Умирающий свет Мартин Джордж

– Что вы умрете?

– Нет. Я имею в виду, что обещал Джаану быть братом Джанасека. Они не оказались бы вовлеченными в эту дуэль, если бы Викари не старался помочь мне выпутаться из трудной ситуации.

– После того, как Гарс помог тебе впутаться, – сказала Гвен с горечью в голосе, и Дерка поразило, сколько яда было в ее словах.

– Они тоже могут погибнуть завтра, – неуверенно возразил Дерк. – И в этом будет доля моей вины. Теперь ты говоришь, что я должен бросить их.

Гвен вплотную приблизилась к нему и, протянув руки к его лицу, слегка коснулась его щек, затем убрала с его лба темные с проседью пряди волос. Ее огромные зеленые глаза смотрели на него. Вдруг он вспомнил говорящий камень с его обещаниями. О, говорящий камень! Воспоминания нахлынули на него, мир завертелся, и хорошее и плохое стало рассыпаться и смешиваться в единое целое.

– Послушай меня, Дерк, – медленно проговорила Гвен. – Джаан шесть раз дрался на дуэли из за меня. Гарс, который даже не любит меня, разделил с ним четыре из них. Они убивали из-за меня, чтобы защитить мою гордость, мою честь. Я не просила их об этом, так же как и ты не просил их о защите. Они действовали согласно их представлениям о моей чести. Но все же те дуэли случились из-за меня, так же как эта – из-за тебя. Несмотря ни на что, ты просил меня бросить их, вернуться к тебе, снова любить тебя.

– Да, – согласился Дерк. – Но, как бы это сказать… За мной тянется шлейф невыполненных обещаний. – В его голосе звучало страдание. – Джаан назвал меня кетом.

Руарк хмыкнул.

– Если он назовет вас обедом, вы полезете в духовку, да?

Гвен лишь печально покачала головой.

– Что ты испытываешь? Чувство долга? Считаешь себя обязанным?

– Пожалуй, так, – неохотно согласился он.

– Тогда ты ответил сам себе, Дерк. Ты подсказал мне, что я должна тебе ответить. Если ты так твердо уверен, что должен выполнить долг временного кета, что ты не можешь нарушить связь, которой не существует даже на Верхнем Кавалаане, как можешь ты просить меня разрушить связь серебряно-жадеитового браслета? Бетейн значит больше, чем кет.

Ее мягкие руки соскользнули вниз. Она отступила.

Дерк быстро схватил ее за запястье левой руки. Он сжал холодный металл с отполированными камнями.

– Нет, – удержал он ее.

Гвен молча ждала.

Дерк забыл о Руарке, комната вокруг него померкла. Он видел только Гвен. Она смотрела на него широко открытыми зелеными глазами, полными… чего? Обещаний? Угроз? Утраченных мечтаний? Она молча ждала, а он перебирал в уме слова, не зная что сказать. Он ощущал холод браслета в своей руке, и череда образов проплывала перед его мысленным взором.

Красная слезинка, полная любви, обжигающая холодом сквозь фольгу и бархат.

Лицо Джаана с высокими скулами и чисто выбритой квадратной челюстью, его начинающие редеть черные волосы и непринужденная улыбка, спокойный, ровный голос, который произносит: «Но я существую».

Белые призраки башен Крайн-Ламии, завывающие, дразнящие, звучащие отчаянием, и низкие, монотонные удары далекого барабана. И желание бросить вызов, быть решительным.

Лицо Гарса Джанасека, отстраненное (холодные голубые глаза, напряженная посадка головы, сжатые губы), враждебное (ледяной взгляд, жестокая ухмылка, прячущаяся в бороде), полное горького юмора (колющий взгляд, зубы, обнаженные в улыбке самой смерти).

Бретан Брейт Лантри, его перекошенное дергающееся лицо с каменным глазом, его образ, вызывающий страх и жалость, его холодный, ужасный поцелуй.

Красное вино в бокалах из черного стекла с едким запахом, которое он пил в комнате, наполненной ароматом корицы и странной дружбой.

Слова… Новый, особый вид брата-сородича, сказал Джаан.

Слова… Он нарушит обещание, предсказал Гарс.

Лицо Гвен: моложе, тоньше, глаза еще больше. Гвен смеется. Гвен плачет. Гвен любит. Обнимает его. Груди как розовые цветы, ее тело пылает жаром. Гвен шепчет ему: «Я люблю тебя, я люблю тебя, Джинни!»

Одинокая черная тень, толкающая шестом баржу по бесконечному темному каналу.

Воспоминания…

Его рука, сжимавшая запястье Гвен, задрожала.

– Если я не пойду на дуэль, – заговорил он, – ты бросишь Джаана? Сбежишь со мной?

Помедлив, она кивнула.

– Да. Я думала об этом весь день, обсудила все с Аркином. Мы договорились, что он приведет тебя сюда, а я скажу Джаану и Гарсу, что мне надо поработать.

Дерк встал с дивана и почувствовал, как сотни крошечных иголочек вонзились в онемевшую плоть. Он встал с готовым решением.

– Значит, ты и так собиралась это сделать? Дело не только в дуэли?

Она покачала головой.

– Тогда бежим. Когда можно улететь с Уорлорна?

– Через две недели и три дня, – отозвался Руарк. – Раньше кораблей не будет.

– Сначала придется спрятаться, – сказала Гвен. – Мы все обсудили – это единственный безопасный путь. Днем я раздумывала, сказать ли мне Джаану, или просто скрыться. Я решила, что нам вместе надо поговорить с ним. Но дуэль все расставила по местам. Теперь тебе не позволят уйти.

Руарк слез со своего стула.

– Тогда бегите, – сказал он. – Я останусь, буду наблюдать, вы можете позвонить, и я скажу вам, что происходит. Для меня нет никакой опасности, если Гарси и Джаантони не проиграют дуэль. Тогда я сразу сбегу и присоединюсь к вам, да?

Дерк взял Гвен за руки.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Все еще люблю.

Она печально улыбнулась.

– Да, я рада, Дерк. Может быть, у нас что-то получится. Но мы должны скорее вырваться на свободу. С этого момента все кавалаанцы опасны.

– Хорошо, – согласился он. – Что надо делать?

– Иди к себе и собери вещи. Понадобится теплая одежда. Встретимся на крыше. Мы поднимемся в воздух на аэромобиле, а потом решим, куда лететь.

Дерк кивнул и поцеловал ее.

Они летели над темными реками и округлыми холмами Общественного Парка, когда первые проблески рассвета окрасили небо темно-красным сиянием. Вскоре взошло первое желтое солнце, и темнота внизу превратилась в серый утренний туман, который быстро рассеивался. Машина-скат была, как всегда, открыта, а Гвен вела ее на предельной скорости, поэтому вокруг ревел холодный ветер, заглушая голоса. Дерк спал на сиденье рядом с ней, завернувшись в широкое коричневое пальто, которое ему дал Руарк перед вылетом.

Когда впереди появилась сияющая игла Челленджа, Гвен разбудила Дерка, легонько толкнув в плечо. Он спал чутким поверхностным сном, поэтому сразу выпрямился и зевнул.

– Вот мы и прибыли, – произнес он.

Гвен не ответила. Машина замедляла ход по мере приближения к эмерельскому городу.

Дерк посмотрел в сторону рассвета.

– Уже два солнца взошли, – сказал он. – Посмотри, показался Толстый Черт. Наверное, они уже знают, что мы сбежали.

Он вспомнил Викари и Джанасека, которые сейчас, наверное, ждали его вместе с брейтами в квадрате смерти, нарисованном мелом на мостовой улицы. Бретан наверняка нетерпеливо шагает взад и вперед, затем издает свой странный хрип. Утром его глаз потух, утратив жуткое ночное свечение. А может быть, он уже мертв… или Джаан… или Гарс Джанасек… Дерка обдало жаркой волной стыда. Он придвинулся к Гвен и положил руку ей на плечо.

Челлендж приближался, вырастая перед их глазами. Гвен направила машину круто вниз сквозь тонкий слой белых облаков. Черная утроба посадочной площадки осветилась при их приближении, и Дерк увидел цифры. Огромная посадочная площадка пятьсот двадцатого уровня была совершенно пустынной и безупречно чистой.

– Добро пожаловать, – приветствовал их знакомый голос, когда «скат», зависнув, плавно опустился на плиты площадки.

– Я – Голос Челленджа. Могу я оказать вам гостеприимство?

Гвен выключила двигатель и вылезла из машины через крыло.

– Мы хотим временно поселиться здесь.

– Стоимость проживания вполне умеренная, – ответил Голос.

– Тогда проводи нас в номер.

Стена раздвинулась, и им навстречу выехала такая же тележка на колесах с толстыми шинами, какую они видели прежде. Если не считать цвета, она была точной копией той, которая возила их в прошлый раз. Гвен села в тележку, а Дерк начал перегружать в нее багаж с заднего сиденья аэромобиля. Комплект датчиков, который взяла с собой Гвен, три сумки, набитые одеждой, сумка с походным снаряжением. Пара воздушных скутеров лежала на дне между сиденьями. Дерк их не взял.

Тележка поехала, а Голос начал рассказывать о номерах, которые были оборудованы и декорированы в различных стилях, чтобы инопланетяне могли себя чувствовать как дома, хотя, в основном, в Челлендже, конечно, преобладал дух Эмерела.

– Что-нибудь простое и дешевое, – сказал Дерк. – Лишь бы была двойная кровать, водяной душ и приспособления для приготовления пищи.

Голос предоставил им небольшую комнатку со светло-голубыми стенами двумя уровнями выше. В ней оказалась двойная кровать, которая занимала почти все пространство комнаты, кухонька, встроенная в стену, и огромный цветной экран, занимавший три четверти противоположной входу стены.

– Подлинно эмерельское великолепие, – съязвила Гвен, войдя в комнату.

Она поставила на пол комплект датчиков, сумку с одеждой и с наслаждением растянулась на кровати. Дерк сунул сумки за раздвижную дверцу стенного шкафа, сел на край кровати в ногах Гвен и посмотрел на экран.

– Библиотека может предоставить вам для просмотра большой выбор видеозаписей, – произнес Голос. – С глубоким сожалением должен вам сообщить, что все регулярные фестивальные программы отключены.

– Вы оставите когда-нибудь нас в покое? – возмущенно воскликнул Дерк.

– Основные наблюдательные функции осуществляются непрерывно для вашей безопасности, но, если вы желаете, служба может быть временно прекращена. Некоторые клиенты предпочитают обходиться без меня.

– Я в их числе, – сказал Дерк. – Исчезни.

– Если вы передумаете или вам потребуются какие-нибудь услуги, то нажмите кнопку со звездочкой у любого настенного экрана, и я снова буду в вашем распоряжении. – Голос замолк.

Дерк, немного подождав, спросил:

– Голос?

Ответа не последовало. Он удовлетворенно кивнул и снова обратил взгляд к экрану. За его спиной Гвен уже спала, свернувшись клубочком на боку и подложив руки под щеку.

Ему очень хотелось связаться с Руарком и выяснить, что случилось на дуэли, кто остался жив, а кто умер, но он понимал, что это опасно.

Кавалаанцы могли находиться с Руарком в его квартире и в его рабочей комнате, так что сигнал вызова мог выдать их местонахождение.

Лучше было подождать. Прощаясь, кимдиссец дал ему номер пустой квартиры двумя этажами выше и посоветовал Дерку звонить только после наступления темноты. Он обещал находиться там, если не будет опасности, и ответить на вызов Дерка. В случае опасности он не ответит. Как бы там ни было, Руарк не знал, где укрылись беглецы, поэтому кавалаанцы не могли силой вырвать у него информацию.

Дерк немыслимо устал. Хотя он и спал в аэромобиле, сказывались пережитые волнения, отягощенные чувством вины. Наконец Гвен была рядом с ним, но он не испытывал ликования. Возможно, оно придет позже, когда они преодолеют все трудности и снова узнают друг друга, как было когда-то на Авалоне семь лет назад. Но это может случиться только если они покинут Уорлорн и будут далеко от Джаана Викари, и Гарса Джанасека, и от всех прочих кавалаанцев, далеко от мертвых городов и умирающих лесов. Они полетят вглубь, за Покров Искусителя, – так думал Дерк, глядя отсутствующим взглядом на пустой экран, – покинут Окраину навсегда, полетят на Тару, или Брак, или какую-нибудь другую нормальную планету, может быть, вернутся на Авалон, может, полетят еще дальше, вглубь, на Гулливер, или Вагабонд, или Старый Посейдон. Он еще много каких планет не видел, великого множества планет, населенных людьми и нелюдьми, и другими существами, не бывал на прекрасных, романтических мирах, где никто никогда не слышал о Верхнем Кавалаане или Уорлорне. Теперь они с Гвен смогут вместе побывать везде.

Чувствуя себя слишком усталым и слишком возбужденным, чтобы заснуть, Дерк начал бесцельно нажимать кнопки экрана. Сначала он включил его, потом нажал кнопку, обозначенную вопросительным знаком, как он сделал накануне в доме Руарка в Лартейне. На экране появился тот же список служб с номерами, только цифры были в три раза больше.

Он внимательно просмотрел их в надежде выудить какую-нибудь информацию, которая могла бы им впоследствии пригодиться. Список включал в себя номер службы новостей планеты. Дерк набрал его в надежде узнать что-либо об утренней дуэли в Лартейне, пусть даже из некролога, на худой конец. Экран потемнел, и на нем вспыхнули белые буквы: «Служба ликвидирована». Надпись на экране загорелась и погасла несколько раз, прежде чем он стер ее.

Нахмурившись, Дерк набрал номер службы информации космодрома, чтобы проверить даты прибытия кораблей, о которых говорил Руарк. На этот раз ему повезло больше: он узнал, что в ближайшие два стандартных месяца планету посетят три корабля. Самый первый, как и сказал кимдиссец, прибудет примерно через две недели. Однако Руарк не сказал им, что этот корабль под названием «Терик не-Далир» является рейсовым кораблем Окраины и, прибыв с Кимдисса, направится далее на Эшеллин, затем на Планету Темновинного Океана и, в конце концов, достигнет Эмерела, которому он принадлежал. Спустя неделю прибудет корабль с продовольствием с Верхнего Кавалаана. Потом никаких кораблей не будет до самого возвращения «Ужаса былых врагов», направляющегося в глубь галактики.

Однако не могло быть и речи о том, чтобы ждать так долго. Им с Гвен нужно улететь на «Терике не-Далире», а потом пересесть на другое судно на какой-нибудь планете. Дерк подумал, что попасть на корабль незамеченными будет очень трудно. Пожалуй, это самая большая опасность, которая им угрожает. Практически у кавалаанцев нет никаких шансов найти их в Челлендже, им придется обыскать всю планету, чтобы обнаружить беглецов, но Джаан Викари наверняка догадается, что они будут стремиться покинуть Уорлорн как можно скорее. Конечно, он появится на космодроме, когда придет время. Дерк не знал, что они тогда будут делать. Он мог только надеяться, что этого не случится.

Дерк стер информацию и стал набирать другие номера, запоминая, какие службы были полностью ликвидированы, какие частично оставлены – неотложная медицинская помощь, например, – и какие еще функционировали в полную силу, как во время Фестиваля. Часто компьютер выдавал информацию по аналогичным службам в разных городах, ознакомившись с которой, Дерк понял, что они правильно выбрали Челлендж. Эмерельцы, желая доказать бессмертие своего города, оставили действующими почти все службы назло холоду, тьме и наступавшему оледенению. Здесь будет легко жить. Другие города находились в жалком состоянии. В четырех из четырнадцати не было света и энергии, и один из них так сильно пострадал от ветра и непогоды, что уже превратился в руины.

Некоторое время Дерк продолжал нажимать кнопки, но постепенно это занятие стало ему надоедать. Он устал и начал ощущать раздражение. Гвен спала. Все еще было утро – звонить Руарку нельзя. Он выключил экран, быстро умылся в соседнем пустом номере и лег спать, погасив свет. Ему не сразу удалось уснуть, и он некоторое время лежал в теплой постели, глядя в темный потолок и прислушиваясь к ровному дыханию Гвен. Но его беспокойные мысли были далеко.

Он говорил сам себе, что скоро все будет хорошо, как когда-то на Авалоне. И все же в это трудно было поверить. Он не чувствовал себя тем Дерком т'Лариеном, который принадлежал Гвен, таким, каким он обещал стать самому себе. Он ничуть не изменился. Он продвигался вперед медленно и трудно, так же устало, так же безнадежно. Его Джинни снова была с ним – он должен был бы прыгать от радости, а чувствовал себя усталым и разбитым. Его не покидало ощущение того, что он снова ее подвел.

Дерк закрыл глаза и постарался ни о чем не думать.

Когда он проснулся, было далеко за полдень, и Гвен уже встала. Дерк принял душ и надел одежду из мягкой авалонской синтетической ткани. Потом, взявшись за руки, они отправились обследовать пятьсот двадцать второй уровень Челленджа.

Их номер был одним из тысяч других, находившихся в жилом секторе здания. Вокруг него располагались точно такие же комнаты, которые отличались друг от друга только цифрами на черных дверях. Полы, стены и потолки коридоров, по которым они проходили, были обшиты ковровыми покрытиями в сочных синих тонах. С потолка спускались светильники в форме матовых шаров, тоже синих, под цвет ковра.

– Это утомительно, – заметила Гвен после нескольких минут ходьбы. – Однообразие угнетает. И я не вижу никаких схем. Удивляюсь, как люди здесь не теряются.

– Наверное, они просто могут спросить Голос, – отозвался Дерк.

– Да, я и забыла об этом, – встревожилась она. – Что случилось с Голосом? Его что-то не слышно.

– Я попросил его помолчать, – успокоил ее Дерк. – Но он продолжает наблюдать.

– Ты можешь его снова вызвать?

Он кивнул и остановился, затем подвел ее к одной из черных дверей. Номер, как он и ожидал, оказался свободным, и дверь легко открылась от одного прикосновения. Кровать, экран и все остальное было таким же, как в их номере.

Дерк включил экран, нажал кнопку, обозначенную звездочкой, затем выключил экран.

– Чем могу служить? – спросил Голос.

Гвен улыбнулась Дерку слабой, измученной улыбкой. Было видно, что она устала не меньше его, в углах губ залегли морщинки, которые придавали ее лицу озабоченное выражение.

– Да, – ответила Гвен. – Нам надо чем-то заняться. Развлеки нас. Займи нас чем-нибудь. Покажи нам город.

Дерку показалось, что она говорила слишком быстро, как человек, который хочет забыться, отвлечь себя от неприятных мыслей. Дерку хотелось бы понять, что ее мучило – страх перед опасностью или, может быть, мысли о Джаане Викари.

– Я понял, – ответил Голос. – Позвольте мне быть вашим гидом и показать вам чудеса Челленджа, славы Эмерела, возрожденной на Уорлорне.

Руководствуясь указаниями Голоса, они вышли к лифтам и, покинув мир бесконечных прямых синих коридоров, направились в места более красочные и занимательные.

Они вознеслись на «Олимп» – роскошный холл на самой вершине города-шпиля – и постояли там, по щиколотку утопая ногами в черном ковре, у единственного в городе огромного окна, глядя на бегущие глубоко внизу ряды облаков, гонимые ледяным ветром, от которого они сами были надежно укрыты. День был туманным и хмурым. Хеллей пылал привычным красным светом, но его желтые компаньоны скрывались за размазанной по небу серой пеленой. С высоты башни они видели далекие горы, а за ними темную зелень Парка. Робот-официант подал им холодные напитки.

Они подошли к центральной шахте: полый цилиндр пронизывал город от вершины до дна. Стоя на самом высоком балконе, они держались за руки и смотрели вниз на нескончаемые ряды балконов, исчезавшие в слабо освещенной глубине. Потом открыли ажурные железные дверцы и прыгнули. Продолжая держаться за руки, они медленно плыли вниз навстречу теплому восходящему потоку воздуха. Центральная шахта была прекрасным аттракционом, гравитация в ней составляла одну десятую процента нормального притяжения Эмерела.

Они прогулялись по широкому внешнему проспекту, который огромной спиралью обвивал город снизу доверху, как резьба на гигантском винте. Честолюбивый турист мог пройти пешком от основания города до его вершины. Рестораны, магазины, музеи выстроились по обе стороны проспекта, между ними пролегала широкая дорога для тележек на дутых колесах и более быстрых машин. Дюжина движущихся тротуаров – шесть вверх и шесть вниз – составляли центральную часть плавно изогнутого бульвара. Когда у них устали ноги, они ступили на одну из движущихся дорожек, затем на ту, что двигалась с большей скоростью, потом прыгнули на еще более быструю. Голос указывал им на проплывавшие мимо достопримечательности и давал пояснения, но ничто из увиденного не показалось им интересным.

Они поплавали обнаженными в эмерельском океане – искусственном пресном море, которое занимало большую часть двести тридцать первого и двести тридцать второго уровней. Зеленая вода моря была такой прозрачной, что они видели извивающиеся ленты водорослей на дне двумя уровнями ниже. Вода искрилась, отражая сияние светящихся панелей, создавая иллюзию яркого солнечного света. Маленькие рыбки шныряли взад и вперед в глубине моря, на его поверхности покачивались плавучие растения, похожие на грибы, сделанные из зеленого бархата.

Надев электролыжи, они понеслись вниз, едва касаясь скользкой пластиковой поверхности наклонной плоскости, которая соединяла сотый этаж с первым. Дерк дважды падал, но сразу вскакивал и катился дальше.

Они осмотрели гимнастический зал для прыжков на батуте.

Они заглянули в темные зрительные залы, рассчитанные на тысячи людей, и отказались смотреть голографический фильм.

Они быстро перекусили в кафе на тротуаре в центре когда-то оживленного торгового района.

Они прошлись по джунглям, где желтый мох устилал землю под густыми зарослями деревьев. Записанные на пленку крики животных отражались странным эхом от стен жаркого, влажного парка.

Все увиденное нисколько их не успокоило, а лишь слегка отвлекло. Наконец они позволили Голосу проводить их обратно в номер. Голос не преминул сообщить, что снаружи на Уорлорне стало темнеть.

Стоя в узком проходе между кроватью и стеной, Дерк набрал номер Руарка, одну за другой нажав кнопки экрана. Гвен сидела позади него.

Руарк долго не отвечал. Дерк уже вообразил самое ужасное. Но как только он подумал об этом, мигание голубого сигнала вызова погасло и на экране появилось круглое лицо кимдисского эколога. Сквозь сероватую мглу позади него виднелось запустение нежилой квартиры.

– Ну? – произнес Дерк. Он обернулся к Гвен. Она закусила губу, правая рука лежала на серебряном браслете, который все еще украшал ее левое запястье.

– Дерк? Гвен? Это вы? Я вас не вижу, да, мой экран темный. – Светлые глаза Руарка беспокойно бегали под прямыми прядями светлых, почти белых волос.

– Конечно, это мы, – резко ответил Дерк. – Кто еще может позвонить вам по этому номеру?

– Я не вижу вас, – повторил Руарк.

– Аркин, – вступила в разговор Гвен, не вставая с кровати, – если ты нас увидишь, ты будешь знать, где мы находимся.

Голова Руарка качнулась, стал заметен второй подбородок.

– Да, я не подумал, вы правы. Лучше, чтобы я не знал, да.

– Дуэль, – перебил его Дерк. – Что случилось сегодня утром?

– Джаан в порядке? – спросила Гвен.

– Не было дуэли, – сообщил им Руарк. – Его глаза все еще метались по сторонам в поисках чего-то, на нем можно было бы остановить взгляд. Или, может быть, он боялся, что кавалаанцы застанут его в пустой квартире. – Я ходил смотреть, но дуэль не состоялась. Истинная правда.

Гвен громко вздохнула.

– Значит, все в порядке? Как Джаан?

– Джаантони жив-здоров, и Гарс, и брейты, – ответил Руарк. – Не было никакой стрельбы, никаких убийств, но когда Дерк не пришел умирать, как они запланировали, все словно с ума сошли, да.

– Расскажите мне, – спокойно попросил Дерк.

– Да, из-за вас вторую дуэль отложили. Перенесли, – подтвердил Руарк. – Они будут драться, виды дуэли и оружия останутся теми же, но не теперь. Бретан Брейт обратился с просьбой к судье. Он сказал, что имеет право сначала встретиться с Дерком, потому что если погибнет на дуэли с Джааном и Гарси, то не сможет удовлетворить своих претензий к Дерку. Он потребовал, чтобы вторая дуэль была отсрочена до тех пор, пока Дерка не найдут. Судья сказал ему «да». Естественно, этот их судья согласился со всем, чего эти животные хотели. Они называли его, этого зловредного коротышку, Розефом Высокородным Брейтом.

– Айронджейды, – спросил Дерк. – Джаан и Гарс сказали что-нибудь?

– Джаантони – нет. Он вообще ничего не сказал, просто тихо стоял в углу квадрата смерти. Все остальные бегали вокруг него, орали, кричали – кавалаанцы, одним словом. Кроме Джаана, никого не было в квадрате смерти, никого, а он стоял и смотрел вокруг так, как будто ожидал, что дуэль начнется в любой момент. Гарси, да, тот очень рассердился. Сначала, когда вы не появлялись, он шутил, говорил, что вам стало плохо, потом какое-то время он молчал и стоял тихо, как Джаан, потом начал спорить с Бретаном Брейтом, судьей, и вторым дуэлянтом, Челлом. Все брейты собрались там. Чтобы быть свидетелями, наверное. Я даже и не знал, что у нас в Лартейне такая большая компания, да. Ну, отвлеченно знал, но когда они все собрались вместе, это совсем другое дело. Двое шанагейтов пришли тоже, не было только поэта Редстила. Выходит, не хватало троих: вас двоих и его. Но, может быть, они собирались устроить городское собрание: все были одеты так официально, – добавил он, хихикнув.

– Знаете вы, что будет дальше? – спросил Дерк.

– Не беспокойтесь, – ответил Руарк. – Вы прячетесь, потом садитесь на корабль, да. Они не могут вас выследить, имея перед собой целую планету для поисков! Брейты, я думаю, не будут искать. Правда, они назвали вас оборотнем. Бретан Брейт потребовал этого, его партнер говорил о старых традициях, другие брейты тоже, и судья согласился с ними в том, что раз вы не пришли на дуэль, вы – ненастоящий человек. Поэтому возможно, что они будут охотиться на вас, но не специально. Вы теперь для них просто охотничье животное, как любое другое.

– Оборотень, – глухо сказал Дерк. У него было странное ощущение, будто он потерял что-то.

– Для Бретана Брейта и его компании, да. Гарс, я думаю, будет очень стараться найти вас, но он не будет охотиться на вас, как на зверя. Он поклялся, что вызовет вас на дуэль после Бретана Брейта, может быть, раньше его.

– А что Викари? – спросил Дерк.

– Я уже говорил вам, что он вообще ничего не сказал.

Гвен поднялась с кровати.

– Ты говорил только о Дерке, – сказала она Руарку. – А что говорили обо мне?

– О тебе? – Руарк мигнул. – Брейты настаивали на том, чтобы тоже признать тебя оборотнем, но Гарс не позволил. Он очень решительно заявил, что вызовет на дуэль любого, кто притронется к тебе. Розеф Высокородный Брейт много болтал. Он хотел назвать тебя оборотнем, так же, как и Дерка, но Гарси очень рассердился. Насколько я понимаю, кавалаанские дуэлянты могут вызвать на дуэль судей в случае принятия несправедливого решения, поэтому Розеф вынужден был все-таки соблюсти справедливость. Так что, милая Гвен, ты все еще бетейн и подлежишь защите, а если они поймают тебя, то лишь для того, чтобы вернуть Джаану. Потом ты будешь наказана, но по законам Айронджейда. По правде говоря, они не очень много говорили о тебе, гораздо больше слов они потратили на Дерка. Ты ведь всего лишь женщина, да?

Гвен промолчала.

– Мы позвоним через несколько дней, – сказал Дерк.

– Дерк, мы должны договориться о времени, да? Я не могу все время торчать в этой грязной дыре, – говоря это, Руарк снова хихикнул.

– Тогда через три дня, после заката солнца. Нам надо подумать, как действовать на космодроме, когда придет время.

Руарк кивнул.

– Я подумаю об этом.

– Можешь ты раздобыть нам оружие? – неожиданно спросила Гвен.

– Оружие? – кимдиссец поперхнулся. – Правда, Гвен, кавалаанский яд проник в твою кровь. Я – кимдиссец. Я не разбираюсь в лазерах и прочих средствах истребления. Но я попробую, ради тебя, ради моего друга Дерка. Мы поговорим об этом в следующий раз. Теперь я должен идти.

Его лицо исчезло. Дерк выключил экран и повернулся к Гвен.

– Ты хочешь воевать с ними? Думаешь, это разумно?

– Я не знаю, – ответила она.

Дойдя до двери, Гвен повернула обратно, потом остановилась. Комната была слишком мала для прогулок.

– Голос! – позвал Дерк, внезапно озаренный. – В Челлендже есть оружейный магазин? Место, где можно купить лазеры или другое оружие?

– С глубоким сожалением вынужден вам сообщить, что законы Эмерела запрещают ношение оружия, – отозвался Голос.

– А спортивное оружие? – настаивал Дерк. – Для охоты? Для упражнений в меткости.

– С глубоким сожалением вынужден вам сообщить, что законы Эмерела запрещают все кровавые виды спорта и игры, основанные на замаскированном насилии. Если вы являетесь представителями культур, в которых подобные занятия допускаются, пожалуйста, примите во внимание, что у нас нет намерения обидеть вас. Такие виды развлечений вы можете найти в другом месте Уорлорна.

– Забудем, – сказала Гвен. – В любом случае это была плохая идея.

Дерк обнял ее.

– В любом случае нам оружие не нужно, – сказал он с улыбкой. – Хотя признаюсь, что с ним я чувствовал бы себя лучше. Правда, не уверен, что сумел бы им воспользоваться в случае надобности.

– Я сумела бы, – сказала Гвен. В ее глазах, в ее огромных зеленых глазах была жесткость, которой Дерк никогда не видел прежде. На какое-то мгновение ему вспомнился Гарс Джанасек и выражение ледяного презрения в его голубых глазах.

– Ты умеешь? – удивился он.

Она нетерпеливо махнула рукой и передернула плечами так, что его руки соскользнули.

– В работе мы с Аркином используем специальные пистолеты для стрельбы иглами-маяками, когда нам надо проследить за животными, за маршрутами их миграций. С помощью таких пистолетов вводятся и усыпляющие стрелы. Мы пользуемся маленькими, размером с ноготь датчиками, которые сообщают любые сведения об образе жизни животного: как оно охотится, чем питается, как спаривается, как функционирует его мозг в разные периоды жизни. Имея такие данные о различных видах животных, можно сделать выводы о всей экосистеме. Но чтобы получить их, надо установить датчики-шпионы. Вот мы и делаем это, предварительно усыпив животное стрелой со снотворным средством. Я стреляла такими стрелами тысячи раз. У меня хорошо получается. Жаль, что не догадалась прихватить такой пистолет с собой.

– Это разные вещи, – возразил Дерк. – Одно дело – использовать оружие для исследовательских целей и совсем другое – стрелять в человека из лазерного пистолета. Я никогда не делал ни того, ни другого, но я не думаю, что эти виды стрельбы можно сравнивать.

Гвен прислонилась к двери и мрачно посмотрела на него.

– Ты думаешь, я не могу убить человека?

– Нет.

Она улыбнулась.

– Дерк, я не та маленькая девочка, которую ты знал на Авалоне. Я несколько лет провела на Верхнем Кавалаане. Это были нелегкие годы. Случалось, что другие женщины плевали мне в лицо. Я выслушала от Гарса Джанасека множество лекций по поводу обязательств, накладываемых серебряно-жадеитовым браслетом. Другие кавалаанцы называли меня оборотнем и бетейн-шлюхой так часто, что я научилась отвечать им. – Она тряхнула головой. Под широкой лентой, плотно охватывавшей лоб, глаза ее казались твердыми как камни, и Дерку пришло в голову, что они похожи на жадеиты.

– Ты сердишься, – сказал он. – В такой ситуации нетрудно рассердиться. Но я знаю тебя, любимая, ты – мягкий человек по натуре.

– Была. И стараюсь быть. Но все это тянется так долго, Дерк. Очень, очень долго. Я рассказывала Аркину, он знает, что я чувствую, что я пережила. Бывали времена, когда я была так близко, так чертовски близко… Особенно с Гарсом, потому что, каким-то странным образом, он – часть меня и в большой степени – часть Джаана, и это очень больно, когда кто-то, кто тебе дорог, кого ты мог бы полюбить, если бы не…

Она замолчала. Скрестив руки на груди и нахмурив брови, она молча смотрела на него. Дерк хотел бы знать, что ее остановило. Может быть, выражение его лица?

– Возможно, ты прав, – признала она через некоторое время, опуская руки. – Возможно, я не могла бы убить. Но знаешь, иногда мне кажется, что могла бы. И вот сейчас, Дерк, мне очень хотелось бы иметь оружие, – она невесело усмехнулась. – На Верхнем Кавалаане, конечно, мне не позволялось носить оружие. Зачем бетейн пистолет? Ее господин и его тейн защитят ее. Женщина случайно может застрелить себя. Джаан… Джаан борется за изменение многих обычаев, он старается. В конце концов, я здесь. Большинство женщин вообще не покидает пределов надежных каменных жилищ своих родов после того, как наденут серебряный браслет. Но несмотря на все его старания, которые я уважаю, Джаан не понимает. Он – высокородный. У него ведь есть другие заботы, и на все, что я ему говорю, Гарс говорит что-нибудь свое. Иногда Джаан даже не замечает. И такие пустяки, как то, что я хочу носить оружие, он считает неважным. Однажды я завела с ним разговор об этом. Он сказал, что я ведь сама возражала против использования оружия, против самой идеи дуэлей чести. И это правда. И все же, Дерк, знаешь, я поняла то, что ты говорил Аркину прошлой ночью о своем желании сразиться с Бретаном, даже если ты не считаешь себя связанным его законами. Иногда я чувствую то же самое.

Свет в комнате мигнул, стал слабым, затем засиял с прежней силой.

– Что это? – Дерк вопросительно посмотрел вверх.

– Прошу не беспокоиться, – бесстрастно произнес Голос. – Временный перебой в энергоснабжении на вашем уровне восстанавливается.

Перебой в энергоснабжении! Дерк представил себе этот город без окон, полностью изолированный от дневного света, лишенным энергии. Эта картина ему не понравилась.

– Что происходит?

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – повторил Голос, но тут же свет над их головами погас. Гвен и Дерк оказались в кромешной тьме.

– Я думаю, нам лучше уйти, – сказала Гвен, когда свет снова зажегся.

Она повернулась, открыла стенной шкаф и начала вытаскивать сумки. Дерк кинулся помогать ей.

– Не поддавайтесь панике, пожалуйста, – увещевал Голос. – Ради вашей собственной безопасности я прошу вас оставаться в номере. Ситуация под контролем. Челлендж снабжен множеством предохранительных устройств, и все его важнейшие системы дублируются.

Они закончили сборы. Гвен пошла к двери.

– Сейчас действует запасной источник энергии? – спросила она.

– Уровни с первого по пятидесятый, с двести пятьдесят первого по трехсотый, с триста пятьдесят первого по четыреста пятьдесят первый и с пятьсот первого по пятьсот пятидесятый подключены к запасному источнику энергии, – признался Голос. – Это не должно вас беспокоить. Роботы приступили к ремонту основного источника и постараются завершить его как можно скорее. Существуют и другие аварийные системы на случай, если откажет запасная система, что маловероятно.

– Я не понимаю, почему? – воскликнул Дерк. – В чем причина неполадки?

– Прошу вас не беспокоиться, – настаивал Голос.

– Пойдем, Дерк, – спокойно сказала Гвен.

Она вышла из комнаты, взяв в правую руку сумку и повесив на левое плечо комплект датчиков на ремне. Дерк подхватил две другие сумки и последовал за ней в синеву коридора. Они поспешили к лифтам, Гвен шла немного впереди, ковровые покрытия гасили звуки шагов.

– Те, кто поддастся панике, рискуют больше навредить себе, чем те, кто останется в безопасности своих комнат на время улаживания этого небольшого неудобства, – назидательно произнес Голос.

– Скажи нам, что происходит, и, возможно, мы передумаем, – сказал Дерк.

Они не остановились и не замедлили шага.

– Введены в действие аварийные правила. К вам направлены охранники, чтобы проводить вас обратно в ваш номер. Это необходимо для вашей же безопасности. Законы Эмерела запрещают…

Вдруг звук поплыл, низкий тон Голоса полез вверх, сорвался на визг, резанувший их по ушам, и замолк. Наступила звенящая тишина.

Свет погас.

Дерк остановился, затем сделал два шага вперед в полной тьме и натолкнулся на Гвен.

– Что? – вырвалось у него. – Прости.

– Тихо, – прошептала Гвен. Она начала считать секунды. На тринадцатой засветились шары в местах пересечения коридоров. Но теперь их голубой свет был настолько слабым, что они едва различали что-либо перед собой.

– Пошли, – сказала Гвен. – Она снова двинулась вперед, на этот раз медленнее, осторожно ступая в синем полумраке. Лифты были уже недалеко.