Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля Черчилль Уинстон

«Берегитесь! Я буду говорить по-французски»

12 августа 1949 года

Публичное выступление, Плас-Клебер, Страсбург, Франция

Берегитесь! Я буду говорить по-французски.

Мы собрались здесь, в этом старинном городе, на стенах которого все еще видны раны военного времени, чтобы сформировать представительный орган, который, как мы надеемся, однажды станет парламентом Европы. Мы сделали первый шаг, и это шаг, который дорогого стоит…

Мы надеемся, что своими усилиями мы приблизим эпоху мира, процветания, изобилия, эпоху, когда богатство и гений Европы снова сделают ее тем источником, из которого будут черпать силы и вдохновение люди по всему миру. При этом все эти достижения становятся возможными благодаря поддержке могущественной республики, находящейся по другую сторону Атлантики, и суверенных государств, являющихся членами Британской империи и Содружества наций.

Нас подстерегает множество опасностей, но и силы наши велики, и нет никаких причин сомневаться в том, что мы преуспеем в достижении поставленной цели и сумеем создать основу для формирования единой Европы, чьи этические установки заслужат признание и уважение человечества и чья мощь будет такой, что никто не отважится мешать ей безмятежно шествовать по дороге, устремленной в будущее!

«Восхитительное наследие английской литературы»

2 ноября 1949 года

Вручение литературной премии газеты «Таймс», Гросвенор-хаус, Лондон

Восхитительное наследие английской литературы открыто для всех – не существует никаких барьеров, никаких пределов и ограничений. Английский язык и книги великих английских писателей заключают в себе огромные богатства и сокровища, и особняком среди них, на высоком пьедестале, стоят перевод Библии и Шекспир. Английская литература – один из величайших источников вдохновения и силы. На всем земном шаре не найдется другой страны или группы стран, которая была бы столь же плодовита и энергична, как земля, которую населяют те, для кого родным является английский язык. Мы должны оберегать его от современного сленга, искажений и чуждых заимствований. Мы должны всячески популяризовать и поддерживать свой язык. В сущности, нет ничего лучше коротких слов, а старые слова, если они короткие, – еще лучше. Таким образом, относясь с любовью к английскому, мы не только сохраняем и развиваем свою литературу, но также и становимся более активными и полезными членами обширного англоговорящего мира, от которого – при мудром руководстве – будет во многом зависеть будущее человечества.

Наши хозяева-социалисты

9 февраля 1950 года

Кинотеатр «Форум», Девонпорт

Под руководством 75-летнего Черчилля Консервативной партии удалось добиться того, что после всеобщих выборов у социалистов от абсолютного превосходства, которое они получили в 1945 году, осталось лишь незначительное преимущество в семь мест. Черчилль приехал в Плимут, чтобы поддержать своего сына Рэндольфа. Соперником Черчилля-младшего был Майкл Фут, будущий лидер Лейбористской партии, которому все-таки удалось сохранить свое место, одержав победу на выборах с незначительным перевесом.

На этих выборах нам пришлось столкнуться с рядом клеветнических заявлений, настолько абсурдных, что никто бы не взялся повторять их в парламенте или перед любой другой непредубежденной аудиторией. Распространением их занимаются агитаторы из Социалистической партии, которые ходят от дома к дому.

Первым примером вопиющего искажения фактов – «терминологической неточности», если угодно (есть и более короткие варианты этого выражения, но нам на этих выборах приходится проявлять крайнюю осторожность в высказываниях, поскольку, как нам твердят, все должно быть строго в рамках приличий), – так вот, первым примером такого искажения фактов стало заявление о том, что Консервативная партия намеревается создать условия для роста безработицы, чтобы необходимость искать работу служила стимулом для повышения производительности труда. Это предположение не только не соответствует действительности – оно чудовищно нелепо. В своем выступлении по радио вчера вечером представитель правительства [господин Джеймс Гриффитс] упоминал об этом.

Своими заявлениями социалисты в лице господина Моррисона и сэра Стаффорда Криппса сами выбили почву у себя из-под ног, показав, чего стоит их похвальба о полном искоренении безработицы. Все они в один голос твердили о том, что, если бы не кредит от Америки, число безработных составило бы что-то около 2 миллионов человек. Подумать только, именно эти далеко не маленькие суммы в долларах, ежегодно выделяемые капиталистической Америкой, позволяют социалистическому правительству Англии удерживаться на плаву в экономической и политической сфере! Они просят доллары, они умоляют дать им доллары, они громко требуют доллары, они жадно хватают доллары! Но они так и не удосужились сказать «спасибо» за эти доллары в своем манифесте в 8000 слов.

Также выяснилось, что в период работы правительства военного времени у нас был совместный план по предотвращению безработицы в случае ее роста после войны. В разработке этого плана участвовали все ведущие министры от социалистов. Этот план все еще сохраняет актуальность. Он больше не является предметом споров. Мы все выразили согласие с его положениями. Они признают, что избежть безработицы позволили американские доллары, и в общем и целом мы сходимся во мнении относительно того, что нужно делать для предотвращения или снижения безработицы, если она снова начнется. Все знают, что, какое бы правительство ни оказалось у власти по результатам этих выборов, оно сделает все возможное для недопущения безработицы. Но успех этой деятельности будет во многом зависеть от того, какие методы будут выбраны членами правительства и каким будет наше положение. Уверяю вас, что ничто так не защитит нас от безработицы в ближайшие годы, как возвращение к власти правительства, которое сможет восстановить доверие к нашей стране по всему миру.

А теперь что касается субсидий на продукты питания. Сэр Стаффорд Криппс сказал по радио, что Консервативная партия решила отменить субсидии на продукты питания. В настоящее время на эти цели тратится 406 миллионов фунтов стерлингов. При этом нам стараются внушить, что это щедрый подарок народу от великодушного правительства. Но это вовсе не подарок. Это великодушное правительство забирает у народа в виде налогов куда больше. Господин Моррисон, который, очевидно, в сговоре с остальными, снова повторил все это, каким бы словом оно ни называлось, в еще одном своем выступлении. Все это – полная ложь. У нас нет никаких планов по отмене субсидий на продукты питания, во всяком случае до тех пор, пока мы не будем полностью уверены в том, что базовый продуктовый набор по карману всем, в том числе и беднейшим жителям страны.

Около двух недель назад доктор Эдит Саммерскилл заявила в Кеттеринге: «Британское правительство могло бы отказаться от карточной системы, если бы оно было готово оставить малоимущие слои населения без продовольствия и позволить самым богатым скупить все имеющиеся запасы. Но оно не готово пойти на такой шаг». Этот пример очень хорошо показывает, как неуклюжи и расточительны методы и приемы работы социалистов. При этом сразу возникает вопрос: а разве нет другого, более эффективного способа помочь малоимущим получать необходимое им продовольствие по низким ценам, вместо того чтобы содержать ради них огромный, сложный, дорогостоящий аппарат нормирования?

Мы думаем, что сильные должны помогать слабым. Социалисты уверены, что сильных нужно держать в узде, принижая их до уровня слабых, чтобы все распределялось поровну. Размер долей, по их мнению, не имеет никакого значения до тех пор, пока он остается одинаковым для всех. Они бы предпочли, чтобы у каждого была половина нормы, нежели чтобы кто-нибудь получил вторую порцию. На самом деле те, кого сегодня называют «беднейшими слоями населения», до войны, когда еще не было никаких карточек, а у власти стояли «нехорошие тори», потребляли в 1,5 раза больше мяса и более чем в два раза больше сахара, чем доктор Саммерскилл выделяет нам всем сегодня.

В предвоенные годы рацион в лондонских работных домах по всем показателям, включая потребление мяса, жиров, сахара, а также по разнообразию, значительно превосходил то, что может позволить себе наемный работник сегодня. Однако если послушать радиовыступления социалистов, особенно господина Герберта Моррисона и сэра Стаффорда Криппса, то выходит, что мы живем в настоящем раю, в котором царит изобилие и которым управляют мудрые люди. Применение социалистического принципа «равенство любой ценой», по существу, равносильно возведению в ранг закона правила, согласно которому темп для нашего общества в его движении вперед должны задавать самые медленные и слабые его представители. Этот принцип, разумеется, перечеркивает все наши надежды на успех в социально-благотворительной сфере. Из-за него наш остров со всем своим многочисленным населением, без сомнения, будет обречен на более низкий уровень жизни, чем где-либо еще в цивилизованном мире.

Нам говорят: «Смотрите, что произошло, когда были отменены карточки на сладости». У меня есть подозрение, что в этом случае все было специально организовано так, чтобы ничего не получилось и чтобы потом можно было приводить эту неудачу в пример. Конечно же, все было сделано крайне неуклюже, да еще и теми, кто был кровно заинтересован в провале. Мы, разумеется, с нетерпением ждем того дня, когда перестанем быть единственной страной в цивилизованном демократическом мире, в которой продолжает действовать карточная система военного времени. Но я ручаюсь, что ни одно правительство консерваторов, с которым я буду связан, не станет отменять карточки ни на один базовый вид товаров до тех пор, пока мы не будем уверены, что такая мера не только принесет пользу множеству людей, но еще и поможет защитить малоимущих.

Видите ли, дамы и господа, наши хозяева-социалисты думают, что они все знают. Они даже пытаются учить домохозяйку тому, как покупать продукты. Господин Дуглас Джей заявил: «Когда дело касается питания и здоровья, не стоит целиком полагаться на домохозяек, которые далеко не всегда покупают то, что действительно нужно. Фактически это утверждение всего лишь служит дополнением к принципу, согласно которому сама домохозяйка никогда не доверила бы составление списка недельных покупок, скажем, четырехлетнему ребенку. Ведь в случае с питанием и здоровьем, как и в случае с образованием, господа из Уайтхолла действительно лучше знают, что хорошо для людей».

Вот что заявил господин Джей. Был ли в истории этого острова другой такой период, когда бы министр осмелился на столь наглое высказывание? Давайте заставим это правительство ответить за его неудачи. В первую очередь давайте спросим их об обещаниях, которые они давали в области жилищного строительства. Перед войной, в период работы «нехорошего» правительства тори во главе с господин Невиллом Чемберленом, мы достигли показателя 1000 домов в день. Никто не делал из этого большой шумихи. При этом местным властям оказывалась определенная поддержка, но частному сектору никто никаких субсидий не выделял. Просто были созданы условия для того, чтобы все работало само. Тысяча домов в день!

С чем мы имеем дело сейчас? Они не могут построить и половины того, что тори строили при господине Невилле Чемберлене, не прилагая к этому особых усилий и вообще не переводя этот вопрос в политическую плоскость. «Нехорошие тори» – 1000; «хорошие социалисты» – 500, притом по ценам в три раза выше довоенных. Мне сказали, что здесь, в Плимуте, в очереди на жилье стоят 11 000 семей. Рэндольф рассказывал мне, что в Девенпорте есть дома, которые были построены частными компаниями перед войной, в 1938 году, и обошлись своим будущим хозяевам в 685 фунтов. Сегодня эти дома продаются за 2000. Какой замечательный показатель социалистической эффективности! Какой яркий пример доступности жилья! Какое красноречивое свидетельство падения покупательной способности денег, влияющей на все те бесчисленные сделки, которые совершаются множеством людей по всей стране!

Если бы вместо того, чтобы играть в политику, правительство попыталось обеспечить вас домами, если бы министры думали о том, где взять кирпичи и известку, а не изливали желчь и злобу, у многих семей в этом городе, как и у многих десятков тысяч семей на этом острове, уже были бы сегодня и крыша над головой, и входная дверь, и свой собственный очаг. Я думаю, после таких жалких и позорных провалов избиратели должны призвать социалистов к ответу. Похвальба, обещания, обязательства, с одной стороны, и постыдная неэффективность – с другой. Ни одно правительство не было так плохо подготовлено к тому, чтобы исполнять свой долг перед обществом и возложенные на него обязательства, как нынешнее правительство социалистов.

Говорят, что сэр Стаффорд Криппс заявил: «Обязательно нужно все держать под контролем, чтобы люди не могли делать то, что им вздумается». Это слова истинного социалиста. Люди не должны делать то, что им вздумается. Они должны делать только то, что сочтут уместным и что велят им делать их хозяева-социалисты – как их назвал генеральный прокурор. Таким образом, помимо сочувствия к малоимущим и отсутствия малейшего представления о том, как им помочь, у Социалистической партии и доктора Саммерскилл есть и другие причины выступать за сохранение системы распределения продуктов по карточкам. Полтора года назад господин Боттомли, заместитель министра по внешней торговле, сказал в своем выступлении в Копенгагене: «Можно быть уверенным в том, что карточная система будет сохраняться до тех пор, пока у власти в Британии остается правительство социалистов». То есть у нас не только есть карточная система ради карточной системы, но еще и министерство продовольствия ради министерства продовольствия. И под руководством социалистов расходы на такого рода организации растут с каждым месяцем.

В военное время карточная система спасает от голода. В мирное время она вполне может преграждать дорогу изобилию. Сейчас на каждые 250 семей в нашей стране приходится по одному чиновнику министерства продовольствия. Всего таких чиновников 42 000. Но у доктора Саммерскилл и ее руководителя господина Стрейчи наличие в подчинении такой громадной армии сотрудников вызывает восторг. Их самая сложная проблема и главный повод для беспокойства – это сделать так, чтобы у этой армии было достаточно работы, оправдывающей ее существование, и чтобы дать ей как можно больше полномочий и бесчисленное количество возможностей для вмешательства в жизнь других людей.

В 1940 году, в критический момент войны, когда министром продовольствия был лорд Вултон, когда немецкие подводные лодки топили наши корабли, а бомбардировщики уничтожали наши порты, на оплату труда сотрудников министерства продовольствия уходило не более 4,5 миллиона фунтов, а общие административные расходы всего министерства не превышали 8 миллионов фунтов. Однако издержки этих ведомств имеют тенденцию к увеличению. Социалисты стараются стимулировать этот рост, поскольку существование столь громоздкого аппарата является частью их политики. Кроме того, они хотят, чтобы как можно больше людей находилось в их власти и ежедневно как можно чаще чувствовало свою зависимость от них. К 1949 году объем средств, выделяемых социалистами на зарплаты чиновникам министерства продовольствия, увеличился с 4,5 миллиона в 1940 году до почти 14 миллионов фунтов. Общий объем административных расходов на нужды ведомства и обеспечение работы карточной системы вырос с 8 миллионов до 21 миллиона фунтов. Как было остроумно подмечено: «Расходы растут, а нормы – нет».

Как вы думаете, на чьи деньги содержатся все эти 42 000 чиновников и оплачиваются эти щедрые административные расходы? Каждая семья в стране платит за это теми продуктами питания, которые она получает. Попадая на стол, продукты оказываются отягощены этими дополнительными сборами, за которые платите вы, как и за субсидии на продукты питания, которые выдаются без оглядки на реальные расходы миллионам не нуждающихся в них обеспеченных людей. Чтобы оплатить все это, как и другие подобные инициативы социалистов, всем приходится мириться с высокими налогами, а также с такими акцизами на пиво и табак, каких не было никогда прежде. Налог на покупки ложится тяжким бременем на домохозяек и всех тех, кому приходится вести домашнее хозяйство и содержать семью.

Подоходный налог, которым облагается сверхурочная работа и высококвалифицированный труд, отбивает всякую охоту работать сверх нормы и повышать квалификацию, то есть делать то, без чего наша промышленность не сможет удержаться на плаву и сохранить конкурентоспособность в современном мире. Социалисты делают вид, будто с помощью своей системы продовольственных карточек и субсидий на продукты питания они обеспечивают малоимущих и всех остальных жителей страны более дешевой едой. Но для этого они сначала берут деньги из кармана этих же жителей, а затем возвращают им за вычетом тяжелого бремени расходов на громадную армию чиновников, занимающихся организацией работы карточной системы, армии, которую господин Стрейчи и доктор Эдит Саммерскилл твердо намерены содержать, независимо от того, есть в ней необходимость или нет. Они одарили население скромными подарками, которые оказались очень кстати накануне выборов. Предполагается, что мы все должны изменить свои политические взгляды и отдать голоса за нынешнее правительство, раз оно смогло сэкономить и раздать небольшое количество чая и сахара. Это оскорбление британской нации, которую считают неспособной здраво рассуждать.

Теперь сэр Стаффорд Криппс хвастается, что с момента прихода социалистов к власти правительство передало зарубежным странам на восстановление 1,5 миллиарда фунтов, хотя сперва он отрицал этот факт. Это те самые деньги, которые были получены от США в виде кредитов и в иной форме. Они предназначались для того, чтобы помочь Британии снова встать на ноги. Теперь их нет. Одной сотой части этой суммы в 1,5 миллиарда фунтов было бы достаточно, чтобы обеспечить каждого автомобилиста приемлемой нормой бензина. Консерваторы не меньше социалистов жаждут помочь другим странам прийти в себя, но мы считаем, что сначала следует руководствоваться соображениями справедливости, а уже потом – щедрости. Потребуются очень серьезные аргументы, чтобы убедить меня в том, что наш народ должен отказаться от использования автотранспорта, в то время как другие страны не будут испытывать никакого недостатка в бензине благодаря поставкам, осуществляемым на подаренные нами деньги, значительную часть которых к тому же мы будем должны вернуть Америке.

Социализм противоречит человеческой природе. Коммерция и торговля всегда играли важную роль в жизни нашей страны. Если последние 4,5 года это не так, то только потому, что им активно противодействуют. Наше нынешнее тяжелое положение является прямым следствием тех действий, которые совершали люди, стоявшие во главе правительства, те, кто вел нас за собой, кто управлял нами. Мы погрузились с головой в это море страданий, но лишь затем, чтобы вновь выплыть на поверхность, преодолев все опасности, угрожающие нашей жизни и независимости, как мы уже не раз делали это прежде.

Я прошу о крепком большинстве не для того, чтобы одна партия могла бесцеремонно всеми командовать или чтобы один класс, представляющий интересы промышленников и финансистов, получил особые привилегии. Я прошу о крепком большинстве ради сплочения нации. Иначе нам не выжить. Не опускайте руки! Не теряйте веры в свою родную страну! Никто не знает, что уготовило нам будущее, но я убежден в том, что если мы будем поступать мудро, честно работать вместе, никогда не забывать о своей стране и ее славной, героической истории, а также о ее будущем – испортить которое не может ничто, кроме наших собственных промахов, – то у нас все получится. Все нынешние трудности преодолимы, все текущие проблемы решаемы – мы уже спасли мир во время войны и теперь пришло время спасать самих себя в мирное время!

Эксперимент со свободой

18 мая 1950 года

Ашер-Холл, Эдинбург

Не могу не обратить ваше внимание на одно характерное замечание доктора Далтона, нового министра городского и сельского планирования. Объявляя об одной из своих незначительных уступок, он заявил: «Это – эксперимент со свободой. Надеюсь, никто не станет ею злоупотреблять». Согласитесь, это высказывание как нельзя лучше характеризует отношение правителей-социалистов к людям. Свобода является привилегией, экспериментом, который будет немедленно свернут правящим классом политиков-социалистов, если им разонравится наше поведение. Вполне можно себе представить, как начальник какого-нибудь борстальского учреждения произносит эти самые слова перед своими юными подопечными, сообщая им о некоторых изменениях в системе карательно-исправительных мер. Какой образчик высокомерия и надменного самодовольства! Ну разве можно так говорить с народом Британии! Вот уже несколько столетий наша нация экспериментирует со свободой, причем отнюдь не безуспешно, распространяя ее идеалы по всему миру. И вдруг появляется этот министр, который говорит так, будто он уполномочен распоряжаться нашими свободами, раздавая их нам, как печенье собачке, которая встала на задние лапы и, заискивающе виляя хвостом, выпрашивает у него угощение. Народ Британии, который ждет, что министры Его Величества будут вести себя как слуги нации, а не как ее хозяева, не должен оставлять без внимания эту манеру поведения чиновников-социалистов и подобное отношение к властным полномочиям.

«Это трагическое бурное столетие»

4 июля 1950 года

Отель «Дорчестер», Лондон

На другом краю света американские и британские войска вели ожесточенные бои, спасая Южную Корею от вторжения сначала северокорейских, а потом и китайских коммунистов. Черчилль полностью поддерживал шаги, которые предпринимала Организация Объединенных Наций для противодействия агрессии.

Сближение британского и американского народов, а также всех остальных народов англоговорящего мира в рамках братского союза можно назвать лучшим из того немногого хорошего, что произошло с нами и всем миром в этом бурном трагическом столетии.

Не кто иной, как Бисмарк на закате своих дней говорил о том могучем потенциале, который кроется в общности языка британского и американского народов. Он вполне мог бы добавить то, что уже тогда, в конце XIX века, было очевидно: мы во многом сходимся в понимании целей и идеалов, проистекающих из наших институтов, нашей литературы и наших правовых систем. С тех пор, пройдя сквозь горнило войны, мы настолько сблизились друг с другом, что общность, которая могла бы на протяжении жизни многих поколений оставаться всего лишь любопытным историческим совпадением, превратилась в реально действующую силу, гарантирующую безопасность христианской цивилизации, а также прав и свобод человечества…

Принимая ваше приглашение, я не мог предвидеть, что к моменту моего выступления мы снова встанем плечом к плечу с оружием в руках, чтобы сражаться за то же самое общее дело, которое мы довели до победного конца пять лет назад. Британцы и американцы воюют не с какими-то конкретными народами или правительствами. Наш враг – тирания, куда бы она ни была направлена – вовнутрь страны или вовне, в какие бы маски и одежды она ни рядилась, на каком бы языке ни говорила, какой бы язык ни извращали ее сторонники. Мы должны всегда быть начеку и не спускать с нее глаз. И при этом мы должны держаться вместе, причем не только на поле боя под огнем врага, возникни в этом необходимость, но также и на идейном фронте, где наша обязанность – отстаивать идеалы, которые являются священными с точки зрения защиты прав и достоинства человека и которые нашли такое удивительное воплощение в Декларации независимости, ставшей настоящим символом веры по обе стороны Атлантического океана.

Духовное наследие англоговорящего мира, со всем его обширным территориальным охватом и грандиозными ресурсами, эта основа нашего морального единства, опирается на общность идей и взглядов, глубоко укоренившихся в сознании наших граждан и находящих живой отклик у всех, кому не безразлична наша судьба. Как вы, наверное, слышали (это уже ни для кого не секрет), несколько месяцев назад у нас здесь состоялись всеобщие выборы, в результате которых мы получили парламент без явного большинства и с еще более острыми разногласиями, причем не по каким-то мелким, а по самым животрепещущим для нашего народа вопросам. Мы пока еще очень далеки от того, чтобы две доминирующие партии проводили внешнюю политику на основе консенсуса, подобного тому, который так сильно помогал Соединенным Штатам в последние годы. Тем не менее, едва заслышав раскатистые, отдающиеся многократным эхом удары колокола, напоминающие нам об узах братства, которые связывают нас с родственными нациями, оказавшись лицом к лицу со своими обязательствами перед Объединенными Нациями, мы должны – как бы трудно это ни было – сделать все, чтобы межпартийные распри не помешали нам выступить единой силой на национальном и международном уровнях. Вы можете рассчитывать на Британию, и не только на нее одну. Четыре года назад, когда президент Трумэн, ради встречи с которым мы здесь сегодня собрались, отправился вместе со мной в Вестминстерский колледж в Фултоне, штат Миссури, я взял на себя смелость обратиться к американскому народу и заявил, что никому не следует недооценивать неослабевающую мощь Британской империи и Британского Содружества наций. Не стоит надеяться на то, что мы не переживем эти мрачные годы лишений и что через полстолетия мир уже не увидит, как 70–80 миллионов британцев вновь встают плечом к плечу, чтобы защитить свои традиции, свой жизненный уклад и те общечеловеческие ценности, которых мы с вами придерживаемся. Крепнущий англо-американский союз в области идей и практической деятельности является залогом свободы и прогресса всего человечества. Давайте не будем опускать руки, не будем терять веру в свои идеалы и забывать о долге в тяжелые времена, давайте не будем пасовать перед опасностью!

Нам говорят, что хозяева Кремля уже знают, как изготовить атомную бомбу. Это означает, что ситуация изменилась не в нашу пользу. Мне кажется очевидным, что у нас будет больше шансов на успех, если мы начнем процесс урегулирования отношений с Советской Россией на локальном уровне, после провала агрессии в отношении Кореи, вместо того чтобы бездействовать, ожидая пока будут накоплены большие запасы этого разрушительного оружия. Более того, я убежден, что ничто так не способствует приближению третьей мировой войны, как бездействие.

Свободным демократическим государствам, где главным фактором повседневной политической жизни является общественное мнение, всегда было трудно справляться с интригами стран с диктаторскими и тоталитарными режимами. Но до сих пор нам это удавалось, иначе нас бы не было здесь сегодня. Нам достаточно оставаться едиными духовно и ничего не бояться, чтобы человечество могло твердо надеяться на то, что ему удастся избежать страшной катастрофы. Но перед тем как сесть, я должен сказать еще об одном. Этим надеждам на мир не суждено сбыться, если то, что коммунисты начали в Корее, закончится их триумфом. Если они победят, нам наверняка очень скоро будет навязана третья мировая война или она просто обрушится на нас, причем мы окажемся в куда большей опасности, чем сейчас. К счастью, у нас есть четкое понимание того, в чем заключается наш долг и как себя обезопасить, понимание, которое находит широкий отклик у наших народов и правительств, а также у значительного большинства, подавляющего большинства государств – членов Организации Объединенных Наций.

Мы не можем пренебречь своим долгом сейчас, ибо это долг не только перед самими собой, но также и перед организацией, которая пускай еще и не является мировым правительством, но по крайней мере способна защитить мир от военной агрессии. Иначе нам не стоит надеяться на сохранение мира, иначе мы можем забыть о своей репутации. Лига Наций потерпела неудачу не из-за своих возвышенных идеалов, а из-за предательства стран-членов. Такое не должно повториться. Анализируя сложные перипетии сегодняшней тревожной, полной неопределенности ситуации, я прихожу к убеждению, что мы просто не можем позволить себе совершить эту непоправимую ошибку, что мы непременно должны предпринять какие-то шаги, что мы обязаны выполнить свой долг и уберечь мир от третьей мировой войны. И даже если, несмотря на все наши усилия, она разразится, мы не дадим надеть на себя оковы рабства и обратить мир в руины!

