Печенька, или История Красавицы Уилсон Жаклин
Я попробовала строить замок, но для него нужно было таскать влажный песок, а я не хотела отходить далеко от мамы. Тогда я взяла альбом с фломастерами и начала рисовать замок из песка. Большой, красивый, с башенками и островерхими кровлями. Из окошка в башне выглядывала принцесса с длинными золотыми волосами. Она махала русалкам, которые плавали в крепостном рву. У русалок тоже были длинные волосы – до самого хвоста. Одна русалка была блондинкой, другая брюнеткой, третья рыженькой, а дальше я стала экспериментировать: изумрудно-зеленые волосы, фиолетовые и ярко-синие. Каждой русалке я нарисовала украшения в цвет волос, и такие же ногти. По-моему, получилось очень красиво, хоть и необычно.
Я нарисовала во рву кораллы и морских звезд, а стены дворца выложила узорами из ракушек. Принцесса показалась мне чуточку одинокой, хоть ее и окружали русалки. Тогда я нарисовала в окошках еще людей. И королеву-маму, тоже с длинными-предлинными золотыми волосами, и подружку-принцессу с черными короткими волосами, и красивого принца с короной на растрепанных кудрях. На руках он держал пушистого королевского кролика с висячими ушами и с крошечной короной на голове.
Мама повернулась на бок, открыла глаза и зевнула.
– Рисуешь? Можно посмотреть? Ох, как здорово! И столько подробностей! Я, наверное, весь день проспала? – Мама села и потянулась. – Ну что, пойдем исследовать Кроличью бухту?
Мы встали, отряхнули с себя песок. Полотенца у нас не было, и когда мы присели на низенькую стену, мама обтерла нам обеим ноги подолом платья.
– Держите! – Художник протянул нам тряпку. – У меня их много.
– Спасибо большое! – сказала мама. – Чудесное место здесь, правда?
– Да. Я его рисовал уже раз сто, и не надоедает.
Художник был довольно старый и довольно толстый, с пушистой бородой и дружелюбной улыбкой. На нем были свободная синяя рубашка, заляпанные краской джинсы и потрясающие ярко-красные бейсбольные ботинки.
– Что, обувкой моей любуешься? – спросил он меня.
– Я тоже такие хочу!
Я показала ногу в скучной сандалии. Потом подошла поближе, посмотреть его картину. На картине все было очень яркое: небо и море кобальтово-синие, песок – желтая охра. Неужели он правда такими видит серо-голубую воду и светло-желтый берег? Он нарисовал, как дети бегают по песку, пока родители разговаривают… А в центре холста изобразил очень красивую спящую белокурую женщину и рядом – пухленькую девочку с альбомом для рисования.
– Это мы! – сказала я.
Художник улыбнулся.
– Ах, дайте взглянуть!
Мама похлопала босоножками друг о друга, чтобы вытрясти песок, надела их, подошла к мольберту и захихикала.
– Боже, вы нарисовали, как я сплю! Ой, у меня рот открыт, сейчас слюни потекут!
– Ничего подобного! И вообще, вы очень красиво выглядели спящей. А ты долго рисовала, – сказал он мне.
– Красавица любит рисовать, – сказала мама. – И у нее очень хорошо получается.
– Плохо, – промямлила я.
Ну зачем только мама при нем назвала мое дурацкое имя!
– Нет, хорошо! Я не удивлюсь, если она станет настоящей художницей, как вы.
– Я не настоящий художник. Если бы! Я просто люблю рисовать. – Он повернулся ко мне: – Ты видела мою работу, а можно мне посмотреть твою?
– Ой, нет, у меня дурацкий рисунок! Я его просто выдумала из головы, – застеснялась я.
– Покажи ему, Красавица! – сказала мама.
Я раскрыла альбом и смущенно махнула им перед художником.
– Ух ты! Дай толком рассмотреть!
Он взял у меня рисунок и стал внимательно разглядывать.
– Он глупый и детский, я знаю, – сказала я. – Мне просто делать было нечего. На самом деле не бывает кроликов в коронах и русалок с зелеными и фиолетовыми волосами. То есть русалок вообще не бывает, конечно.
– В том-то и прелесть рисования: мы можем изобразить мир таким, каким захочется, – сказал художник. – По-моему, Красавица, у тебя талант. Это тебя так зовут – Красавица?
– Она, бедненькая, терпеть не может свое имя, – сказала мама. – Если хотите, можете звать ее Печенькой. У нее такое прозвище.
– По-моему, «Красавица» – гораздо выразительнее, – сказал он. – А вас как зовут? Неописуемый Восторг? Беспредельное Очарование?
Мама засмеялась:
– Я Диллис! Но все зовут меня Дилли.
– Я – Майк.
Мы закивали и заулыбались, а потом наступила пауза. Мы все стояли с глупым видом, не зная, о чем еще говорить.
– Значит, вы сюда на выходные приехали? – спросил Майк.
– У нас небольшой отпуск, – сказала мама.
– Замечательно! Решили остановиться здесь, в Кроличьей бухте?
– Да! – сказала я.
– В гостинице или снимете комнату? – спросил Майк.
Мы с мамой переглянулись.
– Извините, зря я лезу с вопросами! – сказал Майк.
– Нет, что вы! – сказала мама. – Просто мы еще не нашли жилье. Красавица, может, сейчас и пойдем искать? Надеюсь только, что еще не все занято!
– Сейчас не сезон, так что жилье наверняка найдется, – сказал Майк. – Есть солидная гостиница, но и комнаты многие сдают.
– Нам бы лучше комнату. Вы ведь местный – не порекомендуете, какую выбрать? – спросила мама.
– Постараюсь, – ответил Майк. – Вон тот ряд домов на холме – улица Первоцвет. Я могу пойти с вами, если хотите. На сегодня я закончил.
Он стал собирать художественные принадлежности и позволил мне помогать. Мы завинтили тюбики с красками и уложили их в ящичек.
– Обожаю запах масляной краски! – сказала я. – Она такая густая и блестит!
– А ты пробовала работать масляной краской? – спросил Майк.
– Нет, папа не разрешает, – сказала я, не подумав.
И зря. Отпуск сразу перестал быть отпуском. Снова сделалось грустно и страшно.
Майк внимательно смотрел на меня.
– Знаешь, если вы завтра опять придете на пляж, можешь со мной вместе порисовать. Я для тебя подготовлю отдельный небольшой холст. Дилли, вы не против?
– Спасибо, вы очень добры, – сказала мама.
Майк пошел вместе с нами к машине.
– Там, где сдаются комнаты, можно припарковать машину? – спросила мама.
– Можно ее поставить за домами, в переулке. Если хотите, я вам покажу.
Он сел рядом с мамой и стал показывать, куда ехать. В переулке машины стояли тесно, а у мамы всегда были трудности с парковкой. Она попробовала въехать в узкий промежуток. Раз, другой…
– Не волнуйтесь, – мягко сказал Майк. – Чуть-чуть поверните руль… Нет-нет, в другую сторону!
– Боже, я безнадежна! – вздохнула мама.
– Ничего подобного. Просто здесь чертовски трудно припарковаться. С непривычки – так вообще мучение. Попробуете еще раз или позволите мне?
– Пожалуйста, если можно!
Майк вмиг поставил машину как следует, но хвастаться не стал, а когда мама принялась благодарить, только плечами пожал и улыбнулся. А когда мы вытащили чемоданы из багажника, Майк настоял на том, что понесет их. Мне он доверил краски и складной мольберт. Я ужасно гордилась и надеялась, что прохожие меня принимают за настоящего художника.
– Ну вот мы и пришли. Вам какой дом больше нравится?
Мы огляделись. Дома все были узкие, в викторианском стиле, выкрашенные в нежные пастельные тона – светло-желтый, розовый, персиковый, белый…
– Что скажешь, Красавица? – спросила мама. – Например, вон тот желтый – оттенок первоцвета, как раз подходит к названию улицы!
– Неплохой выбор, – сказал Майк. – Но, может быть…
– Еще вон тот розовый, – сказала мама.
– Он не розовый! – сказала я, и Майк согласно кивнул.
– Ну хорошо, персиковый. Там в садике очень красивые цветы.
– Может быть… – Майк смотрел на белый домик в самом конце улицы.
Я осторожно положила мольберт на землю и побежала посмотреть. Дом был с зеленой дверью, на окнах – занавески с узором из зеленых листьев, а над дверью – вывеска, расписанная белыми цветами. Я прочла название – и кинулась бегом обратно.
– Мама, давай остановимся в том белом домике! Он называется коттедж «Лилии»!
– Прекрасный выбор! – сказал Майк. – Посмотрим, найдется ли у них свободная комната.
Мы подошли к коттеджу «Лилии». Я позвонила в звонок. Подождала. Позвонила еще.
– Видно, никого нет дома, – сказала мама. – Может, попробуем заглянуть к соседям?
– А может, я попробую открыть?
Майк достал из кармана ключ, вставил в замок и широким жестом распахнул дверь.
– Так это ваш дом! – засмеялась мама.
– Он меня кормит, – улыбнулся Майк. – И как раз сейчас есть свободная комната на двоих, с отдельной ванной и видом на море. Это моя лучшая комната, и совсем недорого. Посмотрите, пожалуйста! Я надеюсь, что вам понравится.
Комната была чудесная, в старинном стиле. Лоскутное одеяло на кровати, в углу – кресло-качалка, еще два удобных кресла в цветочек, ярко-красный китайский комодик, а на белых стенах – яркие-яркие картины Майка.
– Очень нравится! – сказала мама.
– Тогда располагайтесь, – пригласил Майк. – Я пока чайник поставлю. Думаю, чашечка чаю будет кстати.
– Вот бы это был наш дом, – сказала я маме, когда Майк ушел.
– Ах, Красавица! – Мама со вздохом достала из сумочки мобильник. – Наверное, надо позвонить домой.
– Зачем?! Мы ведь туда не вернемся, нет?
– Нет, нет. Но нужно сообщить папе, где мы. Ты же его дочка. Я не могу просто так тебя увезти и не сказать куда.
– Мама, может, потом? У нас ведь отпуск!
– Я хотя бы успокою его, что с тобой все в порядке.
Мама включила телефон, и он тут же стал надрывно трезвонить – скопилась целая куча сообщений. Мама вытянула руку с телефоном, держа его подальше от себя, словно он мог взорваться. Просмотрела первую эсэмэску, вторую, третью – так быстро, что я не успевала читать. Потом мама прослушала первое сообщение на автоответчике. Она прижимала трубку к уху, но я все равно расслышала несколько слов. В основном ругательных.
– О господи, – вздохнула мама. – Подождем лучше до завтра.
И она снова отключила телефон.
Глава 15
Утром я открыла глаза – а в щелку между занавесками льется солнечный свет. Еще один чудесный день в Кроличьей бухте!
Я тихо лежала рядом с мамой и водила пальцем по швам лоскутного одеяла. Вдруг за окном послышался резкий птичий крик. Я вскочила и отдернула занавеску. На подоконнике пристроились две чайки и нахально долбили клювами в стекло.
– Кыш!
Я постучала по стеклу, чайки улетели, а я представила себе, как это – парить высоко в небе, и, раскинув руки, закружилась по комнате.
– Что это ты делаешь? – сонно спросила мама.
– Да просто летаю.
– Смешная ты! – Мама села и потянулась. – Как настроение, маленькая моя?
– Самое-самое-самое замечательное! Мне здесь так нравится! Можно мы опять пойдем на пляж?
– Конечно, можно!
– Как ты думаешь, Майк правда мне позволит порисовать масляными красками?
– Наверное.
– Он такой хороший, скажи?
– Да, он милый. По-моему, он с нас берет не полную стоимость за комнату – но я спорить не буду! – Мама потянула носом воздух. – Чуешь, там бекон жарится? М-м!
Мы быстренько умылись и спустились вниз. Там уже завтракали две парочки в джинсах, тяжелых ботинках и толстых шерстяных носках – видно, собрались в поход вдоль берега. И еще была семья с маленьким мальчиком и совсем крохотным карапузом.
Из кухни то и дело выбегал Майк в длинном полосатом фартуке в синюю полоску. Одной походной парочке Майк принес вегетерианский завтрак, другой – яичницу с беконом и шоколадный пудинг, а семейству – гренки с тушеной фасолью и яйца «в мешочек». Мама взяла только сэндвич с беконом, а я попросила всего сразу. Майк принес мне большую тарелку, и все оказалось потрясающе вкусным. Поболтать с нами Майку было некогда – он был все время занят на кухне. Вдобавок успел найти походникам специальную карту окрестностей с обозначенными на ней пешеходными маршрутами, а малышам дал игрушечные машинки. Мальчишки сразу стали их возить по столу, между тарелками.
Когда все остальные разошлись, Майк присел за наш столик выпить с нами чаю. От этого стало казаться, что мы не просто постояльцы, а его гости.
– Ну, дамы, что у вас на сегодня запланировано? – спросил Майк.
– Пляж! – ответила я.
Майк сказал:
– Мне с утра нужно прибраться в комнатах и сходить за покупками, а потом я буду рисовать на своем обычном месте. Красавица, приходи, если захочешь, попробуешь поработать масляными красками.
Мы с мамой все утро валялись на пляже. Там и поели – снова устроили пикник. Семья с двумя мальчиками тоже пришла к морю. Я построила настоящий замок из мокрого песка у самой воды, а мальчишки мне помогали – приносили водоросли и ракушки, чтобы украсить замок, и лили воду в ров из своих игрушечных ведерок.
Потом пришел Майк. Он принес маленький холст, специально для меня! И фанерку принес, на которой смешивать краски, и пару кисточек – тоненькую и толстую.
– Что изобразишь? – спросил Майк. – Морской пейзаж?
– Хочу нарисовать портрет. Воображаемый. Можно?
– Смешная! Конечно, можно. Рисуй все, что душа пожелает.
Я нарисовала карандашом очертания человека – высокого, почти во весь холст. Потом выдавила из тюбиков на палитру синей, черной, коричневой, красной и белой краски и взялась за дело всерьез. Было ужасно интересно класть на холст густую масляную краску! Она не растекалась, как акварель, а послушно оставалась там, где я дотронулась кистью. Неправильные мазки можно было запросто снять тряпкой – или закрасить другим цветом позже, когда высохнет.
У изображенного мной человека были блестящие каштановые волосы и очень красивые карие глаза. Я одела его в синие джинсы, а потом долго работала тоненькой кисточкой, чтобы получилась рубашка в клетку. Это было непросто, хотя на виду оставалось не так много клеточек – человек держал на руках большого белого кролика. Труднее всего было сделать похоже на настоящего кролика, а не на огромную зефирину. Майк показал мне, как смешать светло-серую краску и тонюсенькими штрихами обозначить мех. Для кроличьего носа я смешала нежно-розовый тон и сделала человеку такие же розовые щеки.
– Потрясающе! – сказал Майк. Потом спросил, помолчав: – Значит… Это твой папа?
– Нет! Это Сэм и его крольчиха Лили. Передача такая есть, для самых маленьких. Я уже большая, а все равно малявка… – Я повесила голову.
– Красавица, ты видишь перед собой человека, который не пропускал ни одного выпуска детской передачи «Волшебная карусель». Я даже дочку свою назвал Флоренс, в честь одного из персонажей «Карусели». К счастью, у нее не такое смешное лицо и не такие большие ноги, как у куклы Флоренс.
– А я не видела ни одной девочки в коттедже «Лилии», – нерешительно сказала я.
– Так она сейчас уже взрослая. Живет в Лондоне, поблизости от своей мамы, – объяснил Майк.
Я кивнула:
– А, понятно.
– Мы разошлись несколько лет назад. Моей жене здесь ужасно не нравилось.
– Как кому-то может не нравиться Кроличья бухта?!
Я начала закрашивать небо за спиной Сэма – только сейчас сообразила, что, вообще-то, с этого лучше было начать.
– Дженни любит городскую жизнь – яркие огни, много магазинов и всяких развлечений. А я рано ушел на пенсию, и мы переехали сюда. Ей здесь было очень скучно. Может быть, и я для нее слишком скучный, – сказал Майк.
– Ты ни капельки не скучный!
Майк засмеялся:
– Красавица, ты невероятно вежливая! Мама с папой хорошо тебя воспитали. Э-э… – Он снова чуть-чуть помолчал. – Так где твой папа?
– Дома остался. – Теперь уже я запнулась. – Они с мамой вроде тоже разошлись. Позавчера. Как раз на мой день рождения.
– Ох ты… Что же вы собираетесь делать, когда ваш отпуск закончится?
Я молча рисовала зеленую траву у Сэма под ногами. Краска ложилась неровно, и я решила притвориться, что самые здоровенные ляпы – это листья салата для Лили.
– Опять я лезу не в свое дело, – сказал Майк. – Прости пожалуйста! Экий у меня нос любопытный.
И он стукнул себя по красному, как вишня, носу в наказание. Я захихикала, потому что у Майка на носу осталось пятнышко песочно-желтой краски.
– У тебя весь нос в краске! Давай я сотру. А что мы будем делать, я не знаю.
– А мама-то знает?
– Не-а. Сначала мы поехали к тете Авриль, но она смогла нас приютить только на одну ночь.
– Ясно. А чего хочешь ты, Красавица?
Я низко опустила голову.
– Хочешь вернуться к папе? – мягко спросил Майк.
– Нет! Он старается быть хорошим, тратит на меня кучу денег, но иногда он такой страшный! Сердится на меня и на маму. Он растоптал печенье и выпустил из клетки моего деньрожденного крольчонка, и крольчонок умер! – выпалила я одним духом.
В глазах все расплывалось из-за слез, и я больше не видела холста.
– Ох, Красавица, прости, я не хотел тебя расстраивать! – Майк вытер мне глаза тряпкой, испачканной в краске.
Я думала, что мама спит на пляже, но она вдруг подбежала к нам.
– Что вы ей сказали? Почему она плачет? – накинулась мама на Майка.
– Мама, он тут ни при чем, честно! – всхлипнула я. – Просто я вспомнила крольчонка…
– Ах, да. Бедная моя… – Мама крепко меня обняла.
– Я в самом деле виноват, – сказал Майк. – Я спросил ее о папе. Это непростительно! Просто я беспокоился. Красавица обмолвилась, что вам некуда идти.
– У нас все будет прекрасно! – отрезала мама. – И не волнуйтесь, за комнату мы заплатим. Денег у меня больше чем достаточно.
– Дилли, перестаньте! Вы же знаете, я не из-за этого волновался.
– А не надо волноваться, – сказала мама. – Красавица, идем погуляем.
– Ой, мама, я еще не закончила портрет Сэма и Лили!
– Господи боже, как мне надоели эти тупые Сэм и Лили! – крикнула мама. – Идем сейчас же!
Я в отчаянии посмотрела на Майка.
Он сказал:
– Маму надо слушаться.
И я потащилась за мамой – сначала по песку, а потом по извилистой тропинке на вершину утеса. Я сердито буравила взглядом мамину спину. Мама шла все быстрее, сжав кулаки и размахивая руками. Я совсем выбилась из сил.
– Красавица, шевелись! – прошипела мама.
– Не хочу! – Я вдруг села на землю.
– Идем! Не дури! – сказала мама.
– А ты не командуй! Что ты такая злая? Наорала на Майка, а он за нас беспокоился.
– Он тебя до слез довел! Я этого не позволю!
– Ты знаешь, почему я плакала. Из-за крольчонка.
– Да он и пяти минут у тебя не пробыл, этот несчастный крольчонок! – Мама присела на корточки рядом со мной.
– Все равно я его полюбила! А он вдруг без головы… Это был такой ужас! – У меня снова задрожал голос. – Не прощу этого папе, никогда не прощу! Никогда, никогда, никогда!
– Папа не хотел, чтобы так вышло. Да, он отпер клетку, но, я уверена, он думал, что Деньрожденья просто убежит.
– Что это ты за папу заступаешься? И Майка обидела, а он такой хороший. И меня обижаешь.
– Не обижаю я тебя. Не веди себя как ребенок!
– Как еще мне себя вести? Я и есть ребенок! А ты вредина! Зачем ты так! Еще сказала, что Сэм и Лили тупые.
– Они правда тупые! И ты сама дуреха, только о них и говоришь целыми днями. Как младенец сопливый!
– Неправда! – Я толкнула маму обеими руками.
Она сидела на корточках и от неожиданности шлепнулась на землю.
– Не смей! – сказала мама. – Еще раз так сделаешь, я тоже тебя ударю!
– Я не ударила. Я пихнула. Ударить – это вот так! – И я легонько ткнула ее кулаком в плечо.
Совсем не сильно, только чтобы показать, а мама размахнулась и больно шлепнула меня по ноге. Я так и застыла. Мама ни разу в жизни меня не шлепала.
Мама тоже застыла. Потом вдруг вся сморщилась и разрыдалась.
Я сказала:
– Что ты плачешь? Это я должна плакать! Знаешь, как больно было!
– Прости! – всхлипнула мама, обхватив голову руками.
Она плакала, плакала и никак не могла остановиться. Я придвинулась поближе и обняла маму. Она прижалась ко мне и заплакала еще горше.
– Ох, Красавица, пожалуйста, прости! Как у меня рука поднялась? Ты права, я сегодня ужасно злая, так нельзя. Просто мне очень страшно. Я не знаю, как лучше поступить. Полночи не спала, все думала и мучилась. Я, наверное, с ума сошла – убежала куда глаза глядят и тебя с собой потащила. Не представляю, что нам делать дальше. Я просто не выдержала, что Майк на меня смотрит, как будто заботится, а на самом деле наверняка думает, что я плохая мать.
– Не думает он такого! Ты ему нравишься. А он тебе разве не нравится?
– Нравится, конечно. Не могу как стыдно, что я ему нахамила. Давай завтра уедем.
– Нет, мам! Я хочу здесь еще побыть.
– Я понимаю, моя хорошая, но мы же не можем остаться здесь навсегда.
– Почему?
– Ты же сама сказала – мы приехали в отпуск. Надо составить планы на будущее. Только у меня в голове все спуталось. Я, видно, разучилась сама за себя думать – привыкла, что все решает папа.
– Тогда давай я буду за тебя думать. Мы остаемся в Кроличьей бухте! Ты найдешь работу, купим себе домик…
– Ох, Красавица, да мы и самую жалкую развалюху не можем себе позволить!
– Тогда я построю на берегу жалкую развалюху, и будем в ней жить. Долго и счастливо.
Мама расхохоталась и стиснула меня в объятиях.
– Ох, слава богу, что ты у меня есть, солнышко! Все будет хорошо, раз мы вместе. Прости, что я была такая злющая.
– А у Майка попросишь прощения?
– О боже… Да, нужно извиниться. Он и правда был к нам очень добр. Еще и тебя учил рисованию…
Читать бесплатно другие книги:
