Фантастиш блястиш Аркатов Григорий

Дебаты невольно стремились к мордобою, но тут раздался усмиряющий возглас:

– Пантелеймон!

И вмиг вся спесь охранника улетучилась, не оставив и следа. Теперь он стоял по стойке смирно и ждал ценных указаний.

Автором таких трансформаций оказалась высокая темноволосая женщина с короткой стрижкой и в очках.

Мысленно изрешетив охранника взглядом, она обратила свой взор на нас. В нем хватало всего, кроме искренности.

– Рады вашему приезду! Я – Валентина Никаноровна, директор школы. А вы?..

– Геннадий Чайкенфегель и Вадим Дотц – члены исследовательской группы.

– Рада знакомству.

Мне протянули руку и, согласившись на жест доброй воли, я столкнулся с очередной ледышкой, которая едва не отморозила мне ладонь.

– Я тоже, – но поспешил прервать контакт.

– Тогда милости просим.

По виду Дотца было отчетливо видно, что его тошнит от подобных телячьих нежностей, так что я был рад, что вовремя перехватил инициативу переговорщика. Нас повели по коридорам, стены которых были разрисованы какими-то зайцами и воздушными шарами. Тут же ютились никому ненужные стенды с планами тематических занятий и правилами этикета. Сплошная белиберда. Единственным, что привлекло мое драгоценное внимание, была репродукция картины Репина «Бурлаки на Волге». И вовсе не из любви к творчеству художника.

Изюминка заключалась в непристойной коррективе от таинственных негодников. Под баржей значилась надпись «школа», а над заглавным бородатым бурлаком – «это наш директор».

– Чего-нибудь желаете, перед тем как…? – спросила директриса, по ходу расписывая, какая же прекрасная школа живет и процветает под ее руководством.

– Горяченького, – попросил я, все еще не оправившись от ее рукопожатия.

Почти тут же мы завернули за угол и уткнулись в дверь с табличкой «учительская». Директриса старательно распахнула дверь и пропустила нас вперед.

– Уважаемые коллеги, это наши гости из Твери!

После такого уведомления не менее двух десятков пар выпученных глаз уставились на наши с Дотцем персоны. Смотрели они так пристально, что даже моему куратору со всей его депрессивностью стало не по себе. А тут еще неуместное затишье.

– Здрасьте, – промямлил он в потугах сбросить с себя тяжесть окружения.

Впрочем, совершенно безрезультатно. Я же не стал раскисать и наглым образом подошел к чайнику и заварил себе кофе.

– А сливки есть? – обратился я к директрисе, надменно подчеркивая, что меня не испугать местной малохольностью.

Никаноровна, которая в течение нескольких мгновений пыталась ментально воспринять волну народных настроений, тотчас пришла в себя и кротко пролепетала:

– Сейчас будут!

И действительно, не успел я оглянуться, как мне уже протягивали пакет сливок.

– Замечательно!

Смешав кофе с молочным продуктом, я сделал глоток.

– Замечательно! – повторил я, больше для убедительности, чем для констатации своих ощущений. Выпученные глаза все еще безмолвно наблюдали за мной, но уже с опаской.

– Так кто у нас главный по медицинской части?

Мой вопрос должен был дать росток сотрудничеству, но он не вызвал никаких эмоций. Учителя по-прежнему считали меня пришельцем из большого города, который приехал их поиметь.

Конечно, они были правы, но в тоже время я не мог уехать с пустыми руками.

Пришлось действовать наобум.

– Вижу, дела у вас совсем плохи. Раз среди вас нет медицинского работника, будем прямо сейчас проводить всем анальное зондирование для оценки профпригодности. Возможный ущерб покроет ваша страховка….

Мысли о зондировании способны достучаться до кого угодно. Хорошо, что Дотц не подвел и просек мою задумку.

С величественным видом он распахнул сумку и извлек фонендоскоп.

– Кто первый?!

От прежней неприязни не осталось и следа. Вместо нее со всех сторон благовонно веяло страхом.

Да, страх и впрямь всему голова.

– Может не надо? – дрожащим голосом поинтересовалась директриса.

– Надо, Валя, надо! – с садистской жестью произнес я.

И тут один из учителей внезапно подскочил.

– Я!

Мне была как-то неясна эта реплика.

– Что «я»?! Вы готовы к анальным экзекуциям?

По столь же неуточненным мотивам, мужчина стал багроветь. Пришлось подтолкнуть его к отрезвляющей пропасти.

– Так что вы готовы? Начнем?

Как и ожидалось, вместо согласия последовало протяжное «нет».

– А что так?

Мужчина еще немного помялся, а потом сообщил свой секрет:

– Я – физкультурник.

– И что из этого? – спросил я, витая в смутных догадках.

– А еще мне вверены обязанности медицинского сотрудника.

– Вы?

– Да.

Мужчина еще сильнее побагровел.

Но это не имело значения, потому что все элементы многогранной мозаики слились в единый объект.

И я был предельно зол.

– Выходит, вы тут корчите мне рожи из-за боязни, что вскроются ваши аферы с бюджетом? Да мне плевать!

На этот раз от моих слов все побледнели, но мне и впрямь было плевать.

– Давайте смотреть детей и на этом закончим.

Физкультурник, пересилив миграцию окраски на лице, сделал шаг вперед.

– Пойдемте!

– Пойдемте! – ответил я.

Пока мы добирались до детей, Дотц уточнил для протокола:

– А чем из медикаментов вы пользуетесь?

Физкультурник напрягся.

– Ну, в основном у нас йодная сетка…, а еще «Звездочка»….

«Божественно», – подумал я.

– Здравствуйте, дети! – воскликнул липовый медик, ворвавшись в первую попавшуюся учебную комнату, – Отгадайте, кто к нам пришел?

Целая орава пятиклашек смотрела на нас с Дотцем, как на Деда Мороза со Снегуркой, а кто-то даже предположил:

– Это эльфы?

– Нет, дети, – ответил физкультурник, – Это дяденьки врачи.

– У-у-у-у-у….

– Без уколов, – успокоил я детвору.

К вечеру мы закончили с осмотрами и распрощались с директрисой.

– Всего доброго!

– Всего доброго!

Только вот до доброты было еще далеко. Ветер усилился, так что путь до станции дался нам нелегко. Плюс ожидание на станции.

Когда подошла электричка, мы надеялись, что хотя бы в ней нас не будут морозить. Но машинист был другого мнения и объявил по радио:

– Приносим извинения за неудобства. По техническим причинам вагоны не отапливаются. Забившись в угол, я постарался не замерзнуть еще сильнее. Но тут на одной из станций зашла бабуся с коробкой и заорала:

– Кому мороженое? Возможно, я в чем-то и предвзят, но после Вышнего Волочка остались исключительно холодные воспоминания.

К понедельнику я оттаял и смог вернуться к учебе. В расписании стоял очередной занудный цикл. На этот раз – эндокринология. В принципе, очередная наука, ничего особенного. Вот я и не спешил попасть на занятия вовремя. Тем более что на улице было солнечно.

Небо наконец-то очистилось от груза грязно-серых облаков, и лучистое весеннее солнышко игриво припекало пешеходов, все еще одетых в пушистые шубейки.

– Можно? – спросил я, приоткрыв дверь в учебную комнату и увидев, что преподаватель уже на месте.

Тот посмотрел на меня с загадочной подкавыкой в глазах и тоненьким пискливым голосом сообщил мне, словно открывая Америку:

– Вы опоздали.

– Да, – ответил я, одновременно пытаясь сопоставить массивное телосложение преподавателя и его нетрадиционный голос.

– У вас одна отработка.

«Отлично», – подумал я.

– Садитесь, – добавил преподаватель.

Меня не пришлось просить дважды. Только вот странная ситуация.

Пока шел к своему месту, на душе ютились прескверные ощущения, но, оказавшись в окружении одногруппников, мне сразу полегчало. И винить за такую закавыку стоило незамысловатую фразу:

– Не парься. На отработку оставили всех парней, кроме Николаича.

Я оглянулся на Чистякова. Причина была налицо. Недаром в списке подпольных кличек напротив его фамилии значилось «Прыщелыга».

– Да уж, – очередная мысль превратилась в слова.

Мое недельное отсутствие успело поднакопить новостей, и все пытались мне о чем-то рассказать или расспросить.

Но это совершенно не устраивало препода.

– Болдин!.. Вы что-то хотели сказать?! Наверное, вас распирает изложить основные постулаты эндокринологии?

Во всеобщей болтовне Артем оказался крайним, что его это неслабо опечалило. Поднявшись с места, он попытался выдать хоть что-то, не лишенное смысла:

– Эндокринология – это наука….

– А дальше?

С продолжением было проблематично. Артем, как и все остальные, уже и забыл когда открывал учебник в последний раз. И совсем не потому, что ленился. Просто в наших умах засело убеждение, что время теории давно прошло.

Так ничего и не дождавшись, писклявый голос огласил приговор:

– У вас вторая отработка.

Услышав это, Артем рухнул на стул. То ли от неотвратимости интимных встреч, то ли от долгожданного завершения бессмысленного допроса.

Больше болтать мы не решались и постарались тихо и мирно дождаться окончания занятия.

Преподаватель тоже к нашей радости не стремился к рождественской раздаче отработок, но на прощание не забыл отметить очевидный факт:

– С нетерпением жду вас на отработках.

– Дождешься, – тихо заметил кто-то у меня за спиной.

Но мне было не до этого. Мои финансы не просто распевали романсы, а устраивали целые концерты. И мне хотелось поскорее попасть в административный корпус и получить вознаграждение за мытарства в Вышнем Волочке.

– Добросишь в мед? – спросил я одногруппника с тачкой.

Он отбросил в сторону недокуренную сигарету и сказал:

– Для тебя что угодно. Садись!

Мне было в диковину такое неожиданное согласие. Обычно он или кто-то другой начинали ломаться и долго объяснять, что нам не по пути. Но отказываться я тоже не собирался и резво уселся на переднее сиденье. И как это обычно бывает, все было неспроста. Пока что мотор прогревался, мне был адресован вопрос:

– А ты можешь кое с чем помочь?

– Конечно, – отвечал я, одновременно про себя напевая песенку, засевшую в голове с вечера:

– У меня проблема.

– Проблема? – переспросил я, продолжая мысленно напевать.

– Серьезная. И я слышал, что этот твой «Здоровин» может все решить. Ты не мог бы включить меня в списки подопытных?

У меня в момент отлегло от сердца, а то подобным тоном разговоров обычно начинают выпрашивать денег в долг.

– Все решаемо, – ответил я, наконец-то посмотрев ему в глаза, – Может, поедим?

Штаны одногруппника вмиг переполнились радостью, и он за пять минут домчал меня куда надо. И главное, больше не было вопросов.

– Спасибо, – сказал я, хлопая дверью, и пошел по своим делам.

Пришлось ждать, пока в бухгалтерии закончится обед, потом финансисты долго искали какие-то уведомления, но главное, что все закончилось благополучно. Я вышел из кассы с пачкой новеньких купюр, и от их хруста жизнь моя наполнялась смыслом. Но тут чья-то рука легла мне на плечо.

«Завистливый ворюга», – мелькнуло в голове.

На самом деле, обернувшись, я увидел профессора Петрульдиуса. Сквозь толстые линзы очков он смотрел на меня, а не на мои деньги.

– Профессор….

– Не забывайте. Сегодня в пять.

– В пять?

Мне совершенно не был знаком предмет разговора, а вот Петрульдиус явно считал иначе.

– Я же сказал…. Не забывайте…. Ваш друг весомая фигура, но без вас корабль не поплывет.

Не проронив больше ни слова, профессор уковылял прочь, сталкиваясь по пути с очередными знакомыми и вступая с ними в страстную полемику.

«Приплыли», – подумал я.

Тем не менее, я знал, где искать ответы. После долгого ожидания Толик все же удосужился принять телефонный звонок.

– Привет. Ты вернулся?

– Давно.

На фоне его голоса буйствовала какая-то неразбериха, от чего складывалось впечатление, что разговариваешь с далекой галактикой.

– Ты сейчас где? – спросил я.

– В столовой.

– Я сейчас подойду.

На этом разговор временно прервался, и я едва не бегом поспешил в столовую. Совсем немного и мне удалось оказаться там. Мой взгляд мигом исследовал территорию и засек искомый объект.

Толик сидел за одним из столиков в компании какой-то блондиночки и смешил ее уморительной беседой. Я ее не сразу признал, но быстро исправился. Это была внучка одного из профессоров.

«Странно», – такие мысли приходят иногда. Но мне было не до посторонних домыслов. Хотелось узнать хотя бы самое основное.

– Можешь нас оставить? – спросил я без лишних церемоний.

Блондиночка сморщила носик, схватила сумочку и, вильнув задом, испарилась.

– В чем дело? – забузил Толик, пытаясь подняться.

Пришлось толкнуть его и вернуть тем самым на место.

– Это ты мне ответь, друг прелестный….

Толик смотрел на меня глазами, полными щенячьей невинности, и казалось, что он и впрямь не при делах.

– Я только что столкнулся с Петрульдиусом, и он говорил о каких-то непонятных вещах. Ничего не всплывает в твой бездонной памяти?..

На этот раз взгляд моего приятеля помрачнел, что свидетельствовало о готовности сдаться.

– Рассказывай, – предложил я, усаживаясь на стул.

Ему понадобилось еще с пару секунд, чтобы набраться смелости, а потом он выложил все как есть:

– Когда ты уехал, меня вызвали в деканат. Я блин перепугался, думал, что случилось, а мне сказали, что я нужен этому профессору. А я знать не знаю его. Спрашиваю: «Зачем?» А никто не знает. Ну, в итоги пришлось появиться у него, а он говорит: «Это ты мутишь лекарства с Чайкенфегелем?» «Да», – говорю. А он: «Хватит заниматься ерундой. Пришла пора серьезных махинаций».

И потом уже все само как-то получилось. Собираясь с мыслями, я сделал паузу, но потом вернулся к диалогу с вопросом:

– Что получилось?

Толик смотрел на меня искоса, по всей видимости, опасаясь моей реакции.

– Ты должен понять….

– Понять что?

Пока что мне было невдомек все происходящее, но чувствовалось, что айсберг глубоко под водой и таит он в себе нечто неприятное.

– Ну, понимаешь, мне надоело быть никем, а тут этот Петрульдиус говорит, что озолотит нас. И речь идет не о каких-то копейках, как с этим нашим «Здоровином». К тому же известность…. Видел, как сразу телки виснут?

В голове роилась стая шмелей, что не помогало думать. А думать следовало.

– Только не говори, что давал обещание….

Однако глаза Толика скрывали совершенно противоположный ответ.

– Никуда не уходи, – сказал я и направился в буфет. Нельзя было раскисать. Иногда полезно не посвящать коллегу в детали, но тогда может выйти такая вот хрень. И что с ней делать – загадка.

– Стакан чая, – попросил я у девушки за прилавком.

– Фруктовый или обычный?

– Обычный.

Вернувшись за стол, я сделал серьезный глоток.

Раздумья не позволяли мне обращать внимание на то, как напиток обжигает горло. Это была меньшая из возможных проблем.

– И что за проект?

– Да я не особо вдавался в детали. Что-то про пол и потолок.

Но этой фразы было достаточно, что сообразить суть вопроса. Да и чем еще мог заниматься профессор Петрульдиус.

– И когда начинаем?

– Уже начали. Но ты все равно главный. И он ждет с тобой встречи сегодня….

– … в пять, – закончил я за Толика.

А в голове тем временем продолжали роиться шмели.

«Вот и приехали», – мысленно утвердил я.

– Да ты не расстраивайся, – попытался подбодрить меня Толик.

Вот только его неуклюжих попыток мне и не хватало. Без них целый суповой набор.

– Так, где встреча? – поинтересовался я, смирившись с участью.

– В его офисе.

– А это где?

– Там вроде какой-то «Центр экспериментальной медицины». Адрес у меня записан.

В подтверждение Толик протянул мне бумажку с чернильными каракулями. Тупо насмотревшись на совокупность букв, я спросил:

– Ты там был?

– Конечно.

– Тогда поедешь со мной.

«Центр экспериментальной медицины» оказался одной из тех контор, что ранее была жилой квартирой.

Жилище на первом этаже во все времена не пользовалось спросом, но с развитием экономики оно смогло преобразиться в нечто большее – «Салон красоты» или «Продукты». Затраты на это волшебство были каплей в море, падающей в лапы парочки гастробайтеров, которые в свою очередь хватались за кувалды и прорубали дверной проем в новую жизнь. А далее оставалось только подставить руки для падающей с неба манны.

Несмотря на всю вычурность своего именования, офис профессора Петрульдиуса имел очень скромный фасад. Здесь не было ни воздушных шариков, ни транспарантов со словами «Мы открылись!». Все было простенько, но со вкусом.

Свежая покраска, окна и двери евростандарта и стрелка на стене «Нажать здесь» – все как я и мечтал. И чтобы не противоречить своим же грезам, я нажал на кнопку звонка.

Короткая мелодия отыграла секунды три, после чего вновь установилась тишина. Прошла минута и никакой реакции. Хотелось повторной попытки, но внутренний голос подсказывал, что нельзя ломиться в офис профессора также как к соседке за солью.

Пришлось ждать. За спиной суетился Толик, словно Санчо Пансо перед боем. Я и так был на него прилично зол, а тут еще его переминание с ноги на ногу. Хорошо, что у него хватало ума не заводить со мной разговор, а то я точно вдарил бы ему в кочан.

– Входите, – раздался загробный голос из небольшого динамика, встроенного в стену, после чего наши уши поразил противный звуковой сигнал.

Ухватившись за приглашение, я торопливо дернул на себя дверную ручку, и мы вошли внутрь. Там нас уже поджидал строгий охранник с металлоискателем.

– Сдайте все металлические и электронные приборы.

После полнейшего досмотра нас провели в соседнюю комнату, которая по существу являлась чем-то вроде ожидательной.

Здесь стояло несколько кресел и огромная плазма, по которой вещался «Дом-2».

– И так всегда? – спросил я Толика.

– Да, – таким был многозначительный ответ.