Цель Уэллс Дженнифер

Гарри, Чарли и Митчу.

Вы поверили в меня и дали мне время, которое мне было нужно.

Рэю Брэдбери – мой первый шаг в бесконечные миры научной фантастики.

«Для меня гораздо лучше понимать Вселенную такой, какая она есть, чем упорствовать в заблуждениях, какими бы удовлетворительными и убедительными они ни были».

Карл Саган[1]

Jennifer Foehner Wells

The Confluence Trilogy. Book 1: Fluency

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2014 by Jennifer Foehner Wells

© Н. Сосновская, перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Э“», 2017

1

Джейн, стянутая ремнями безопасности, пошевелилась, когда космическая капсула, внутри которой она находилась, начала вибрировать. Джейн выгнула шею, чтобы лучше разглядеть корабль, к которому они мчались. Это была «Цель».

– Здоровенная штука, – прошептал пилот Том Комптон.

Джейн слышала, как командир и пилот щелкают тумблерами, нажимают кнопки на пультах и переговариваются отрывочными рублеными фразами на жаргоне НАСА. Взгляды всех членов команды были обращены к экрану, на котором красовался корабль – цель путешествия. Он увеличивался на глазах. А Джейн была закована в ремни безопасности в проходе между сиденьями под кокпитом, и смотреть на экран ей мешали педали для ступней четверых членов экипажа, сидящих на уровень выше. На этом этапе путешествия Джейн была самой незначительной персоной на борту.

– Будь я проклят… они только что нам посветили, что называется, фонариком с крылечка, – хрипло выговорил Уолш. – Открыть канал связи с Хьюстоном, – распорядился он.

– Что? – удивленно произнес Берген, сидевший ближе других к Джейн, и пробормотал: – Сукины дети.

Джейн заерзала в капсуле, не обращая внимания на то, как врезаются в кожу ремни безопасности. Она знала, как выглядит «Цель». Как она могла этого не знать? Так или иначе, о «Цели» говорили во время любой лекции в Хьюстоне. Увеличенными фотоснимками космического корабля размером с крупный город, сделанными за последние шестьдесят с лишним лет с помощью телескопа «Хаббл» и разных зондов, направляющихся к Марсу, были завешаны стены многих кабинетов Космического центра имени Джонсона в Хьюстоне – таких, где собиралось не слишком много народа. Но видеть корабль сейчас… нет, ни одна фотография не смогла бы подготовить Джейн к этому зрелищу.

Издалека «Цель» напоминала повисшую в пространстве акулу-молот – тупая голова и огромное конусообразное туловище, заканчивающееся чем-то наподобие буквы «Т». Обшивку цвета тусклой бронзы покрывали разнообразные выросты, отбрасывающие тени на корпус корабля. Некоторые участки обшивки блестели ярче других. Прекрасный подвижный этюд – игра текстуры, тени и света.

Кроме корабля Джейн еще разглядела вдалеке одиночный астероид. По мере приближения к кораблю, занимавшему все больше пространства на экране, в поле зрения Джейн то и дело возникали крупицы космической пыли. Сопла извергали языки пламени и толкали капсулу все ближе к шлюзу, расположенному в «брюхе» космического зверя.

Но вот и огни – видимо, те самые, на которые им следовало ориентироваться. Джейн не сомневалась: если бы кто-то видел эти огни раньше, им об этом бы рассказали в Хьюстоне.

Приветственный маяк? Джейн попыталась сглотнуть сжавший горло ком, но у нее пересохло во рту. Ей говорили, что есть все основания считать «Цель» покинутым, брошенным командой кораблем.

Она попыталась мысленно привыкнуть к новому развитию событий. Значит, ей придется сыграть роль переводчика, а потом, вероятно, придется изучить незнакомый язык на слух, а не расшифровывать знаки и символы, чтобы прочесть некий текст – именно на такой сценарий Джейн надеялась. Холод накатил на нее волной.

– Говоришь, они только что зажглись? – требовательно вопросил Берген. Он смотрел на экран, сурово сдвинув брови.

– Именно так, – ответил Комптон.

Берген повернулся к Джейн.

– Похоже, они готовы с вами встретиться, док.

