Умирающий свет Мартин Джордж
Джанасек скривился.
– Я не Аркин Руарк. Я помогу тебе, если смогу. До появления в брейтском лагере мы тихо и незаметно приземлимся, если сможем, рядом с обгоревшим самолетом, который ты видел в лесу. Спрячем там ружье. Потом, когда они выпустят тебя в лес, ты побежишь к ружью и, надеюсь, встретишь сюрпризом тех, кто придет за тобой, – он повел плечами. – Твоя жизнь будет зависеть от того, как быстро ты умеешь бегать и как метко умеешь стрелять.
– И могу ли я убить, – добавил Дерк.
– И можешь ли ты убить, – согласился Джанасек. – Я не могу тебе предложить ничего лучшего.
– Принимаю твое предложение, – сказал Дерк.
Потом они долго летели молча. Когда черные лезвия скал, наконец, остались позади и Джанасек, погасив все огни машины, начал медленно и осторожно спускаться вниз, Дерк снова повернулся к нему и заговорил:
– Что бы ты делал, если бы я отказался участвовать в твоей затее?
Джанасек повернулся к нему и положил свою правую руку на руку Дерка. Нетронутые светящиеся камни слабо сияли на его железном браслете.
– Связь огня и железа крепче любых других связей, известных тебе, – сказал кавалаанец суровым голосом. – Они сильнее любых быстротечных привязанностей. Если бы ты отказался, т'Лариен, я отрезал бы тебе язык, чтобы ты не мог рассказать брейтам о моих планах, и все равно сделал бы то, что намеревался сделать. С желанием или без желания – ты сыграл бы свою роль. Пойми, т'Лариен, у меня нет к тебе ненависти, хотя ты ее сполна заслужил уже не один раз. Иногда я даже чувствую, что ты мне нравишься, насколько айронджейду может нравиться человек, не принадлежащий сообществу. Я не стал бы вредить тебе по злобе. И все же мне придется рискнуть твоей жизнью, потому что, обдумав все тщательно, я понял, что этот план – единственная надежда на спасение Джаана Викари.
Пока он говорил, и намека на улыбку не появилось на его лице. На этот раз он не шутил.
У Дерка не было времени обдумать слова Джанасека. В тот момент их машина легко скользнула вниз в непроглядную ночную тьму и, проплыв над верхушками душителей бесплотным призраком, бесшумно приблизилась к месту падения аэромобиля.
Его обломки все еще светились оранжевым светом – свечение исходило из почерневшей коры упавшего в огонь дерева. Пелена дыма скрывала от глаз контуры машины. Джанасек придержал свой аэромобиль над ней, открыл одну из массивных бронированных дверей и кинул ружье к подножию деревьев в нескольких метрах от пожарища. По настоянию Дерка он сбросил вниз также и брейтскую куртку, мех и толстая кожа которой могут стать подарком богов человеку, бегущему по лесу голым.
Потом они снова поднялись высоко в небо, и Гарс связал Дерку руки и ноги. Тонкая веревка так достоверно впивалась в тело, что грозила остановить кровообращение. Джанасек включил фары, мигающие огни и направил аэромобиль в сторону круга света.
Собаки спали, привязанные в стороне у воды. Но они проснулись, когда появилась незнакомая машина. Джанасек посадил аэромобиль под их бешеный лай. Только один из брейтов бодрствовал. Это был худощавый охотник с нечесаными черными волосами, которые торчали у него на голове такими жесткими прядями, словно были сожжены до черноты. Дерк не знал его имени, но догадался, что перед ним стоял тейн Пира. Охотник сидел у тлевшего костра среди брейтских псов, его ружье лежало рядом, но он быстро вскочил на ноги, когда они приземлились.
Джанасек открыл массивную дверь, откинув ее вверх, и в теплую кабину хлынул холодный воздух. Он поднял Дерка на ноги и грубо вытолкнул его наружу, так, что он упал на колени в холодный песок.
– Айронджейд, – хриплым голосом произнес человек, стороживший лагерь. К тому времени вокруг них начали собираться брейты, вылезавшие из спальных мешков и аэромобилей.
– Я привез вам подарок, – сказал Джанасек, держа руки на бедрах. – Брейтам от айронджейдов.
Стоя на коленях, Дерк видел, что их было шестеро, и все были знакомы ему по Челленджу. Лысый, громоздкий Пир спал под открытым небом, рядом со своим тейном. Он появился первым. Потом подошел Розеф Высокородный Брейт со своим тихим крупным компаньоном. Они тоже спали на земле, рядом с машиной. Последним появился Лоримаар Высокородный Брейт Аркеллор с перевязанной темными бинтами левой стороной груди. Он медленно вышел из машины, опираясь на руку толстяка, который был с ним прежде. Все шестеро пришли в том виде, в каком они спали, – полностью одетые и вооруженные.
– Мы принимаем ваш дар, Айронджейд, – произнес Пир. Из-за его черного металлического ремня торчал пистолет, но он не держал в руке вечную дубинку, а без нее в его образе чувствовалась какая-то незавершенность.
– Но ваше присутствие мы не принимаем, – сказал Лоримаар, с усилием подходя к кругу. Он всем своим сгорбленным телом опирался на тейна и уже не казался таким гигантом, как прежде. Взглянув на него, Дерк заметил, что на его темном, сморщенном лице появились новые морщины.
– Теперь стало ясно, что те дуэли, для которых меня избрали судьей, уже никогда не состоятся, – произнес Розеф ровным голосом, без той враждебности, которая звучала в словах Лоримаара. – Поэтому у меня нет права говорить от имени Верхнего Кавалаана или от имени Брейта, и я не пытаюсь это делать. Все же я уверен, что выражу наше общее желание. Мы не потерпим вашего вмешательства, айронджейд. Независимо от того, сделали вы подарок крови или не сделали.
– Верно, – подтвердил Лоримаар.
– Я не собираюсь вмешиваться, – возразил Джанасек. – Я хочу присоединиться к вам.
– Мы охотимся на твоего тейна, – сказал компаньон Пира.
– Он это знает, – оборвал его Пир.
– У меня нет тейна, – сказал Джанасек. – Зверь рыщет по лесу с моим железом и огнем. Я помогу вам убить его и верну себе то, что принадлежит мне. – Его голос звучал твердо и убедительно.
Одна из собак нетерпеливо ходила на цепи взад и вперед. Она остановилась и зарычала на Джанасека, сморщив крысиную морду и оскалив желтые зубы.
– Он лжет, – заявил Лоримаар Высокородный Брейт. – Даже наши собаки учуяли обман. Он им не нравится.
– Оборотень, – добавил его тейн.
Гарс Джанасек слегка повернул голову. Отблески угасавшего костра красными бликами скользнули но его бороде, когда он угрожающе улыбнулся.
– Саанел Брейт, – сказал он, – твой тейн ранен и, пользуясь своей безнаказанностью, оскорбляет меня, зная, что я не могу призвать его сделать свой выбор дуэли. Но вы не можете рассчитывать на такую же безнаказанностью.
– Сейчас может, – сурово сказал Розеф. – Этой хитрости мы вам не позволим, айронджейд. Вам не удастся перестрелять нас на дуэлях по очереди, одного за другим, и спасти своего безродного тейна.
– Я клянусь, что у меня нет желания спасать его. У меня нет тейна. И вы не посмеете лишить меня моих законных прав.
Маленький, сморщенный Розеф, на полметра ниже всех кавалаанцев, пристально смотрел на Дерка.
– Мы на Уорлорне, – сказал он, – и будем поступать так, как нам хочется.
Остальные одобрительно забормотали.
– Вы – кавалаанцы, – настаивал Джанасек, но на его лице мелькнула неуверенность. – Вы – брейты, высокородные члены Брейта, связанные со своим родом, своим Советом и его правилами.
– За последние годы, – с улыбкой заговорил Пир, – я видел немало своих кетов и людей из других сообществ, отказавшихся от мудрости родов. «Это, это и это – неправильно, – говорят бесхребетные айронджейды, – мы не будем этому следовать». И овечки Редстила поддакивают им, и женоподобные шанагейты, и, к сожалению, многие брейты. Или меня подводит память? Вы стоите перед нами и тычете нам в нос законами, но разве я не помню, как в моей юности айронджейды заявили мне, что я больше не имею права охотиться на оборотней? Мне ли не помнить кавалаанцев, которых послали на Авалон изучать звездные корабли, оружие и другие полезные вещи, а они вернулись, набитые разной чепухой? Как мы должны измениться в ту сторону, да в другую сторону. А наши древние законы? Мы ими гордились многие века. А их вдруг стали называть позорными! Скажи мне, айронджейд, разве я не прав?
Гарс молчал. Он крепко стиснул руки, сложив их на груди.
– Джаан Викари, бывший когда-то Высокородным Айронджейдом, был одним из зачинщиков перемен. Вы шли за ним по пятам, – добавил Лоримаар.
– Я никогда не был на Авалоне, – просто ответил Джанасек.
– Скажите мне, – потребовал Пир. – Разве вы с Викари не добивались изменений? Разве вы не смеялись над законами, которые вам не нравились?
– Я никогда не нарушал законов, – возразил Джанасек. – Джаан иногда…
– он запнулся.
– Он признает это, – сказал толстый Саанел.
– Мы поговорили между собой, – спокойно продолжал Розеф. – И решили, что, раз высокородные позволяют себе убивать без закона, если все, что мы считаем правильным, может быть ими с пренебрежением отвергнуто, значит мы тоже можем позволить себе произвести изменения и отвергнуть ложную мудрость, которую мы не признаем. Мы более не связаны с Брейтом, айронджейд. Это лучшее из сообществ недостаточно хорошо для нас. Наши прежние кеты приняли в пищу слишком много подслащенной лжи. Мы более не хотим быть игрушками в чужих руках. Мы вернемся к древней правде, идеям, родившимся еще до падения Бронзфиста – в те дни, когда высокородные Айронджейда, Таала и Глубоких Угольных Шахт вместе сражались против демонов в Ламераанских Холмах.
– Видишь, айронджейд, – сказал Пир, – ты неправильно нас называешь.
– Я не знал, – ответил Джанасек после небольшой паузы.
– Называй нас правильно. Мы больше не брейты.
Глаза айронджейда были темными и непроницаемыми. Не разжимая рук, он смотрел на Лоримаара.
– Вы основали новое сообщество? – спросил он.
– Такие случаи известны, – сказал Розеф. – Редстил основали те, кто порвал с Сообществом Горы Глоустоун, а сами брейты откололись от Бронзфиста.
– Меня зовут Лоримаар Рельн Уинтерфокс Высокородный Лартейн Аркеллор, – представился Лоримаар высоким, искаженным болью голосом.
– Честь вашему сообществу, – ответил Джанасек. – Честь вашему тейну.
– Мы все лартейны, – сказал Розеф.
Пир засмеялся.
– Мы составляем Верховный Совет Лартейна и придерживаемся старых законов, – добавил он.
В наступившем молчании Джанасек переводил взгляд с одного лица на другое. Дерк, по-прежнему беспомощно стоя на коленях, следил за поворотами его головы.
– Вы назвали себя лартейнами, значит вы лартейны, – согласился он наконец. – Старые законы не запрещают этого. Но я позволю себе напомнить вам, что все, о чем вы говорили, – люди, идеи, сообщества, которые вы называли, – они все мертвы. Сообщества Бронзфист и Таал были разрушены в Великих Войнах задолго до вашего появления на свет. Глубокие Угольные Шахты были опустошены и затоплены еще в Годы Огня и Демонов.
– Их мудрость продолжает жить в Лартейне, – сказал Саанел.
– Вас всего шестеро, – напомнил им Джанасек. – И Уорлорн умирает.
– С нами он снова расцветет, – возразил Розеф. – Новость дойдет до Верхнего Кавалаана, и прибудут другие. Наши сыновья родятся здесь, чтобы охотиться в лесах душителей.
– Как вам угодно, – ответил Джанасек. – Это меня не касается. У Айронджейда нет повода для недовольства Лартейном. Я открыто пришел к вам и попросил взять меня на охоту, – его рука опустилась на плечо Дерка. – И я преподнес вам подарок крови.
– Это правда, – сказал Пир и, помолчав минуту, обратился к сородичам: – Я предлагаю принять его.
– Нет, – воспротивился Лоримаар. – Я не доверяю ему. Он слишком настаивает.
– У меня есть основания, Лоримаар Высокородный Лартейн, – продолжал убеждать их Джанасек. – Тень ужасного позора брошена на мое сообщество и на мое имя. Я хочу очистить их.
– Мужчина должен хранить свою гордость, как бы ему ни было больно, – кивнул Розеф, соглашаясь. – Это понятно каждому.
– Пусть охотится, – сказал тейн Розефа. – Нас шестеро, а он один. Как он может повредить нам?
– Он пытается обмануть нас! – не отступал Лоримаар. – Как он попал сюда? Спросите себя об этом! И посмотрите! – Он указал на правую руку Джанасека, где светящиеся камни горели красными огнями на его браслете. Только несколько из них отсутствовало.
Джанасек взялся левой рукой за нож и легко выхватил его из ножен. Затем он протянул правую руку Пиру.
– Помогите мне, подержите руку, – сказал он ровным голосом, каким говорят об обычных вещах. – Я вырву фальшивые огни Джаана Викари.
Пир сделал, как он просил. Все молчали. Рука Джанасека уверенно и быстро выполнила всю работу. Когда он закончил, светящиеся камни лежали на песке, как разбросанные угольки. Он наклонился и поднял один из них, слегка подбросил его в воздухе, как будто проверял на вес. Проделывая все это, он улыбался. Затем он размахнулся и бросил камень, который полетел далеко и летел долго. В самом низу дуги, перед падением в воду, он сверкнул, как падающая звезда. Дерку показалось, что он зашипит, коснувшись темной воды. Но на таком расстоянии они не услышали ни звука, ни даже всплеска.
Джанасек собрал все камни один за другим, потряс их в пригоршне и бросил в озеро.
Когда последний из них исчез, он повернулся к охотникам и протянул свою правую руку.
– Пустое железо, – сказал он. – Посмотрите. Мой тейн мертв.
После этого никто больше не возражал.
– Рассвет уже близок, – сказал Пир. – Пора выпускать добычу.
Охотники повернулись к Дерку, и все пошло так, как ему предсказал Джанасек. Они разрезали веревки и дали ему размять руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение. Потом прижали спиной к машине, а Розеф и Саанел крепко держали его, пока сам Пир ножом срезал с него одежду. Лысый охотник орудовал ножом так же ловко, как своей дубинкой, но не церемонился с пленником. Он сделал длинный порез на внутренней стороне его бедра и более короткий, но более глубокий, на груди.
Дерк поморщился, когда Пир поранил его, но не предпринял попытки вырваться. Наконец, он голый стоял на ветру перед охотниками. Крепко прижатый ими к металлическому корпусу аэромобиля, он начал дрожать.
Пир неожиданно нахмурился.
– Что это? – спросил он и схватил своей маленькой белой рукой говорящий камень, висевший на груди Дерка на цепочке.
– Не трогайте, – сказал Дерк.
Пир крепко ухватился за камень и дернул. Красивая серебряная цепочка больно врезалась Дерку в шею, камень выскочил из зажима.
– Не смейте! – закричал Дерк. Он неожиданно дернулся вперед, вырываясь. Розеф пошатнулся и, выпустив правую руку Дерка, упал. Саанел вцепился в пленника мертвой хваткой. Дерк с размаху сильно ударил его по толстой бычьей шее ниже подбородка, и тот, охнув, упал. Дерк повернулся к Пиру.
Пир подхватил свою дубинку. Он улыбался. Дерк сделал один шаг ему навстречу и остановился.
Этой заминки оказалось достаточно, чтобы Саанел набросился на него сзади. Он обхватил толстой рукой Дерка за шею и сжимал ее, пока тот не закашлялся.
Пир равнодушно смотрел на них. Он бросил свою палку на песок и поднял перед собой говорящий камень, держа его большим и указательным пальцами.
– Украшение оборотня, – презрительно сказал он.
Камень ничего не значил для него. В его мозгу ничто не реагировало на запечатленные в камне чувства. Разве что заметил, какой холодной была слезинка, но он ничего не услышал. Он позвал своего тейна, который забрасывал песком костер.
– Хочешь подарок от т'Лариена?
Ничего не говоря, компаньон Пира подошел к ним, взял из рук Пира маленькую драгоценность, подержал ее немного в руке и положил в карман куртки. Затем он повернулся с невозмутимым лицом и пошел в обход лагеря, выключая электрические фонарики, расставленные в песке. Когда их свет погас, Дерк увидел первые проблески рассвета на восточном горизонте.
Пир махнул своей палкой Саанелу.
– Отпусти его, – велел он. Толстяк ослабил свою удушающую хватку и, отпустив Дерка, отступил. Дерк снова стоял свободно. Шея болела, сухой песок под его ногами был колючим и холодным. Он чувствовал себя беззащитным. Без говорящего камня ему стало страшно. Он посмотрел вокруг в поисках Гарса Джанасека, но айронджейд стоял на другой стороне площадки, поглощенный разговором с Лоримааром.
– Рассвет уже наступил, – сказал Пир. – Я могу сразу начать охоту, оборотень. Беги!
Дерк оглянулся. Розеф, нахмурившись, массировал плечо: он сильно ушибся, падая, когда Дерк вырвался. Саанел, ухмыляясь, стоял, прислонившись к машине. Дерк сделал несколько нерешительных шагов в сторону леса.
– Давай, т'Лариен, я уверен, ты умеешь бегать быстрее, – закричал ему Пир. – Беги быстро, и ты можешь остаться в живых. Я тоже побегу, и мой тейн, и наши собаки. Он выхватил пистолет и швырнул Саанелу, который поймал его на лету обеими толстыми руками.
– Я оставлю лазер, т'Лариен, – продолжал Пир. – Это будет красивой, чистой охотой, как в старые времена. Охотник с ножом и копьем, голая добыча. Беги, т'Лариен! Беги!
Его костлявый черноволосый компаньон подошел к нему.
– Мой тейн, – обратился к нему Пир. – Спусти с цепей наших собак.
Дерк повернулся и побежал в сторону леса.
Все было как в кошмарном сне.
Они сняли с него ботинки: не пробежав и трех метров по лесу в темноте, он сильно поранил ногу об острый камень и начал хромать. Таких камней было много. И, казалось, на каждый он наступал.
Они оставили его без одежды: в лесу было лучше под прикрытием деревьев, где ветер дул не так сильно, но все же он замерз. Очень замерз. Мурашки покрыли тело, но потом прошли. Пришла боль, и холод уже не казался таким страшным.
Запокровный лес был слишком темным и слишком светлым. Слишком темным, чтобы видеть, где он бежит. Он спотыкался о корни, обдирая колени и ладони, попадал ногами в ямы. И все-таки было слишком светло. Слишком быстро светало, слишком быстро. Свет расползался между деревьями. Он терял ориентир. Он смотрел вверх каждый раз, как достигал свободного пространства. Каждый раз, когда мог видеть сквозь спутанную листву, он смотрел вверх и находил ее, единственную ярко-красную звезду на небе Уорлорна – солнце Верхнего Кавалаана. Гарс показал Дерку эту звезду и велел ориентироваться на нее, если он собьется с пути. Она поведет его через лес к куртке. Но светало слишком быстро, слишком быстро. Брейты слишком поздно сняли с него веревки. И каждый раз, когда он смотрел вверх, стараясь двигаться в правильном направлении, лес вставал перед ним плотной, непроницаемой стеной. Местами заросли душителей были непроходимыми, и Дерку приходилось обходить их, а лес со всех сторон выглядел одинаковым. Заблудиться было так легко, а каждый раз, когда он поднимал глаза к небу, ища глазами свою звезду, она становилась меньше, бледнее. На востоке небо окрасилось в красный цвет. Толстый Черт где-то там выползал из-за горизонта, и скоро его лучи сотрут путеводную звезду с сумеречного неба. Он побежал быстрее.
До сгоревшего аэромобиля было меньше одного километра, меньше километра. Но это расстояние может показаться очень большим, если бежать по дикому лесу голым, не зная дороги. Минут через десять он услышал позади себя бешеный лай брейтских собак.
После этого он перестал думать. Он просто бежал.
Он бежал, как животное, охваченное паникой, тяжело дыша, истекая кровью, дрожа всем телом и чувствуя только боль. Бег превратился в нечто, не имевшее конца, существовавшее вне времени, наполненное лихорадочным стуком неистово молотивших землю ног, обрывками мимолетных ощущений и лаем собак за спиной, становившимся громче, ближе – или так ему только казалось. Он бежал и бежал, но не приближался к цели. Он бежал и бежал, но не сдвигался с места. Он прорвался сквозь плотную стену огненного шиповника. Кроваво-красные иглы вонзились в его тело, но он не кричал. Он бежал и бежал. Перед ним выросла гладкая серая глыба. Он хотел вскарабкаться на нее, но с размаху упал, с треском стукнувшись подбородком о камень, и его рот наполнился кровью, и он выплюнул ее. Вся каменная глыба была залита красной жидкостью – его кровью, струившейся из пораненных ног. Ничего удивительного, что он упал.
Он ползком перебрался через гладкую глыбу и снова оказался в лесу, и снова неистово бежал, пока не вспомнил, что давно не смотрел на свою звезду. И, когда он снова нашел ее, она была позади него, немного в стороне, повиснув бледной, еле заметной точкой на алом небе, и он повернулся и побежал к ней. Снова через гладкий камень, снова спотыкаясь о невидимые корни, разрывая руками сплетенные ветви, бегом, бегом. Он налетел головой на низкую ветку, упал, поднялся, держась за голову, побежал. Поскользнулся и упал в черный, гниющий мох, поднялся, покрытый зловонной слизью, и побежал. Посмотрев вверх, он не нашел своей звезды, но продолжал бежать. Направление должно было быть верным, должно было. Собаки лаяли позади него. Всего лишь километр, один километр, меньше одного километра. Ему было холодно. Его жег огонь. Грудь кололи ножи. Он бежал, спотыкался, скользил, падал, вставал, бежал. Собаки гнались за ним, лай слышался все ближе и ближе.
И вдруг – он не знал, когда, не знал, как долго, как далеко он бежал, покинутый звездой – вдруг ему показалось, что в воздухе чувствуется слабый запах дыма. Он устремился ему навстречу, вынырнул из чащи леса на небольшую поляну и бросился на ее противоположную сторону, пересекая открытое пространство. И остановился.
Собаки стояли перед ним.
По крайней мере, одна собака. Крадучись, она вышла из-за деревьев и зарычала, уставившись на него хищным взглядом маленьких глазок, безволосая кожа морды натянулась назад, обнажив безобразные клыки. Он попытался пробежать стороной, но собака кинулась на него, вцепилась в него зубами и, сбив с ног, покатилась вместе с ним по земле, затем отпрыгнула в сторону. Дерк с трудом поднялся на колени. Собака ходила кругами, злобно щелкая зубами каждый раз, когда он пытался подняться на ноги. Она укусила его за левую руку, пошла кровь. Но она не загрызла его, не вцепилась в горло. Обученная, подумал он, она была обученная. Она только держала его на месте, не спуская глаз. Пир послал ее вперед, а сам придет вслед за ней со своим тейном и остальными собаками.
Дерк вскочил на ноги и бросился к Деревьям. Собака прыгнула, снова сбила его с ног и прижала к земле, чуть не оторвав ему руку. На этот раз он не поднялся. Собака-снова отошла и замерла в ожидании. Из пасти капала кровь и слюна. Дерк попытался приподняться с помощью здоровой руки. Он прополз полметра. Собака зарычала. Другие были близко. Слышен был их лай.
Потом откуда-то сверху раздался другой звук. Дерк с трудом поднял голову и посмотрел на затянутый облаками кусочек неба, слабо освещенного лучами восходивших Хеллея и его помощников. Брейтская собака, стоявшая в метре от него, тоже смотрела вверх. Снова раздался тот же звук. Это был клич воина, пронзительное улюлюканье, крик смерти, почти музыкальный из-за полноты звучания. Дерк подумал, что он умирает, и в мозгу у него звучит музыка Крайн-Ламии. Но собака тоже слышала эту музыку. Она прижалась к земле и как парализованная смотрела вверх.
С неба упала темная тень.
Дерк видел, как она падала. Существо было огромным, черным, как смола. Его нижнюю часть покрывали складки с тысячью маленьких красных ртов. Широко открытые, все они пели, издавая тот страшный, вызывающий содрогание вой. Треугольной формы, без головы, существо походило на огромный темный парус, на летающего ската, на кожаный плащ, брошенный кем-то в небо. Но у этого «плаща» было множество ртов и длинный, тонкий хвост.
Дерк видел, как это существо, резко взмахнув хвостом, ударило им брейтскую собаку по морде. Собака моргнула и отступила назад. Летающий хищник завис на мгновение, медлительно и грациозно размахивая большими крыльями, и опустился на собаку, обернув ее своим телом. Оба животных молчали. Собака – огромный, мускулистый пес с крысиной мордой, высотой с человека, исчезла. Второе животное покрыло ее полностью и лежало в траве и пыли, как черная кожаная сосиска огромных размеров.
Воцарилась тишина. Вой хищника заставил умолкнуть все в лесу. Замолчали и другие собаки.
Дерк осторожно поднялся на ноги и, хромая, медленно пошел в обход замершего плаща-убийцы. Хищник даже не пошевелился. В тусклом свете утра его можно было принять за бревно.
Перед мысленным взором Дерка все еще стоял образ этого существа в небе: черная тень, с воем падающая вниз, состоящая из крыльев и губ. Заметив ее силуэт, в первый момент он подумал, что это Джаан Викари прилетел спасти его на своей серой машине-скате.
На противоположной стороне поляны поднимались спутанные заросли душителей с толстыми желто-коричневыми ветвями. Но именно с той стороны и доносился запах дыма. Измученный Дерк пригибался, изворачивался, протискивался среди восковых ветвей, отталкивал их в сторону, ломал, прокладывая себе путь.
Обломки аэромобиля уже не горели, но облака дыма все еще клубились. Прежде чем упасть, машина пробороздила землю одним крылом и повалила несколько деревьев. Другое крыло торчало в небо. Оно имело форму крыла летучей мыши, но было исковеркано дырами, пробитыми лазерными пушками, и застывшими ручейками оплавленного металла. В стенке черной, бесформенной кабины зияла огромная дыра с рваными краями.
Дерк нашел свое ружье рядом с обломками. Недалеко от него он увидел кости: два скелета, сплетенные в смертельном объятии. Они были скользкими на вид, бурыми от крови и оставшихся кое-где кусков мяса. Один из них принадлежал человеку, руки и ноги которого были переломаны во многих местах, некоторые ребра отсутствовали, но Дерк узнал трехпалую металлическую лапу. Вместе с ним погибло и то существо, которое выволокло тело из дымившейся машины – какое-то животное, питающееся падалью. Его большие кривые кости с темными прожилками казались резиновыми. Баньши застал его за едой. Поэтому он и оказался поблизости.
Кожаная куртка на меху, которую они с Гарсом сбросили, пропала. Дерк дотащился до холодного корпуса машины и забрался в ее темную утробу. Он порезался об острый металлический край, но едва заметил это. Одним порезом больше, одним меньше – какая разница? Он сел на пол и стал ждать, надеясь, что спрятался от ветра, от охотников и от баньши. Его взгляд скользнул по ранам и равнодушно отметил, что большая часть из них покрылась засохшей коркой. Лишь кое-где сочилась кровь. Но раны были забиты грязью, и он подумал о том, что надо бы принять какие-нибудь меры против инфекции. Однако эта мысль мелькнула и тут же исчезла. Он крепче стиснул в руках ружье, желая, чтобы охотники появились скорее.
Что могло их задержать? Может быть, они боялись потревожить баньши? Вполне возможно. Он лег на остывшую золу, подложив руку под голову, и попытался ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Ноги его были сплошным источником боли. Он неуклюже поднял их, чтобы они ничего не касались. Стало легче, но не хватило сил держать их в таком положении долго. Боль пульсировала в руке, в том месте, где его укусила собака. Он жаждал успокоить боль, остановить мучительное кружение головы. Но потом он понял, что только боль может удержать его в сознательном состоянии. И если он уснет сейчас, то вряд ли когда-нибудь проснется.
Над лесом висел Толстый Черт. Его кроваво-красный диск прятался за сине-черными ветвями деревьев. Рядом с ним ярко сияло желтое солнце, маленькая искорка на небосводе. Дерк подмигнул им. Они были его старыми знакомыми.
Лай брейтских собак вернул его к действительности. В десяти метрах от него из леса выбежали охотники. Они появились не так близко, как он ожидал. Конечно, думал он, им пришлось обойти заросли душителей, вместо того чтобы продираться сквозь них. В своей сине-черной одежде Пир Брейт был почти незаметен на фоне дерева, у которого он стоял, но Дерк видел его движения, его дубинку, которую он держал в одной руке, и блестящую длинную пику в другой. Его тейн опережал его на несколько шагов, держа двух псов на коротких цепях. Собаки бешено лаяли и тянули его вперед почти бегом. Третья собака свободно бежала рядом с ним и, вырвавшись из кустов на поляну, огромными прыжками бросилась в сторону разбитого аэромобиля.
Дерк лежал на животе в золе среди разбитых приборов машины, и вдруг вся эта картина показалась ему страшно смешной. Пир поднял над головой серебристое копье и побежал. Он не сомневался, что наконец настигнет свою добычу. Но у него не было лазера, а Дерк держал в руках ружье. Он хихикнул и, стараясь пересилить головокружение, старательно прицелился.
В тот момент, когда он нажал курок, воспоминание озарило его так же неожиданно и так же ярко, как пучок света, вырвавшийся из дула ружья. Перед его мысленным взором всплыло строгое лицо Джанасека, который совсем недавно говорил ему, пожимая плечами: «Твоя жизнь будет зависеть от того, как быстро ты умеешь бегать и как метко ты умеешь стрелять». А Дерк добавил: «И смогу ли я убить». Тогда убийство представлялось ему очень страшным, намного более трудным, чем простой бег.
Он снова хихикнул. Бежать оказалось очень трудно, а чтобы убить, достаточно одного маленького движения. Это совсем легко.
Яркий, жгучий лазерный луч, на секунду повиснув в воздухе, вонзился в широкий живот Пира, бежавшего к обломкам. Брейт споткнулся и упал на колени, затем рухнул лицом вниз с нелепо открытым ртом и исчез из поля зрения Дерка. Выпавшее из его рук копье вонзилось в землю и торчало, раскачиваясь вперед и назад под порывами ветра.
Черноволосый компаньон Пира выпустил из рук цепи и замер. Дерк слегка переместил дуло ружья и снова выстрелил, но ничего не случилось: лазер еще не перезарядился. Дерк вспомнил, что эта пятнадцатисекундная перезарядка превращает охоту в спорт, то есть дичь получает шанс спастись бегством, если охотник промахнулся. Он опять хихикнул.
Охотник очнулся и бросился на землю. Перекатившись, он укрылся в борозде, проделанной крылом самолета при падении. Спрятался в окопе и ищет лазер, подумал Дерк, но он не найдет его.
Собаки окружили аэромобиль, лая на Дерка, когда он передвигался или поднимал голову. Ни одна из них не пыталась проникнуть внутрь, чтобы напасть на него. Это было делом охотников. Дерк тщательно прицелился и выстрелил в горло одной из них. Она рухнула, как подкошенная, две другие попятились. Поднявшись на колени с помощью рук, Дерк выполз из своего укрытия и попытался встать на ноги, опираясь одной рукой на искореженное крыло. Все кружилось перед глазами. Острая боль пронзила его ноги, потом он понял, что больше не чувствует их. Но все-таки ему удалось удержаться на ногах.
Раздался крик – что-то непонятное на старокавалаанском языке, собаки рванулись к нему одна за другой, с рычанием, оскалив мокрые красные пасти. Краем глаза он увидел охотника, выскочившего из канавки в двух метрах от него с ножом наготове. Рука его плавно взметнулась, и нож звякнул о крыло машины, на которое опирался Дерк. В следующий момент брейт повернулся и побежал, а ближайшая собака уже была в воздухе рядом с Дерком. Он упал и поднял ружье. Собака щелкнула зубами, промахнувшись, но упала на него, и они покатились по земле, пока она не оказалась сверху. Ему удалось нащупать курок. Вспыхнул свет, запахло мокрой паленой шерстью. Пес дико взвыл и разинул пасть, чтобы вцепиться в Дерка, но захлебнулся собственной кровью. Дерк оттолкнул тело и поднялся на одно колено. Брейт добежал до тела Пира и схватил длинное серебристое копье. Вторая собака зацепилась болтавшейся цепью за острый кусок обломков. Когда Дерк встал на ноги, она взвизгнула и дернулась к нему, отчего весь огромный корпус обгоревшей машины затрясся и сдвинулся с места, но не отпустил пса.
Черноволосый охотник поднял над головой серебристое копье. Дерк прицелился и выстрелил. Луч прошел мимо, но секунды оказалось достаточно, чтобы резко дернуть ружье влево, затем вправо.
Брейт упал, успев бросить копье. Оно пролетело несколько метров, скользнуло по искореженному крылу и воткнулось в землю. Дерк продолжал водить ружье влево, вправо, влево, вправо, влево, вправо, еще долго после того, как охотник упал, а луч погас. В конце концов оно перезарядилось, и снова вспыхнул луч, ничего не сжигавший, кроме душителей. Дерк вздрогнул и, опустив курок, уронил ружье.
Зацепившаяся собака рычала и дергалась. Дерк смотрел на нее, открыв рот и ничего не понимая. Снова хихикнув, он опустился на колени, поднял ружье и пополз в сторону кавалаанцев. Это заняло ужасно много времени. Ноги мучительно болели, укушенная рука тоже. Собака, наконец, умолкла, но тишина не наступила. Дерк слышал плач, протяжное низкое хныканье.
Он пополз по грязи и золе через обгорелый ствол душителя туда, где упали охотники. Они лежали рядом, бок о бок. Худощавый, имени которого Дерк так и не узнал, тот, который пытался убить его, Дерка, своим ножом, своими собаками и своим серебристым копьем, лежал тихо, с заполненным кровью ртом. Плач исходил от Пира, лежавшего вниз лицом. Дерк опустился на колени рядом с ним, засунул под него руки и с трудом перевернул. Лицо Пира было испачкано золой и кровью. Падая, он разбил нос, и тоненькая красная струйка еще текла из ноздри, оставляя след на испачканных копотью щеках. Глаза на старом лице смотрели невидящим взглядом. Он продолжал хныкать, держась за живот обеими руками. Дерк долго смотрел на него. Он дотронулся до его руки – она была удивительно мягкой, маленькой и чистой, за исключением единственного черного пореза поперек ладони. Такая почти детская рука не могла принадлежать человеку с таким старым лицом. Дерк отодвинул ее, затем вторую руку и посмотрел на дыру, которую прожег в животе Пира. Маленькая темная дырочка на большом животе не должна была так его мучить. Крови тоже не было, за исключением кровотечения из носа. Это казалось почти смешным, но Дерк обнаружил, что в нем не осталось больше веселья.
В этот момент Пир открыл рот, и Дерк подумал, что тот пытается сказать ему что-то, возможно, какие-то последние слова, может быть, мольбу о прощении, но брейт издал только громкий кашляющий звук и продолжал хныкать.
Его дубинка лежала рядом с ним. Дерк взял ее обеими руками за тяжелый, толстый конец, приставил маленькое лезвие к груди Пира, к тому месту, где должно было находиться сердце, и всем своим весом навалился на нее, надеясь освободить Пира от страданий. Могучее тело охотника затряслось, и Дерк вытащил острие и снова всадил его в грудь Пира, потом еще раз, но тот не замолчал. Дерк подумал, что лезвие было слишком коротким, и решил использовать его иначе. Он нашел артерию на толстой шее Пира, приставил к ней дубинку острым концом и проткнул ее сквозь бледную, жирную кожу. И тогда крови стало ужасно много – кровавая струя ударила Дерка прямо в лицо, он отпустил дубинку и отпрянул. Пир снова задергался, из шеи его продолжала бить кровь, но с каждым ударом сердца поток ослабевал, пока не превратился в струйку и, наконец, остановился. Зола и пыль впитали часть крови, но на поверхности земли ее оставалось очень много: целая лужа крови образовалась между ними. Дерк никогда не думал, что в человеке может быть так много крови. К горлу подкатила тошнота. Но, в конце концов, Пир затих.
Он сидел, отдыхая в бледном красном свете дня. Его бросало то в жар, то в холод, и он знал, что должен снять одежду с трупов, чтобы прикрыть свою наготу, но не мог собраться с силами. Ноги страшно болели, укушенная рука распухла и стала в два раза толще здоровой. Он не спал, но пребывал в полусознательном состоянии. Он смотрел, как Толстый Черт поднимается в небе все выше и выше, приближаясь к полуденной точке вместе со своими желтыми солнцами, больно слепившими глаза. Несколько раз он слышал лай брейтской собаки и один раз ему послышался жуткий охотничий вой баньши. Дерк подумал о том, что он может вернуться, чтобы съесть его и убитых им людей. Но крик казался очень далеким и, возможно, был лишь плодом его больного воображения, а может быть, он слышал вой ветра.
Когда мокрая липкая пленка на его лице высохла, превратившись в коричневую корку, и маленький бассейн крови, впитавшись в землю, исчез, Дерк понял, что должен заставить себя снова двигаться, иначе он здесь умрет. Он долго думал о смерти, которая казалась ему очень заманчивой, но не мог ни на что решиться. Дерк вспомнил Гвен и пополз к телу компаньона Пира, изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль. Обшарив его карманы, он нашел говорящий камень.
Лед в его кулаке, лед в голове, воспоминания, обещания, ложь, любовь. Джинни. Его Гвиневера, а он сам – Ланселот. Он не мог подвести ее. Не мог. Он сдавил в кулаке ледяную слезинку и впитал душой ее ледяное спокойствие. Он заставил себя подняться.
После этого было легче. Он медленно раздел мертвого брейта и натянул на себя его одежду, несмотря на то что все пришлось ему слишком длинным, что рубашка и куртка из хамелеоновой ткани спереди были прожжены, а штаны испачканы. Дерк стянул с трупа и ботинки, но они оказались слишком тесными для его распухших, покрытых коркой ног. Ему пришлось взять ботинки Пира. У Пира были огромные ноги.
Опираясь на лазерное ружье и дубинку Пира, как на трости, он заковылял к лесу. Пройдя несколько метров, он оглянулся. Огромная собака лаяла и выла, дергая цепь, и машина издавала металлический стук при каждом ее рывке. Он увидел голое тело в пыли, торчавшую из земли позади него серебристую штуковину, раскачивавшуюся на ветру. Пира он не мог разглядеть. Под пятнами крови одежда охотника окрасилась черно-коричневыми разводами, кое-где блекло-красными, поэтому его тело слилось с землей, на которой он умер.
Дерк оставил лающую собаку прикованной к аэромобилю и заковылял прочь сквозь заросли душителей.
13
Дерку казалось, что, пока он добежал от лагеря до сгоревшего аэромобиля, прошла целая вечность. Обратный путь до охотничьего лагеря занял в два раза больше времени. Только потом он понял, что шел в полусознательном состоянии. В голове остались лишь обрывки воспоминаний. Он помнил, как споткнулся и упал, разорвав на колене брюки, помнил быстрый ручей с холодной водой, у которого остановился, чтобы смыть с лица засохшую кровь, а потом опустил ноги в ледяную воду и держал их там, пока они не онемели, помнил, как карабкался через каменную глыбу, на которой он упал прежде. В его памяти всплывало темное отверстие пещеры, обещавшее ему сон и отдых, но он прошел мимо, сбился с пути, потом отыскал солнце, пошел по нему, снова заблудился. Древесные привидения с негромким щебетом перескакивали с ветки на ветку в зарослях душителей. Неподвижные белые чучела смотрели на него из восковых ветвей. Раздался вой баньши, который долго висел в воздухе, мучая слух. Он опять упал – от страха и оттого, что еле держался на ногах. Дубинка выскользнула из рук и скатилась по крутому склону в заросли кустов – недалеко, но он не стал ее искать. Он шел и шел, ставя одну ногу впереди другой, опираясь на дубинку, а потом на ружье, после того как дубинка потерялась. Ноги болели, терзали его. Снова баньши, теперь ближе, почти над головой. Он смотрел на хмурое небо сквозь узоры ветвей, ища хищника глазами, но не нашел. Снова пошел, превозмогая боль. Он перебирал в памяти эти отрывочные воспоминания и знал, что между тем, что он запомнил, происходило что-то еще, что-то другое, но больше ничего не помнил. Может быть, он спал на ходу. Но он продолжал идти.
Было уже далеко за полдень, когда Дерк достиг маленькой песчаной площадки на берегу зеленого озера. Аэромобили стояли на местах, помятый лежал в воде. Людей в лагере не было.
Собака на длинной черной цепи охраняла огромную машину Лоримаара, накрытую куполом. Она лежала рядом с аэромобилем, но поднялась при появлении Дерка и, оскалив зубы, зарычала. Дерк расхохотался. Он проделал такой длинный путь, он шел, шел и шел и нашел… опять собаку, прикованную цепью к аэромобилю и рычащую на него. Он мог бы просто оставаться на месте.
Он осторожно обошел пса, подошел к машине Джанасека и, забравшись внутрь, закрыл за собой тяжелую дверь. Кабина была темной, тесной и душной. Он так долго терпел холод, что теперь тепло казалось неприятным. Ему хотелось лечь и заснуть, но он заставил себя поискать шкафчик, нашел в нем аптечку, открыл ее. В ней нашлись и лекарства, и бинты, и баллончики-распылители. Дерк пожалел, что не догадался сбросить аптечку вместе с ружьем у разбитого аэромобиля. Он понимал, что надо выйти из машины и тщательно вымыться в озере, очистив раны от грязи, прежде чем бинтовать их. Но массивная бронированная дверь казалась слишком тяжелой для того, чтобы пытаться открыть ее прямо сейчас. Дерк стащил с ног ботинки, снял куртку и рубашку и обработал распухшие ноги и левую руку, распылив на них порошок, который, по его предположению, должен был предотвратить заражение или лечить заражение – что-то в этом роде. Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы дочитать инструкцию до конца. Потом он взял две таблетки, сбивающие температуру, четыре болеутоляющих, две таблетки антибиотика и проглотил их без воды, которой под рукой не было.
После этого он лег на металлический пол между сиденьями и мгновенно уснул.
Проснулся он с ощущением сухости во рту и нервной дрожи в теле – сказывалось действие лекарств. Но теперь он снова мог думать. Приложив ко лбу тыльную сторону руки, Дерк ощутил липкий холодный пот, но температуры не было. Ноги болели меньше, чем прежде. Опухоль на месте укуса тоже уменьшилась, но одеревеневшая рука выглядела толще, чем обычно. Дерк снова надел прожженную, жесткую от запекшейся крови рубашку, поверх нее куртку, взял аптечку и выбрался наружу.
Вечерело. Небо за западе полыхало красно-оранжевым огнем, два маленьких желтых солнца ярко сияли среди закатных облаков. Брейты еще не вернулись. Одетый, вооруженный лазером и опытом, Джаан Викари, несомненно, гораздо лучше Дерка умел уходить от преследователей.
Дерк направился к озеру, шагая по песку. Вода казалась ледяной, но он скоро привык, мягкий ил приятно обволакивал ступни ног. Он разделся и, склонившись над водой, умылся. Потом Дерк открыл аптечку и сделал все, что должен был сделать раньше: обмыл и перевязал ноги, обработал глубокие раны дезинфицирующим средством, смазал покрасневшие места укусов на руке антиаллергической мазью. В довершение всего он проглотил еще несколько болеутоляющих таблеток, на этот раз запив их чистой водой из озера.
К тому времени, когда он снова оделся, уже почти стемнело. Брейтский пес лежал у машины Лоримаара, доедая большой кусок мяса, но Дерк не заметил никаких признаков присутствия его хозяев. Дерк осторожно обошел собаку и направился к третьему аэромобилю, тому, что принадлежал Пиру и его тейну. Он решил, что вполне может воспользоваться их снаряжением: брейты вряд ли узнают, что пропало из чужой машины.
В машине Пира он обнаружил целый арсенал оружия: четыре лазерные винтовки, украшенные уже знакомыми ему белыми волчьими головами, набор дуэльных мечей, ножей, серебристое копье в два с половиной метра длиной и рядом с ним – пустующие скобы для такого же копья. На одном из сидений валялись два пистолета. Дерк нашел шкафчик с чистой одеждой и с удовольствием переоделся, запихнув грязное тряпье подальше в угол. Одежда сидела на нем плохо, но, переоблачившись, Дерк почувствовал себя намного лучше. Он нацепил ремень из металлических колец, засунул за него один из пистолетов и надел пальто из хамелеоновой ткани, доходившее ему до колен.
Когда Дерк снял пальто с крючка, он увидел еще один шкафчик. В нем оказались две пары хорошо знакомых ему ботинок и скутеры Гвен. Пир и его тейн, по-видимому, сочли их своими трофеями.
Дерк улыбнулся. Он не думал угонять аэромобиль: брейты заметили бы его, особенно если бы он пролетел над ними днем. Но перемещаться на своих двоих ему тоже не хотелось. Скутеры были самым подходящим способом передвижения. Не теряя времени, он втиснул забинтованные ноги в большие ботинки, хотя и не смог их зашнуровать.
В том же шкафчике хранились запасы еды: протеиновые плитки, бруски вяленого мяса, ломтики сухого сыра. Дерк съел сыр, все остальное сложил в заплечный мешок вместе со вторым скутером. Застегнув на руке ремешок компаса, он закинул за спину мешок и, выбравшись из аэромобиля, расстелил на песке серебристое полотно скутера.
Было уже совсем темно. Служившая ему прошлой ночью маяком звезда Верхнего Кавалаана одиноко висела над лесом, сияя ярко-красным светом. Увидев ее, Дерк улыбнулся. Этой ночью она не будет указывать ему путь: Джаан Викари, скорее всего, направился в сторону Крайн-Ламии, в противоположном направлении. Но все равно звезда казалась ему другом.
Он взял лазерное ружье, слегка коснулся аппарата управления скутера, который держал в руке, и взлетел. Брейтская собака, поднявшись, залаяла ему вслед.
Он летел всю ночь напролет, держась в нескольких метрах над верхушками деревьев, время от времени сверяя курс с компасом и поглядывая на звезды, хотя смотреть было особенно не на что. Внизу под ним тянулся нескончаемый лес. Его загадочная чернота нигде не нарушалась ни огоньком, ни лучиком света. Иногда ему казалось, что он неподвижно висит в воздухе, и тогда он вспоминал последний полет на скутере в тоннеле заброшенного метро.
Ветер, неизменный попутчик, с силой дул ему в спину, подталкивая вперед, за что Дерк был ему благодарен. Мощные порывы ветра закручивали подол пальто между ногами и сдували на глаза длинные пряди волос.
Слышно было, как ветер хозяйничал в лесу, заставляя гнуться и трепетать наиболее податливые деревья, а более стойкие из них он тряс своими грубыми руками, срывая с них последние листья. Только душители, казалось, не боялись ветра – их было много. Тонкие завывания ветра, продиравшегося сквозь плотную путаницу ветвей душителей, казались ему знакомыми. В них Дерк расслышал звуки Крайн-Ламии, рожденные ветром с гор. Дерка поджидали белые башни, а застывшие руки манили его к себе.
Дерк слышал и другие звуки. Они доносились из леса: топот ног ночных хищников, плеск воды в маленькой речке, рокот переката. Несколько раз слух улавливал тонкий щебет древесных привидений, крошечные тени которых мелькали между ветвями. Его глаза и уши стали необыкновенно чуткими. Пролетая над большим озером, он слышал, как что-то плескалось в темной воде. Тишину ночи прорезал короткий вопль, доносившийся откуда-то издалека, со стороны берега. Вслед за ним раздался ответный торжествующий вопль – протяжный улюлюкающий вой – крик баньши.
Ужас охватил его, когда он впервые услышал этот звук. Но вскоре страх прошел. Когда он голым бежал по лесу, летающий хищник казался ему страшным, как сама смерть, явившаяся за ним на крыльях. Теперь он был вооружен, и это существо, пожалуй, не представляло большой опасности. Он подумал, что оно даже может быть его союзником. Ведь баньши спас ему жизнь однажды. Возможно, он сделает это снова.
Когда Дерк во второй раз услышал леденящий душу вой баньши – все еще позади себя, но выше, чем прежде, – он только улыбнулся. Набрав высоту, чтобы оставить хищника под собой, Дерк сделал плавную петлю, стараясь разглядеть баньши, но он летел далеко позади него, скользя над верхушками деревьев черной тенью, такой же темной, как его одежда из хамелеоновой ткани. А может быть, ему это только показалось, и там ничего не было, кроме ветвей деревьев, которые трепал ветер.
Продолжая придерживаться той же высоты, он еще раз посмотрел на компас и слегка изменил направление полета, чтобы восстановить курс на Крайн-Ламию. Еще дважды в ту ночь ему слышался крик баньши, но совсем издалека, так что эти едва различимые звуки могло издавать какое-нибудь другое животное.
Небо на востоке уже начало светлеть, когда он уловил в шуме ветра звуки музыки, обрывки мелодии отчаяния, которая была ему так хорошо знакома. Он приближался к даркдонскому городу.
Дерк замедлил движение, потом завис в воздухе. Он растерялся и огорчился, потому что не увидел никаких следов Джаана Викари. Может быть, он ошибся. Может быть, Викари повел за собой охотников в противоположном направлении. Но вряд ли это было так. Скорее всего, Дерк пролетел над ними, никем не замеченный в темноте ночи, и сам их не заметил.
Он полетел обратно по тому же маршруту. Теперь ветер бил ему в лицо, и он ощущал на щеках ледяные прикосновения призрачных пальцев Ламии-Бейлис. Дерк надеялся, что при свете дня ему легче будет выполнить свою задачу.
Взошел Хеллей, за ним одно за другим поднялись Троянские Солнца. Тонкие перья облаков быстро неслись по небу, а по земле под деревьями клубился утренний туман. Постепенно черный лес светлел, превращался в желто-коричневый. Повсюду были душители, обнимавшие друг друга, как неуклюжие любовники. Красный свет зари тускло отсвечивал от их вощеных ветвей. Дерк поднялся выше, поле обзора расширилось. Он увидел реки, блестевшие в лучах солнца, огромные темные озера, покрытые зеленоватой пленкой, которая поглощала солнечный свет, увидел снег, вернее, то, что ему казалось снегом, пока он не приблизился и не разглядел, что это грязно-белое покрывало плесени, затянувшее огромный кусок леса.
Он увидел линию разлома уорлорнской коры – скалистый рубец, пересекавший лес с севера на юг такой прямой полосой, словно ее провели по линейке. Широкая медленная речка с низкими топкими берегами. Серый, выщербленный ветрами утес одиноко возвышался над зарослями душителей, которые окружили его основание плотным кольцом, а несколько деревьев нелепо торчали в разные стороны на верхушке. Но отвесные стены утеса были совершенно голыми, если не считать нескольких белых пятен лишайника и скелета огромной птицы в гнезде.
Он не увидел ни Джаана Викари, ни охотников.
Поздним утром Дерк начал ощущать усталость, рука снова заболела, надежды стали угасать. Лес простирался под ним огромным желтым ковром без конца и края, и в этих безмолвных просторах, в этом бесконечном лесу, окутанном саваном сумеречного света, Дерк пытался найти одинокую человеческую фигурку. Он повернул обратно в сторону Крайн-Ламии, решив, что залетел слишком далеко. Он продолжал поиск, но теперь двигался не по прямой, а зигзагами, напряженно всматриваясь в лесные заросли. Дерк очень устал. Ближе к полудню он решил летать кругами над районом, где вероятность встречи с Викари была наибольшей, продвигаясь по спирали в сторону центра.
Дерк услышал крик баньши.
И на этот раз хорошо его видел. Он летел совсем низко, почти касаясь верхушек деревьев, далеко позади него. Баньши двигался очень медленно и тихо, его черное треугольное тело казалось неподвижным, как и распластанные крылья, словно он парил в потоке даркдонского ветра. Когда ему нужно было повернуть, он находил восходящий поток воздуха и плавно скользил по широкому кругу, постепенно снижаясь. Дерку ничего другого не оставалось, как Последовать за ним.
Баньши снова протяжно крикнул.
И в тот момент он услышал ответ.
Дерк мгновенно собрался и, легко коснувшись клавиши аппарата управления, начал быстро спускаться, прислушиваясь. Звук был слабым, но его происхождение не вызывало сомнений: брейтские собаки заливались диким лаем, лаем страха и злобы. Дерк потерял из виду баньши, но теперь это не имело значения – он устремился на север, в ту сторону, откуда, как ему показалось, донесся быстро затихший лай собак.
Где-то поблизости взвыл пес.
Дерк насторожился и встревожился. Если он будет лететь слишком низко, собаки начнут лаять на него, а не на баньши. Так или иначе, положение становилось опасным. Пальто из хамелеоновой ткани делало его фигуру почти незаметной на фоне неба Уорлорна, но яркий блеск серебристого скутера привлечет внимание любого, кто удосужится взглянуть на небо, а когда рядом кружит баньши, это произойдет наверняка.
Но если он хочет помочь Джаану Викари и своей Джинни, у него не остается другого выхода. Он крепко сжал в руке ружье и продолжал спускаться. Под ним быстрые воды зелено-голубой реки словно ножом рассекали лесную чащу. Дерк направился к ней, напряженно всматриваясь вперед, оглядываясь назад. Он услышал грохот быстрины и нашел ее. Сверху эта часть реки выглядела устрашающе. Голые скалы торчали из-под воды, как гнилые зубы, коричневые и бесформенные, поток сердито шумел вокруг них, взбивая белую пену, душители вплотную подступали к нему с обеих сторон. Ниже по течению река расширялась, успокаивалась. Дерк посмотрел туда, потом обратно в сторону быстрины. Он пересек реку, покружился, снова пересек ее.
Громко залаяла собака, к ней присоединились другие.
Дерк посмотрел вниз по течению реки и увидел черные точки в том месте, где течение казалось медленнее. Точки увеличивались, принимая очертания людей. Маленькая квадратная фигурка в желто-коричневой одежде шла по воде, преодолевая течение. Другая виднелась на берегу рядом с шестью огромными псами.
Человек в воде повернул к берегу. Дерк заметил, что в руках он держал ружье. Этот невысокий приземистый человек с толстыми руками и ногами и бледным лицом был не кто иной, как Саанел Лартейн, тейн Лоримаара, а на берегу стоял сам Лоримаар, который держал несколько собак. Никто из них не смотрел вверх. Дерк замедлил движение, чтобы не оказаться слишком близко.
Саанел выбрался из воды на берег, на котором стоял Лоримаар. Река по-прежнему отделяла их от Крайн-Ламии. Но, конечно, они будут пытаться перейти реку где-нибудь в другом месте. А пока оба охотника отправились дальше вниз по течению, неуклюже пробираясь сквозь заросли травы, душителей, перебираясь через скалы, которые тянулись вдоль берега.
Дерк не последовал за ними. У него ведь был скутер, и он знал, куда они направлялись. Если появится необходимость, их легко можно будет найти. Но где остальные? Где Розеф и его тейн? Где Гарс Джанасек? Дерк развернулся и полетел в обратном направлении, вверх по течению, чувствуя себя намного увереннее. Раз охотники разделились, с ними будет легче иметь дело. Продолжая осматривать берега в надежде увидеть других охотников, которые тоже могли искать переправу, он быстро летел над самой рекой. Вода бурлила всего в двух метрах под его ногами.
Пролетев около двух километров на северо-восток от быстрины, Дерк увидел Джанасека, с озадаченным лицом стоявшего на берегу.
Кажется, он был один. Дерк окликнул его. Джанасек, вздрогнув, посмотрел вверх, затем помахал ему рукой.
Дерк опустился. Посадка получилась неудачной. Вершина скалы, на которой стоял Джанасек, была покрыта гладким ковром зеленого мха, и скутер Дерка, скользнув по нему, чуть не сполз в реку, но Джанасек вовремя схватил его за руку.
Дерк выключил гравитационную решетку.
– Спасибо, – поблагодарил он Джанасека. – Похоже, здесь не очень приятно купаться.
– Я как раз об этом думал перед твоим появлением, – ответил Джанасек. Вид у него был измученный. Лицо и одежду покрывали пятна грязи, рыжая борода намокла от пота, прядь слипшихся волос свисала на лоб. – Я стою и пытаюсь решить, что мне дальше предпринять: рискнуть ли испытать силу течения здесь или тратить время на поиски безопасного брода, которого может и не быть. – Улыбка скользнула по его лицу. – Но где ты их взял?
– У Пира, – ответил Дерк и начал рассказывать Джанасеку, как он бежал к сгоревшему аэромобилю.
– Ты жив, – перебил его Джанасек. – Я могу обойтись без скучных подробностей, т'Лариен. Со вчерашнего утра произошло много событий. Ты видел брейтов?
– Лоримаара и его тейна. Они сейчас ниже по течению.
– Это мне известно, – резко сказал Джанасек. – Они перебрались через реку?
– Нет еще.