Печенька, или История Красавицы Уилсон Жаклин

Глава 11

В субботу утром папа ворвался в мою комнату с криком:

– Сюрприз!

Я открыла глаза и заорала. Надо мной нависло ярко-розовое волосатое чудовище. Кошмарные косые глаза и два громадных зуба оказались почти вплотную к моему лицу.

пропел папа.

На слове «рожденья» он каждый раз тыкал мне в лицо жуткую морду.

– Джерри, милый, осторожней, ты ее напугаешь! – сказала мама.

– Ничего, ничего! Она просто играет со своим именинным кроликом! Красотулька, нравится он тебе? Ты же говорила, что хочешь кролика. Спорим, ты не ожидала, что получишь такого большущего! Самый большой в детском универмаге «Хэмлис»! В метро меня бы с ним не пустили, пришлось взять такси. Правда, хорош? Красавица, что же ты его не обнимешь? Да что это с тобой?

– Джерри, она еще не проснулась толком, – сказала мама и, протиснувшись мимо чудовищного кролика, поцеловала меня в щеку. – С днем рождения, моя хорошая!

Я крепко обняла маму. Потом села в кровати и обняла папу. А потом собралась с духом и обхватила руками кролика. Мех у него был жесткий и щекотный, от него пахло ковром и шерстяной кофтой.

– Ну, скажи, нравится тебе твой именинный кролик? – спросил папа.

Я всей душой ненавидела этого монстра, но притворилась, будто я в восторге.

– А как ты его назовешь? – не отставал папа.

Я не хотела давать кролику нормальное имя – он тогда стал бы слишком одушевленным.

– Я его назову… Розанчик.

– Ладно, пусть будет Розанчик! – сказал папа.

Он закружился по комнате, держа кролика на вытянутых руках, и запел:

Папа тряхнул кролика и страшно завращал глазами.

– Красавица, иди к нам, потанцуем!

Делать нечего – я вылезла из кровати и заскакала со своим безумным папочкой и самым отвратительным игрушечным кроликом в мире.

Папа сказал маме:

– Я тебе говорил, что кролик ей понравится!

– Да, конечно, дорогой. А теперь, Красавица, беги умывайся. Другие подарки посмотришь за завтраком.

– Сегодня особенный завтрак! В честь дня рождения – яичница и красная рыбка! Пойду-ка я займусь. Наша мама и под страхом смерти яичницу не приготовит. Глупышка Дилли, да ты и сварить яйцо не сумеешь, а?

– Мама умеет готовить! Она потрясающе печет печенье, – прошептала я. Но тут мама приложила палец к губам, и я замолчала.

Папа протопал вниз по лестнице. Розовый кролик развалился на моей кровати, растопырив громадные лапы и стиснув здоровенные кулаки, словно в боксерских перчатках. Мы с мамой долго смотрели на него. Вдруг на меня напал дикий смех. Мама тоже прыснула. Мы никак не могли удержаться от хохота и только зажимали руками рты, чтобы папа не услышал.

– Ох, Красавица, прости, – шепнула мама. – Я, когда увидела, просто глазам своим не поверила. Тебе на него смотреть противно, да?

– Ага!

– Господи, полкомнаты занял. Хоть бы тебе из-за него кошмары сниться не начали!

– Может, убирать его на ночь в шкаф?

Я попробовала приподнять кролика и еле-еле стащила его с кровати.

– Осторожней, как бы он своими ручищами второе зеркало не разбил! – сказала мама.

– Он мне всю комнату испортил, – чуть не плача, сказала я.

– Понимаю. Может, посадим его в угол, а когда папа на работе, будем накрывать какой-нибудь тряпкой. Ну не грусти! Зато я упросила папу и он разрешил мне самой купить для тебя праздничный наряд! Ему уже надоело ходить по магазинам, он и согласился. Даже денег на это дал, сто фунтов. Иди умывайся, а когда вернешься, платье будет тебя ждать.

Я спросила с тревогой:

– Оно розовое? В оборочках?

– Ни единой оборочки, и совсем не розовое! Ну, беги, – сказала мама.

Я побежала – а когда вернулась умытая, новое платье уже висело на дверце шкафа. Жемчужно-серое, с длинными рукавами и пышной юбкой, а поверх всего – белый фартучек с вышивкой «ришелье». К платью прилагались шелковые серые колготки и потрясающие серые башмачки на шнуровке, с небольшим каблучком.

– Я понимаю, ты бы лучше надела джинсы и футболку, но папа об этом и слышать не захочет. Он сказал, тебе необходимо настоящее выходное платье. Я чуть голову не сломала, пока искала такое, чтобы тебе понравилось. А потом увидела вот это. Оно, конечно, старомодное, но я подумала, ты не будешь против. Такое платье могла носить Сара из «Маленькой принцессы».

– Ой, мама! – Я погладила мягкую ткань платья. – Такое красивое! А на мне оно не будет смешно выглядеть? И вообще, оно на меня налезет? Я такая толстая!

– Ни капельки ты не толстая! Наверняка будет в самый раз. Примерь!

Мама и нижнее белье новое купила – белые трусики с кружевами и пышную нижнюю юбку, совсем как балетная пачка.

Я их надела и неуклюже закружилась по комнате.

– А может, я прямо так на праздник пойду?

– Одевайся, Фея Драже!

Мама стала играть в старинную горничную: застегнула на мне платье, завязала ленты фартучка и, опустившись на колени, зашнуровала башмачки.

– Вот! Посмотри на себя!

Я встала перед венецианским зеркалом – и не узнала себя. Правда, очень похоже на девочку из старинной книжки. Я все равно не была хорошенькой – но и уродиной тоже не была.

– Ой, мама! – У меня даже глаза засияли.

– Красавица! – сказала мама. – Ну прелесть же! Может, мне пойти работать стилистом?

С нижнего этажа раздался нетерпеливый папин голос:

– Что вы там копаетесь? Яичница сейчас превратится в подошву!

– Мы наряжаем Красавицу! – крикнула мама. – Джерри, подойди к лестнице!

Она взяла меня за руку и повела вниз. Я осторожно перешагивала со ступеньки на ступеньку на своих каблучках. Юбки колыхались и замечательно шуршали.

Папа сначала хмурился – все нервничал, что яичница стынет. А когда увидел меня, растерялся даже.

– Боже правый! Вообще-то, это не праздничное платье, но Красавице идет. Правда, цвет какой-то невзрачный. Лучше было бы розовое. И фартук меня слегка смущает. Необычно как-то. Что скажешь, Красавица?

– Мне ужасно нравится! – И я закружилась на месте.

К завтраку я платье все-таки сняла, чтобы не заляпать. Села за стол в новой нижней юбочке и халатике с рисунками из книжки про Трейси Бикер. Я начала разворачивать подарки. Папины родители уже умерли. Мамина мама, моя бабушка, прислала мне розовую нейлоновую пижамку – на сто размеров меньше, чем нужно.

– Как мило – в кавычках, – сказала мама. Потом шепнула мне на ухо: – Интересно, эта пижамка налезет на твоего нового кролика?

Мы немножко похихикали. Следующий подарок был от тети Авриль – папиной первой жены. Она всегда хорошо относилась к маме, потому что думала, будто мама увела папу от его второй жены, тети Алиши. Тетя Авриль терпеть не могла тетю Алишу. Стоило им оказаться в одной комнате, тут же начинался скандал.

А с мамой тетя Авриль дружила и всегда присылала мне очень хорошие подарки на день рождения. В этот раз она подарила мне набор из пятидесяти фломастеров в большой жестяной коробке – замечательные тонко пишущие швейцарские фломастеры всех цветов радуги.

Папа, увидев их, нахмурился.

– Смотри поаккуратнее с ними! – сказал папа, но, к счастью, фломастеры не отобрал.

Я невольно улыбнулась, когда взяла в руки подарок, обернутый в голубую бумагу с узором из белых кроликов. Сверток был надписан: «Красавице с любовью от Сэма и Лили».

– Надо же, Сэм и Лили знают, что у тебя сегодня день рождения! – сказала мама.

– Кто это – Сэм и Лили? – спросил папа.

– Большие друзья Красавицы, – ответила мама.

На самом деле это мама – мой самый большой друг. Я сразу узнала ее почерк, хоть мама и старалась его изменить. Я разорвала обертку. Внутри оказался диск с лучшими выпусками «Кроличьего домика».

– Ой, как здорово! – сказала я.

– Детский сад какой-то, – сказал папа, бросив взгляд на диск.

Потом он встал из-за стола и потрепал меня по голове.

– Красотулька, я рад, что твой день рождения так хорошо начинается. Какой подарок тебе понравился больше всего, а?

Выбора у меня не было.

Я сказала:

– Игрушечный кролик.

Папа торжествующе фыркнул. Он сам был до ужаса похож на кролика.

– Так, девчонки, я побежал. Надо встретиться с тем парнем, который обещал все для нас уладить.

– Джерри, сегодня же день рождения Красавицы! В двенадцать приедут гости!

– Что ты всполошилась? Я вернусь раньше. А вы пока приведите гостиную в порядок. Еду из ресторана привезут к одиннадцати. Ну что, мои дорогие, готовьтесь показать людям наш «Счастливый дом»!

Уходя, папа насвистывал свою дурацкую песенку.

Мы с мамой бросились убирать и пылесосить. В доме и так не было ни пылинки, но папа кривился, заметив даже самое крохотное пятнышко.

Когда все вокруг заблестело, мама отправила меня в свою комнату смотреть Сэма и Лили на ее DVD-плеере.

– А пока смотришь, не надпишешь для меня несколько ярлычков? – спросила мама. – У тебя такие замечательные приглашения получились! Напиши и мне, пожалуйста, восемнадцать раз вот такую карточку.

Она положила передо мной листочек с надписью:

«Маленький падарок для тебя!

Печеньки от Красавицы Печенинг!»

– Как тебе? – спросила мама, волнуясь.

Я не хотела ей говорить, но, наверное, в глазах что-то мелькнуло, а мама заметила.

– Что? Неправильно что-нибудь?

– Кажется, «подарок» немножко по-другому пишется.

– Ой, караул! Хорошо, что ты у меня такая умница-разумница! Поправь, солнышко, а я пока пойду займусь печеньем.

Я стала надписывать ярлычки фломастерами тети Авриль, а Сэм и Лили пока что болтали со мной. В каждом выпуске они ненадолго отвлекались и поздравляли меня с днем рождения. Сэм даже спел «С днем рожденья тебя», а Лили качала ушами в такт.

Сэм спросил:

– Красавица, тебе весело?

– Наверное, – ответила я. – Только я боюсь, вдруг станет очень плохо, когда девчонки приедут. Ты же знаешь, они меня все время дразнят. Все бы ничего, если бы только Скай и Эмили с Арабеллой не пришли. Как ты думаешь, они будут смеяться над моим платьем? Оно совсем не такое, как обычно девочки носят.

Сэм сказал:

– Оно гораздо красивее! Мы с Лили думаем, тебе очень идет это платье, и фартучек, и необыкновенные башмачки. Твоя мама выбрала тебе замечательный наряд! Вот насчет папиного подарка мы не уверены. По-моему, Лили немножко боится этого здоровенного розового кролика. А, Лили?

Лили кивнула и тихонечко засопела носиком.

– Я сама сначала испугалась! Он такой безобразный, правда?

Мы немножко посмеялись над жутким кролем, а потом Сэм и Лили продолжили свою передачу. Они показали мне целых десять выпусков – работали в саду, чистили кроличью клетку, лечили простуду, нюхали весенние цветы и гуляли под дождем. Этот выпуск мне особенно нравился – там Сэм сделал для Лили специальную непромокаемую шляпу с широкими полями, чтобы вода не капала на уши.

Я побежала отдать маме готовые ярлычки. На кухонном столе выстроились восемнадцать прозрачных подарочных пакетиков. Я наклеила на каждый по ярлычку, и тогда мама поставила передо мной четыре большие жестянки с печеньем.

– Вот в этой – овсяное с изюмом, – перечисляла мама. – Здесь – простое печенье, но я украсила его лимонной глазурью, а сверху прилепила малюсенькие серебряные шарики. По-моему, получилось красиво, как думаешь? В этой банке вишневое печенье, а в этой – с шоколадными кусочками.

– Мам, ты такая молодец! Смотрятся очень здорово!

– По-моему, тоже! – весело ответила мама. – Каждой девочке подарим по три штучки всех видов, хорошо? Раскладывай их по пакетикам, а я буду завязывать бантики.

Мама приготовила узенькие атласные ленточки разных цветов. Когда все пакетики были завязаны, мама вымыла руки и заплела мне одну прядку в тоненькую косичку. Вплела в нее остаток зеленой ленты.

– Под цвет твоих глаз! – сказала мама. – А теперь беги переодевайся. Вот-вот угощение привезут.

Я поднялась наверх, надела серое платье с фартучком и замечательные башмачки, полюбовалась на свое отражение в венецианском стекле и пошла в мамину комнату, посмотреться в большое зеркало. Сэм и Лили все еще о чем-то разговаривали, а как увидели меня, так и ахнули.

– Красавица, какая ты очаровательная! – сказал Сэм.

Лили смотрела на меня сияющими глазами.

Я послала им воздушный поцелуй и выключила плеер, представляя себе, как они уютно устраиваются спать в «Кроличий домик», пока я снова их не разбужу.

Мама тоже прибежала переодеваться в праздничное платье – кремовое, очень открытое. Кожа у мамы на фоне платья казалась еще нежнее.

– Как ты думаешь, солнышко, не надеть ли под него комбинацию? – спросила мама.

Я постаралась изобразить папин ворчливый голос:

– Нечего прятать свою красоту! У тебя, слава богу, есть что показать!

Мама засмеялась.

– Красавица, ну ты и хулиганка! – Она взяла мое лицо в ладони. – Вот увидишь, у тебя будет самый чудесный день рождения на свете!

Тут привезли еду и начали накрывать на стол в столовой. Мы с мамой держались в сторонке, чтобы не мешать, но, когда в центре стола установили роскошную башню из профитролей, мама сказала:

– Простите, а можно оставить немножко свободного места для блюда с самодельным печеньем?

Она разложила оставшиеся печеньица на нашем лучшем блюде в форме зеленого листа: в середке – с лимонной глазурью, вокруг – вишневое, вокруг – с шоколадной крошкой, а по краешку – самое темное, овсяное. Получилось очень красиво, как будто цветок. Мама еще разбросала среди печенья крошечные белые и лиловые цветочки фрезии.

– Очень привлекательно выглядит, мадам! – сказал главный официант.

Мама покраснела от гордости.

Тут хлопнула входная дверь. Папа влетел в столовую, даже не сняв ботинок. Сразу было видно – он в бешенстве. Мама схватила меня за руку.

– Джерри, здравствуй, милый! – сказала мама. – Смотри, какой чудесный стол приготовили к празднику Красавицы!

Папа едва взглянул на угощение и хмуро кивнул официантам.

– Что случилось? – шепотом спросила мама. – Лимузин не задерживается? Билеты для нас оставили?

– А, для Красавицы все приготовлено в лучшем виде. – Папа потрепал меня по голове, сбив ленту в косичке. – С этим я все организовал. А вот с «Заливными лугами» ни шиша не выходит.

– Я думала, тот знакомый обещал тебе все устроить? – сказала мама.

– Я тоже так думал! А он в последнюю минуту струсил. Да мало того, еще и разболтал о маленьком подарке, который я ему вручил. – Папа понизил голос, чтоб официанты не слышали. – Теперь идут нелепые разговоры, якобы это была взятка!

– Ой! – Мама прижала ко рту ладонь. – Это же уголовное преступление?

– Ш-ш! Что ты панику разводишь, как будто меня сейчас в тюрьму потащат в наручниках? До такого не дойдет, но придется нанимать адвокатов, а это дорогое удовольствие. И проект «Заливные луга» в любом случае – тю-тю.

– Ах, милый, мне так жаль, – сказала мама.

– Еще бы не жаль! Нам всем придется затянуть пояса. Никаких вам больше нарядов и побрякушек! А ты, Красавица, как следует повеселись на своем дне рождения. У нас теперь долго не будет возможности устраивать пышные празднества.

Я не стала ему напоминать, что не просила пышного празднества. Я видела все предупреждающие знаки: папино лицо покраснело, глаз дергался, кулаки сжимались. Он был словно граната с выдернутой чекой – вот-вот взорвется. Сдерживается только из-за официантов, но достаточно какого-нибудь пустяка, чтобы он сорвался.

Через двадцать минут начнут собираться гости. Я представила, как папа орет на нас при Скай и Эмили с Арабеллой, и мне захотелось умереть.

– Красавица, что так трагически смотришь? – Папа улыбнулся, как будто оскалился. – Тебя не должны волновать папины трудности. Ты знай себе развлекайся с подружками! Вот посмотри, какое угощение, вкуснятина! – Вдруг он нахмурил брови. – А что здесь делает наша зеленая тарелка?

Он с размаху стукнул по тарелке кулаком. Цветочки фрезии разлетелись в разные стороны, и красивый узор из печенья вмиг нарушился.

– Что это вы мне тут подсовываете, печенье какое-то? Что за художества? Я этого не заказывал!

– Не заказывали, сэр. Это ваша жена испекла, – ответил главный официант. – Она попросила нас поставить печенье на стол.

– Моя жена? Разве это она вам платит? К вашему сведению, денежки выкладываю я, значит, и приказываю тоже я! Убрать эту самодельщину со стола немедленно! Что за гадость, они все переломаны!

Печенье поломалось, когда папа по нему ударил.

Мама взяла тарелку и ушла в кухню с высоко поднятой головой, но я видела, что у нее в глазах слезы. Я побежала за ней и крепко обняла.

– Так обидно, мам… Они были такие красивые…

– Ничего, моя хорошая. Мы зато на прощание раздадим девочкам печенье в подарок.

– О чем вы тут шушукаетесь? – Папа пришел за нами в кухню. – Красавица, нечего на меня так смотреть! А ты, Дилли, сейчас же выкинь эту дрянь в мусорное ведро! Незачем тут разводить кулинарные эксперименты, когда всем известно, что кулинар из тебя никакой! Твоя задача – показывать свою красоту. Вот и давай, улыбочку! И побрякушки какие-нибудь нацепи, а то шея голая совсем. Вот что – надень-ка тот свой ошейник с бриллиантами!

Я оцепенела.

– Да, прекрасная мысль, – спокойно сказала мама. – Или еще лучше – жемчужное ожерелье. С кремовым платьем оно особенно заиграет. Пойду достану его.

– Нет, жемчуг – слишком скромненько, по-старушечьи. Сегодня ты должна блистать, моя девочка! Тащи сюда бриллианты!

Мама ушла к себе. Я в ужасе кинулась за ней.

– Красавица, что ты все за мамой ходишь хвостиком? Иди-ка сюда, дай посмотрю на тебя. Какая-то ты бледная. Что с тобой?

Папа не стал ждать ответа, а налил себе виски и пошел командовать официантами. Мама все не спускалась. Тут позвонили в дверь. Всего без четверти двенадцать, а гости уже начали приезжать!

– Иди, Красавица, открывай! – Папа вытолкнул меня в прихожую. – Дилли, какого беса ты там копаешься? Иди сюда уже! – зашипел он, подойдя к лестнице.

Я открыла дверь. Это приехали Арабелла и ее мама – обе худые, долговязые и нервные, как породистые лошадки.

– С днем рождения, Красавица! – сказала Арабелла.

Впервые в жизни она назвала меня моим настоящим именем.

– С днем рождения, Красавица, – изысканным голосом произнесла ее мама. Имя она проговорила так, словно оно было в кавычках. – Дорогая, а где твоя мамочка? Мне бы хотелось кое-что уточнить. Я правильно поняла, в конце праздника девочек развезут по домам?

– Входите, пожалуйста. Да, всех отвезут на длинном лимузине.

По лестнице сбежала мама. На шее у нее висел медальон в виде золотого сердечка. Тут и папа вышел в прихожую.

– Здравствуйте, миссис Печенинг… И мистер Печенинг. Это моя дочь Арабелла.

– Давайте запросто – Джерри и Дилли! – сказал папа, пожимая руку маме Арабеллы. – Добро пожаловать в наш «Счастливый дом»!

Мне стало трудно дышать. Я испугалась, что папа сейчас запоет свою песенку и пустится в пляс. Мама, наверное, тоже так подумала. Она быстро заговорила о театре, билетах и о том, как нас отвезут по домам.

– Дилли, хватит тараторить! – оборвал ее папа.

Мама так и вспыхнула. Мама Арабеллы смотрела на нее с жалостью.

– Спасибо, дорогая, вы меня успокоили! Я ведь волнуюсь. Это наши женские страхи, мистер Печенинг, – пояснила она.

Папе явно не понравилось, что она не захотела звать его по имени, но он все-таки выдавил холодную улыбку и поднял повыше стаканчик с виски.

– Ах нет, благодарю, мне этого не нужно, – сказала мама Арабеллы с таким видом, как будто ей предложили крысиный яд.

Она снова повернулась к моей маме.

– А кто поведет лимузин?

– О, не беспокойтесь, к нему полагается шофер, – быстро ответила мама. – И, конечно, мы с Джерри поедем тоже, будем приглядывать за девочками.

– М-м, – сказала мама Арабеллы.

Она положила руку Арабелле на плечо.