Джейн натянуто улыбнулась. На большее она не была способна. Особого смысла называть ее «доком» не было, поскольку на борту катера все были докторами медицины или философии. «Но уж лучше так, чем „Индиана Джейн“, как он звал меня раньше», – решила Джейн.

– Говорите, командир. Канал связи открыт, – сказал Комптон.

Голос Уолша прозвучал четко и холодно:

– Хьюстон, говорит «Провиденс». Мы видим «Цель». Они осветили предполагаемое место стыковки для нас. Процедура стыковки начнется в расчетное время минус четыре минуты. «Провиденс» сеанс связи закончил.

Центр Управления Полетом должен был получить это сообщение через двадцать шесть минут. Приятно было осознавать, что даже на таком расстоянии Хьюстон все еще слышал их, хотя ответ мог прийти только через час.

Капсула завибрировала от звуков, похожих на раскаты грома, – это были выбросы из стабилизаторов. Уолш совершал маневры, чтобы причалить к огромному звездолету. Не так просто было величайшим интеллектуалам Земли найти верную позицию относительно шлюза «Цели». Каким-то образом точные размеры корабля вычислили по фотографиям. У Джейн путались мысли, ее охватили сомнения. «Как знать, верно ли вычислены размеры шлюза? А вдруг это вообще не шлюз? А вдруг мы пристыкуемся к камере для сброса отходов?»

Сердце бешено билось в груди Джейн. Через несколько минут ей предстояло сыграть свою роль – притом что она совершенно не представляла себе, с кем или чем именно ей предстоит встреча. Доктор Джейн Холлоуэй должна была стать послом Земли. Почему она? Потому что из-за какой-то случайности в ее появлении на свет, из-за какого-то странного мутировавшего гена, какого-то сдвига в химии головного мозга, она обрела способность изучать новые языки так же легко, как дышать. Но значило ли это хоть что-нибудь теперь, после того как она покинула надежные объятия Земли? Вот-вот это станет ясно.

Джейн заметила, что пальцы одной руки дрожат. Со свирепой решительностью она сжала подлокотник кресла. Она так долго сохраняла достоинство – и не собиралась терять его теперь.

Бесконечное, изматывающее путешествие завершилось. Кошмар однообразия, тесноты, доводящей до безумия, отчаянного одиночества и постоянная необходимость находиться рядом, вместе. Наконец они выберутся из этой хрупкой консервной банки из алюминиево-литиевого сплава, которая на протяжении десяти месяцев оберегала их от космического вакуума. Они вправду добрались сюда живыми и невредимыми.

Капсула сильно завибрировала. Джейн посмотрела на Бергена в поисках поддержки. Его рука замерла рядом с пряжкой, которая должна была освободить его от сбруи ремней безопасности. Он по-волчьи ухмыльнулся сквозь светлую косматую бороду. Пожалуй, за время путешествия именно он стал для Джейн кем-то наподобие друга – да и то с некоторой натяжкой.

Экипаж капсулы трепетал от всеми силами сдерживаемого волнения. Чувствовалась напряженность – но эта напряженность была намного здоровее той, какая часто царила на борту в последние десять месяцев. Происходило немало жарких споров по вопросам, не имеющим особой важности, – типа того, кто съел слишком много шоколада перед тем, как он внезапно исчез.

Голос Бергена грянул над самым ухом Джейн, испугал ее и отвлек от рассеянных мыслей. Острые черты лица Бергена исказились.

– Уолш! Ты слишком сильно разогнался. Сбавь скорость немного. Мы налетим на обшивку и разобьемся вдребезги!

Комптон, старший и самый опытный член экипажа, негромко произнес:

– Расслабься, Берг.

Голос Комптона прозвучал довольно убедительно, но все же в нем тоже чувствовалась напряженность, которая больно ударила по обостренным чувствам Джейн. Ей хотелось, чтобы Берген успокоился, но еще ей хотелось, чтобы Уолш не торопился.

– Заткнись, Берген, – процедил сквозь зубы Уолш. – Я это тысячу раз проделывал. Во сне смог бы выполнить.

– Давайте не будем отвлекаться, – донесся сверху тихий голос Аджайи Варма, бортового хирурга.

Берген навалился грудью на ремни безопасности.

– Ага… Имитация у тебя лихо получалась! А вдруг они просчитались? Да сбавь же ты скорость, мать твою! Не для того мы такой путь проделали, чтобы разбиться на подлете!

Вид у него был немного сумасшедший. Как и у всех. И от всех ужасно пахло. Микрогравитация творила нечто неприятное как с обонянием, так и с запахом тела. Джейн давным-давно перестала это замечать и обращала внимание только тогда, когда подходила к кому-то слишком близко. Она старалась всеми силами этого избегать, хотя на борту это было непросто.

Мало было того, что, поднося воду к губам, они знали, что в данный момент львиная доля этой жидкости – переработанная моча. Воды хватало только для того, чтобы обтираться влажной губкой, да и это по необходимости делали редко. Мужчины при желании могли брить бороду и стричься налысо с помощью встроенной вакуумной электробритвы, но уже несколько месяцев назад они отказались от этого и перестали делать вид, будто следят за собой, как подобает цивилизованным людям. Так что теперь они выглядели отнюдь не как люди из двадцать первого века на современном космическом корабле, осуществляющем свой первый, «девственный» полет. Выглядели они как неандертальцы-пираты, захватившие этот корабль.

Джейн облизнула пересохшие губы и скосила глаза на Бергена.

– Доктор Берген, скажите, у нас нет способа определить, сколько существ находится на борту этого корабля?

Берген оторвал взгляд от пульта управления и посмотрел на Джейн с сожалением.

– Нет, док. Тут вам не «Энтерпрайз»[2]. У нас нет детектора признаков жизни.

Джейн кивнула, жалея о том, что вообще задала этот вопрос, – но, может быть, этим ей удалось хоть ненадолго отвлечь Бергена от Уолша.

– Верно. Я так и думала.

Берген фыркнул, что-то пробурчал себе под нос и одарил Джейн тоскливым взглядом. Возможно, извинился. А возможно, это была очередная насмешка. Она не поняла – так это или иначе, да в любом случае гадать не было времени.

Капсулу тряхнуло. Послышался металлический скрежет наружной обшивки. Разве капсула должна была издавать такие звуки?

– Проклятье. Уолш, ты все-таки как-нибудь понежнее, что ли, – еле слышно пробормотал Берген.

Очередной толчок. Уолш объявил, что идет процедура стыковки. Послышался хриплый щелчок, а после него – серия громких металлических ударов. Эти звуки еще раз повторились.

Берген, сдвинув брови, кивнул.

И снова серия ударов, и еще раз, а потом – одиночный, более глухой удар. Капсула едва заметно шевельнулась, сопла испустили выбросы длиной в секунду, и донесся такой отвратительный скрежет, что Берген выругался. А потом – еще серия щелчков и еще один глухой удар.

Уолш скороговоркой весьма цветисто выругался. Берген выбрался из защитной сбруи и, оттолкнувшись, полетел к верхнему уровню. Он возглавлял комиссию по разработке стыковочного протокола и знал систему лучше кого бы то ни было из присутствующих на борту.

Похоже, что-то шло не так, как надо. Джейн подумала, что один из стыковочных клампов заклинило и он не встал на место.

Берген воскликнул:

– Три из четырех – достаточно! Система была разработана с избыточным запасом прочности.

Уолш продолжал свирепо ругаться. Джейн не сомневалась: Уолш знает, что Берген прав. На самом деле разговор шел не о безопасной стыковке. Речь шла о возможности, так сказать, повернуть нож в ране, высветить недостатки конструкции стыковочного узла.

Берген отвернулся, сделал большие глаза и проговорил:

– Даже не знаю, что еще сказать. Это же элементарная геометрия. Трех точек контакта достаточно, чтобы удержать фиксацию. Проверь. Это намного лучше самого худшего сценария. Пора взять на абордаж эту проклятую хреновину.

Проверили. Похоже, Берген был прав, так что настало время действовать.

У Джейн от волнения начало покалывать ладони и ступни. Она готовилась к этому моменту почти два года – а остальные гораздо дольше. И вот теперь, когда момент наконец настал, все казалось таким далеким от реальности, похожим на сон.

Джейн расстегнула пряжку ремней безопасности, сняла темно-синий летный комбинезон из термостойкой ткани и нагрузочный облегающий костюм и осталась в трусиках. От бюстгальтера она отказалась давным-давно – в конце концов, бюстгальтеры предназначаются для борьбы с силой притяжения, а в космосе это бессмысленно.

Со стеснительностью на борту вообще расстались. Шестеро человек обитали внутри корабля размером не больше скромного трейлера – домика на колесах. Даже биотуалет представлял собой крошечную кабинку за маленькой шторкой.

Аджайя открыла дверцу шкафчика рядом с тем, в котором хранился охлаждающий костюм Джейн.

– Я тебе помогу, если ты поможешь мне, – произнесла она певучим голосом с легким акцентом.

Охлаждающий костюм фактически представлял собой нательный комбинезон, покрытый паутиной полихлорвиниловых трубочек, заполненных водой – но не для питья. Этот костюм помогал астронавтам не вспотеть до смерти внутри скафандра – в буквальном смысле слова.

Джейн начала засовывать ногу в изготовленную из спандекса штанину костюма.

– Джейн, не забудь про это!

Аджайя подтолкнула к Джейн устройство для сбора мочи.

Джейн поймала устройство в воздухе и замерла.

– О боже, правда? А я думала, что они только при старте и посадке нужны!

– Мы понятия не имеем, сколько времени там пробудем. Скафандр может нас поддерживать сто пятьдесят часов, Джейн. А ты сколько времени вытерпишь?

Джейн посмотрела на Аджайю. Та не шутила. Никаких сомнений – говорила совершенно серьезно.

Джейн огляделась по сторонам и нашла взглядом Бергена. Тот нацепил на себя только устройство для сбора мочи и успел засунуть ногу в штанину охлаждающего комбинезона, а вокруг него в воздухе плавала снятая ранее одежда. Они с Джейн встретились глазами. Вид у Бергена был веселый. Он явно слышал разговор девушек.

Но тут его взгляд скользнул вниз, и он помрачнел. То, что он увидел, ему явно не понравилось. Он виновато вздрогнул, отвернулся и продолжил одеваться.

Губы Джейн дрогнули. Она со вздохом спрятала улыбку, сняла трусики и натянула на себя устройство для сбора мочи. Охлаждающий комбинезон сел на нее как влитой, и это показало, как она похудела за время полета. Настала очередь тяжелого скафандра. Джейн шагнула в него сзади и сунула руки в рукава. Аджайя застегнула скафандр на Джейн и закрепила на ее спине портативную систему жизнеобеспечения, которую подсоединила к «пуповине» на груди скафандра.

Джейн распустила волосы, стянутые в хвостик, и надела на голову белую вязаную шапочку. Ее руки плавно скользнули внутрь раздутых плечевых суставов скафандра. Чувствуя на себе взгляды всех членов экипажа, Джейн направилась к Уолшу и Бергену, ожидавшим около люка шлюзовой камеры. Они самым тщательным образом проверили модули систем жизнеобеспечения каждого скафандра, после чего сбросили давление внутри капсулы. Джейн была в полной готовности. Настало ее время.

Она слышала эхо собственного дыхания внутри куполообразного шлема – оно было частым и неглубоким. Звуки собственного дыхания пугали Джейн. Она мысленно напомнила себе о том, что внутри корабля, разбившегося в тысяча девятьсот сорок седьмом году в Розуэлле[3], находились какие-то люди, а не чудовища. Без всяких жутких клыков и когтей. Все считали, что тот маленький корабль был как-то связан с этим, большим. Джейн страстно надеялась на то, что это так и есть.

Она не слишком ловко нажала клавишу переговорного устройства и растерялась. Она не могла встать прямее, потому что не стояла – да никто и не сумел бы увидеть, какова на самом деле ее поза внутри этого скафандра, похожего на гору зефира. Но это не имело никакого значения, притом что убедить ей нужно было только саму себя. Поэтому Джейн расправила плечи и сказала:

– Послушайте, я знаю, что вам всем это вбито в мозг. Мы отрепетировали все вероятные сценарии бессчетное число раз…

Получилось не так смело, как она надеялась. Она сильно удивилась, услышав собственный голос через переговорное устройство. Уолш посмотрел на нее холодно. Берген – по обыкновению, пристально, с заготовленной злорадной усмешкой.

Джейн вздернула подбородок и заставила себя заговорить более решительно. Кое-что все же следовало повторить.

– Как только люк откроется, следуйте за мной. Они могут выглядеть и вести себя очень странно, и мы должны реагировать на это сдержанно. Сохраняйте спокойствие. Помните о своей подготовке. Никаких резких движений, никаких громких звуков – что бы ни происходило. Кулаки не сжимать, руки держать опущенными. Никак не реагировать. Разговаривать буду я.

Уолш коротко кивнул.

– Комптон, давай отправим еще одно сообщение в Хьюстон.

В наушниках, плотно прилегавших к ушам Джейн, послышался ровный, спокойный голос Комптона:

– Канал связи с Хьюстоном открыт, командир.

– Хьюстон, «Провиденс» на связи. Мы успешно пристыковались к «Цели». Три из четырех клампов стыковочного узла функционируют и держат фиксацию. Четвертый кламп задействовать не удалось. Мы собираемся открыть люк шлюзовой камеры.

Уолш умолк. Чувствовалось, что внутри его идет борьба.

Джейн стало жалко его. Она догадывалась, что он хочет сказать что-то важное, значительное. Он ведь несколько месяцев размышлял о том, что произнести в этот момент, но теперь, когда он настал, наверное, все слова казались Уолшу не самыми подходящими.

– Комптон, включите видеокамеру на люке шлюза.

– Видеокамера включена, командир.

Уолш ухватился за скобу, обернулся и устремил взгляд в объектив видеокамеры.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы человечество нами гордилось, – решительно произнес он, развернулся и плавно отпер замок наружной крышки люка шлюзовой камеры. Затем он закрепился ступнями и руками за специальные скобы и с помощью Бергена открыл крышку люка. Потом Уолш и Берген переместились назад и заняли позиции позади Джейн, рядом с Аджайей и Гиббсом. В кокпите капсулы остался только Комптон.

«Цель» теперь находилась в считаных дюймах от них. Металлическая обшивка звездолета была покрыта оспинками мелких выбоин, и каждая такая ямка была припорошена дымчатым слоем космической пыли. Быть может, такая текстура у обшивки и была изначально, или это стало результатом долгих странствий, или это были ранки, полученные в сражениях?

Кровь застучала у Джейн в висках. Она заметила какой-то странный гул или жужжание. Поначалу этот звук был едва различимым. Начавшись с негромкого шума, он постепенно набрал громкость и быстро вырос до пронзительного, лихорадочного рокота. Джейн бы лишилась сознания и рухнула на пол, если бы не пребывала в невесомости, а сейчас она просто озадаченно плавала в воздухе.

Это была паника, испуг или… что? Джейн бросила взгляд назад. Берген перестал улыбаться, Уолш смотрел прямо перед собой и с Джейн взглядом не встретился.

Шли минуты. Ничего не происходило. Неужели они проделали такой долгий путь впустую? Неужели их так унизят, что не впустят внутрь? И все же они продолжали ждать. Все молчали.

Джейн охватила дремота. Мысли медленно текли по ее сознанию и не приводили ни к каким логическим выводам. Долго ли они уже ждут? Веки Джейн сомкнулись. Она вздрогнула и завертелась в воздухе, но взлетела чуть выше, чтобы сделать вид, будто закружилась нарочно.

Берген протянул к ней руку и нахмурился.

– Осторожней, док.

Джейн обвила пальцами предплечье Бергена и крепко сжала. Она понимала, что Берген этого не почувствует, но это вряд ли имело какое-то значение.

Она услышала рокочущий металлический скрежет и поспешно выпрямилась. То, что с виду казалось прочной стенкой, разделилось на семь или восемь составных вращающихся частей, которые убрались внутрь прежде, чем Джейн успела их сосчитать. Перед ней простерлась чернильная тьма. Ни искорки света, ни малейшего звука.

– В показухе они мастера, надо отдать им должное, – проворчал Берген.

Джейн следовало бы одернуть его, напомнить о пройденной подготовке, но она зачарованно смотрела во мрак и затаив дыхание ожидала, когда что-нибудь произойдет.

Выше ее головы, совсем недалеко от входа загорелся один крошечный огонек – бледный, зеленоватый. Джейн не могла отвести от него глаз. Секунда – и вспыхнул еще один огонек, чуть дальше. Потом – еще один и еще. Эти маячки осветили длинный и широкий коридор.

Джейн невольно ахнула. Пространство. Ей хотелось побежать по этому пространству так, как она бегала в детстве по полям и лесам. Такова была ее первая мысль. Однако тут же пришла вторая.

Там никого не было.

2

Берген пришел как раз тогда, когда аудитория начала расходиться. Он неловко затянул узел галстука, догадываясь, что выглядит слишком неряшливо, и пожал плечами, чувствуя себя неловко в пиджаке, который был ему не совсем по размеру. Его отправили в Стэнфорд для встречи с лингвистом по имени Джейн Холлоуэй, чтобы уговорить ее приехать в Техас на собеседование.

Он просил послать вместо него кого-нибудь другого, но уже одновременно были забракованы восемь языковедов, а конторские крысы были заняты по уши. Рассуждали так: Берген учился в аспирантуре в Стэнфорде – следовательно, у них с Холлоуэй было хоть что-то общее. Судя по ее досье, она была самым многообещающим кандидатом, и именно ее было бы проще всего уговорить принять участие в экспедиции. Что ж… те, кто так считал, ошиблись.

За кафедрой в небольшом лекционном зале стояли две женщины, занятые негромкой, но горячей беседой. Первая, хорошо «упакованная» блондинка, была идеально причесана и одета аккуратно и безупречно, как библиотекарь – длинная, узкая, темно-синяя юбка и жакет такого же цвета. Шею женщины обвивали жемчужные бусы, она была в туфлях на шпильках. Говорила она с встревоженной интонацией студентки юридического факультета и явно была готова завести спор – вот только Берген пока не мог понять, что именно обсуждают эти две дамы, но предположил, что обсуждение касается оценки. Похоже, блондинка опасалась нести домой, папочке, отметку «B». Жаль, но ей следовало постараться получше.

Вторая женщина, судя по всему, своих позиций сдавать не намеревалась, но при этом была смущена и чувствовала себя немного неуверенно. Выглядела она более хрупко, но, судя по ее досье, должна была быть крепким орешком. Стройная, крепкая, подтянутая. Ей очень шли обтягивающие джинсы и высокие ботинки на шнуровке.

Бергену предстоял весьма интересный вечер.

Джейн… Старорежимное имечко. Приходили на ум самые забавные словосочетания. Всю дорогу, пока Берген вел машину из Пасадены, он гадал, какой Джейн окажется эта Холлоуэй. «Джейн из Джунглей»[4] – уж это точно. Он был совсем не против поиграть с этой Джейн в Тарзана, но это было бы жутко непрофессионально и могло бы лишить его шансов попасть в состав команды экспедиции. Не стоило так рисковать.

Он кашлянул, чтобы привлечь внимание Джейн.

Джейн Гудолл[5]. Гм. Может быть. Она поездила по миру и жила в самых отдаленных уголках. На Бедовую Джейн[6] сейчас она похожа не была.

Джейн Фонда?[7] А? Да нет, ерунда.

Еще одна дама с таким именем должна была выглядеть более сексуально – скажем, как Джейн Мейнсфилд[8], если бы немного расслабилась.

Тактичный кашель Бергена на женщин не подействовал, поэтому он шагнул ближе к ним и протянул руку более высокой, темноволосой. Возможно, этим он ее в некотором роде спас.

– Доктор Холлоуэй. Мы с вами по телефону разговаривали. Доктор Алан Берген.

Брюнетка смутилась и растерянно покачала головой.

– Друзья обычно называют меня просто Берг, – весело добавил Берген.

Женщина снова покачала головой и устремила вопросительный взгляд на свою собеседницу.

– Вы помните, что мы с вами договорились встретиться?

Взгляд Бергена скользнул к блондинке.

Блондинка радостно, дружелюбно улыбнулась ему губами, покрытыми помадой цвета темной малины. Этот оттенок очень шел к ее чистой розовой коже и большим серым глазам. Она протянула Бергену руку и радостно произнесла:

– Рада познакомиться с вами, доктор Берген. Я Джейн Холлоуэй. Одну минуту. – Она указала девушке на ближайшую дверь. – Эми, давай поговорим об этом в пятницу после занятий, когда ты обдумаешь то, о чем я тебе только что сказала, хорошо?

Берген неловко переступил с ноги на ногу. Он чувствовал себя полным дураком – как он мог так глупо ошибиться? Она была профессором – конечно, она и одета была соответственно. Почему он ждал, что она будет выглядеть так, словно собралась в турпоход?

Ему вовсе не хотелось выглядеть идиотом при том, как важно было это собеседование. Но Джейн никак не выказала укоризны, и вообще – похоже, его ошибка ее только самую малость позабавила, поэтому у Бергена гора упала с плеч. «Надо будет всыпать как следует тому, кто забыл вклеить фотографию в ее досье», – решил он.

Холлоуэй резко обернулась и снова лучисто улыбнулась.

– Итак, доктор Алан Берген, о чем речь? Полагаю, что вы здесь для того, что постараться уговорить меня снова выйти в поле, – отрывисто произнесла она, собрав свои вещи с кафедры и отправившись к двери. Берген поспешил за ней, а она бросила через плечо: – Вы из ПУТ, ЕЛП или какой-то религиозной организации?

– ПУТ?

– Проект Устных Традиций. – Холлоуэй остановилась на пороге.

По инерции Берген сделал еще шаг вперед и чуть не налетел на нее. Холлоуэй скептически глянула на него.

– Не знаете, что такое ПУТ? Кто вы такой? Вы не лингвист?

Берген фыркнул.

– Нет. Я инженер.

Взгляд Холлоуэй стал встревоженным. Она посмотрела на Бергена так, словно у него рог посередине лба вырос.

– Инженер?

– Да. Аэронавтика. На самом деле я здесь в аспирантуре учился. А в этом здании всего один раз бывал до сегодняшнего дня.

– Чего вы от меня хотите?

Холлоуэй явно удивилась, но тронулась с места и торопливо зашагала дальше. Берген спустился следом за ней по нескольким лестничным пролетам. Холлоуэй остановилась только тогда, когда вошла в такой крошечный кабинет, что здесь у кого угодно мог случиться приступ клаустрофобии. Здесь был только один свободный стул. Словом, атмосфера к беседе никак не располагала.

Берген стиснул зубы. Он находился абсолютно не в своей стихии. Чем дальше, тем сильнее становились его подозрения в том, что начальство из НАСА нарочно устроило для него это маленькое задание ради какой-то хитрой проверки.

– Ну, не я лично, – ответил Берген. – Правительство.

Холлоуэй переложила стопку книг со второго стула на край письменного стола и жестом предложила Бергену сесть.

– Наше правительство не питает интереса к исчезающим языкам. Они и ныне существующим пользуются кое-как.

Берген расхохотался. Она решила пошутить? Но Холлоуэй так прищурилась, что эта мысль у Бергена сразу пропала.

– Да нет, думаю, что дело не в этом. Речь идет об уникальной возможности – о том, чего никто никогда не делал.

Холлоуэй села за письменный стол и наконец полностью уделила внимание Бергену.

– Ладно. Послушаем.

У Бергена не было никакого желания, чтобы его заперли в этой нанокомнатушке, но он не знал, как тихо закрыть дверь – мешала треклятая монстера в кадке. В коридоре было полным-полно студентов, которые могли невольно подслушать их разговор. Именно это волновало Бергена сильнее всего – как вытащить Холлоуэй в Хьюстон, не выдав при этом слишком много секретных сведений. А с тонкостью общения у него дело обстояло не очень.

Он указал большим пальцем за плечо.

– Почему бы нам не пойти попить кофе где-нибудь? Поговорим об этом в каком-нибудь более приватном местечке. По телефону вы сказали, что у вас найдется пара свободных часов.

Холлоуэй расправила плечи, положила ладони на стол и с любопытством посмотрела на Бергена.

– Позвольте кое-что прояснить. Вы – инженер-аэронавт и хотите побеседовать со мной наедине об уникальной возможности поработать на правительство США?

Берген скрестил руки на груди, прислонился к дверному косяку и пожал плечами.

– Ну да.

– Ваше удостоверение личности, сэр.

Берген растерялся.

Холлоуэй терпеливо, холодно и деловито ждала.

– Наверняка у вас есть какое-нибудь правительственное удостоверение.

Берген достал бумажник и стал искать карточку.

– ЛРД? НАСА? – спросил он и явно заинтриговал Холлоуэй. – Лаборатория Реактивного Движения, – расшифровал он, протянул собеседнице удостоверение личности и энергично кивнул. – Чем дальше, тем веселее.

Похоже, Холлоуэй осталась довольна. Она пару раз задумчиво постучала краем пластиковой карточки по столу, пытливо глядя на Бергена. Затем встала, взяла сумочку, решительно вытащила из нее связку ключей и прошла мимо Бергена, держа карточку так, чтобы он не смог до нее дотянуться.

Пройдя по коридору, Холлоуэй заглянула в соседний кабинет.

– Сэм? Я ухожу попить кофе с загадочным инженером. Если я к четырем не вернусь за его верительными грамотами, пожалуйста, воспользуйся этой карточкой для того, чтобы выследить убийцу.

С этими словами она закрыла дверь. Оттуда донесся приглушенный смех и шепот. Берген был совершенно сбит с толку.

Холлоуэй вернулась без карточки, но с теплой улыбкой.

– За руль сяду я.

В кофе она толк знала. В кафе было слишком много народа, поэтому они взяли кофе с собой, вернулись в ее машину и уехали. Холлоуэй выехала из кампуса и остановилась около «Стэнфорд Арборетум». Инстинкт ее не подвел. Рядом не было других автомобилей.

– Так на скольких языках вы разговариваете? – спросил Берген, предприняв попытку завести светскую беседу, когда они зашагали по заброшенной, заросшей тропинке.

– Я их знаю гораздо больше, чем большинство людей. А вы? – Она вздернула брови и заговорила с насмешливой интонацией.

– Некоторые стали бы утверждать, что инженерная терминология – особый язык, – парировал Берген в попытке пошутить. Не вышло.

Холлоуэй скривила губы.

– Я не из этих людей.

– Ну, если так, то мне знаком один-единственный язык.

Холлоуэй кивнула, уселась на ступеньку старинного мавзолея и сделала глоток кофе.

– Пожалуй, мне стоит извиниться за то, что я не сразу заметила ваше появление. Я просто отвлеклась. Моя самая перспективная студентка только что сообщила мне о своем решении переехать на другой край страны и родить детей, не получив научной степени.

– О, – произнес Берген и нахмурился.

От расстройства морщинки вокруг глаз Холлоуэй стали глубже.

– Возможно, это был переломный момент в ее карьере. Пан или пропал.

– Но может быть, у нее нет стимула.

Холлоуэй покачала головой.

– Чего у нее нет – так это уверенности в собственных способностях. Увы, этот недуг поражает большое число американок. Из-за этого они слишком легко делают выбор, о котором потом будут сожалеть. Много женщин работают у вас в ЛРД? Пятьдесят на пятьдесят?

Берген нахмурился, чувствуя себя неловко под вопрошающим взглядом Холлоуэй. Он слышал, как коллеги говорили о сложностях набора персонала, но никогда сам особо не задумывался об этом.

– А женщины, с которыми вы работаете, – они менее способны?

Берген посмотрел на Холлоуэй и понял, что она не ждет от него ответа.

– Ладно вам, доктор Берген. Тут никого нет на много миль вокруг. Думаю, можно прекратить пьесу «плаща и кинжала». Скажите мне, зачем вы явились и о чем хотите поговорить со мной сегодня.

Берген стоял перед ней и не знал, с чего начать.

– Ну, вы же понимаете, многое строго засекречено, поэтому мне придется попросить вас подписать договор о неразглашении, прежде чем я уеду.

Холлоуэй кивнула.