Когда друзья бросают нас… Грей Мари

Мари Грей

Когда друзья бросают нас…

В этот будничный вечер бар был почти пуст. Уже два дня я находился в этом городе, где никого не знал… ни единой доброй души, с которой мог бы поделиться своим внезапным счастьем. А мне очень хотелось выпить, отпраздновать мое радостное событие. Я ликовал, с того самого дня накануне отъезда, сознавая в то же время, что порой нужно пройти через суровые испытания, чтобы потом извлечь из них определенную пользу… Итак, я уселся как можно удобнее, облокотясь о дубовую барную стойку, терпеливо ожидая, когда моя персона привлечет внимание симпатичного человека, стоявшего за ней. Мне не пришлось долго ждать. Когда он принес мне мой скотч, то сразу заметил мой сияющий вид и спросил, что со мной случилось, добавив, что ему приятно видеть посетителя, кажущегося таким счастливым. Я спросил его, есть ли у него свободное время и сколько. Обведя невеселым взглядом пустой зал, он без колебаний ответил: «Весь вечер!» Не в силах более противиться искушению рассказать ему о моем приключении, я бросился в омут:

– До прошлой среды я страдал более восьми месяцев. Точнее, двести пятьдесят два дня. Или двести пятьдесят два утра, вечера и столько же ночей. Восемь месяцев и несколько дней адской тоски, ощущения нереальности жизни и почти полного вакуума. Тридцать шесть недель мук, агонии и пересмотра своих убеждений. А все почему? Потому, что мой лучший друг бросил меня. Мой старый друг, с которым я делил самые прекрасные моменты моей юности и взрослой жизни. Он был другом, братом, почти учителем. Он приобщил меня к величайшим радостям жизни, позволяя наслаждаться ими, сколько бы я того ни желал. Он был той опорой, на которую я всегда мог рассчитывать даже в самые трудные моменты. Точно так же и он всегда мог рассчитывать на меня. По сути, моя преданность превращала меня в его игрушку, раба. А я без него был ничем, не представлял ни малейшей ценности. Я даже задавал себе вопрос: существую ли я?..

– Твой друг уехал?

– Уехал? Нет… вовсе нет. Ведь я говорю, конечно же, о нем – болтающемся у меня между ног с рождения и контролирующем мое поведение примерно с восьмилетнего возраста. Моем приборе. Моем инструменте. Моем маленьком хвостике. Моем члене. Моем пистолете.

Так вот, этот негодяй не хотел больше вставать. Я все испробовал… Я давно его знаю, знаю те обстоятельства, которые вдохновляют его. Но все эти ситуации, даже самые откровенные, теперь оставляли его совершенно безразличным. Он вяло болтался, не осмеливаясь даже взглянуть мне в глаза. Я разговаривал с ним, увещевал его – ничто не помогало. Я ласкал его, нежил, щекотал – все бесполезно. Пытался воздействовать на него чрез мозг, который, вопреки всем моим убеждениям, похоже, контролировал стимуляцию моего либидо… но все безрезультатно.

– Бедняга… Я тебе сочувствую!

Бармен принял скорбный вид, вероятно, даже более мрачный, чем если бы уехал настоящий мой друг. Потом – встрепенулся и спросил меня:

– Это действительно случилось вот так, сразу? Без каких-либо видимых причин, и ничего подобного у тебя раньше не было?

– Сразу. Впервые в жизни. Никому такого не пожелаю! Если хочешь, я расскажу тебе…

– Да! Серьезно меня это никогда не тревожило, но мне интересно. О таких вещах толком-то ничего и не знаешь!

– Ты абсолютно прав. Может, я бы меньше паниковал, если бы раньше слышал об этом! Итак… с чего начать? Прежде всего: что представляла собой моя жизнь и что в этом органе было необыкновенного до того как он – или злодейка судьба – сыграли со мной эту чудовищную шутку.

Два года я жил с дивной женщиной. Жил, по крайней мере, до того самого момента, как это произошло… Тремя годами старше меня, ласковая и добрая – но все же, до известного предела, – она была именно той, о которой я мог сказать, что «на нее у меня всегда встанет». В общем, эта женщина была первой, с кем у меня установилась, как говорится, продолжительная связь. Я поясню: за два года я ни разу не переспал ни с одной другой женщиной, а она ни разу не переспала с другим мужчиной (по крайней мере, насколько мне известно). С ней я приблизился к Любви «с большой буквы» впервые в жизни. Надо сказать, что до нее я уже сполна вкусил удовольствий, которые мне доставляло женское племя, во всех их очаровательных проявлениях. Думаю, что я испытал все, к чему имел влечение, с многочисленными и самыми разнообразными партнершами.

Бармен понимающе кивнул, а при последних моих словах взглянул на меня с уважением.

– Видишь ли, я уважаю женщину как существо. Блондинки, брюнетки, рыжие и даже с сединой; крупные, маленькие, худышки или толстушки – любая женщина заключает в себе тайну для мужчины, которую он раскроет, если достаточно искусен, или если ему повезет.

– Ты абсолютно прав. Скажи… были у тебя такие, о которых стоило бы вспоминать?

– У меня таких историй наберется, чтобы рассказывать часами! Но если выбрать лучшие… Подожди… Ага! Вот к примеру случай, как мне делали самый утонченный массаж, да еще умелыми руками, две хорошеньких азиатки. Я говорю руками, но на самом деле они действовали всеми частями своих хрупких тел… Представь себе, что после того как они обильно смазали меня нежным миндальным маслом, они принялись скользить по мне, как ужи, одна спереди, другая сзади. Я видел их руки повсюду – между моих ягодиц, на моем члене, вокруг талии, в волосах… – и я чувствовал, как их языки проникают в каждый уголок моего тела. Это было божественно… Только представь себе! Прямо-таки соревнование, кто лучше меня удовлетворит. Они обе были миниатюрные, просто крохотные. После того как они меня обцеловали, вылизали и со всех сторон пощупали, они по очереди дали попробовать мне свои киски. Те были такими тесными, что чуть не раздавили мой бедный хоботок. Но кто бы жаловался! Я, насколько мог, проникал в одну из них и в то же время свободной рукой ласкал другую, а потом они менялись местами. Я едва успевал запечатлеть черты той, в которую проникал, как ее уже замещала другая. И каждый раз, когда я уже был готов взорваться, одна из них садилась над моим лицом, заставляя усиленно лизать ее, тогда как другая нежно массировала меня, позволяя сохранить силы и растянуть удовольствие. Наконец, когда она чувствовала, что я немного успокоился и готов продолжить, она энергично ласкала меня ртом. Затем игра начиналась сначала. Я едва успевал отмечать рот или щелочку около моего члена… Не знаю, как им удавалось, непревзойденное мастерство, но это продолжалось часами. Сладкое воспоминание! Они заставили меня испытать неземное наслаждение. Неделю после этого моя кожа пахла миндалем…

Бармен присвистнул и задумчиво произнес:

– Да… думаю, я слишком рано женился. А что-нибудь подобное с тобой еще случалось?

– О, да! Славное было времечко…

Несколько мгновений я помолчал, стараясь припомнить. И тут в моей памяти всплыла Симона…

– Я, наверное, на всю жизнь запомню Симону. Суровая, злая Симона. Вообрази, она привела меня в свою «башню», где у нее была связана совершенно голая девушка. Симона была одета, как истинная мучительница, с хлыстом в руке, затем она и меня приковала. Потом она забавлялась тем, что насиловала бедную девицу, проникая в нее сначала рукой, а затем ручкой кнута. Эта ручка меня просто завораживала, когда погружалась в девушку. При этом Симона сама получала удовольствие. Так она несколько раз заставила девушку кончить, при этом я ужасно страдал. Тогда Симона отвязала меня и приказала заняться любовью с пленницей, а сама в это время мастурбировала. Не могло быть и речи о том, чтобы отказаться! Я безропотно выполнил ее приказ. Из бедной девушки текло ручьем. Я жестко вошел в нее, повинуясь требованиям Симоны. Изо всех сил, как мог глубоко, я проник внутрь под пристальным взглядом моей госпожи. Ее рука, обвитая узким ремнем кнута, сновала вдоль выбритого лобка и, время от времени, в виде поощрения, она подстегивала меня хорошо направленными ударами. От этого бичевания не было больно… а жертва была восхитительна. Совершенно пассивная, она без жалоб принимала боль, в то время как Симона заставляла меня проникать в девушку всеми способами и через все доступные отверстия. Симону нельзя было ослушаться! Когда она сочла, что бедняжка достаточно настрадалась, она приказала мне оставить девушку и начать ласкать ее саму ручкой кнута. Я подчинился ее воле, зная ее полную непредсказуемость. Через какое-то время, пресытившись этим орудием сладострастия, она подала мне знак войти в нее. Мой дружок был еще влажным от выделений девушки, которая с сожалением проводила меня взглядом, словно бы умоляя остаться с ней. Видя это, Симона сжалилась и, подойдя к девушке, дала ей ласкать и целовать свою грудь, в то время как я буравил ее саму сначала ручкой кнута, а затем и моим готовым извергнуться членом. Симона превратилась в жертву.

– Ты меня разыгрываешь…

– Клянусь, нет! Я до сих пор еще чувствую жжение от ударов кнута по спине…

– Где она живет, эта Симона?

– Могу дать тебе ее телефон… без гарантии!

Бармен становился все более почтительным ко мне. Было очевидно, что он восхищался мной в той же мере, в какой и завидовал. Я продолжил:

– Я забыл рассказать, как однажды кончил, скользя членом между двух огромных грудей и колыхаясь одновременно на водяной кровати… У той девицы груди были просто необъятные! Всего нас было трое. Пока второй ее партнер яростно огуливал ее с другого края, безжалостно терзая, она играла язычком и пальцами с моим членом, зажав его между своими огромными снарядами. Она прижимала их один к другому, заключив мою шпагу в бархатистые ножны. Когда я кончил, я залил ей все лицо…

– Ну хватит! Я тебе верю. Можешь не продолжать, это становится невыносимо!

– Ну, хорошо. С тех пор ни одну из них я больше никогда не встречал. Я рассказал все это, чтобы показать тебе, что мой член был не из робкого десятка. Ему повезло пережить такие ощущения, о каких большинство мужчин могут только мечтать…

– Да увы, действительно!

– В общем… Если обратиться к началу моей истории, то надо сказать, что я, как многие, открыл в себе сексуальное влечение примерно на восьмом году жизни. Моя школьная учительница, высокая рыжая дама в очках, всегда носила очень короткие юбки. Ноги у нее были непомерной длины, они возбуждали воображение всех мальчишек в классе. Я не очень хорошо помню, когда у меня была первая в жизни эрекция, но первое семяизвержение четко запечатлелось в моем еще тогда детском сознании. Это было в воскресенье после обеда. Я случайно увидел, как переодевалась моя сестра, которой тогда было восемнадцать лет. Она стояла перед зеркалом, совершенно голая, и как бы невзначай трогала свою грудь. Когда я ее увидел, у меня возникла мгновенная эрекция. А когда она расставила ноги и потрогала себя ниже, я почувствовал, что мои штаны подмокли. С этого дня моя жизнь новый смысл, открывающийся любому представителю мужского пола, достигающему половой зрелости. Конечно, зрелость – это слишком громко сказано! Скорее, я представлял собой существо мужского пола, органы которого постепенно достигали зрелости… так будет точнее.

Мой новый знакомый по-товарищески подмигнул мне.

– С этого дня, как все другие мальчишки, я формировал мои фантазмы типа «попытаться заглянуть под юбки наших подружек или подглядеть за раздевающейся соседкой». Ничего выдающегося или оригинального. Но для рано развившегося подростка они открывали многочисленные возможности… Однако вернемся к женщине, с которой я жил до недавнего времени: к Еве. С ней, но не из-за нее – я так думаю – начались мои несчастья. Вначале, в первый раз, я не особенно встревожился. Мы выпили немного лишнего… это была уважительная причина. На следующее утро, стремясь наверстать упущенное накануне, я принялся ласкать лежавшее рядом со мной нежное тело. Этим утром, против обыкновения, я не ощутил полной готовности. Это должно было меня насторожить. Я не сомневался, что при малейшем движении подруги мой член встанет как по команде, готовый к штурму. Однако… Она проснулась, потянулась, как кошка, и провела языком по губам, сложившимся в соблазнительную улыбку. Но мой член никак не реагировал. К моему великому замешательству, он не проявил ни малейшей инициативы и остался спящим. Не веря в происходящее, я ощупал яички! Что же происходило там, внизу? Ведь я был довольно сильно возбужден… Мой мозг, хотя еще и не окончательно проснувшийся, уже должен был послать соответствующий сигнал… Но ничего не происходило. Сначала Ева смотрела на мой член в изумлении. Ее можно было понять: ничего подобного она за мной никогда не замечала! Затем она улыбнулась и, наклонившись ко мне, быстрыми движениями языка коснулась сперва моей шеи, затем лизнула мои соски и по моей груди спустилась языком к животу. «Наконец-то, – сказал я себе. – А то я уж почти испугался!» Теперь я был уверен, что при таком обращении, каким бы привычным оно ни было, все придет в норму. Но я опять ошибся. Губы Евы добрались, наконец, до головки моего члена и полностью вобрали его. Я закрыл глаза, отдавшись на волю сил природы. Через несколько мгновений Ева подняла взъерошенную голову и вопросительно посмотрела на меня, прежде чем спросить, что произошло. Хотя вид у нее был скорее лукавый, чем встревоженный. Я раздраженно ответил, что все в порядке. Она встала и отправилась в душ.

Я пребывал в шоке. Изо всех сил я пытался представить себе ее тело под душем, стекающую по коже мыльную пену… это должно было подействовать. Я вообразил себе, как иду к ней в ванную, обильно обмазываю мыльной пеной ее промежность, чтобы затем с силой войти в нее сзади. Такие образы всегда пробуждали во мне мужские инстинкты. Но в этот раз все было напрасно.

Услышав, как Ева закрывает краны, я сделал вид, будто задремал. На самом деле я вполглаза наблюдал, как, обнаженная и мокрая, она идет по комнате. Она медленно оделась: лифчик, трусики, шелковые чулки, юбка, блузка, пиджак, наконец, туфли… Обычно это зрелище сводило меня с ума. Стиль одежды, в которой она ходила на работу, до такой степени возбуждал меня, что в брюках у меня, казалось, вздымалась корабельная мачта. Но только не в это утро. На этот раз ничто не действовало. Когда Ева ушла я в отчаянии схватил предателя суровой рукой, заставив взглянуть мне в лицо, и крепко выругался.

Этот эпизод ошеломил меня. Я был опустошен. Надеюсь, ты понимаешь? Но оценив происшедшее с возможной долей юмора, я в конце концов сказал себе, что речь идет лишь о небольшом недоразумении на творческом пути.

– Но все оказалось не совсем так?

– Это было бы слишком просто… Через несколько дней мы с Евой должны были идти на вечеринку к друзьям. До этого вечера я ничего не предпринимал из опасения снова потерпеть неудачу. Но в тот вечер я твердо решил восстановить нормальное положение вещей, и все говорило мне, что моя партнерша думала о том же. С вожделением я следил как она одевается, заметил, что под короткой юбкой у нее ничего нет. Она надела босоножки на высоком каблуке. Мне уже не так хотелось выходить из дому, но она убедила меня потерпеть. Весь вечер я воображал, как под юбкой ветерок свободно обдувает волоски на ее лобке. Сколько раз под прикрытием заставленного посудой стола я пытался просунуть к нему руку? Ева допускала ее до определенной точки, прежде чем сжать бедра и заставить меня отступить. Только один раз моим пальцам удалось коснуться и почувствовать совершенно особую аппетитную влажность. В этот момент, к моей большой радости, я наконец почувствовал толчок в моих брюках. Это легкое касание, должно быть, пробудило к жизни мой ленивый член. Можешь вообразить, до чего же я обрадовался! Я попытался дать понять это Еве. Тихонько взяв ее за руку, я приложил ее к нужному месту. О, ужас! В тот момент, когда ее рука уже достигала… он сник, как дурацкий воздушный шарик. Наверное, она все же ощутила его прощальные вибрации, потому что улыбнулась мне с лукавым намеком, что хотела бы поскорей уйти. Но вечер затянулся. Начав с более или менее интересных разговоров и перейдя затем к более или менее смешным шуткам, через несколько часов мы все еще сидели за проклятым столом. Я становился нетерпеливым, вечеринка мне надоела. Я почти забыл о короткой юбке Евы, сосредоточившись на том, чтобы маскировать свои все более частые зевки. Когда, наконец, мы смогли уйти, только одна мысль оставалась у меня в голове: спать. Но моя спутница питала иные надежды.

Придя домой, она едва позволила мне переступить порог, набросившись на меня и осыпая сладострастными поцелуями. Спать? Кто здесь хотел спать? Она даже не увлекла, а, скорее, втолкнула меня в комнату. Прижимаясь всем телом ко мне, руками она месила, словно тесто, мои спину и ягодицы. Затем, просунув бедро мне между ног, она дала почувствовать свое нетерпение. Лихорадочно ощупав нижнюю часть моего живота и не обнаружив там ничего возбуждающего, она сказала, что все поправимо и стоит лишь немного подождать.

Она зажгла два ночника по обеим сторонам кровати и включила музыку. Заставив меня лечь, она вскочила на кровать и принялась танцевать, стоя передо мной. Она медленно расстегнула блузку, схватила свои груди так, что они выскочили из лифчика, и стала ласкать их, сумев даже, посредством непонятного приема, добраться языком до сосков. Отнюдь не нежным касанием она возбудила темноватые соски, которые, казалось, пристально смотрели на меня в ожидании жеста с моей стороны. Подняв юбку на бедра, она расставила ноги, открыв моему взору свое блестяще от влаги лоно, от которого до меня доходил сладковатый аромат.

Она сняла обувь и, еще больше разведя ноги, просунула между ними руку, продолжив ласку, которую я едва начал несколькими часами ранее. Я лежал не двигаясь, наслаждаясь зрелищем. Она немного подвинулась ко мне, поставила одну ногу мне на грудь, а другую на подушки. Ее влажная щелка была прямо над моим лицом, настолько близко, что я мог различить каждую складочку, но слишком далеко, чтобы я мог коснуться ее. Ее ноги сковывали мои движения, но именно этого она и хотела!

Завороженный, я смотрел как она ввела в себя один палец и затем вынула весь влажный и скользкий. Я ждал, когда капля жидкости упадет мне на лицо, чтобы попробовать ее вкус… но она продлила ожидание. Ее палец все более энергично массировал набухшие губы. Мне показалось, что она уже была готова испытать наслаждение. Но этого не произошло. Резко выпрямившись, она спрыгнула с кровати, а затем вернулась с хрустальным флаконом овальной формы с закругленным концом.

Снова расположившись над моим лицом, она ввела в себя флакон. Он легко проник в нее, как будто был сделан специально под ее «параметры». Хорошо зная свою подругу, я быстро протянул свободную теперь руку к ее животу, одним пальцем ища маленький бугорок, который, как я знал, заставит ее закричать от удовольствия. Видя, как флакон погружается в нее все глубже и его движения становятся все быстрее, я нащупал пальцем «заветную кнопочку» нащупал «выключатель» и нежно погладил ее. Дыхание Евы участилось, кульминация приближалась. Я жадно смотрел на нее, страстно желая заменить флакон своим членом, но она не позволила мне. Придвинувшись ко мне так, чтобы мой палец мог быстрее оказаться в нужном месте, она, наконец, дошла до высшей точки, излив мне на лицо свидетельство испытанного удовольствия.

– Ты только болтаешь, а у меня все работает… Так у тебя встал или нет?

– Немного терпения, я сейчас…

Я отлично знал, что именно от меня требуется. В отличие от некоторых женщин, Еве, когда она кончала, необходимо было сильное проникновение чтобы «дополнить» оргазм.

Задыхаясь от нетерпения, она силилась стянуть с меня брюки. От волнения ее пальцы стали неловкими, ей не удавалось расстегнуть пуговицы и она попросила меня помочь ей. Увы… Я знал, что, к несчастью, она не найдет того, что с таким вожделением искала. По крайней мере, сейчас. Как-то надо было поддерживать репутацию. Чтобы оттянуть неприятную развязку, я предложил ей кончить еще раз. Я уложил ее на спину, показывая, что желаю ласкать ее языком. Мне удалось, наконец, ее убедить, я зарылся лицом во влажных бедрах и умело, со знанием дела, повел ее к вершине блаженства. В то же время я умолял мой член отозваться, изо всех сил старался, чтобы он «встал», но все было напрасно. Я вкушал нектар из раскрытого цветка Евы, которая, похоже, наконец, оценила мои старания. Ногтями она царапала мне спину, а ее бедра сжимали мою голову. Внезапно меня осенило. Я сообразил, как можно вызвать столь ожидаемую реакцию моего органа. Я сказал Еве:

– Расскажи, доверь мне, что ты чувствуешь…

– Я горю… Я чувствую в себе бушующий водопад! Мне не хватает только твоего большого члена, чтобы заполнить меня всю! Я иду, иду!

И тут, как по волшебству, мой ленивец, наконец, очнулся. Сначала скромно, а затем все более уверенно он возвысился. Я поспешил расстегнуть брюки. Бросив быстрый взгляд, я убедился, что он готов вмешаться. Но в тот момент, когда головка моего друга коснулась лона Евы, повторился казус со сдувшимся шариком. Потрясенный, я попытался скрыть его от взгляда моей партнерши, но безуспешно. Она увидела этот позор почти одновременно со мной. Соскочив с кровати и закрывшись простыней, она выскользнула в гостиную. Не внимая моим оправданиям, она определенно решила, что я встречаюсь с другой женщиной.

– Что вполне логично!

– Да уж… Я уверял ее, что все обстоит не так и что я сам обеспокоен случившимся. Она не знала, как на это реагировать. Она не хотела сердиться, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, она решила идти спать, оставив меня в гостиной курить сигарету за сигаретой и терзаться неразрешимыми вопросами. Почему это случилось со мной и почему именно сейчас? Я ничего не поменял в своих привычках. Состояние стресса или тревоги у меня было не сильнее, чем обычно. Но со мной никогда не случалось ничего подобного, и я был в отчаянии. В конце концов я заснул на софе и провел тревожную ночь. Проснувшись утром, я констатировал, что проклятый член был все таким же вялым, как и накануне. Не проявила себя даже моя несравненная и легендарная утренняя эрекция. Необходимо было найти выход. Может быть, с кем-то из знакомых уже случалось что-либо подобное? Я решился спросить у них.

– Полагаю, они тебе ответили, что с ними такого не случалось.

– Точно! Они только ухудшили мое состояние! Можно подумать, я покушался на их мужское достоинство. А по сути, это я обнажил себя перед ними, рискуя показаться смешным. Они заявили, что без проблем занимаются любовью почти каждый день. И в те редкие дни, когда им что-то мешало, это случалось по вине женщины! Правда, они предположили, что, возможно, Ева перестала производить на меня должное впечатление. Когда я заверил их, что все как раз наоборот, они посоветовали мне оглядеться по сторонам. Не обязательно изменять. Просто посмотреть стриптиз или порнофильмы… неважно что! Получить порцию того, от чего у меня встанет.

Не такое уж плохое предложение. В тот вечер по дороге домой я зашел в видеоклуб. До знакомства с Евой мне нравились некоторые фильмы, в которых женщина-властитель, вся одетая в кожу, заставляла испытывать наслаждение какого-нибудь беднягу, обращаясь с ним как с вещью. Меня всегда возбуждал образ гордой амазонки с кнутом в руке, с пунцовыми губами, истязающей меня, пока я не попрошу пощады. Я выбрал кассету, изображающую именно такую сцену, и с легким сердцем направился домой.

Дома меня ждала Ева, одетая в кружевное боди, с двумя бокалами вина в руках. Она усадила меня на софу и сама села рядом. Извинившись за свою реакцию накануне, она спросила, чем могла бы помочь преодолеть возникшее «препятствие». Я показал ей кассету и поделился своим планом. Не говоря ни слова, она удалилась в комнату. Через какое-то время она появилась, одетая в бикини из искусственной кожи и сапоги на высоком каблуке. В руках у нее были два кожаных ремня. Одним из них она связала мне руки, после чего вставила кассету в видеомагнитофон.

Фильм полностью оправдал мои ожидания. Высокая брюнетка угрожала кнутом лишенному инициативы мужчине, заставляя его лизать ей сапоги, а затем, под страхом порки, влагалище. Ева поступила так же. Она встала на колени над моим лицом и заставила лизать ее, расположившись таким образом, чтобы я мог видеть происходящее на экране. Там высокая брюнетка сунула одну из своих огромных грудей мужчине в рот. Ева поступила так же, от чего я едва не задохнулся. После нескольких минут этой процедуры мужчина на экране возбудился до предела, и женщина сорвала с него брюки. Обмотав кнут вокруг торчком вставшего пениса мужчины, она поначалу нежно ласкала его. Ее слюна текла по кнутовищу, а губная помада оставляла ярко-красные следы.

Ева завладела моим вялым пенисом и тоже принялась его ласкать. Искушенным в этой операции ртом она сосала, ощупывала, теребила и лизала так, что я почувствовал, будто слабый электрический импульс пробежал по моему члену. Воодушевившись, Ева стала действовать активнее, лаская также и себя, чтобы не вынуждать меня возбуждаться водиночку. Глядя сбоку, я восхищался ее округлыми ягодицами, широко разведенными бедрами, влажными губами вокруг моего члена. Какой вид! Верхняя часть бикини едва сдерживала ее груди, трущиеся о мои бедра. На экране у бедняги уже побагровело лицо, а красотка продолжала возбуждать его. Его член был огромным, но это не мешало женщине заглатывать его полностью. Когда мужчина, наконец, кончил, залив спермой ее восхищенное лицо, я почувствовал, как мой хвостик тут же обмяк. Разочарованная, Ева подняла голову. В смущении я отвернулся.

– Слушай, какой-то ты в самом деле затраханный… извини за выражение!

– Не извиняйся… к тому же это справедливо.

И все же моя подруга не сдалась. На следующий день мы отправились на стриптиз. Она знала, что еще не так давно я регулярно посещал с друзьями такие заведения. Она справилась со своей гордостью и пошла со мной. Бар, в который мы пришли, ничем не отличался от других подобных. Заняв места у маленькой сцены, мы с Евой рассеянно наблюдали за выступавшими красотками, когда одна из них, по ходу весьма откровенного танца вдруг быстро сбросила трусики и поддела их ногой, так что они плавно опустились на мое плечо. Ева лукаво улыбнулась мне. Несколько мгновений девушка стояла передо мной, пока моя спутница не сделала ей знак подойти еще ближе. Ева протянула ей банкноту, которая тут же скрылась под оставшейся частью туалета. У девушки были объемные груди, тонкая талия, округлые бедра и очень длинные ноги. Ее волосы были собраны в пучок, едва заметный лоскуток ткани прикрывал лобок, а узенький лифчик и красные сапоги на умопомрачительной высоты каблуках довершали облик.

Она придвинула высокий табурет к тому месту, где мы сидели, и стала танцевать для нас, глядя мне прямо в глаза. Она медленно двигалась в такт звучащей мелодии. Томно, по-кошачьи потянувшись, она повернулась ко мне спиной, чтобы я лучше разглядел восхитительные очертания ее округлых ягодиц. Затем она резко повернулась ко мне лицом, настолько приблизив свои пышные груди, что они почти щекотали мой нос. Я с трудом поборол желание потрогать их языком. Ее руки плавно скользили, повторяя контуры тела. Вот она резко опустила голову, и густые волосы каскадом хлынули вниз. Все это время Ева шептала мне нечто весьма интересное. Она хотела знать, нравится ли мне девушка и не хотел бы я, чтобы она присоединилась к нам. Представляешь! Она предложила пригласить танцовщицу, спрашивая, насколько меня может возбудить маленькая вечеринка втроем и понравится ли мне видеть ее вместе с другой женщиной. Заметив, что эти предложения оказали свое действие, она продолжила. Она сказала мне, что я мог бы ублажать танцовщицу сзади, в то время как она будет ласкать ее спереди. А потом они могут поменяться местами… Поскольку музыкальное сопровождение заканчивалось, Ева сунула стриптизерше еще одну банкноту и продолжила свои рассуждения. Она заметила, что груди у танцовщицы и впрямь хороши, и что она не прочь поласкать их. Но поскольку раньше она ничего подобного не делала, то мне придется ее проинструктировать. Или же она согласится просто смотреть, как я один буду управляться с девушкой… Последняя ночь с Симоной всплыла у меня в памяти, и я почувствовал, как вздрогнул мой дружок. Распалившийся мозг оценил потрясающие возможности, открывающиеся передо мной. Я с восторгом воображал себя в обществе двух женщин, соревнующихся за право ласкать меня. Еще один музыкальный отрывок приближался к концу. Я вдоволь насмотрелся на танцовщицу… Все, чего я теперь желал – это овладеть Евой как можно более грубо и резко. Время оргий для меня давно прошло, но это не означало, что вместе с ним исчезли все мои мужские инстинкты!

Взяв Еву за руку, быстрым шагом я повлек ее к нашей машине. Я твердо решил трахнуть ее прямо сейчас на заднем сидении. Машина находилась на неосвещенной стоянке довольно далеко от дороги. Я открыл заднюю дверцу и впихнул в салон покорную Еву. Захлопнув за собой дверь, я спешно высвободил из лифчика ее груди и яростно покусал их. Затем устремился под платье, где и на этот раз все было открыто и свободно для доступа. Я не собирался более выжидать, опасаясь новой ошибки. Быстро расстегнув брюки, я навалился на партнершу… и буквально разрыдался. Едва я извлек «его» на свет, как он безнадежно сник в последнем конвульсивном толчке.

– Невероятно! Слушай, ты начинаешь меня пугать… После всего, что было! Так все обошлось или нет?

– Слушай дальше… Как ты сам понимаешь, я был раздавлен… безусловный провал. Ева, как умела, утешала меня, но ничто могло меня воодушевить. Я не знал, что делать. Вернувшись домой, я налил себе двойной скотч, потом еще один, и отправился спать. В понедельник утром, не почувствовав никаких изменений, я расстался с моей нежной подругой. Я был жалок. На работе, в 13 часов, моя секретарша сообщила мне, что меня хочет видеть мадам Лемье. Мадам Лемье? Я не был знаком ни с какой Мадам Лемье. Я попросил секретаршу проводить ее в мой кабинет. Я с трудом узнал ее… Хотя она часто так одевалась: зауженный в талии костюм, атласная блузка, высокие каблуки, шелковые чулки. Но сейчас ее лицо скрывалось под большой шляпой с вуалью. Казалось, что она сошла со страниц «Пари Матч» или какого-нибудь другого модного журнала. Когда секретарша вышла, Ева плотно затворила за ней дверь. В ответ на мое изумление она призналась, что оказалась поблизости и решила меня проведать. Она положила ногу на ногу, так что юбка поднялась, обнажив кружевную кромку чулка. Я был заворожен зрелищем ножки, словно во вторую кожу, затянутой в шелк. На Еве также был пояс для чулок с подвязками того же цвета, и она забавлялась тем, что поочередно оттягивала и отпускала резинки. Положив ногу на мой стол и опершись на него каблуком, она представила мне доказательства того, что окончательно утвердилась в привычке не носить под одеждой трусиков. Я судорожно сглотнул, догадываясь, к чему она клонит. Она взяла валявшуюся у меня на столе авторучку и стала забавляться, просовывая ее под ажурную кромку чулок, показывая мне, как легко будет их снять. Затем авторучка в ее пальцах стала выписывать затейливые фигуры в коротко подстриженных лобковых волосах, то обводя по контуру набухшие губы, то осторожно проникая внутрь, чтобы через мгновение появиться влажно блестящей. С нарочитой рассеянностью она облизала кончик авторучки, который за секунду до этого был в ней, и спросила меня, удалась ли ей эта попытка соблазнения. Я взглянул на свои брюки, с удовлетворением отметил появление маленького бугорка на причинном месте и лукаво улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ и, раньше чем я смог ей помешать, забралась на мой рабочий стол и задрала на себе юбку. Встав на четвереньки и опершись на стол руками и коленями, она приблизила свое восхитительное сокровище к моему лицу. Продолжая сеанс эксгибиционизма, я схватил со стола все ту же авторучку, и медленно и нежно ввел в нее. Ее устье находилось на уровне моих глаз, что позволяло мне во всех деталях видеть его складочки и то, как погружаемый мной предмет приближает ее к наслаждению. Я осмелел и ускорил движения. Ева застонала, и ее рука двинулась навстречу моему орудию страсти, направляя его к жаждущей наслаждения чувствительной точке. Я наблюдал ее сладкие муки, завороженный этим простым движением, которое совершал. Я был буквально загипнотизирован зрелищем и не сразу заметил свою теперь уже абсолютно полную эрекцию. Когда ее уже нельзя было игнорировать, я заставил Еву спуститься со стола. Повернув ее спиной к себе, я заставил ее лечь животом на стол и с вожделением завладел ее ягодицами. Я терся о ее божественное тело, готовясь к победоносному вторжению.

– Прямо на столе!

– Прямо на столе… В моем кабинете нет окон и полная звукоизоляция. Я целовал ее шею, плечи, расстегнул блузку, освобождая ее груди, сжимая пальцами соски. Я чувствовал такое облегчение! На этот раз у меня получалось! Если придется заниматься любовью только в рабочем кабинете, ну что же, я был готов и на это!

Эта мысль, однако, имела фатальное последствие, и мой член тут же принял свой, отныне ставший для него обычным, увядший вид. Ева резко поднялась, быстро оправила на себе одежду, открыла дверь кабинета и сухо бросив: «Спасибо и на том, господин Буавер!» – поспешно вышла, оставив дверь нараспашку и меня со спущенными до колен брюками.

– Тебя кто-нибудь видел?

– Не думаю. Но полагаю, что это уже ничего не добавило бы к моему унижению… Я был уничтожен! Тем не менее, Ева возобновляла попытки в течение еще более трех месяцев. Это ни к чему не приводило, но я всегда буду ей за это благодарен. Она испробовала все: разнообразную возбуждающую одежду, эротические аксессуары, порнофильмы один круче другого. Наконец она сдалась. Она стала отдаляться от меня, пока оба мы не признали окончательно, что последствия необратимы и никакого улучшения не наблюдается.

В конце концов с грустью и сожалением мы расстались. Я не имел никакого морального права просить ее потерпеть еще и помочь мне. То, что со мной произошло, казалось непоправимым. Она обвинила меня в трусости, поскольку я отказывался обратиться к врачу. Но я не считал себя больным! Ведь перед тем как перейти к действию, у меня все прекрасно вставало! А дальше – стыдно вспомнить! В момент возбуждения я испытывал блаженное подрагивание, набухание члена, но сразу вслед за этим давление падало и все шло насмарку. Исключено, чтобы я рассказал об этом врачу! Речь шла о моей мужской силе! И если я не мог более удовлетворять мою подругу, как это было до недавнего времени, ну что же, стало быть, такова судьба. Мне предстояло самому как-то избавиться от этого недуга.

День ото дня я становился все мрачнее, друзья попытались успокоить меня. Они признались, что были не совсем точны, говоря о «почти каждом дне» или «четырех или пяти разах в неделю». Сильвен даже доверился мне, сказав, что «когда у него в голове только работа и дети, такая пассивность в общем обычна… Но хоть изредка у него еще встает!» После этого я решил больше ни с кем об этом не говорить. В дальнейшем я стал буквально загибаться. Один скотч, который я позволял себе раньше после особенно напряженного дня, превратился в пять или шесть за вечер. Иногда я пил даже в обеденный перерыв. Я плохо спал, пытаясь понять, что же произошло и за что я так «наказан».

– Я тебя понимаю… На твоем месте многие скатились бы еще ниже!

– Еще чуть-чуть и, думаю, я бы пропал. На двести пятьдесят третий день я принял решение больше об этом не думать. Как человек, которому ампутировали ногу, в какой-то момент должен заставить себя не думать о ней. Я ненавидел свой член всей душой. Я больше не разговаривал с ним и не смотрел на него. Я был обижен на него, как ребенок. Так продолжалось два дня. На третий, чувствуя себя все хуже, я дошел до того, что позвонил Еве, чтобы попросить ее меня утешить. Вначале она отнеслась к моей просьбе довольно холодно. Но я уверил ее, что действительно нуждаюсь в ней и употребил все свое обаяние, чтобы убедить ее. Проблема моя по-прежнему не решена, заметил я, но мне необходимо, чтобы меня выслушали и отнеслись по-дружески. Перед такой обезоруживающей искренностью она сдалась.

Я не видел ее с момента нашего разрыва. Меланхолично вспоминая изящество ее фигуры, я думал, насколько она красива и женственна. Думал о ее чуткости. Она действительно все испробовала… Мне повезло, что я встретил такую женщину. Правда, несмотря на все ее усилия, чем больше она была, как говорится, «секси», тем сильнее мой член сопротивлялся ей. Чем больше она пыталась ободрить меня, тем больше я ее разочаровывал. Я был многим ей обязан и потому должен был говорить с ней уважительно, рассыпаясь в извинениях.

– Обычно покорность хорошо срабатывает в отношениях с женщинами…

– Послушай, это была уже не покорность, это было отчаяние!

Итак, с тревогой я позвонил в ее дверь, и когда она мне открыла, я был повергнут в шок ее внешним видом, На ней был старый заляпанный краской домашний халат. Волосы собраны на макушке, откуда неряшливыми прядями спадали на лицо и глаза. Вид у нее был ужасный! Не накрашенная, в дырявых чулках и вдобавок – в этом мешковатом халате, скрывавшем ее восхитительные формы… С беспокойством я спросил, не случилось ли чего. Но еще до того, как она ответила, я ощутил в своих брюках первое за многие месяцы серьезное движение. «Не может быть, – усомнился я, – она выглядит, как пугало!» Но я не ошибался! Украдкой я взглянул вниз и не поверил своим глазам: мой стоячий член уже настолько отвердел, что образовал небольшой купол в брюках! Ева последовала за моим взглядом и от удивления широко раскрыла глаза. То, что она увидела, побудило ее срочно впустить меня. Она беспокоилась о том, какое впечатление это могло произвести на соседей…

Но я чувствовал ее скептическое настроение. Должно быть, она ожидала, что в любой момент «купол» может обрушиться, заставив меня в очередной раз испытать унижение. Итак, она впустила меня и повернулась, чтобы пойти на кухню и принести мне бутылку пива. От ее движения пола халата всколыхнулась, и я увидел, что под халатом на ней напялено ужасное трико из розовой фланели вроде тех, над которыми раньше издевались! Трико было старое и просторное. Но при виде его мой член еще больше выпрямился, удлинившись на добрый сантиметр. Что со мной происходило? Неужели после всего, что я претерпел, у меня сейчас настоящий стояк? Мир перевернулся. Ева возвратилась с пивом, недоверчиво косясь на мою оттопыренную ширинку. Ничего не говоря, она лишь улыбнулась мне, не желая усугублять неминуемое разочарование.

Я же думал только об одном: сорвать с нее эту отвратительную одежду! Все еще опасаясь, что мои чаяния не оправдаются, я рискнул сообщить ей, что наблюдаю у себя устойчивую эрекцию уже более пяти минут. Даже немного больше! Я едва не прыгал от радости. Она заметила мне, что на ней не надето ничего возбуждающего… Наверное, объяснение именно в этом, предположил я и поинтересовался, какой на ней был лифчик. Вместо ответа она расстегнула халат, и моему взору предстал бежевый грубый бюстгальтер, полностью закрывавший грудь. Он был такой старый, что из него торчали нитки, а ткань была готова распуститься. Ничего привлекательного, скорее наоборот! Но при этом мой член радостно подскочил, даже источив из себя капельку тягучей жидкости, которая меня почти обожгла. Как давно этого не было…

Взгляд Евы сделался увереннее. Она сняла халат, продемонстрировав розовое трико во всей его отвратительности. Она была передо мной в старом лифчике и рваных чулках, а мой член стоял колом, как у жеребца. Она спустила мне брюки и взяла моего друга в рот. В любой момент я ожидал провала… но он все не случался! Направившись к софе, Ева поманила меня за собой. Она даже не сняла трико, а только сдвинула его на сторону, чтобы дать мне желанный доступ. Одним рывком я вошел в нее твердым, как никогда, членом. Медленно и нежно мы с Евой начали движение. Я любил ее всеми силами моего изголодавшегося мужского естества и постарался как можно дольше растянуть удовольствие.

Когда я наконец кончил, трезвая мысль на мгновение посетила мое сознание: «Какое на ней ужасное белье!»