«Помочь нашему родному острову вернуть былую славу»

21 июля 1951 года

Ройял Уонстед Скул, Вудфорд

На этой неделе исполняется шесть лет с того момента, как правительство социалистов приступило к исполнению своих обязанностей, а в нашей жизни начался мрачный период неудач и разочарований, который, если ничего не изменится, непременно закончится упадком и разрухой. Какой разительный контраст между ситуаций в конце войны и тем жалким положением, в котором мы оказались сегодня! Несмотря на все тяготы и лишения, мы тогда не только вышли победителями, но и добились такого признания, уважения и восхищения со стороны как друзей, так и врагов, какого никогда прежде не удостаивались.

И какова наша репутация в мире сегодня? Мы утратили свои позиции на международной арене. Сейчас уже не найдется страны, которая не была бы уверена, что, если дать англичанам хорошего пинка, они тут же эвакуируются, удерут, уберутся восвояси. Страны, которые мы защитили от ужасов фашизма, страны, которые мы спасли от рабства, страны, которые видели в нас сильных и надежных товарищей и союзников, с недоумением взирают на Британию, которая, как им кажется, приходит в упадок. Египет, Персия, Албания, Аргентина и Чили устроили между собой соревнование, цель которого – как можно сильнее оскорбить и унизить нас. В чем причина? А причина в том, что кто-то решил навязать доктринерский социализм острову, который своей приверженностью принципам свободного предпринимательства, своим героизмом проложил себе дорогу к славе и величию и который шесть лет назад был если и не самым могущественным, то уж точно самым уважаемым членом международного сообщества…

Безудержный рост расходов породил девальвацию, а безответственный образ жизни, нашедший отражение в «денежной афере», как я ее называю, привел к тем несчастьям, которые обрушились на нас сегодня. Самая большая беда для нашей страны сейчас – это непрекращающееся обесценивание нашей валюты или, говоря другими словами, постоянный рост цен, обесценивание труда и удорожание всего, что мы закупаем. Наши налоги выше, чем в любой другой стране за пределами коммунистического лагеря. Там они забирают все. Там ни у кого нет ничего, кроме зарплаты, выплачиваемой привилегированной коммунистической аристократией. Британские налоги сейчас выше, чем в решающий период недавней войны, – они даже выше, чем тогда, когда мы остались с врагами один на один.

Разве этот факт не вызывает изумления? Шесть лет работы правительства социалистов нанесли больше ущерба нашим финансам и экономике, чем сам Гитлер. Задумайтесь о последствиях девальвации для внешней торговли. Мы – остров с населением 50 миллионов человек, чья жизнь напрямую зависит от импорта продовольствия и сырья, которые мы вынуждены покупать на то, что нам удается заработать тяжким трудом, изобретательностью и мастерством. Из-за разницы в курсе доллара мы вынуждены отдавать плоды 12-часового труда – физического или умственного – за то, что раньше могли купить восемью часами работы. Мы – трудолюбивый народ. Нам нет равных в одаренности и предприимчивости при условии, что нам дают проявить свои таланты. Но нам сейчас приходится тратить на треть больше своих жизненных сил, энергии, всевозможных продуктов своего труда, чтобы обеспечить тот же минимальный уровень потребления, что и до девальвации два года назад…

Вся работа по теоретическому обоснованию и практической проработке программы социальных мер, которой хвастается нынешнее правительство, была проделана правительством военного времени при поддержке палаты общин, в которой у Консервативной партии было большинство в сотню мест. Эти лжеучителя, которые завели нас в такие дебри, лишили всех плодов нашей победы и поставили под угрозу сам наш образ жизни, привнесли одну-единственную идею. Всего лишь одну! Вы знаете, что я имею в виду – национализацию. Вот это уж провал так провал! Покажите мне хотя бы одну национализированную отрасль промышленности, которая бы не превратилась в обузу для общества в лице либо налогоплательщиков, либо потребителей, либо и тех, и других. Вряд ли вы найдете хотя бы одну сферу, где бы наемные работники были довольны тем, что на смену частным работодателями, с которыми они могли вести переговоры на равных при посредничестве профсоюзов, пришли орды всемогущих чиновников с Уайтхолла…

Теперь настало время поднять самый больной вопрос. Недавно перед нами выступал коммунист по фамилии Хорнер, который заявил: «В случае возвращения правительства тори не избежать общенациональной забастовки шахтеров… Единственное, что заставляет шахтеров сдерживаться, это чувство ответственности перед правительством лейбористов и преданность ему». Эту речь, которая, безусловно, является всего лишь частью коммунистического заговора, направленного на подчинение Британии воле Кремля, можно было бы оставить без внимания, если бы она прозвучала из уст какого-нибудь заигрывающего с Москвой лизоблюда. Но ведь при этом присутствовал министр Его Величества, господин Гриффитс, который сидел рядом с оратором. Поддерживая враждебное отношение правительства к коммунизму, я вынужден констатировать факт, что всей своей деятельностью оно приближает его приход. Только представьте себе, как этот министр сидит рядом с этим поборником коммунизма и не осмеливается открыть рот, чтобы возразить ему или оспорить его слова! А потом представьте, что проходит целая неделя и никто, ни премьер-министр, ни кто-либо из членов правительства, не считает нужным выступить с опровержением заявления господина Хорнера и отречься от него. Давайте разберемся, в чем суть этого заявления.

Господин Хорнер утверждает, что если народу Британии дать возможность принять участие во всеобщих выборах и в ходе этих выборов представители народа, отобранные на основе принципов всеобщего избирательного права, своим волеизъявлением вернут к власти правительство консерваторов, то это неизбежно приведет к общенациональной забастовке шахтеров. Разумеется, если такая забастовка состоится, то будет парализована вся промышленность и все остальные виды деятельности в нашей стране.

Должен сказать, что я всегда отстаивал интересы шахтеров. Немногим более 40 лет назад я инициировал рассмотрение во втором чтении парламентом законопроекта о восьмичасовом рабочем дне на шахтах. Я создал систему инспектирования шахт, кадры для которой отбирались из шахтерской среды. Сейчас это один из главных инструментов обеспечения безопасности профессиональной деятельности шахтеров. В 1925 году, занимая должность канцлера казначейства, я организовал выделение 20 миллионов фунтов с целью продления переговоров, направленных на урегулирование разногласий в горнодобывающей промышленности, на один год, что позволило избежать общенациональной забастовки. Единственный раз, когда я вступил в конфликт с шахтерами, это во время войны: мне пришлось тогда запретить им покидать шахты, чтобы остановить поток желающих вступить в ряды действующей армии. Пусть они выбросят из головы эти злонамеренно распространяемые россказни про то, что правительство консерваторов будет враждебно настроено по отношению к шахтерскому сообществу. Я всегда говорил, что те, кто работает в этих тяжелых и опасных условиях, не видя солнечного света, имеют право требовать особых льгот от нации, на благо которой они трудятся.

И вот теперь этот коммунист Хорнер решил выйти за рамки внутриотраслевых споров, угрожая демократической системе Британии в целом, угрожая 30 миллионам избирателей тем, что, если они осмелятся выразить свое мнение путем голосования, страну ждет общенациональная забастовка, которая поставит ее на колени. Это – надругательство над правом людей на волеизъявление, надругательство, которого не потерпит ни одна свободная демократическая страна. Сама идея о том, что какая-то одна, пускай даже и очень уважаемая, часть нашего общества вдруг заявит о намерении отобрать политические свободы и права у всех остальных, является абсолютно неприемлемой, и, я думаю, как раз шахтеры будут первыми, кто осудит ее.

А пока с трибуны раздаются эти скандальные угрозы, планы правительства социалистов по проведению предвыборной кампании, а точнее – имитации предвыборной кампании, остаются тайной за семью печатями. Эттли валяет дурака, Моррисон зевает, и только господин Бивен скалит зубы. Что ж, как бы там ни было, мы собираемся добиваться скорейшего проведения всеобщих выборов, чтобы заставить этих господ выйти наконец из своих кабинетов и предстать перед соотечественниками. Тогда у людей будет шанс выразить свою волю. Какие бы трудности ни стояли перед нами сегодня, каким бы ужасным ни было наследие, которое оставят после себя социалисты, сколько бы времени ни понадобилось устойчивому прогрессивному правительству, чтобы исправить все промахи и возродить славу и мощь нашей страны, я совершенно уверен в том, что долг каждого, кто присутствует здесь сегодня вечером, долг каждого жителя нашей страны – основательно подготовиться, ничего не боясь, к тому, чтобы воспользоваться замечательной возможностью, которая им скоро представится, – помочь нашему родному острову вернуть былую славу!

«Вернуть себе финансовую, экономическую и духовную независимость»

23 октября 1951 года

Футбольный стадион «Хоум парк», Плимут

Предвыборная кампания была в самом разгаре. Черчилль отправился в Плимут, чтобы поддержать своего сына Рэндольфа, который баллотировался по округу Девонпорт. Мне тогда было 11 лет, я учился в школе, но тоже решил помочь и отправился вместе с дедом. Несмотря на холодную погоду, послушать лидера оппозиции собралось более 10 000 человек.

Пока мы митингуем и спорим тут, у себя дома, мир не стоит на месте – там все время что-то происходит. Но при этом нет никаких причин опасаться того, что противодействие преступным поползновениям стран, которые, не обладая ни авторитетом, ни мощью держав первого порядка, позволяют себе нарушать условия международных соглашений и иные свои обязательства, может вызвать новую мировую войну. Третья мировая война начнется только в том случае, если советское правительство решит, что у него есть шанс на победу, и выступит против всех нас с военной агрессией. И именно поэтому я смотрю в будущее с надеждой. Ведь будь я советским комиссаром и реши я оценить нынешнюю ситуацию со своей стороны, из Кремля, то, мне кажется, я наверняка сделал бы выбор в пользу дружественного диалога с лидерами свободного мира и постарался бы найти какие-то пути сближения, которые позволили бы всем нам бесконфликтно сосуществовать на протяжении жизни еще одного поколения – а дальше этого предела вряд ли кому-то дано заглянуть. Однако меня пока еще никто не назначил советским комиссаром, да и никаких других должностей у меня нет ни там, ни здесь. Но вот чего я не могу понять, так это того, как какой-нибудь политик в Советской России, Соединенных Штатах, здесь, в Британии, во Франции, в объединенной Европе или где бы то ни было еще может рассчитывать на то, что ему удастся защитить интересы своей страны, вызвав серию разрушительных взрывов. Ведь следующая мировая война не будет похожа ни на крестовые походы, ни на полные романтизма битвы прошлых эпох, о которых мы знаем из книжек. Это будет самая заурядная бойня, в ходе которой множество людей, военных и гражданских, падут жертвами той страшной силы, которую выпустила на волю наука – наука, которая, с одной стороны, сулит нам наступление Золотого века, а с другой – угрожает гибелью всему, что мы с таким трудом создавали начиная с века каменного.

Я верю в поступательный прогресс человечества. Не думаю, что пугающие открытия человеческого гения способны отбросить нас во тьму прошлого. Давайте сделаем так, чтобы эти открытия служили нам, а не властвовали над нами. Нужно все время помнить о трех главных наших задачах: обеспечение личной свободы в условиях общественной организации, основанной на строгом соблюдении правил; предотвращение всемирной организацией кровавых конфликтов между нациями путем утверждения верховенства права; поддержание – на этот раз речь идет о нас самих, то есть людях, сыгравших важнейшую роль в приближении «звездного часа», как я его когда-то назвал, – условий жизни 50 миллионов наших собственных сограждан, населяющих этот маленький остров, на том высоком уровне, который был ими достигнут в результате прогресса цивилизации. Вот в чем заключаются эти три задачи. Но для их выполнения нам придется сначала вернуть себе финансовую, экономическую и духовную независимость. Если мы хотим быть активными участниками масштабных процессов, происходящих в свободном мире, нам придется сплотить вокруг себя свою империю и государства Британского Содружества наций, укрепить наши связи с ними. Мы должны быть открыты и искренни по отношению к нашим союзникам по другую сторону Атлантического океана, от чьей мощи и рассудительности в настоящее время, судя по всему, зависит спасение мира. Объединившись с ними в рамках братского союза, скрепленного общностью языка, литературного наследия и обычаев, мы сможем спасти себя самих и мир.

Мы подошли к заключительному этапу подготовки к этим судьбоносным выборам. Как бы ни сложилась ситуация в четверг, мы все должны надеяться на то, что получим устойчивое сплоченное правительство и наконец избавимся от этой изматывающей атмосферы предвыборной суеты, в условиях которой двум мощнейшим партийным машинам приходится тратить все свои силы на то, чтобы неделя за неделей продолжать агитацию на каждой улице и в каждой деревне в попытке разделить народ Британии на два противоборствующих лагеря. Никогда прежде в мирное время так остро не стоял вопрос об оценке деятельности политиков на основе их реальных заслуг и способности защитить истинные интересы нашей страны, нашей империи и нашего Содружества наций. Продолжать делать то, что мы делали на протяжении последних 20 месяцев, когда правительству приходилось ежедневно бороться за собственное выживание и постоянно думать о будущем сформировавшей его партии и о выборах, которые могли быть назначены в любой момент, означало бы заставить всех тех в Британии, кто олицетворяет собой силу, благородство и возрождение, взвалить на свои плечи ношу, нести которую будет очень тяжело, и вступить в сражение, которое будет очень трудно выиграть.

«Отважный поборник свободы»

9 ноября 1951 года

Званый обед у лорда-мэра, Гилдхолл, Лондон

Консерваторы выиграли выборы, получив большинство с перевесом в 17 мест, и Черчилль, которому было уже почти 77 лет, стал премьер-министром во второй и последний раз.

За последние 40 лет я много раз присутствовал на знаменитых званых обедах, устраиваемых вами в честь нового лорда-мэра в Гилдхолле, но сегодняшняя встреча – первая, когда я могу обратиться к собравшимся в качестве премьер-министра. У этого есть очень простое объяснение: когда я должен был выступать здесь в свое первое премьерство, Гилдхолл был обращен в руины, а к тому моменту, когда его восстановили, в руины обратилась моя карьера! Оба эти события тогда казались мне катастрофой. Но вот мы снова собрались здесь все вместе, объединившись в союз, который, надеюсь, принесет нам удачу!

Как обстоят дела на мировой арене сейчас? Могущественные силы, обладающие страшным оружием, бранятся друг с другом, стоя на противоположных краях пропасти, которую, как мне кажется, они не хотят, да и просто боятся преодолеть, но в которую они могут свалиться сами или затянуть друг друга, погубив и себя, и противника. По одну сторону расположились сухопутные и военно-воздушные силы Советской России и все ее приспешники, агенты и поклонники из множества стран. По другую находятся страны, которые принято называть «западными демократиями». Обладая намного более внушительными ресурсами, они не так хорошо организованы в настоящее время, группируясь вокруг Соединенных Штатов с их атомной бомбой. Теперь у нас нет никаких сомнений относительно того, на чьей мы стороне: чувство самосохранения, понимание необходимости объединить свои силы и осознание общности задач способствуют укреплению уз, связывающих Британию, Британское содружество наций и Британскую империю, центром которой является наш остров, с великой республикой по другую сторону Атлантического океана.

Залогом мира сейчас является деятельность Соединенных Штатов, которые идут на жертвы и предпринимают все усилия для того, чтобы сдержать и, по мере возможности, предотвратить дальнейшие посягательства коммунизма на страны с демократическими режимами. Даже десятой доли стараний, прилагаемых сейчас Америкой, хватило бы, чтобы не допустить Второй мировой войны и, возможно, даже свергнуть Гитлера, не пролив не единой капли ничьей крови, кроме его собственной. Я глубоко благодарен Америке, нашему замечательному союзнику. Она встала у руля мира ради одной-единственной цели – преданно служить самым высоким идеалам. Я хочу, чтобы Британия также стала полноценным участником этого процесса, и очень надеюсь, что ей удастся вернуть себе былое влияние и инициативу в отношениях не только с союзными странами, но и со всеми мировыми державами.

Ни в коем случае нельзя забывать, что при последнем правительстве мы пошли на большой риск, предоставив Соединенным Штатам площадку для размещения ядерного оружия в восточной Англии. Вследствие этого мы оказались на самом острие противостояния с Советами. Поэтому мы не только очень нуждаемся в том, чтобы американцы как можно более полно учитывали нашу точку зрения, но и вправе требовать такого к себе отношения. И я убежден, что они не откажут нам в этом праве.

Для восстановления своих позиций мы должны сначала как следует потрудиться, чтобы как можно быстрее вернуть себе платежеспособность и экономическую и финансовую независимость. Ситуация, с которой мы столкнулись две недели назад, когда приняли бразды правления, повергла нас в шок. Отчасти она стала следствием общемировых процессов, но отчасти обусловлена и той атмосферой затянувшегося ожидания выборов, в которой мы жили почти два года и в особенности последние два месяца. Очевидно одно – нам придется распутывать чрезвычайно сложную паутину обязательств и недоработок, подобной которой я никогда прежде не видел, и мне остается только молиться о том, чтобы нам хватило мудрости и силы эффективно справиться со всем этим. Если Британии, разделившейся на две половинки по признаку партийной принадлежности, суждено бесконечно находиться в ситуации беспощадной политической борьбы и если всем нам суждено вечно жить в ожидании третьих всеобщих выборов, то это уж точно не пойдет на пользу жизненно важным интересам британской нации и не усилит ее влияние на мировой арене. Тем не менее, как бы ни развивались события дальше, мы не станем пренебрегать своими обязанностями. Наша цель – не сорвать аплодисменты или заполучить побольше голосов, но заслужить уважение и доверие. Слова тут не помогут – только решительные действия, дающие реальный результат. Сам собой результат не появится. Новой администрации потребуется время, чтобы вникнуть в обступающие нас стеной факты, чтобы оценить их. Еще больше времени уйдет на то, чтобы меры, которые мы предлагаем и будем предлагать принять для исправления ситуации, оказали свое благотворное воздействие. Нет ничего проще, чем сделать так, чтобы эта раздираемая политическими противоречиями страна довела себя до банкротства и краха. Но мы уже не раз доказывали в прошлом, что у нашего народа достаточно мудрости и воли, чтобы справиться с серьезными трудностями, а потому я уверен в нашем успехе. Правительство Его Величества, несомненно, будет допускать ошибки. Мы не должны бояться их признавать. Я сам совершил немало ошибок во время войны. Однако в критической ситуации всегда можно найти утешение в мысли о том, что, исполняя свой долг, ты, подобно кораблю, плывешь по фарватеру, ориентируясь на зажженные для тебя маяки. Если ты это понимаешь, то не будешь бояться. Именно эта мысль помогла нам всем пережить самые страшные дни войны 11 лет назад. Я с оптимизмом смотрю в будущее, веря в то, что подавляющее большинство наших сограждан окажут нам всемерную поддержку во всех по-настоящему важных для нашей страны вопросах. И тогда через два-три года они увидят, что их вели правильным курсом и что Британия, невозмутимая, решительная и независимая, снова твердо стоит на ногах, верно служа делу мира, отважно защищая свободу и занимая почетное место в рядах всемирной организации, являющейся инструментом сохранения и того, и другого.

«Мы не должны терять надежду»

17 января 1952 года

Конгресс США, Вашингтон

Целью визита Черчилля в Вашингтон было проведение переговоров с президентом Трумэном. Это было его третье выступление перед конгрессом США.

Теперь я перехожу к Европе, источнику наших самых больших проблем и угроз. Я являюсь давним сторонником идеи объединения Европы или даже создания Объединенных Штатов Европы и уверен, что ее реализация позволила бы этому континенту, которому мы обязаны столь многими культурными достижениями древности и современности, континенту, из которого вышли те, кто основал Новый Свет, возродиться и вернуть себе былое великолепие. Я очень надеюсь, что Европа станет единой и что в конце концов список стран-членов не будет ограничиваться одними лишь государствами Западной Европы. Более того, я твердо в этом убежден. В 1946 году я заявил в Цюрихе, что Франция должна протянуть Германию руку помощи, чтобы вернуть ее в семью народов и тем самым прекратить тысячелетний спор, который сначала привел к разделению Европы на враждующие лагеря, а потом дважды послужил поводом для массовой резни и смуты по всему миру.

Процесс формирования единой Европы быстро набирает обороты, начиная обретать реальные черты. Чувство долга и соображения практического характера заставляют всех нас – и Великобританию, и Британское Содружество наций, и Соединенные Штаты – сделать все, что только в наших силах, чтобы помочь его дальнейшему развитию и ускорению. Первым шагом к европейскому единству должна стать европейская армия, которая никогда не будет по-настоящему сильной без участия Германии. Если для решения этой неотложной задачи потребуется слияние вооруженных сил наций, находящихся по эту сторону того, что я когда-то назвал железным занавесом, то мы готовы оказать всемерную поддержку этому масштабному начинанию. Но, уважаемые члены конгресса, такое слияние – это далеко не единственный путь к обеспечению безопасности Западной Европы: система отношений в рамках мощного альянса, подобного тому, что был сформирован Организацией Североатлантического договора, не исключает более тесную интеграцию такого числа ее членов, которое может потребоваться для дальнейшего сближения стран в Европе. А войска Соединенных Штатов, Великобритании и Канады будут стоять – и фактически уже стоят – плечом к плечу со своими европейскими товарищами на страже цивилизации и свободы Запада. Объединившись под руководством генерала Эйзенхауэра, мы готовы вместе отстаивать наши общие идеалы от посягательств беспощадных агрессоров.

В какой форме будет происходить слияние или сращивание, как это называют тут, не так уж важно. Куда важнее то, сколько пехотных и бронетанковых дивизий, сколько самолетов и с каким вооружением будет предоставлено для совместных действий под руководством верховного главнокомандующего. Мы, британцы, до такой степени обнажили свой остров, расформировав большую часть войсковых соединений, что я даже не припомню, когда еще мы были так беззащитны. Никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы выполняем свои обязательства не в полной мере из-за нежелания Британского Содружества наций, части которого разбросаны по всему миру, влиться в состав континентальной федеральной системы по ту или эту сторону Атлантики как одно государство или как группа государств. Чем быстрее в Европе будут собраны достаточные силы под общим началом, тем меньше вероятность развязывания третьей мировой войны и тем скорее мы сможем не только почувствовать себя в безопасности, но и действительно обеспечить ее, опираясь не на разрушительные силы, тайна которых была выпытана наукой у природы, а на отвагу и решительность хорошо вооруженных солдат. Нельзя не признать, что на данный момент именно эта разрушительная сила является главным сдерживающим фактором, мешающим развязыванию третьей мировой войны, а также и главной гарантией нашей победы в ней.

Поэтому позвольте мне, уважаемые члены конгресса, обратиться к вам с предостережением: ни в коем случае не выпускайте из рук ядерное оружие, не выпускайте его до тех пор, пока не будете уверены в том, что в вашем распоряжении есть другие средства сохранения мира. Я убежден, что, концентрируя в своих руках всевозможные средства предупреждения агрессии, мы фактически предотвращаем ужасную катастрофу, страх перед которой омрачает нашу жизнь и лишает надежды на дальнейший прогресс человечества. Мы должны упорно и целенаправленно работать над задачей, которую мы все во главе с Соединенными Штатами поклялись решить. Малейшее проявление слабости с нашей стороны, малейшие разногласия в наших рядах – и на нас обрушатся все те беды, которых мы так боимся, которые причинят нам страдания и многих из нас погубят.

Мы должны набраться терпения, нам нельзя терять надежду. Не исключено, что через какое-то время отношение к нам по ту сторону железного занавеса изменится. Если такое случится, то им не составит труда продемонстрировать это нам. Но демократические государства должны быть начеку – не всякий свет является зарей новой эпохи. Нам не нужно ничьих земель, мы не собираемся начинать войну, мы надеемся и верим, что все будет хорошо. Даже сейчас, во время так называемой холодной войны, во всех странах отмечается непрерывный рост материального производства, обусловленный использованием нового оборудования, более эффективной организацией производства и развитием науки в мирных областях. Но до тех пор, пока сохраняется угроза войны, человечество не сможет совершить столь нужный ему рывок вперед по пути прогресса и процветания. Впрочем, с исторической точки зрения, тяготы холодной войны отчасти компенсируются некоторыми положительными явлениями: и братский союз между Соединенными Штатами, Британией и Британским Содружеством наций, и новое объединительное движение, набирающее обороты в Европе, особенно во Франции и Германии, что очень обнадеживает, – все это примеры того, как на фоне напряженности, создаваемой угрозой коммунистической агрессии, на первый план выходит общность интересов, которая, вероятно, еще не одно поколение будет определять судьбы мира. Если все это действительно так – а до сих пор у нас не было никаких оснований сомневаться в этом, – то может оказаться, что кремлевские архитекторы построили совсем другой мир – не тот, о котором они мечтали, а намного более совершенный мир.

Уважаемые члены конгресса! Я не раз сегодня упоминал о многочисленных изменениях, которые произошли по всему миру с тех пор, как вы впервые пригласили меня выступить перед вами. И вы, конечно, согласитесь со мной, если я скажу, что ситуация изменилась до неузнаваемости, что мало кто тогда поверил бы в саму возможность таких перемен. Но все-таки есть одна вещь, которая осталась неизменной со времени моего последнего визита: Британия и Соединенные Штаты по-прежнему сотрудничают, и сотрудничают они ради все тех же высоких идеалов. Бисмарк однажды назвал важнейшим фактором, определившим историю XIX столетия, тот, что народы Британии и Соединенных Штатов говорят на одном языке. Давайте позаботимся о том, чтобы важнейшим фактором истории ХХ столетия стало их единодушие в выборе пути.

Король Георг VI

7 февраля 1952 года

Выступление по радио, Лондон

В ночь на 6 февраля после тяжелой продолжительной болезни скончался король Георг VI. Слова Черчилля о том, что «король шел под руку со смертью, как будто смерть была его компаньоном», нашли горячий отклик в сердцах слушателей.

Друзья мои, когда вчера утром нам объявили о кончине короля, это известие потрясло нас до глубины души, отозвалось в наших сердцах острой болью, которая, заполнив собой все вокруг, заглушила обычные для жизни ХХ столетия шум и суету и заставила миллионы и миллионы людей во многих землях на мгновение остановиться и оглянуться вокруг. Настал момент, когда все задумались о вечном, когда бренная земная жизнь явила себя как нечто наполненное одновременно безмятежным спокойствием и горем, величием и болью, мужеством и страданием.

Король пользовался всеобщей любовью. Его уважали и как человека, и как правителя далеко за пределами его владений. Умение жить просто и с достоинством, отвага, обостренное чувство долга перед многочисленными народами, населяющими обширные территории, за судьбу которых он нес ответственность одновременно как властитель и как слуга, природное обаяние и веселый нрав, образцовое поведение в кругу семьи, где он был идеальным супругом и отцом, неизменное мужество, проявлявшееся и в мирное, и в военное время, – все эти черты его характера заставляли гореть от восторга глаза людей, взиравших на трон.

Мы вспоминаем, как он, молодой лейтенант королевского флота, участвовал в решающем Ютландском сражении. Мы вспоминаем, с какой невозмутимостью, но без малейшей тени честолюбия или самонадеянности он взвалил на себя бремя королевской власти, сменив на троне брата, которого он любил и которому был абсолютно предан. Мы вспоминаем, как глубоко он вникал в дела государства и как добросовестно подходил к исполнению своих обязанностей, демонстрируя абсолютную преданность долгосрочным интересам страны, взвешенность суждений о людях и событиях, умение оставаться выше межпартийных баталий, но при этом внимательно следить за их перипетиями, мудрость и проницательность, позволявшие ему сразу отделять важное от второстепенного. Мы видели все это и восхищались. Его манера вести себя на троне вполне может служить образцом и ориентиром для нынешних конституционных монархов по всему миру, а также и для будущих поколений.

Последние несколько месяцев жизнь короля Георга, наполненная болью и физическими страданиями, которые ему приходилось выносить, висела на волоске и могла оборваться в любой момент. Но все это время он сохранял бодрость и присутствие духа – физический недуг не только не сломил его, но даже не нарушил его душевного равновесия. Это не могло не производить глубокого и сильного впечатления, это стало уроком для всех нас. Природный оптимизм и искренняя вера в Бога – вот что помогало ему держаться. В эти последние месяцы король шел под руку со смертью, как будто смерть была его компаньоном, знакомым, тем, кого он знал в лицо и не боялся. Наконец смерть нанесла ему дружеский визит: проведя день – полный счастья и солнечного света день – за любимым занятием и пожелав спокойной ночи своим близким, он заснул в том настроении, которое отличает всякого, кто, сохраняя страх перед Богом, старается не бояться ничего в этом мире.

Те, кто был с ним близок, лучше всего понимают, о чем я говорю. Впрочем, современная пресса и искусство фотографии позволили множеству его подданных с волнением наблюдать за последними месяцами его земного пути. Мы все были свидетелями того, как он встретил свой конец. В эти дни скорби и траура, среди житейских забот и трудов каждый, кто живет на землях, объединившихся под сенью короны, может найти утешение и почерпнуть силы для будущего в его выдержке и стойкости духа.

Между королем Георгом и его народом существовала еще и связь другого рода. Они делили не только печали и невзгоды. Радость и счастье дружных семейных отношений – вот что согревало сердца людей и наполняло уютом их домашний быт, вот что позволяло справляться с любыми трудностями, какие только есть в мире, и смело идти навстречу любым испытаниям. В эти годы потрясений не было другой такой семьи, в которой было бы столько же счастья, столько любви по отношению друг к другу, сколько в королевской семье во главе с монархом.

Друзья мои, думаю, никому из министров не довелось провести столько времени с королем в годы войны, сколько мне. Я следил за тем, чтобы он был в курсе всего. На меня произвело неизгладимое впечатление то, как он справлялся с ежедневным потоком государственных бумаг, внимательно и тщательно изучая каждую из них. Я хочу рассказать вам об одном случае. Однажды, когда король только что вернулся в Букингемский дворец из Виндзора, в городе началась бомбежка. Одна из бомб разорвалась во внутреннем дворе как раз тот момент, когда король и королева стояли у окон напротив места взрыва. Слава Богу, окна были открыты, иначе разлетевшиеся осколки попали бы им в глаза, лишив зрения. Вместо этого их просто отбросило взрывной волной. Хотя я очень часто виделся с королем в те насыщенные событиями дни, я ничего не слышал об этом происшествии – мне стало известно о нем намного позже. Его величества никогда не упоминали о нем, видимо, не придавая ему большого значения, как солдаты на фронте не придают значения снарядам, рвущимся рядом. Мне кажется, этот случай многое говорит о характере королевской четы.

Нет никаких сомнений в том, что среди всех институтов, которые сформировались в прошлые столетия или появились на свет в течение нашей жизни, нет другого такого, который пустил бы столь же глубокие корни в нашем обществе и был бы так же нежно любим всеми членами нашей семьи народов, как конституционная монархия. При жизни нынешнего поколения она приобрела большее значение, чем в прежние времена, когда такое никому бы даже не пришло в голову. Корона стала тем загадочным – и, я бы даже сказал, магическим – связующим звеном, которое соединило в одно целое наше содружество наций, государств и рас, все члены которого тесно взаимосвязаны, но при этом обладают свободой. Народы, которые никогда бы не согласились на введение конституции, сочтя это ограничением собственной независимости, первыми с гордостью заявляют о своей преданности короне.

Мы должны возносить хвалу Богу за то, что посреди многих невзгод, посреди тревог громадного мира, окружающего наш маленький остров, на наших глазах родился этот новый, трудно уловимый и трудно выразимый, но обладающий очевидной силой – с практической точки зрения – элемент нашего союза. Ведь как жизненно важно, причем не только для будущего Британского Содружества наций и Британской империи, но, я думаю, также и для дела свободы и мира, которому мы служим, чтобы сидящий на троне человек соответствовал тем не поддающимся определению августейшим обязанностям, которые предполагает этот высочайший пост! Георг VI правил 15 лет, и какой бы сложной ни была ситуация внутри страны или за рубежом, он никогда не пренебрегал своими обязательствами ни перед государством, ни перед семьей. Он заслужил, чтобы, провожая его в последний путь, члены всех работавших при нем правительств и все его подданные говорили о нем только добрые слова.

Друзья мои, в эту скорбную минуту мы обращаемся со словами соболезнования и сочувствия к его супруге и вдове. Это был брак по любви, брак без намека на уместную для союза королевских особ пышность и роскошь. На их долю выпала напряженная жизнь правящих монархов, в которой они были лишены столь многого, что могут позволить себе обычные люди, и должны были отдавать много сил на участие в официальных мероприятиях и в государственной жизни. Отбросив все условности, я бы хотел сказать, что сегодня вечером наши сердца наполнены сочувствием к этой отважной женщине, в чьих жилах течет кровь знаменитого шотландского рода, женщине, которая поддерживала короля Георга во всех его трудах и начинаниях, которая воспитала двух очаровательных дочерей, оплакивающих сейчас вместе с нами своего отца. Пусть Бог даст ей силы пережить это горе! Для королевы Марии, его матери, потерявшей еще одного из своих сыновей (герцог Кентский был убит на поле боя), может служить утешением мысль о том, что король великолепно справился со своими обязанностями и не обманул ее надежд, а также воспоминания о том, с каким трепетом и какой заботой он относился к ней при жизни.

Теперь, оставляя в стороне прошлое, я должен обратиться к будущему. Наши королевы были выдающимися правителями. Под их началом наша страна пережила некоторые из величайших периодов своей истории. Теперь, когда в возрасте 26 лет на трон восходит вторая королева Елизавета, мы вспоминаем о событиях далекого прошлого – тогда, почти 400 лет назад, на троне оказалась женщина, которая воплощала собой величие и славу елизаветинской эпохи и во многом была их источником. В детские годы королева Елизавета Вторая, как и ее предшественница, даже не подозревала о том, что ей предстоит взойти на трон. Но мы уже хорошо знаем ее и понимаем, какие таланты ее самой и ее супруга, герцога Эдинбургского, так взволновали единственную часть нашего Содружества, которую она успела посетить к этому времени. Она уже была провозглашена королевой Канады, а сейчас на верность ей присягаем также и мы. За нами последуют и все остальные, и завтра, когда будет официально объявлено о ее восшествии на престол, она получит власть над своей родной страной и всеми остальными частями Британского Содружества наций и Британской империи.

Меня, человека, чья молодость пришлась на безмятежные годы славной викторианской эпохи, наверняка охватит глубокое волнение, когда я снова произнесу слова нашего национального гимна: «Боже, храни королеву!»

«Предательская западня»

11 июня 1952 года

Званый обед, организованный агентством «Пресс ассошиэйшн», отель «Савой», Лондон

После шестилетнего периода пребывания у власти социалистического правительства отягощенная долгами Британия оказалась в тяжелом экономическом положении. Полученный после войны от США кредит в размере миллиарда – или даже более – фунтов стерлингов был роздан другим странам на безвозмездной основе или в виде займов.

На прошлой неделе во время торжественного развода караулов с выносом знамени я наблюдал за тем, как наша молодая королева ехала верхом впереди отряда гвардейцев. Я думал о том, что было в прошлом и чего ждать от будущего. И думал я не только о далеком прошлом: ведь с того момента, когда мы, подставив свои надежные и крепкие плечи, отстояли символы, честь и, возможно, даже само существование свободного мира, минуло всего каких-то 10 лет. Разумеется, при мысли об этом сердце любого британца наполняется гордостью. Но ни один думающий человек не сможет уйти от страшного вопроса: на чем все это зиждется? Трудно поверить, что в нестабильном мире, который возник и продолжает развиваться вокруг нас, смена ситуации на рынке, удачи и неудачи коммерческих и финансовых операций могут поставить под сомнение традиции и достижения тысячелетней истории, что нам приходится наблюдать, как месяц за месяцем тают резервы, от которых зависит наша платежеспособность, а значит – и наша репутация, и наше влияние. Но если 50 миллионов островитян производят продовольствие, которым можно прокормить лишь 30 миллионов, а существование всех остальных, несмотря на их трудолюбие, умения и таланты, остается под вопросом, то эта ситуация представляет собой такую проблему, с какой мы еще не сталкивались в обозримом прошлом. За всю историю не было другого столь же многочисленного, столь сложного, столь уверенного в правильности своего образа жизни сообщества, которое вознеслось бы на такую головокружительную высоту и при этом стояло бы на столь шатком основании. Страны и народы, которые были побеждены нами во время войны или спасены от рабства, сегодня более уверены в своей способности прокормить себя, чем мы – те, кто донес до цивилизованного мира свое понимание парламентских институтов и кто удерживал флаг свободы высоко над головой в самые трудные времена.

Мы видим вокруг себя заполненные машинами улицы и роскошно оформленные витрины магазинов, мы видим элегантно одетых веселых людей, которые довольны существующей системой правления, которые гордятся – и имеют на это полное право – своей принадлежностью к этой нации. Но остается только гадать, осознают ли они, какую предательскую западню им приготовили. Я бы не стал обсуждать это с вами, если бы не считал своим долгом открыто говорить обо всех фактах, как бы неприятны они ни были. Британия все выдержит.

Говоря это, я не призываю впадать в отчаяние. Это – предупреждение, это – сигнал тревоги. До сих пор никому не удавалось одолеть нас, но сейчас мы боремся не ради тщеславия или имперских амбиций – мы ведем борьбу за выживание в качестве независимой и самодостаточной нации. Уже не раз говорилось о том, что после двухлетней вакханалии предвыборных баталий в октябре прошлого года наше государство оказалось на грани банкротства, и это легко можно подтвердить цифрами. И всякое британское правительство, достойное этого имени, оказавшись в такой трудной ситуации, непременно приняло бы непопулярные жесткие меры того или иного рода, чтобы отвратить эту очевидную надвигающуюся опасность. В военное время нам приходилось идти на отчаянные шаги. Тогда мы ни перед чем не останавливались ради спасения жизней и успеха общего дела. В мирное время мы должны быть более сдержанны. К счастью, сейчас такой серьезной угрозы для жизни большого количества людей, которая существовала во время бомбардировок Лондона, нет. Нынешний кризис носит иной характер, но, как мне представляется, для нашего будущео он не менее опасен.

К тому же, в отличие от военного времени, нас подстерегают другие проблемы. Тогда мы были едины, а теперь, в условиях мира, страну раздирают распри, которые не имеют никакого отношения к угрожающей нам опасности. И пока мы не перестанем ссориться, мы будем продолжать понапрасну тратить душевные и физические силы на никчемные препирательства и упреки. Мы должны жить день за днем, делая все, что в наших силах, но я предупреждаю вас, что, если представители всех партий и всех классов нашего общества, если весь народ не осознает в самое ближайшее время всю серьезность нашего положения, нам будет крайне трудно добиться необходимого уровня благополучия и стабильности, без которого мы не сможем сохранить ничего из того, что мы достигли, что имеем и что является предметом нашей гордости.

Если бы я не был уверен в том, что наш народ – и не только те, кто населяет этот остров, но и жители всех частей Британской империи и Содружества наций, – обладает достаточной жизненной силой, чтобы преодолеть все препятствия, я бы не стал использовать эти резкие выражения. Я адресую их вам потому, что они могут помочь вам делать вашу ответственную работу, а также потому, что при вашем посредничестве они могут привлечь внимание наших соотечественников здесь и за океанами. Благодаря непопулярным мерам, которые уже были приняты канцлером казначейства, за последние полгода нам удалось сбалансировать бюджет. Мы уже не тонем. Но мы еще и не плывем. Нам нужно грести, нам нужно грести изо всех сил, двигаясь против течения. Пока мы неплохо справляемся. Это полностью оправдывает те жертвы, на которые вынужден идти наш народ сейчас. Но мы не можем остановиться на этом. Сводить концы с концами – этого для нас недостаточно. Мы не можем довольствоваться нищенским существованием, месяц за месяцем с трудом наскребая на самое необходимое в этом изменчивом и неспокойном мире. Мы должны, опираясь на систему прочных долгосрочных торговых и экономический отношений, связывающих все части нашей империи и Содружества наций между собой и с внешним миром, создать резервы, которые, являясь залогом силы и платежеспособности, позволят нам твердо встать на ноги и высоко подняться над волнами не знающей границ международной спекуляции. Именно так – и только так – мы сможем стойко противостоять всем ветрам, что будут дуть нам навстречу.

«Дух Англии»

23 апреля 1953 года

Штаб-квартира Почетной артиллерийской роты, обед по случаю дня св. Георгия, Лондон (выступление транслировалось по радио)

У Англии есть одна особенность, о которой никому не стоит забывать: как и природа, Англия ничего не делает по линейке. Нам не свойственна безупречная логика тех стран, которые другими проявлениями своего национального характера вызывают у нас искреннее восхищение. В нашем климате все как будто окутано дымкой тумана, все размыто, нет этих резких переходов, и хотя у нас бывают разногласия – особенно это заметно в палате общин, куда я должен буду вернуться через несколько минут, – мы не готовы слепо отстаивать свою точку зрения, хотя при этом мы и не молчим и заявляем о своей позиции. У нас есть разногласия, но они не превращают нас во врагов, как это происходит почти в любой другой стране мира. В нашем обществе присутствует непоколебимый дух добрососедства, нас всех, несомненно, связывают сильнейшее чувство национального единства и общий уклад жизни, что – пускай все это далеко не всегда помогает нам справляться с мелкими проблемами повседневного характера – вполне может позволить нам выпутаться из нынешних неприятностей.

Никто не спасет Англию, кроме нее самой. Если мы перестанем верить в себя, в свою способность направлять и управлять, если мы утратим волю к жизни, то тогда у нас действительно нет будущего. Если сейчас, когда повсюду вокруг нас другие нации день за днем используют оружие и торговлю для проведения политики агрессивно-воинствующего национализма, мы будем продолжать бездействовать, следуя своим теоретическим доктринам, если мы не выйдем из оцепенения, вызванного послевоенным истощением, – мы уже проходили через это 20 лет назад, для нас это не в новинку, – то тогда и в самом деле сбудется все, что предрекают пессимисты, то есть нас ждет неминуемый крах.

Но почему мы должны разрушать прочное здание британской политики, фундаментом которого являются готовность прийти на помощь, доброта и свобода? Почему мы должны ломать его ради надежд, которым вряд ли суждено сбыться, надежд, которые не только остаются всего лишь надеждами, но еще и могут обернуться для нас настоящим кошмаром? Мы как нация, как империя – надеюсь, вы не станете возражать против того, чтобы я употреблял это слово, ведь, когда я произносил его в этот самый день 20 лет назад, никто не кричал и не свистел, стараясь заставить меня замолчать, – так вот, как империя мы можем, мы должны пережить любую бурю, что обрушится на нас, причем наши шансы на успех в этом случае уж точно не ниже, чем у всех остальных систем правления, известных человечеству сейчас.

Мы более опытны и сплоченны, чем любой другой народ в мире. Вполне может статься, что самые славные страницы нашей истории еще не написаны. И в самом деле, те самые проблемы и угрозы, что обступили нашу страну, должны возбуждать в нынешнем поколении англичан чувство благодарности за то, что им выпало жить здесь и сейчас. Мы должны радоваться той ответственности, которой судьба удостоила нас, и гордиться тем, что мы являемся защитниками своей страны в эпоху, когда на карту поставлено само ее существование. Мне посчастливилось дожить до того момента, когда наша страна достигла наивысшей славы, и я не сомневаюсь, что если Англия будет продолжать в том же духе, то вряд ли что-нибудь помешает кому-нибудь другому через 20 лет подняться из-за стола и произнести в этих стенах речь, наполненную тем же чувством гордости и надежды, которое двигало мною сегодня вечером, когда я решился выступить перед вами.

Корона и парламент

27 мая 1953 года

Официальный обед, устроенный Межпарламентской ассоциацией Содружества наций, Сент-Стефан-холл, Вестминстерский дворец

Эта речь была произнесена в присутствии новой королевы незадолго до ее коронации, назначенной на 2 июня.

Стены этого овеянного славой и наполненного духом старины зала хранят память о давнем противостоянии короны и парламента, и я, наверное, не ошибусь, если скажу, что большинство из нас сейчас находятся в какой-то сотне ярдов от статуи Оливера Кромвеля. Но все это уже в прошлом. Нравственные и интеллектуальные силы, сошедшиеся в неистовом и кровавом поединке три столетия назад, теперь действуют заодно. Уже давно стало привычным говорить не «корона против парламента», а «корона и парламент».

Упорно идя вперед путем проб и ошибок, за прошедшие столетия мы на своем острове выработали один очень хороший принцип. Вот он: «Король не несет ответственности». Люди могут сколь угодно часто менять плохих советников – у них есть такое право. Проиграно важное сражение – парламент указывает на дверь правительству. Одержана крупная победа – ликующие толпы народа приветствуют королеву. Мы на своем опыте убедились в эффективности и жизнеспособности этой доктрины. Если что-то идет не так, вся ответственность ложится на политиков. Если все складывается удачно, достигнутый успех служит укреплению нашего Содружества наций и империи.

Мы собрались здесь сегодня, чтобы воздать честь 50–60 парламентам и одной короне. Так уж у нас заведено, что парламенты занимаются разговорами, а корона – сияет. Самые старшие из собравшихся здесь подтвердят, что мы никогда не испытывали недостатка в разговорчивых членах парламента и министрах. А самые молодые уверены, что им уже никогда больше не увидеть столь восхитительного блеска короны, как в эти радостные дни.

Конечно, найдутся завистники, которые скажут, что мы хотим получить все и сразу. Вполне возможно, что они правы. Мы стремимся жить в совершенном мире и, безусловно, уже имеем все лучшее из того, что есть в нынешнем. Сравнивая формы правления, всегда идешь на определенный риск. Мы соглашаемся с принципом, согласно которому каждый волен выбирать то, что ему по душе, но вряд ли кто-нибудь возразит, если я заявлю: нам очень нравится наша форма правления. Тем не менее мы признаем, что другие могут решать свои проблемы иными способами.

Мы должны проявлять осторожность в выборе выражений, когда говорим об американской конституции, – тем более я, имеющий американских предков. Поэтому ограничусь небольшим наблюдением: ни одна другая конституция на английском не сравнится с ней по красоте языка. Но далеко не только это роднит нас с великой республикой: главное, что объединяет британскую конституционную монархию с американской республикой, это ненависть к диктатуре. И здесь, и там, за океаном, на протяжении столетий для многих поколений людей главным фактором развития был принцип разделения власти. Мы не хотим жить в рамках системы, в которой всем заправляет один человек или все подчиняется одной идее. Подобно природе, мы добровольно избрали для себя путь поощрения разнообразия и перемен, исходя из того убеждения, что, милостью Божьей, мы, если очень постараемся, сможем сделать мир лучше.

Полагаю, причина, по которой я сегодня был удостоен чести выразить Ее Величеству нашу признательность за возможность лицезреть ее здесь, заключается в том, что я служил прадедушке, дедушке, отцу Ее Величества, а теперь служу и ей самой. Мы прекрасно понимаем, каким тяжелым бременем ложится на плечи суверена и ее семьи священный долг монаршего служения. Но повсюду вокруг мы видим проявления объединяющих всех нас чувств, что делает корону связующим звеном в постоянно меняющемся современном мире, и превыше всего она нуждается в нашей абсолютной преданности, преданности до последнего вздоха. Мы чувствуем, что Ее Высочайшее Величество готова посвятить свою жизнь народам, населяющим ее владения. И мы полны решимости доказать на страницах истории, что эта жертва не напрасна.

«Невиданная катастрофа» или «небывалый рост благосостояния»

3 ноября 1953 года

Палата общин

Ситуация в мире изменилась: весной умер Сталин, в США друг Черчилля, генерал Дуайт Эйзенхауэр стал президентом, а в Корее было заключено перемирие, положившее конец боевым действиям.

Произошли некоторые важные события, которые повлияли на ситуацию, отчасти сгладив ее остроту и, возможно, даже несколько разрядив напряженность. В Корее противоборствующие стороны оставили окопы и сели за стол переговоров. Но никто не хочет идти на уступки, и нам остается только гадать, чем закончится этот сложный переговорный процесс. Однако к каким бы последствиям ни привела война в Корее, весь мир осознал один важный факт: Соединенные Штаты снова стали хорошо вооруженной державой.

Вторым событием мирового масштаба стала смерть Сталина и переход власти в Кремле в руки нового режима. Именно на этом втором событии, имеющем громадное значение, я бы хотел остановиться подробнее. С того момента, когда это произошло, минуло уже почти восемь месяцев, и все это время все задавались и продолжают задаваться одним вопросом: означает ли конец сталинской эпохи изменение курса советской политики, сменились ли ее приоритеты?

Я не призываю ни палату, ни кого бы то ни было из тех, кто услышит мои слова за этими дверями, делать однозначные выводы, отгадывая эти загадки. Не исключено, что в настроениях и взглядах громадного количества людей – сейчас в большинстве своем уже грамотных, – которые населяют Россию, произошли глубокие изменения и что они переключили свое внимание с внешней агрессии на задачи внутреннего развития. Трудно сказать, ошибочно ли это суждение или в нем есть зерно истины, но мы можем себе позволить – при условии, что будем сохранять бдительность и не допустим ослабления собственной мощи, – смотреть в будущее с надеждой и даже, я думаю, верой в благоприятный исход.

Единственный по-настоящему надежный способ предугадать действия могущественных наций и влиятельных правительств – это составить верное представление о том, в чем состоят их собственные интересы и как они сами себе их представляют. Результаты применения этого метода кажутся мне ободряющими. Оценивая наши собственные ресурсы и ресурсы Европы, укрытой надежным американским щитом, мне не кажется неразумным или рискованным вывод о том, что вовсе не внешние завоевания, а порядок во внутренних делах страны отвечает не только глубинным потребностям русского народа, но также и долгосрочным интересам его правителей.

Именно исходя из этих соображений полгода назад я выступил с предложением об организации встречи глав ведущих государств и правительств с новым руководством России с целью налаживания личных отношений, которые, как показывает опыт, чаще помогают, чем мешают. Я по-прежнему надеюсь, что такая встреча может оказать благотворное влияние на международную обстановку.

С другой стороны, ни в коем случае нельзя забывать о том, что такая конференция с участием четырех держав может привести и к дальнейшему ухудшению существующей напряженной ситуации. И, разумеется, было бы верхом глупости думать, что есть хотя бы малейшая надежда на достижение взаимопонимания сразу по всем острейшим проблемам, которые существуют на Востоке и на Западе, а также в Германии и во всех странах-сателлитах. Какими бы дружескими ни были эти личные встречи, в ходе них мы вряд ли сможем договориться о том, как уберечь мир от грозящих ему опасностей и бедствий, чтобы он навсегда мог забыть о них. Для этого, несомненно, потребуется время, причем куда более значительное, чем многие из нас тут склонны полагать.

Я, разумеется, поддерживаю самые тесные отношения с президентом Эйзенхауэром. Я надеялся, что у нас будет возможность обсудить все это во время встречи на Бермудских островах. К сожалению, по не зависящим от меня обстоятельствам этого не случилось. Теперь мы с нетерпением ждем конференции с участием министров иностранных дел четырех держав и искренне надеемся, что она состоится в самое ближайшее время. Если она приведет к положительным сдвигам, то уже одно это послужит стимулом для обеих сторон и заставит их предпринять дальнейшие шаги. Мы надеемся получить от советской стороны положительный ответ на приглашение к примирению.

Я упомянул о двух наиболее важных событиях, произошедших за последние два года. Но есть еще и третье, и хотя оно случилось уже достаточно давно, но за это время приобрело такое колоссальное значение, что его вполне можно рассматривать как некое совершенное новое явление, затмевающее собой все, о чем я говорил. Я имею в виду, стремительное и неудержимое развитие ядерного оружия и появление водородной бомбы.

Эти вселяющие страх научные открытия тревожат всех мыслящих людей, но я тем не менее думаю, что у нас есть все основания говорить о некотором ослаблении напряженности и снижении вероятности новой мировой войны ну или по крайней мере о том, что перспектива такой войны становится все более отдаленной. Я берусь утверждать это, несмотря на продолжающееся наращивание запасов оружия массового поражения, подобного которому еще не было в истории человечества. Более того, иногда мне в голову приходит странная мысль о том, что способность этих видов вооружений уничтожить все и вся может самым неожиданным образом оказаться залогом безопасности человечества.

Я не был силен в математике в школьные годы, но потом мне довелось услышать, что, когда какая-то математическая величина пересекает бесконечность, она меняет свой знак с плюса на минус, ну или наоборот (смех). Я не стану углубляться в вопросы анализа так называемых асимптот гиперболы – если эта тема покажется кому-либо из членов парламента интересной, они могут изучить ее самостоятельно. Возможно, у этого правила появится новая область применения: если в результате изобретения оружия массового поражения у каждого появится возможность убить всех остальных, то никто никого убивать не захочет. Во всяком случае можно довольно уверенно говорить о том, что вероятность возникновения войны, в самом начале которой обеим противоборствующим сторонам придется пережить то, чего они больше всего боятся, – а в нынешних условиях дело обстоит именно так, – кажется более низкой, чем вероятность начала войны, в которой, как это происходило в прошлые эпохи, одна из сторон поддается соблазну легкой наживы.

Но, делясь с членами палаты этими обнадеживающими мыслями, я в то же самое время призываю их не забывать о том, что единственная возможность выжить для нас – это не терять бдительность. Без сомнения, если исполнить самое заветное желание человечества – избавить его от страха перед оружием массового уничтожения, то в качестве альтернативы войне оно могло бы заняться тем, что, скорее всего, куда больше по душе многим его представителям, а именно – увеличением материального благосостояния, причем такими быстрыми темпами, которые были невозможны в прошлом и о которых прежде нельзя было даже мечтать.

Под материальным благосостоянием я подразумеваю не только изобилие, но и появление у широких масс такого количества свободного времени, о котором раньше не могло быть и речи в условиях отчаянной борьбы за выживание. Нужно, чтобы трудящиеся всех стран осознали эти удивительные перспективы, нужно открыть им глаза на них; нужно, чтобы те же самые перспективы вдохновляли тех, кто несет ответственность за политический курс. На этом этапе истории человечества мы, как и все другие нации, оказались на перепутье двух дорог: одна ведет к катастрофе невиданного масштаба, а другая – к небывалому росту благосостояния. Я убежден, что с Божьей помощью мы сделаем правильный выбор.

«Более спокойные и благополучные времена»

9 ноября 1954 года

Званый обед у лорда-мэра, Гилдхолл, Лондон

Я принадлежу к числу тех людей, которые полагают, что державы Запада и Востока должны учиться жить в мире и согласии друг с другом. Любые их шаги в этом направлении, безусловно, пойдут на пользу всем. Нам не по душе ни коммунизм советского толка, ни однопартийная система. Мы считаем, что есть множество веских аргументов в оправдание природного многообразия, и думаем, что правительства должны служить людям, а не люди – правительствам. Но если советские люди действительно хотят, чтобы ими правили чиновники, действующие по шаблонам, это их частное дело, и они вольны поступать так, как им угодно, по крайней мере до тех пор, пока они не угрожают безопасности и свободе других. Но это вовсе не означает, что в данном вопросе поставлена точка. Все постоянно меняется, и весьма вероятно, что человечеству еще предстоит узнать много нового, прежде чем оно доберется до конца своего пути.

Ясно одно: если мир будет так же разобщен, как сейчас, единственное, что сможет обеспечить независимость нашему союзу свободных народов, – это сила, а сильными мы будем до тех пор, пока мы едины. Залогом нашего дальнейшего существования являются дружба и партнерство с Соединенными Штатами и крепнущие узы братства между нашими народами. С другой стороны, мы занимаемся налаживанием все более тесных связей с Францией, Германией, Италией и странами Бенилюкса: мы даже не могли себе представить, что наши отношения с ними будут такими крепкими и глубокими. Мы надеемся, что благодаря этим важным соглашениям мы сумеем создать, действуя с позиции силы, такие условия для мирного развития, в которых время возьмет свое, и весь мир сможет вздохнуть с облегчением. Более того, вполне возможно, что через каких-то пару лет мы уже прочно встанем на путь мира и благоденствия, вместо того чтобы балансировать на краю адской пропасти. Что касается меня, я полон оптимизма – что толку впадать в уныние? А потому я не верю, что человечество не найдет выхода из ситуации, в которой оно оказалось, даже несмотря на разделяющие его непримиримые противоречия, подобных которым оно еще не знало в своей истории. Я с нетерпением жду того момента, когда, говоря словами сэра Энтони Идена, добившись стабильности и единства на основе общности целей на Западе, мы получим необходимую основу для достижения взаимопонимания с Востоком. Таким образом, если мы проявим терпение, отвагу и твердую решимость двигаться вперед, на смену нашей эпохе придут более спокойные и благополучные времена.

«Нация… в чьей груди бьется сердце льва»

30 ноября 1954 года

Вручение памятных подарков представителями обеих палат парламента, Вестминстер-холл

По случаю 80-летнего юбилея Черчилля в Вестминстер-холле состоялось собрание с участием членов обеих палат парламента, которые пришли, чтобы почтить заслуги величайшего парламентария не только своего времени, но, как считали многие, и всех времен. Я присутствовал на этом собрании и хорошо помню тот возглас изумления, который прокатился по залу, когда с портрета работы Грэхема Сазерленда был снят покров. Черчилль, которому портрет определенно не нравился, ехидно охарактеризовал работу художника как «выдающийся пример современного искусства», чем вызвал взрыв смеха у присутствующих.

Ни одно другое официальное мероприятие в моей жизни не вызывало у меня столько эмоций, сколько это. Пока еще никто не удостаивался такой чести. За всю историю Британии не было ничего подобного, и, более того, я сомневаюсь, что в современном мире есть другая демократическая страна, которая проявила бы такую же доброту и щедрость по отношению к политику, который представляет конкретную партию, который пока еще не ушел на покой и в любой момент может оказаться участником политических баталий. На моей памяти это, пожалуй, самый яркий пример применения на практике принципа, являющегося отличительной чертой британской парламентской жизни и последовательно проводимого как палатой лордов, так и палатой общин: «Политика не должна вторгаться в частную жизнь». Это, конечно же, говорит о фундаментальном единстве нашей нации, единстве, которое не только сохраняется, но и продолжает крепнуть, несмотря на все перипетии ожесточенной межпартийной борьбы и многочисленные расхождения во взглядах и убеждениях, носящие самый серьезный характер. Я думаю, своим существованием это единство обязано принципам свободы и справедливости, которые зародились и окрепли в колыбели наших древних островных институтов и поддерживаются традицией и обычаями.

Я безмерно благодарен господину Эттли за добрые слова, сказанные им в мой адрес сегодня утром, и за ту высокую оценку, которую он великодушно дал моей извилистой карьере. Однако меня, признаюсь, не покидает мысль, что сама эта церемония и все то обаяние и великолепие, которым она наполнена, могут очень серьезно повредить моей и без того не самой прочной репутации партийного деятеля. Впрочем, наверное, если мне окажут достаточную поддержку, я справлюсь с ее последствиями и через какое-то время приду в себя.

За последние 14 лет пост премьер-министра в этой стране занимали только два человека – лидер оппозиции и я. Никто из премьер-министров прошлого не дожил до этого дня. К тому же господин Эттли был моим заместителем в решающий период нашей истории – в годы войны. За то время, что мы сменяли друг друга у власти, мир стал свидетелем событий громадного значения, а в нашей стране произошли перемены, которые будут иметь самые серьезные последствия для ее будущего. Жители страны трижды принимали участие в общенациональных выборах, проводившихся на основе всеобщего избирательного права, а наши парламентская и партийная системы работали с полной отдачей без всяких ограничений. Тот факт, что все это время мы с господином Эттли удерживали монополию на государственный пост, который не только дает самые широкие полномочия, но и вызывает самую большую полемику в Британской империи, в глазах внешнего мира, несомненно, должен служить признаком устойчивости, присущей британскому укладу жизни. Впрочем, я вовсе не хочу сказать, что этот принцип должен быть закреплен в нашей конституции.

Я уверен, что еще никто из членов палаты общин не получал таких поздравлений, и я от всего сердца благодарю представителей обеих палат за подарки, которыми вы осыпали меня от их имени. Этот портрет – выдающийся пример современного искусства. Убедительность сочетается в нем с прямотой. Это те качества, без которых не может обойтись и которых не должен бояться ни один активный член любой из палат. Книга, которую мне преподнес старейший член палаты общин [господин Дэвид Гренфелл], является знаком уважения и искреннего расположения со стороны представителей всех партий. Моя жизнь прошла в палате общин, членом которой я являюсь вот уже 42 года из тех 54, что миновали с начала этого столетия бурь и потрясений. Откровенно говоря, в моей жизни было все – взлеты и падения, капризы рока и подарки судьбы, но я никогда не переставал любить и уважать родоначальницу парламентов, образец для законодательных собраний столь многих стран.

Я тронут до глубины души тем вниманием и заботой, которыми дышат страницы этого изящного фолианта, а также тем фактом, что в нем есть подписи почти всех моих коллег-парламентариев. И я хочу сказать, что я очень хорошо понимаю позицию тех из них, кто счел своим долгом воздержаться. Главная ценность такого подношения в его добровольности и непринужденности. Я буду беречь его как сокровище остаток своих дней, а члены моей семьи и потомки будут относиться к нему как к самому ценному из того, что у них есть. Когда я прочел панегирик, с таким изяществом и вкусом начертанный на титульном листе, и увидел там знаменитые слова Джона Баньяна, я, признаюсь, оказался во власти двух эмоций – гордости и смирения. До сих пор я думал, что они противоречат друг другу, что они нейтрализуют друг друга, но теперь я даже не могу вам сказать, какая из них преобладает в моей душе. Более того, мне кажется, что они прекрасно уживаются друг с другом. Вряд ли нашелся бы кто-нибудь, кто не почувствовал бы гордость при виде всего, что происходит вокруг, но в то же самое время сейчас я как никогда уверен в том, что все это далеко превосходит мои заслуги.

Мне было очень приятно, когда господин Эттли охарактеризовал мои речи военных лет как выражение воли не только парламента, но и всей нации. Это была твердая, неумолимая и, как оказалось, несгибаемая воля. Мне выпало стать ее рупором, и если мне удалось подобрать правильные слова, то только потому, что, как вы помните, я всегда зарабатывал на жизнь пером и красноречием. В груди этой нации, в груди этого народа, представители которого расселились по всему земному шару, бьется сердце льва. Мне очень повезло – я получил право рычать от имени этой нации. Я также тешу себя надеждой, что иногда я помогал льву правильно выбрать место для удара когтями. Мой жизненный путь близится к концу. Надеюсь, от меня еще будет польза. Но как бы ни сложились обстоятельства и что бы ни случилось, я никогда не забуду мои сегодняшние чувства и едва ли сумею до конца выразить, какую благодарность испытываю к коллегам и товарищам, с которыми я прожил свою жизнь, за оказанную ими мне величайшую честь.

«Не впадайте в отчаяние!»

1 марта 1955 года

Палата общин

Это выступление вошло в историю как последняя великая речь Черчилля в палате общин. В последних двух предложениях он прощается с палатой и народом Британии.

Мы живем в эпоху, когда – к счастью, впервые за историю человечества – в идейном и в значительной степени географическом отношении весь мир разделился на приверженцев догм коммунистической дисциплины и поборников идеалов личной свободы и когда к тому же эта духовная и психологическая разобщенность усугубляется наличием у обеих сторон разрушительного оружия атомного века.

Мы имеем дело с враждой, которая по непримиримости сравнима с той, что существовала в эпоху Реформации и Контрреформации и что привела к Тридцатилетней войне. Правда, сейчас в нее вовлечен весь мир, а не небольшая часть Европы. В какой-то мере нынешнее географическое разделение напоминает о монгольских завоеваниях XIII века, за исключением того, что оно носит куда более беспощадный и решительный характер. В прошлом оружие и наука состояли на службе у человечества, а теперь у них есть все шансы стать его хозяевами.

Я не стану притворяться, будто у меня есть решение и я знаю, что нужно сделать, чтобы уже сегодня в отношениях между народами установился прочный мир. Нам остается только молиться об этом. Не стану я говорить и о холодной войне, которая глубоко противна всем нам, но с которой мы вынуждены мириться. Единственное, на что я бы отважился, – это предложить вниманию членов палаты некоторые соображения общего характера, которые являются плодом долгих размышлений и, надеюсь, будут восприняты благосклонно. Могу ли я, с вашего позволения, сделать одно отступление? Я не претендую на звание эксперта или знатока технических аспектов этой удивительной отрасли науки. Но на протяжении многих лет дружбы с лордом Черуэллом я пытался следить за развитием событий и даже научился предугадывать его. Надеюсь, что члены палаты не станут упрекать меня в тщеславии или самолюбовании, если я повторю то, что написал четверть века назад: «Мы знаем достаточно, – заявил тогда я, – чтобы быть уверенными в том, что научные достижения следующих 50 лет будут намного значительнее, стремительнее и удивительнее, чем те, свидетелями которых мы уже стали… Те, кто по-настоящему разбирается в этом, говорят, что в скором времени будут открыты новые источники энергии, куда более мощные, чем все известные нам сейчас. Ядерная энергия несравнимо мощнее, чем используемая нами сейчас молекулярная энергия. Количество угля, добытое одним человеком в течение одного дня, легко может обеспечить в 500 раз больше энергии, чем затрачено на саму добычу. Однако ядерная энергия по меньшей мере в миллион раз эффективнее. Если взять атомы водорода, содержащиеся в одном фунте воды, и заставить их объединиться, образуя атомы гелия, то энергии этой реакции будет достаточно, чтобы обеспечить беспрерывную работу двигателя мощностью тысячу лошадиных сил в течение целого года. Если сделать так, чтобы электроны – эти крохотные планеты атомных систем – объединились с ядрами атомов водорода, то это приведет к высвобождению еще большего – в 120 раз – количества энергии. Никто из ученых не станет оспаривать существование этих гигантских источников энергии. Чего не хватает, так это спички, которая позволит разжечь этот костер, или детонатора, который заставит этот динамит взорваться».

Разумеется, это описание не совсем точно передает суть сделанного тогда открытия, но сам тот факт, что оно было опубликовано в выпуске журнала «Стрэнд мэгэзин» за декабрь 1931 года – 24 года назад, – надеюсь, заставит палату поверить в то, что я давно испытываю интерес к этой теме.

Как обстоят дела сейчас? Только три страны обладают – в разной степени – знаниями и технологиями, необходимыми для производства ядерного оружия. Безусловным лидером среди них являются Соединенные Штаты. После того как в 1946 году мы прекратили обмениваться с США информацией, нам пришлось самостоятельно проделать всю работу с самого начала. К счастью, достопочтенный джентльмен лидер оппозиции своевременно предпринял необходимые шаги на государственном уровне, чтобы максимально быстро наверстать упущенное время в разработке и производстве ядерного оружия. Благодаря его инициативности мы сделали свою собственную атомную бомбу.

Столкнувшись с проблемой разработки и создания водородной бомбы, я попытался удержать планку на том высоком уровне, на который ее поднял достопочтенный джентльмен. В итоге мы начали делать и такую бомбу. Именно это важное решение будет в центре обсуждения отчета по вопросам обороны, которое пройдет сегодня. Даже если у Советов больше атомных бомб, чем у Британии, открытия британских ученых обеспечивают нам превосходство в области фундаментальной науки.

С вашего позволения, ради простоты и во избежание недопонимания я использую словосочетания «атомные бомбы» и «водородные бомбы» вместо термина «термоядерные», а также употребляю слово «ядерные» для обозначения обоих видов этого оружия. Атомные и водородные бомбы коренным образом отличаюся друг от друга. В случае атомной бомбы, даже несмотря на всю ее ужасающую мощь, мы имеем дело с явлением, которое остается под контролем человека и которым он может управлять в теории и на практике, в мирное время и в период войны. Но когда господин Стерлинг Коул, председатель комитета при конгрессе США, год назад – 17 февраля 1954 года – выступил с подробным отчетом о водородной бомбе, это произвело революцию в представлениях о самих основах человеческого существования и заставило всех осознать, что человечество оказалось в безвыходной ситуации и ему грозит неминуемая гибель.

Сейчас всем понятно, что для производства оружия, способного обеспечить неоспоримое мировое господство любой из ведущих держав, в чьих руках оно окажется, достаточно того небольшого – или даже меньшего – количества плутония, которое вместится в ящик для бумаг (и при этом его можно хранить достаточно безопасно). Абсолютной защиты от водородной бомбы не существует, и не стоит надеяться на появление в обозримом будущем средств обороны, которые позволили бы какой-нибудь нации или стране полностью обезопасить себя от чудовищного урона, угрожающего обширнейшим территориям даже в случае применения всего пары десятков таких бомб.

Как нам быть? В какую сторону повернуть, чтобы спасти свою жизнь и будущее мира? Пожилым людям это не так интересно – их путь все равно скоро прервется. Но когда я вижу полных деятельного задора и энтузиазма молодых людей и в особенности когда я наблюдаю за детьми, увлеченными играми и забавами, я задаюсь мучительным вопросом: что ожидает их в будущем и что будет с ними, если, устав от человечества, Бог отвернется от него?

Конечно, лучший способ обезопасить себя – это сделать так, чтобы все разоружились не на словах, а на деле. Мечта об этом живет в душе каждого из нас. Но эмоции не должны мешать нам видеть реальность. Часто говорят, что «факты – упрямая вещь». Сейчас в Лондоне проходит заседание обновленного состава подкомитета комиссии по разоружению. Нет ничего предосудительного в том, что он старается проводить дебаты за закрытыми дверями. Мы не должны обманывать самих себя, делая вид, будто между советским правительством и державами НАТО не пролегает глубокая пропасть, из-за которой они вот уже несколько лет не могут прийти к соглашению. Многовековая история России, ее традиции делают неприемлемой для советского правительства саму мысль о возможности введения имеющей хоть какое-то практическое значение системы международных инспекций.

Вторая трудность заключается в том, что если Соединенные Штаты, с одной стороны, имеют, как мы думаем, подавляющее превосходство в области ядерных вооружений, то Советы и страны– сателлиты с коммунистическими режимами обладают колоссальным преимуществом в том, что называется обычными вооружениями. Это те самые виды вооружений, которые мы применяли в прошлую войну, но только значительно усовершенствованные. Таким образом, суть проблемы сводится к разработке сбалансированной системы поэтапных мер по разоружению, при которой никто из участников не мог бы в какой-то момент получить преимущество и тем самым поставить под угрозу безопасность всех остальных. В прошлом году правительство Ее Величества и французское правительство представили на рассмотрение покойного господина Вышинского схему, построенную на этих принципах, и он согласился принять ее за основу при обсуждении. Сейчас она прорабатывается в Лондоне.

Если за все послевоенные годы советское правительство не проявляло обеспокоенности в связи с превосходством Америки в области ядерных вооружений, то только потому, что оно полностью уверено: это оружие не будет использовано против него для совершения акта агрессии, даже несмотря на всевозможные провокации. С другой стороны, непрекращающаяся агрессия и наступление коммунизма в Азии и Европе заставили объединить свои силы страны НАТО. То обстоятельство, что всего за несколько лет эти события затмили собой и в значительной степени стерли из памяти людей жуткие воспоминания, оставшиеся у народа Германии от эпохи гитлеризма, само по себе является беспрецедентным. Но вполне можно констатировать, что именно это и произошло. Во всех уголках свободного мира широко распространено убеждение, что, если бы не американское превосходство в области ядерных вооружений, Европа уже давно была бы низведена до статуса сателлита, а железный занавес переместился бы на берега Атлантики и Ла-Манша.

Если сторонам не удастся заключить прочное всеобъемлющее соглашение о разоружении, касающееся как обычных видов вооружений, так и ядерного оружия, если не будет создана эффективная система инспектирования, которая будет реально работать, то в ближайшие несколько лет свободному миру не останется ничего другого, кроме как проводить так называемую политику «обороны через сдерживание», единственно разумную на данный момент. Мы уже заявили о намерении придерживаться этой политики. Средства сдерживания могут в любой момент послужить основой для разоружения, при условии, что они действительно будут сдерживать. И чтобы внести свой вклад в систему сдерживания, мы сами должны иметь самое современное ядерное оружие и средства его доставки.

Это позиция правительства. Мы должны рассматривать ее не только как проявление принципиальности – она во многом определяется соображениями практического характера. Если, Боже упаси, начнется война, нам и американцам придется наносить удары одновременно по множеству целей. У Советов есть десятки аэродромов, которые они смогут использовать для организации бомбардировок с применением водородных бомб, как только у них появятся самолеты, способные нести это оружие. Успех нашей политики сдерживания и само наше выживание будут зависеть от наличия у нас и наших американских союзников таких ресурсов, которых хватит для того, чтобы остановить нападение коммунистов в первые часы войны, если таковая начнется.

От внимания членов палаты, вероятно, не ускользнуло то обстоятельство, что я стараюсь как можно реже использовать в ходе этой дискуссии слово «Россия». Я искренне восхищаюсь русским народом, его храбростью, одаренностью и добродушием. Коммунистическая диктатура, амбициозные планы, о которых заявляет Коммунистическая партия, ее деятельность по вербовке новых членов в свои ряды – вот чему мы просто обязаны противостоять, вот что заставило мир расколоться на два непримиримых лагеря, о чем я упоминал в начале своего выступления.

Кроме того, за железным занавесом есть также важные административные и промышленные цели, и, чтобы быть эффективной, любая политика сдерживания должна обеспечивать ресурсы, способные поразить их в самом начале конфликта или в кратчайшие сроки. Есть также базы советских подводных лодок и прочие цели военно-морского характера, о которых тоже нельзя забывать. Если мы не внесем свой вклад в создание необходимых ресурсов – это главная мысль, которую я хочу донести, – то не сможем быть уверены в том, что в условиях чрезвычайной ситуации другие державы будут распоряжаться своими ресурсами так, как мы бы этого хотели, или что целям, представляющим наибольшую угрозу для нас, будет в первые несколько часов уделено то внимание, которое мы считаем необходимым.

Степень важности этих целей для нас может быть настолько высокой, что, по сути, вопрос об их уничтожении может стать для нас вопросом жизни и смерти. Я думаю, это все обязательно нужно учитывать при формировании политики в области обычных вооружений, к которым я перейду чуть позже, а также политики в отношении существующих родов войск.

При этом имеющееся у Соединенных Штатов ядерное оружие по своей мощи многократно превосходит то, что есть у советской России (предпочту воздержаться от конкретных цифр), а средства доставки такого оружия, которыми они располагают, разумеется, намного более эффективны, чем у Советов. Моральная и военная поддержка, оказываемая нами Соединенным Штатам, наличие у нас значительного количества самого современного ядерного оружия и средств его доставки станет важным фактором усиления потенциала сдерживания, которым обладает свободный мир, и послужит укреплению наших позиций. Именно эту политику мы решили проводить. Именно это мы сейчас делаем, и я благодарен за то, что она получила одобрение не только большинства членов обеих палат, подошедших к этому вопросу с должной ответственностью, но, думаю, и подавляющего большинства наших сограждан.

О водородной бомбе было опубликовано много информации, как правдивой, так и изобилующей невероятными преувеличениями. Правда, как это часто случается, оказалась перемешана с вымыслом, но я с радостью заявляю, что паники не последовало. Паника вовсе не способствует укреплению мира. Это одна из причин, заставивших меня сделать все возможное для того, чтобы этот вопрос не обсуждался в подробностях ни на Би-би-си, ни на телевидении, и, мне кажется, я поступил правильно, когда озвучил мнение правительства Ее Величества соответствующим органам, которые сразу же с ним согласились и притом весьма охотно.

Паника едва ли послужила бы распространению мирных настроений даже в нашей стране. Есть много стран, где резкие всплески и колебания общественного мнения могут переходить в практическую плоскость, превращаясь в последовательность решительных действий, которые приводят к необратимым последствиям. Пока что население планеты продолжает свое путешествие по миру повседневных забот, стараясь не обращать внимания на гнетущую атмосферу и не обнаруживать затаившуюся глубоко в душе каждого жажду перемен. Я бы так охарактеризовал нынешнюю ситуацию.

Касательно мощи этого оружия – водородной бомбы – я не буду говорить ничего, кроме того, что помимо силы ударной волны и теплового излучения, распространяющегося на обширнейшие территории, теперь еще необходимо учитывать последствия так называемого «выпадения» радиоактивных частиц, которые разносятся ветром. Облако таких частиц может оказывать как прямое воздействие на оказавшихся на его пути людей, так и опосредованное – через животных, траву и овощи, когда вредные вещества попадают в организм человека в составе пищи.

Это приведет к тому, что многим из тех, кто избежит прямого воздействия взрыва, будет угрожать отравление или голод либо и то и другое одновременно. Все это трудно даже представить. Конечно, в запасе у наших находчивых специалистов по гражданской обороне есть какие-то меры предупредительного характера, которые, правда, являются, скорее, полумерами. О них сегодня вечером будет говорить министр внутренних дел. Но нашей лучшей защитой являются – и, я уверен, палата в этом со мной согласится – эффективные средства сдерживания, подкрепленные трезвым, холодным расчетом и неусыпной бдительностью.

Более того, обнаружился любопытный парадокс. Позвольте мне выразить его суть простыми словами: после определенной точки становится справедливой мысль о том, что «чем хуже обстоят дела, тем лучше».

Главным результатом последних событий стало то, что теперь нигде – ну или почти нигде – нельзя укрыться от смертельной опасности. Сейчас, когда Советская Россия с ее огромными пространствами и низкой плотностью населения стала так же или почти так же уязвима, как и наш маленький густонаселенный остров и Западная Европа, это, конечно же, должно стать дополнительным фактором сдерживания для нее.

Я бы не стал рассматривать эти события, как что-то, что делает нашу жизнь более опасной. В этом отношении мы уже давно достигли дна. Напротив, перед этим видом наступательного оружия континенты столь же беззащитны, как и острова. До настоящего момента, как я уже отмечал, этот критический уровень уязвимости был отличительной чертой густонаселенных стран, таких как Великобритания и страны Западной Европы. Но благодаря своему громадному радиусу поражения и еще более обширной зоне радиоактивного заражения водородная бомба оказывается эффективным оружием для борьбы со странами, население которых разбросано по обширным территориям, что до сих пор давало им возможность чувствовать себя в полной безопасности.

Они тоже становятся очень уязвимыми – вероятно, пока еще не настолько, насколько мы, но во всяком случае все в большей и большей степени. И здесь мы снова возвращаемся к мысли о важности средств сдерживания, сводящих на нет фактор внезапности. Эту важность осознают те, кто имеет возможность влиять на ход событий с обеих сторон. Повторяю: с обеих сторон. Вот почему я уже давно призываю провести встречу на самом высоком уровне, в ходе которой можно было бы открыто и прямо обсудить эти вопросы с представителями разных дружественных стран.

Тогда может вполне оказаться, что, по странной иронии судьбы, мы подошли к тому моменту во всей этой истории, когда страх становится залогом безопасности, а угроза полного уничтожения всего и вся – гарантией выживания…

Я очень хочу еще раз повторить и особо выделить одну фразу, которая выражает основную мысль моего выступления – «средство сдерживания». В ней кроется вся суть.

Водородная бомба грубо вторглась в нашу жизнь, произведя настоящий переворот в сознании людей. Ее значение настолько велико, что его трудно переоценить, но я не согласен с теми, кто говорит: «Давайте немедленно откажемся от существующих средств обороны и сконцентрируем свои усилия и ресурсы на ядерном оружии и связанных с ним вспомогательных службах». Политика сдерживания не может основываться на одном лишь ядерном оружии. Мы должны – в сотрудничестве с союзниками по НАТО – поддерживать в боеспособном состоянии оборонительные силы в Западной Европе.