Умирающий свет Мартин Джордж
– Хорошо. Джаан близко. Может быть, обогнал нас на полчаса. Они не должны настигнуть его первыми. – Его взгляд скользнул по противоположному берегу реки, и он вздохнул. – Есть у тебя другой скутер, или мне придется взять твой?
Дерк сел на скалу и начал развязывать заплечный мешок.
– Он тут, – сказал Дерк. – А где Розеф? Что вообще происходит?
– Джаан пробежал хорошую дистанцию, – ответил Джанасек. – Никто не ожидал, что за такой короткий срок он уйдет так далеко. По крайней мере, брейты не ожидали. И он не просто бежал, он ставил ловушки. – Джанасек смахнул со лба прядь волос. – Ночью он делал привал далеко от лагеря брейтов. Мы нашли следы его костра. Розеф ступил в замаскированную яму и проткнул себе ногу колом, – Джанасек улыбнулся, – и поковылял обратно с помощью своего тейна. И ты говоришь, что Пир и Аррис мертвы?
Дерк кивнул. Он вытащил второй скутер и ботинки из заплечного мешка.
Джанасек взял их, не сказав ни слова.
– Ряды охотников тают, т'Лариен, – произнес он наконец. Я думаю, что победа за нами. Джаан Викари, конечно, измучен. Он без сна бежал день и две ночи. Но мы знаем, что он невредим, что у него есть оружие и что он – айронджейд. Он не станет легкой добычей для Лоримаара и этого слизняка, которого Лоримаар держит за тейна.
Он опустился на колени и начал расшнуровывать свои ботинки, продолжая разговаривать.
– Их безумная идея создания здесь нового сообщества – мертворожденное дитя. Сумасшествие даже думать об этом. Похоже, Лоримаар умом тронулся, после того как Джаан погрел его лазером в Челлендже. – Он стащил один ботинок. – Ты знаешь, почему среди них не было Челла и Бретана, т'Лариен? Потому что эта пара слишком нормальная для их Высокородного Плана! Мне Розеф рассказал все это, пока мы шли лесом по следам Джаана. Дело было так. Лоримаар провозгласил свою безумную идею сразу по возвращении в Лартейн после убийства Мирика. Их было шестеро: все те, кого мы видели в лесном лагере, и старый Реймаар. Бретана Брейта Лантри и Челла фре-Брейт не было. Они погнались за вами из Челленджа, а потом облетели несколько городов, в которых, по их предположению, вы могли спрятаться. Таким образом, возражать Лоримаару было некому. Остальные всегда шли у него на поводу, за исключением, пожалуй. Пира, которому ничего в мире не интересно, кроме голов оборотней.
Ноги Джанасека не помещались в узких ботинках Гвен. Он морщился и кряхтел, пытаясь натянуть их.
– Когда Челл вернулся, он страшно рассердился. Он отказался присоединиться к ним и не стал даже слушать их. Бретан пытался утихомирить его, как сказал Розеф, но безрезультатно. Челл считает себя брейтом, а новое сообщество Лоримаара назвал предательством. Он вызвал предателя Лоримаара на дуэль. Лоримаар имел право не принять вызов, потому что он был ранен, но он принял. Ведь Челл очень стар. Он сделал первый выбор и выбрал число участников. – Джанасек встал и с силой топнул ногой по скользкой скале, чтобы втиснуть ногу в ботинок поглубже. – Надо ли говорить, что он выбрал одиночную дуэль? Результаты дуэли могли быть совсем другими, если бы Бретан Брейт участвовал в ней вместе с Пусторуким Челлом. Лоримаар, даже раненый, легко разделался со стариком. Дуэль состоялась в квадрате смерти, и дрались они на мечах. Челл получил много ран, может быть, слишком много. Розеф полагает, что он умирает. Бретан Брейт остался с ним в Лартейне и, что самое важное, остается Бретаном Брейтом. – Джанасек развернул на ковре мха платформу скутера.
– Узнал ты что-нибудь о Руарке? – поинтересовался Дерк.
Кавалаанец пожал плечами.
– Все так, как мы и подозревали. Руарк связался с Лоримааром с помощью экрана – сейчас, похоже, никто не знает, где находится кимдиссец, – и предложил ему выдать местонахождение Джаана в обмен на обещание Лоримаара сделать его своим корариелом и предоставить ему защиту. Лоримаар охотно согласился. Джаану повезло, что он оказался в аэромобиле, когда они пришли. Он просто взлетел. Они погнались за ним, и Реймаар настиг его сразу за горами, но он тоже старик и в подметки не годится Джаану Викари по части летного мастерства. – В голосе Джанасека прозвучали нотки гордого ликования, как у родителей, рассказывающих об успехах ребенка. – Брейт был сбит, но и машина Джаана серьезно пострадала, поэтому ему пришлось приземлиться и спасаться бегством. Он уже скрылся с места происшествия, когда высокородные лартейны обнаружили его аэромобиль. Они потеряли время, стараясь спасти Реймаара. – Джанасек нетерпеливо махнул рукой.
– Почему ты отделился от Лоримаара? – спросил Дерк.
– Как ты думаешь, почему? Джаан теперь близко. Я должен найти его раньше, чем это сделают они. Саанел настаивал, чтобы мы пошли дальше вниз по течению реки, уверяя, что там будет легче перебраться на другую сторону, а я намеренно поспорил с ним. Лоримаар слишком устал, чтобы оставаться подозрительным. Он способен думать только о том, что скоро поймает и убьет Джаана. Он одержим жаждой мести, т'Лариен? Я думаю, что он уже видит у своих ног окровавленное тело Викари, забыв, что Викари – серьезный противник. В общем, я откололся от них и пошел вверх по течению. Мне уже стало казаться, что я совершил ошибку. Действительно, ниже было бы легче перебраться через реку вброд, не так ли?
Дерк опять кивнул.
Джанасек усмехнулся.
– Мне очень повезло, что ты появился.
– Тебе понадобится гораздо больше везения, чтобы найти Джаана раньше брейтов, – предупредил Дерк. – Возможно, они уже перешли реку, и не забывай, у них собаки.
– Это меня мало волнует, – ответил Джанасек. – Теперь Джаан приближается к цели, и в отличие от брейтов я знаю, куда он направляется. Он бежит к пещере, т'Лариен! Мой тейн всегда интересовался пещерами. В детстве он часто брал меня с собой обследовать подземные ходы. Он водил меня по таким жутким заброшенным шахтам, какие и в кошмарном сне не приснятся. Несколько раз мы побывали в подземельях древних городов, в которых обитали демоны, – он улыбнулся. – Бывали мы и в погибших сообществах, разоренных древними Великими Войнами. Там до сих пор полно неугомонных привидений. Джаан Викари знал все подземелья. Он водил меня по ним и рассказывал мне их истории, наизусть читал сказания Айрина Высокородного Глоустоуна, Джеймис-Лайона Таала и каннибалов Глубоких Угольных шахт. Он был замечательным рассказчиком. Древние герои прямо оживали перед моим взором, а вместе с ними и древние страхи.
Дерк невольно улыбнулся.
– Неужели ему удавалось так сильно запугать тебя?
– Запугать? Да! Я просто умирал от страха, но, со временем закалился. Мы оба были молоды, т'Лариен. Позже, много позже, именно в пещерах под Ламераанскими холмами мы поклялись заключить союз железа и огня.
– Хорошо, – сказал Дерк. – Джаан знает пещеры…
– Недалеко от Крайн-Ламии есть вход в систему пещер, – вернулся Джанасек к теме разговора. – Второй вход недалеко от того места, где мы с тобой сейчас находимся. Мы втроем обследовали эти пещеры еще в первый год на Уорлорне. Я уверен, что Джаан стремится к пещере. По дороге мы его и перехватим. – Джанасек взял ружье в руки.
Дерк тоже поднял свое.
– Тебе не удастся увидеть его в лесу, – сказал Дерк. – Душители слишком густые.
– Я найду его, – упрямо возразил Джанасек с нетерпением в голосе, которое можно было бы даже назвать неистовым. – Вспомни о нашем союзе, т'Лариен. Нас связывают железо и огонь.
– Железо теперь без огня, – констатировал Дерк, выразительно глядя на правое запястье Джанасека.
– А вот и нет! – воскликнул Джанасек, ехидно улыбаясь. Сунув руку в карман, Джанасек показал Дерку ладонь. На ней лежал глоустоун. Одинокий камешек, круглый, грубо обработанный, раза в два больше драгоценного камня Дерка. Сейчас, при полном свете красноватого дня, он выглядел темным, почти черным.
Дерк посмотрел на камень, потом коснулся пальцем, слегка подвинув его на ладони Джанасека.
– На ощупь камень… холодный, – произнес Дерк.
Джанасек нахмурился.
– Нет, – возразил он. – Он жжет, как жжет огонь. – Камень опять исчез в его кармане. – Есть поэмы, т'Лариен, на старокавалаанском языке, сказки, которые рассказывают маленьким детям. Даже эйн-кети знают их и рассказывают, но Джаан Викари рассказывает лучше. Когда-нибудь спроси его о том, что тейн делал для тейна. Он поведает тебе о торжестве красоты и славы так пылко и восторженно, что очарует тебя, и может быть, тогда ты поймешь хоть немножко, что значит быть теином и носить железный браслет. Я плохой рассказчик, иначе я рассказал бы тебе сам.
– Может быть, я уже понимаю, – ответил Дерк.
Воцарилось долгое молчание. Они стояли рядом, лицом к лицу, на покрытой мхом вершине скалы, и Джанасек чуть-чуть улыбался, глядя на Дерка сверху вниз. У подножия скалы рокотали стремительные воды потока, напоминая им о том, что надо спешить.
– А ты не так уж и плох, т'Лариен, – нарушил молчание Джанасек. – Ты слаб, я знаю, но никто и не называл тебя сильным.
Это прозвучало как оскорбление, но, похоже, кавалаанец имел в виду что-то другое. Дерк сразу догадался, что тот хотел сказать.
– Дай вещи имя? – спросил он, улыбаясь.
Джанасек кивнул.
– Слушай меня, т'Лариен. Я не стану повторять дважды. Я помню, когда я впервые услышал об оборотнях, я был маленьким мальчиком. Одна женщина, эйн-кети – по-вашему ее можно назвать моей матерью, но такие понятия не существуют на нашей планете – она рассказала мне одну легенду. Не совсем обычную. Оборотни, от которых она меня остерегала, не демоны, как говорят высокородные. Они просто люди – так она говорила. Не вражеские марионетки, не нелюди, не люди-вампиры. И все же, в некотором смысле, они меняют облик, потому что у них просто нет постоянного облика. Это люди, которым нельзя доверять, люди, которые забыли законы, люди, нарушающие обязательства, рвущие связи. Они ненастоящие, они только форма человека без его человеческой сущности. Ты понимаешь? Сущность человеческая – это и слово, и связь, и обещание. Это внутри нас, и мы носим это на наших руках. Так говорила она мне. Вот почему кавалаанцы имеют тейнов, объясняла она, и на чужбину отправляются вдвоем: потому что… потому что иллюзия может стать действительностью, если ее связать железом.
– Замечательная речь, Гарс, – похвалил Дерк, когда тот закончил. – Но я хотел бы еще знать, какое воздействие на душу оборотня производит серебро?
Выражение гнева скользнуло по лицу Джанасека, как тень штормового облака. Но затем он усмехнулся.
– Я забыл о твоем кимдисском уме, – сказал он. – Еще одна мудрость, которую я узнал в юности: никогда не спорить с манипулятором. – Он засмеялся, и взяв руку Дерка, пожал ее.
– Ну, хватит, – заявил он. – Мы никогда не сойдемся во взглядах полностью, но все равно, я все еще могу быть тебе другом, если ты все еще можешь быть мне кетом.
Дерк пожал плечами, чувствуя себя – странно взволнованным.
– Хорошо, – согласился он.
Но Гарс уже отправился в путь. Отпустив руку Дерка, он пальцем коснулся аппарата, зажатого в ладони, на метр оторвался от земли и, склонившись над водой, устремился вперед, быстро и грациозно скользя над потоком. Его длинные рыжие волосы светились в лучах солнца, одежда на глазах меняла цвет. На полпути через бурлящую реку он повернул голову к Дерку и что-то крикнул, но шум воды поглотил его слова, и Дерк уловил только интонацию – радостное возбуждение.
Дерк наблюдал за Джанасеком, пока тот не достиг противоположного берега, не находя в себе сил сразу последовать за ним. Он сунул в карман свободную руку и нащупал говорящий камень. Драгоценный камешек не казался таким холодным, как прежде, а воспоминания – о, Джинни! – пришли к нему, но уже не такие яркие.
Джанасек летел высоко над желтыми деревьями, его фигурка быстро уменьшалась на фоне серого хмурого неба.
Дерк устало поднялся в воздух и полетел вслед.
Джанасек пренебрежительно называл воздушный скутер «игрушкой», но, несмотря на это, он знал, как им пользоваться. Вскоре он намного опередил Дерка. Плавно поднимаясь в неослабевающем потоке воздуха, он летел уже метров на двадцать выше верхушек деревьев. Расстояние между ними неуклонно увеличивалось. В отличие от Гвен Джанасек не намеревался терять время, дожидаясь, пока Дерк его нагонит.
Дерк довольствовался ролью преследователя. Он хорошо видел айронджейда и не боялся потерять его. Дерк снова несся в потоке дарклингского ветра, который неустанно подталкивал его в спину, и снова погрузился в грезы. В странном сне наяву ему явились Джаан и Гарс, железные узы и говорящие камни, Гвиневера и Ланселот, которые оба, как он неожиданно понял, были не кем иным, как клятвопреступниками.
Река исчезла из виду. Показались и уплыли назад тихие озера. За ними последовало огромное пятно белого мха, как парша обезобразившее чело леса. Один раз он услышал лай собак Лоримаара далеко позади – еле слышные звуки, донесенные ветром. Он оставался спокойным.
Они повернули на юг. Джанасек казался маленькой черной точкой, иногда вспыхивавшей серебряной искоркой, когда лучи солнца отражались от маленького плота, на котором он плыл по небу. Точка продолжала уменьшаться. Дерк гнался за ней, как обессиленная птица. Наконец, Джанасек по спирали начал снижаться к верхушкам деревьев.
Внизу расстилалась дикая местность. Из плавных склонов холмов торчали острые зубья черных скал, испещренные серебристо-золотистыми прожилками. Лес состоял из душителей. Никаких других деревьев – одни душители. Дерк безуспешно искал взглядом хоть одно серебряное дерево, или плакучую иву, или гигантское темное дерево-призрак. Желтые заросли без единого вкрапления тянулись во всех направлениях. Дерк слышал тонкие голоса древесных привидений и видел, как они перелетают с ветки на ветку на своих крошечных крыльях.
Дикий вой баньши вспорол воздух вокруг него, и Дерка окатило волной беспричинного страха. Он посмотрел вдаль и увидел вспышку света.
Неожиданно возникший луч, слишком яркий для уставших глаз Дерка, не мог принадлежать этому серому сумрачному миру. Но он был здесь. Вырвавшись из лесных зарослей, тонкая струя беспощадного огня устремилась в небо.
Джанасек казался на расстоянии маленькой тряпичной куклой, болтавшейся в небе. Тонкая красная нить скользнула мимо него и коснулась серебристой платформы, на которой он стоял. Дерку казалось, что все происходит очень медленно. Нелепо взмахнув руками, Джанасек начал падать, выпустив из рук отлетевшую в сторону черную палку, и исчез в зарослях душителей.
Звуки. Дерк услышал звуки. Музыку нескончаемого зимнего ветра. Треск ветвей, потом крики боли и ярости, звериные и человеческие, человеческие и звериные, и те, и другие и, в то же время, ни те, ни другие. Башни Крайн-Ламии дрожали над горизонтом, прозрачные, словно дым. Они пели песню смерти.
Неожиданно крики смолкли, белые башни рассыпались, и порыв ветра, толкнувший его вперед, не оставил от них и следа. Дерк скользнул вниз и поднял свое ружье.
Темная дыра зияла в желтой листве в том месте, куда упал Джанасек. Темнота. Тьма в густой тени деревьев была такой плотной, что Дерк не мог увидеть ни Гарса, ни земли внизу. Но на одной из верхних веток Дерк увидел лоскут ткани, развевающийся на ветру и меняющий цвет. Чуть выше одиноким стражем стояло крошечное привидение.
– Гарс! – громко позвал Дерк, не думая о враге внизу, о человеке с лазером. Древесные привидения ответили ему многоголосым щебетом.
Внизу под деревьями раздался треск, и снова вспыхнул лазерный луч. Но теперь он был направлен не вверх, а горизонтально, сияя в темноте леса с яркостью солнца. Дерк в нерешительности повис в воздухе. Древесное привидение появилось на ветке прямо под ним, бесстрашно глядя на него влажными глазками, его распростертые крылья трепетали на ветру. Дерк навел на него лазер и выстрелил, давя на курок до тех пор, пока зверек не превратился в пятно копоти на желтой ветви.
Потом он некоторое время кружил над лесом, пока не нашел прогалину среди душителей, достаточно широкую для скутера, и начал спускаться. Внизу царил полумрак – кроны деревьев задерживали девять десятых скудного света Хеллея. Толстые ветви громоздились вокруг него, простирая во все стороны свои скрюченные, словно пораженные артритом, желтые пальцы. Дерк наклонился над устилавшим землю гниющим мхом и освободил ботинки от платформы, серебристый металл которой сразу стал гибким. Потом тени между душителями разошлись, из них выступил Джаан Викари и остановился над Дерком. Дерк поднял глаза.
Джаан смотрел на него невидящим взглядом. Весь испачканный кровью, он держал на руках истерзанное окровавленное тело, как мать держит больного ребенка. Один глаз Гарса был закрыт, другой вырван из глазницы, и у него осталась лишь половина лица. Голова его покоилась на груди Джаана.
– Джаан…
Викари вздрогнул.
– Это я стрелял в него, – сказал он и, задрожав, выронил тело Гарса.
14
Лесную тишину нарушало лишь тяжелое дыхание Викари и легкий щебет древесных привидений.
Дерк подошел и перевернул тело Джанасека. Клочки мха прилипли к нему, впитав кровь, как губка. Зверьки выгрызли ему горло, поэтому голова Гарса нелепо откинулась. Плотная ткань костюма не защитила, они искусали тело повсюду, превратив одежду в мокрое красное тряпье. Ноги Джанасека, все еще соединенные ступнями на уже ненужной ему платформе скутера, были сломаны при падении. Почти одинаковые неровные обломки костей торчали из обеих икр. Больше всего досталось лицу – звери обгрызли его. Правого глаза не было вовсе. Кровь наполняла пустую глазницу и, скатываясь по щеке, капала на землю.
Ему уже нельзя было помочь. Дерк беспомощно смотрел на тело. Он просунул руку в карман изорванной куртки Джанасека и, зажав в кулаке глоустоун, выпрямился, взглянул на Викари.
– Вы сказали…
– Что я никогда не подниму руки на него, – закончил за него Викари. – Я помню, что я говорил, Дерк т'Лариен. И я знаю, что сделал. – Он говорил очень медленно, каждое слово давалось ему нелегко и казалось наполненным свинцовой тяжестью. – Я не хотел этого. Я хотел только остановить его и стрелял по скутеру. Но он упал в гнездо древесных привидений. Прямо в гнездо.
Дерк крепко сжал в руке глоустоун. Он ничего не сказал.
Викари затрясло. В голосе появились нотки отчаяния.
– Он примкнул к охоте на меня. Аркин Руарк предупредил меня, когда я связался с ним в Лартейне через экран. Он сказал, что Гарс присоединился к брейтам и поклялся изловить меня. Я не поверил. – Викари дрожал. – Я не поверил! И все-таки это была правда. Он настиг меня, преследовал меня вместе с ними… Руарк… Руарк не со мной… мы не… вместо него пришли брейты. Я не знаю, он ли… Руарк… Может быть, они убили его. Я не знаю.
Я должен был остановить Гарса, т'Лариен. Он знал о пещере. Надо было думать о Гвен. Руарк сказал, что в своем помешательстве Гарс пообещал отдать ее Лоримаару, и я считал кимдиссца обманщиком, пока не увидел Гарса за собой. Гвен – моя бетейн, а вы – корариел. Я отвечаю за вас. Я должен быть живым. Но я не хотел убивать его. Я кинулся к нему, выжигая себе путь сквозь… Детеныши в гнезде, белые крохи, все были на нем, облепили его, взрослые зверьки тоже… сжег их, я сжег их всех и вытащил его.
Тело Викари содрогалось от беззвучных рыданий, но он не плакал, сдерживал слезы.
– Взгляните. На его браслете нет камней. Он гнался за мной вместе с охотниками. Я любил его, а он пошел охотиться на меня!
Дерк не мог ни на что решиться. Он снова посмотрел вниз на Гарса Джанасека, одежда которого приняла цвет запекшейся крови и гниющего мха, затем снова на Викари, близкого к истерике, стоявшего с бледным лицом и трясущимися широкими плечами. Дай вещи имя, подумал Дерк. Теперь он должен сделать это, произнести имя перед Джаантони Высокородным Айронджейдом.
Он засунул кулак поглубже в карман.
– Вы должны были сделать это, – солгал он. – Он убил бы вас, а потом Гвен. Он сам сказал. Я рад, что Руарк успел предупредить вас.
Эти слова немного успокоили Викари. Он молча кивнул.
– Я отправился за вами, – продолжал Дерк, – когда вы не вернулись вовремя. Я беспокоился о Гвен. Я хотел помочь вам. Гарс схватил меня, разоружил и доставил к Лоримаару и Пиру, объявив меня подарком крови.
– Подарком крови, – повторил Викари. – Он помешался, т'Лариен, поверьте. Гарс Айронджейд Джанасек не был таким, он не брейт, не мог дарить подарков крови. Вы должны поверить мне.
– Да, – согласился Дерк. – Он действовал как сумасшедший. Вы правы. Это было ясно по тому, как он говорил. Да, – он почувствовал, что слезы наворачиваются ему на глаза, и подумал, сможет ли он их удержать. Он чувствовал себя так, словно взял на себя все страхи и страдания Джаана: айронджейд становился крепче и увереннее с каждой секундой, но с каждой секундой его самого все больше захватывало горе.
Викари посмотрел вниз, на неподвижное тело, распростертое среди деревьев.
– Я буду скорбеть по нему, каким он был, по тому, что у нас с ним было. Но сейчас надо спешить. – Он опустился на колени рядом с телом Джанасека и взял его окровавленную руку в свою, потом он поцеловал в губы мертвого товарища и погладил его по слипшимся волосам.
Но когда он поднялся на ноги, он держал в руках черный железный браслет, и Дерк, увидев руку Джанасека без привычного украшения, ощутил внезапную боль. Викари положил браслет в карман. Дерк с трудом удержал слезы и заставил себя смолчать.
– Мы должны идти.
– Мы оставим его здесь? – спросил Дерк.
– Оставим? – нахмурился Викари. – Ах, понимаю. На Кавалаане нет обычая хоронить умерших, т'Лариен. По традиции мы оставляем их на природе. Если звери съедают их, мы не стыдимся. Жизнь должна питать жизнь. Разве не лучше, чтобы его крепкое тело дало силу какому-нибудь быстрому, чистому хищнику, чем мерзкому скопищу личинок мух и кладбищенских червей?
Они оставили его на небольшой прогалине среди желто-коричневых зарослей и направились в сторону Крайн-Ламии, пробираясь сквозь темный подлесок. Дерк нес в руках скутер, стараясь поспевать за быстрым шагом Викари. Не прошло и нескольких минут, как они уперлись в неровную черную скалу, круто поднимавшуюся ввысь.
Когда Дерк подошел к ней, Джаан находился уже на полпути к ее вершине. Кровь Джанасека высохла на одежде Джаана, и Дерку снизу хорошо были видны бурые пятна на ставшем черным комбинезоне кавалаанца. Он ловко карабкался вверх с закинутым за спину ружьем, сильные руки уверенно перемещались от одного выступа скалы к другому.
Дерк расстелил на земле серебристую платформу скутера и, укрепившись на ней, полетел к вершине скалы.
Только он успел подняться над верхними ветками душителей, как услышал недалеко от себя короткий крик баньши. Он посмотрел вокруг, ища глазами огромного хищника. Прогалина, на которой они оставили Джанасека, виделась сверху расплывчатым пятном. Но Дерк не увидел мертвого тела: в центре прогалины копошилась куча теснящих друг друга желтых зверьков. На его глазах новые и новые зверьки из окружавшего леса присоединялись к пиршеству.
Неизвестно откуда появился баньши и неподвижно повис над полем битвы, огласив окрестности жутким протяжным воем, но древесные привидения продолжали свою безумную возню, не обращая внимания на крик хищника, продолжая верещать тонкими голосками и царапать друг друга. Баньши снизился. Его тень накрыла их, и, сложив свои гигантские крылья, он упал и остался на прогалине один, заключив в свои голодные объятия и зверьков, и того, кого они ели. Дерк почувствовал странное удовлетворение.
Но ненадолго. Пока баньши неподвижно лежал на земле, неподалеку раздался громкий пронзительный писк. Дерк увидел, как промелькнула крошечная стрела и упала на спину баньши. За ней последовала другая, затем третья, потом сразу множество. Он моргнул, и их стало вдвое больше. Баньши снова развернул свои огромные треугольные крылья и слабо взмахнул ими, но не взлетел. Зверьки уже облепили их, кусая и царапая, прижимая к земле и раздирая на части. Придавленный полчищами маленьких хищников, баньши не мог даже испустить крик боли и умер молча, сжимая в своих объятиях последнюю добычу.
К тому времени как Дерк освободился от скутера на вершине скалы, прогалина в лесу снова представляла собой скопище маленьких желтых тел, какой он ее увидел сверху в первый раз, как будто баньши и не появлялся. В лесу стояла тишина. Он подождал, пока Джаан Викари присоединится к нему, и они продолжили свой молчаливый путь.
В пещере было темно и холодно, ничто не нарушало ее тишины. Дерк провел под землей часы, следуя за дрожащим светом ручного фонарика Джаана Викари. Свет вел его через извилистые подземные галереи, через гулкие залы, тьма в которых казалась бесконечной, через вызывавшие чувство страха низкие переходы, по которым они ползли на четвереньках. В свете фонарика сосредоточилось все мироздание. Дерк потерял ощущение пространства и времени. Им нечего было сказать друг другу, поэтому они молчали. Тишину нарушали лишь звуки их шагов и редкое эхо. Викари хорошо знал свою пещеру. Он ни разу не остановился и ни разу не сбился с пути. Вдвоем они пробирались и проползали сквозь душу Уорлорна.
И вышли наружу на пологом склоне холма среди душителей в ночь, наполненную музыкой и огнем.
Крайн-Ламия горела. Костяные башни испускали отрывистые звуки песни боли.
Языки пламени, выпущенные на свободу по всему бледному некрополису, сияющими стражами мчались по пустынным улицам. Город дрожал, как загадочный мираж в волнах жара и света. Он казался оранжевым видением, лишенным плоти. На их глазах один из изящных висячих мостов покорежился и рассыпался: сначала обвалилась его почерневшая середина, затем в море огня рухнули оставшиеся части каменной паутины. Огонь поглотил все это и взвился ввысь, трепеща и неудовлетворенно завывая. Из близлежащего здания послышался глухой кашляющий звук, потом оно взорвалось, обрушилось в огромном облаке дыма и огня.
В трехстах метрах от холма, на котором они стояли, возвышаясь над лесом душителей, виднелась белая башня-рука, еще не захваченная пожаром. Но на фоне бушующего пламени она казалась живым существом, которое стонет и корчится от боли.
Сквозь гул пожара слабо слышалась музыка Ламии-Бейлис. Симфония Даркдона звучала иначе: башни сгорели, многие звуки выпали, песня была полна мрачных пауз, треск огня задавал ритм завываниям, свистам и стонам. Ветер, который направили с гор в Город Сирен, чтобы заставить его петь, тот самый ветер теперь раздувал пламя пожара, которое пожирало Крайн-Ламию, чернило ее посмертную маску пеплом и сажей, приказывал городу умолкнуть навеки.
Джаан Викари снял с плеча лазерное ружье. Озаренное пожаром, лицо его казалось чужим и невыразительным.
– Что случилось? – спросил он.
– Машина-волк, – ответила Гвен.
Она стояла ниже их на склоне холма на расстоянии нескольких метров. Они смотрели на нее без удивления. Позади нее, в тени плакучей ивы у подножия холма, Дерк увидел желтую машину Руарка.
– Бретан Брейт, – сказал Викари.
Гвен подошла к ним и кивнула.
– Да. Его машина несколько раз пролетела над городом, паля из лазеров.
– Челл мертв, – сказал Викари.
– Но вы живы, – ответила Гвен. – Я уже начала беспокоиться.
– Мы живы, – подтвердил Джаан. Ружье выскользнуло из его рук. – Гвен, – сказал он, – я убил своего тейна.
– Гарса? – изумилась Гвен и нахмурилась.
– Он сдал меня брейтам, – поспешил добавить Дерк. Он поймал взгляд Гвен. – И он охотился на Джаана вместе с Лоримааром. Это было неизбежно.
Она перевела взгляд с Дерка на Джаана.
– Это правда? Аркин говорил мне то же самое, но я ему не поверила.
– Это правда, – подтвердил Викари.
– Аркин здесь? – спросил Дерк.
Гвен кивнула.
– Он в машине. Руарк прилетел сюда из Лартейна. Должно быть, ты сказал ему, где я. Он пытался заморочить мне голову новыми выдумками и получил по заслугам. Теперь он безопасен.
– Гвен, – продолжал Дерк. – Мы в нем ошибались. – Он ощутил горечь во рту. – Ты не поняла, Гвен? Аркин предупредил Джаана, что Гарс предал его. Если бы не он, Джаан не догадался бы. Он доверился бы Джанасеку и не стал бы в него стрелять. Его бы захватили и убили, – голос Дерка звучал хрипло и настойчиво. – Ты понимаешь? Аркин…
В глазах Гвен, устремленных на Дерка, отражалось пламя.
– Я понимаю, – перебила его Гвен низким дрожащим голосом. Она повернулась к Викари.
– О, Джаан, – прошептала она и протянула к нему руки.
Он подошел к ней. Обвив ее стан руками, он уронил голову ей на плечо и заплакал.
Дерк оставил их и пошел вниз к автомобилю.
Привязанный к одному из сидений Аркин Руарк был одет в теплую походную одежду, голова его свисала на грудь. Когда Дерк приблизился, кимдиссец с усилием поднял глаза. Вся правая сторона его лица представляла собой багровый синяк.
– Дерк, – с трудом вымолвил он.
Дерк снял со спины надоевший ему мешок и, опустив его на пол, наклонился над приборной панелью.
– Аркин, – спокойно произнес он.
– Помогите мне, – попросил Руарк.
– Джанасек умер, – сказал Дерк. – Джаан сбил его лазером, и он упал в гнездо древесных привидений.
– Гарси, – с трудом прошептал Руарк дрожащим голосом. Его окровавленные губы распухли. – Он убил бы вас всех… Чистая правда, чистая, клянусь. Я предупреждал его, предупреждал. Поверьте мне, Дерк.
– О, я верю вам, – успокоил его Дерк, кивая.
– Я хотел помочь, да. Гвен взбесилась. Я видел, как брейты взяли Джаана, я как раз пришел к нему, но брейты меня опередили. Я боялся за нее, да, боялся. Примчался, чтобы помочь, а она избила меня, обозвав лжецом, связала меня и притащила сюда. Она бешеная, друг Дерк, совершенно бешеная, по-кавалаански бешеная. Как Гарс, совсем не как милая Гвен. Я думал, она хочет убить меня. Может быть, вы тоже, я не знаю. Она хочет вернуться к Джаану, я понял это. Помогите мне, вы должны помочь мне и остановить ее, – прохныкал он.
– Она не собирается никого убивать, – урезонил его Дерк. – Джаан теперь рядом, я тоже. Вы в безопасности, Аркин, не беспокойтесь. Все образуется. Мы должны благодарить вас, не так ли? Особенно Джаан. Если бы не ваше предупреждение, неизвестно, что могло бы случиться.
– Да, – пролепетал Руарк и улыбнулся. – Да, правда, истинная правда.
Неожиданно в проеме двери появилось лицо Гвен.
– Дерк, – заговорила она, не обращая внимания на Руарка.
Он повернулся к ней.
– Да?
– Я уложила Джаана, ему надо отдохнуть. Отойдем куда-нибудь, где можно поговорить.
– Подождите, – позвал Руарк. – Развяжите сначала меня, а? Развяжите. Мои руки, Дерк, руки…
Дерк вышел из машины. Джаан лежал рядом, прислонив голову к стволу дерева и остановив невидящий взгляд на далеком пожаре. Они отошли подальше от него, в тень душителей. Наконец Гвен остановилась и, повернувшись к Дерку лицом, посмотрела ему в глаза.
– Джаан не должен знать, – сказала она, правой рукой смахнув со лба прядь волос.
– Что это? – воскликнул Дерк.
На правой руке Гвен красовался железный браслет, черный, без украшавших его прежде камней. Рука замерла.
– Да, – сказала она. – Глоустоуны появятся позже.
– Понимаю, – протянул Дерк. – Тейн и бетейн в одном лице.
Гвен кивнула. Она взяла Дерка за руку. Ее ладони были холодными и сухими.
– Будь счастлив ради меня, Дерк, – попросила она тихим печальным голосом. – Я прошу тебя.
Он пожал ее руку, стараясь выглядеть уверенно.
– Я счастлив, – ответил он, но голос его звучал неубедительно. Настало молчание, наполненное горечью.
– Ты ужасно выглядишь, – проговорила наконец Гвен, заставив себя улыбнуться. – Весь исцарапанный. Я беспокоюсь, когда вижу, как ты ходишь, двигаешься. Как ты себя чувствуешь?
Он пожал плечами.
– Брейты играют в жестокие игры, – ответил Дерк. – Но я выживу. – Он отпустил ее руки и полез в карман.
– У меня есть кое-что для тебя, Гвен.
На его ладони лежало два драгоценных камня. Круглый, грубо обработанный глоустоун слабо светился. Рядом покоился маленький темный говорящий камешек, мертвый и холодный.
Гвен молча взяла их. Нахмурившись, она покрутила камни в руках, потом положила в карман глоустоун, а говорящий камень вернула Дерку.
Он принял его.
– Последнее напоминание о моей Джинни, – вздохнул он, сжимая в руке ледяную каплю и отправляя ее обратно в карман.
– Я знаю, – сказала она. – Спасибо за то, что предложил. Но если говорить честно, я не слышу больше его голос. Наверное, я слишком изменилась. Уже многие годы я не слышала его.
– Да, – отозвался Дерк. – Я предполагал, что дело обстоит именно так. Но я должен был предложить его тебе – и камень, и обещание. Обещание все еще принадлежит тебе, Гвен, если оно тебе когда-нибудь понадобится. Можешь назвать его моем железом и огнем. Ты же не хочешь, чтобы я стал оборотнем?
– Нет, – ответила она. – А другой…
– Гарс сохранил его, когда ему пришлось выбросить все остальные. Я подумал, что ты захочешь вставить его вместе с другими. Джаан никогда не заметит разницы.
Гвен вздохнула.
– Хорошо, – согласилась она и добавила: – Я поняла, что мне жалко Гарса. Разве это не странно? За все годы, которые мы провели вместе, вряд ли выпал день, чтобы мы с ним не поссорились, и бедному Джаану приходилось весьма туго, ведь он любил нас обоих. Было время, когда я думала, что Гарс Айронджейд Джанасек – единственная преграда, которая отделяет меня от счастья. И вот теперь его нет, а я не могу в это поверить. Мне все кажется, что сейчас он появится на своей машине, вооруженный до зубов, ухмыляющийся, вот-вот прикрикнет на меня, чтобы поставить на место. Я думаю, что когда до меня дойдет, что это правда, я заплачу. Не кажется тебе это странным?
– Нет, – ответил Дерк. – Нет.
– Я могла бы оплакивать и Аркина, – призналась Гвен. – Знаешь, что он сказал, когда прилетел в Крайн-Ламию? После того, как я назвала его лжецом и избила его. Знаешь, что он сказал?
Дерк покачал головой, выжидающе глядя на нее.
– Он сказал, что любит меня, – продолжала Гвен с угрюмой улыбкой. – Он сказал, что всегда любил меня, с самой нашей первой встречи на Авалоне. Я не уверена, что это правда. Гарс всегда говорил, что манипуляторы умны, и не надо быть гением, чтобы увидеть, как на меня действуют подобные откровения. Я чуть не освободила его, когда он сказал мне все это. Он был такой маленький и жалкий, и он рыдал. Но я… Ты видел его лицо, – она замялась.
– Видел, – ответил Дерк. – Безобразное лицо.
– Я его избила, – призналась Гвен. – Но я думаю, что теперь я верю ему. Аркин любил меня по-своему и видел, что я с собой делала. Он знал, что, предоставленная самой себе, я никогда не покину Джаана. Поэтому он решил воспользоваться тобой – использовать все то, что я рассказывала ему как другу, и таким образом оторвать меня от Джаана. Я думаю, он рассчитывал, что мы опять расстанемся, как когда-то на Авалоне, и тогда я повернусь к нему. А может быть, он думал иначе, не знаю. Он уверяет, что думал только обо мне, о моем счастье, что он не мог видеть меня в серебряно-жадеитовом браслете, что он не думал о себе. Он говорит, что он мой друг. – Она тяжело вздохнула. – Мой друг, – повторила она.
– Не стоит жалеть его, Гвен, – предостерег ее Дерк. – Он послал бы меня на смерть – и Джаана тоже – без малейших колебаний. Гарс Джанасек мертв, убито несколько брейтов, погибли невиновные эмерельцы в Челлендже – и во всем этом виноват наш друг Аркин, не так ли?
– Теперь ты сам говоришь, как Гарс, – поддела его Гвен. – Что ты мне тогда сказал? Что у меня жадеитовые глаза? А теперь посмотри на свои, Дерк! Но я полагаю, что ты прав.
– Что мы теперь будем с ним делать?
– Освободим, – сказала Гвен. – На время. Джаан не должен догадаться о том, что он сделал. Это убьет его, Дерк. Поэтому Аркин Руарк должен снова быть нашим другом. Понимаешь?
– Да, – согласился Дерк. Он обратил внимание, что гул пожара почти стих и превратился в треск. Повернувшись, он посмотрел в сторону машины. Адский огонь угасал. Лишь кое-где среди камней вспыхивали огоньки, освещая развалины неверным светом. Большинство башен обрушились, а те, что остались, молчали. Ветер стал простым ветром.
– Скоро будет светать, – заметила Гвен. – Надо трогаться.
– Куда?
– Обратно в Лартейн, если Бретан не разрушил и его.
– Да. Он буйно скорбит, – согласился Дерк. – Но разве в Лартейне безопасно?
– Время для игры в прятки прошло, – твердо заявила Гвен. – Я теперь здорова, и я не беспомощная… бетейн, которая нуждается в защите. – Она подняла правую руку, и на ее запястье блеснул железный браслет, отражая далекие огоньки пожара. – Я – тейн Джаана Викари, уже прошедший боевое крещение, и у меня есть оружие. И ты. Ты тоже изменился, Дерк. Ты уже больше не корариел. Ты – кет.
Мы снова вместе, мы молоды и сильны, и мы знаем, кто наши враги и где их найти. И никто из нас уже никогда не будет айронджейдом: я – женщина, Джаан – изгнанник, ты – оборотень. Гарс был последним айронджейдом. Гарс мертв. Все хорошее и все плохое Верхнего Кавалаана и Сообщества Айронджейд на этой планете умерло вместе с ним. На Уорлорне нет законов, помнишь? Нет брейтов, нет айронджейдов, только звери, старающиеся убить друг друга.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Дерк, хотя ему казалось, что он и сам это знает.
– Я имею в виду, что я устала быть добычей в охоте, – заявила Гвен. В темноте ее лицо казалось черным, как железный браслет у нее на руке, глаза пылали. – Мне надоело, что меня травят собаками. Я хочу сказать, что пришло время нам самим стать охотниками.
Дерк долго молча смотрел на нее.
«Она прекрасна, – думал он, – прекрасна той красотой, которая была свойственна Гарсу Джанасеку». И в душе скорбел по своей Джинни, по своей Гвиневере, которой никогда не существовало.
– Ты права, – согласился он с горечью в голосе.
Она шагнула к нему и, прежде чем он успел понять, что она хочет сделать, обвила его руками и сжала, собрав все свои силы. Он медленно поднял руки и тоже обнял ее. Так они стояли, прижавшись друг к другу, добрых десять минут, ее гладкая холодная щека касалась его щетины. Когда Гвен разомкнула объятия и отступила, она подняла голову, желая, чтобы он поцеловал ее, поэтому он так и сделал. Он закрыл глаза. Ее губы были сухими и твердыми.
Рано утром в Огненной Крепости хозяйничал холодный ветер, налетая на город буйными порывами. Небо было затянуто серыми облаками.
На крыше своего дома они обнаружили труп.
Джаан Викари осторожно выбрался из аэромобиля, держа в руках лазерное ружье, Гвен и Дерк прикрывали его из относительной безопасности машины. Испуганный Руарк молча сидел на заднем сиденье. Они развязали его, прежде чем покинуть окрестности Крайн-Ламии, и в течение обратного пути он то впадал в состояние мрачной меланхолии, то приходил в радостное возбуждение, не зная, что его ждет.
Викари осмотрел тело, распростертое перед входом в лифт, и вернувшись к машине, коротко сказал:
Читать бесплатно другие книги:
