Незнакомец Кобен Харлан
В два часа ночи Адам вдруг кое-что вспомнил – вернее, кое-кого.
Сюзанн Хоуп из Наяка, Нью-Йорк.
Только она могла направить Коринн на сайт «Подделай беременность». Ведь с этого все и началось? Коринн познакомилась с Сюзанн. Та подделала беременность. Коринн по какой-то причине решила повторить ее затею. Может быть. А потом появился незнакомец.
Адам запустил на смартфоне поисковик и набрал: «Сюзанн Хоуп, Наяк, Нью-Йорк». Едва ли это поможет; наверняка эта женщина назвалась вымышленным именем и выдумала город, чтобы ее не уличили в притворной беременности, однако он почти сразу попал в яблочко.
«Белые страницы» упоминали Сюзанн Хоуп из Наяка, Нью-Йорк, в возрастной категории от тридцати до тридцати пяти. Указывались и номер ее телефона, и домашний адрес. Адам уже собрался записать их, но тут вспомнил кое-что, чему Райан научил его несколько недель назад: нажимаешь одновременно на экране две кнопки и получаешь моментальный снимок. Адам попробовал, проверил результат в фотоприложении и убедился: картинка четкая.
Он выключил телефон и попытался отчалить в сон.
Тесная гостиная в доме старика Рински пропахла «Пайн-солом»[16] и кошачьей мочой. Комната была набита битком, хотя находилось в ней всего человек десять. Большего Адаму и не нужно. Он заметил лысого парня, который обычно освещал спортивные события для «Стар леджер». Была тут и женщина-репортер из бергенского «Рекорда»; она нравилась Адаму. По информации Энди Гриббеля, его особого помощника, здесь также присутствовали представители «Эсбери-парк пресс» и «Нью-Джерси геральд». Основные телеканалы пока не заинтересовались, но нью-джерсийский «Ньюс-12» съемочную группу прислал.
Этого должно хватить.
Адам наклонился к Рински:
– Вы уверены, что справитесь?
– Шутите? – Старик удивленно изогнул бровь. – Я постараюсь не упиваться этим.
Трое репортеров втиснулись на клеенчатый диван. Еще один прислонился к стоявшему сбоку пианино. На дальней стене висели выполненные в форме домика часы с кукушкой. Журнальный столик украсился новыми хаммелевскими фигурками. Ковер, когда-то слывший длинноворсовым, был вытоптан и напоминал искусственный дерн.
Адам напоследок еще раз проверил телефон. Ничего нового о местоположении Коринн. Либо она так и не зарядила мобильник, либо… сейчас об этом незачем думать. Репортеры смотрели на него выжидающе и одновременно скептически: «поглядим, что у тебя есть» и «это пустая трата времени». Адам выступил вперед. Мистер Рински остался на месте.
– В тысяча девятьсот семидесятом, – без предисловий начал Адам, – Майкл Джей Рински вернулся домой, отслужив стране на полях жесточайших сражений во Вьетнаме. Он приехал сюда, в свой любимый родной город, и женился на подруге сердца, которую знал со школьной скамьи, Евнис Шеффер. Потом на деньги, полученные в качестве пособия от государства, Майк Рински купил дом.
Адам сделал паузу. Затем уточнил:
– Этот дом.
– У Майка и Евнис родились трое детей, и они выросли в этом доме. Майк работал в местной полиции, начав с новичка-постового и поднявшись по служебной лестнице до должности шефа. Многие годы они с Евнис были важными членами местного сообщества. Они оказывали добровольную помощь приюту, городской библиотеке, участвовали в детской баскетбольной программе «Бидди», параде Четвертого июля. За последние пятьдесят лет Майк и Евнис приняли участие в жизни многих жителей этого города. Они упорно трудились. Утомленный, Майк возвращался отдыхать сюда, в этот самый дом. Он сам переделал отопительный котел в подвале. Его дети выросли, получили образование и разъехались. Майк продолжал работать и наконец, по прошествии тридцати лет, выплатил ипотеку. Теперь он безоговорочный владелец дома, в котором мы с вами сейчас находимся.
Адам оглянулся. Как по команде – ну, так и было задумано, – старик сгорбился, сделал скорбное лицо и выставил вперед рамку с выцветшей фотографией Евнис.
– А потом, – продолжил Адам, – Евнис Рински заболела. Мы не станем вторгаться в ее личную жизнь и упоминать подробности. Но Евнис любит этот дом. Он ее утешает. Сейчас новые места пугают ее, и она успокаивается только здесь, в этом доме, где с любимым мужем они вырастили Майка-младшего, Дэнни и Билла. И теперь, после стольких трудов и многих лет служения обществу, правительство собирается отнять у нее этот дом – ее дом.
Журналисты перестали писать. Адам хотел, чтобы они прочувствовали значимость момента, поэтому он завел руку за спину, взял бутылку с водой и смочил горло. Когда он возобновил свою речь, в его голосе заклокотал еле сдерживаемый гнев.
– Правительство вознамерилось вышвырнуть Майка и Евнис из единственного дома, который у них был за всю жизнь, чтобы какие-то богатеи снесли его и построили «Банановую республику». – «Не чистая правда, – подумал Адам, – но близко к тому». – Этот человек, – Адам указал за спину на старика Рински, который с упоением играл свою роль и принял вид еще более тщедушного и беззащитного создания, – этот американский герой и патриот хочет только одного – остаться в доме, ради которого ему пришлось так много и долго трудиться. Вот и все. А у него хотят его отнять. Я спрашиваю вас: разве такое возможно в Соединенных Штатах Америки? С каких пор наше правительство стало отбирать собственность у тружеников и отдавать ее богачам? Мы выбросим на улицу героя и пожилую женщину? Мы заберем их дом после того, как они проработали всю жизнь, чтобы за него расплатиться? Мы бульдозером сровняем с землей их мечты ради того, чтобы создать очередной торговый центр длиной в милю?
Теперь все смотрели на старика Рински. Адам и сам уже чуть не плакал. Конечно, кое-что он опустил – например, как Рински предлагали заплатить больше, чем стоит его дом, – но речь о непредвзятости не шла. Адвокаты всегда становятся на чью-либо сторону. Противная же, когда и если ей выпадает случай ответить, выкручивается по-своему. Никто не ждет от адвоката беспристрастности. Так устроена система.
Кто-то щелкнул камерой – снял старика Рински. Потом еще один. Поднялись руки желающих задать вопросы. Один репортер выкрикнул с места, интересуясь чувствами Рински. Тот сыграл умно, приняв вид растерянный и жалкий. Он изобразил не столько гнев, сколько изумление, пожал плечами, поднял фотографию жены и сказал: «Евнис хочет провести последние дни здесь».
«Гейм, сет, партия», – подумал Адам.
И пусть противник выворачивает факты наизнанку, как ему нравится. Звуковой фрагмент в новостях – за ними. Их история лучше – это то, чего всегда хотят СМИ: им нужна не правдивая история, а лучшая. Что делает повествование более увлекательным – торгаши, выбрасывающие из дома героя и его больную жену, или упрямый старик, который препятствует реновации, отказываясь взять деньги и перебраться в новое жилье?
Тут и сравнивать нечего.
Через полчаса, когда репортеры ушли, Гриббель с улыбкой похлопал Адама по плечу:
– Это мэр Гаш по вашу душу.
Адам взял телефон:
– Здравствуйте, господин мэр.
– Вы думаете, это поможет?
– Только что звонили из программы «Сегодня». Они хотят, чтобы мы пришли завтра утром и дали эксклюзивное интервью. Я сказал, что пока рано.
Это был блеф, но недурной.
– Вы знаете, с какой скоростью в наши дни сменяется лента новостей? – задал вопрос Гаш. – Мы это благополучно перенесем и забудем.
– О, сомневаюсь, – возразил Адам.
– Почему же?
– Потому что на первых порах мы решили представить это дело без персоналий и как бы в общих чертах. Но мы готовы сделать следующий шаг.
– В смысле?
– В том смысле, что мы намекнем, что, дескать, мэр, который так старается выкинуть из дома стариков-супругов, вполне вероятно, имеет личные причины точить зуб на честного копа, так как тот однажды арестовал его, хотя в конце концов отпустил.
Тишина. Потом:
– Я был мальчишкой.
– Ага, я уверен, что пресса это учтет.
– Ты не знаешь, с кем связался, приятель.
– Думаю, я очень хорошо это себе представляю, – сказал Адам. – Гаш?
– Что?
– Строй свою новую деревню в обход дома. Это можно сделать. И кстати, приятного дня.
Дом Рински покинули все.
Адам услышал кликанье кнопок клавиатуры в кухонном закутке. Войдя, он был ошеломлен количеством техники. Два компьютера с большими мониторами, а на столе с покрытием из огнеупорной пластмассы – лазерный принтер. Одна стена была почти полностью занята прикнопленными фотографиями, газетными вырезками и распечатанными статьями из Интернета.
На кончике носа у Рински сидели очки. Отражения экранов усиливали голубизну его глаз.
– Зачем это все? – спросил Адам.
– Так, от нечего делать. – Старик откинулся назад и снял очки. – Хобби.
– Рыться в Интернете?
– Не совсем. – Майк ткнул пальцем себе за спину. – Видишь эту фотографию?
На снимке была запечатлена девушка с закрытыми глазами. Адам предположил, что ей лет восемнадцать или двадцать.
– Она мертва?
– С тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, – пояснил Рински. – Ее тело нашли в Мэдисоне, Висконсин.
– Студентка?
– Сомневаюсь. Студентку легко опознали бы. Но эту не узнал никто.
– Неизвестная?
– Именно. Так что видишь, я и еще несколько ребят онлайн совместными усилиями решили проблему. Поделились информацией.
– Вы занимаетесь глухими делами?
– Пытаемся. – И Майк улыбнулся Адаму, как бы говоря «а-а, ерунда». – Я же сказал, это хобби. Чтоб старый коп не сидел без дела.
– А у меня к вам вопрос.
Рински показал жестом: валяй.
– У меня есть свидетель, с которым нужно связаться. Я считаю, что это надо делать лично.
– Так всегда лучше, – согласился Рински.
– Да, но я не знаю, дома ли эта женщина, а предупреждать ее о своем визите или просить о встрече не хочу.
– Ты хочешь преподнести ей сюрприз?
– Точно.
– Как ее зовут?
– Сюзанн Хоуп, – сказал Адам.
– У тебя есть ее телефон?
– Да, Энди нашел для меня в Интернете.
– Хорошо. Далеко она живет?
– Минут двадцать езды.
– Дай мне номер. – Рински вытянул руку и пошевелил пальцами. – Я покажу тебе один приемчик маленького умного копа, и ты сможешь им пользоваться. Но я буду благодарен, если ты оставишь его при себе.
Адам дал Майку телефон. Рински нацепил очки для чтения на кончик носа, снял трубку с черного аппарата – такие Адам видел только в детстве – и набрал номер.
– Не волнуйся, – сказал он, – у меня заблокировано определение номера.
Два гудка, и женский голос ответил:
– Алло?
– Сюзанн Хоуп?
– Кто говорит?
– Я работаю в фирме по прочистке дымоходов «Акме»…
– Не интересует. Вычеркните меня из своего списка…
Клик.
Рински пожал плечами и улыбнулся:
– Она дома.
Глава 23
Поездка заняла ровно двадцать минут.
Адам очутился посреди унылого квартала, застроенного кирпичными домами с палисадниками. В таких обычно находят пристанище молодые пары, копящие средства на покупку первого дома, и разведенные отцы, которые сидят на мели или хотят быть поближе к своим детям. Адам отыскал квартиру 9b и постучал в дверь.
– Кто там?
Голос был женский. Дверь хозяйка не открыла.
– Сюзанн Хоуп?
– Что вам нужно?
На такое он не рассчитывал. Почему-то Адам решил, что она откроет дверь и предложит войти и уже внутри он объяснит причину визита, хотя не вполне ясно понимает, в чем она заключается. Сюзанн Хоуп была тонкой ниточкой, едва заметной связью, которая могла хоть как-то объяснить бегство Коринн. Возможно, ему удастся мягко потянуть за эту ниточку и что-нибудь вызнать.
– Меня зовут Адам Прайс, – сообщил он закрытой двери. – Коринн – моя жена.
Молчание.
– Вы помните ее? Коринн Прайс?
– Ее тут нет, – ответила, как считал Адам, Сюзанн Хоуп.
– Я и не думал, что она здесь, – отозвался он, хотя сейчас, прокручивая в голове сказанное, вынужден был признать: слабая, неозвученная надежда на то, что найти Коринн будет так просто, у него все же была.
– Чего вы хотите?
– Мы можем поговорить?
– О чем?
– О Коринн.
– Это не мое дело.
Конечно, перекрикиваться сквозь дверь – это не дело, но Сюзанн Хоуп явно не испытывала желания ее отворить. Адам не хотел давить, так можно полностью потерять связь.
– Что не ваше дело? – спросил он.
– Вы и Коринн. Какие бы проблемы у вас ни были.
– Почему вы думаете, что у нас с ней проблемы?
– А иначе с чего бы вам сюда заявляться?
Действительно, с чего? Очко в пользу Сюзанн Хоуп.
– Вам известно, где Коринн?
Справа на бетонной дорожке стоял почтальон и косо поглядывал на Адама. Неудивительно. Адам вспомнил о здешних разведенных отцах, хотя тут, конечно, жили и разведенные матери. Он кивнул почтальону, демонстрируя исключительно мирные намерения, но это, похоже, не помогло.
– Откуда мне знать? – спросил из-за двери голос.
– Она пропала, – сказал Адам. – Я ее ищу.
Прошло несколько секунд. Адам сделал шаг назад и вытянул руки по швам, стараясь выглядеть как можно безобидней. Наконец дверь слегка приоткрылась. Цепочка была на месте, но теперь Адам видел в щелку часть лица Сюзанн Хоуп. Ему хотелось войти, сесть, поговорить с ней с глазу на глаз, увлечь, обезоружить, ослабить внимание, он был готов применить все средства, какие понадобятся. Но если цепочка дает Сюзанн Хоуп ощущение безопасности, то быть посему.
– Когда вы в последний раз видели Коринн? – спросил он ее.
– Давно.
– Как давно?
Адам видел, что женщина смотрит вверх и вправо. Он не считал абсолютно верной мысль, что можно определить, лжет ли человек, по движениям его глаз, но знал: когда кто-то смотрит вверх и вправо, это обычно означает, что он визуализирует воспоминания, – и наоборот, взгляд влево говорит о визуальном конструировании мысли. Разумеется, на это нельзя полагаться, как на большинство обобщений, и визуальное конструирование мысли вовсе не равносильно лжи. Если вы попросите кого-нибудь представить себе фиолетовую корову, то это приведет к визуальному конструированию, которое не будет равнозначно ни лжи, ни обману.
В любом случае Адам не думал, что Сюзанн лжет.
– Может быть, два-три года назад.
– Где?
– В «Старбаксе».
– И вы ее с тех пор не видели…
– С того дня, когда она догадалась, что я притворялась беременной, – закончила она его мысль. – И хорошо.
Адам не ожидал такого ответа.
– Никаких звонков?
– Ни звонков, ни электронных писем, ни почтовых отправлений, ничего. Простите, но я не могу вам помочь.
Почтальон продолжал заниматься своим делом – раскладывал почту по ящикам и не переставал коситься на Адама. Тот приложил руку козырьком к глазам, чтобы заслониться от солнца.
– Коринн, знаете ли, последовала вашему примеру.
– Что вы имеете в виду? – спросила Сюзанн.
– Вы знаете, что я имею в виду.
Сквозь щель в дверном проеме он заметил, как Сюзанн Хоуп кивнула:
– Она задавала мне много вопросов.
– Какого рода?
– Где я покупала накладной живот, откуда брала сонограммы и всякое такое.
– И вы направили ее на сайт «Подделай беременность».
Сюзанн Хоуп положила левую руку на дверной косяк.
– Я никуда ее не направляла, – огрызнулась она.
– Я не это хотел сказать.
– Коринн спросила, и я ей объяснила. Вот и все. Хотя да, она была чересчур любопытна. Как будто мы родственные души.
– Не понимаю.
– Я думала, она будет меня осуждать. Многие так бы и сделали, согласитесь. И кто их за это упрекнет? Какая-то чудачка притворяется беременной. Но с Коринн мы были как родственные души. Она меня сразу поняла.
«Восхитительно», – подумал Адам, но оставил сарказм при себе.
– Простите мне мою дерзость, – медленно произнес он, – но много ли вы наврали моей жене?
– О чем вы?
– Например, вот об этом, – он указал на руку, упертую в косяк двери, – на вашем пальце нет обручального кольца.
– Вау, вы, случайно, не Шерлок?
– Вы когда-нибудь были замужем?
– Да.
В ее голосе прозвучало сожаление, и на мгновение Адаму показалось, что она сейчас уберет руку и захлопнет дверь.
– Простите, – сказал он. – Я не имел в виду…
– Знаете, это была его проблема.
– Какая проблема?
– Что мы не могли иметь детей. И поэтому вы решите, что Гарольд заслуживал сочувствия? Это у него было мало сперматозоидов. Холостая стрельба. Плохие пловцы. Я никогда его не упрекала. Он был виноват, но это не его вина, если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – кивнул Адам. – Значит, по-настоящему беременной вы никогда не были?
– Никогда, – призналась она, и Адам услышал в ее голосе отчаяние.
– Вы сказали Коринн, что родили мертвого ребенка.
– Я подумала, что она скорее поймет меня, если я так скажу. Или нет, не поймет, а совсем наоборот, правда. Но что она в любом случае посочувствует. Мне так хотелось забеременеть, – наверно, это была моя ошибка. Гарольд видел это и потому ушел. Может быть. А может, он просто никогда по-настоящему не любил меня. Я больше ничего не знаю. Но я всегда хотела иметь детей. Даже в детстве мечтала о большой семье. У моей сестры Сары, которая клялась, что никогда не заведет детей, теперь их трое. И я помню, как она была счастлива при беременности, как она сияла. Думаю, мне просто хотелось узнать, каково это. Сара говорила, что беременность дает ей чувствовать себя этакой важной персоной. Все спрашивали ее, когда родится ребенок, желали ей удачи и все такое. Так вот однажды я и решилась.
– И притворились беременной?
Сюзанн кивнула в дверном проеме.
– Шутки ради, правда. Просто чтобы посмотреть, как это будет выглядеть. И Сара была права. Люди придерживали для меня дверь. Они порывались донести мои покупки из овощного магазина и уступали место на парковке. Спрашивали, как я себя чувствую, и вроде бы искренне интересовались ответом. Люди ведь подсаживаются на таблетки? Или на другую дурь, я читала, что это из-за выработки допамина. Ну а на меня так действовало вот это – вызывало прилив допамина.
– Вы и сейчас это делаете? – спросил Адам, хотя сам не понял зачем. Сюзанн Хоуп познакомила его жену с сайтом. Тут никаких сомнений нет. Больше ничего нового он здесь не узнает.
– Нет, сказала она. – Как все наркоманы, я остановилась, достигнув дна.
– Вы не рассердитесь, если я спрошу, когда это случилось?
– Четыре месяца назад. Когда Гарольд обо всем узнал и выбросил меня, как скомканную салфетку.
– Сочувствую, – сказал Адам.
– Не стоит. Это к лучшему. Я сейчас на лечении, признаю мою болезнь: это я, а не кто-то другой. Гарольд меня не любил. Теперь я это понимаю. Наверно, он никогда меня не любил или начал ненавидеть. Мужчина не может иметь детей, и это ущемляет его мужское достоинство. Наверно, все дело в этом. Но как бы там ни было, я искала поддержки на стороне. Наши отношения пропитались ядом.
– Глубоко соболезную, – сказал Адам.
– Это не важно. Вы пришли сюда не затем, чтобы выслушивать жалобы. Достаточно сказать, что мне повезло, я не платила денег. Этот парень открыл Гарольду мой секрет; быть может, это лучшее из того, что случилось.
У Адама похолодело в груди, и холодок добежал до кончиков пальцев, а голос зазвучал словно издалека.
– Какой парень?
– Что?
– Вы сказали, какой-то парень раскрыл мужу ваш секрет. Что за парень?
– О боже мой. – Сюзанн Хоуп наконец открыла дверь и с болью в глазах посмотрела на Адама. – Он и вам рассказал.
Глава 24
Адам сел на диван напротив Сюзанн Хоуп. В ее квартире были белые стены и белая мебель, но все равно царили мрак и уныние. Окна пропускали очень мало света. Ни пятен, ни грязи видно не было, однако и без них квартира казалась какой-то засаленной. Произведение искусства, если это можно так назвать, но слишком в стиле номеров сети гостиниц «Мотель 6».
– Вы тоже так узнали о фальшивой беременности? – спросила Сюзанн. – И к вам приходил этот парень?
Адам сидел, и его продолжал бить озноб. Волосы Сюзанн Хоуп собрала высоко на затылке – когда-то, по-видимому, это была кичка. То, что в ней осталось, скрепляла черепаховая заколка. Правую руку украшало множество браслетов в цыганском стиле, и они позвякивали при каждом движении. Глаза у Сюзанн были большие, широко раскрытые, и она часто моргала; наверно, в молодости это придавало ей живой вид, но сейчас создавало впечатление, что она ждет удара.
Адам подался вперед:
– Вы сказали, что не платили денег.
– Да.
– Расскажите, что произошло.
Женщина встала:
– Хотите вина?
– Нет.
– Наверно, мне тоже не стоит пить.
– Что произошло, Сюзанн?
Она с вожделением посмотрела в сторону кухни. Адам вспомнил еще одно правило проведения допроса, а то и жизни вообще: алкоголь растормаживает. У людей развязываются языки, и, хотя ученые оспаривают это, Адам был убежден, что спиртное – сыворотка правды. Как бы там ни было, если он воспользуется гостеприимством Сюзанн, то она может стать более откровенной.
– Разве что стаканчик, – согласился он.
– Красного или белого?
– Все равно.
Сюзанн отправилась на кухню пружинистым шагом, который плохо вязался с депрессивной атмосферой квартиры. Открыв холодильник, она сообщила:
– Я подрабатываю кассиром в «Коль’c». Мне нравится. Сотрудникам дают скидку, и люди там милые.
Она взяла два бокала и стала их наполнять.
– Так вот однажды я вышла пообедать. У них там сзади стоят столики для пикников. Я туда иду, а этот парень в бейсболке меня поджидает.
Бейсболка. Адам сглотнул:
– Как он выглядел?
– Молодой, бледный, худой. Типичный компьютерщик. Знаю, это звучит странно, особенно если учесть дальнейшее, но он был довольно мил. Как будто он мой друг. У него была такая улыбка, что я немного поплыла.
Читать бесплатно другие книги:
