Некромант-самоучка, или Смертельная оказия Мари Ардмир

– Что происходит?

– Дао-дво включил полог, иными словами, заглушитель, – скрипнул зубами тот и все-таки прикоснулся к уху. – Невероятная примочка, но уж больно звонкая.

– В первый раз со всеми так, – откликнулся Гер и сухо заметил: – Раз уж я в команде именитых, но не являюсь вашим постоянным игроком, предлагаю звать меня Графитовым.

– Мы думали, ты выберешь прозвище по званию дяди – Полковник, – заметил Равэсс, произнося простые истины: – Это самый высокий ранг, когда-либо занятый представителем твоего рода.

– Хм! Есть и повыше, – беззлобно ответил метаморф, наполняя стакан в четвертый или пятый раз, – разве вы не слышали об Хадыгее Дао-дво?

– Слышали, – фыркнула команда.

– Но ты вряд ли согласишься быть Фаворитом, как твой троюродный дед при королеве, – усмехнулся Хан, выбирая из груды мяса с угольком самый большой и жирный кусок. – Ты выше подобных званий.

– Но не утех, – усмехнулся коротышка Барон, правда, почти сразу же вспомнил о Сумеречной, сидящей рядом, и извинился.

– Тогда, быть может, Советником? Ведь твоя мать…

– Советником будет она, – скупой кивок в сторону некромантки и ироничное: – А я Стальным зваться не имею права, Бараном не хочу. – Команда дружно хохотнула. Сумеречная шутки не поняла, прошептала язвительно: «Против природы не попрешь», даже не представляя, насколько права, и вызвала новый приступ смеха.

Дав им вдоволь повеселиться, разведчик поинтересовался:

– Так в чем проблема?

– В соглядатаях, – ответил Консул, тряхнув светлой головой. – Развелось немерено, шагу ступить без догляда нельзя.

– А вы решили ушагать отсюда? – весело вопросил Гер, и команда слаженно кивнула. – Далеко?

– Решает Кель Граун и двое других мастеров, – уклончиво ответил Его Высочество и, набирая в свою тарелку тушеные помидоры, сообщил: – Нам скажут, куда надлежит последовать, но до того нужно отвлечь соглядатаев. Их десять, не больше. Не люди, но и не меняющие облик.

– Разумны?

– Еще и крылаты, – откликнулся Канцлер, сидящий напротив. – К двуногому виду не относятся.

– Рога, хвосты, перепонки? – не унимался разведчик, с трудом представляя, что за добросовестную живность им предстоит обхитрить.

– Перепонки на крыльях. Рога, когти, хвосты – ничего такого нет, зато зубы… – Барон оголил плечо и, стянув бинт, продемонстрировал внушительный кусок плоти, вернее, его отсутствие.

Группа молча взирала на ранение оборотня, а вот девчонку всю передернуло – так и захотелось спросить с надеждой: «Куснули знатно. А съели?» Впрочем, что когда-либо Дао-дво останавливало? Хлебнув из стакана, он так и спросил.

– Нет, тварь выплюнула, – покачал головой низкорослый смертник и, натянув рукав, скрыл ранение от впечатлительной Сумеречной.

– Графитовый, соглядатаи не ведутся на подкуп и не желают есть чужих подношений. – Хан взял себе второй кусок мяса, голыми руками разорвал его на меньшие кусочки и, закинув в рот один из них, зажмурился от вкуса. – М-м-м, они совсем ничего не хотят…

– И воду, подслащенную дурман-травой, не пьют, – дополнил Герцог.

– Золото, связи, самки… – Гер перечислял все возможное. – Что еще может их завлечь?

Консул покачал головой.

– Сложно сказать, мы не знаем даже, как они выглядят, а сами твари не говорят. Но передают все увиденное.

– И услышанное. Возможно, ведут запись на кристаллы, – произнес Герцог и внимательно посмотрел на молчаливую некромантку. Девчонка не ела, листала меню, а смертник, в чьих жилах течет кровь кровопийц, отчетливо слышал, как поет ее голодный желудок. Вернее, его оду еде слышали все, кроме задумчивой малявки.

– Сумерька, ты почему не ешь? – не удержался от вопроса сердобольный потомок вампиров.

– Не можешь до чего-нибудь дотянуться? – вклинился в разговор коротышка Барон, коему эта проблема была известна и понятна.

– Только скажи – я достану, – улыбнулся ей Кардинал, сидящий вообще в другом конце стола.

– Я думаю… – неопределенно ответила она.

– Над чем?

– Думаю, у кого же столь много силы, чтобы удерживать под контролем две сотни взрослых нетопырей и столь много денег, чтобы всех игроков в городке кормить млечным грибом. Вы видели? – Девчонка указала на строчки в меню. – Эта приправа есть даже в компоте.

– И что? – не понял Тугго.

– Ее за десятки километров чувствуют самки нетопыря.

– Сумерька, так это же мыши, летучие, – озвучил красноглазый то, что вертелось на языке у каждого из них.

– Я и не говорю о простых животных, я говорю о классе нежити, что произошла от теневых. – За столом стало тихо, сам Дао-дво ощутил наплыв холода. – Может, помните… – Глаза ее затуманились, и смертельная оказия почти восторженно прошептала: – По легенде из Старых Сказаний они потеряли голос, хвост и возможность проникать в сны, зато стали более материальны и приобрели крылья. Так вот, это – не шутка.

– Твою ж! – грянула команда вразнобой. – Ты уверена?

– Да.

– Поясни почему, – предложил Гер. И поганка, будто назло, замолчала. Сидит, уткнувшись в меню, ноздри раздувает и ни слова.

– Объясни, пожалуйста, – попросил пришедший на помощь Равэсс и осуждающе на многоликого посмотрел.

Дожили! Еще и этот будет попрекать. Таррах! Чтобы не сказать лишнее и не закрыть рот обиженной мелкоте раз и навсегда, Гер, отодвинув стакан в сторону, начал пить из бутылки. Сумеречная скривилась, глядя на него, но молчать не стала, ответила:

– Я видела книги, в которых подробно расписывалось, как их разводят и как заставляют шпионить для хозяина. Но там ни разу не упоминалось, как нетопырей подле себя удержать. Ни слова, – и задумчиво произнесла: – Может, ментальная связь?

– За ментала у нас император, – брезгливо поджал губы Герцог.

– А вместе с ним и хлыщ Авур, – кивнул Его Высочество.

За столом наступила гнетущая тишина. Есть уже никто не хотел, и даже Хан бездумно рвал мясо руками и раскладывал на тарелке, более не наслаждаясь его великолепным вкусом.

– Эй! Чего приуныли? – удивилась малявка человеческая. – Вам нужно их не убить, а отвлечь, и в этом нет ничего сложного. Самки падки на эмоции.

Сказав это, девчонка захлопнула меню и потянулась наконец-то к еде. И правильно, пусть ест. Груди нет, кожа просвечивает, со спины на тощего пацана похожа. Зато коса такая, словно бы вся энергия ушла в волосы. Интересно, если ее остричь, грудь увели- чится?..

– Графитовый! Дао-дво… Гер! – позвал Равэсс, раскручивая на своей тарелке косточку от персика. – Не смотри так на Сумерьку, то есть на Советника, иначе она сейчас поперхнется.

– Что ты сказал?

А в ответ со смешком:

– И не переводи на меня свой прищур, я не красна девица, чтобы от него смущаться и давиться… Соглядатаи выявлены. Действуй, как договаривались. – Капитан команды встал, передав метаморфу косточку. Оказавшись в кулаке Дао-дво, та потяжелела и приобрела каплевидную форму.

– С радостью, – откликнулся разведчик, пряча за пазухой редкий аналог артефакта Тан, тот самый, что некогда открывал для врагов пространственные окна в империю. Гер легко поднял ящик и два бочонка и, чуть ли не насвистывая, направился на выход. Если он и мог начать тщательный анализ и систему отвлечения нетопырей, то лишь после хорошей попойки.

Войдя в дом и поднявшись по лестнице в спальные покои, метаморф с удивлением остановился у своей двери, взирая на противоположную. Цветы, вернее, море цветов, перекрывали ближайший проход коридора и дыхание многоликого. Будь это лилии или розы, можно было бы предположить, что в комнате напротив разместилась весьма любвеобильная смертница, но в корзинах благоухали цветущие яблоневые ветви – знак скорби и сожаления, просьба простить за все.

– Похоже, какой-то сентиментальный придурок изменил своей и заделал ребенка на стороне, – с пониманием хмыкнул Гер и уже хотел скрыться в своих покоях, как услышал знакомый голос на лестнице. Ульс, возница, прислуживающий роду Дао-дво, вполголоса выдыхая проклятья, раскорячившись и медленно ступая, тащил наверх сундук внушительных размеров.

– Не понял, это что такое? – Рычания разведчик не удержал, поэтому мужчина отпустил сундук. Добротное изделие из дерева выскользнуло из его рук и с грохотом полетело вниз. Ступенька, вторая, третья… На пятой или шестой замок слетел, и беглый груз раскрылся, явив на свет дорогое одеяние смертницы и набор оружия из бронзового наследия Даррея.

– Пытается задобрить! – Многоликий двинул ногой ближайшую корзину. – Урод.

Двинул основательно, так, что проломил плетенку, сапогом раздавив нежное соцветие.

– Таррах! – выругался он, сбросил с ноги корзину и неожиданно ощутил тонкий, едва уловимый аромат, поднимающийся от загубленных веток. Дурман-трава! Та самая, что сотрет у девчонки все воспоминания за последние четыре часа. – Ублюдок! Еще и себя решил обелить…

Бочонки и ящик улетели в комнату, застывший в поклоне Ульс был отодвинут в сторону, а бешеный метаморф младшей ветви рода Дао-дво вылетел наружу стремительным стальным ястребом.