бы одну «карьерную» Барби едва ли не каждый год. Например, для женщин все чаще открываются вакансии, раньше доступные только мужчинам, и в конце 80-х — начале 90-х годов телевидение начинает создавать моду на женщин-военных и женщин-полицейских. Это карьерное направление становится постоянным в мире Барби: оно тем выгоднее для «Маттел», что позволяет подчеркнуть патриотизм куклы. В 1989 году выпускается первая Барби в стиле милитари — так называемая Army Barbie. С 1990 года ее военная и полицейская карьера обретает конкретику: мы получаем капитана военно-воздушных сил, в 1991 году — офицера флота, в 1993 году — одновременно военврача и полицейского, в 1994 году — командира летного эскадрона. Причина: огромный интерес общественности к теме армии, вызванный войной в Персидском заливе и ее последствиями. Потом война закончилась, тема армии перестала особо интересовать публику на несколько лет, и Барби оставила свои милитаристские замашки вплоть до 2000 года, когда армейская тема опять оказалась у всех на устах в связи с иракскими событиями. «Маттел» немедленно произвела на свет «Барби-Паратрупера» в комплекте с аптечкой первой помощи (Барби и Кен — паратруперы продаются в коробках, на задней стенке которых изображены… барханы).

Другой пример: в 1992 году из-за обилия женщин, баллотирующихся на государственные посты, пресса заговорила о "годе женщин". В том же году мы получили "Барби-Кандидата-в-президенты", чей деловой костюм "одним движением руки" превращался в вечернее платье со звездами и полосами. Нам сообщалось, что "Барби отправляется на инаугурационный бал". Подобную же оперативность «Маттел» демонстрирует в 1994 году. Тогда был принят билль о гендерном равенстве в образовании и американское правительство сформулировало позицию, требующую поощрять в девушках интерес к разнообразию в выборе карьеры, в частности — к математике, естественным наукам и тому подобным «мальчиковым» сферам деятельности. «Маттел» немедленно выпустила целых пять профессиональных Барби: командир летного эскадрона, астронавт, педиатр, ветеринар и пожарник, профессии, по большей части традиционно занимаемые мужчинами.

И все-таки проявления доброй воли в чистом виде было недостаточно: существовало слишком много желающих обвинять Барби во всех смертных грехах и, в частности, в проблемах, связанных с социальным статусом женщины. На слишком широкие плечи этой куклы со слишком узкой талией возлагали ответственность за неврозы, связанные с восприятием собственной внешности, за женский консюмеризм, одновременно за сексуальную распущенность и сексуальную неудовлетворенность женщин, за то, что мужчины видят в блондинках безмозглых бимбо, и за прочие женские беды и напасти. После того как в 1998 году компания сделала Барби чуть более реалистичной, несколько расширив талию и уменьшив грудь куклы, пришло время еще раз сделать заявку насчет готовности Барби учить девочек прогрессивным идеалам. В 1999 году «Маттел» сделала огромную кампанию за пропаганду нового имиджа куклы. Кампания называлась: "Be anything". «Маттел» подписала контракт с компанией Girls Incorporated, прежде называвшейся "Girls Club of America" — крупнейшей организацией для девочек в США (следом за ней по численности участниц идет — правильно! — Клуб Любительниц Барби). С этого момента, заявила «Маттел», "все усилия будут сосредоточены не на куклах, а на самих девочках". Рекламы демонстрировали, что девочка может стать хоккейным вратарем, игроком в теннис, астронавтом, компьютерным инженером — словом, фактически кем угодно. Разъяренные феминистки обвинили Girls Incorporated в продажности: мол, всегда было известно, что Барби только притворяется карьерной куклой, а на самом деле торгует консюмеризмом и консервативностью в то время, как Girls Incorporated изначально заявляла, что намерена настраивать девочек на свободу выбора и на осознание своего права заниматься любым делом по своему вкусу. Я помню публикации, в которых противницы союза «Маттел» и GI с горечью писали: "Нет лучшего способа победить своего врага, чем подкупить его". Так или иначе союз возник. С этого момента «Маттел» продвигала как бы не кукол, а новые ценности: право мечтать о достижениях, право играть в любые игры и побеждать. Совместно две девичьих организации проводили акции по профессиональному ориентированию, телешоу, круглые столы. «Маттел» выпустила новую игровую серию кукол под названием: "I can be" — целых шесть карьерных кукол в один год. В этой серии появилась — «Барби-Пилот», опять «Барби-Working-Woman» (с ноутбуком, мобильным телефоном и неопределимой сферой деятельности), "Барби-Учительница-языка-жестов" (со сгибающимися пальчиками), «Барби-Футболистка», «Барби-Сыщик» и "Барби-Игрок-в-бейсбол-из-высшей-лиги". Правда, в этом же году были выпущены на заказ «Барби-Официантка» (для компании "Кока-Кола") и «Барби-Косметолог» (для компании "Эйвон"). В 2000 году серия продолжилась; появилась «Барби-Педиатр», "Барби-Учительница-вождения" и "Барби-Учительница рисования". Но самым интересным дополнением к карьерной линии «Маттел» стала «Барби-Президент-США», если верить рекламному плакату, "готовая приступить к работе в Овальном офисе". В свете близящихся президентских выборов кукла раскупалась на ура.

Последний на сегодняшний день карьерный рывок Барби совершила в 2002 году. С тех пор никакого особого интереса в профессиональной деятельности у этой куклы не наблюдалось. С тех пор появилась только одна Барби, которую можно было бы причислить к профессиональным: в 2004 году «Маттел» выпустила в серии "Happy family" Барби под названием "Baby Doctor" — короче говоря, специалист по неонатальной медицине. Ей предстояло возиться с новорожденным младенцем подруги Мидж. На официальном сайте Барби существует трудно находимый раздел "I can be", так или иначе посвященный будущим карьерным занятиям девочек. Здесь предлагается пять вариантов профессий: врач, художник, учитель рисования, балерина и фигуристка — как видим, ничего радикального. Сторонницы билля о гендерном равенстве в образовании имеют полное право упрекать Барби в ограниченности и консервативности: здесь нет профессий хакера, архитектора, машиниста и финансового аналитика. Но в то же время профессии, присутствующие в списке на сайте, во-первых, требуют серьезного труда, а во-вторых, связаны с творческим самовыражением. Правда, в этом списке, как в психометрическом тесте, вызывает подозрение слово «доктор» — оно кажется лишним в ряду и, видимо, является очередным примером защитного буфера. Впрочем, если смотреть на более или менее полный список профессий Барби за все годы ее существования, то в целом невозможно упрекнуть ее в потакании сугубо женским занятиям, особенно в последнее время. Мажоретка и чирлидер могут вызвать возмущение у тех, для кого эти занятия сами по себе ассоциируются с тупоголовыми блондинками, но в целом традиционные упреки в адрес Барби сейчас кажутся мне несколько необоснованными.

Если что-то и вызывает у меня неприязнь, то это, скорее, не выбор кукольных профессий как таковой, а то, как все эти профессии подаются. Тут ситуация похожа на уже рассмотренную ситуацию с деньгами: совершенно непонятно, откуда что берется. Создается такое впечатление, что Барби приобретает новые профессии так же, как она приобретает новые машины — по щучьему велению, по своему хотению. Она не знает не только трудностей, связанных с получением той или иной профессии, но и трудностей, связанных с профессиональной практикой. В ее деятельности нет элементов труда или усталости. В любом из ее занятий вообще нет отрицательных или неприятных сторон. Начинает казаться, что доктор Барби никогда в жизни не видела ни крови, ни смерти, а Барби-следователь напоминает Айс Вентуру — сыщика по делам домашних животных, а не реального следователя, постоянно имеющего дело с самыми неприглядными сторонами жизни. Когда я узнала, что «Маттел» выпустила Барби-палеонтолога, во мне затеплилась надежда: в конце концов, вот уж профессия, в которой основные аксессуары — пыль да кости. Но выяснилось, что Барби в роли исследователя прошлого выкапывает из земли не окаменелости и не останки мертвых животных, а целых разноцветных динозавриков.

В общем, о Барби как об инструменте профессионального ориентирования не может быть и речи, что бы «Маттел» ни говорила. Нигде, никогда, никаким образом нам не рассказывают о причинах, по которым Барби выбирает ту или иную карьеру. Нам обычно не говорят о талантах или наклонностях, которыми надо обладать для выполнения тех или иных профессиональных обязанностей, не описывают путь, который необходимо пройти для получения соответствующих навыков. Нам не рассказывают о том, как устроены трудовые будни того же дантиста, или палеонтолога, или даже редактора модного журнала. Типичная сцена из журнальчиков про Барби — Барби-доктор держит за ручку очередного пациента, который благодарит ее не за лечение, связанное, как уже было сказано, с неприятными процедурами, а за добрый совет по поводу сохранения и без того прекрасного здоровья. Так что о профессиональном ориентировании речь не идет — максимум речь идет о некотором условном и очень поверхностном стимулировании интереса к той или иной профессии.

Впрочем, меня не оставляет ощущение, что и этого более чем достаточно. Все карьерные Барби делаются, как уже говорилось, не для самих девочек, а для их родителей. Девочки хотят играть в принцесс или в вечеринки и переодевать своих кукол из одной одежки в другую. Если у их мам и пап становится легче на душе от присутствия в наборе некоего подобия зеленой формы хирурга или строгой полицейской униформы, «Маттел» готова производить и промотировать такие вариации куклы. Каждая из них стоит от 10 до 25 долларов, и если родители, озабоченные будущим девочки, подарят ей на Новый год Барби-палеонтолога, это будет лучше, чем если озабоченные ее будущим родители не подарят своей дочери ни единой Барби вообще. И в этом аспекте, как и во всех остальных, мир Барби создается исключительно по запросам и требованиям мира вокруг Барби.

Глава десятая

ЗЕРКАЛО КУЛЬТУРНОЙ РЕВОЛЮЦИИ: БАРБИ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ СИМВОЛ

В этом году Барби исполняется 46 лет. Нехитрые расчеты позволяют понять, что в данный момент Барби растит четвертое поколение девочек (существует вариация под названием My First Barbie, специально предназначенная для детей в возрасте от трех лет. Она меньше сгибается, ее легче одевать и с ней не поступают в продажу мелкие детали, опасные для здоровья ребенка). На форумах коллекционеров Барби можно наблюдать обсуждение таких тем, как: "Сохранили ли вы своих старых Барби?", "Разрешаете ли вы своим детям играть с вашими куклами?", "Как вы делите своих Барби с дочерьми?", "Что значили ваши Барби для вас и что современные Барби значат для вашей дочери?". Тот факт, что Барби ассоциируется с приятными переживаниями детства, как у юных, так и у немолодых потребителей, периодически эксплуатируется рекламой, еще чаще — искусством. Так, например, уже упоминавшаяся мной реклама открытых автомобилей «Ниссан», в которой "кукла, похожая на GI Joe", увозит в красном корвете "куклу, похожую на Барби", стремится вызвать именно такие воспоминания. Кукла, изображенная в рекламе, выглядит немного «ретро», апеллируя, безусловно, не к тем, кто привык к личику и телу современных Барби, а к тем, кто помнит Барби образца «Малибу» или «Суперстар», если не более ранних Барби 60-х и 70-х с их помпезными прическами и скошенным взглядом.

За 46 лет своей пластиковой жизни Барби сумела стать одним из самых ярких социокультурных символов западной цивилизации. Ее и без того интуитивно понятное значение доказано множеством внешних явлений, целым рядом вех, демонстрирующих признание Барби в качестве неотъемлемой составляющей современной культуры. Для начала в 1976 году Барби, существовавшая тогда всего 17 лет, была помещена среди прочих артефактов в так называемую "Американскую капсулу времени", создание которой было приурочено к празднествам по поводу двухсотлетия США. Собранные в капсуле объекты были призваны "остановить мгновение", т. е. зафиксировать все то, чем Америка 1976 года гордилась и что считала абсолютно своим. В 1984 году, когда Барби исполнялось четверть века, мэр Нью-Йорка Эд Кох объявил день рождения Барби "Днем Барби и Кена в Нью-Йорке". «Маттел», совместно с мэрией города, провела целый ряд акций и мероприятий, преследуя одновременно две цели: промотирование куклы, и в том числе роскошной вариации, специально приуроченной к двадцатипятилетнему юбилею, и утверждение Барби и ее мира в качестве символа преуспевания Америки и американского образа жизни. В 1993 году Барби удостоилась места в парижском "Музее восковых фигур" в категории "Символы времени". Затем, в конце 90-х, в Хельсинки был открыт Музей Барби. Помимо экспозиции кукол и аксессуаров, частично переданных музею компанией «Маттел», частично пожертвованных коллекционерами и другими привлеченными лицами, музей предоставляет посетителям возможность поучаствовать в нескольких обаятельных аттракционах, например, сфотографироваться в костюмах Барби и Кена, специально сшитых по человеческой мерке. В конце 90-х Барби заслужила в США собственную почетную марку в рамках акции "US Postal Service Celebrates The Century": она гордо представлена в разделе "Символы шестидесятых". Наконец, в 2003 году Барби была посвящена статья в Британской энциклопедии, обычно крайне сдержанно относящейся к идее включения информации об игрушках. На признание этими снобами Барби ушло сорок три года, но и они сдались. Наконец, к сорокапятилетней годовщине куклы один из ведущих американских телеканалов приготовился снимать сериал о Рут Хендлер, маме Барби. Сериал будет ставиться по книге Лорда "Неофициальная биография куклы". В день рождения Барби US Census Bureau опубликовало специальный документ, в котором Барби была названа "символом вечной американской юности".

Чтобы сравнить масштаб популярности Барби и других поп-культурных персон, я попыталась сделать интернет-поиск по именам двух других культовых персонажей — тоже популярных по сей день и тоже созданных много десятилетий назад: Микки-Мауса и Супермена. Микки Маус выдает приблизительно 1.790.000 результатов, Супермен — около 3.660.000 результатов, в то время как Барби тянет на 4,5 миллиона. Собирая для главы о Барби в искусстве песни разных исполнителей, посвященные нашей пластиковой принцессе, я обнаружила несколько десятков таковых, естественно, я не имею в виду сборники, выпущенные "Маттел".

Исключительная популярность Барби и тот факт, что она является идеальной проективной фигурой, постепенно сформировал в массовом сознании некий обобщенный имидж куклы, частично идущий вразрез с тем, который предлагает видеть компания «Маттел», частично совпадающий с ним. Зазор между образом Барби по легенде «Маттел» и тем, какой ее видели потребители, критики и коллекционеры, существовал с самого дня появления Барби на свет. У меня создается впечатление, что в последнее десятилетие трещина между этими двумя образами приняла более или менее устоявшиеся очертания: она практически не сужается, но и не растет. «Маттел» продолжает позиционировать куклу как женщину, которая высоко ставит дружбу и семейные ценности и может добиться в жизни любой намеченной цели; по их версии, Барби — демократичная интернационалистка, экстраверт, опекунша всех слабых (и не только слабых) и большая интеллектуалка. Но мир продолжает видеть ее совсем иначе, и, как представляется мне, для того, чтобы официальный и неофициальный образы Барби хоть сколько-нибудь изменились, нужны очень сильные потрясения (будет, кстати, интересно узнать, оказался ли таким потрясением развод Барби с Кеном).

Попытавшись определить, символом чего — в широком понимании — является Барби, я получила никаким образом не претендующий на полноту или универсальную правильность список из, условно говоря, десяти категорий. Насколько я могу судить, только четыре из них более или менее соответствуют тому, что хотела бы внушать публике компания «Маттел»: так, у нее не должно вызывать сопротивления позиционирование Барби в качестве символа женственности, символа западной культуры и символа американского патриотизма. Но и эти категории более или менее соответствуют официальному имиджу куклы только при очень поверхностном рассмотрении. Что же касается других выделенных мной стереотипов (стандартность, благосостояние и престиж обладателя, пустоголовость, кич, чрезмерный консюмеризм, фальшь, искусственная идеальность и пресловутая эксплицитная сексуальность), все они никаким образом не вписываются в официальный имидж куклы.

Символ женственности. Говоря о Барби как о символе женственности, надо говорить о том, что на самом деле она зачастую воспринимается как символ утрированной, чрезмерной женственности, — фемининности в ее почти карикатурном изводе. Барби приписываются все худшие стереотипические черты женщин: она — идеальная Блондинка из анекдота. В то же время именно это представление о Барби чуть ли не как о символе "йони"[2] (сексуальные ассоциации тут вполне уместны), в некоторых контекстах позволяет использовать куклу в качестве синонима понятия «женщина». Для меня очень ярким примером был рассказ моего близкого друга об обнаруженном им в одном из ресторанов Германии крайне занимательном способе пометить двери в мужской и женской туалет: к двери первого было прибито игрушечное ружье, к двери второго — Барби. Ровно тоже самое уравнивание понятий «Барби» и «женщина» в определенном смысле позволило участницам демонстрации за права женщин, прошедшей в сентябре 2003 года в одном небольшом европейском городе, подвесить кукол Барби на переносные виселицы. На груди у этих Барби болтались таблички: "Нас нельзя ни продать, ни взять силой".

Фактически вся мифология Барби, все, что о ней говорится, все, что она символизирует собой, замешано, в первую очередь, на ее гиперженскости, сверхженственности. Вот очередной "двойной посыл" — с одной стороны, она воплощает в себе стереотипическую «блондинку» — существо, крайне озабоченное своей внешностью, выше головы зарывшееся в тряпки, поглощенное романтическими отношениями с мальчиками, не способное ни дня прожить без вечеринок, обожающее младенцев, окруженное стайкой таких же лепечущих блондинок, как она сама, постоянно тусующихся в ее идеально вылизанном розовом домике среди подушечек и цветочков. Но, с другой стороны, эта идеальная ультра-женщина конца пятидесятых (сказываются перинатальные матрицы, возникшие в 1956–1959 годах!) постоянно совершает поступки, являющиеся стереотипически-мужскими: самостоятельно распоряжается собственной жизнью, осваивает неженские профессии и достигает в них весьма значительных высот, имеет широкий круг друзей и интересов — словом, нарушает то привычное представление о «блондинке», которое мы охотно приписываем девушке с ее внешностью и манерой одеваться. Но при всем этом Барби, бесспорно, является символом женского мира — ультра-фемина, она вдобавок оказывается лучшей подругой подрастающих девочек, их наперсницей и примером для подражания. Круг, таким образом, замыкается, оставляя мужчин любых возрастов и взглядов вовне. Это, кстати, еще одна причина, по которой отношения с мальчиками в мире Барби строятся, как уже описывалось, по такой ущемленной и дистантной схеме: матриархальная структура, естественным образом возникающая как в игрушечном, так и в реальном мире Барби, не позволяет подпустить мужчин ближе или, не дай бог, допустить их внутрь. Отчасти это делается из сострадания к ним самим: их разум и плоть не созданы для этих приталенных скафандров с соблазнительными декольте, щебечущих бесед о последнем конкурсе супермоделей и культе младенцев, а особенно младенцев женского пола.

Символ благосостояния. Идея о том, что Барби служит символом благосостояния и престижа ее обладателя, естественным образом работает на руку компании «Маттел», но в целом входит в диссонанс с легальным имиджем куклы. Считается, что Барби должна быть у каждой девочки (de facto: у каждой американской девочки есть в среднем восемь Барби на сегодняшний день). «Маттел» позиционирует свою куклу в качестве абсолютно доступной игрушки, в то время, как de facto даже Барби игровой линии стоят гораздо дороже эпигонов, а цена на коллекционные модели может доходить до девятисот долларов. В среднем «игровая» Барби стоит от 9,99 доллара до 39 долларов в американских магазинах. Разница в цене двух моделей зависит от количества аксессуаров, новизны модели и некоторых локальных факторов. Двенадцатидюймовых кукол, сделанных "под Барби", можно купить за 1,99 долларов, более качественные варианты стоят 4–5 долларов, и это при том, как уже говорилось, что Барби в свое время завоевывала позиции на рынке именно благодаря своей дешевизне по сравнению с другими fashion dolls, каковая дешевизна когда-то и позволила ей стать игрушкой для каждой девочки.

До второй половины XX века куклы всегда воспринимались как предметы роскоши, имеются в виду, конечно, куклы, приобретенные у мастеров или в магазинах, а не сделанные домашним способом. Кукол разной степени сложности еще сто лет назад считали хорошим подарком королевским особам и относились к такому подарку с большим вниманием, например, в списках расходов царского двора при Николае II числится "бобровый хвост для потешной куклы царевны". Таких кукол большей частью привозили из Парижа, где кукольные мастера одевали их в дорогие наряды, имитирующие реальную моду того времени. Особым престижем пользовались механические куклы: в 1509 году Леонардо да Винчи подарил Луи VII механического льва, способного пройти навстречу королю по коридору и, остановившись перед ним, сделать глубокий реверанс, а в 1632 году король Густав Адольф получил в подарок исключительно дорогой резной деревянный ящик, в котором танцевали друг с другом две роскошно одетых куклы. Появление популярных и дешевых кукол было связано не только со становлением массового производства, но и с социальными изменениями: сперва с тем, что условно называется "изобретением детства", потом с процессом, называемым "коммерциализация детства", о котором я еще буду говорить. Я хорошо помню сцену из книги Александры Бурштейн "Дорога уходит вдаль": небогатый, но вполне обеспеченный врач с семьей приезжает из города отдохнуть в деревню (речь идет о первых годах XX века). Будучи человеком либеральным, он вполне поощряет дружбу своей дочери с местными детьми. В один прекрасный день в гости приезжает кто-то из родственников и привозит девочке куклу. Кукла считается роскошной: у нее нарядное платье и, если я правильно помню, приклеенные волосы, которые можно расплетать и заплетать, что в то время было не слишком частым атрибутом, обычно волосы кукол намертво укладывали в роскошные сложные прически. Девочке разрешают играть с куклой, но, как это часто бывало, велят обращаться с ней осторожно, поскольку кукла дорогая. Девочка дразнит куклой деревенских детей, которые никогда в жизни не видели подобной красоты. Разъяренный отец в наказание отдает куклу этим детям; они возвращают ее в конце дня, сообщив, что перед тем, как играть с красавицей, они тщательно вымыли руки. Здесь важен не столько тот факт, что кукла являлась символом роскоши для деревенской бедноты (это как раз неудивительно), сколько тот факт, что кукла являлась безусловным символом роскоши для девочки из вполне обеспеченной семьи. В начале века кукол у девочек было две или три, редко больше. Внимательное чтение романов вплоть до довольно позднего периода позволяет заметить часто повторяющуюся ситуацию: у девочки есть две куклы, одна условно называется «старой», а вторая условно называется "новой".

Но и сейчас либеральная Барби — подруга каждой девочки — по сей день является символом благосостояния обладательницы. В России это более или менее понятно: здесь Барби оказываются действительно дорогими в сравнении с китайскими игрушками или с игрушками отечественного производства; кроме того, они до сих пор ассоциируются с временами тяжелого дефицита (я буду говорить об этом в четвертой части книги). В качестве иллюстрации достаточно, как мне кажется, привести цитату из газеты "Двинская правда": в статье, рассказывающей о жизни уважаемой, но крайне небогатой семьи, фигурирует фраза: "Сейчас Просоловы живут в бывшем коровнике. Наташка родилась два года назад. Шустрая девчушка, любимые игрушки у нее — лопата, кастрюли и совки — словом, Барби не просит". Коллективным разумом Барби воспринимается как пример дорогой игрушки, не только символизирующей красивую жизнь, но являющейся ее непосредственным атрибутом. В западном мире, где приобретение Барби за 10 долларов в магазине или за 5–6 долларов на распродаже не является проблемой для большого числа семей, Барби все равно остается символом богатства даже тогда, когда речь не идет о коллекционных куклах: девочки меряются качеством и количеством аксессуаров. Считается престижным иметь те аксессуары, которые не продаются в наборах вместе с куклой, а требуют отдельных вложений, начиная от домов мечты и заканчивая автомобилями и другими экзотическими средствами передвижения, вроде Барби-поезда или водного мотоцикла. Наличие такого аксессуара может служить предметом для хвастовства, а его приобретение и вызванный им интерес подруг и одноклассниц может всерьез менять социальный статус девочки по крайней мере на некоторое время. Дешевым такой способ социализации не назовешь: Barbie Play And Store Doll House, сделанный лицензированной компанией PJ Toys стоит 129,99 долларов, радиоуправляемый автомобильчик Барби стоит 30 долларов, небольшие простые наборы одежды — от 10 долларов, разнообразные интерьеры для игры или для демонстрации ее на полочке книжного шкафа (клуб, модный магазин, бутик, салон красоты) — от 20 долларов, самолет для Барби на аукционе «E-Bay» уходит за 70–90 долларов (речь идет только об игровой линии, аксессуары к коллекционным куклам стоят не в пример дороже). Кстати, появление коллекционных кукол, естественно, неплохо дополнило имидж Барби как роскошной и престижной игрушки. Особенно сильно укреплению этого имиджа в последние 15 лет способствовало появление действительно дорогих кукол от модных дизайнеров, чье имя само по себе связано с роскошью и большими деньгами. Чего стоит одна Барби от De Beers стоимостью 50 000 евро, созданная к сорокалетию куклы: ее светло-голубое платье расшито 160 подлинными бриллиантами от De Beers, крупнейшего гранильщика алмазов в мире.

Символ глупости. Если о роли Барби как о символе престижа еще можно спорить, то факт повсеместного восприятия Барби как существа абсолютно пустоголового сомнений не вызывает. В качестве антинаркотического предупреждения на одном из киносайтов фигурирует фраза: "Будешь есть слишком много таблеток — превратишься в пустоголовую пластмассовую Барби". Некоторый христианский ресурс задается вопросом: "Доколе мы будем пудрить ребенку мозги пустоголовыми Барби и Кенами?" На некотором студенческом форуме присутствовала тема: "Бей Барби — спасай факультет"; где словом «Барби» автор называл плохо успевающих, но хорошеньких и всем нравящихся студенток. Очень интересно опубликованное на сайте компании TNT интервью с молодой актрисой Валерией Кульбида, почти целиком посвященное тому, как Кульбида, природная блондинка с голубыми глазами, страдала от имиджа Barbie Girl. Когда она решила начать работать новостником, выяснилось, что от нее буквально требуют перекраситься и сменить прическу, говоря: "Тут редакция программы «Время», а не домик для Барби". Актриса утверждает, что с ней никто даже не пытался говорить серьезно, потому что она обладала всеми признаками классической Barbie Girl. По ее словам, актриса поняла, что если она не готова ограничивать свою карьеру выносом на сцену призов в программе "Поле чудес" (ей поступало и такое предложение), то "необходимо сменить имидж".

В общих чертах Барби действительно воспринимается как пустоголовая красотка, я не раз наблюдала ситуации, в которых типовые и широко известные анекдоты про блондинок (например, анекдот про то, что ночью весь свет в квартире прячется в холодильник), рассказывают, используя Барби в качестве главного персонажа. Я наблюдала ситуацию, в которой об известной актрисе девочка лет семнадцати презрительно сказала: "Она просто кукла Барби. Раскрасавица, нравится мужчинам, но дура полная".

Однако при внимательном рассмотрении образ Барби — это образ девушки, выглядящей, как пустоголовая красотка, но на самом деле не являющейся таковой. Здесь мы опять натыкаемся на пресловутый "двойной посыл": с одной стороны, успешная карьера и дипломы о высшем образовании, с другой — недавний скандал с говорящими Барби, жалующимися на трудности с математикой и предлагающими пойти устроить вечеринку. Мне иногда кажется, что Барби — своего рода idiot savant, так называемый "ученый идиот", один из тех индивидуумов, которые способны анализировать в уме системы функций комплексного переменного, но при этом обладают интеллектуальным и эмоциональным развитием пятилетнего ребенка или тринадцатилетнего подростка.

Символ плохого вкуса. Говоря о Барби как о символе китча, мы опять натыкаемся на двойственную ситуацию. С одной стороны, всем известно, что «Маттел» старается сделать свою куклу ультимативным символом моды и ради этого одевает ее в соответствии с последними модными тенденциями; с другой — из моды выбираются те тенденции, которые, условно говоря, имеют приторный розоватый оттенок. Одежда и аксессуары Барби вплоть до последних лет страдали излишней красивостью и чрезмерным обилием деталей, работающие с ней дизайнеры явно слишком увлекались люрексом и блестками (все это неспроста — дети любят яркое и блестящее, а барочная вычурность аксессуаров и платьев ассоциируется у девочек с миром принцесс, плохо напоминающим подтянутый и спортивный мир покойной Дианы Английской или Софи Монакской). Правда, в последние пять лет любовь маттеловских дизайнеров к розовому люрексу, кажется, идет на убыль, уже можно говорить о том, что выпускается достаточное количество игровых Барби, одетых вполне со вкусом, причем то же самое распространяется на кукол-спутников, и в первую очередь на Скиппер, фактически воплощающую собой молодежную моду в ее утрированном изводе.

Одной из составляющих китчевого имиджа Барби является знаменитый розовый цвет. «Маттел» проделала с розовым цветом совершенно поразительную вещь: в реальном мире он ассоциируется с Барби настолько прочно, что существует термин Barbie Pink для обозначения определенного оттенка розового. Эта навязчивая розовость и любовь к слишком ярким деталям постепенно сделали Барби символом всего вычурного и чрезмерного. Существует анекдот о том, что после визита американского президента в Россию один из новостных каналов сообщает: "Особенно президенту понравилась карета куклы Барби — простите, карета Екатерины II". Действительно, здесь тонко подмечена схожесть излишеств, к которым было склонно барокко середины XVIII века, и сегодняшних аксессуаров куклы. В последние годы насыщенность розового цвета, которым пользуются в создании платьев и аксессуаров для куклы, несколько пошла на убыль: Барби уже не так часто носит ярко-розовое, предпочитая более бледные тона. И все-таки благодаря Барби веками существовавшая гендерная традиция "девочки — розовое, мальчики — голубое" (до сих пор вполне внятно проявляющаяся, например, при создании приданого для новорожденных) активно поддерживается в нашем коллективном бессознательном. Теперь огромное количество компаний оформляет розовым любые ширпотребные товары для девочек. Достаточно войти в любой магазин игрушек, чтобы увидеть, например, целые стеллажи косметических наборов для маленьких девочек: эти наборы никак не связаны с Барби напрямую, но выкрашены в беспроигрышный розовый цвет (например, косметика Fun Rise или GirlStar). Эта тенденция проявляется не только в среде маленьких компаний, ищущих возможность привлечь внимание к собственным товарам, но и в среде очень крупных корпораций. Например, недавно запустившая производство игровых приставок для девочек компания Nintendo, хозяйка марки Game boy, оформила приставки розовым. Да, собственно, и сама «Маттел», не так давно начавшая выпускать более или менее серьезные домашние компьютеры (до этого в ее линии продуктов существовали только дешевые псевдо-ноутбуки с несколькими обучающими программами), красит их в голубой и розовый цвета: голубой — для мальчиков, розовый — для девочек, последний, вдобавок, украшен серебряными орнаментами и лиловыми цветами. И именно благодаря компании «Маттел» связь "розовое — значит девичье" укрепилась настолько сильно, что на английском острове Уайт власти придумали новый способ борьбы со школьными хулиганами: их будет доставлять в школу не обычный автобус, а автобус, выкрашенный в унизительный для мальчиков розовый цвет. Что при этом происходит с девочками-правонарушителями, информационные источники умалчивают.

Символ консюмеризма. Эта тема — давняя и наболевшая. Примеры такого видения Барби бесчисленны, — напомню хотя бы ту же рекламу потребительского общества компании «Ниссан»: в ней подразумевается, что ради поездки в красном «корвете» Барби готова бросить любимого. Не так давно Лев Пирогов писал в одной из своих статей, посвященной в целом тихой русофильской ненависти к кукле Барби: "Главный враг демократии — это общество потребления, и кукла Барби — пророк его". Пирогов предлагал закопать Барби у «Макдоналдса» — "пусть черт заберет свое". Однако восприятие Барби как лишенной души потребительницы, естественно, возникло не в России, о нем говорили уже в самые первые годы существования куклы, когда обнаружился диссонанс между дешевизной и «массовостью» самой Барби и традиционной для всех fashion dolls необходимостью постоянно покупать кукле все новые аксессуары и гардеробы. Широкий рынок не был готов к этой идее. Родители столкнулись с принципиально новой парадигмой детской игрушки: купив недорогую куклу, они с трудом могли противостоять желанию ребенка приобрести для нее что-нибудь еще. Сам факт существования куклы в распоряжении чада служил и легитимацией, и рычагом давления на родителей. Это вызывало раздражение: родители чувствовали, что «Маттел» эксплуатирует их кошельки, продав трехдолларовое существо, но не предупредив, что его надо постоянно кормить. Собственно, на волне этого раздражения и возник, как мне видится, «страх» перед консюмеризмом Барби: чтобы не выкладывать доллар за долларом, ребенку приходилось объяснять, что вещи — не главное в жизни и Барби вполне может быть счастлива с десятью платьями, уже имеющимися в ее распоряжении. Постепенно Барби превратилась в родительском сознании в молоха, требующего постоянных жертв; уже позже этот образ мутировал в опасения касательно ценностей и идеалов, которые кукла внушает ребенку. По большому счету, здесь компании «Маттел» крыть нечем. Снова двойной сигнал: с одной стороны, «Маттел» бесконечно клянется, для Барби нет ничего важнее личных достижений и свободы выбора, а с другой — в октябрьском номере за 2000 год журнала "Играем с Барби" присутствует настольная игра с кубиками, в которой буквально фигурирует следующая фраза: "Попадаем на позицию пять — в ближайшем магазине распродажа, торопись сделать три шага вперед!"

Символ западной культуры. Когда в сентябре 2003 года так называемый Саудовский Комитет Добродетели запретил продажу Барби на территории Саудовской Аравии, выпущенный этой организацией пресс-релиз буквально говорил: "Еврейские куклы Барби в своих бесстыдных одеждах и откровенных позах со всеми своими аксессуарами являются символом загнивания развращенного Запада". Прямым текстом или косвенно тот же тезис выдвигает и ряд российских публикаций. Не так давно я наткнулась на следующую очаровательную в своей простоте фразу: "Между Америкой и Барби можно поставить знак равенства". Другая цитата, пусть и перевирает истину, но демонстрирует очень характерный взгляд на проблему: "К куклам прилагается инструкция: сколько у Барби должно быть подруг, одежды, мебели, косметики, бойфрендов и прочего — таким образом, формируется потребность и перспектива жизни: быть как хорошая американская девочка". Эта связь понятий — "Барби = Америка" — делает нашу куклу еще одним, совершенно особым, символом для американцев — символом патриотизма. Барби, бесспорно, американка до мозга костей при всей ее интернациональности. В изначальной легенде она фактически подавалась компанией как девушка из little town America, буквально "соль земли" — Барби «жила» в маленьком городке Виллоус штата Висконсин и ходила в местную школу. Впрочем, в последние десятилетия «Маттел» все реже вспоминает про Виллоус, Висконсин: этот вымышленный городок не предоставил бы Барби достаточно возможностей для роскошных развлечений, столь любезных покупателям. Generation Barbie, выпущенная в 1999 году, поступила в продажу с совершенно новой легендой: она живет в Нью-Йорке и учится в нью-йоркской школе. Все это, как известно, не мешает ей старательно занимать все позиции, на которых в тот или иной период жизни может оказаться успешная американская женщина. В 1964 году Барби оказалась чирлидером — девочкой из группы поддержки, т. е. универсальным секс-символом американского кино, не говоря уже об американских порнофильмах. Кстати, само понятие «чирлидер» плотно ассоциируется с пустоголовой, жадной блондинкой, что не мешает чуть ли не каждой девочке мечтать о месте в этой школьной элите из элит. Эта мечта эксплуатировалась «Маттел» и в более поздние годы, когда чрезмерная приверженность Барби сугубо женским занятиям уже не поощрялась. Так, в специально созданной серии University Barbie кукла изображала чирлидеров разных университетских футбольных команд (в зависимости от названия команды на ее обширной груди красовался тот или иной логотип), после чего Барби с легкостью продемонстрировала, что можно быть чирлидером, а потом стать президентом. Первый раз речь зашла о месте в Овальном кабинете, когда Барби фигурировала в качестве "кандидата в президенты": ее костюм легко превращался в вечернее платье. А в 2000 году в связи с президентской кампанией была выпущена Барби-президент (со слоганом "Barbie for President!"). Энциклопедия моды Барби, выпущенная издательством "Dorling Kindersley", открывает раздел, посвященный аксессуарам Барби, фразой: "Барби — воплощение американской мечты: свой дом, своя машина, своя жизнь". В той же энциклопедии показано, что Барби, отправляющаяся в международное путешествие, держит в руке синий паспорт Соединенных Штатов.

Выпущенная в 1965 году Барби-астронавт держит в руках флаг Соединенных Штатов, явно собираясь застолбить им деляночку на далекой планете. Барби-астронавт 1986 года интересовалась только собой: на врученном ей в дорогу флаге было написано «Барби». Зато Барби-астронавт 1994 года имеет на скафандре маленькую нашивку — американский звездно-полосатый флаг. Многократно становившаяся олимпийской чемпионкой во славу своей родины, Барби в 1996 году продемонстрировала особую прыть. Дело в том, что именно в 1996 году произошла нашумевшая история с Олимпийской сборной США по художественной гимнастике: юная гимнастка Керри Страгг получила тяжелую травму ноги и, посовещавшись со своим тренером, решила не отказываться от выступления в командных соревнованиях. Нога была «заморожена», девушка выступила, получила высшие оценки и принесла своей команде победу. Правда, с выступления тренер выносил ее на руках, а во время вручения медалей Страгг стояла на костылях. Вся Америка рыдала, Страгг называли величайшей патриоткой последнего десятилетия. «Маттел» немедленно выпустила Барби-олимпийскую чемпионку по гимнастике, со "сверхгибким телом" и в бело-красно-синей полосатой одежде с символикой США, фактической копией официальных костюмов олимпийской сборной.

Как и положено настоящей патриотке, Барби делает и военную карьеру. В коллекционной серии "Звезды и полосы" ("Stars and Stripes") собраны Барби в формате милитари. Среди них — Барби в вечерней форме женщины-офицера (оказывается, существует и такая: длинная узкая юбка, приталенный короткий жакет, золотые пуговицы и белая рубашка). Там же — «Барби-Пилот» и — характерный знак времени! — выпущенные в 1992 году "Барби и Кен — Паратруперы", изображенные… на фоне пустыни и барханов. Единственная, выбивающаяся из общей линии кукла этой серии — «Барби-Марди-Грасс» (так называется последний день перед Великим постом. В этот день американцы как следует наедаются наперед и устраивают разнообразные увеселительные мероприятия, в частности в Нью-Орлеане проходит знаменитый "Карнавал Марди Грасс"). Эта Барби одета в роскошное, пышное розовое платье в черный горошек: этакая веселая клуша из Нью-Орлеана.

Другая коллекционная серия патриотической направленности — "American Stories". В нее, среди прочих вариаций, входят две индианки (одна из них — с младенцем, привязанным за спиной), Барби-медсестра времен гражданской войны (длинное белое платье, белый передник и наколка на волосах; «Маттел» удалось заставить даже эту куклу выглядеть сексапильной и кокетливой). Там же присутствуют "Колониальная Барби" и «Барби-пилигрим» (в силу ограничений, волей-неволей налагаемых историей на ее костюм, выглядящая не очень роскошно, но зато невыносимо трогательно). И наконец, в этой же серии фигурирует очень красивая, «Барби-Патриотка» созданная в 1997 году. Одетая в алое с золотом платье, синий камзол и треуголку с белым пером, Барби держит в изящной ручке золотой Колокол Свободы. Жабо и тугие локоны на манер старинного парика помогают понять, что эта Барби — вариация на тему солдат времен американской революции XVIII века. Как объясняет «Маттел» в прилагающейся брошюре к этой кукле, "Барби — участница событий 1774 года в Филадельфии. Она рассказывает нам о своем вкладе в борьбу за свободу Родины".

Даже вечная улыбка Барби в восприятии обывателей зачастую сливается с "вечной американской улыбкой", которую традиционно награждают эпитетами «приклеенная», «пустая» и «фальшивая». Одно издание, посвященное воспитанию детей, рекомендует шить игрушки самим или покупать отечественных кукол, говоря: "От вечно смеющейся куклы Барби слез не дождешься — не потому ли дорогие современные игрушки интересуют детей лишь короткое время? С ними становится скучно, потому что своей застывшей улыбкой Барби сковывает фантазию ребенка". Очевидно, автор подразумевает, что у Барби существует только одно психоэмоциональное состояние, то самое, которое выдается постоянной улыбкой (существует даже выражение "Barbie smile" — так, мол, называется улыбка человека, сидящего на "прозаке"). В то же время постоянная улыбка, идеальный внешний вид и отсутствие плохого настроения, безусловно, часть факторов, которые делают из Барби не только символ Запада и в первую очередь Америки, но и секс-символ.

Секс-символ. Очень часто публикации о Барби снабжаются подзаголовком: "История секс-символа", или "Тайна секс-символа", или еще что-нибудь «секс-символа». На порносайтах масса девочек называет себя именем Барби. Существует даже довольно известный порнодуэт — высокие блондинки с очень большой грудью — под названием Barbie Twins. При этом у Барби отсутствуют соски и гениталии, а компания «Маттел» упорно отстаивает версию о невинности и девственности своей куклы и готова тащить в суд тех, кто заявляет обратное. На зазоре между провокативной сексапильностью Барби и ее заявленной невинностью строится огромное количество спекуляций, анекдотов, произведений фанатской литературы и фанатского искусства и произведений литературы и искусства вообще, поскольку зазор этот создает один из излюбленных образов современной культуры: образ невинной, но исключительно сексапильной юной девушки. Фактически образ Барби совпадает по некоторым параметрам с образом главной героини, чью роль Мена Сувари играла в "Красоте по-американски": провокативная, холеная, нарочито сексуальная юная крошка, оказывающаяся на поверку робкой и романтичной девственницей. Ирландский постановщик Дженнифер Уэлш, осенью 2003 года представивший на театральном фестивале в Дрездене шоу под названием XXX Live Nude Girls, использовал двух кукол Барби в качестве главных героинь. По его словам, "они шли к самопознанию через жесткий (с насилием и увечьями. — Л.Г.) секс". Уэлш с удовольствием объяснял прессе, что хотел бы показать маленьким девочкам, что на самом деле происходит в их голове, когда они играют с Барби. Говорить о том, у кого на самом деле что происходит в голове ("Доктор, это вы показываете мне какие-то грязные картинки!"), здесь, конечно, излишне. Но зазор между невинностью Барби и сексуальностью Барби эта история иллюстрирует, на мой взгляд, как нельзя лучше.

К образу «Барби-супершлюха» (это цитата из стишка, к которому я еще вернусь в главе 12) немало добавило, конечно, и пресловутое восприятие Барби как «блондинки», не перебитое целой армией брюнеток и шатенок от «Маттел»: стереотип требует завершенности, и раз уж Барби — белокурая красавица с макияжем и кучей шмоток, то быть шлюхой ей, по мнению коллективного бессознательного, сам Бог велел.

Символ шаблонности. Существование Барби как символа шаблонности и стандартности обусловливается непосредственным стремлением «Маттел» позиционировать куклу в качестве ролевой модели. В результате самые разные вариативы Барби, естественно, обладают, одним и тем же условным характером, наиболее усредненным мнением по любым вопросам и уже упоминавшимся стремлением следовать всем модным трендам, не создавая индивидуального стиля и не вынося никаких особых суждений ни по какому поводу. Всегда можно предсказать, как Барби поведет себя в той или иной ситуации, что она скажет и как поступит. Если перед ней опустится тарелка с маленькими зелеными человечками, говорящими: "Take me to your leader!" — Барби расплывется в улыбке, помашет ладошкой и скажет: "Welcome to USA! We are always happy to have guests!" Очень характерным является частое появление высказываний в формате: "Не какая-нибудь Барби, а…" — дальше идет перечисление свойств того или иного персонажа, делающих его уникальной личностью. Например, на форуме, где обсуждался некий подростковый сериал, я нашла следующий пост: "Этот сериал говорит о том, что на самом деле беспокоит старшеклассников. Мне понравилось, что выведенные в нем персонажи — это не какая-нибудь кучка Барби и Кенов, а самостоятельные личности с достоинствами и недостатками". В одном из ранних эпизодов сериала "Beverly Hills 90210" две юные соперницы, борющиеся за внимание одного и того же парня, знакомятся друг с другом. Отходя в сторону, одна из соперниц говорит на ухо своей подруге: "Ты была права, она всего-навсего Барби".

Среди материалов, представленных на Международный семинар по гендерной составляющей в современной драматургии, была исследовательская работа Анны Альчук под названием "Синдром Барби, или Влияние образов западной массовой культуры на постсоветское сознание". В работе присутствовала часть, озаглавленная: "Создание усредненного женского идеала и роль Барби в этом процессе", идеально иллюстрирующая тезис о том, что Барби в массовом сознании воспринимается как шаблон и провозвестница шаблонов.

Некое издание, дающее советы всем желающим сделать политическую карьеру, рекомендует читателям не лишать себя черт индивидуальности и не стараться понравиться всем: иначе, пишет автор, получается кандидат, "сильно смахивающий на пластмассовую куклу Барби. Он всех раздражает только потому, что в нем все подобрано таким образом, чтобы ни у кого не вызывать раздражения".

Перечисленные мной аспекты восприятия Барби и станут основной темой всей третьей части книги. Я буду пытаться говорить о том, каким образом складывались репутация и образ Барби в окружающем куклу реальном мире, о том, какую роль она играет в повседневной жизни самых разных людей, и о том, что позволило Барби занять эту роль в нашем сознании много лет назад и играть ее по сей день.

Глава одиннадцатая

"БАБУШЕК ДВЕ, А ВОТ БАРБИ — ОДНА!": БАРБИ В ЖИЗНИ ДЕВОЧЕК

Существует анекдот о том, как две немолодые лесбиянки впервые встречаются для интимного свидания в доме у одной из них. Гостья встает, чтобы взять в шкафу полотенце, и обнаруживает, что все полки шкафа заняты куклами Барби. В изумлении она спрашивает: "Ты их что, коллекционируешь?" "Понимаешь, — говорит ее подруга, — мне уже сорок с лишним, скоро я стану старой и страшной… а чего не сделает для меня маленькая девочка ради куклы Барби!"

В западном мире отношения человека с Барби строятся с самого раннего детства, фактически лет с трех. Роль, которую Барби играет в жизни маленькой девочки, определяет то, как будут складываться их взаимоотношения по мере взросления ребенка и то, насколько преданным покупателем станет выросшая маленькая девочка, когда обзаведется собственными детьми… Для «Маттел» маленькие девочки являются основными объектами ухаживаний и основными потребителями Барби. До 1985 года, когда началось производство коллекционных Барби, этот рынок был фактически единственным, но даже сейчас все куклы игровой линии рассчитаны на девочек в возрасте от трех до двенадцати лет. Правда, и исследования показывают, что игра в куклы часто затягивается до гораздо более позднего возраста, иногда до пятнадцати — шестнадцати лет. С Барби, благодаря ее «взрослости» и удобства использования этой куклы именно для подростковых проекций, часто продолжают играть в тринадцать-четырнадцать лет. Чтение статей, посвященных Барби, рассмотрение целого ряда исследований, участие в родительских форумах и других «взрослых» средах общения, так или иначе связанных с Барби, дало мне, как мне кажется, более или менее четкое представление о том, как взрослые представляют себе роль этой куклы в жизни подрастающего поколения. Особенно интересно читать форумы и гостевые книги близкой тематики в России, где родители не способны сравнить переживания своих дочерей по поводу Барби со своими собственными: в соответствующие годы Барби просто не было в их распоряжении.

Но и вне зависимости от географических особенностей можно смело сказать, что число родителей и вообще взрослых, относящихся к Барби нейтрально, очень и очень мало. Подавляющее большинство тех, с кем мне довелось говорить на эту тему или чьи высказывания мне довелось читать, полагают, что среди всех игрушек, находящихся в распоряжении их детей или детей их знакомых, Барби занимает особое место в силу масштаба ее влияния на личность развивающегося ребенка. Вера взрослых в это влияние, на мой взгляд, значительно превосходит уверенность самих девочек в существовании такого влияния. И дело здесь не только в более развитой рефлексии у старшего поколения. Мне видится, что в большой мере дело заключается в разнице проекционных механизмов и в том, что взрослые как наблюдатели игрового процесса и дети как непосредственные его участники «вчитывают» разные смыслы в игру с Барби. Если дети исключительно свободны в выборе ролей и характеристик, присваиваемых кукле (она может быть, в зависимости от конкретного момента, самой девочкой, ее подругой, кем-нибудь из взрослых, например: мамой, тетей, школьной учительницей, незнакомой женщиной, персонажем просмотренного фильма, принцессой из космоса и т. д.), то взрослые, гораздо более косные в своих проекциях, видят в Барби уже описанный мной в прошлой главе монолитный образ, тяжело поддающийся пересмотру и не слишком обаятельный. Для них Барби в первую очередь — взрослая женщина с развитыми формами, вкусом к материальным ценностям и богатым, иногда вызывающим гардеробом. Они не учитывают широту спектра тех ролей, которые дети присваивают кукле, и искренне переживают, что маленький ребенок может питать постоянную привязанность к такого рода "особе".

Еще одна причина, заставляющая взрослых опасаться Барби и приписывать ей негативное влияние на детей, — непонимание механизма различения правды и вымысла. В этом плане взрослые совершенно не доверяют детям. Почему-то считается, что ребенок легко путает правду и вымысел даже там, где его собственный опыт и весь контекст указывают на вымышленность ситуации. Если бы все действительно было так плохо, как мы подозреваем, то книжные иллюстрации и плюшевые игрушки внушали бы детям, что существуют розовые коты и крокодилы в полосочку, а отсутствие таких существ в реальном мире наносило бы ребенку тяжелейшую травму. Взрослые часто полагают, что ребенок способен считывать только самые непосредственные смыслы предлагаемых ему историй и не способен просматривать за ними более сложные сюжетные, этические и моральные конструкции. Если бы мы оценивали волшебные сказки с такой же степенью адекватности, с какой мы оцениваем Барби, то Золушке следовало бы пенять на то, что она учит детей подчиняться всякому, кто ими помыкает, стыдиться своей честной рабочей одежды, считать, что работа — это позор, и отдаваться в руки первого встречного с высоким социальным положением. Нас не передергивает от слов "прекрасная принцесса", повторяющихся из сказки в сказку, мы почему-то не считаем их способными внушить девочке, что любовь достается только прекрасным (а если и считаем, то не перестаем читать ей сказки и слово «прекрасная» не опускаем). Мы искренне верим, что дети, слушающие сказку, некоторым магическим образом различают за поверхностными атрибутами сюжета сложную «мораль», но дети, играющие с Барби, замечают только неправильные пропорции тела, розовые двухэтажные дома и слишком яркие костюмы.

Барби, безусловно, можно многое поставить в вину. Но настолько серьезные попытки демонизировать бедную куклу и одновременно инвалидизировать ребенка видятся мне несколько нелепыми. Кроме того, не следует предполагать, что девочка, играющая с Барби, заперта в розовом замке злой колдуньи, обладающей широкой улыбкой и кучей розовых платьиц. На самом деле существует огромное количество факторов влияния, сказывающихся на развитии любой девочки, растущей в хоть сколько-нибудь нормальной (и даже в совершенно ненормальной) обстановке. Барби вполне может быть одним из них, пусть даже весьма значительным, но все-таки не единственным. Жизненные уроки девочка получает не только от своих кукол. Я часто думаю о том, что если бы дело с Барби обстояло так плохо, как нам нередко рассказывают, и что если бы она действительно оказывала на развивающийся ум будущей женщины такое чудовищное влияние, то за сорок шесть лет существования этой куклы западный мир давно скатился бы в тартарары, и сегодня мы имели бы дело исключительно с пустоголовыми фригидными блондинками, не имеющими никаких ценностей, кроме материальных. Благодарение Богу, ничего подобного не происходит. Одна из прочитанных мной статей, касавшихся Барби, называлась "Пластиковая сестра сатаны" (статья, кстати, защищала бедную куклу от нападок ранних и поздних феминисток). Можно сколько угодно ругать Барби и предъявлять ей вполне обоснованные претензии самого разного рода. Но говоря о ней как о "пластиковой сестре сатаны", мы обижаем и себя, и своих детей.

Одной из составляющих мифа о значении Барби в жизни подрастающего поколения является вера в исключительную преданность девочек своей кукле. Сегодня девочки начинают знакомиться с Барби приблизительно с трех лет (специально для этой категории маленьких потребителей выпущена версия "Моя первая Барби и мой первый Кен"). О популярности Барби может говорить не только тот факт, что каждую секунду где-нибудь на земном шаре продаются две куклы, но, например, и тот факт, что "Клуб Барби" является второй по величине организацией для девочек в Соединенных Штатах Америки, уступая только герлскаутам. По показателям торговой сети-гиганта WalMart, в 2003 году 27 % девочек приобрели костюмы Барби на Хелоуин. В массе печатных материалов самого разного (не рекламного) толка мы находим упоминание Барби в качестве универсальной мечты любой девочки и идеального подарка для нее. Тот факт, что Барби может осчастливить любую малышку, даже не поясняется, он считается совершенно очевидным. Просьба о приобретении Барби — как первой и единственной, так и двадцать пятой, но совершенно особенной — постоянно фигурирует в детских письмах к Санта-Клаусу. В свое время в сети была опубликована подборка из десяти писем президенту Кучме, перед Новым годом украинские дети обращались к нему как к Деду Морозу. Из десяти обращений в двух фигурировала просьба подарить Барби.

Среди многочисленных подборок высказываний о Барби, сделанных взрослыми людьми, — история сорокалетней дамы, чье детство было исключительно бедным. Она всегда мечтала о Барби и, наконец, эту куклу ей подарила тетя Элиса. Кукла сохранилась, и дама передала ее своей дочери, у которой, заботами мамы, Барби всегда было в избытке. Когда девочке исполнилось четырнадцать лет, они с мамой отобрали двенадцать Барби из почти двух десятков имевшихся в распоряжении, привели кукол в порядок и отнесли в ближайший детский приют. "У директора приюта, — пишет дама, — на глазах выступили слезы. Он сказал, что в это Рождество нам удалось сделать счастливыми двенадцать девочек".

Та же преданность девочек Барби часто отражается в фольклоре. Кроме вышеупомянутого анекдота про двух лесбиянок: "Что не сделает для меня маленькая девочка за куклу Барби!" — существует, например, следующий стишок в формате детской страшилки (автор его остается мне неизвестным):

Иногда тот же подтекст возникает в совершенно несмешных ситуациях. В начале года по новостным лентам прошло сообщение о самой юной наркоманке Эстонии — семилетней девочке. Эта девочка из очень бедной семьи мечтала о кукле Барби; ее мечта была известна всей школе. По утверждению новостников, в один прекрасный день девочку у выхода из школы встретила некая женщина, сказавшая: "Я подарю тебе прекрасную куклу Барби, но сначала мы поставим небольшой эксперимент…" На момент появления сообщения в новостях девочка находилась в наркологическом центре. При всей утрированности этой драмы, приведенная история прекрасным образом демонстрирует не только любовь девочек к Барби, но и совершенно особый момент — преданность кукле девочек из бедных семей. Для них Барби является символом красивой жизни — не только красивой жизни в вымышленном мире самой Барби, но и мире реальном. Она сама оказывается предметом роскоши и символом благосостояния. Я уже останавливалась на этом вопросе в предыдущей главе, говоря, что для многих девочек обладание разнообразными Барби и дорогими аксессуарами для них является вопросом престижа. Однако социальное давление оказывается на девочку не только тогда, когда речь идет о непосредственном приобретении Барби. С Барби важно играть, в мир Барби важно быть посвященной. Игра с самой куклой, чтение соответствующих журналов, отслеживание новинок в мире Барби социализуют девочку, они ставят ее в некий общий контекст, помогают ориентироваться в дискурсе, принятом в среде сверстниц. Не так давно прекрасный эссеист Панюшкин опубликовал в Газете. Ру текст о детских игрушках. В этом тексте он буквально говорит следующее: "Я даже думаю, что многие девочки любят драконов, червяков и змей, но беда в том, что никто не дарит девочкам змей, а все норовят подарить куклу Барби. Я думаю, получив в подарок десятую Барби подряд, многие девочки смиряются с тем, что змею им никто никогда не подарит, и начинают любить, что подарили, — то есть куклу Барби". Великий Панюшкин прав, но это давление осуществляется, конечно, не только взрослыми, но и сверстниками. Выяснить, что предшествует чему, означало бы, как мне кажется, решить проблему яйца и курицы.

Такая преданность девочек Барби в сочетании с масштабами популярности этой куклы естественным образом оправдывает вопрос о влиянии Барби на подрастающее поколение. Выпуская куклу на рынок, Рут Хендлер обещала, что она станет идеальной ролевой моделью для девочек, — правда, тогда речь шла только о том, что Барби превратит своих обладательниц в "благовоспитанных юных леди". За прошедшие 46 лет эта задача сохранилась, но переформулировалась: на каждом этапе времени «Маттел» старалась гарантировать, что Барби будет способствовать превращению девочки в благовоспитанную или неблаговоспитанную, но именно ту юную леди, которую в данный момент хочет видеть социум. Здесь, кстати, тоже возникает интересная проблема. Девочка играет с Барби в пять, шесть, восемь лет; эта Барби воплощает текущий "идеал женщины" по меркам социума. Но к моменту, когда девочка, собственно, входит в возраст пятнадцати-шестнадцати лет, этот идеал оказывается абсолютно иным, а старые ценности зачастую неуместны. Вот самый простой пример: те, кому в 1959 году было 16 лет, т. е. те "благовоспитанные юные леди", которых хотело видеть общество и которым со временем предстояло стать первыми десятилетними обладательницами Барби, были последним поколением "благовоспитанных юных леди" в США. Самим же первым потребительницам Барби суждено было достигнуть возраста 16 лет в 1964 году: холодная война, убийство Кеннеди, посттравматическая Америка — никаких платьев на воздушной подушке и никакой "влюбленности в любовь", столь модной в конце 1950-х, на излете Эры Американской Мечты. В I960 году существовало платье для Барби под названием "Кофе подан"; в 1970-м, когда девочки, надевавшие на куклу это платье, подросли, такое название могло считаться разве что карикатурным. Будучи взрослой куклой, Барби, в силу возрастного зазора между ней и играющими в нее девочками, делает указанный разрыв непреодолимым.

Таким образом, de facto Барби демонстрируют девочке не то, какой она должна быть, когда вырастет (об этом у компании «Маттел», как и у всех прочих смертных, нет ни малейшего представления). Барби, скорее, является примером для немедленного подражания. А уж экстраполяция этого примера по шкале внешних ценностей позволяет девочке воображать себе будущее, точно так же, как это происходит, когда девочка говорит: "Когда я вырасту, я хочу быть как мама". Вот один из серьезных плюсов Барби: что бы ни говорила компания «Маттел», Барби на самом деле ориентирует девочку не так на будущее, как на настоящее. Барби, как и маме, необходимо подражать немедленно, в том числе во всех ее положительных чертах: ассертивности, терпимости, готовности к обучению, карьерной ориентированности.