Опрометчивый шаг Филлипс Карли
— Как бы там ни было, но согласиться на эту работу — правильное решение. Надо стереть все следы пребывания Харрингтонов в этом доме.
Она взмахнула рукой и, потеряв равновесие от такого резкого движения, начала валиться вперед.
Итан вовремя подхватил ее, и она опять очутилась в его объятиях. Ее тело прижалось к нему, все выглядело очень соблазнительно. Чуть откинув голову назад, она взглянула прямо ему в лицо, в ее глазах явно читалось желание, то самое желание, которое то и дело охватывало его на протяжении всего вечера.
— Поцелуй меня, — не отводя глаз, тихо сказала она.
В ее словах слышались одновременно и вызов, и мольба.
Итан знал, что ему не следует этого делать, но никакой мужчина не в силах устоять против подобной просьбы. Особенно, когда его обнимают руками за шею.
— Поцелуй меня, — попросила она опять.
И он поцеловал. Их губы жадно встретились. Наступил момент, о котором, судя по всему, весь вечер мечтал не он один. Выступая на сцене бара, она явно поддразнивала его, а на лестнице даже поощряла к действиям.
Фейт целиком отдалась своему желанию. Ее теплые и мягкие губы страстно ответили на его поцелуй, от них исходил сводящий с ума аромат. Но ей было этого мало, ее язык ласково скользнул по его губам, затем она слегка приоткрыла рот, как бы приглашая его к дальнейшим действиям.
Он обхватил рукой ее голову и жадно впился в рот, усиливая и продлевая поцелуй. Его порыв не остался незамеченным, Фейт застонала и прижалась к нему всем телом, буквально упиваясь поцелуем.
Десять лет назад он действовал столь же напористо и страстно. Им овладело возбуждение от поездки на мотоцикле с симпатичной девушкой из хорошей семьи, хотелось подтвердить справедливость всеобщего мнения, что он плохой мальчик. Но почувствовав, что за поцелуем скрывается нечто большее, он испугался. Потом, когда она отвернулась от него, он трусливо сбежал.
Но сегодня ночью Итан отдавался поцелую, целиком и полностью сознавая, насколько далеко может завести его чувство к ней. Или ему казалось, что он сознает. Когда их губы прижались друг к другу, юношеские воспоминания показались ничем по сравнению с той силой страсти, которую пробуждала в нем Фейт. Он был способен целовать ее всю ночь — беспрерывно, без отдыха.
Ее пальцы скользнули вниз, пытаясь проникнуть под рубашку.
— Такой твердый и весь затянутый, — пробормотала она, удивляя его своей настойчивостью.
Внутри у Итана все задрожало и забилось в ответ.
Он безумно хотел ее. Но ему надо было, чтобы она тоже его хотела, а сейчас в ней говорил выпитый алкоголь. Если бы Фейт была трезвой, она скорее всего держалась бы от него как можно дальше.
Плохой парень, которым он когда-то был, не задумываясь взял бы предложенное. Однако с тех пор Итан приложил много усилий для того, чтобы изжить такие качества, как наглость и высокомерие, чтобы искоренить все зло, причиненное этим парнем. Итан по-прежнему боролся с самим собой. Однако он не был глуп и прекрасно понимал: он никогда не станет тем Прекрасным принцем, который, по его мнению, был нужен Принцессе.
Если они проведут вместе ночь, охваченные мимолетной страстью, то она должна сознавать, с кем провела ее. С ним, Итаном.
Чертыхаясь про себя, он схватил ее за руки и развел их в разные стороны.
— В чем дело?
Она явно была удивлена, а в глазах горело желание, которому он едва не поддался.
— Тебе надо поспать.
Голос прозвучал так глухо и напряженно, что Итан почти не узнал его.
А ему надо принять холодный душ.
Несколько минут спустя он вышел из дверей ее квартиры, напомнив при расставании, что завтра ждет ее в десять часов у себя дома, чтобы обсудить их деловое соглашение. Итан понимал, что вряд ли уснет этой ночью. Кроме того, его снедало любопытство, будет ли она завтра сожалеть о происшедшем сегодня ночью.
Спускаясь, он думал, что за эту ночь их отношения продвинулись далеко вперед, и, как бы там ни было, перемена не растает, как туман, при свете будущего дня.
Голова Фейт гудела, в горле саднило. С хриплым, тяжелым вздохом она перевернулась на спину, потрогала лоб и осторожно положила голову повыше. Уже лучше. Нащупав знакомые подушки, она поняла, что находится в своей кровати. С трудом разлепив веки, Фейт увидела, что лежит прямо в одежде, которую вчера надела перед тем, как спуститься в бар «У Джо».
Да, это было вчера.
Вчерашний вечер казался мрачным и темным, хотя были в нем и светлые, запомнившиеся моменты. Решение пойти на караоке вместо того, чтобы сидеть дома. Как она заказала пиво вместо вина. Приход Кейт с подругами, и как они выпили еще по пиву. Джо начал просить их исполнить песню. Фейт поморщилась при этом воспоминании, ведь затем они выпили рюмку водки, потом другую и еще несколько.
Нет ничего удивительного, если ей кажется, что в голове от одного виска к другому грохочут товарные поезда. Что же было потом, после караоке?
Она зарылась лицом в подушку и вдруг четко и ясно вспомнила все.
Итан.
Он поджидал ее в коридоре возле туалета. Темная щетина на его щеках делала его еще опаснее, чем всегда. На нем была темная рубашка, подчеркивающая широкие плечи и крепкие мускулы. А звуки его голоса обволакивали ее, словно горячий шоколад, политый на ванильное мороженое. Она слегка растерялась и от волнения потеряла равновесие, но он был рядом и вовремя поддержал ее своими сильными руками, обхватив за талию.
Затем она позволила ему большее. Она сама прильнула к нему, вдыхая исходивший от него запах настоящего мужчины… «От тебя так хорошо пахнет».
Фейт громко застонала: «Неужели я так и сказала ему?»
Видимо, да. Ведь он ответил ей: «От тебя пахнет еще лучше».
— О Боже!
Она уже была поражена и напутана, но ведь это еще далеко не все.
Он довел ее до квартиры, поднялся с ней по лестнице и вошел внутрь. Фейт ясно помнила: она была пьяна и не осознавала, что творит. Она смутно припоминала какой-то длинный разговор с ним, который закончился — а вот это она помнила прекрасно — поцелуем.
Черт, как же он умеет целоваться. Она зарделась от смущения, припоминая его горячие губы. Схватив еще одну подушку, она с головой зарылась в ее мягкую прохладу.
Как же теперь она сможет глядеть ему в глаза? Впрочем, они еще вряд ли встретятся, если только случайно не столкнутся друг с другом на улице. По крайней мере, она надеялась, что это произойдет не скоро.
Зазвенел дверной звонок. Фейт взглянула на часы на тумбочке. Девять часов. Вероятно, это Кейт. Пришла узнать, что произошло между ней и Итаном прошлой ночью. Еще не совсем придя в себя, Фейт не была готова к назойливым вопросам подруги.
Однако в дверь опять настойчиво позвонили.
Фейт встала с кровати, стараясь как можно меньше шевелить раскалывающейся от боли головой. Она с трудом стояла на ногах. Для того чтобы прекратить надоедливые звонки, ей пришлось откликнуться.
— Сейчас иду, — раздраженно крикнула она.
Открыв дверь, Фейт с изумлением увидела перед собой Розалиту, свою бывшую домработницу.
Не дав Фейт оправиться от удивления и не говоря ни слова, Розалита зашла, неся в руках коричневую сумку, и тут же направилась на кухню.
Поставив сумку на стол, она повернулась к Фейт и воскликнула:
— О, мисс Фейт. Как я рада видеть вас! Я по вас скучала. Именно по вас, а не по вашей маме и вашему папе, хотя мне и неловко так говорить.
Розалита работала в доме родителе Фейт, когда та была еще маленькой девочкой. И она единственная ежедневно сидела вместе с Фейт на кухне, угощая после уроков ее и тех подружек, которых Фейт приводила с собой домой, печеньем с молоком. Розалита всю жизнь работала, не разгибая спины, чтобы прокормить и выучить своих детей. Повзрослев, Фейт сумела должным образом оценить ее самоотверженную заботу о детях и питала к ней глубокое уважение.
Розалита была сама доброжелательность. Повинуясь безотчетному чувству, Фейт подошла и ласково обняла ее.
— Я тоже рада тебя видеть, Розалита.
От домработницы по-прежнему пахло чем-то вкусным, и это принесло Фейт внезапное облегчение.
— Откуда ты узнала, где я живу?
Она с любопытством принялась разглядывать старую домработницу. За прошедшие годы Розалита почти не изменилась: осталась такой же тучной, да и темные волосы были все так же коротко подстрижены.
— Гм, мистер Итан, он просит меня выполнить сегодня утром особое поручение. Я говорю ему: я работаю в доме, а не мальчиком для посылок. Но тут он говорит, что это для вас, и я соглашаюсь.
Розалита обняла Фейт и расцеловала в обе щеки.
— Хорошо выглядишь.
Фейт недоверчиво покачала головой. Розалита заблуждалась или делала вид, что ничего не замечает.
— Сомневаюсь. Наверное, вид у меня ужасный.
— Угу. Но для меня ты всегда будешь выглядеть хорошо.
Фейт поморщилась, но вдруг до нее дошел смысл слов, сказанных Розалитой чуть раньше.
— Постой, значит, ты работаешь на Итана Бэррона? — удивилась она.
— Я говорила ему: я прихожу в дом и делаю свою работу, но вы должны платить в два раза больше, так как вы плохой парень. Я очень хорошо знаю дом, он говорит мне — да.
Фейт неплохо понимала ее ломаный английский. Несмотря на то что Розалита жила в Соединенных Штатах по крайней мере несколько десятков лет, она по-прежнему предпочитала говорить со своими детьми и смотреть передачи по телевизору на испанском, а по-английски разговаривала только на работе.
Из ее слов Фейт поняла, что Розалита не любит своего босса, и решила встать на его защиту.
— Розалита, Итан больше не плохой парень.
Домработница скрестила руки на своей необъятной груди и небрежно хмыкнула:
— Плохой мужчина. Никакой разницы.
— Нет-нет, он ни тот и ни другой.
Хотя ей самой пока еще не совсем ясно, каким был Итан на самом деле. При одной мысли о нем внутри возникал какой-то странный, болезненный интерес, смешанный с возбуждением и со множеством чего-то другого, чему Фейт пока не могла найти объяснения.
— Ты должна дать ему шанс, — вдруг выпалила Фейт.
Розалита поджала губы.
— Он говорит мне то же самое.
— Тогда дай ему этот шанс. — Фейт подозрительно прищурилась. — А зачем Итан послал тебя ко мне?
— Он говорит, сегодня утром тебе надо позавтракать. Поэтому я здесь.
— Позавтракать?
— Да, позавтракать. Мне пора приступать к делу.
Розалита вернулась на кухню и начала выкладывать на стойку содержимое сумки.
— Я приготовлю твой любимый завтрак. Сначала кофе.
С этими словами она подала большую чашку из кафе «Каппа», которую Фейт с жадностью схватила.
Предупредительность и внимание, выказанные Итаном, не только приятно поразили ее, но и покорили.
— Он послал тебя сюда, чтобы ты приготовила мне завтрак? Как это любезно с его стороны.
Какая заботливость! Фейт не могла поверить, что он способен на такой поступок, в ее сердце колыхнулась теплая волна признательности.
Тем временем Розалита начала что-то готовить, по старой привычке разговаривая сама с собой:
— Мистер Итан еще говорит, вчера ты выпить очень много.
Тут она замолчала и, обернувшись, укоризненно помахала перед Фейт пальцем.
— Очень нехорошо, мисс Фейт. Алкоголь приведет тебя к плохому. После того как я выпила очень много, все закончилось ребенком. — Розалита показала на свой живот. — Будь осторожна. Особенно, если ты ошиваешься вокруг этого плохого парня.
Фейт закусила губу.
— Я не ошиваюсь. И он не…
— Плохой парень. Знаю, знаю. Как скажешь. Но раз он знал, что тебе сегодня утром нужны кофе и завтрак, значит, между вами что-то произошло, верно?
Фейт глубоко вздохнула и, не в силах отрицать правду, призналась:
— Да.
— Давай я приготовлю омлет.
Еще не способная быстро переключаться — со вчерашнего на омлет, — Фейт хотела оправдаться. Но Розалита не позволила ей вставить ни слова:
— Иди. Прими душ и переоденься. Ты будешь себя лучше чувствовать, а я к этому времени приготовлю завтрак. Тебе надо быть готовой. Мистер Итан говорит, у вас сегодня в десять часов деловая встреча.
— Что? — Удивлению Фейт не было предела. — У меня нет с ним никакой деловой встречи.
— Мистер Итан мне говорил, ты скажешь точно так. Он просил напомнить тебе, что ты согласилась сделать диз…
— Дизайн?
— Да, дизайн и оформление его нового дома. Дома, который должен был стать твоим. — Она поцокала языком. — Всему виной твой отец. Вот уж никогда не думала, что он окажется преступником. Как он разочаровал меня!
— Меня тоже, Розалита.
Что касается встречи с Итаном, то в памяти Фейт всплывали обрывки ее вчерашнего монолога и то, что, кажется, она согласилась на эту работу.
Она потерла переносицу, ясно понимая, что ей требуются не столько кофе, душ и завтрак, сколько порядочная доза мужества, чтобы подняться на холм, где стоял ее бывший дом.
Накормив Фейт омлетом и напоив свежевыжатым апельсиновым соком, Розалита ушла. Выпив еще одну чашку кофе, Фейт почувствовала себя бодрее, хотя голова все еще слегка побаливала. Теперь можно позвонить матери.
Ее отношения с матерью с детства не отличались особенной теплотой. Фейт была папиной дочкой. Лэни Харрингтон раздражало, что большую часть нежности и внимания Мартин изливал на дочь, обделяя жену. Да, муж любил ее, но той доли любви и внимания, которые он уделял ей, Лэни было мало, ей хотелось большего. Она часто упрекала дочь, что та забирает у отца слишком много времени, когда тот бывает дома.
Повзрослев, Фейт еще больше отдалилась от матери. Но ей это нравилось, поскольку позволяло соблюдать дистанцию, что лишало Лэни возможности срывать дурное настроение на дочери и засыпать ее упреками. Когда Фейт, выйдя замуж, перебралась в Нью-Йорк, они вообще стали редко общаться друг с другом, но после шокирующих разоблачений отцовских махинаций Фейт рассчитывала, что они с матерью станут ближе и их отношения изменятся в лучшую сторону.
До возвращения в Серендипити Фейт надеялась, что Лэни обрадуется ей, как человеку, который может разделить с ней боль и одиночество. Однако ханжеское, себялюбивое отношение матери ко всему, что касалось ее, так и не изменилось, несмотря на то что муж оказался за решеткой, а ей самой приходилось теперь жить на деньги, которые выплачивались государством. Все их имущество было распродано, а вырученные средства пошли в фонд, чтобы вернуть часть долга жертвам махинаций Мартина Харрингтона. Со временем Лэни пришла к удивительному выводу: ее муж не собирался никого обманывать, просто его несправедливо оболгали и сделали козлом отпущения. По ее мнению, как обычно, были виноваты все вокруг, только не она сама и не ее муж.
Лэни Харрингтон жила в небольшом, но уютном доме на окраине города. Взвесив все обстоятельства, Фейт пришла к выводу, что для матери все окончилось намного лучше, чем можно было ожидать. Сама Лэни считала, что ее ограбили, что жизнь обошлась с ней несправедливо. Сливки городского общества подвергли ее остракизму, а простые жители, с которыми Фейт старалась найти общий язык, чуждались ее.
В трубке звучали длинные, унылые гудки, мать не отвечала — она либо спала, либо отключила телефон. Терпение Фейт лопнуло, она оставила сообщение и принялась готовиться к встрече с Итаном. Деловая встреча обязывала одеться строго. Фейт надела темное платье на бретельках, туфли на низких каблуках, в которых было гораздо удобнее, чем в тех, с высокими каблуками, которые были на ней вчера.
Через пару минут она вышла из дома, но на улице вдруг поняла, что надо было или заказать такси, или теперь идти пешком в такую даль. Живя на Манхэттене, она не удосужилась обзавестись машиной, а здесь автомобиль был и вовсе ни к чему, поскольку она жила в центре. Кроме того, автомобиль был для нее ненужной роскошью.
Фейт больше ничего не оставалось, как заказать такси в таксомоторной компании, которая состояла из одного-единственного водителя. Из-за непредвиденного затруднения она могла опоздать по меньшей мере на полчаса. Такое начало не предвещало ничего хорошего ни ей, ни ее бизнесу. Она судорожно достала мобильный телефон, как вдруг совсем рядом просигналила машина.
Обернувшись, Фейт, к своему немалому удивлению, увидела самого Итана, который сидел в недалеко припаркованном «ягуаре» и махал ей, приглашая подойти. Собрав всю свою решимость, она зашагала к нему, стараясь идти твердой и уверенной походкой, хотя чувствовала себя очень глупо.
Подойдя к машине, Фейт задала явно лишний вопрос:
— Что ты здесь делаешь?
— У тебя есть машина? — вопросом на вопрос ответил он.
Положение выглядело совершенно идиотским. Если он здесь, значит, ответ ему известен. Фейт отрицательно помотала головой.
— Хотя я не думал, что она у тебя есть, — продолжил он несколько самоуверенно и поспешно добавил: — По правде говоря, я не хотел, чтобы у тебя был предлог пропустить нашу деловую встречу.
Он опережал ее на шаг, предугадывая ее действия. Что она могла поделать? Ничего! Впрочем, ничего делать она и не собиралась. Он предлагал ей отличную возможность начать собственное дело, более того, вчера и сегодня утром он оказался ее спасителем. Будь она более осторожной, он не смог бы стать для нее столь незаменимым. До сих пор ни один мужчина не брал над ней такую власть, она просто не допускала этого.
— Садись, Принцесса.
Ей хотелось возразить ему, как раньше, но прежней дерзости в ней уже не было. Она выпрямилась и, как ни в чем не бывало, села рядом с ним и задумалась. Впервые после того, как привычный мир вокруг нее разлетелся вдребезги, она ехала в свой родной дом.
— Как настроение? — спросил он, тронувшись с места.
Солнце весело светило, поднимаясь над городом. Стояло тихое и прозрачное июльское утро. Яркий свет раздражал глаза, Фейт слегка поморщилась. Голова болела с похмелья.
— Неплохо, совсем неплохо.
Все благодаря ему.
— Очень любезно, что ты подумал о моем завтраке.
Посланная им Розалита не только подняла настроение, но и пробудила эмоциональный всплеск, который был ей так необходим. Все, что делал Итан, он делал не просто так, а верно угадывая, что с ней происходит.
Никто раньше не относился к ней с такой чуткостью. Забота Итана тронула ее. Отец баловал Фейт, дарил подарки, играл с ней, но, вспоминая прошлое, она вдруг поняла, почему их отношения были все-таки поверхностными, не столь искренними. Многое, что происходило в душе отца, было скрыто от Фейт. Что уж тут говорить о Картере. А вот Итан — совсем посторонний человек, но как он чувствует и понимает ее!
— Большое спасибо.
Итан искоса взглянул на нее, лишь на мгновение отведя взгляд от дороги.
— Был рад помочь. Я подумал, что сегодня утром ты встанешь явно не в духе. Вот и решил лишить тебя предлога не явиться на нашу встречу.
Фейт закусила губу.
— Если бы ты не послал Розалиту, которая напомнила мне об этом, я, наверное, забыла бы о встрече.
Он усмехнулся, по-видимому, нисколько не удивляясь последствиям ее опьянения.
— Я так и думал.
— Но теперь я чувствую себя прекрасно.
— Приятно слышать. Нам предстоит обсудить кучу вопросов. Дом велик, понадобятся горы мебели, чтобы заполнить его пространство.
— Я захватила с собой кое-что.
Фейт похлопала по своей сумке. Там лежали альбом для набросков, рулетка и блокнот для записей.
Фейт хотела сделать черновые наброски, расставить акценты, выбрать цветовую гамму, подобрать мебель — современного или классического типа. Потом Фейт собиралась позвонить Джоэлу Карстэрсу, первоклассному дизайнеру, с которым она познакомилась через жену одного из деловых партнеров Картера.
Джоэл взялся за оформление и дизайн их пентхауса на Манхэттене. Во время работы они и подружились. Фейт начала посещать разные выставки и мероприятия, где выставлялись работы дизайнеров, в том числе и Джоэла. Он ввел ее в лучшие дизайнерские дома, возил с собой по разным мастерским и мебельным фабрикам, короче говоря, познакомил со всей кухней дизайнерского бизнеса. Более того, Джоэл оказал ей дружескую поддержку во время развода с Картером. Столкнувшись с судебным крючкотворством, он шутил, говоря, что их с Полом — Пол был его деловым партнером на протяжении пятнадцати лет — не связывают никакие письменные обязательства. Джоэл обещал Фейт помочь, если она вздумает заняться дизайнерским бизнесом в Серендипити, даже если посещение захолустного городка покоробит его чувство прекрасного. Вспомнив шутку, она улыбнулась.
— Что тут смешного? — спросил Итан.
Задумавшись, Фейт на минуту отвлеклась от их деловой беседы.
— Ничего.
Итан нахмурился, но, к счастью, они уже почти приехали. Свернув на подъездную аллею и проехав к дому, Итан завел «ягуар» в гараж. Сразу после приобретения дома ее отец перестроил гараж, расширив его и сделав четырехместным. Кроме «ягуара», внутри стояли спортивный мотоцикл и внедорожник.
Особняк на вершине холма был городской достопримечательностью. Почти все дома, построенные в начале прошлого века состоятельными жителями Манхэттена, — здесь они искали убежища от летней жары в Нью-Йорке — со временем пришли в ветхое состояние и исчезли.
Но не ее дом.
Точнее, не ее, а его дом.
Задумавшись, она даже не заметила, как Итан выключил мотор, обошел машину и открыл дверцу с ее стороны.
— Готова?
Он подал ей руку.
Фейт оперлась на нее и, тряхнув головой, чтобы прийти в себя, выбралась наружу.
— С тобой все в порядке?
— Да, просто я вспомнила, что вот на этом самом месте отец парковал свой «астон-мартин». На том, пустом, стоял «мерседес», а где стоит твой мотоцикл, была мамина машина.
— Извини, пожалуйста. Приглашая тебя заняться оформлением дома, я не думал, что это вызовет у тебя столько воспоминаний. — Он заколебался, очевидно, думая о чем- то, потом наконец решительно произнес: — Послушай, если тебе так тяжело, я могу отвезти тебя назад.
— Давай приступим прямо к делу, хорошо? — Фейт вспыхнула. — Ты втянул меня в это дело, когда я была пьяна. Но если бы я не согласилась, я бы не поехала сюда с тобой. Ясно?
— Ясно.
В его глазах заплясали довольные искорки.
— А раз так, пошли в дом.
Но не успели они войти внутрь, как кто-то позвонил Итану. Звонок был деловой и важный. Пусть ему и не хотелось оставлять Фейт в доме одну, но делать было нечего. Извинившись, он из вежливости предложил Фейт осмотреться, что было излишне, так как здесь ей был известен каждый угол.
Уединившись в кабинете, Итан выслушал собеседника. Новость оказалась неприятной. Его главный конкурент каким-то образом раздобыл подробности его заявки, поданной в государственную компанию. Ничего хорошего это не сулило. Помимо того, что приходилось переделывать заложенную в его программу стратегию, следовало найти в ближайшем окружении «крота». И если таковой есть, то последнее программное обеспечение под угрозой.
Выругавшись, Итан позвонил во «Франклин инвестигейшнс». Эта фирма могла осторожно провести расследование и быстро найти источник утечки информации. «Кротом» мог быть кто угодно. Будучи недоверчивым от природы, Итан никого из служащих своей компании не посвящал в свои дела целиком. «Крота» как можно скорее надо найти и с позором изгнать.
А ему оставалось только ждать, пока Франклин что-нибудь нароет. Вздохнув, Итан направился на поиски Фейт, думая найти ее где-нибудь поблизости, на нижнем этаже. Он проходил одну комнату за другой, но Фейт нигде не было. Ни в полуподвальном этаже, ни в медиазале — Итан хорошо представлял себе, как этот зал должен выглядеть, и поэтому считал, что лучше всего начинать именно с него, — ни в баре, ни в бильярдной Фейт не было.
Оставалось искать ее только на втором этаже, где располагались спальные комнаты. Внезапно в голову пришла логичная мысль: должно быть, она пошла смотреть свою детскую спальню. В какой-то комнате, как ему припоминалось, были розовые и салатовые обои, цветочки — одним словом, полная ерунда. Он почти не обратил на нее внимания, осматривая с риелтором дом. А потом, после переезда, у Итана не было повода заглянуть туда.
Тихо подойдя к полуоткрытым дверям, он заглянул внутрь. Фейт стояла возле пустых шкафов в совершенно пустой комнате. Солнце ярко сверкало через два окна, заливая светом потертый, бежевого цвета ковер.
Думая, что она одна, Фейт рассеянно водила рукой по стенке встроенного шкафа, целиком погруженная в далекие воспоминания. По ее лицу трудно было сказать, какими они были — хорошими или плохими, светлыми или печальными. Итану стало неловко. Ему показалось, будто он подглядывает за тем, что происходит в ее душе. В смущении он качнулся назад, намереваясь уйти, чтобы не мешать, но в тот же миг опомнился. Фу, какая глупость! Это ведь его дом, а ее он пригласил, чтобы все тут переделать.
Откашлявшись, он пробормотал:
— Вот ты где, а я обошел весь дом, разыскивая тебя.
Она обернулась, не выразив ни удивления, ни растерянности. Неужели она все время чувствовала, что он стоял у нее за спиной?
— Зашла посмотреть. Раньше это была моя комната, хотя, наверное, ты уже догадался.
— Конечно, догадался и уже давно. Розовый — любимый цвет принцесс.
— Да-а.
По ее губам скользнула печальная улыбка.
— Что ты искала в шкафу? — не зная зачем, задал он вопрос.
— Тебе это покажется смешным. — Смутившись, она опустила голову, но тут же встряхнулась. — Не пора ли нам приняться за дело? Давай спустимся вниз.
Однако Итану стало любопытно.
— Конечно, спустимся, но прежде расскажи мне, что ты здесь искала.
Он спрашивал не столько из праздного любопытства, сколько из желания понять, кто она такая, понять мотивы ее поступков. Ему хотелось узнать ее секреты. Может быть, это поможет ему разобраться в самом себе, что именно влечет его к ней. Понять, почему ему нравится, когда она смеется, и становится тяжело на душе, когда она грустит, как сейчас.
— Поверь, мне это совсем не покажется смешным.
Из ее груди вырвался тяжкий вздох.
— Ну что ж, раз ты хочешь. Моя мама любила обои.
Фейт обвела рукой вдоль стен, затем вернулась к шкафу и открыла дверцу.
— Вижу, — буркнул Итан.
— Еще бы. — Она тихо и мелодично рассмеялась. — Моя мама обклеила обоями внутреннюю поверхность шкафа, хотя я всегда мечтала сама украсить свою комнату, сделать так, как нравится мне, а не ей.
— Видно, стремление стать дизайнером проснулось в тебе с детства?
Она кивнула.
Итан даже позавидовал ей: в отличие от него, она рано нашла свое призвание. Он никогда не задумывался о том, кем будет. А если бы задумывался, то вряд ли попадал бы в разные неприятные истории. Вплоть до армии будущее его мало волновало.
— Так вот, однажды я со зла ободрала все обои внутри шкафа. О, это был страшно дерзкий поступок, но я нарочно выбрала место, которое моя мать вряд ли заметила бы.
Она усмехнулась.
Итан тоже рассмеялся, ему понравились насмешливые нотки в ее голосе.
— Она так никогда и не узнала, что я ободрала все внутри шкафа. Розалита, конечно, заметила, ведь она убиралась в моей комнате, но она умеет держать язык за зубами. Так вот, когда я ободрала обои, то под ними обнаружила отметки.
Она провела пальцами по стене.
Пальцы у нее были длинные и нежные. Итан на миг представил, как эти пальцы гладят его кожу, ласкают его… Он откашлялся, чтобы скрыть смущение.
— Что за отметки?
— Посмотри.
Он подошел, от ее запаха у него слегка закружилась голова. Ему сразу вспомнилось вчерашнее: ее руки вокруг его шеи, ее горячие губы, прижатые к его губам. В этом не было ничего хорошего. Ему следовало сосредоточиться на деле, ради которого он позвал ее, а вместо этого он витал в сладостных грезах.
Он нагнулся, чтобы лучше рассмотреть небольшие отметки — тонкие линии, проведенные карандашом и ручкой.
— И что это такое?
Он отодвинулся подальше от сводящего с ума запаха.
— Неужели не догадываешься? Отметки роста! — воскликнула она так весело, как будто впервые обнаружила их.
Читать бесплатно другие книги:
