Разделяющий нож: В пути Буджолд Лоис

Берри широко улыбнулась.

— На самом деле их трое. Даг и Ремо присоединились к моей команде еще в Жемчужной Излучине, а Барр… появился позже. Они совсем ручные, ты их не бойся.

Элдер сглотнул.

— Да нет, мы не боимся, просто… Как я понимаю, лоцман вам не нужен, верно?

— Нет, нет, — поспешно вмешался Скинк. — Мы тут не нужны. Смываемся, Элдер.

Элдер повернулся к своему напарнику.

— Ты не понял. Эта девушка, — он показал на Берри, — была… Она моя нареченная, из Клиркрика. Неужели вы проделали весь путь… ах, конечно, вы плывете из Клиркрика. Так и есть. Мы не сможем… наняться на эту баржу, Скинк.

Скинк поежился.

— Вот я и говорю. Что же ты тогда собираешься делать?

Его возбужденно перебил Готорн:

— Да где же ты был, Элдер? И где папа, Бакторн и «Шиповник»? Где остальные парни, которые ходили с вами?

Берри отстранилась от Элдера; эти серьезные вопросы заставили ее отвлечься от радостных переживаний.

— Ох, и правда, Элдер, почему ты не вернулся домой? Или хотя бы написал или передал словечко с кем-то? Ведь прошло уже одиннадцать месяцев, как вы уплыли. Мы жуть как беспокоились о вас всех.

Губы Элдера дрогнули, но слов не последовало. Наконец, сглотнув, он выдавил:

— Мне очень жаль, Берри. «Шиповник» потопила буря неподалеку отсюда. Мне одному удалось выбраться на берег. Ребята из… — он оглянулся на Скинка, — из охотничьего лагеря у Локтя нашли меня чуть живого. Я проболел несколько недель — подцепил легочную лихорадку. К тому времени как мне полегчало, от судна уже и следа не осталось — только несколько досок прибило к берегу. Остальное забрала река.

— Ты уверен? — взволнованно спросила Берри. — Они могли выбраться на берег ниже по течению и решить, что это ты пропал… нет, они послали бы весточку… — Берри печально вздохнула.

Надежда на лице Готорна сменилась горем. Берри обняла дрожащего брата за плечи.

— Ш-ш, Готорн… Мы вроде как знали, правда? Потому что папа и Бакторн и… — она запнулась, — не оставили бы нас тревожиться, если только… — Берри вытерла глаза. — Почему же ты ничего не дал знать, Элдер? Это так жестоко…

Элдер сделал глубокий вдох.

— Мне потребовались месяцы, чтобы восстановить силы, да и ребятам я задолжал за их помощь. Вот я и подумал: я отправился вниз по реке, чтобы подзаработать, и не дело возвращаться к тебе с пустыми руками… и плохими новостями… Я хотел хотя бы вернуть тебе стоимость «Шиповника», да на это потребовалось больше времени, чем я рассчитывал.

Ремо отчаянно зашептал в ухо Дага:

— Даг, он же…

Даг остановил его, подняв руку, и пробормотал:

— Подожди. Пусть закончит. — Он внимательно смотрел на взволнованных людей на палубе, открыв свой Дар как можно шире. На таком расстоянии этого можно было и не делать…

— Элдер, да что такое ты говоришь! — воскликнула Берри. — Ты же должен лучше меня знать! Как ты мог подумать, что я поставлю тугой кошелек выше жизней моих родных… или даже известий об их судьбе?

— Мне очень жаль, Берри, — беспомощно повторил Элдер, повесив голову. — Я ошибся, теперь я это вижу. Я никогда не думал, что ты отправишься меня разыскивать.

На лице слушавшего их Бо сменялись разные выражения: от смутной радости до смутного же горя; теперь он смотрел на Элдера без всякого выражения, покусывая ноготь. Фаун выскочила на палубу почти такая же возбужденная, как Готорн; потом на ее лице стали отражаться те же чувства, что и на лице ее подруги Берри. Теперь она стояла рядом с Бо, сложив руки на груди, и внимательно слушала. В целом Даг был рад тому, что она не приняла на веру все услышанное с такой же готовностью, что и Берри; впрочем, это было понятно: не ей Элдер клялся в любви, и те надежды, которые она питала по поводу счастья Берри, умерялись ее беспокойством насчет чувств Вита.

«Моя Искорка умница; она уже почувствовала, что дело нечисто».

Берри напряглась.

— Элдер, тебе рано или поздно придется сказать правду, так лучше уж скажи ее сейчас. Если у тебя появилась другая девушка, тебе в любом случае придется одну из нас бросить, так что тут тебе никак не выкрутиться. Если она, может быть… выходила тебя или еще что, я, наверное, даже не возненавижу ее… — Берри вопросительно глядела на Элдера; теперь они стояли на расстоянии друг от друга.

— Нет! — удивленно воскликнул Элдер. — Никакой другой женщины у меня нет, клянусь!

— Проклятие, — прошептал Ремо. — Парень в первый раз сказал правду!

— Ага, — кивнул Даг. Это его не порадовало: будь у Элдера другая, это хоть как-то положило бы конец трагедии. Даг тихо добавил: — Присмотри за тем околдованным типом. Он собирается сбежать. — Скинк пятился к своему ялику, но когда Ремо проскользнул мимо курятника, остановился и двинулся в обратном направлении, исподлобья оглядывая заполненную народом палубу.

Берри не сводила глаз с лица жениха; в конце концов она решила — даже Даг не смог бы определить, насколько ее решение продиктовано страстным желанием, — что тот сказал правду.

— Тогда присоединяйся к нам! Мы продадим «Надежду» в Греймауте и получим все деньги, которые нам нужны. Дом в Клиркрике ждет. — Голос ее дрогнул. — Я все для нас приготовила.

Элдер растерянно провел рукой по волосам.

— Не могу же я смыться, ничего не сказав тем парням в лагере, которые мне помогли.

— Конечно, нет! — ответила Берри. — Мы можем причалить за поворотом. Я сама хотела бы поблагодарить их за то, что они за тобой ухаживали. Или… — Берри помолчала, обдумывая ситуацию. — Если у тебя есть долги, я расплачусь за тебя. У меня не очень много монет, но хватит, чтобы оплатить лечение больного. — Возникшее подозрение заставило ее снова умолкнуть. — Если только ты не проигрался…

— Берри, это крутые ребята. Лучше с ними разберусь я сам, а ты веди свое судно дальше. Я… соберу свои вещи и догоню тебя у Запястья.

Бо медленно проговорил:

— Ты и тел никаких не нашел, чтобы похоронить, как положено?

Элдер покачал головой. Судя по состоянию его Дара, он был в панике.

— Тебе не нужно смягчать удар, — тихо сказала Берри. — Я знаю, что может сотворить эта река.

Даг задумался о том, его ли это дело. Он взглянул на Фаун — та переживала за Берри, но еще больше переживала за поникшего Вита, — на Бо, на расстроенного Готорна. Даг не был против лжи, которая могла избавить кого-то от бесполезных страданий, но тут все направления вели в тупик.

«Так давайте выясним правду и посмотрим, чьи страдания окажутся заслуженными».

Даг сурово посмотрел на парня и сказал:

— Берри… Элдер тебе лжет.

Она повернула к нему побледневшее лицо.

— О чем?

— Обо всем.

Скинк рванулся к поручням.

Его схватили Ремо и Хайкри, который, услышав шум, вышел на палубу и в растерянности слушал рассказ Элдера. Хайкри с его охотничьими умениями ловко помог Ремо остановить пытавшегося нырнуть в воду Скинка, но потом, глядя на вырывающегося человека, с сомнением спросил Дага:

— В чем тут дело, Страж Озера?

— Я не уверен, только этот человек околдован по уши. Не знаю, кто это сделал, когда и почему. И с какой целью.

— Ох, беда, — вздохнул Хог. — Можешь ты привести его в порядок, Даг?

Что случится, если он расколдует этого несимпатичного Скинка? От одной мысли, что придется впустить в себя его отвратительный Дар, Дага начинало выворачивать наизнанку. Однако околдовывание — это своего рода увечье… Если Даг не оставил бы без помощи истекающего кровью или переломавшего кости человека, может ли он отвернуться от Скинка?

— Почему ты пытаешься сбежать, Скинк? Я не причиню тебе вреда.

Скинк с безумным видом озирался по сторонам.

— Крейну это не понравится, — бросил он Элдеру. Дар и Скинка, и Элдера просто вонял страхом, но Элдер по крайней мере сохранил самообладание, когда Даг спрыгнул на палубу и подошел к Скинку.

«Пусть грех падет на мою голову».

Даг поднял левую руку; на таком расстоянии не было нужды касаться Скинка, но одинаковое положение тела и Дара помогало сосредоточиться. Практика сделала операцию более легкой; Даг поморщился, когда отдача взбудораженного Дара Скинка обрушилась на него, но заставил себя принять ее.

Даг сам не знал, какой реакции ожидать, но уж никак не того, что Скинк рухнет на палубу, сотрясаясь от рыданий.

— Нет, нет, нет, — выкрикивал он. — Нет, нет, нет…

Хайкри озадаченно закусил губу, напряженно наблюдая за Скинком.

«Да, этот предводитель отряда определенно видел подобное раньше, — подумал Даг. — И я видел тоже».

— Скинк, возьми себя в руки, — рявкнул Элдер. Он обвел взглядом растерянных зрителей, к которым теперь присоединились Барр и Медвежья Приманка. — Простите нас, ребята. Такое с ним случается, когда он начинает трезветь… Я лучше отвезу его в лагерь.

Каждая ложь Элдера в отдельности могла бы показаться правдоподобной; все вместе они таковыми не были.

«Какой правды он так отчаянно боится?»

У Дага оставался последний шанс избежать выяснения. Увы, особо выбирать между несчастьем, вызванным ошибкой, и несчастьем из-за совершенно правильных действий не приходилось.

«Нужно ударить в самое слабое место, и ударить быстро».

Он наклонился, поднял голову Скинка за волосы и прибег если не к удару палкой по голове, то к самому грозному своему командирскому тону.

— Смотри на меня. — Скинк поднял глаза, и дыхание замерло у него в горле. — Что вы на самом деле здесь делаете? — рявкнул Даг.

— Речные разбойники… — пробормотал Скинк. — Мы должны следить за направляющимися в низовья судами, и если на них есть что-нибудь стоящее, отводить их туда, где ждут Крейн и парни, чтобы ограбить. О боги!

— Что? — воскликнула Берри. — Элдер, как это? — Она с ужасом смотрела не на Скинка, а на своего жениха.

— Да у него белая горячка!

— Этот человек, — задумчиво проговорил Хайкри, — напоминает мне тех бедняг, которых мы увозили прочь от логова зловредного привидения.

Даг чуть не ответил ему: «Это связано одно с другим», но проводить такую параллель сейчас ему не хотелось. Он ограничился тем, что сказал:

— Может, и так, но тут, похоже, человеческая подлость. — Он снова дернул Скинка за волосы, не позволяя ему найти убежище в рыданиях. — Сколько разбойников и где они?

— Тридцать. Сорок. И Крейн — он всегда тут как тут.

— Где?

— В пещере. В пещере рядом с Локтем. По реке тринадцать миль, а по перешейку всего три. Это дает время разведать и подготовиться…

«Он разговорился; нужно не ослаблять давление».

— В той пещере был раньше Злой?

— Что?

— Зловредное привидение.

Скинк помотал головой.

— Нет тут никакого зловредного привидения. Только Крейн, его и одного достаточно. И еще братья Драмы. Прежде чем появились Драмы, Элдер был правой рукой Крейна, но теперь Крейн предпочитает их, и даже Элдер не такой безумец, чтобы проявлять недовольство.

Даг снова встряхнул Скинка и одновременно нажал на его плечо, словно тот был бурдюком, из которого нужно было выжать все до последней капли.

— Значит, предлагая услуги лоцмана, вы заманиваете суда в ловушку, а что потом? Грабите? А что делаете с командой?

— Мое-то судно они захватили не так. Когда я впервые тут появился, пещера все еще служила Пивовару таверной. Нас туда позвали, напоили, а потом набросились, пока мы были не в себе… за исключением тех, кого Крейн приберег для своих игр… Ох, сколько крови и боли…

Бо и Барр незаметно встали по бокам Элдера, как с удовлетворением заметил Даг. Берри отошла от жениха. Ее бескровное лицо стало холодным и непреклонным. Фаун стиснула ее ледяную руку — то ли ободряя, то ли удерживая, то ли и то, и другое.

— А теперь что случается с командами? — продолжал расспросы Даг.

— Приканчиваем во сне или ударом в спину, если удается. Нельзя позволить никому убежать и донести… да только Крейн всегда может найти беглеца. А суда сжигаем или прячем в тайной протоке за островом — ведь нельзя, чтобы их потом узнали. Раньше Пивовар отправлял их в низовья, только Крейн сообразительнее. Пивовар и игру придумал, да Крейн в конце концов его обыграл.

— А тела?

— Раньше их скидывали в ущелье, а потом младший Драм показал, как можно избавляться иначе: взрезать живот, набить камнями и утопить: так они не всплывут. Легче, чем хоронить… О боги! Понимаете, эти братья Драмы не всегда сразу убивают…

Может быть, достаточно? «Даже слишком много». Даг понимал, в какой страшной опасности они находятся, и наверняка узнать другие чудовищные подробности — что такое, например, игра? — можно было и потом, не в присутствии Фаун, Берри, Готорна и Хога. «Ладно, еще один вопрос».

— Кто такой Крейн?

— Страж Озера. Наш Страж Озера.

Ремо и Барр сразу насторожились; Даг понял это по тому, как резко они закрыли свой Дар, словно моллюск — створки раковины.

«Предатель? Безумец? Порождение Злого?»

— Откуда он появился? — безжалостно продолжал допрос Даг.

— Не знаю. Он уже был здесь, когда меня захватили. Откуда-то из Олеаны, я думаю.

— Это он организовал банду?

— Нет, я же говорил: парень по имени Пивовар.

— А Пивовар был Стражем Озера? — Судя по имени, нет.

— Нет, конечно. До меня… до Элдера Крейн был просто пассажиром на барже, которую Пивовар заманил… Каким-то образом Крейн уговорил Пивовара его не убивать, на какое-то время Крейн стал правой рукой Пивовара, и потом… Пивовара не стало. Остался только Крейн. — Скинк помолчал. — Пивовар, он просто хотел жутко разбогатеть, а чего хочет Крейн, никто не знает.

— Он один?

— Нет, нас тридцать или сорок — когда как.

— Я имею в виду — других Стражей Озера с ним нет? — уточнил Даг.

— А-а… Нет, такой он один.

— А сейчас он где, ты знаешь? — Нигде в пределах мили Стражей Озера нет, но миля неожиданно стала казаться Дагу очень коротким расстоянием между этим безумием и Искоркой.

Скинк покачал головой.

— В последний раз я его видел в пещере. — Дагу показалось, что при этих словах Элдер съежился. Он посмотрел на парня с холодным расчетом.

Берри сглотнула и сказала Дагу:

— Спроси его, захватили ли они… видели ли «Сталь Трипойнта».

— Этот разукрашенный парусник? — фыркнул Скинк. — Проходил тут на прошлой неделе. Крейн, он велел затаиться и позволить этим дуракам плыть мимо. Они и уплыли.

Даг встретился глазами с Берри и угадал ее мысль: «От них помощи ждать не приходится». Ум его лихорадочно заработал. Разбойников было по крайней мере вдвое больше, чем находившихся на борту «Надежды», однако скоро должны были подойти другие суда. Уловка Крейна была, конечно, хитрой: грабить только самые богатые, а остальные не трогать; и все же даже это не могло дать разбойникам возможность долго оставаться необнаруженными. Так сколько же времени было у «Надежды» для приготовлений?

«Приготовлений к чему?»

Кое-кто из матросов из Рейнтри взялся за весла; иначе «Надежда» могла сесть на мель. Теперь они были гораздо ближе к устью ручья и наблюдательному пункту на скале над ним. Даг поманил к себе Хайкри и Медвежью Приманку.

— Приходилось вам выслеживать разбойников в Рейнтри?

— Однажды пришлось, — признал Хикори. — Их, правда, было всего двое, а не тридцать или сорок. Мы их поймали живьем и привели на суд в деревню, а потом ушли: не очень-то я люблю смотреть, как вешают, хотя делать это нужно.

— Похоже, в этом снова есть нужда, — сказал Даг. — Мне пару раз приходилось уничтожать шайки, плюс еще ту большую банду под Глассфорджем. Первым делом надо позаботиться о том, чтобы охотников было больше, чем дичи. «Кусачая черепаха» ненамного от нас отстает, да и другие суда скоро могут появиться. Если к ночи у нас наберется достаточно народу, вы, парни, присоединитесь?

Хайкри посмотрел на Медвежью Приманку; тот кивнул.

— Пожалуй.

— Если бы я мог, я предоставил бы крестьян крестьянам, а Стражей Озера — Стражам Озера, — продолжал Даг. Барр и Ремо оба поморщились, услышав о предстоящем деле, но оба кивнули Дагу. — Этот Крейн может быть опасен, и бороться с ним крестьяне не смогут.

— Меня это устраивает, — медленно проговорил Хайкри. — При условии, что потом правосудие будет одно на всех. — Он бросил на Дага тяжелый вопросительный взгляд.

— Если он виноват хотя бы в половине ужасов, о которых рассказал Скинк, то проблемы с этим не будет. Троих и раньше бывало достаточно для полевого суда.

Хайкри неуверенно согласился с ним.

— Что ж, чтобы сделать рагу из кролика, нужно сначала кролика поймать.

— Верно, — согласился Даг.

«Надежда» причалила в устье ручья, и Фаун с тревогой следила за Дагом и остальными мужчинами, которые отвели пленников на берег для дальнейшего допроса. Они вернулись примерно через три четверти часа с мрачными лицами, хотя ни на Элдере, ни на его унылом напарнике не было заметно следов побоев. Бо лично проверил, надежно ли скручены руки Элдера у того за спиной; парня привязали к столбу, поддерживающему крышу каюты между кухней и грузовым отсеком.

— Я бы еще и кляп в его поганый рот всунул, — посоветовал старик Дагу.

Даг покачал головой, но сказал Берри и Фаун:

— Не ослабляйте веревки ни под каким видом. Если ему понадобится пописать, отвернитесь и позовите Хога с ведром. — Говоря это, Даг смотрел в глаза Берри. Она коротко кивнула. Теперь оставалось только ждать подкреплений.

Довольно скоро Вит, забравшийся на скалу, подал сигнал, и они с Бо на ялике разбойников отправились к идущей вниз по течению барже, чтобы объяснить ситуацию. Девять человек команды — все крепкие парни — были поражены новостями, не говоря уже о том, что сами еле избежали опасности; они с готовностью предложили помощь в уничтожении речных грабителей и тут же направили свое судно к берегу.

«Кусачая черепаха» появилась около полудня, и Фаун заметила, что Даг с облегчением перевел дух. Буйная команда парусника выразила полную готовность поучаствовать в грязной работе. После этого предводители и хозяева судов — Вейн и Садлер, Хайкри и Медвежья Приманка, капитан новой баржи и Даг — собрались на берегу, чтобы обсудить планы. Вейн, объявивший себя лучшим драчуном, какие только плавали по реке, счел себя командиром и предложил напасть на разбойников с реки. Даг явно предпочитал, чтобы Хайкри возглавил атаку с перешейка, и когда громкие споры стали казаться нескончаемыми, отвел Вейна в сторонку для разговора наедине. Фаун, наблюдавшая за мужчинами с борта «Надежды», предположила, что для убеждения Даг воспользовался не только словами; в тревоге она смотрела на потемневшее лицо мужа. Однако план нападения с суши в конце концов был принят.

Остаток дня команды провели, собирая и готовя оружие. У всех были ножи, дубинки удалось быстро изготовить, но пик и луков оказалось меньше, чем хотелось бы Дагу. Вита он включил в группу лучников.

— Обязательно ли Виту участвовать? — тихонько спросила Дага Фаун, когда они на мгновение оказались наедине на задней палубе «Надежды».

— Он сам вызвался. Было бы оскорблением после этого оставить его на борту. И мне не хватает лучников. — Даг отвел прядь волос со лба Фаун. — По крайней мере лучники будут на расстоянии от самой жаркой стычки.

— В этом что-то есть, — согласилась Фаун.

— И еще… Мне не хотелось бы оставлять его с Элдером.

Фаун вскинула голову.

— Даг! Как бы ни переживал Вит за Берри, он не убийца!

— Нет, конечно, но уж очень Элдер сладкоречив. Если он уговорит Берри… на что-нибудь, есть опасность, что Вит наделает глупостей из-за ложно понятого благородства… или ударится в другую крайность. Я предпочел бы вовсе избавить его от подобной дилеммы. — Даг помолчал. — Наутро нам всем предстоит стать палачами, если все пройдет, как следует, знаешь ли. Берри понадобится вся поддержка, какую только ты сможешь ей оказать.

— Нужно ли вешать и Элдера? Я хочу сказать — он же был околдован этим Стражем Озера Крейном, верно? Разве он виноват в том, что делал по принуждению? А Скинк? Разве не будет трудно разобраться с этим… наутро?

Даг долго молчал, глядя на реку.

— Я не собираюсь заводить об этом речь, если другие не станут. Не начинай и ты, пожалуйста. Они все достаточно виноваты.

— Даг… — с упреком прошептала Фаун.

— Я знаю, я знаю! — Даг вздохнул. — Как бы то ни было, первым делом нам нужно поймать разбойников. Это сделать мы должны без колебаний. Спорить можно потом, когда нам не будет грозить опасность.

Фаун с сомнением поджала губы.

Даг обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.

— Я думал, — пробормотал он, — что, когда я ушел из отряда, такая работа останется позади и я смогу посвятить и свой ум, и свой Дар лечению людей, а не убийству. — Еще тише он добавил: — И когда я вылечил бы стольких же, скольких убил, счет стал бы равным, и я смог бы двинуться вперед.

— У тебя это получается?

— Не знаю, Искорка. Я могу только надеяться.

Фаун крепко обняла Дага, чтобы он почувствовал ее поддержку.

— Не мог бы ты хотя бы расколдовать Элдера, прежде чем вы отправитесь… Берри было бы очень тяжело увидеть, как он разваливается на части, вроде этого Скинка, но по крайней мере он стал бы не таким опасным.

— Я не могу расколдовать Элдера.

— Почему? Других же ты расколдовывал. Это ведь не излечение, когда ты отдаешь так много Дара, что сам уже не держишься на ногах. Или как с тем куском пирога — сразу не переварить?

— Нет, — неохотно проговорил Даг. — Я не могу расколдовать Элдера, потому что он вообще не околдован.

Последовало молчание.

— Ох… — наконец прошептала Фаун. «О боги! Бедная Берри…» — Когда ты собираешься ей об этом сказать?

— Не знаю. У меня сейчас такая путаница в мыслях, что я боюсь себе доверять. Сначала нужно поймать разбойников. И в первую очередь их главаря, Крейна. В этом я уверен… возможно, это единственное, в чем я уверен.

Такой подход показался Фаун типичным для старого дозорного: «Сначала уничтожить Злого. Все остальное — потом». Она не думала, что Даг ошибается, но «потом» начало пугающе нависать над ними… Фаун взяла себя в руки и решительно встряхнула Дага за плечи.

— Тогда разделайся с разбойниками.

Даг ответил ей благодарной улыбкой.

К концу дня появилась еще одна баржа, но на ней, как оказалось, плавала семья. Отец, старший сын и двое матросов вызвались участвовать в схватке, к ужасу матери, оставшейся с четырьмя младшими детьми и стариком-дедом. Никто не ожидал, что с наступлением темноты можно ожидать прибытия других судов: все разумные капитаны на ночь причаливали к берегу; однако в сумерки появился парусник, который чуть не прошел мимо. Его команда состояла из суровых речников из Серебряных Перекатов, и услышав жуткую историю о грабежах, убийствах и сожженных судах, они с готовностью присоединились к остальным. Теперь нужно было только накормить всех, более подробно обсудить планы и проследить, чтобы к полуночи никто не напился.

На сборы Дагу потребовалось немного времени: он собирался отсутствовать всего несколько часов, а не недель. Фаун думала, что они покончили с этими расставаниями в темноте, когда Даг ушел из отряда; вернувшиеся воспоминания пугали ее. Однако толпа речников на берегу обнадеживала своей многочисленностью и своей яростью. Даг отправил Ремо, Барра и кое-кого из охотников из Рейнтри вперед как разведчиков. Остальные поднимались на холм при свете нескольких фонарей. Они, конечно, производили больше шума, чем умелые дозорные — Стражи Озера, но по крайней мере решительности им было не занимать.

О сне не могло быть и речи. Фаун и Берри занялись подготовкой на кухонном столе бинтов и лекарств, имевшихся на «Надежде», в ожидании возвращения мужчин — на рассвете, по предположению Дага. Фаун надеялась, что запасом лопат из Трипойнта для похорон не придется воспользоваться, — по крайней мере для тех, кто на их стороне. Скорее всего это была слишком оптимистическая надежда, но Фаун нужно было что-то противопоставить унылому холоду этой ночи. На борту почти никого не осталось, и ряд судов, привязанных к деревьям в устье ручья, казался погруженным в невыносимую тишину.

Готорн некоторое время назад исчез в кустах — скорее всего чтобы выплакаться; вернувшись, он улегся на свою койку лицом к стене, прижимая к себе енота. Сон ослабил его хватку, и зверек выскользнул и спрятался в грузовом отсеке. Бо ходил вдоль ряда судов, переговариваясь с немногими оставшимися — стариком старше его самого и парнем со сломанной рукой. Хог, отряженный помогать Бо, таскался за ним следом.

Элдер, которого ненадолго сморила дремота, поднял голову. Сидя на табурете привязанным к столбу, он больше не выглядел бодрым красавцем. Фаун подумала о том, часто ли его отправляли заманивать жертвы, — это ему должно было хорошо удаваться благодаря располагающей внешности и красноречию. В свете фонаря было видно, как он воровато озирается; потом его взгляд остановился на Берри.

— Я не мог сбежать, — сказал он. — Ты и представить себе не можешь, что Крейн творит с дезертирами.

Берри посмотрела на него со своего места у стола, но ничего не сказала. Фаун перестала нервно теребить свои принадлежности для рукоделия, гадая, не придется ли ей вскоре зашивать живую плоть, повернулась и стала смотреть на Берри и Элдера.

— И что же этот Крейн делает с дезертирами? — наконец спросила она, видя, что Берри не собирается нарушать молчание.

— Он хитрый, жутко хитрый. Одного или двух человек он просто убил, когда те стали спорить, но по большей части если кто-то собирается уйти из шайки, он притворяется, что отпускает парня вместе с частью добычи, а потом выслеживает. Скрыться от его Дара невозможно. Он из засады убивает дезертира, а его часть добычи забирает себе, и никто в лагере даже ничего не знает. Уйти от него живым невозможно.

Такой исход показался Фаун справедливым. Однако в рассказе Элдера было несколько несоответствий, и Фаун посмотрела на Берри, гадая, заметила ли это та.

— Если все делается тайно, то откуда ты обо всем знаешь? — спросила она. — Что-то мне кажется, что Крейн не мог бы устраивать засаду и хоронить убитых в одиночку. — Элдер бросил на нее неприязненный взгляд. — И как в таком случае кто-то из разбойников остается в живых? Или Крейн рассчитывает под конец остаться один?

— Некоторые присоединяются к шайке — как братья Драмы. Иногда Крейн принуждает пленников — как Скинка.

И как Элдера? Фаун подумала, что не стоит спрашивать об этом в присутствии Берри. Лучше не надо… Она подозревала, что Бо уже знает, — после допроса на берегу, откуда он вернулся таким мрачным. Скорее всего завтра многое расскажут те свидетели, которых удастся захватить живьем…

— Я пытался спасти вас, — сказал Элдер, жалобно глядя на Берри. — Сегодня, когда мы встретились, я делал все, что только мог придумать, чтобы вы продолжали плавание. Я всегда пытался спасти кого только мог, когда меня отправляли притворяться лоцманом. Те суда, на которых были семьи, женщины или дети, я пропускал.

Скорее всего то были самые бедные баржи, заподозрила Фаун.

— А постельные лодки? — поинтересовалась она.

— Такие нам никогда не попадались, — поморщился Элдер.

Берри подняла на него глаза.

Если Крейн действительно был так хитер и так жесток, как говорил Элдер, скорее он позволил бы женщинам заняться их ремеслом в пещере, щедро заплатил им, а потом, когда они собрались бы отправиться дальше, избавился от них, как и от дезертиров. Иначе весть о таинственной таверне в пещере просочилась бы, а Берри в своих расспросах не обходила вниманием и постельные лодки. А вот то, что Элдер отчаянно старался убедить Берри плыть дальше, было, несомненно, правдой.

В голосе Элдера зазвучало горячее желание убедить Берри.

— Мы же могли бы бежать отсюда — только ты и я. Когда я тебя увидел, я словно проснулся от длившегося целый год кошмарного сна. Я так испугался за тебя… я никогда не позволил бы Крейну наложить на тебя руки. Мне и в голову не приходило, что ты спасешь меня. Понимаешь, я знаю, где находятся некоторые тайники Крейна. Если бы мы ускользнули сейчас, пока остальные заняты, мы могли бы вернуться в Клиркрик богатыми и никогда больше не ходить по реке. Я и видеть ее больше не желаю: она меня погубила. Мы могли бы забыть все это, как дурной сон, и начать все с начала.

— Так вот что ты собирался привезти мне? — сказала Берри хриплым голосом, глядя на свои стиснутые руки. — Мешки монет, покрытые кровью убитых?

Элдер затряс головой.

— Крейн по крайней мере должен тебе заплатить за «Шиповник», я думаю.

— Почему, если судно разбилось в бурю? — поинтересовалась Фаун, подняв брови. Взгляд, которым ответил ей Элдер, был убийственным. Однако он достаточно быстро оправился и продолжал:

— Это все вина колдуна — Стража Озера. Он помрачает рассудок людей, заставляет их трепетать перед ним. Уничтожает хороших людей и наслаждается этим. Ты видела Скинка. Он был обычным речником, ничем не отличался от гребцов твоего отца на «Шиповнике». А потом Крейн поймал его и совратил. Поэтому-то я и не мог скрыться. Боги, как я ненавижу Крейна!

Последняя фраза прозвучала вполне правдиво. Берри подняла на Элдера глаза, и на мгновение Фаун показалось, что ее решимость дала трещину… ведь не вода же блеснула в ее покрасневших глазах.

— Если Крейн околдовал тебя, — сказала Фаун, — тогда ты остаешься околдованным и теперь, и освободить тебя опасно, потому что ты тут же побежишь к нему обратно. Ты не сможешь этому противиться, как не мог противиться всему остальному.

Элдер начал что-то отвечать, но в растерянности умолк. Заметил ли он ловушку, в которую себя загнал?

Берри наконец заговорила:

— Конечно, если ты не околдован, трудно понять, почему ты раньше не мог сбежать. По мне так человек, который хочет бежать, а о деньгах не заботится, мог уплыть ночью на плавнике — на это целое лето было. Добрался бы за день до первого лагеря или поселка за Запястьем и позвал на помощь, хотя бы сообщил, что у Локтя творятся черные дела. Все это можно было сделать давным-давно — если ты не был околдован. Так что тут верно — ты уж выбери, Элдер.

Элдер открыл и закрыл рот. Наконец он принял решение.

— Этот Страж Озера… Он всего меня заколдовал. Я теперь и ясно думать не могу.

— Тогда мне опасно развязывать тебя, а? — сказала Берри, поднимаясь на ноги. — Пойдем, Фаун. Тут не удастся уснуть. Пойдем на крышу. Там и воздух чище.

— Верно, — откликнулась Фаун и следом за Берри через люк выбралась в холодную тьму.