Цель Уэллс Дженнифер

23

Эта часть корабля сильно отличалась от остальных отсеков. Во-первых, система климат-контроля создавала гораздо более прохладную атмосферу. Но стоило Джейн поежиться, как доспехи наполнились волнами сухого тепла.

Ее лицо начали обдувать мягкие струйки теплого воздуха, под их действием пряди волос стали покачиваться. Джейн оставила шлем открытым, поскольку герметизировать его нужды не было, и к тому же так она больше ощущала себя человеком. Однако кончик носа у нее все-таки замерз, и время от времени она замечала, что с ее губ слетают облачка пара.

Она держала путь к центру корабля. К его сердцу.

Другим здесь было и освещение – более сине-зеленым и не таким ярким. На самом деле чем дальше уходила Джейн, тем более тусклым становился свет, и через какое-то время Джейн окружил полумрак – оставалось совсем недалеко до полной темноты.

Присутствие Эй’Брая в ее сознании было спокойным и ожидающим. Он успел понять, что у нее на уме. Он не станет пытаться помешать ей. Время пришло.

Вскоре стало так темно, что Джейн перестала видеть стены коридора. Их окутала тьма. Однако ее скафандр был оборудован источником света, который она могла включить всего лишь силой мысли, но она пока этим не пользовалась и старалась привыкать к темноте.

План корабля, запечатленный в ее сознании, подсказывал ей, что она близка к тому месту, где все коридоры сходятся в одной точке, словно спицы колеса. Джейн замедлила шаг. Она была настороже.

Волна холодного воздуха ударила ей в лицо. Она только что вышла на обширное открытое пространство.

Ее взгляд привлекло небольшое пятнышко отраженного света. По нему проходила рябь.

Она замерла. Она была здесь раньше. Вот только тогда она находилась по другую сторону стекла и смотрела наружу, изнутри сознания Эй’Брая.

Джейн поставила ступни на ширину плеч и ступила на мостик с поручнями, который вел к обители Эй’Брая. Время от времени она останавливалась и смотрела то вверх, то вниз с края мостика. Каждая палуба была снабжена своим переходным мостиком, и все они сходились к центру и были похожи на тот, по которому сейчас передвигалась она. Похоже, мостики уходили на многие мили во всех направлениях.

Джейн подошла к стеклу, протянула руку, прикоснулась к нему и приподняла подбородок. Она кашлянула, хотя не собиралась говорить вслух.

– Покажись мне, – обратилась она к Эй’Браю мысленно.

Эй’Брай не ответил ей. Но она услышала, как он сделал вдох и, увеличившись до максимальных размеров, плавно обхватил себя всеми конечностями, шумно выдохнул и, подобно торпеде, помчался через множество палуб туда, где стояла Джейн и смотрела сквозь стекло.

Свой скоростной спуск он замедлил, выбросив конечности в стороны. Перепончатые сетки между ними раскрылись и создали сопротивление. Затем он сжался в ком, чтобы избежать травмы от трения, и окончательно остановился перед Джейн. В это же мгновение зажглись два неярких светильника и осветили место обитания Эй’Брая, чтобы она могла увидеть его целиком.

Джейн вздрогнула и мысленно выругала себя за это. Ведь она догадывалась, что внешность пришельца окажется страшноватой.

Безусловно, она смутно понимала, что имеет дело с обитателем водной среды, но ничто не могло подготовить ее к тому факту, что оба глаза Эй’Брая окажутся больше ее головы и что самые длинные из его конечностей будут в пять раз больше длины ее тела.

Джейн и Эй’Брай смотрели друг на друга, и его многочисленные конечности плавно шевелились в воде вокруг него. Их разделяло всего несколько дюймов воздуха, стекла и воды. Каждая из восьми конечностей Эй’Брая была по всей длине усеяна бледными, полупрозрачными присосками, и большая их часть была снабжена крупным волосатым когтем. Эти когти явно были предназначены для разделки добычи и ее подтягивания ко рту, но сейчас рот Эй’Брая от Джейн был скрыт.

В сумеречном свете цвет кожи Эй’Брая казался бежево-белым, но при этом он отливал металлическим блеском – то золотым, то серебряным. Каждое его плавное, медленное движение привлекало внимание к отблескам света на его позолоченной, радужной коже. Это зрелище зачаровывало.

У Джейн от слез защипало глаза. Она не ожидала, что он окажется так красив.

Хотя она старалась держаться настороже, Эй’Брай уловил ее мысли. Видимо, сказывалось то, что он совсем рядом с ней. Джейн ощутила еще больший смысл в множестве слоев его стремительных мыслей. Ей казалось, что она не только чувствует, но и видит множественные мозги под полупрозрачной кожей.

Мантия Эй’Брая раздулась. Он стал похож на загордившегося ребенка и запрыгал на месте.

– Моя внешность радует тебя?

Одно из двух щупалец потянулось к Джейн. Оно было гораздо длиннее рук и заканчивалось листовидным выростом. Присоски с когтями, похожими на зубы, распластались по стеклу и прижались к тому месту, где лежала ладонь Джейн. Голос Эй’Брая прозвучал тихо и был полон изумления:

– Неожиданно. Особи вашего вида действительно не похожи на Сектилиев.

Когда Эй’Брай заговорил, его кожа засверкала алыми вспышками и засветилась изнутри. Одновременно он передал Джейн мысль, лежащую за примитивным способом общения. Это было сердечное приветствие, предназначенное для ровесника. Оно означало, что Эй’Брай ощущает связь с ней, что он рад ее присутствию. Он назвал ее другом.

Джейн медленно кивнула, не в силах оторвать глаз от него. При этом она была готова начать разговор о том, что ее волновало.

Однако Эй’Брай вновь отвлек ее. На этот раз он подбросил в ее сознание картинку – то, какой он себе представлял ее – и визуально, и ментально. Его глазами Джейн увидела себя почти в микроскопических подробностях. На взгляд Эй’Брая, она была мала в сравнении с ним, но он сообщил ей, что она мала и по меркам Сектилиев. В сравнении с типичной Сектилианкой она была более пухлой, ее формы были более округлы. Эй’Браю она понравилась больше, чем Сектилианки, – но только потому, что ее мышечная структура больше походила на его собственную – пусть даже совершенно абстрактно.

Она представлялась ему прямой и собранной. Решительное лицо, выразительные глаза, горящие внутренним пламенем – а он знал, что это пламя редко и ценно, – на фоне волос, разметавшихся вокруг головы… Таким же он представлял себе ее внутренний пейзаж – беспорядочным, текучим, органичным.

Он видел ее решительность, ее чувство долга, сострадательность, ответственность как наиболее желательные качества. Он считал ее вершиной человечества, идеальным образцом. Совершенством.

Джейн посмотрела в глаз Эй’Брая, находившийся ближе к ней. Эй’Брай не мигал. Это немного пугало, но Джейн решила не обращать внимания на это чувство и добавила стали в свой внутренний голос:

– Я идеальна для какой цели, Эй’Брай?

Эй’Брай немного отодвинулся от стекла и обхватил себя руками. В данный момент он производил расчеты по реорганизации работы микроскопических роботов-сквиллов, занимавшихся заделкой небольшой пробоины в обшивке. Но Джейн прекрасно знала, что такие расчеты Эй’Брай способен производить даже во сне. Они не представляли для него никакой сложности. Это был маневр.

– Прекрати притворяться, будто ты занят. Хватит от меня отмахиваться. Что тебе нужно от меня?

– Ты знаешь. Ты всегда это знала.

Джейн хотелось закричать от отчаяния. Она обшарила сознание в поисках хоть чего-то похожего на намек, но ничего не нашла.

А Эй’Брай ждал от нее ответа. Его руки и щупальца плавали вокруг него, колеблемые бесшумным течением. Единственными его намеренными движениями были едва заметные шевеления плавничков по обе стороны от конической мантии над глазами.

Мышцы Джейн напряглись с такой силой, что датчики доспехов забеспокоились и отправили ей вопрос: не мышечный ли спазм у нее?

– Я знаю, что ты обречен, что ты решил попытаться погубить всех нас вместе с собой. Тебе удалось удержать Алана, Тома и меня здесь, в то время как другие бежали. Но для чего? Чтобы мы составили тебе компанию до того момента, как в твой корабль попадет астероид? Ты нами готов пожертвовать только ради того, чтобы тебе не было скучно в последние часы перед гибелью?

– Никто из нас не обречен.

Это была спокойная констатация факта. Джейн видела, что Эй’Брай абсолютно убежден в сказанном.

– Что?

Не сошел ли он с ума? Были моменты, когда она подозревала…

– Доктор Джейн Холлоуэй, ты – ключ, который откроет будущее для всех нас. И в том числе к будущему Терры. Мы все еще способны выполнить главную миссию.

Послушать его – так говорил он вполне разумно. Спокойно, уверенно. И это ужасно злило.

– Мы? Ты…

И вдруг Джейн осенило. Она поняла, что он может иметь в виду. Эй’Брай туманно снабжал ее подсказками все это время. Еще в самом начале он ей говорил, что ему от нее что-то нужно – не от них, а от нее. Он сказал ей: «Ты дома», а она отмахнулась от этого, как от формулы вежливости, жеста гостеприимства. Но был момент, когда он описывал командную иерархию корабля… путешествие до Кастора и Поллукса… загрузка… его радость, когда она вышла из гелевой ванны… приветствие компьютера в диагностическом зале всего час назад…

Все встало на место.

– Неужели ты серьезно хочешь, чтобы я…

– Я уже назначил тебя – а ты уже произнесла свой прототип приказа, когда извлекла себя из Саналабреума. В условиях военного времени достаточно срочного решения Кворума. Я – единственный оставшийся в живых член Кворума, так что теперь это чистая формальность. Тебе просто нужно дать согласие.

Джейн отступила от стекла. Кровь громко стучала у нее в висках.

– И что потом? – пробормотала она вслух.

– Я – твой слуга.

Еще один факт. Еще одна истина – с его точки зрения.

– Ой, подожди! – Джейн подняла руку и была готова прижать кончик пальца к переносице, но увидела перед собой латную перчатку и резко опустила руку. Почему только эти перчатки не снимались, как шлем? – Значит, мы просто… мы поведем корабль?

– Безусловно. Закончим миссию и вернемся.

Джейн в ужасе уставилась на Эй’Брая, и с ее губ сорвалось стоном:

– На Сектилию? Ты шутишь!

– Я ничего не скрываю. Твой долг в том, чтобы завершить миссию, начатую твоим предшественником. Не в твоем характере отказываться от исполнения обязанностей, в особенности от тех, за которые ты считаешь себя ответственной. Теперь я твой хранитель. Эта ответственность переходит ко мне.

– Это… я… Это глупость какая-то! Я ничего не знаю о…

Она оборвала себя. Проклятье, но она знала. Она знала об этом все – нужно было только поискать в нужном уголке сознания. Хитрый поганец просто-напросто разложил все по своим местам с самого начала во время той безумной загрузки.

Джейн отчасти ожидала увидеть на лице Эй’Брая некое подобие маниакальной ухмылки, но этого, конечно, не произошло. Он смотрел на нее огромными невинными глазами, не говорившими ровным счетом ничего о том разуме, который таился под этой белой плотью, продолжавшей посылать Джейн ярко-алые вспышки – сигнал «друг».

Она отвернулась и отошла на несколько шагов от стекла. Хорошо, что доспехи поддерживали ее, потому что ноги у нее подкашивались, а раненое бедро болело.

– Это чепуха какая-то. Бессмыслица. Мы отправимся на Землю, и пусть там этим займутся бюрократы. Они назначат кого-нибудь, кто годится для этой задачи. Тебе нужна не я.

– Именно ты, доктор Джейн Холлоуэй. И никто другой.

Джейн остановилась и задумалась над тем, как пожестче отказаться.

Но Эй’Брай прервал ее раздумья:

– Вот для этого ты отдашь меня им?

Он подбросил ей воспоминания. Джейн хотела воспротивиться, но когда увидела знакомые лица, любопытство взяло верх. Она увидела маленькую переговорную комнату где-то на Земле.

Она стояла ровно, сложив руки на груди, и смотрела прямо в глаза заместителю администратора Космического Центра имени Джонсона.

Как же его звали? Доктор Маршалл?

Маршалл коротко кивнул, дав Джейн тем самым знак приглушить свет. Повернувшись, она увидела лица еще троих человек, присутствовавших в комнате, – Аджайи Вармы, Тома Комптона и Рональда Гиббса. Все трое были в военной форме. Джейн стало тоскливо. Она сделала шаг вперед, взяла дистанционный пульт и подняла голову. Она увидела свое отражение на экране телевизора, прежде чем там появилось изображение. Это был Уолш. Это были его воспоминания.

На экране начался показ старого черно-белого фильма, снятого в большой спешке. Фильм документировал какое-то давнее событие, к участию в котором были привлечены военные; Уолш и раньше видел эту запись, но все равно с прищуром смотрел на зернистое изображение. Шел снег, сверкали вспышки фотокамер. Было темно. И дымно. Очень дымно. По периметру стояли прожектора и заливали крупный объект резким светом, от которого время от времени экран становился белым.

И тут Джейн узнала корабль, окруженный солдатами. Это был челнок «Спероанкора». Она поняла, что съемка производилась в тысяча девятьсот сорок седьмом году на месте крушения, в штате Нью-Мексико. Внутри этого маленького корабля находились Сектилии. Кинооператор подошел ближе и стал задавать вопросы тем людям, которые трудились около корабля. Вопросы он задавал в омерзительно веселом тоне, что никак не сочеталось с серьезностью момента.

Эй’Брай смотрел и слушал, молчаливо погруженный в реакцию Джейн. Она воспринимала его и фильм на разных уровнях сознания, и при этом между ними проносились потоки информации. Эй’Брай не понимал языка, на котором говорили люди, он только чувствовал излучаемые ими эмоции. Джейн изумилась тому, насколько верны выносимые Эй’Браем оценки.

Несколько солдат орудовали какими-то крупными инструментами, чтобы открыть люк, и наконец он поддался и с громким шипением открылся. Кто-то выкрикнул приказ кинооператору, и тот подошел ближе. Кинокамера задрожала, запись стало трудно смотреть. Оператор перестал шутить. Солдаты вошли в корабль с оружием наготове. Кинооператор последовал за ними.

Внутри оказалось четверо Сектилиев – три мужчины и одна женщина. Один из мужчин явно был мертв – его продырявила насквозь какая-то длинная витая деталь пульта управления. Двое Сектилиев были словно бы контужены и передвигались медленно и вяло, как во сне. Видимо, по пути к Земле в какой-то момент их поразила та самая болезнь, от которой теперь страдал Комптон.

Женщина-Сектилий надевала доспехи – в точности такие, в каких теперь была Джейн. Женщина отличалась крайней худобой. Высокая, стройная, с резкими чертами лица. На взгляд Уолша, она выглядела чужеродно и подозрительно.

Ей было приказано прекратить делать то, чем она занималась. Она ответила спокойно и рассудительно, по-менсентентийски, что она никому не желает ничего дурного, а просто хочет уберечь себя от жестокости этой странной и хаотичной планеты. Но эти люди не могли судить о ней трезво – в том числе и Уолш, а Джейн могла, поэтому все, что произошло потом, заставило ее кровь похолодеть.

Два солдата подошли к женщине, а другие окружили не оказывавших никакого сопротивления Сектилиев-мужчин, лежавших около пульта управления кораблем. Женщина сунула руку в рукав доспехов, но солдаты снова приказали прекратить одевание. Женщина прищурилась и медленно продолжала надевать доспехи. Ее лицо при этом оставалось бесстрастным, оно не выражало никаких эмоций. Тогда ее попытались удержать физически. Она оттолкнула солдат с силой, которая их изумила.

Послышались сердитые слова, ругательства. Прозвучал выстрел. Сектилианка опустила глаза, посмотрела на свою грудь и обнаружила, что ранена. Затем она ловко убрала плечи внутрь доспехов, и бронированный костюм сразу закрылся наглухо. Женщина открыла ответный огонь и уложила на лопатки того, кто только что стрелял в нее, мощной ударной волной от запястья. Кинокамера сильно раскачалась. Несколько мгновений подряд было трудно понять, что происходит. А когда камера снова обрела устойчивость, в Сектилианку полетел град пуль. Она, пошатываясь, сделала несколько шагов вперед с поднятой рукой. При этом она посылала перед собой ударные волны. Но вскоре она покачнулась и упала.

На миг экран опустел, а когда снова ожил, на нем появилась совершенно другая сцена. Контраст просто шокировал. Ослепительно-яркий свет заливал комнату сверху. Это была операционная, наполненная мужчинами в белых халатах и марлевых масках, сгрудившимися в центре помещения. Было очень тихо. Мужчины, чем-то занятые, еле слышно переговаривались.

А потом Джейн услышала жуткий крик.

Она невольно прижала руку к губам и ощутила вкус крови – металлическая перчатка поранила ее губы.

Один мужчина, стоявший поблизости, закурил сигарету, пристально наблюдая за происходящим.

Кинокамера двинулась вперед. Мужчины с набриолиненными волосами, в роговых очках обернулись и расступились. На операционном столе лежал обнаженный Сектилий. Это был невысокий коренастый мужчина, его тело покрывала крепкая мускулатура.

Кинокамера придвинулась ближе, и оказалось, что с тела содрана кожа и оно разрезано от глотки до паха. Сектилия вскрывали. А он при этом был жив, в сознании, и терпел муки агонии.

Джейн ощутила безмолвные эмоции Уолша. Все было предельно ясно. Он это одобрял.

Джейн рухнула на колени перед стеклом, за которым находился Эй’Брай. Ее стошнило. Эй’Брай прекратил передачу потока воспоминаний, и Джейн поблагодарила его за сострадание, когда ей стало лучше.

А если Эй’Брай ощутил это в сознании Уолша с самого начала? Это многое объясняло.

Когда Джейн смогла подняться с пола, она выпалила:

– Я не позволю им сделать такое с тобой!

– Но как ты этому помешаешь? Ведь им станет любопытно, чем я похож, а чем отличаюсь от похожих существ в вашем мире. Я увидел в твоем сознании, что мой внешний вид не так уж не знаком тебе, однако мой интеллект, мои способности уникальны – и ты не встречала никого мне подобного. Итак, прецедент имел место. Наверняка ты должна понимать, что для вашей цивилизации типично именно так встречать любого представителя иной культуры. Терране ничего не смогут с собой поделать. – Эй’Брай пристально следил за каждым движением, каждой мыслью Джейн. – Но ты другая. Ты знаешь меня так, как другие не могут знать.

Джейн покачала головой. Медленно, в ужасе.

– Эй’Брай, я не позволю такому случиться.

– Я благодарен тебе за то, что твои намерения чисты, но гораздо менее я уверен в том, что ты сумеешь исполнить свою клятву. Это не от тебя зависит. Краткое появление в небесах твоей планеты, послания ко многим правительствам, содержащие необходимую информацию, переданную твоими словами с твоими заверениями, – вот это более чем поспособствовало бы данному этапу миссии.

Со временем от Объединенной Организации Разумных Рас на твою планету будет отправлен другой дипломатический представитель – если, конечно, эта коалиция до сих пор существует. Это позволило бы провести переговоры на более равноправных условиях, это было бы сопряжено с гораздо меньшим риском для каждого индивидуума – вроде меня. Наверняка ты видишь: логика подсказывает, что мы должны немедленно отправиться на Сектилию, чтобы целиком и полностью изучить вопрос о геноциде экипажа «Спероанкоры», чтобы понять, насколько пострадал флот, сами Сектилии и было ли это событие единичным. Теперь, когда бинарные системы корабля регистрируют присутствие Квасадора Дукса, ничто нас здесь не держит. Время пришло. Мы слишком долго ждали.

– Ничто нас здесь не держит? – не веря своим ушам, переспросила Джейн. – А как насчет болезни, которая убила ваш экипаж? Уолш и его спутники заразят этой болезнью Землю. И как насчет Комптона? Он заразен? Я не собираюсь сидеть сложа руки, игнорировать все это. Я не дам тебе просто так смыться в космос!

– Маловероятно, что они инфицированы. Еще менее вероятно, что возбудитель болезни сможет сколь-либо эффективно размножаться. Заражение вряд ли возможно.

– Маловероятно? Сколь-либо эффективно? Вряд ли возможно? То есть точно ты не знаешь? Я не могу вот так рисковать их жизнью. Я не стану вот так рисковать всей Землей!

– Командир Марк Уолш предпочел отказаться от обследования на диагностической платформе. Это был его выбор, и тебя он не касается. Ты не заразилась. И доктор Алан Берген тоже.

И снова – полная уверенность.

Джейн стояла перед Эй’Браем, полная решимости.

– Я тебе поверила. А теперь ты должен поверить мне. Мы должны возвратиться на Землю и пустить на борт твоего корабля наших лучших ученых. Я обучу их менсентентийскому языку, и мы разберемся с этой болезнью, что бы она собой ни представляла. Потом мы поговорим о Сектилии. После нападения Своры миновали десятки лет, так что еще несколько месяцев вряд ли что-то изменят в глобальной схеме событий. Я уверена, что эта миссия привлечет внимание волонтеров и что среди них найдется немало лучших кандидатов, чем я, на роль Квасадора Дукса! Я буду осторожна. Я буду изо всех сил стараться убедить мое правительство. Я буду сильной. Я ни за что не позволю пройти на борт ни одному человеку, не вызывающему у меня доверия.

– Это не переговоры.

Голос Эй’Брая вдруг зазвучал по-иному, даже вибрация пошла на другой частоте.

У Джейн неприятно засосало под ложечкой.

– Как прикажешь это понимать?

– Я наделен силой вечной ночи – балансом между сумерками и рассветом для твоего доктора Алана Бергена.

У Джейн затрепетало сердце. Она едва удержалась на ногах.

То есть его палец лежал на спусковом крючке. Если она откажется, он прикончит Алана.

Джейн отступила на шаг и покачала головой. Ее охватила сильнейшая паника.

– Не может быть, чтобы ты говорил серьезно! Зачем ты ставишь такие условия? Это безумие!

Эй’Брай сильно разволновался. Ощущение с трудом сдерживаемой энергии, которое Джейн улавливала раньше, вновь заполнило ее восприятие. Щупальца и руки Эй’Брая начали метаться вокруг него. Он вдыхал через мантию и выдыхал через воронку гораздо чаще, чем требовалось, а для этого нужны были определенные меры, чтобы он мог сохранить свое положение в воде напротив Джейн. Однако свое сознание он от нее отгородил. У Джейн мелькнула мысль, что он блефует, но она не была в этом уверена.

Голос Эй’Брая зазвучал надменно и завибрировал в голове у Джейн громче, чем обычно:

– Я рационален. Ты позволяешь себе мотивацию под воздействием преходящих эмоциональных состояний вместо рассудочности. Устранение этого индивидуума освободило бы тебя. Я нужен в другом месте немедленно. Мы с тобой связаны этой миссией. Это намного важнее твоих мелких желаний интимной связи.

Джейн смотрела на Эй’Брая, от изумления раскрыв рот. Она была просто в ярости из-за того, что пришелец так равнодушно говорил о жизни Алана. Ее голос клинком разрезал воздух. Она так разозлилась, что заговорила вслух:

– Он для меня значит гораздо больше, и ты это прекрасно знаешь.

Эй’Брай прорычал:

– Я не для того ждал столько солнечных циклов подряд, чтобы встретить свой конец, истекая кровью в вашей примитивной операционной. Я – слишком ценная личность, чтобы встретить сумерки так.

Джейн заговорила тише:

– Алан точно так же ценен для меня и для людей в моем мире. Поосторожнее с выражениями, Эй’Брай, а не то я могу просто оставить тебя на произвол астероида. Пусть он принесет тебе сумерки, про которые ты говоришь.

Однако Эй’Брай продолжал, словно не услышал ее:

– На самом деле один сеанс с сектилианским менталистом освободит тебя от этих сомнений, и это позволит тебе соединиться с твоими внутренними желаниями и полностью превратит тебя в руководящую личность, которой ты должна стать.

Джейн опасалась разозлить Эй’Брая.

– Я собой вполне довольна. Прекрати эти шутки. Ты блефуешь.

– Ты так думаешь? – вспылил Эй’Брай.

В это же мгновение опустилась стена между ними, и на Джейн обрушились жуткие ощущения: она задыхалась и кашляла в толще геля – но только это была не она. Это был Алан.

Джейн бросилась к панели управления ванной, благодаря которой сама вышла на волю всего несколько часов назад, и стала искать команду, благодаря которой можно было начать подачу Алану воздуха, но Эй’Брай спрятал от нее панель и все команды замаскировал так, что ничего понять было невозможно.

Джейн твердо решила панике не поддаваться.

Она поспешно прервала контакт с Эй’Браем, осталась наедине с собой. Резко развернувшись, она быстро зашагала назад по переходному мостику, по пути дав приказ шлему герметизироваться. Двенадцать быстрых шагов налево, и она остановилась точно в заданном месте и подняла руку вверх. Пушка-бластер могла выстрелить под воздействием мысли в любое мгновение.

Джейн свирепо стиснула зубы. Она дала команду шлему развернуться. Послышалось урчание сервомотора.

– Твоя система жизнеобеспечения находится за этой стеной, Эй’Брай. Если ты посмеешь сделать что-то плохое Алану, я уничтожу это оборудование, и ты задохнешься – не так быстро, как Алан, но все равно задохнешься, а я буду за этим наблюдать.

– Ты также сможешь пострадать при этом. Ты погибнешь здесь, – угрожающе изрек Эй’Брай.

– Мне все равно, – произнесла Джейн с убийственной уверенностью. Она не блефовала. Она сделает это. Если он убьет Алана, она прикончит его.

В следующий миг она ощутила, что Алану стало лучше, и испустила долгий благодарный вздох облегчения.

Она ощущала необходимость воспользоваться достигнутым преимуществом, бросить вызов Эй’Браю. Он предлагал ей лидерство и тут же выдвинул ультиматум, чтобы форсировать события? Это выглядело противостоянием, а вовсе не мирными взаимоотношениями. Неужели она могла всерьез размышлять о его предложении? А был ли у нее выбор?

– Задай себе вопрос, Эй’Брай, – я твой враг или союзник? Ты доверяешь мне, как своему Квасадору Дуксу, или это бунт на корабле? По сектилианскому закону уличенные в мятеже на борту этого корабля приговариваются к смертной казни.

Джейн сама толком не понимала, откуда ей это известно, но знала об этом наверняка, а сведения были полезные.

Взгляд Эй’Брая остался хладнокровным, немигающим. Он перестал размахивать конечностями.

– Означает ли это, что ты согласна принять назначение на пост Квасадора Дукса, доктор Джейн Холлоуэй?

Настал самый тяжелый момент. Джейн понимала, что будет так.

Инстинкт подсказывал ей, что вся жизнь несла ее к этому мгновению. Все ощущения, о которых она сожалела, приносили ей нестерпимую боль. Но сейчас не было времени переживать. Нужно было каким-то образом взять верх. Нужно было довериться интуиции. Почти не раздумывая, она ответила:

– Да, согласна.

И как только эти два слова передались Эй’Браю силой мысли, Джейн осознала, что делает. Стоило ей произнести эти два слова – и в то же мгновение между ними открылся новый канал связи и она ощутила Эй’Брая на совершенно новом уровне. Через Эй’Брая функционировал корабль, корабль работал внутри его – а теперь и внутри ее. Через новый канал связи Джейн ощущала каждую часть корабля, какую желала. Между ними больше не осталось стен. Она могла видеть как на ладони диалоги Эй’Брая с самим собой, его воспоминания, которые ей могли понадобиться. Она могла управлять любой системой, любым существом.

В это мгновение Эй’Брай чувствовал только неописуемое облегчение. Его бравада сменилась радостным волнением, притоком уверенности и спокойствия. Эти чувства были настолько сильными, что передались Джейн. Но это ее не сильно утешило, потому что одновременно с этими чувствами она увидела целую цепочку обманов, благодаря которым Эй’Брай привел ее к этому моменту. Теперь к ее ногам были брошены все его ухищрения, которые он именовал серией необходимых испытаний. И за все это он просил у нее прощения.

Джейн посмотрела на Эй’Брая. Он соединил между собой все конечности, переместился так, что немного отвернулся от нее и лег на бок. Это была поза покорности.

Джейн опустила руку и интуитивно воспользовалась своими новыми способностями для того, чтобы проведать Алана. Он мирно спал. Он не получил никаких свежих травм. Это была иллюзия.

Джейн покачала головой. Она была сражена наповал.

– Ты провел меня!

– Это был коварный и постыдный обманный маневр. Этого больше не повторится – да теперь это и невозможно, как ты наверняка успела убедиться. Я абсолютно открыт для тебя и весь к твоим услугам.

Джейн отступила на шаг, а Эй’Брай показал ей, что утечка ксенона… метаморфозы непатроксов – все это были старательно продуманные тесты, предназначенные для того, что проверить, как она будет вести себя в экстремальных обстоятельствах, насколько она верна своему долгу, в какой области лежат ее приоритеты, каково ее чувство верности, справедливости, самообладание – и все это ради того, чтобы понять, насколько она соответствует строгим стандартам. Похоже, абы кому Эй’Брай служить не собирался.

– Рассчитанный риск, – примирительно прожужжал он.

Сюда же относилась и любовная интерлюдия с Аланом – это была проверка на способность принять цивилизационные различия и не выпячивать свое эго в ситуации, когда она могла ощутить себя оскорбленной.

– Мне нужно сесть.

Джейн отошла к стене и с громким металлическим лязгом села на пол. Подтянув колени к груди, она открыла шлем и опустила лоб на скрещенные руки.

– Ты подверг риску жизнь людей.

Это было обвинение. Это было самым важным во всей этой истории.

Но Эй’Брай не начал защищаться. Он перешел на обычный для него холодный, наставительный тон:

– Обычно каждый потенциальный лидер среди Сектилиев, включая меня, оценивается в академической обстановке в условиях, приближенных к естественным, опытными наставниками. В твоем случае это было невозможно. Поэтому я создал реальный, а не имитированный сценарий, и прибег к минимальному риску, и при этом общая цель проверки находилась в рамках сходных параметров. Между тем цель сохранения жизни все время имела высший приоритет. Слишком многое поставлено на карту.

Немного помолчав, Джейн подняла голову. Эй’Брай по-прежнему парил в толще воды в уважительной позе – горизонтально, отведя от нее глаза.

– Прекрати это, – проворчала Джейн.

– Как скажешь.

Эй’Брай принял вертикальное положение и расслабил конечности. Он излучал безмятежное спокойствие. Настолько безмятежное, что Джейн возмутилась:

– Но зачем вообще нужно было подвергать кого-то опасности? Наверняка ты способен создать любой сценарий, какой бы ни пожелал, и чтобы все выглядело таким реальным… как в реальности. Зачем же понадобилось все это устраивать?

– Сожалею, что я не наделен даром воображения, позволяющим продумывать подобные сценарии. Я прагматичная личность. Я воспользовался тем, что было в моем распоряжении – под руками, так сказать. Крайне важно было, чтобы твоя деятельность была эвристической по природе, чтобы ты проявила изобретательность. Думаю, с этим я справился блестяще, не так ли?

Джейн сдвинула брови.

– Но в таком случае Комптон действительно заражен…

– Латентными сквиллами, которые заразили и сообщество на борту «Спероанкоры». Я предполагал, что все эти сквиллы уже выявлены и устранены, но…

– Но некоторые явно ускользнули из твоего поля зрения, – сухо заключила Джейн.

Она увидела в сознании Эй’Брая, что на протяжении десятков лет он отдавал приказы эскадронам сквиллов прочесывать корабль, разыскивать и уничтожать бродячих нанороботов, пребывавших в спячке. Но какие-то из этих бродяг остались незамеченными. Они только и ждали момента, когда что-то пробудит их, и тогда они инфицировали одновременно всех, кто находился на борту. В живых остался один только Эй’Брай, потому что среда его обитания была изолирована, он был отделен от всего прочего на корабле и добраться до него было невозможно.

– Верно. Эти сквиллы были запрограммированы очень умным и талантливым индивидуумом.

– Кем?

– Сожалею о том, что не могу ответить, но мне очень хочется отомстить ему как угодно – как ты сочтешь нужным, если нам удастся выяснить личность и местонахождение злодея.

Джейн медленно выдохнула. Она твердо решила свыкнуться со своей ролью Квасадора Дукса на борту «Спероанкоры».

– Для Комптона есть надежда?

– Неизвестно. Саналабреум несколько раз объявлял его чистым, но затем обнаружилось размножение сквиллов в каком-то еще участке его тела.

– Понятно. Они хитры, и их не так-то просто обнаружить. Значит, все-таки существует риск для меня, Алана и всей Земли – если в организм Уолша, Аджайи и Гиббса попало хотя бы по одному сквиллу.

– К сожалению, да.

– Как же нам избавиться от них раз и навсегда?

– Этого, Ква’дукс Джейн Холлоуэй, я не знаю.

24

Берген на полной скорости греб к берегу. Обернувшись, он увидел, что позади него поднимается волна. Предыдущий вал он упустил – тот поднялся раньше, чем ожидал Алан, но этот принадлежал ему.

Сегодня волны были не самые грандиозные, но никак не ниже добрых пяти футов – высотой по плечо, и вода совершенно прозрачная, как стекло. Он начал уставать – на море он провел уже некоторое время, и ему пора было возвратиться в лабораторию и начать рабочий день, но так непросто было отказаться хотя бы от еще одной волны.

Серфинг был подобен наркотику.

От этой мысли он хмыкнул и стал грести более энергично. Еще чуть-чуть…

Да нет. Не наркотику. Сексу. На секс уходит немало сил, а потом длятся мгновения неописуемого блаженства – и все заканчивается, и хочется проделать это снова. И снова. И всегда тебе хорошо. Даже когда все не слишком идеально. Все равно хорошо.

Берген почувствовал, как волна подхватывает его доску, и подавил желание поскорее встать на ноги. Он позволил доске уловить движение обрастающей гребнем волны и медленно поднялся, старательно сохраняя равновесие доски. Он немного согнул ноги в коленях и скорректировал направление движения.

Какая потрясающая скорость. Нет, ничто не могло с этим сравниться. Умом Берген понимал, что энергия, толкающая его лодку, передана волне ветром, что в потоках этой энергии крутятся молекулы воды и она передается от молекулы к молекуле, образуя волны, которые без устали катятся тысячи миль, пока не доберутся до берега, и по пути волны медленно теряют энергию.

А внутри его бушевала другая энергия. В эти мгновения все было правильно и хорошо: теплое солнце, мелкие водяные брызги на обнаженной коже, грохот разбивающихся волн, хриплые крики чаек – поразительное чувство, будто на самом деле всего этого нет, что все это делает не он – не он летит, рассекая море, шагает по воде.

Этот пляж был весьма популярен. Обычно Бергена раздражали другие люди в полосе прибоя и на пляже, мешавшие ему в то самое время, когда он ловил идеальную волну. Они все портили – кто выпендрежем, а кто дилетантством. Но сегодня он был один. И вдруг он ощутил этот момент редкого счастья, но не стал безумно радоваться такой удаче. Он ее просто смаковал.

Он смотрел вперед. Гребень волны начал загибаться. Краем глаза Берген уловил какое-то движение. Он немного повернулся в ту сторону. Возможно, это была просто чайка, но что-то подсказало ему – нет, не чайка. Крупнее.

Объект появился снова.

Давление волны на лодку стало неравномерным. Берген потерял равновесие и упал в воду. И за мгновение до того, как его накрыло волной, он ясно разглядел объект. Он был длинным и тонким, как рука или щупальце. Осьминог так близко от берега – это было необычно для этих мест. К тому же Берген был совершенно уверен в том, что местные осьминоги маленькие и красноватые.