Инферно Габриеля Рейнард Сильвейн
— Я сейчас быстро приму душ и сам тебя отвезу, — заявил Габриель. — Мне все равно нужно встретиться с агентом по недвижимости.
Габриель поспешил в душ, а Джулия пошла со всеми в кухню, где ее все-таки уговорили съесть блинчик. Пока она расправлялась с блинчиком, Рейчел вынула что-то из сумочки и быстро надела Джулии на шею.
— Что это? — спросила Джулия, с удивлением разглядывая жемчужное ожерелье.
— Это мамино. Она хотела, чтобы у тебя тоже было что-то из ее украшений.
— Рейчел, это слишком щедрый подарок. Будет правильнее, если ты оставишь ожерелье себе.
— Не беспокойся, я не обделена, — впервые за все утро улыбнулась Рейчел.
— А Скотт?
— Скотт сказал, что он мужчина традиционной ориентации.
— Джулия, возьми это ожерелье, — поддержал дочь Ричард. — Грейс просила обязательно передать тебе что-нибудь из ее украшений. Она была бы рада видеть этот жемчуг на твоей шее.
Джулия была растрогана до слез. Возможно, она бы и всплакнула, если бы не присутствие Ричарда.
— Спасибо вам обоим. Это так… — Она не договорила, закусив по привычке губу. Ричард по-отцовски поцеловал ее в макушку. — Я хочу поблагодарить Скотта, — сказала Джулия. — Он спустится к завтраку?
— Сомневаюсь, — покачала головой Рейчел. — Мой братец прохрапит до полудня. Ночью нас с Эроном просто достал его храп. Пришлось даже музыку включить… Да, папа. Вот такие стены в нашем доме. — Она повернулась к Джулии: — У тебя будет отличный шанс поблагодарить Скотта, если вы с отцом приедете к нам на обед. Как тебе такая идея?
Джулия рассеянно кивнула, любуясь безупречной формой жемчужин.
По дороге в ресторан Джулия и Габриель почти не разговаривали. Все необходимые слова были сказаны минувшей ночью. В машине они, словно подростки, держались за руки. Когда Габриель вручил Джулии свой шарф времен колледжа Святой Магдалены и сказал, что хочет, чтобы она всегда носила его, лицо Джулии осветила радостная улыбка.
Они приехали раньше Тома. Джулия облегченно вздохнула, не увидев на парковке отцовского пикапа.
— Нам повезло, — сказала она.
— Рано или поздно нам придется рассказать ему о наших отношениях. Если не возражаешь, я могу сам это сделать.
Посмотрев на него, Джулия поняла, что Габриель не шутит.
— Отец велел мне держаться от тебя подальше. Он считает тебя преступником.
— Тем более, я должен с ним поговорить. Над тобой столько издевались, что хватит на несколько жизней.
— Габриель, мой отец никогда не издевался надо мной. Он вовсе не плохой человек. Просто он заблуждается.
Габриель молча почесывал подбородок.
— О наших отношениях я помолчу, пока мы не вернемся в Торонто и не кончится семестр. По телефону это будет легче сказать… Мне пора. Том вот-вот подъедет. — Габриель поцеловал ее в щеку. — Обязательно позвони мне.
— Обещаю, что позвоню. И не один раз.
Они оба вылезли из машины. Габриель открыл багажник и достал ее чемодан.
— Я уже полон фантазий о нашей первой ночи, — прошептал он.
— Я тоже, — покраснев, призналась Джулия.
Том Митчелл был человеком немногословным, с весьма заурядной внешностью: среднего роста и телосложения, со средней шевелюрой и средней величины карими глазами. Заурядный отец и уж совсем никудышный муж, он тем не менее снискал себе репутацию человека, активно участвующего в общественной жизни Селинсгроува. Том делал много такого, чего вовсе не был обязан делать, и никогда не заикался даже о символической плате. Его уважали, с ним считались и часто советовались по разным муниципальным делам.
Джулию искренне удивило, что отец старался избегать щекотливых тем и не читал ей нотаций. Завсегдатаи «Кинфолкса» тепло встретили ее. Довольный отец не преминул похвастаться успехами дочери и сказал, что на следующий год она продолжит учебу в Гарварде.
Потом он устроил Джулии экскурсию по городу, показывая ей новые дома. Том любил Селинсгроув и радовался каждому новому зданию, выросшему на месте ветхих домишек. Оттуда они поехали в пожарное депо, где в этот день проводились занятия по оказанию первой помощи. Сослуживцы отца наговорили Джулии комплиментов, и каждый из них подчеркивал, что Том Митчелл очень гордится своей дочкой.
Затем они заехали в магазин и купили все необходимое для праздничного обеда. Дома они вместе посмотрели по телевизору «Бегущего по лезвию», причем режиссерскую версию, которая им обоим очень нравилась. Фильм был довольно старый, но по-прежнему смотрелся с интересом.
Том остался блаженствовать у телевизора, а Джулия отправилась на кухню, чтобы приготовить котлеты по-киевски по рецепту Грейс. Из кухни она послала Габриелю эсэмэску.
Г.! Готовлю отцу котлеты по-киевски и пирог с лимонным заварным кремом.
Отец смотрит футбол. Надеюсь, у вас дома все спокойно.
Позвоню тебе около 6:30.
Твоя Джулия:)
Через несколько минут, когда Джулия одну порцию котлет по-киевски разложила на противне, а вторую собралась убрать в морозильник, Тому на будущее, от Габриеля пришел ответ.
Моя Джулия! Скучаю по тебе.
Мы тоже смотрим футбол. Р. и Э. помирились, вдоволь нацеловались и наметили дату свадьбы. Ричард просто волшебник. Или это чудо — дело твоих рук?
Ты даже не представляешь, как важно мне было услышать, что ты — моя.
С нетерпением жду твоего звонка.
Твой Габриель:)
Джулия буквально порхала по кухне, воодушевленная посланием Габриеля и воспоминаниями минувшей ночи. Ее многолетним мечтам суждено сбыться. Габриель будет ее первым мужчиной.
Теперь она навсегда забудет слезы и унижения, пережитые с Саймоном. Она ждала любимого человека и дождалась. Ее превращение в женщину произойдет так, как она и мечтала. Но даже здесь реальность превзошла ее мечты: это будет не где-нибудь, а во Флоренции! Сколько подарков сделала ей жизнь за эти месяцы. Джулия погладила жемчуг. Наверняка Грейс посылала ей с небес свою незримую помощь. Джулия закрыла глаза и искренне поблагодарила эту изумительную женщину.
Отправив первую порцию котлет по-киевски в духовку, Джулия спустилась в подвал, где стоял морозильник, чтобы убрать в него вторую порцию котлет. Открыв дверцу, она удивилась обилию полуфабрикатов, упакованных в пластиковые контейнеры и завернутых в алюминиевую фольгу. Ко многим были прилеплены записочки, и каждая кончалась словами: «С любовью от Деб».
Джулию замутило. Она ничего не имела против Деб Ланди — доброй, хозяйственной женщины, давно уже опекавшей Тома. Но Натали — дочка Деб — очень сильно отличалась от матери. Джулия вдруг поймала себя на мысли, что очень не хочет переезда Деб в отцовский дом. А если бы они вздумали пожениться… Это была бы катастрофа на многих уровнях бытия.
Вернувшись в кухню, Джулия усилием воли выбросила из головы все мысли о Деб и Натали. У нее был более достойный предмет для размышлений — пирог с лимонным заварным кремом. Том предлагал купить пирог в «Кинфолксе» — ему нравился тамошний кондитер. Но Джулия была полна решимости угостить отца настоящим домашним пирогом.
Пирог уже сидел в духовке, когда зазвонил телефон. Том взял трубку, и почти сразу же Джулия услышала поток ругательств. За ними последовали вопросы по существу, после чего отец бросил трубку и поспешил на второй этаж. Вернулся он оттуда в пожарном облачении.
— Джули, мне придется ехать.
— Что случилось?
— Пожар в боулинг-клубе. Мои ребята уже там. Они думают, что это поджог.
— Боже мой! Кто же так зол на боулинг-клуб?
— Вот это я и намерен выяснить. Не знаю, сколько мне там придется проторчать. — Том был почти у двери, когда вдруг остановился, словно что-то вспомнил. — Прости, дочка. Так хотел посидеть с тобой за столом… Может, еще получится.
Хлопнула дверь. Зафырчал мотор старого отцовского пикапа. Машина тронулась со двора и исчезла за поворотом. Наверное, Габриель сейчас обедает со своими. Она хотела послать ему эсэмэску, но потом решительно мотнула головой. Нет, она позвонит ему в половине седьмого, как и обещала.
Писк таймера возвестил, что пирог готов. Джулия вынула его из духовки, наслаждаясь удивительным запахом заварного лимонного крема. Котлеты по-киевски пришлось отправить в холодильник.
Где-то через четверть часа снова хлопнула входная дверь. Джулия обрадовалась: все-таки отец не безнадежен. Оставил своих ребят тушить боулинг-клуб, посчитав обед с дочерью более важным событием. Она отрезала кусок пирога, чтобы угостить отца.
— Слушай, ты просто подгадал под пирог, — крикнула она. — Он еще теплый.
— Приятно слышать, Джули.
От звука этого голоса тарелка выскользнула из ее рук, и пирог шлепнулся на истертые линолеумные плитки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Саймон вошел на кухню и, скрестив руки, картинно прислонился к дверному косяку. Он был дрянью, но дрянью обаятельной, с красивым лицом, голубыми глазами и коротко стриженными светлыми волосами.
Пронзительно закричав, Джулия метнулась к двери в надежде, что ей удастся ускользнуть от Саймона. Но он тут же загородил собой дверь.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — пропусти меня.
— Неужели я заслуживаю такой встречи? И это после нашей долгой разлуки? — усмехнулся он, разводя руками и вставая во весь рост — пять футов одиннадцать дюймов.
В дверях Джулия испуганно сжалась и нервно огляделась.
Саймон втолкнул перепуганную Джулию обратно в кухню и там заключил в медвежьи объятия.
— Саймон, отпусти! — потребовала она охрипшим от страха голосом.
Вместо этого он еще крепче ее обнял и злорадно хмыкнул:
— Ты что, Джули, меня боишься? Расслабься, малышка.
Она попыталась освободиться из его объятий.
— У меня есть друг. Отстань от меня!
— Меня не волнует, есть у тебя друг или нет. — Саймон наклонился к Джулии, и она испугалась, что он сейчас полезет целоваться. Но Саймон зажал ее в углу, и его руки заскользили по ее телу. Стыд и отвращение на ее лице лишь подхлестывали его. Наконец он убрал руки и презрительно поморщился: — Ты так и осталась холодной рыбиной. Твой хмырь тебя не раскочегарил и потому, думаю, слинял. — Голубые глаза похотливо сверкнули. — Что ж, мне больше достанется. Правда, обидно, что первому ты дала ему, а не мне.
Джулия подбежала к входной двери.
— Уходи по-хорошему, — сказала она, распахивая дверь. — Я не хочу с тобой говорить. Учти, в любую минуту может вернуться мой отец.
Саймон неторопливо подошел к ней. Совсем как волк, знающий, что ягненок никуда от него не убежит.
— Не надо мне врать. Я знаю, что он совсем недавно поехал на пожар. Кстати, боулинг-клуб красиво полыхает. Работы у пожарных очень много. До позднего вечера провозятся.
— Откуда ты знаешь? — в ужасе заморгала Джулия.
— Случайно услышал по местному радио. И случайно оказался поблизости. Просто грех было не заглянуть.
Джулия заставила себя успокоиться и обдумать дальнейшие действия. Попытаться убежать? Саймон легко ее догонит, и это лишь сильнее его разозлит. Разумнее остаться в кухне, где лежал ее мобильник. Тут у нее есть шанс позвонить Габриелю.
Она заставила себя улыбнуться:
— Что ж, спасибо, что заглянул. Но мы оба знаем: наши отношения закончились и продолжения не будет. Ты нашел себе другую девушку и счастлив с нею. Не будем ворошить прошлое.
Ей удавалось скрывать беспокойство, пока он не подошел ближе и не дотронулся до ее волос, вдыхая аромат ванили.
— Ошибаешься, Джули. Я не искал с нею счастья. Я с нею трахался. Давалка она неплохая, но, увы, не из тех, кого можно знакомить с родителями. Тебя хотя бы было не стыдно привести в дом. Даже при твоем поганом характере.
— Не хочу говорить об этом.
Саймон грубо отодвинул ее и с шумом захлопнул дверь.
— Между прочим, я еще не договорил. Надеюсь, ты помнишь, что я не люблю, когда меня перебивают.
— Извини, Саймон, — произнесла Джулия и попятилась от него.
— Обойдемся без всего этого дерьма. Ты знаешь, зачем я здесь. Мне нужны снимки.
— Я уже сказала: нет у меня никаких снимков.
— А я тебе не верю, — заявил Саймон, схватив ее за бусы и потянув к себе. — Я только не знаю, зачем ты играешь со мной в опасные игры. Я видел снимки у Натали. Такие же есть и у тебя. Если ты сейчас без глупостей вернешь мне их, мы спокойно и по-дружески расстанемся. Но не вздумай меня злить. Я не затем три часа гнал машину, чтобы выслушивать твое вранье. Думаешь, меня очаруют эти жемчужные висюльки? Ты ничтожеством была, ничтожеством и осталась. — Он с силой потянул Джулию за ожерелье.
— Саймон, не надо. Это ожерелье Грейс.
— Ах, это ожерелье какой-то там Грейс. Прошу прощения. Да я в неделю тратил на тебя больше, чем стоят эти стекляшки. — Он снова дернул за нить.
Джулии стало тяжело дышать. Бусины врезались ей в горло. Саймон это видел и ждал, что она скажет теперь.
— Натали тебе соврала. Не знаю, зачем ей это было нужно. Все твои снимки я сожгла.
— Убедительный спектакль, — засмеялся он, — но всего лишь спектакль. Я помню, в каком ты была состоянии. И я знаю, что женщинам свойственно мстить. Особенно таким, как ты.
— Мстить? Тогда почему же я ждала больше года? Почему по горячим следам не отправила их в газету или не начала тебя шантажировать, требуя денег? Ты всегда гордился своей логикой. Куда она делась?
Саймон притянул ее к себе и зашептал на ухо:
— С такими романтическими дурами, как ты, логика не действует. Ты можешь меня ненавидеть, а снимки все равно хранить. Почему бы нам не продолжить разговор наверху? Я поищу снимки, а ты постараешься исправить мне настроение. — Он слегка укусил ее за мочку уха.
Джулия старалась дышать ровно, собирая всю смелость, какая у нее была. Холодные голубые глаза следили за каждым ее движением.
— Я не сдвинусь с места, пока ты не уберешь руки. Моего отца ты очаровал своей вежливостью. Наверное, израсходовал тогда весь запас. На меня уже не осталось.
Саймон убрал руки.
— Я умею быть вежливым, в том числе и с тобой. Но не за просто так. — Он потянулся к ее щеке. — Сейчас мы пойдем наверх. Если я не найду снимков, я возьму кое-что другое. Так что хорошенько подумай, чем тебе проще вернуть улыбку на мое лицо. — (Джулия сжалась.) — Времена изменились. В прошлый раз ты капризничала, и я не стал настаивать. Но сейчас я своего не упущу. — Он снова обнял ее и попытался поцеловать.
Ровно в половине седьмого Габриель встал из-за стола и прошел в гостиную, ожидая, что сейчас Джулия ему позвонит. Но звонка не было.
Он проверил голосовую почту. Никаких сообщений от нее. Не было ни эсэмэсок, ни электронных писем. Без десяти семь он позвонил сам. После нескольких гудков телефон переключился в режим голосовой почты.
— Джулианна! Где ты сейчас? Позвони мне сразу же.
Домашнего номера Тома Габриель не знал, но быстро нашел через приложение «Белые страницы», имевшееся у него в айфоне. Домашний телефон тоже молчал. Потом включился автоответчик. Оставлять сообщение Габриель не стал.
«Почему она не отвечает ни по одному телефону? Где она? И где Том?»
Габриель не отмахивался от тяжелых предчувствий. Нужно ехать к ней и все проверять на месте. Никому ничего не объясняя, он выбежал из дома, вскочил в арендованную машину и на предельной скорости помчался к дому Тома, по дороге продолжая звонить по обоим номерам. На его счастье, он не попался на глаза полицейским, иначе его бы точно оштрафовали за превышение скорости.
Саймон уже чувствовал вкус скорой победы. Джулия — слабачка. Он привык пользоваться ее слабостью. Врать она не умела, и он сразу понял: она действительно сожгла его снимки. Похоже, Натали затеяла какую-то свою игру против него и решила подставить Джулию. Он уже больше не хотел искать снимки. Но он снова хотел Джулию — эту глупую, романтическую дуру, когда-то так цеплявшуюся за свою девственность.
Он сел на кушетку и, продолжая целовать Джулию, пытался усадить ее, а заодно раздвинуть ей ноги.
Но Джулия оставалась холодна к его поцелуям. Она просто их терпела, обмякнув, как тряпичная кукла. Ей и раньше было противно ощущать его язык у себя во рту. И не только язык. Джулия извивалась у него в руках, но ее отчаяние только возбуждало Саймона. Возбуждение нарастало. Саймон уже был готов расстегнуть молнию джинсов и освободить свой горячий, напрягшийся член. Но он решил вначале довести Джулию до нужного состояния.
Он продолжал целовать ее, пока отчаяние не придало ей смелости и она не начала молотить его в грудь. Вот теперь можно переходить к следующей фазе. Саймон взялся за пуговицы ее кофточки.
— Не надо. Саймон, не делай этого, — жалобно, со всхлипыванием просила она.
Эти мольбы приятно щекотали ему промежность.
— Тебе это понравится, — пообещал он, начиная мять ей ягодицы. — Сначала я должен убедиться, что тебе понравилось. Тогда я тебя отпущу. — Он целовал ей подбородок, постепенно двигаясь к шее. — Сомневаюсь, что тебе захочется повторения нашей последней ссоры… Не слышу ответа.
Ее трясло.
— Джулия!
— Нет, Саймон.
— Ну что ж…
Его глаза были закрыты, и он не увидел «любовной отметины», оставленной Габриелем. Саймон собирался сделать то же самое, но без всякой нежности. Она будет еще долго его вспоминать. Если у нее в Торонто действительно кто-то есть, пусть полюбуется. В следующий раз подумает, прежде чем грубить Саймону Тэлботу. И он с силой вонзил зубы в нежную кожу Джулии.
Она пронзительно вскрикнула от боли.
Саймон слизывал кровь из ранок, оставленных его зубами, наслаждаясь солоноватым вкусом и запахом ванили. Насытившись, он отстранился, чтобы полюбоваться отметиной. Да, теперь ей придется надевать свитера с высоким воротником, а он знал, что Джулии они никогда не нравились. Да, метка была чудовищной, болезненной и красной. Великолепно!
Джулия смотрела на него, словно раненая овечка с неимоверно длинными ресницами. Потом в ее взгляде что-то изменилось. «Вот так-то лучше», — подумал Саймон, облизывая губы и наклоняясь к ней. И вдруг Джулия со всей силой влепила ему пощечину. От неожиданности он разжал руки. Джулия вырвалась и бросилась к лестнице.
— Ах ты, долбаная сука! — заорал Саймон.
Он догнал ее на последних ступеньках и обеими руками схватил за лодыжку левой ноги. Джулия взвыла от боли, цепляясь за ступеньки, чтобы не упасть.
— Сейчас ты получишь незабываемый урок, — угрожающе прошипел он, хватая ее за волосы.
Единственным оружием Джулии оставалась правая, здоровая нога. Ни Джулия, ни тем более Саймон не предполагали, что ей удастся пнуть его в пах. Скорее всего, удар пришелся прямо по яйцам. Саймон потерял равновесие и замахал руками, стараясь не загреметь вниз по ступенькам. Джулия доковыляла до своей комнаты, скрылась за дверью и щелкнула замком.
— Ну, сука, теперь пощады не жди! — орал он, держась за предмет своей гордости.
Дверная ручка была старой, в виде скобы. Джулия просунула в нее ножку стула и тут же поняла: для разъяренного Саймона это не преграда. Задвижка тоже была хлипкой. Нужно подвинуть комод. Джулия уперлась плечом в боковую стенку комода. На пол полетели старые фотографии в рамках. Вслед за ними упала и мгновенно разбилась фарфоровая кукла. Не обращая внимания на боль в лодыжке, Джулия толкала и толкала громоздкий комод. Саймон уже рвал дверь на себя, выкрикивая ругательства.
Наконец ей все-таки удалось подпереть дверь комодом. В ее распоряжении были считаные минуты, чтобы позвонить. Дверь не настолько крепка и вряд ли долго выдержит натиск Саймона.
Телефон стоял на ночном столике. Джулия похромала туда, но задела аппарат локтем и сбросила на пол.
— Scheisse!
К счастью, телефон по-прежнему работал. Дрожащими пальцами Джулия давила на кнопки, набирая номер мобильника Габриеля. Вместо ответа произошло мгновенное переключение на голосовую почту. Стандартное приглашение она слушала под аккомпанемент продолжающихся ударов в дверь. Джулия догадалась: Саймон пытался снять дверь с петель. Если у него получится, все преграды будут бесполезны.
— Габриель, немедленно приезжай в наш дом! Здесь Саймон. Он ломится в мою комнату. Я подперла дверь комодом, но это ненадолго…
Теперь Саймон разбегался и бил в дверь ногой. От каждого удара дверь вздрагивала. Она уже висела косо, и в проеме обозначилась щель. Как только Саймон полностью сорвет дверь с петель, опрокинуть комод будет секундным делом. И тогда…
Даже при обеих здоровых ногах прыжок с высокого второго этажа был чреват ушибами, а то и более серьезными травмами. С ее лодыжкой последствия могли быть и вовсе непредсказуемыми. Но дальше ждать Джулия не могла. Она бросила трубку, проковыляла к окну, открыла шпингалет, приготовившись вылезти на крышу. В это время она увидела подкатившую машину Габриеля. Не выключая двигателя, Габриель выскочил наружу и побежал через лужайку к дому.
— Джулия! Держись! Я уже здесь!
В ответ послышалась грязная брань Саймона. Хлопнула входная дверь. Скрипнули ступеньки лестницы… Потом были глухие удары, но уже не в дверь. Еще через какое-то время что-то тяжело рухнуло на пол и загрохотало вниз.
Джулия подползла к полуразвороченной двери. В коридоре было тихо. Теперь звуки доносились со двора. Джулия снова потащилась к окну… Саймон лежал на лужайке, зажимая разбитый нос. Ему удалось подняться. Все его лицо было в крови. Джулия и глазом моргнуть не успела, как к окровавленному носу добавился окровавленный рот. Габриель нанес ему хук правой, выбив несколько зубов.
— Кретин! — заревел Саймон, выплюнул выбитые зубы и бросился на Габриеля, сумев нанести ему удар в грудь.
Осмелевший Саймон увидел, что Габриель пошатнулся и отступил, и немедленно бросился на него, считая, что противник ослаблен. Но реакция Габриеля была молниеносной: два удара в живот заставили Саймона согнуться и рухнуть на сизую траву.
Габриель расправил плечи и наклонил голову вбок. Джулию поразило его необычайное спокойствие, как будто это не он, а его двойник только что лишил нескольких зубов сына сенатора Тэлбота.
— Вставай, — произнес Габриель, и от звука его голоса у Джулии внутри все похолодело. — (Саймон что-то простонал.) — Я, кажется, велел тебе встать.
Сейчас Габриель был похож на ангела-мстителя: прекрасного собой, страшного своей силой и абсолютно беспощадного.
Саймон не шевелился. Тогда Габриель схватил его за волосы и рывком поднял на ноги.
— Если ты вздумаешь еще раз приблизиться к ней, я тебя убью. И не убил тебя сейчас только потому, что Джулианне было бы тяжело видеть меня в тюрьме. Да и я не хочу оставлять ее одну после всего того, что ты, сукин сын, сделал с ней. Запомни, скотина: если снимки или видео, даже отдаленно похожие на нее, появятся в Интернете или в бульварной газетке, ты подпишешь себе смертный приговор. Я найду тебя в любой точке Земли. Когда-то я держался по десять раундов против ребят с Юга, а они не чета тебе. Так что сил голыми руками раскроить твой поганый череп у меня хватит… А теперь получи еще одно доказательство серьезности моих слов.
Габриель отошел на шаг и левой рукой нанес Саймону апперкот в челюсть. Саймон беззвучно рухнул на землю, раскинув руки. Габриель вытащил носовой платок, невозмутимо вытер перепачканные кровью пальцы и поглядел на дверь. Оттуда как раз вышла Джулия и попыталась спуститься с крыльца.
— Джулия! — Габриель бросился к ней и успел поймать падающую со ступенек девушку. — Дорогая, ты как? — Он прижал ее к груди и стал нежно укачивать, как ребенка. — Джулия!
Габриель откинул ей волосы с лица. Ее губы были красными и распухшими, на шее темнели царапины. Габриеля испугали не столько ее очумелые глаза, сколько кровавая отметина на шее.
«Неужели эта двуногая скотина посмела ее укусить?»
— Джулия, как ты себя чувствуешь? Он что… — Габриель взглянул на ее одежду, боясь увидеть самое страшное.
К его удивлению, одежда не была даже разорвана. Джулия была полностью одета, только несколько расстегнутых пуговиц на блузке.
Он закрыл глаза и мысленно поблагодарил Бога, что не опоздал. Окажись он здесь несколькими минутами позже, неизвестно, какую бы картину он застал.
— Поехали со мной, — твердым, излишне бодрым голосом произнес Габриель.
Он снял куртку и набросил ей на плечи. Потом застегнул все пуговицы на блузке и осторожно усадил Джулию на пассажирское сиденье джипа.
Джулия держалась за искалеченную лодыжку и что-то бормотала.
— Что случилось? — спросил Габриель. Не дождавшись ответа, он потянулся, чтобы снова откинуть с ее лица упрямые пряди. Джулия вздрогнула и отвернулась. Габриель даже замер. — Джулия, очнись. Это я, Габриель. Сейчас мы поедем в больницу. Слышишь? У тебя что-то с ногой. Там тебе помогут.
В ответ — ни слова, ни даже легкого кивка. Она не дрожала, не плакала. Это был шок. Габриель набрал домашний номер Кларков.
— Ричард? С Джулией беда… Что случилось? В дом к Тому заявился этот Саймон… То-то и оно, что она была в доме одна. Она сумела закрыться у себя в комнате. У нее что-то с ногой. Я сейчас везу ее в Санбери. Если хочешь, подъезжай туда… Тогда до встречи. — Габриель посмотрел на Джулию, надеясь, что она хоть как-то отреагирует. — Мы сейчас едем в больницу, в Санбери. Ричард тоже подъедет. У него там знакомый врач.
Джулия по-прежнему молчала. Тогда Габриель позвонил в справочное и узнал номер местного пожарного депо. На его звонок включился автоответчик. Габриель в нескольких фразах описал случившееся с Джулией.
«А ведь прежде всего виноват ее чертов отец. Почему, черт побери, он оставил ее одну в доме?»
— Я ударила его, — высоким, пронзительным голосом произнесла Джулия.
— Что ты сказала?
— Он целовал меня… Я его ударила… Прости меня. Я совсем не хотела с ним целоваться. Прости. Я виновата. Виновата.
Габриель благодарил судьбу, что ему сейчас важнее всего поскорее привезти Джулию в больницу. Иначе… он просто вернулся бы на лужайку и расправился с Саймоном, не думая о последствиях.
Джулия бормотала что-то маловразумительное и одновременно страшное. Что-то о том, как он ее целовал, потом о Натали. Но страшнее всего было слышать, что теперь Габриель бросит ее, поскольку она покусана и вообще она не женщина, а… никчемная подстилка…
«Что же этот подонок успел сделать с ней?»
— Успокойся, Беатриче… Слышишь? Беатриче, посмотри на меня.
Джулия не сразу узнала это имя. Она повернулась к Габриелю. Ее глаза по-прежнему оставались испуганными, словно Саймон притаился на заднем сиденье и в любой момент мог снова броситься на нее.
— Дорогая, ты ни в чем не виновата. Ты поняла? Ты не хотела целоваться, но тебе с ним было не справиться.
— Я не собиралась тебя обманывать. Мне очень стыдно, — прошептала она.
— Джулия, я тебя ни в чем не виню. Наоборот, я очень рад, что ты его ударила. Такие, как он, вообще не должны ходить по земле.
Габриель боялся даже думать о том, какой ад пережила Джулия в отцовском доме.
Приехав в больницу, Ричард сразу же направился в холл приемного покоя, где и нашел Габриеля с Джулией. Габриель нежно гладил ее по волосам и что-то говорил. Ричард удивился не самой сцене, вполне привычной для больницы, а уровню близости между его приемным сыном и Джулией. Более того, он был даже ошеломлен.
Пока ждали приезда врача, Ричард осторожно осмотрел лодыжку Джулии. Каждое прикосновение его пальцев заставляло Джулию вскрикивать и морщиться от боли. Краешком глаза Ричард посмотрел на Габриеля. Тот кусал костяшки пальцев.
— Думаю, перелома у тебя нет. Скорее всего, это вывих. Габриель, Джулии сейчас не помешает чашка чая и что-нибудь вкусненькое. Будь добр, сходи в кафетерий.
— Я ее не оставлю, — с мальчишеским упрямством пробурчал Габриель.
— Тебе сходить за чаем — две минуты. А мы тут с Джулией поговорим.
Габриель нехотя кивнул и направился в больничный кафетерий.
Ричард, конечно же, увидел две отметины на шее Джулии. Первая была совсем свежей и напоминала укус. Вторая имела совсем иное свойство и говорила о страстных чувствах. Появилась она, скорее всего, день назад, если не раньше. Похоже, отношения между Габриелем и Джулией более близкие, чем он думал.
— Грейс много работала здесь. Волонтером. Ты это знала? — (Джулия кивнула.) — Чем ей только не приходилось заниматься! Но чаще всего она помогала жертвам домашнего насилия. — Ричард вздохнул. — Она видела столько страданий! Иногда это были дети. Кого-то спасти не удавалось, хотя их физическое состояние не внушало опасений. Этих людей убивал психологический шок. — Ричард посмотрел Джулии в глаза. — Я скажу тебе то же, что Грейс говорила своим пациентам… Ты ни в чем не виновата. Какие бы ошибки ты ни совершала, не верь, будто заслуживаешь такой судьбы. Ни в коем случае. И еще тебе скажу: не припомню, когда я гордился своим сыном больше, чем сегодня.
Джулия молча разглядывала свою несчастную лодыжку.
Вскоре к ним подошел невысокий симпатичный мужчина азиатской внешности.
— Ричард, рад тебя видеть, — произнес он, протягивая руку.
Ричард встал и крепко пожал руку врача:
— Здравствуй, Стивен. Хочу тебе представить Джулию Митчелл. Она друг нашей семьи. Даже больше чем друг. Джулия, познакомься: это доктор Лин.
Стивен позвал санитара, Джулию усадили на каталку и повезли в смотровой кабинет. Доктор Лин заверил Ричарда, что отнесется к пациентке как к родной дочери.
Зная, что Джулия попала в хорошие руки, Ричард решил пойти в кафетерий и найти там сына. Свернув в коридор, Ричард понял, что Габриель не дошел до кафетерия. Он стоял посреди коридора и довольно громко спорил с Томом Митчеллом.
— Я всяко лучше тебя разбираюсь в людях! — кричал Том, потрясая кулаками перед самым носом Габриеля.
— Очень сомневаюсь, мистер Митчелл. Иначе мне бы не пришлось нестись в ваш дом и разбираться с этой двуногой тварью. Запоздай я на пять минут, он бы изнасиловал вашу дочь в ее спальне.
— Джентльмены, вы находитесь в больнице. Здесь не место для подобных разговоров, — одернул их Ричард.
Том кивнул ему и тут же снова повернулся к Габриелю:
— Я рад, что Джулия не пострадала. Если ты ее действительно спас… что ж, я в долгу перед тобой. Но тут еще выяснять надо. Пока я сюда ехал, мне позвонили из полиции. Оказывается, ты до полусмерти избил сына сенатора Тэлбота. Может, это ты ворвался в мой дом и спровоцировал драку. Ты ведь наркоман!
— Я готов сделать тест на наличие наркотиков у меня в крови. — Глаза Габриеля потемнели. — Мне нечего скрывать. И вместо того чтобы беспокоиться о сенаторском сынке, почему бы вам не подумать о собственной дочери? Между прочим, оберегать Джулианну — это ваша обязанность. Ваш отцовский долг. Но у вас это никогда не получалось. На дочь у вас вечно не хватало времени. Том, как вы могли, зная, что собой представляет ваша жена, отправить к ней маленькую девочку.
Том стиснул кулаки до снежной белизны. Казалось, еще немного — и синие жилы на них лопнут.
— Заткнись! Ты сам не знаешь, о чем говоришь! Ты еще будешь учить меня, как мне воспитывать дочь! Ишь, образец примерного поведения выискался. Или забыл, какой хвост разных гадостей за тобой тянется? Нечего соваться в наши семейные дела. И не смей приставать к Джулии, пока за решеткой не оказался!
— Это я-то не знаю, о чем говорю? Бросьте, Том. Вам было удобно закрывать глаза. Так спокойнее. Сент-Луис далеко. У вашей жены был проходной двор. Дружки менялись чуть ли не каждую неделю. И все это на глазах вашей маленькой дочери. Однажды в вас все-таки заговорила отцовская совесть, и вы забрали дочь к себе. Но вас хватило всего на год. Чем же вам так помешала девятилетняя Джулия? Может, она скверно себя вела? Или требовала нарядов и игрушек? Или, что еще хуже, требовала к себе внимания? Вашего отцовского внимания! Но ваше внимание безраздельно принадлежало местной пожарной команде.
Тома Митчелла душила ярость. В таком тоне никто и никогда не смел с ним говорить. В нем боролись два желания: заехать Габриелю между глаз или сбегать в пикап за охотничьей винтовкой и всадить ему пулю в лоб. Спохватившись, что свидетелей будет более чем достаточно, он заковыристо обругал Габриеля и двинулся к стойке администрации, чтобы выяснить, сколько будет стоить лечение Джулии и ее возможное пребывание в больнице.
К тому времени, когда Джулия на костылях вышла из травматологического отделения, Том успел остыть. Как часто бывало, гнев в нем уступил место глубокому чувству вины.
Габриель подбежал к Джулии.
— Как ты? — спросил он, указывая на перебинтованную ногу. — Это серьезно?
— Переломов нет. Спасибо тебе, Габриель. Я и думать боюсь, что бы могло… — Впервые за все это время Джулия дала волю слезам.
Читать бесплатно другие книги:
