Дети Силаны. Паук из Башни Крымов Илья

– Правда? Трости? Это замечательная тросточка, и я буду дорожить ею, но сейчас, боюсь, она мне не понадобится. К тому же обычно я ношу трость не ради опоры, а… Постойте-ка.

Я повернул серебряный набалдашник и до половины вытянул из тела трости тонкий сверкающий клинок с двумя лезвиями.

– Это, однако, полностью соответствует моим вкусам. Такие трости я действительно люблю. Спасибо, Аноис.

Она едва не захлопала в ладоши от радости, что несколько удивило и восхитило меня. Такое умение открыто и чисто выражать светлые эмоции!

– А вы что встали как на погребальной церемонии? Я все еще дышу, а значит, вам не надо искать новую работу!

Луи и Мелинда поклонились, Глэдстоун радостно залаял и стал гоняться за собственным хвостом.

– Нам пора.

Я предвкушал весьма неудобное путешествие по столице в инвалидном кресле. К моему удивлению, вместо кареты на дороге перед домом ждал длинный черный стимер с имперским гербом на дверях. Оказалось, что для докладчика выслали персональный транспорт с привилегиями. Так, свистя и шипя, железный монстр ринулся по улицам Старкрара на запад через Эрценвик, окраину Оливанта и Эддингтон, через широченный Мазаракский мост к Ангаросскому дворцу.

Века назад это величественное здание неоаприанского архитектурного стиля служило резиденцией Императоров, но после того как однажды монарх и его сын вступили в открытый бой за трон, большая половина дворца превратилась в руины. Конечно, потом его отстроили и сделали еще красивее, но с тех пор владыки Мескии не желали больше жить в «доме раздора». Они отстроили себе новые палаты, а Ангаросский дворец долгое время был пуст, пока нынешний Император не решил, что пора подарить народу небольшую игрушку в виде Парламента, высшего законодательного органа империи, возглавляемого Императором – короной в Парламенте, как принято говорить.

Стимер провез нас за ограждение, Себастина помогла мне выбраться и усадила в кресло.

– Добро пожаловать в Парламент, мой тан! – поклонился старший из выстроившихся внизу лестницы лакеев. – Позвольте помочь вам!

Парламент Мескийской Империи и королевств Четырех Сторон. Ангаросский дворец. Величественные башни с острыми шпилями, ровные линии, элементы архитектуры темных априанских веков. Самая знаменитая из башен дворца – Колдуэрт, башня Серебряного колокола, на которой работают лунные часы. Но самая высокая стоит южнее, башня-донжон Виктауриани. Полторы тысячи помещений, около семи километров коридоров и… больше ста лестниц. Какое страшное место для тана, для которого теперь каждая ступенька в мире – смертельный враг. Видимо, Император уже знал, как меня угораздило, и мне прислали элитную самоходную повозку, а лучшие лакеи выстроились в очередь, чтобы таскать меня на руках. Как я к этому должен был относиться? Ума не приложу, но зато, возможно, у меня появился небольшой козырь.

Вскоре Себастина вкатила меня в зал заседания Палаты лордов. Мескийский Парламент, отец всех парламентов мира, имеет двухпалатное устройство. В Палате лордов заседают исключительно тэнкрисы высшей пробы, аристократы, министры, высокопоставленные чиновники, пэры империи. В Палате иных заседают все нетэнкрисы, и собрания этих двух Палат проводятся в разных залах в противоположных частях дворца. При моем появлении ровный гул множества голосов смолк, и в полной тишине я прокатился по красной дорожке меж рядами лавок, на которых восседали таны в разноцветных мантиях.

Палата лордов состоит из пяти партий, каждая из которых видит идеальное будущее Мескии по-своему. Партия монодоминантов ратует за избавление великой империи от иновидового сброда, ну или как минимум за сегрегацию; партия тоталитаторов, желающих видеть укрепление и ожесточение императорской власти в Мескии, единственная партия, выступающая за роспуск Парламента и возвращение к абсолютной монархии безо всяких смехотворных ужимок; Рыцари Луны, консерваторы, считающие, что в данный исторический момент Меския идеальна и ее нужно сохранить именно такой на века; ювеналы, одна из «молодых» партий, проповедующая самые либеральные взгляды, идеи равенства и братства с нашими иновидовыми «братьями» под сенью великой империи; и бразиты, тоже молодые и тоже амбициозные, прославляющие идеи народовластия и власти без «агрессивного насилия».

И хотя я знаю все это, в моих глазах есть лишь таны в разноцветных мантиях, а не могучие политические силы. Белые мантии видистов-радикалов, среди которых видное место занимают л’Зорназа. Красные мантии фанатичных слуг Императора во главе с такими танами, как л’Калипса. Серые мантии тех, кто цепляется за настоящее, не желая смотреть в будущее, среди которых, если постараться, можно рассмотреть породистое лицо Криптуса л’Мориа, моего дяди. Синие мантии молодых и глупых идиотов, верящих в то, что прочие виды хоть в чем-то могут сравниться с нами. И черные мантии анархистов-революционеров, которые постоянно мутят воду. Пять партий, пять пальцев, и все они сжаты в один крепкий и беспощадный кулак, принадлежащий великому монарху.

Боковые двери раскрылись, и в зал неспешно вошли двое танов в серебряных плащах. Один из них нес на груди широкую перевязь, на которой висел громадный позолоченный меч, из-под края плаща второго выглядывали серебряные, усыпанные сапфирами ножны рапиры. Фарсалий л’Драмон и Карнирис л’Калипса, Серебряные Часовые, личные телохранители Императора. На заседаниях Парламента они исполняют чисто ритуальную роль, сверкая своими плащами и исключительными боевыми артефактами, но горе тем, кто заставит их обнажить клинки. Палата лордов поднялась, встречая монарха стоя. Император молча прошествовал к своему креслу, телохранители заняли место с двух сторон от пьедестала. Вот так порченый тан остался сидеть, когда сиятельные пэры вытянулись по струнке.

– Садитесь, – позволил Император, и Парламент опустился на скамьи.

Монарх, однако, опустился не на трон, а на железное кресло с подушкой из огнестойкой ткани, набитой не пухом, а порохом. Еще одна традиция, прошедшая сквозь века, – властители Мескии никогда не должны забывать, что сделало нашу державу великой. Железо и порох.

Верховный канцлер Зарнол л’Валорус, получив одобрительный знак монарха, открыл заседание.

– Его величество как глава Парламента Мескии созвал экстренное заседание в связи с последними событиями, нарушившими покой и порядок в нашей державе. Главным докладчиком на этом заседании выступит Бриан л’Мориа, сын Южного клана, верховный дознаватель Ночной Стражи, лорд-хранитель Ночи Великой Мескийской Империи. Но перед этим мы заслушаем и других докладчиков. Слово предоставляется Огарэну л’Зорназа, сыну Западного клана, государственному обвинителю, лорду-хранителю Закона Великой Мескийской Империи.

Новый верховный обвинитель поднялся с места и начал громко вещать о том, в каком плохом состоянии ему достались дела прокуратуры после кончины несчастного де Моранжака. Он сообщил о небывалом всплеске преступности и постоянных вспышках насилия в восточных кварталах. После него глава всеимперской таможни Догенрок л’Капирон сообщил об исчезновении нескольких чиновников его ведомства, работавших в столице, а также об успехах в деле перехвата нескольких крупных партий антиквариата и наркотиков с Востока. Мэр столицы поведал о том, что приготовления к параду победы идут полным ходом, патрули констеблей на улицах утроены, им выдано огнестрельное оружие и разрешено его применять. Затем еще несколько ответчиков рассказали высокому собранию новости, о которых лично я уже некоторое время знал. Ничего нового.

– Тан л’Мориа, прошу.

– С вашего позволения, господин верховный канцлер, и с вашего, ваше величество, я не буду вставать.

Себастина выкатила меня на пятак свободного пространства, с которого должны вещать приглашенные на заседание, но не состоящие в Парламенте ораторы.

– Пожалуйста, доложите Парламенту о результатах расследования, которое было вам поручено, тан л’Мориа.

– Расследования смерти господина де Моранжака?

– Именно.

– Что ж, господин верховный канцлер, я постараюсь быть кратким. – Оглядев зал, я набрал в грудь побольше воздуха. – Меня вызвали в особняк бывшего государственного обвинителя, заваленный трупами. Заподозрив насильственную смерть, я начал расследование, которое в скором времени еще больше обросло трупами. Семейство простолюдинов из Черни было жестоко вырезано. Маги подтвердили мою гипотезу, семейство де Моранжаков было убито, причем довольно странным образом. Из них вытянули души. Узнав об этом, я отправился в Квартал Теней.

По трибунам прокатился ропот.

– Я искал встречи с так называемыми вольными жешзулами, общиной, которая не подчиняется нашим законам, чурается нашего общества и сохраняет свои исконные этнические черты. Я надеялся, что у них будут сведения, способные помочь мне в расследовании. В конце концов, кто может знать о пожирании душ больше жешзулов?

Страх, недоверие, витающее в воздухе.

– К сожалению, побродив среди теней, я не встретил ни единого жешзула. Но зато я нашел склад, полный оружия и боеприпасов, а потом встретил человека, который ныне более известен как Кожевенник. Встреча с ним едва не стоила мне жизни, а потом мне пришлось бежать от вооруженных нетэнкрисов, пытавшихся нас убить.

– Вы хотите сказать, тан л’Мориа, что, посетив запретную территорию, вы обнаружили маньяка-убийцу, склад оружия и живых существ?

– Я ничего не хочу сказать, господин канцлер, я говорю прямым текстом. Это мысленно возвращает меня к докладам моих предшественников, но об этом чуть позже. Сейчас же продолжаю. Хотя и столкнулся с этим существом лицом к лицу, я не могу его описать. Искусственная тень скрывала его. Тем более я не мог ожидать, что услышу о нем вновь после того, как он был буквально разорван напополам. Но я услышал. Все это упрочило мою уверенность в том, что в деле замешана неизвестная магическая сила.

– Но на следующую ночь, как говорят наши источники, вы отправили в опасное место сотню своих агентов, они ничего не нашли.

– Именно так. Они нашли место, нашли разрушенное здание, но ни следа чужого присутствия.

– Если, как вы уверяете нас, в Квартале Теней был склад с оружием, то как же удалось спрятать все это в течение дня? Все мы знаем, что ждет живых существ в этом месте днем, не так ли?

– Я не только знаю, я видел все своими глазами. Мы выбрались на Последний мост уже утром, обезумевшие тени гнались по нашим следам и кое-кого настигли.

– И вы, используя шантаж, задержали процедуру закрытия ворот, несмотря на опасность прорыва инфернальных тварей.

– Господин канцлер, позвольте напомнить вам, что я не на допросе, а на докладе, а вы канцлер, а не государственный обвинитель. Но даже тан л’Зорназа не может вести допросы в этом помещении.

– Мне жаль, если вам так показалось.

– Я могу продолжить?

– Пожалуйста.

Они не верили мне. Не хотели верить порченому тану, который видел то, чего не видел никто другой. Даже будь Инчиваль здоров, никто не позволил бы вызвать его в свидетели, ибо происходящее действительно не являлось судебным заседанием или допросом, и в Парламент докладчики табунами не ходят.

– Я продолжил расследование, в ходе которого мне пришлось прибегнуть к связям в преступном мире. Чувствуя волну всеобщего презрения, которую испытало это почтенное собрание, я должен заметить, что кто-то должен заниматься подобными вещами. Если вы не желаете мараться, приходится мне. К тому же это дает свои плоды. Видите ли, из дома четы де Моранжаков пропала часть драгоценностей. Ища вора, я надеялся получить свидетельство первого, кто обнаружил факт преступления. Иронично, не так ли? Вор сообщил властям о преступлении. В конце концов, я нашел его, но беднягу убили на моих глазах. Свидетель был устранен. Мне удалось схватить убийцу. В тот же день произошел штурм Скоальт-Ярда, о котором все вы конечно же слышали. Сотни свидетелей видели огромного черного человека, поливавшего констеблей магическим огнем, их показания запротоколированы и находятся в открытом доступе для служащих госструктур. Перед этим свидетель в Дне видел существо с тем же описанием на месте убийства старшего инспектора Скоальт-Ярда Яро Вольфельда. Люпса избили до смерти, свернули ему шею и сняли часть шкуры. Я упомянул, что при убийстве семьи угольщиков из Черни тоже содрали с них кожу? Вскоре начались зверства преступника, прозванного Кожевенником. Но вернемся к произошедшему в Скоальт-Ярде. Тем из вас, кто еще не в курсе, будет любопытно узнать, что преступники, шедшие на штурм Башни, являлись солдатами колониальной армии, дивизии «Сангуашлосс».

Зал взорвался бурей эмоций. На деле они лишь переговаривались, но в душах их воцарился ужас, гнев, неверие.

– Среди тех из вас, кто участвовал в малдизском конфликте, широко известна история об исчезнувшем батальоне. Четыре сотни душ, профессиональные солдаты просто растворились. Джунгли поглотили их, и весь батальон был обозначен как потерянный в бою. Убийца моего вора состоял в этом батальоне, солдаты, штурмовавшие Башню, состояли в этом батальоне, те, кто открыл по нам огонь в Квартале Теней, состояли в этом батальоне. Таким образом, я утверждаю, что в столице на данный момент действует группа из как минимум трех сотен профессиональных военных, которые находятся под стойким гипнотическим воздействием и действуют с рвением религиозных фанатиков. Они отлично вооружены и хорошо прячутся. Кстати об оружии, несколько дней назад я имел удовольствие беседовать с человеком, известным в определенных кругах как Дан Као. Этот человек являлся неофициальной главой пайшоаньской диаспоры в Старкраре и действующим главой пайшоаньских преступных группировок. Он являлся самым влиятельным контрабандистом в метрополии, и именно он был занят ввозом в Старкрар партий оружия для поддержки подполья. Возможно, кто-то пожелает спросить у меня, почему я не арестовал сего подлеца. Я же оставлю этот вопрос без ответа, так как есть вопросы более насущные. Вспомним о докладе тана л’Капирона, в котором он упомянул об исчезнувших служащих его ведомства. У меня на руках имеются документы покойного де Моранжака, в которых буквально поименно перечислены эти самые нетэнкрисы. Господин де Моранжак каждого из них подозревал во взяточничестве в особо крупных размерах. Дан Као подтвердил, что именно эти люди получили взятки от его семейства ради того, чтобы ввести в Старкрар оружие. Затем, как я верю, эти златолюбивые господа были уничтожены. Типичная тактика действия террористов – весь не задействованный в финальной операции обслуживающий персонал должен быть устранен ради сохранения тайны замысла.

– Вы поверили словам контрабандиста?

Я положил руки на колеса и развернулся так, чтобы видеть лицо спикера:

– Тан л’Валорус, не забывайте, с кем говорите. Вас можно обмануть, любого из присутствующих можно обмануть. Но не меня. И когда вы сомневаетесь в правдивости моих источников, вы фактически сомневаетесь в том, что я владею Голосом.

– Прошу прощения, можете продолжать.

– Я практически закончил. После беседы с Дан Као я решил осмотреть складские помещения, в которые контрабандисты складывали оружие. Там на меня напали. Это были солдаты хашшамирской гвардии.

Взрыв ропота. Еще бы! Каково это, узнавать, что в сердце империи обнаружены солдаты государства, которое официально более не является государством, а только что раздавленной колонией, униженной и жаждущей отмщения. Говорят, слоны боятся мышей, потому что у слонов есть участки нежной чувствительной кожи на ногах. Даже мышиного укуса хватит, чтобы причинить огромному зверю нестерпимую боль. Не знаю, правда ли это, но сейчас могучие высокородные таны почувствовали себя беспомощными перед маленьким, но донельзя опасным противником. Меския не боится войн, но она содрогается от мысли о внутренних распрях.

– Руководствуясь своими соображениями и гипотезами, я арестовал своего единственного и главного подозреваемого, негласного лидера малдизской диаспоры и самозваного посла Малдиза господина Мирэжа Зинкара, бывшего придворного малдизской правящей династии, человека, испытывающего острое отвращение ко всему нашему роду. Впервые я встретил этого господина на приеме в доме тани л’Вэйн, где он был представлен мне таном л’Калипса. Его телохранитель, надо отметить, внешне соответствовал физиологическим параметрам существа, известного нам как Кожевенник. Я уже почти закончил допрос этого человека, когда был остановлен таном л’Калипса.

– Тан л’Калипса, у вас есть возможность немедленно ответить на слова тана л’Мориа.

Безупречный тан поднялся со своего места:

– Это правда, таны парламентарии. Мне пришлось вызволить Зинкара из рук верховного дознавателя в момент, когда тан л’Мориа фактически уничтожил его личность с помощью своего Голоса. Пытки, которым был подвержен этот человек, не идут ни в какое сравнение с обычными методами. Пытки души. Многие из нас, включая меня, не подозревали, что тан л’Мориа имеет подобные способности. Тем временем его действия повлекли за собой массовые народные волнения, вспыхнувшие в Танда-Тлуне и заразившие всю столицу. Тысячи преступников из восточных районов, решив воспользоваться недовольством малдизской диаспоры как прикрытием, стали чинить погромы и мародерствовать. Пришлось мобилизовать все силы Скоальт-Ярда, чтобы предотвратить полномасштабный бунт. И все это притом, что у верховного дознавателя не было ни одной, даже косвенной улики, доказывающей причастность Мирэжа Зинкара к действиям подпольных группировок или к зверствам Кожевенника. Его теория о том, что якобы Мирэж Зинкара владеет скрытыми колдовскими талантами, не прошла проверку. Это вам говорю я, тэнкрис, весьма сведущий в делах магических. Тан л’Мориа же может подтвердить мою искренность. Мирэж Зинкара не владеет даже зачатками магического искусства, и пока верховный дознаватель воевал с ним, руководствуясь лишь догадками и, наверное, оставшейся неприязнью к бывшим врагам, я пытался наладить конструктивный разговор с единственным действующим посланцем Малдиза, который, возможно, способен притушить те анархические настроения, которые в данный момент царят у него на родине. Генерал Стаббс, может, и разбил основные силы бунтарей и аджамешей, но выжившие враги Мескии остались недосягаемы для него и уже готовятся дать отпор. Не открыто. Я вижу, что грядущие годы сулят нам затяжную партизанскую войну и бесчисленные теракты, подготовленные фанатично настроенными сепаратистами-свободолюбцами. В каждом малдизце мы начнем видеть потенциального врага, а там и до концентрационных лагерей недалеко. Я тоже воевал в Малдизе, в дивизии «Равендорвфф» и, хотя алые мундиры любят ставить под сомнения наши боевые заслуги, якобы мы держали оружие лишь в виде декоративного элемента экипировки, я могу сказать, что повидал все уродства войны и не хочу, чтобы они появились здесь. Все мои мотивы представлены вам, более мне нечего сказать.

Он опустился на свое место, как обычно невозмутимый и полностью уверенный в себе, в своей правоте. Его слова были поддержаны аплодисментами партии тоталитаторов и поколебали даже меня.

– Тан л’Мориа, финальное слово?

– Благодарю и подвожу итог. Я заявляю этому высокому собранию, что в данный момент на территории Мескии оперативно действует хорошо подготовленная группа лиц, преследующих цель развала нашего государства изнутри. Все, начиная от убийства де Моранжака и заканчивая жуткими подарками Кожевенника, нацелено на воспламенение межвидовой розни в нашем многовидовом социуме, и видисты-радикалы, – я скосил глаза в сторону трибуны монодоминантов, – сами того не подозревая, потворствуют целям нашего врага, пропагандируя идею восстановления безграничной власти старшего вида над всеми прочими. Будто не помнят, что нас жалкая горстка, какими бы Голосами мы ни владели, и многим наша главная идея видового превосходства давно поперек горла стоит. Я поставил своей задачей найти того, кто руководит всем этим цирком зачарованных фанатиков и маньяков-убийц, неважно, кто он, Мирэж Зинкара или кто-то другой, я найду его и притащу во дворец закона, чего бы мне это ни стоило. Здесь я заканчиваю свой доклад и благодарю почтенное собрание за внимание.

Себастина откатила меня в сторону, и я прикрыл глаза, отстраняясь от происходящего. Все, что будет далее, нисколько меня не касается, пока не звучит мое имя. Есть время обдумать то, что сказал этим танам, решая, не взболтнул ли лишнего? Нет, не должен был. Им незачем знать, что на дом Инчиваля напали солдаты из пропавшего батальона, что там я обнаружил остатки магического артефакта. Им также незачем знать, что я все еще пытаюсь установить контакт с жешзулами, или где сейчас находится Инчиваль. Паранойя? Возможно, но я точно знаю, что многие из этих танов владеют собственными сетями информаторов и шпионов. В политике без этого никак, чем быстрее ты получаешь знание, тем быстрее обращаешь его в силу. Возможно, что кто-то из них уже знает часть скрытых мною фактов, но пока молчит.

– Хозяин, Парламент удаляется на перерыв.

– Сколько мы здесь уже?

– Почти час, хозяин.

К нам приблизился лакей из обслуги дворца.

– Мой тан, его Императорское величество желает видеть вас.

– Веди.

Император пребывал в роскошной закрытой комнате, где он мог со всем комфортом проводить получасовой перерыв. Рядом с монархом находились и Серебряные Часовые. Признаюсь, жутковато смотреть в лицо Карнирису л’Калипса, близнецу безупречного тана. Единственным различием между ними являются глаза, у Аррена серебряные, у Карнириса льдисто-голубые. Телохранитель Императора учтиво мне кивнул. Пожалуй, я погорячился, еще одним отличием между братьями было отношение ко мне. Отчего-то у Карнириса это отношение вполне благожелательно, видимо, вся спесь и брезгливость при рождении отошли младшему брату. Да, Аррен л’Калипса младше Карнириса на какие-то минуты, но после того, как Карнирис принял серебряный плащ, он лишился всех титулов и регалий, и место главы Северного клана отошло младшему из близнецов.

– Что ты думаешь о них, мальчик л’Мориа?

– О ком, ваше величество?

– О пэрах империи.

– Сейчас они испуганы до полусмерти.

– И они тэнкрисы.

Император тонко подметил, они тэнкрисы. У нашего вида страх поднимает волну гнева, придает сил. Мы не бежим и не прячемся, мы берем в руки оружие и идем войной на источник нашего дискомфорта. Испуганный тэнкрис – самый опасный.

– Констебли с винтовками на улицах, – заговорил я, – получившие право использовать огнестрельное оружие, ничего хорошего не добьются. Лишь больше обозлят народ.

– Они иллюзия, мальчик л’Мориа, и их дело немного успокоить господ Голоса. Ты верно сказал, нас в империи горстка, но эта горстка способна двигать горы и осушать моря, пренебрежение нашими способностями гибельно. В девяти случаях из десяти важнейшее значение на поле боя имеет численность противоборствующих сторон. Нас мало, может быть, горстка, но и этого достаточно, чтобы держать в подчинении всю Мескию. В гражданском конфликте любой, кто пойдет против господ Голоса, утонет в кровавом море. Я не читаю чужие эмоции, но я вижу, как тебе неприятны мои слова. Они меж тем лишь констатация факта. Поэтому мой прямой долг предотвратить такой исход событий. Твой тоже.

– Я понимаю.

– Рад слышать. Пока что твои успехи сомнительны, но ты единственный, кто рыщет в направлении истины.

– Ваше величество, вы говорите так, словно вам истина ясна.

– Мне ясно лишь то, что ты стараешься, и твои доводы имеют смысл. Не стоило пытать Зинкара, надо было всего лишь его изолировать.

– Я действовал в соответствии со своими убеждениями, без лишних церемоний и мук совести.

– Ты действовал под давлением эмоций, мальчик л’Мориа, взвизгнул и понесся в бой с пеной у рта, когда пострадал кое-кто из твоего внутреннего круга.

Император знает все, обо всех и всегда.

– Я останусь при своем мнении с вашего позволения, ваше величество.

– Позволяю. На то ты и тэнкрис.

– Другой вопрос, кто сообщил членам малдизской диаспоры о том, что я пытаю Зинкара? Если бы они думали, что он просто задержан, беспорядков бы не было, но люди слишком горячо реагируют на слово «пытки».

– По-твоему, иначе они бы не взбаламутили город?

– Нет. Ваше величество, большая часть малдизской диаспоры в столице это люди, которые родились в империи. Они всю жизнь прожили среди нас, по нашим законам, в соответствии с нашим мировоззрением. События последних лет, война в Малдизе – все это очень далеко отсюда. Проблемно, неприятно, но все же далеко. Они ни разу не причинили властям неудобств, никаких волнений, никаких протестов против колониальной политики, максимум – подписанные петиции в ведомство по вопросам иммиграции и гражданства. Эти малдизцы очень лояльны, но их вывели из себя. Я своими действиями и тот, кто донес до них информацию. Тот, кто знал. Тот, кто…

Я оказался очень близок к тому, к чему приближаться не собирался. Опасность, серьезная опасность. Внешне Император нисколько не изменился, но я ощутил, как надо мной поднимается тяжелый меч. Хотя бы намек, один-единственный кивок в сторону л’Калипса, и я потеряю те крупицы императорского доверия, которым сейчас располагаю. А может, и стану короче на голову.

– Ваше величество, могу ли я просить о том, чтобы покинуть Парламент и не присутствовать на второй и третьей частях заседания? Мой доклад окончен, все меры, которые должны быть и будут предприняты вами, более не зависят от меня.

Император покачал в пальцах бокал, на донышке которого маслянисто переливался баснословно дорогой баркхарийский коньяк:

– Если бы я не знал, что ты спешишь навестить друга, я бы запретил. Ну а так, езжай. Государственный транспорт останется при тебе до определенного срока. Пока не поправишься.

– А если я больше никогда не смогу ходить, ваше величество.

– Нанесем на кузов герб Ночной Стражи, и будешь ездить за государственный счет до конца службы. Тарзин л’Реко так и делал.

Раздался стук в дверь, и по кивку Императора лакеи бросились ее открывать. В комнату вошли трое танов в дорогих одеждах необычного фасона. Столичные портные так не шьют, покрой мескийский, но присутствует какой-то чужой налет, узоры, особый блеск тканей, необычные украшения.

– О, это вы, – с неудовольствием сказал один из них, глянув на меня из-под дорогих солнцезащитных очков с круглыми стеклами, – неуклюжий тан.

– А это вы, тан, который носится между баром и сомнительной воздыхательницей.

– Как грубо! – высокомерно поморщился он.

– Вы знакомы, таны? – спросил Император, с интересом наблюдающий за нами.

– Мы не представлены, ваше величество, – низко поклонился мой собеседник. – Хотя я за время общения со своими столичными друзьями наслышан о тане л’Мориа. Разного.

– Тогда окажу вам честь и представлю вас лично. Тан Бриан л’Мориа, верховный дознаватель Ночной Стражи. Тан Рутон л’Ваншар, представитель наших экономических интересов в восточном секторе.

– Иными словами, я обратный представитель Орст-Малдской торговой компании, работающей в тесном сотрудничестве с родами тэнкрисов восточных держав, – похвастал любитель темных стекол. При этом вокруг него расплылось душное облако чванливого самодовольства. – И я прибыл с крайне приятными новостями для его величества!

– Правда? – усмехнулся монарх.

– Еще бы! Наши доходы вновь взлетели до небес!

– Какая радость. Покинь нас, мальчик л’Мориа, дела внешней экономики тебя не касаются.

Вскоре я уже трясся в салоне шипящего и рокочущего парового чудища представительского класса. Этому стимеру всюду уступают дорогу, так что мчались мы не в пример быстрее, чем я привык. Стараясь отстраниться от чувства ужасной качки, я начал мысленно перебирать все свои знания об Орст-Малдской торговой компании. Прежде мне выпадало лишь несколько раз соприкасаться с этой поистине могущественной организацией. Ее основал в виде огромного акционерного общества еще отец нынешнего Императора под конец своего правления. Компания была призвана обеспечивать экономические интересы Мескии на Востоке, для чего получила огромные привилегии в торговых делах, практически полную монополию. Она владела флотом, железными дорогами, собственной армией и полномочиями, широта которых пугала. Для выполнения главной задачи, то есть обогащения, компания активно работала над ускорением процесса мескийской колонизации Малдиза, и в этом ей помогали благородные дома Востока. Тэнкрисы живут не только в империи, мои сородичи обитают в широчайшем ареале и порой не прочь сотрудничать с родственниками из великой Мескии. Полагаю, что этот наглый засранец л’Ваншар родом именно из тех самым немескийских семей. Обратный представитель… что это за титул вообще?

К «Розовому бутону» подъехали примерно в два часа пополудни. Я приказал водителю отъехать на пару улиц выше, Ким совсем не понравится, если стимер с государственным гербом будет торчать напротив входа в ее заведение. Поднимаясь на крыльцо, я в очередной раз порадовался, что у меня есть такая горничная, которая может без труда нести на руках и меня, и мое кресло.

– Хозяйка у себя, мой тан, – пискнула Инреш, приседая в поклоне, – и она просит прощения, что не может встречать вас лично. Проводить вас?

– Я пришел проведать друга, дорогая. Себастина, передай ей футляр.

Моя горничная отдала карлице небольшую замшевую коробочку, в которой лежали бриллиантовые серьги.

– В прошлый раз я был чересчур резок. Простишь меня?

– Тан, вы не должны были!

– Мне виднее. – Тем более что у меня в шкатулке припрятаны и другие мелкие драгоценности для подобных случаев, и от пары сережек не обеднею.

Себастина вкатила меня в комнату, где лежал Инчиваль.

– Уже выбрались из постели?

Оркрист словно и не покидал своего кресла с моего прошлого визита. Как смешно, что я теперь тоже в кресле, которое не могу покинуть. Или это смешит только меня?

– Дела не ждут тана, который не может ходить. Поэтому я решил стать таном, который умеет кататься.

– Позволите мне осмотреть вас? Вы ничего не почувствуете.

– Будьте любезны.

Маг-целитель прикрыл дряблые веки и начал раскидывать вокруг меня паутинки своих чар. Он ошибся, я чувствовал легчайшие покалывания в спине, не болезненные, не обременительные, просто покалывания и легкий холодок.

– Думаю, вы будете ходить. У вашего организма небывалая даже для тэнкрисов сопротивляемость, тан л’Мориа.

– Это у меня от отца. Я так думаю. Но когда?

– Кто же знает? Ваши ткани заживают с поразительной быстротой, но, согласитесь, немногие живые существа возвращались к нормальной жизни после такой травмы позвоночника. Даже я не могу вычислять такие сроки.

– То есть, может, через минуту, а может, через год?

Старый человек рассмеялся.

– Ну и хватили же вы! Увы, я могу лишь обещать, что в самом скором времени очнется ваш друг. Сейчас процессы, протекающие в его голове, начали по-настоящему разгоняться. Посмотрите, как хорошо заживает его кожа. Пройдет немало времени, прежде чем сойдет последняя короста и омертвевшая ткань, но, в конце концов, следов не останется.

– Это радует. Я хотел бы побыть здесь некоторое время с вашего позволения.

– Тогда я схожу и выпью черничного чаю. Тут такие красивые девушки, и у них такой вкусный чай!

Не знаю, сколько я пробыл возле Инчиваля. Сначала я следил за тенями эмоций, которые клубились над его головой, но сам не заметил, как задремал. Когда очнулся, за окном были уже сумерки.

– Который час?

– Почти четыре пополудни, хозяин, – тут же ответила Себастина.

– Ох, ну и ну. Он не просыпался?

– Нет, хозяин.

– Что ж, тогда, думаю, мне нужно встретиться с Ким и убираться отсюда, пока у девочек не начался рабочий… Рабочая ночь.

Себастина подкатила меня к нужной двери, и я постучал.

– Ким, это я.

– Заходи… Ой…

– Ничего, я стараюсь относиться к этому спокойно. Даже твой Оркрист не знает… Ты не одна.

Вместе с Ким в ее кабинете я увидел еще одну женщину. Я на секунду опешил от такой красоты, от такой восхитительной, тонкой, изысканной красоты! И это… человеческая женщина? Необычайно четко осознал в этот момент, почему не разделяю взгляды видистов-радикалов. Даже такие неказистые и посредственные существа, как люди, порой приносят в мир нечто прекрасное, а мы, тэнкрисы, ценим красоту не меньше жизни.

– Ступай, ступай, милая, – успокаивающе сказала Ким и нежно стерла с лица девушки слезинку. – Все будет хорошо, я обещаю.

– Госпожа…

– Иди, моя радость. Раз я сказала, что все у тебя будет хорошо, поверь, так и будет. Иди и готовься. Я сообщила ему, так что сегодня он должен будет принять решение. В любом случае я тебя не оставлю, Нэн.

– Спасибо, госпожа! – Девушка присела в реверансе и выпорхнула за дверь.

– Поразительно, – сказал я, глядя ей вслед.

– И не говори. Прелестное дитя, сама не понимаю, как она оказалась здесь!

– Я не об этом, Ким. Поразительно, как быстро твои слова превратили ее отчаяние в надежду. Поверь мне, это превращение многого стоит!

– Не преувеличивай.

– И не думал. Мне с моим Голосом нужны месяцы, чтобы сделать то, что ты сотворила всего парой слов.

– Не говори глупостей, милый. Малышка Нэн битый час проплакала у меня на плече, прежде чем я смогла все исправить.

– Час и месяц. Разница чувствуется. Что с ней вообще?

– Помимо того что она работает в публичном доме? Ничего. Просто в последнее время ее жизнь закладывает более крутой вираж, а девочка так юна и неопытна!

– Договаривай.

– Что?

– Договаривай, Ким.

– Я не понимаю.

– Девочка так юна и неопытна, как…

– Прекрати играть в эти игры, Бри. Ты используешь свой Голос, чтобы пугать людей, а потом удивляешься, что они тебя не любят!

– Все таны в той или иной степени злоупотребляют своим Голосом. К тому же они будут ненавидеть и презирать меня в любом случае. А ты, например, постоянно смотришь на себя чужими глазами.

– И кому от этого вред?

– Девочка так юна и неопытна, как…

– Я! Ты доволен?

– Я был бы доволен, если бы не чувствовал вину за то, что чувствуешь ты.

Ее словно подкосило. Ким упала в глубокое кресло и спрятала лицо в руках.

– Тяжело быть с тем, от кого не может быть секретов, – тихо сказала она.

– Моя профессия втерлась в мясо, оставила отпечаток на костях. Я начал замечать, что не могу устоять, когда чувствую чужую тайну, даже если это неважно. Ты совершенно права, со мной трудно.

– Мэтр сказал, что ты еще можешь поправиться. Я постоянно молюсь об этом Силане.

– Спасибо. Потому что я не молюсь ей совсем, а ты работаешь за двоих.

Она громко засопела.

– Ты не обиделась на меня?

– Очаровательная сволочь, как мне на тебя обижаться?

Себастина протянула ей платок.

– Скажи, Бри, откуда в округе появился стимер с гербом?

– Ой.

– Откуда?

– Его Императорское величество настоятельно рекомендовал мне использовать эту жуткую штуку. Ненавижу ее, грохочет, шипит, подвеска ужасная, но, как ни странно, к тебе я добрался намного быстрее прежнего.

Услышав об Императоре, Ким окаменела, но быстро пришла в себя, что радовало. В первые месяцы после того… инцидента любое упоминание о правящей династии ввергало ее в истерику. Мы даже думали, что она повредилась рассудком… Еще бы, увидеть Императора в гневе, тут и взрослый дрогнет, что уж говорить о маленькой девочке.

– Постой, откуда ты приехал?

– С заседания Парламента.

Сначала она непонимающе нахмурила бровки, а потом громко расхохоталась.

– Никогда не думала, что ты настолько уподобишься многим нашим клиентам! – хохотала она. – Из Парламента сразу в бордель! Бриан! Ты невероятен!

Я услышал ее искристый светлый хохот, удивленно понимая, что вдруг достиг желаемого. Я хотел, чтобы Кименрия не испытывала боли, глядя на мое положение, и вдруг свершилось. Случайно. Может, если я очень сильно захочу раскрыть мое дело, темные кукловоды сами плюхнутся мне в руки? Ну? Нет? Ну что ж, это было ожидаемо.

– Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты делаешь для Инчиваля, и за то, что ты сделала для меня.

– Он милый малый и твой друг. И изредка наш клиент. Если он важен для тебя, для меня он тоже важен, и не за что тебе меня благодарить.

– Отнюдь. Ты приютила Инчиваля, хотя его, возможно, ищут те, кто вломился в его дом. Ты послала ко мне своего чудо-целителя, который, возможно, стал залогом моего грядущего выздоровления. Ты моя хранительница, почти как Себастина.

Ким смотрела на меня, а я смотрел на ее чувства. Бесценные чувства. Когда кто-то так сильно волнуется о тебе, это всегда бесценно.

– Мне пора. Ты ведь скоро открываешься.

– Еще одна трудовая ночь. – Она выдвинула ящик стола и вынула из него красивую маску. – Прости, но либо надевай маску, либо уходи.

– Я навещу Инча позже. Если верить мэтру Оркристу, он должен вот-вот очнуться, и я хочу первым услышать, что именно произошло в доме моего друга.

– Ты поедешь к себе?

– Да.

– К этой женщине?

Я уверен, что лицо мое не дрогнуло, но ум судорожно закипел. С тех пор как Аноис живет в моем доме, я всего лишь второй раз появляюсь в обители Ким. В первый раз мы были слишком заняты, потому что соскучились после долгой разлуки. Сегодня не до постельных страстей, и вот она задает животрепещущие вопросы.

– В свой дом.

– Кто она тебе?

– Она заблудшая овечка, которая очень нравится нашей волчьей стае, не знает, кто она, где и зачем оказалась. Ее нашли в Дне, веришь?

– Я слышала. Говорят, она красива.

– Очень.

– Вот как?

– Я лгу лишь тем, до кого мне нет дела, Ким.

– Мог бы солгать, проявляя тактичность.

Страницы: «« ... 1314151617181920 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Автор этой книги – Марк Джеффри, старший преподаватель Kellogg School of Management, ведущей бизнес-...
Книга Евгении Письменной рассказывает о неизвестной до сих пор стороне российской экономической поли...
Книга Александра Ахиезера, Игоря Клямкина и Игоря Яковенко посвящена становлению, развитию и совреме...
Не секрет, что тем, кто избрал связи с общественностью своим поприщем, зачастую, особенно в начале п...
То, что произошло с женщиной в давным-давно прожитой жизни, открылось ей на одре тяжёлой болезни, св...
Александр Кичаев – известный психолог делится секретами построения счастливой семьи для состоявшихся...